Нартов Н. Геополитика: Учебник для вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел 1. Теоретические основы геополитики

Глава 2. Основные идеи и принципы классиков геополитики

“Органическая школа” Фридриха Ратцеля • Рудольф Челлен — автор категории “геополитика” • “Географическая ось истории” Хэлфорда Макиндера • Теория “морского могущества” Альфреда Т. Мэхена • Концепция “поссибилизма” Видаля де ла Бланша • Автор концепции Rimland — Николае Спайкмен • Карл Хаусхофер — автор теории “континентального блока”

Экономические, религиозные, нравственные, династические, идеологические и иные социальные детерминанты политики менялись во времени:

одни уходили, другие приходили им на смену, но контуры земли, равнин и горных хребтов, морей и рек, на которых и вокруг которых селились люди и образовывались государства, оставались в основе своей неизменными.

Качественно переосмыслены эти факторы были на рубеже XIX—XX вв. Был совершен скачок, который аккумулировал идеи философской, географической, исторической, политической, военной мысли. Геополитика могла родиться именно в это время, и не в Х или XVI в., во многом потому, что к концу XIX в. мир стал “тесен”, был накоплен значительный научный потенциал, а сама геополитика как наука была востребована временем.

2.1. "Органическая школа" Фридриха Ратцеля

Одним из основателей геополитики по праву считается немецкий ученый Фридрих Ратцель, геолог, палеонтолог и зоолог. Фридрих Ратцель окончил политехнический университет в Карлс руэ, затем — университет в Гейдельберге, где прослушал курс лекций профессора Эрнста Геккеля (автора термина “экология”). Мировоззрением и методологией Ф. Ратцеля были идеи эволюционизма и дарвинизма. В системе взглядов немецкого ученого “отца” геополитики — видны многие идеи родоначальника социологии француза Огюста Конта: эволюционизм, признание влияния географической среды на развитие народа, государства, роли демографических и космических факторов в функционировании политических систем, жизни этносов и государства.

Это влияние О. Конта просматривается в работах Ф. Ратцеля:

“Земля и жизнь. Сравнительное землеведение”, “Народоведение” и в фундаментальной книге “Политическая география”. Уже в работе “Земля и жизнь” “отец” геополитики рассматривает землю как единое целое: твердая, жидкая и газообразная части земли, равно как жизнь, развивающаяся в них, — одно целое, элементы которого связаны между собой исторически и находятся в непрерывном взаимодействии. Все это, пишет Ф. Ратцель “мы и называем органическим пониманием земли”. Водные и воздушные бассейны он считал двумя морями, где твердая часть земли являлась дном этих двух морей1.

Первый шаг людей к морю ученый определяет как “начало всемирной истории человечества”.

Народоведение несовершенно, если оно знает только земледельцев и скотоводов, кочевников и охотников.

Морские народы, по мнению Ратцеля, образуют оригинальную группу —

...их распространение, жилища, деятельность совершенно своеобразны. Морские народы распространяются скачками с острова на остров, с одной береговой полосы на другую.

Такая морская кочевая жизнь, полагает Ратцель, обусловлена избытком населения, повторяющимся через несколько поколений. “Что-то сходное с природой моря, — пишет далее автор, — лежит в истории этих народов”. Он утверждает, что история Египта или Китая, где отсутствует морская кочевая жизнь, однообразна, ее ходу не хватает живого обмена противоречий, и она рано приходит в застой. Отсюда он делает вывод:

... в замкнутой среде материковых земель развиваются лишь полукультуры, а пастушеские народы живут вне границ культуры, враждебны ей 2.

Настоящей мировой державой, по его мнению, была та держава, которая владела морем, — это Рим, Испания, Англия.

Ф. Ратцель также обстоятельно анализирует значение климата в жизни народов. Особо останавливается на факторах воздействия климата на человека: влияние теплоты, давления и влажности воздуха на тело и психику человека, влияние света, климата на внешний образ жизни человека, а также исследует образ жизни человека в течение одних суток и годового цикла времени. Он отмечает троякого рода влияние климата на человека:

• непосредственные изменения в физической и душевной жизни человека под влиянием света, тепла, холода, сырости, сухости, давления воздуха и ветров, влажный воздух тропиков действует усыпляющим образом тогда, как сухость австралийского воздуха возбуждает нервную систему. Отсюда различия характеров провансальца, живущего в климате Средиземного моря, и бретонца или нормандца, страна которого обладает климатом южной Англии. Те же отличаи видны, по его мнению, в характере жителя Северной Америки и Техаса, новой Англии и Канады или Калифорнии;

• климат воздействует на переселение народов. Континентальный климат степей приводит к кочевому образу жизни: кочевники переходят границы своих земель, наводняют другие страны, где под влиянием сырого климата обращаются в земледельцев;

• от климата зависят произрастание растительности и распределение животных, а следовательно, образ жизни человека. В Исландии невозможно развитие земледелия, и население занимается овцеводством и рыболовством. В тех же южных Штатах Северной Америки, где произрастают табак, хлопок, появились рабы — негры, отсюда образовался своеобразный социальный слой3.

Однако автор делает исключение из этого правила, отмечая, что народы не на всякой ступени развития одинаково подчиняются влиянию климата. Но при работе и переселении на новые места, особенно в тропиках, климатические воздействия сказываются всего сильнее. По мере развития культуры противодействие этому влиянию увеличивается, так что для недоразвившегося народа климат является главнейшим условием его дальнейшего существования.

Температурные колебания, по Ратцелю, благоприятствуют здоровью и культуре, обмену веществ и развитию ума, и тропический климат действует так удручающе и усыпляюще исключительно благодаря малым колебаниям температуры.

Давление воздуха также оказывает влияние на тело и психику человека. На высотах более разреженный воздух, — считает ученый, — отнимает менее тепла у организма, а последний получает от солнца и небесного свода гораздо больше лучей, чем в низинах, так как поглощение лучей влагой здесь меньше, благодаря сухости воздуха на высотах умеренных поясов нет многих заразных болезней, а на тропических высотах нет ни малярий, ни других болезней, свойственных влажным и сырым низменностям 4.

Главной задачей своего труда “Народоведение” Ф. Ратцель считает “географическое воззрение (рассмотрение внешних условий) и тропическое разъяснение (рассмотрение развития). В своей фундаментальной работе он формулирует и развивает тезис о том, что распространение человеческих рас, форм брака, развитие браков, общественного труда связаны во многом с природно-климатическими условиями. Однако он подчеркивает родовой признак людей, единство человеческого рода — это, по его мнению, есть теллурический, или планетный, признак5.

Человек — гражданин земли в самом широком смысле слова. Из всех существ, связанных с почвой, он — одно из самых подвижных. Отдельные движения сплетаются между собою и из них выходит великое движение, субстратом которого является все человечество. Таким образом, мы получаем право говорить о единстве человеческого рода, если под единством мы будем подразумевать общность естественной почвы, создаваемую природой.

В качестве доказательства влияния почвы, географической среды на виды деятельности человека Ф. Ратцель приводит данные статистики о плотности населения развитых регионов планеты: Африки, Северной Америки, Азии, Океании и т.д.

Численность людей тесно связана с их почвой, оказывающей значительное влияние на их внутреннее развитие, распространение и взаимные отношения, —

И далее он говорит, что

развитие нынешних состояний человечества зависит в гораздо высшей мере, чем обыкновенно полагают, от увеличившейся численности населения. Организация народов внеевропейского культурного круга не допускает плотного народонаселения. Небольшие общины, обрабатывающие клочки земли, отделены друг от друга обширными пустыми пространствами... Они значительно ограничивают сношения между людьми и делают невозможными большие скопления людей6.

Другим фактором, влияющим на образ жизни населения, по его мнению, является культура, в частности, культура землевладения, садоводства. Где выше уровень культуры земледелия, там гуще население. И

чем ближе люди соприкасаются между собою, тем ближе они принимают участие друг в друге, тем менее погибает культурных приобретений, тем выше поднимается соревнование в проявлении силы. Умножение и укрепление численности народа находится в самой тесной связи с развитием культуры в старых и новых культурных центрах мы видим плотно скученные народные массы.7

Этот тезис он подтверждает ссылкой на плотность населения Китая и Индии, с одной стороны, и кочевых народов Монголии и Тибета и восточных тюркских народов — с другой, где проживает менее 1/60 части населения от числа китайцев и индийцев.

Ратцель делает вывод о том, что

редкое население уже само в себе заключает повод к упадку, его небольшая численность легче подвергается ослаблению и исчезновению. Быстрый расход жизненных сил является признаком всех народов более низких ступеней культуры. Основа, на которой держится их хозяйство, узка и неполна воздержанность часто граничит с бедностью, нужда является частым гостем и у них отсутствуют все меры предосторожности, которыми врачебное искусство окружает нашу жизнь. В борьбе с торжествующими силами природы арктических стран и степных областей южного полушария упадок, замечаемый на границе Эйкумены, может доходить до полного истощения, даже до уничтожения целого народа.

По мнению Ратцеля, вымирание диких народов происходит в двух случаях: самоуничтожение и под влиянием высшей культуры. Обе эти причины действуют вместе.

Таким образом, распространение культуры представляется нам самоускоряющимся разрастанием культурных народов на земном шаре, которое ведет к более полному осуществлению единства человеческого рода.8

Он рассматривает различия между народами по степени давления на них культуры, по характеру связи с природой. Он пишет:

Культура делает нас свободными не в смысле полного отрешения от природы, а в смысле более разнообразной и широкой связи с нею Крестьянин, собирающий свой хлеб в житницу, столько же зависит от почвы своего поля, сколько индиец, собирающий в болоте водяной рис, который он не сеял, но для первого эта зависимость менее тяжела, так как запас, который он предварительно собрал, освобождает его от забот, тогда как последнего близко затрагивает каждая буря, сбивающая колосья в воду. Мы не освобождаемся от влияния природы, мы освобождаемся только от влияния отдельных случайностей, вследствие того, что связь наша с нею становится разнообразнее.

Ратцель как антропограф ставит своей задачей “узнать человечество во всех его частях в том виде, в каком оно живет в настоящее время”. Однако предпочтение он отдавал “географическому положению, климату и почве”. Вокруг них вращаются интересы народов. Государство у него — это живой организм, укорененный в почве. В государстве отражается объективное осмысление народом этой данности. Все это выражается в политике, вбирающей в себя географические, демографические и этнокультурные признаки нации. В “Политической географии” он, в частности, писал, что государства — это пространственные явления, управляемые и оживляемые этим пространством, и описывать, сравнивать, измерять их должна география. Итак, видно, что понимание государства как живого пространственного, укорененного в почве организма — главная мысль теории Ратцеля. Отсюда видно, что пространственная экспансия государства выступает как естественный живой процесс, подобный росту живого организма, о чем в свое время писал основатель органической школы в социологии Г. Спенсер.

Пространство, по Ратцелю, есть жизненное пространство, геобиосреда, которая дает народу жизненную энергию, рассматривается как жизненное непрерывное тело этноса, проживающего на этом пространстве. О соотношении этноса и пространства он писал, что “характеристики государства развиваются из характеристик народа и почвы”. Наиболее важные характеристики — размеры, местоположение и границы. Далее следуют типы почвы вместе с растительностью, ирригация и, наконец, соотношения с остальными конгломератами земной поверхности, в первую очередь с прилегающими морями и незаселенными землями. Но когда говорят о “нашей стране”, к этому добавляется все то, что человек создал, и все связанные с землей воспоминания. Так географическое понятие превращается в духовную и эмоциональную связь жителей страны и их истории.

Государство является организмом , потому что эта связь взаимоукрепляется, становясь чем-то единым, немыслимым без одного из двух составляющих. Обитаемое пространство . способствует развитию государства, особенно если это пространство окружено естественными границами. Если народ чувствует себя на своей территории естественно, он постоянно будет воспроизводить одни и те же характеристики, которые, происходя из почвы, будут вписаны в него.9

Ратцель одним из первых сформулировал мысль о том, что у больших стран, государств, которые рождаются, растут, умирают, проявляется тенденция к географической экспансии. Расширение и сжатие государства — естественный процесс, связанный с жизненным циклом Ратцель сформулировал семь законов пространственного роста государств, прежде всего законы пространства и местонахождения. Это совокупность принципов пространственного роста государств:

• Пространство государства растет вместе с ростом его культуры.

• Рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т.е. повышенную активность во всех сферах жизни общества.

• Рост государства идет за счет поглощения (присоединения) малых государств

• Граница — это периферийный орган государства, она — признак его роста, силы или слабости и изменений в его организме.

• Государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения береговые линии, русла рек, районы, богатые ресурсами.

• Первотолчок к территориальному росту приходит к неразвитым государствам извне, от более развитых (высоких) цивилизаций.

• Тенденция к слиянию — характерная черта государств, которая переходит от одного к другому, постоянно набирая силу.10

Рост государств он считал “всеобщей, универсальной тенденцией. Развитие контактов людей, обмен, торговля — это прелюдия к установлению политического контроля государства над новыми колонизируемыми территориями”. Торговля и война у него — это две формы, две стадии в процессе территориального государства.

Ф. Ратцель первым высказал мысль о возрастании значения моря для развития цивилизации Таким образом, мы видим, что в его трудах содержатся все основные идеи, на которых и поныне базируется наука геополитика.

2.2. Рудольф Челлен — автор категории “геополитика”

Рудольф Челлен — автор термина “геополитика”, швед по национальности, но германофил душой, считал себя учеником Ф Ратцеля. Он рассматривал новую науку — геополитику как часть политологии, в свою очередь отпочковавшуюся в конце XIХ — начале XX вв. от социологии. Понятие “геополитика” Челлен определил так это наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве.

Основной тезис Р Челлена. государство — живой организм. Это развивается в его главной работе “Государство как форма жизни”, в которой, в частности, он пишет.

Государство — не случайный или искусственный конгломерат различных сторон человеческой жизни, удерживаемый вместе лишь формулами законников, оно глубоко укоренено в исторические и конкретные реальности, ему свойствен органический рост, оно есть выражение того же фундаментального типа, каким является человек. Одним словом, оно представляет собой биологическое образование ли живое существо.

Как таковое, оно следует закону роста:

сильные, жизнеспособные государства, имеющие ограниченное пространство, подчиняются категорическому императиву расширения своего пространства путем колонизации, слияния или завоевания"

Челлен разделял точку зрения Ратцеля о том, что почва, на которой государство расположено, есть его интегральная часть, что почва и государство — единое целое. Но пангерманист Челлен идет дальше своего учителя и отмечает роль таких факторов, важных для функционирования и развития государства, как народ, экономика, форма правления и др. До отцов — основателей геополитики — о трех важнейших факторах в истории любого народа и государства уже говорили Монтескье и, особенно, Конт. Но немецко-шведские геополитики значительно дополнили их, систематизировав эти факторы.

Кроме физико-географических признаков, государство, по мнению Челлена, проявляет свою суть в четырех других формах:

• в хозяйственной (со своей специфической активностью), этот признак он назвал экополитикой;

• как народ со своими национальными и этническими характеристиками — демонополитика;

• как социальное сообщество различных классов и профессий — социополитика,

• в форме государственного управления со своей конституционной и административной структурой — кратополитика.

Взятые вместе, они, по Челлену, образуют и пять элементов одной и той же силы подобно пяти пальцам на одной руке, которая трудится в мирное время и сражается в военное”.12

Челлен развил идеи Ф.Ратцеля о биологической или органицистской сущности государства. На его взгляды оказали большое влияние переход капиталистического способа производства от свободной конкуренции в государственно-монополистический капитализм, а также Первая мировая война, в ходе которой шел передел поделенного мира. Он был в числе тех ученых, которые теоретически предвосхитили не только итоги передела мира, но и установление фашистских диктатур Об этом, в частности, Челлен писал, что “политическая демократия также не будет последним словом в истории” Ученый выступал как сторонник устранения парламентаризма, установления императорской власти, или цезаристской концентрации власти Власть, у него “не должна напрасно носить меч”.

Если в биологической системе Ратцеля государство выступает как организм низшего типа, находящийся на одном уровне с водорослями и губками, то Челлен утверждал, что

государства, как мы их наблюдаем в истории, являются подобно людям, чувствующими и мыслящими существами.

Отсюда он делает вывод о том, что назначение, сущность всякого организма — “в борьбе за существование”, а государства как “наиболее импозантные формы жизни” также должны развиваться в соответствии с правилами “борьбы за существование” Ученый писал:

Они также существуют на поверхности земли благодаря собственной жизненной силе и благодаря благоприятному стечению обстоятельств, находясь в состоянии постоянной конкуренции друг с другом, то есть борьбы за существование, и благодаря естественному отбору. Мы видим, как они рождаются и вырастают, мы видим также, как они подобно другим организмам увядают и умирают. Итак, они являются формами жизни, самыми импозантными среди всех жизненных форм на земле13

Если Ратцель писал о том, что “государство. связано с определенным участком земли, из которого оно высасывает пищу”, то Челлен идет уже к “борьбе за существование”, вводит теорию естественного отбора, т.е. стоит на позициях социального дарвинизма.

Но “борьба за существование” у него является борьбой за пространство. И большие государства расширяют свое пространство за счет малых стран:

жизнеспособность государства, где пространство ограничено, — подчинена категорическому политическому императиву расширить свою территорию путем колонизации, объединения или завоевания различного рода. В таком положении была Англия, а в настоящее время находятся Япония и Германия Как мы видим, здесь имеет место не стихийный инстинкт завоевания, а естественный и необходимый рост в мелях самосохранения.14

Войны ведутся для того, чтобы давать “излишним” народным массам работу и хлеб. А правительства сильных государств не имеют свободного выбора. Они подчинены суровому закону необходимости, который повелевает им заботиться о благополучии своих ближних за пределами границ.

Другими словами, войны сопровождают рост государственного организма, и люди бессильны перед этими фактами. Борьба за пространство для развития государственного организма подчиняется вечным законам природы.

И при “неизбежном росте государства” плохи дела у малых стран и народов, так как чем больше возникает великих государств, тем больше падает курс малых. Поэтому “малые государства. или вытесняются” на периферию, или сохраняются в пограничных районах, или исчезают”.13 И понятия справедливости или несправедливости здесь не должны применяться.

Политик, государственный деятель, по мысли Челлена, обладает лишь свободой пролагать путь этой естественной необходимости, и никто не имеет право осудить его.

Челлен формулирует закон автаркии — равновесие между крайностями. Суть его сводится к тому, что производство в государстве не должно быть ни чисто аграрным, ни чисто индустриальным, в случае крайности государство нуждалось бы в мирных отношениях с другими государствами. Но если государство нуждается в мире, оно не в состоянии вести войны за новые территории, источники сырья, тогда автаркия заменяет систему “открытых дверей” системой “закрытых сфер интересов”.

Итак, геополитика у Челлена выступает как наука, исследующая фундаментальные качества пространства, связанные с землей и почвой, изучающая способы создания империи, происхождения стран и государственных территорий.

Отец термина “геополитика” считал, что на основе глубокого изучения отдельного государства могут быть сформулированы самые общие принципы и законы, соответствующие всем государствам и во все времена. Ведущим принципом является сила государства. И делает вывод, что сила — более важный фактор для поддержания существования государства, чем закон, так как закон поддерживается только силой. В силе он находил еще одно доказательство своего тезиса, что государство — живой организм. И если закон вводит нравственно-рациональный элемент в государстве, то сила дает ему естественный органический импульс.

Челлен утверждал, что есть цель сама в себе, а не организация, преследующая цель улучшения жизни своих граждан, их материального и духовного прогресса. Это, безусловно, открытое противопоставление своих взглядов либеральным идеям, широко распространенным в Европе в конце XIX — начале XX вв. Суть взглядов либералов сводилась к тому, что роль государства они видели в качестве “пассивного полицейского”, а у Челлена оно активно преследует поставленную цель.

Он отказался от разделения предметов на “неодушевленные объекты”, выступающие как фон, и “человеческие субъекты”, выступающие в качестве деятелей. Автор дефиниции “геополитика” довел до логического конца тезис Ратцеля о “континентальном государстве”, образцом которого для него была Германия. Она у Челлена — пространство, обладающее осевым динамизмом, и призвана объединить вокруг себя другие европейские державы. Отсюда и его утверждение вслед за Ратцелем, что интересы Германии равны интересам близлежащих государств Европы, но противоположны интересам Франции и Англии.

Одной из причин противопоставления Германии (с одной стороны) и Франции и Англии (с другой) была концепция Челлена о “юных” и “старых” народах. Вслед за Ф. Достоевским ученый считал “юными народами” русских и немцев, а “старыми” — французов и англичан. “Юные” немцы, по его мнению, должны овладеть среднеевропейским пространством и создать континентальное государство планетарного уровня, потеснив “старые” народы, иначе Германии не выжить в борьбе с такими геополитическими структурами, как Россия, Англия с колониями и США. Для этого народы, проживающие на территории Центральной Европы, должны объединиться в качественно новое политико-экономическое пространство, осью которого будут немцы, так как географическое положение Германии будет ее вынуждать защищать главные интересы всей Европы.

После Первой мировой воины, Версальского соглашения Челлен обосновывает тезис о трех географических факторах, играющих главную роль в глобальной геополитике. Таковыми факторами он называет расширение, территориальную монолитность и свободу передвижения. Он утверждает, что Великобритания в большой степени обладает свободой передвижения благодаря мощному морскому флоту и, следовательно, господству на горских путях, а также владеет другим фактором — расширением (большие колониальные владения), но не обладает территориальной монолитностью ее империя, занимая в ту пору 24% поверхности земного шара, разбросана по всем частям света. В этом слабая сторона в английской политике Россия, по его мнению, обладает протяженной территорией, монолитностью, но у нее нет свободы передвижения, так как доступ России к теплым морям ограничен. Таким образом, Челлен вошел в науку и политику не только как автор новой дефиниции, но и как разработчик, детализатор многих концепций, положенных в основу политики Третьего рейха.

2.3. “Географическая ось истории” Хэлфорда Макиндера

Англичанин Хэлфорд Джордж Макиндер (1861—1947) — одна из самых крупных фигур среди ученых-геополитиков. Географ по образованию, Макиндер преподавал в Оксфордском университете, был директором Экономической Школы в Лондоне, занимался политической деятельностью, побывал в качестве посланника во время гражданской войны (1919—1920-е гг.) в Южной России Ему принадлежит самая оригинальная и революционная мысль о политической истории мира. Истоки ее мы находим в его докладе “Географическая ось истории”16, опубликованном в 1904 г в “Географическом журнале” В нем обобщены все высказанные ранее идеи “политической географии” и сформулирован основной закон геополитики.

Главный тезис Макиндера сводится к тому, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное положение. Понятие “центральное” — относительно. Поэтому английский ученый говорит о центральном с планетарной точки зрения. Нельзя не согласиться с логикой рассуждений Макиндера, что в центре мира находится Евразийский континент, а в центре последнего — “сердце мира”, или “Неаrtland” — континентальные массы Евразии, наиболее удачная территория для контроля над всем миром.

Минувшие два тысячелетия выделили сперва Центральную Азию — она явилась осевой областью истории — “Хартлендом”. Отсюда гунны, аланы, а в XIII в — монголы распространили свое влияние на азиатскую и европейскую часть земли, культуру народов, населяющих ее. Сделали они это благодаря преимуществу в мобильности своих войск Макиндер делает очень интересный вывод “именно благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою цивилизацию” и далее “Европа и европейская история явления, подчиненные Азии и ее истории”

Во времена Великих географических открытий и после них баланс сил изменился. На историческую арену стали выходить приморские, приокеанические страны Португалия, Испания, Голландия, Франция и в большей степени, к концу XIX в., Великобритания — мастерская мира.

Но в начале XX в новая транспортная технология, по мнению Макиндера, вновь меняет баланс геополитических сил в пользу сухопутных государств. Регионы, страны, зоны, недоступные морской державе, определили новые границы “Хартленда” — срединной земли от Европы до Тихого Океана. Она входила в границы “внутреннего полумесяца” на материковой Европе и Азии. “Хартленд” граничил с “внешним полумесяцем”, состоящим из островов и континентов за пределами Евразии.

Причины непобедимости “Хартленда” в том, что морской флот не может вторгнуться в эту зону, а попытки войск морских стран покорить огромные пространства Евразии всегда кончались крахом (Карл XII, Наполеон).

Итак, Макиндер дает понятие Неаrtlend'а, который находится в границах Мирового острова. В Мировой остров он включает Азию, Африку и Европу. Планетарное пространство структурируется системой концентрических кругов. В центре системы находится “географическая ось истории”, или “осевой ареал”. Они тождественны понятию Россия, или “земля сердцевины”. Затем идет “внутренний”, или “окраинный полумесяц”, совпадающий с береговыми пространствами евразийского континента “Внутренний полумесяц”, по мнению ученого, — зона наиболее интенсивного развития цивилизации (рис. 2 1). Разница версий геополитического деления Неаrtlend'а заключается в вопросе о Lеnаlаnd, сибирских территориях, лежащих к Востоку от Енисея.

Эту мысль высказывали задолго до Макиндера. Действительно, сочетание сухопутных и водных пространств было ключевым моментом в истории народов и государств (Древний Китай,

Рис. 2.1. Две версии геополитического деления Неаrtlend'а

(см Дугин А Основы геополитики —М Арктогея, 1997)

а) базовая Впервые использована Макиндером в 1905 г (“Географическая ось истории”),

б) пересмотренная Предложена Макиндером в 1943 г

Египет, Индия, Древние Греция и Рим, Карфаген и т.д.). Но логически развил, глубоко аргументировал эту идею Макиндер.

Затем у него следует внешний круг, который он назвал “внешний, или островной, полумесяц”. Это зона, внешняя относительно материков Мирового острова не только географически, но и культурно.

Зона “внутреннего полумесяца”, как справедливо полагает Макиндер, испытывает на себе постоянное давление “разбойников суши” — Неаrtlend'а и “разбойников моря”, или островных жителей. А потому эта зона, испытывая противоположные культурные влияния, становится территорией более динамичного развития цивилизаций. История вращается вокруг географической, континентальной оси.

Макиндер полагал, что до начала XX в страны “осевой зоны” и “внешнего полумесяца” были в состоянии равновесия Морские государства не имели достаточно сил, чтобы осуществить вторжение в Евразию — “осевую зону”, или фактически в Россию, которая была таковой. Тем более морские государства - Англия, США, Япония не могли бы удержать завоеванные стратегически важные районы Евразии. Но и сами морские государства и их колонии были гарантированы от завоевательных устремлений России и особенно США.

Такое положение, как утверждает английский геополитик, существовало до начала XX в. Бурное капиталистическое развитие России в конце XIX в , интенсивное строительство железных дорог, а в первой четверти — тридцатых годах XX в. — воздушного транспорта и военной авиации изменили соотношение сил. В хозяйственный оборот динамично вводились природные ресурсы Сибири, Дальнего Востока, строились гигантские комбинаты по добыче и переработке сырья, выплавке металлов, возводились новые города, создавались мощные морские базы и современные флоты, значительно увеличилась пропускная способность железных и шоссейных дорог, что делало возможным, облегчало и ускоряло массовые перевозки войск с одного стратегического направления на другое.

Ученого очень беспокоило географическое положение, как он называл, “континентальность” двух государств: России и Германии. Они, по его мнению, по логике геополитических устремлений, в перспективе могут создать российско-германский союз, в котором Россия будет ведущей, а Германия — ведомой страной Не исключал он и другого варианта: Россия сначала добьется полного господства в Евразии, потом — в более общинном регионе “Мирового острова” (под ним Макиндер понимал пространство Евразии и Африки) и тем самым поставит все природные и людские ресурсы “острова” на службу своим интересам. А эти интересы Россия распространит на весь оставшийся мир, утвердит в нем свое господство.

Морские державы, по мысли геополитика, не смогут оказать. Противодействия Евразии, так как по мере расширения территории континентального союза, укрепления его ресурсной базы в той же степени будет уменьшаться мощь стран “внешнею полумесяца”, что будет способствовать закату этих государств.

Другая слабая сторона держав “внешнего полумесяца” — уязвимость морских коммуникаций. Страны Евразии могут блокировать морские пути перевозок грузов войск, их снабжения, доставку техники, товаров, сырья из метрополии в колонии и обратно. Таким образом, мы видим, что на заре XX в. Макиндер опасался сильной России, владеющей мощным флотом и развитей сетью железных и автомобильных дорог, прогнозировал конфликт между ней и Британской империей. В его прогноз входила версия развития внешней политики России в индийском направлении, на котором и должно было произойти крупное столкновение интересов России и Британии.

Идеи, сформулированные Макиндером в 1904 г., во многом нашли развитие в работе “Dеmоcratic Ideals and Reality” (1919). В этом труде “осевую зону” он называет уже “центральный материк” (Неаrtlend) “Материк” занимает большую территорию: включает Дальний Восток, часть стран Восточной Европы. В этой книге мы находим ставший афоризмом тезис тот, кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует и “центральный материк”; тот, кто доминирует на “центральном материке”, тот доминирует на “мировом острове”, а кто правит “мировым островом”, тот правит миром.

Мы видим, что в этой работе ученый Макиндер уступает место Макиндеру политику, откровенно призывающему морские государства “оказать помощь” странам, входящим во “внутренний полумесяц”, а также странам Восточной Европы противостоять потенциальной агрессии (экспансии) одной или нескольких континентальных держав Евразии, прежде всего России, Германии. Произошли у него изменения и в расстановке стран — потенциальных агрессоров. Оба государства были значительно ослаблены в результате Первой мировой войны. Но в России еще шла гражданская война, поэтому она выступала в союзе как ведомая. В этом же труде впервые высказана идея создания “буфера” между Германией и Россией. В Версальском договоре 1919 г эта идея была закреплена соответствующей статьей, которая впоследствии в теории и на практике получила название “санитарного кордона”, направленного в большей степени против СССР, чем Германии.

В крупной монографии “Тhе Round and the Winning of Реасе”, вышедшей в свет в 1942 г , Макиндер отдает дань изменившейся геополитической, внешнеполитической, военной раскладке сил (СССР воевал с Германией). Будущий глобальный геополитический конфликт он определял как противоборство между “центральным материком” и странами “внешнего полумесяца”. В этой работе “Хартленд” следует понимать как Советский Союз. Исследование можно рассматривать как научно-политическое завещание Макиндера, в котором он призывает западные державы словом и делом сообща отстаивать концепцию “атлантической цивилизации”, интересы, ценности западного мира, противопоставляя их интересам, ценностям коммунизма. Практически завещание Макиндера реализовано западными лидерами в создании военно-политического блока НАТО.

Главной идеей работ Макиндера было стремление помешать Германии в союзе с Россией контролировать “Хартленд”. Этот союз (о котором мечтал “железный канцлер” — объединитель Германии Бисмарк) располагал бы огромными природными ресурсами, рабочей силой, передовой технологией, был бы в состоянии разрушить Британскую империю. Эту идею, как мы отмечали, Макиндер сформулировал кратко и точно “Кто управляет Восточной Европой, тот управляет “Хартлендом”. Кто управляет “Хартлендом”, тот командует “миром-островом”. Кто управляет “миром-островом”, тот командует всем Миром”.17

Этот тезис Макиндера был воспринят как идея создания полосы буферных государств в Восточной Европе для размежевания Германии и России, а в конце XX в, — для создания “санитарного кордона” вокруг России. Как показала история, государства, созданные после Версальского договора, оказались маломощным, неэффективным буфером. Сами Западные державы “сдали” их в 1938 г в Мюнхене Германии для удовлетворения аппетитов Гитлера. Мир потрясла Вторая мировая война, целью которой фюрер ставил приобретение новых земель.

Трудно не согласиться с мыслью Макиндера о том, что одно из самых поразительных совпадений — это то, что современное развитие Европы повторяет древнее противоречие между Грецией и Римом. Германец был обращен в христианство римлянином, славянин — греком Романо-германские народы вышли к океану, греко-славянские — покорили туранские земли Континентальные и морские державы противостоят друг другу как в сфере идеалов, так и на материальном уровне, и в выборе средств развития.

Но современные последователи “континентального” Рима опираются сейчас на морскую мощь, а цивилизация — наследница “морской” Греции — Византии держит под контролем континент Евразия.

В 1943 г Макиндер вносит серьезные коррективы в свою модель он не мог не учитывать новые реалии — союз СССР, Великобритании, США. “Хартленд” теперь включал в себя и Северную Атлантику (северная часть Атлантического океана), сюда входила Западная Европа, включая Англию, Америку со странами Карибского бассейна (терминология Макиндера).

В заключение можно сказать, что английский геополитик разработал интересную концепцию, которая полагала, что:

1) географические факторы оказывают непосредственное воздействие на ход исторического процесса;

2) географическое положение во многом определяет потенциальную силу или слабость государства,

3) технический прогресс изменяет географическую “среду обитания” государств и положительно или отрицательно влияет на их потенциальное могущество,

4) Евразия — центр глобальных политических процессов Геополитическая карта мира, по мнению Макиндера, состоит из трех основных частей

• “осевой зоны” (Рivоt Аreа) Она включает в себя бассейны рек Северного Ледовитого океана, а также два моря — Каспийское и Аральское;

• “внешнего полумесяца” (Оutei Сiescent) В него входят территории США, Англии и Японии,

• “внутреннего полумесяца” (Inner Ciescent), который зажат двумя предыдущими частями Он включает Китай, Юго-Восточную Азию, Индию и т.д.

2.4. Теория "морского могущества" Альфреда Т. Мэхена

Американский капитан (адмирал) Альфред Т. Мэхен (1840—1914) в 1890 г опубликовал свою первую книгу “Влияние морской силы на историю 1660—1783 гг.”. Впоследствии вышли в свет работы “Влияние морской силы на Французскую Революцию и Империю” (1793—1812 гг.), “Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем”, “Проблема Азии и ее воздействие на международную политику”, “Морская сила и ее отношение к войне”. Как видно из простого перечисления названий трудов адмирала, все они раскрывают одну тему “Морская сила и ее влияние на историю”. Можно сказать, что Мэхен в конце XIX — начале XX вв. создал программу деятельности идеологов и политиков талассократии, которая и была реализована во второй половине XX в победа в “холодной войне” с СССР, разрушение Советского Союза закрепили успех стратегии “морского могущества”.

Еще в конце XIX в. в работе “Влияние морской силы на историю” Мэхен утверждал, что

обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда были великими факторами в истории мира.18

Мысль в общем-то насколько новая, настолько же и старая. О влиянии географических факторов уже сказано выше. О действиях разумных политиков в разрешении геополитических проблем, в частности, о попытках выйти к морю, “ногою твердой стать при море” мы знаем из многочисленных исторических публикаций. Но хочется обратить внимание на один любопытный факт, дополнительно проливающий свет на рассматриваемую проблему Как достаточно известно, К Маркс не питал любви к русским, славянам. Но в работе “Разоблачение дипломатической истории XVIII века” он писал о положении России времен Петра I следующее

ни одна нация никогда не мирилась с тем, что ее морские берега и устья рек были оторваны от нее Россия не могла оставить устья Невы, этот естественный выход для продуктов ее Севера, в руках шведов, так же как устья Дона, Днепра, Буга и Керченский пролив — в руках занимавшихся грабежом кочевников-татар. По самому географическому положению прибалтийские провинции являются естественным дополнением для той нации, которая владеет страной, расположенной за ними. Одним словом, Петр захватил лишь то, что было абсолютно необходимо для естественного развития страны.19

Эти строки были написаны задолго до публикаций работ американского адмирала. Действительно, Иван Грозный, Петр Великий уже предпринимали энергичные попытки обладать Балтийским и Черным морями. Но это окончательно было сделано русскими людьми во время царствования Екатерины Великой.

А. Мэхен, как и К. Маркс, хорошо знал историю, особенно историю противостояния суши и моря. Очень любопытна приводимая им цитата из “Истории Рима” М Арнольда, который пишет:

Дважды история была свидетельницей борьбы высшего (орфография и стилистика сохранены полностью — Н.Н.) индивидуального гения против средств и учреждений великой нации, и в обоих случаях нация вышла победительницей. В течение 17 лет Аннибал боролся против Рима, в течение 16 лет Наполеон боролся против Англии, усилия первого окончились в Зале, усилия второго — в Ватерлоо.

Далее американский адмирал заключает, что в обоих случаях победителем был тот, за кем оставалось обладание морем. Господство римлян на море вынудило Аннибала на тот длинный и опасный переход через Галлию, в котором он потерял более половины своих испытанных войск. В течение всей войны (2-я Пуническая война) римские легионы беспрепятственно переправлялись водою между Испанией, которая была базой Анни бала, и Италией, тогда как исход решительного мегаурского сражения был предопределен разрозненностью сил Аздрубала и Аннибала (две карфагенские армии были разделены из-за протяженности территории Италии, и одна из них была разбита соединенными действиями римских генералов).20

Действительно,

история морского могущества есть, в значительной мере повествование о состязаниях между нациями, о взаимных их соперничествах, о насилии, часто кончающемся воином.

Морская цивилизация у Мэхена выступает как торговая цивилизация По этому поводу он замечает:

нация, которая стремилась обеспечить за собою несоразмерную долю благ морской торговли, прилагала все старания для исключения из участия в них других наций.

Колонизация, захват морских коммуникации и другие действия держав, стремящихся к монополизации торговли, — все это вело к войнам.

Поэтому история морской силы есть в значительной мере и военная история.21

Автор отмечает, что путешествие и перевозка товаров водою всегда были легче и дешевле, чем сушею. Это главное преимущество моря. Но торговля по морю нуждается в покровительстве военным флотам, особенно во время войны. Отсюда он видит прямую связь в оживлении торговли и военного флота.

Когда нация посылает военные и коммерческие флоты далеко от своих берегов, то для нее является скоро необходимость в пунктах, на которые суда ее могли бы опираться в операциях мирной торговли, в деле пополнения продовольственных и других припасов и как на убежища от опасностей.22

Ключ к пониманию политики приморских наций, по мнению Мэхена, следует искать в трех данных

• в производстве продуктов, с необходимостью их обмена,

• в судоходстве для совершения этого обмена,

• в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций.

Главные условия, влияющие на морскую силу наций, — считает Мэхен, — следующие географическое положение, физическое строение (соnformation), включая сюда естественную производительность и климат, размеры территории, численность народонаселения, характер народа; характер правительства, включая в эту рубрику и национальные учреждения.

В условии “географическое положение” Мэхен в качестве главного называет морские береговые линии, отсутствие сухопутных границ, необходимость континентального расширения страны, особенно путем войн, которые истощают богатства страны. Географическое положение страны может или требовать сосредоточения морских сил, или вынуждать рассеяние их.

Этот тезис он развивает далее

географическое положение страны может не только благоприятствовать сосредоточению ее сил, но дать и другое стратегическое преимущество — центральную позицию и хорошую базу для враждебных операции против ее вероятных врагов.

Он справедливо полагает, что физическое строение, береговая линия страны — это одна из ее границ, и чем легче доступ через границу к другим странам, в рассматриваемом случае через море, тем сильнее стремление народа к сношениям с ними. В стране, обладающей береговой линией, хотя и большого протяжения, но совершенно без гавани, не могли бы развиться ни морское судоходство, ни морская торговля, ни флот.

С военной непосредственностью он особо подчеркивает то обстоятельство, что, если море разделяет страну на две или более части, то обладание им делается не только желательным, но и существенно необходимым.

Анализируя местоположение Соединенных Штатов Америки, Мэхен отмечает:

Контур их территории представляет мало таких пунктов, которые были бы слабы по своему изолированному положению, и все важные части границ штатов легко доступны из внутренних областей — дешево водою, быстро по железным дорогам. Слабейшая граница, Тихий океан, далеко отодвинула от самого опасного из возможных врагов.24

Рассматривая условия “размеры территории, он особо подчеркивает, что для развития морской силы имеет значение не число квадратных миль, занимаемых страною, а длина ее береговой линии и характер ее гаваней.

С этим условием он тесно связывает численность народонаселения. Особенно важную роль играет та ее часть, которая знакома с морем и может быть с успехом эксплуатируема для службы на судах и для работы по организации материальной части флота Отсюда большое значение Мэхен придает формированию резервов, способных выполнить работу на флоте.

Большой интерес представляет анализ Мэхеном национального характера населения страны. По этому поводу он пишет следующее:

Если морская сила действительно опирается на мировую и обширную торговлю, то стремление к коммерческой деятельности должно быть отличительною чертою наций, которые в то или другое время были велики на море.25

И утверждает, что у португальцев и испанцев жажда приобретений выросла до жестокой алчности. В погоне за богатством они имели много великих качеств были смелы, предприимчивы, умеренны, терпеливы в страданиях, пылки и одарены развитым национальным чувством. Национальный характер в свою очередь влияет на развитие морской силы способностью нации основывать цветущие колонии. Колонист отождествляет свои интересы с интересами нового местожительства, и сразу же заботится о развитии ресурсов своей новой страны.

Характер правительства, по мнению ученого, — это влияние интеллигентной воли в жизни человека Развитие морской силы зависит от мудрости, энергии и настойчивости правительства, которое должно учитывать естественные наклонности своего народа, содействовать его росту во всех отношениях. Правительство тем более надежно, чем более широкое участие принимает в нем воля народа. Деспотическая власть может прийти к цели быстрее, с меньшими уклонениями от начертанного плана, чем это возможно для правительства свободного народа. Мудрое правительство, опирающееся на морскую силу, может легко завоевать одну или несколько стран, заключает адмирал.

Словно предвидя будущее США, он пишет:

глаза нашей страны были в течение четверти столетия отвращены от моря, но можно смело сказать, что для благосостояния всей страны существенно важно, чтобы условия торговли оставались, насколько возможно, нетронутыми внешнею войною. Для того чтобы достигнуть этого, надо заставить неприятеля держаться не только вне наших портов, но и далеко от наших берегов.26

Программу действий, подготовленную Мэхеном, американцы выполнили, превратившись к концу второго тысячелетия в самую мощную морскую державу, сделав мир монополярным.

2.5. Концепция “поссибилизма” Видаля де ла Бланша

Основатель французской геополитической школы Видаль де ла Бланш (1845—1918) — профессиональный географ. В свое время он увлекся политической географией Ф.Ратцеля и на ее основе создал свою геополитическую концепцию, в которой тем не менее подверг глубокой критике многие ключевые положения немецких геополитиков. В книге “Картина географии Франции”, вышедшей в 1903 г , он, в частности, пишет:

Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности. Люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты У нас человек — верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения.27

Как видим, здесь он твердо стоит на теории почвы. Но в последствии в большей степени его идеи формировались на базе богатых традиций французских географических и исторических концепций. Он критически осмыслил и переработал многие течения германской политической и географической мысли. Этот критический подход ярко виден при сопоставлении с подходом к геополитике ее основателя Ф.Ратцеля. Критический дух по отношению к учениям германских геополитиков характерен для абсолютного большинства ученых Франции первой половины XX в.

Если ядро теории Ратцеля составляют категории пространства (Raum), географического положения государства (Lage), “Потребность в территории”, “чувство пространства” (Rаumsinn), то у Видаля де ла Бланша в центре стоит человек Де ла Бланш по сути является основателем “антропологической школы” политической географии, которая стала в его “исполнении” альтернативой германской школе геополитики “теории большого пространства” и получила название поссибилизм.

Указанное противостояние в науке — отражение реальных противоречий между двумя странами-соседями, Францией и Германией, друзьями-соперниками, отражение всей суммы противоречий, накапливавшихся веками. Разные научные подходы к разрешению глобальных противоречий между двумя странами — это теоретическое отражение попыток разрешения глобальных проблем, поиск наиболее оптимальных путей достижения поставленных целей. В фундаментальной работе “Восточная Франция” (1919г) Видаль де ла Бланш анализирует проблему геополитического соперничества Франции и Германии — проблему Эльзаса и Лотарингии, в целом восточной Франции. Он выдвинул идею превратить эти земли (в основном немецкоговорящие), перешедшие после Первой мировой войны вновь к Франции, в зону взаимного сотрудничества между двумя странами. Превратить эти богатые провинции не в барьер, отгораживающий одну страну от другой, дающий выгоду только одной стороне, а сделать их как можно более проницаемыми. По сути французский геополитик создал историческую модель развития сперва франко-германского, затем европейского геополитического пространства в целом французским же интересам де ла Бланш все же отдавал пред почтение. Это видно из того, как обстоятельно он доказывает исторические, географические факты принадлежности этих земель Франции.

В отличие от немецкой школы геополитики де ла Бланш отказывается от жесткого географического детерминизма, напоминающего порой судьбу. Он ставил на первое место не географический фатализм, а волю и инициативу человека, человек, как и природа, может рассматриваться в качестве “географического фактора”. Причем этому фактору он отводил активную роль субъекта воздействия на исторические процессы. Но действует этот активный субъект не изолированно, а в рамках природного комплекса.

Главный элемент его теории — категория локальности развития цивилизации. Ее основу составляют отдельные очаги, которые являются первокирпичиками, элементами цивилизации. Они представляют собой небольшие группы людей, которые складываются во взаимодействии человека с природой. В этих первичных клетках — общественных ячейках — постепенно формируются определенные “образы жизни”.

Взаимодействуя с окружающей средой, человек растет, развивается. Ученый отмечал:

Географическая индивидуальность не есть что-то данное заранее природой; она лишь резервуар, где спит заложенная природой энергия, которую может разбудить только человек28.

Эти первичные очаги, взаимодействуя между собой, начинают формировать и, наконец, образуют ту основу цивилизации, которая, эволюционируя, расширяется и охватывает все новые и новые территории. Это расширение происходит не всегда гладко, поступательно. В процессе расширения, усложнения структур цивилизация переживает откаты, вспышки энергии сменяются катастрофами, регрессией. Сами формы взаимодействия “первичных очагов” — ячеек многообразны и противоречивы: есть в нем влияние (ассимиляция), заимствования и даже полное уничтожение.

По теории де ла Бланша процесс взаимодействия начинается и, все ускоряясь, происходит в северной полусфере от Средиземноморья до Китайского моря. По его мнению, в Западной и Центральной Европе взаимодействие первичных очагов (элементов) цивилизации происходило почти непрерывно и

политические образования, сменяя друг друга, накладывались на ту или иную конфигурацию взаимодействующих между собой множеств небольших очагов, сообществ, этих своеобразных микрокосмосов.

Сближение и взаимодействие этих разнородных элементов, ассимиляция одними других привели

к образованию империй, религий, государств, по которым с большей или меньшей суровостью прокатился каток истории... Именно благодаря этим отдельным небольшим очагам теплилась жизнь в Римской империи, а затем — в Западной и Восточной римских империях, в имперских государственных образованиях Сассанидов, персов и т.д. (В обширных областях Восточной Европы и Западной Азии цивилизационный процесс нередко прерывался, возобновляясь несколько позже и частично)29.

Как утверждает де ла Бланш, этот процесс протекал в Европе под влиянием специфических условий. Суть их сводилась к тому, что здесь соседствуют самые различные географические среды: моря и горы, степи и лесные массивы, большие реки, связывающие север и юг, различные ландшафтные зоны, имеются плодородные почвы, морская линия изрезана заливами с удобренными бухтами, климат, обусловленный влиянием теплых морей, благоприятен, не суров и в то же время не способствует развитию насекомых-паразитов, не парализует деятельность человека, а способствует развитию его энергии. Все эти факторы, вместе взятые, по его мнению, и привели в значительной степени к образованию на Европейском пространстве самого большого многообразия отдельных очагов жизнедеятельности со своими "образами жизни". Взаимодействия этих элементов жизни, обогащение, ассимиляция, способность применять заимствованное стали причиной динамического развития европейской цивилизации, основой ее богатства, самой характерной чертой.

Как видим, де ла Бланш повторяет некоторые идеи Ф. Ратцеля. Близки их подходы к всемирной истории как “беспрерывному процессу дифференциации”. Но если говорить по большому счету, то эту мысль более глубоко и обстоятельно до обоих этих ученых сформулировал, обосновал, развил Г. Спенсер.

Мы уже отметили выше, что Видаль де ла Бланш в своей концепции в отличие от Ф. Ратцеля и других геополитиков, де лал акцент не только на окружающую географическую среду. Он по иному рассматривал роль государств, политических образований в процессе развития цивилизаций. Если для Ф. Ратцеля, как уже сказано, государство — это и органическое существо, развивающееся в соответствии с законом растущих территорий”, то французский геополитик считает, что государство скорее напоминает нечто внешнее, вторичное, детерминируемое характером и формой взаимодействия локальных ячеек цивилизаций.

Это взаимодействие происходит тем активнее, чем лучше отлажены коммуникации между локальными очагами реки, озера, моря, шоссейные и железные дороги и т.д. Коммуникациям де ла Бланш уделял в своих трудах очень много внимания и утверждал, что в будущем при соответствующих коммуникациях, при активном взаимодействии отдельных цивилизационных очагов возможно создание мирового государства И человек в том государстве будет осознавать себя “гражданином мира”.

Интересным аспектом в теории французского геополитика является мысль о постепенном преодолении противоречий между континентальными и морскими государствами Эта консолидация, по его мнению, будет происходить путем складывания принципиально новых отношений между землей и морем Он полагал, что континентальные пространства становятся все более и более проницаемыми, так как совершенствуются все виды коммуникаций, расширяется, модернизируется сеть дорог; морские пути, перевозки (вообще море, океан) все более становятся зависимыми от связей с континентами. По этому поводу он говорит, что “взаимопроникновение” земли и моря — универсальный процесс30.

И еще один штрих в многоуровневой концепции французского ученого. (Мы уже отмечали выше, что государство у него является как бы вторичным, “продуктом деятельности отдельных ячеек, общностей, осознающих единство, сходство, совместимость главных элементов их бытия”, оно (государство) — продукт этого осознаваемого единства.). Исходя из этого геополитик специфически понимает и границы государств Граница — это живой, осознаваемый феномен, она не обусловлена “внешними” рамками государства или непосредственно физико-географическими факторами.

2.6. Автор концепции Rimland — Николае Спайкмен

Николае Спайкмен (1893—1943) — американский ученый, профессор международных отношений, директор Института международных отношений при Иейльском Университете, был продолжателем теории адмирала Т Мэхена. Н Спайкмен видел геополитику не как науку, изучающую влияние почвы на жизнь государства, а рельефа на национальный характер, а как аналитический метод, позволяющий выработать эффективную международную политику Все исследования этого ученого носят чисто прагматический характер

Основной тезис Спайкмена можно свести к тому, что Ма киндер переоценил геополитическое значение Неаrtlаnd'а Спайкмен полагал, что географическая история “внутреннего полумесяца”, Rimland, “береговых зон” формировалась и протекала сама по себе, а не под давлением “кочевников суши”, как утверждал Макиндер Hertland, по Спайкмену, пространство, получающее импульсы из береговых зон, а не наоборот Следовательно, Rimland — ключ к мировому господству, поэтому тот, кто доминирует над ним, доминирует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках.31

Он выделил десять критериев геополитического могущества государства поверхность территории, природа границ, объем населения, наличие или отсутствие полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь, этническая однородность, уровень социальной интеграции, политическая стабильность, национальный дух. Если сумма оценки геополитических возможностей государства по этим критериям оказывается небольшой, то данное государство вынуждено поступаться частью своего суверенитета. Кроме этого, Спайкмен ввел новую категорию — “Срединный океан”, который выступает у него как “внутреннее море”, каковым в Древнем мире и в Средние века было Средиземное море. Он выделяет особую геополитическую реальность — “атлантический контингент”, связанный общностью культуры западноевропейского происхождения, идеологией либерал-капитализма, демократии, единством политической, этической судьбы своего рода. Мозгом нового атлантического сообщества становятся Западная Европа и пояс Восточного побережья США (особенно Нью-Йорк), главным силовым механизмом континента — США, располагающие мощным военно-промышленным и торговым потенциалом Европа — придаток США экономический, военный, интеллектуальный Ее роль, политическая суверенность европейских государств должны сокращаться Власть на континенте постепенно перейдет к особой структуре, объединяющей лидеров всех “атлантических” пространств Главную роль в этой структуре будет, безусловно, играть США.

Спайкмен предельно развил идею “анаконды” — контроля и удушения береговых территорий Афро-азиатских, арабских стран, Индии и Китая, что можно сделать только опираясь на силу Он был сторонником применения силы в международных отношениях Сила, по его мнению, — необходимая составная часть всякого политического порядка-

в мире международной иерархии внешняя политика должна иметь своей целью прежде всего улучшение или по крайней мере сохранение сравнительной силовой позиции государства. Сила в конечном счете составляет способность вести успешную войну.

2.7. Карл Хаусхофер — автор теории “континентального блока”

Крупный немецкий ученый-геополитик К. Хаусхофер (1869— 1946) был военным, дипломатом, а с 1911 г занялся наукой, получил звание доктора Мюнхенского университета. С 1924 г в течение 20 лет издавал солидный геополитический журнал, где и были опубликованы его главные работы. Он глубоко изучил идеи своих предшественников и хорошо усвоил положения закона планетарного дуализма: “морские силы” против “суши”, власть моря против власти посредством земли. Ученый создает свою доктрину, суть которой сводится к необходимости создания континентального блока, или оси: Берлин — Москва — Токио. По сути он развил идеи “железного канцлера” — объединителя всех германских земель Отто фон Бисмарка, ратовавшего за русско-германский союз и предупреждавшего Запад об опасностях любых действий (включая и военные) против России.

Хаусхофер, вслед за Бисмарком, видел в союзе с Россией и Японией достойный ответ на стратегию морских держав По этому поводу он писал:

"Германию обвиняют в том, что мы проводим в жизнь план по натравливанию цветных народов на их “законных” господ в Индии и Индокитае Мы же, на самом деле, основываясь на работе англичанина Макиндера, пропагандируем во всем мире идею того, что только прочная связь государств по оси Германия — Россия — Япония позволит нам всем подняться и стать неуязвимыми перед методами анаконды англо-саксонского мира. Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, дает нам возможность для долговременного расширения нашего жизненного пространства."

Итак, для противостояния морским державам, стремящимся задушить континентальные страны, как душит анаконда свои жертвы, Хаусхофер и его школа разработали концепцию “большого Пространства” (рис. 22). Сам термин “большое пространство” возник еще в античном мире и в него включали умеренные тропические и субтропические зоны по линии Восток—Запад. По мере накопления знаний об окружающем мире (португальские, испанские и другие великие географические открытия и колониальные войны) категория “большое пространство” изменялась. И охватывала уже не одно Средиземноморье, Малую Азию, но и Иран, Китай, Индию “Большое пространство” раздвинуло свои границы как в меридиональном, так и в широтном направлениях. В 40-х годах XX в сформировалось два больших геополитических образования панамериканский и восточно-азиатский блоки. Это геополитическое событие имело большое значение, так как предопределило полное изменение “силового поля” земной поверхности Это обстоятельство объясняет попытки Советского Союза перейти от “широтной стратегии” к “стратегии теплых морей”: Евро-Африканский проект, проекты в отношении Индии и тихоокеанских островов. Это новое геополитическое поле резко отличается от того, которое в 1904 г было определено X. Макиндером как “географическая ось истории” — центр Старого Света.

Хаусхофер гениально предугадал ориентацию геополитических устремлений США по линии Запад — Восток, и он считал, что эта геополитическая экспансия при ее завершении:

создает основу для самой серьезной угрозы для мира, так как она несет в себе возможность порабощения Соединенными Штатами всей планеты.

Восточная Азия, по его мнению, вынуждена укреплять собственную политическую и культурную форму, чтобы отстоять свою геополитическую независимость. На периферии своего влияния Восточная Азия создает буферные зоны безопасности К. Хаусхофер делает вывод, что геополитическое будущее планеты зависит от результата борьбы двух тенденций сможет ли англо-американская экспансия вдоль параллелей побороть сопротивление восточно-азиатской экспансии вдоль меридианов. Но при любом исходе США будут защищены остатками бывшей английской колониальной империи и всегда смогут опереться на тропическую Америку, находящуюся под их контролем.

Рис. 22 К концепции “большого пространства”

(см Дугин А Основы геополитики — М Арктогея 1997)

а) векторы естественной геополитической экспансии евра зийских Больших пространств

б) три евразийских ареала 1— Западный (Евроафрика) 2 — Осевой (собственно Евразия) 3 — Восточный (тихоокеанский)

Представляет интерес и определение предмета геополитики, данное Хаусхофером

Геополитика есть наука об отношениях земли и политических процессов. Она зиждется на широком фундаменте географии, прежде всего географии политической которая есть наука о политических организмах в пространстве и об их структуре. Более того геополитика имеет целью обеспечить надлежащим средством политическое действие и придать направление политической жизни в целом. Тем самым геополитика становится искусством, именно — искусством руководства практической политикой. Геополитика — это географический разум государства.33

Вопросы для повторения

1. Раскройте сущность “органицистской школы” Фридриха Ратцеля.

2. Проанализируйте структуру геополитики, теорию “юных народов”, концепцию средней Европы Рудольфа Челлена.

3. Дайте характеристику концепций Хелфорда Макиндера.

4. Покажите суть основных геополитических категорий Альфреда Мэхена.

5. Рассмотрите основные идеи Видаля де ла Бланша.

6. Выделите основные положения в геополитической системе Карла Хаусхофера.

1Уатцель Ф Земля и жизнь Сравнительное землеведение. — Спб. — Изд. Акцион общества Брокгауз—Эфрон, 1906 — Т.2 — С. 2-5

2 Там же, с. 306

3 Там ж е, с. 543—544

4 Там же, с. 547

5 Ратцель Ф. Народоведение Спб Товарищество “Просвещение” 1900 — С 9

6 Там же с. 10

7 Там же с. 11

8 Там же с. 13—14

9 Ратцель Ф. Человечество как жизненное явление на земле.— М.:Книжное дело, 1901 - С.105-106, 131

10 Там же , с. 148

11Цит. по Doipalen, Andreas, The World of General Haushofer Geopolitics in Action, N. Y., 1942, P.52

12 Там же, с. 53

13 Цит. по Геиден Г. Критика немецкой геополитики — С.32

14 Там же, с.37-38

15 Там же , с.81—82

16 Элементы. Евразийское обозрение — 1996 — №7 — С.26—32

17 Там же , с. 31

18 Мэхен А.Т. Влияние морской силы на историю 1660—1783 — Спб., 1896 —С.1

19 Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII в// Вопросы истории — 1989 — №4 — С.11—12

20 См. Мэхен А Т Указ.соч. , с 3

21 Там же, с.1

22 Там же, с. 1—2

23 Там же, с.33—34

24 Там же, с. 48—49

25 Там же, с. 57

26 Там же, с. 64—65

27 Vidal de la Blanche Tablean de la Geographic de la France, Pane, 1903 — P.73

28 Vidal de la Blanche La Geographic Humaine P A Colin 1921 —P. 46—47

29 Там же, с. 211—213

30 Там же, с. 272-273

31 Nicolas Spykmen Geography of peace — New York — 1944 P. 43

32 Элементы — 1997 — №7 — С.32

33 Там же, с.32