Егишянц С. Тупики глобализации: торжество прогресса или игры сатанистов?

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ III. О ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР!

До начала 1990-х годов все три ведущие мондиалистские организации предпочитали держаться в тени, отлично понимая, что пока надежды многих людей на западе связаны с программами социального партнерства, явно показывать свои крайне антисоциальные устремления не резон — гораздо лучше вести работу тайно, постепенно достигая нужного результата. Но вот наступили 1989/91 годы — и эти структуры выползли на поверхность, уже не таясь. Что же они собой представляют сейчас, к чему стремятся и как изменяются?

NOVUS ORDO SAECULORUM 33

Vae victis! 99

Бренн, царь галлов

В числе первых суть происходящего предельно ясно выразил президент одного из вышеперечисленных корпоративных транснациональных монстров, объединения Эй-би-би ( ABB ) Перси Барневик: он заявил, что глобализация — «это свобода для каждого компаньона, входящего в мое объединение, инвестировать там и тогда, где и когда он того пожелает, покупать и продавать то, что он пожелает, неся при этом минимум возможных тягот, вытекающих из социального

170

законодательства» 100 . Формально эта идея была изложена в 1989 году в так называемом «Вашингтонском консенсусе». Это «комплекс джентльменских соглашений, выработанных... совместно мировыми финансовыми организациями и ФРС США с тем, чтобы постепенно отменить меры, принятые государствами по регулированию деятельности финансовых рынков, и со временем добиться полной либерализации действий для этих рынков» 101 . «Вашингтонским консенсусом» эти соглашения назвал один из авторов, американский экономист Джон Вильямсон — и хотя потом он многократно пытался объяснить, что его неправильно поняли, было уже поздно.

Суть «Вашингтонского консенсуса» состоит в шести принципах, которым должны следовать государства, желающие реформировать свои экономики. Принципы следующие:

• налоговая дисциплина;

• «конкурентоспособный» валютный курс;

• либерализации коммерции;

• либерализация иностранных инвестиций;

• приватизация;

• дерегламентирование 102 .

Само по себе мнение группы экономистов мало кого волнует, но когда среди разработчиков оказывается ФРС США, тут уже не до шуток, ибо когда мы говорим «МВФ» или «ВБ», то подразумеваем именно «Фед». И действительно, эти идеи были тут же положены в основу условий предоставления кредитов международными финансовыми организациями, трансформировавшись в следующие положения, без выполнения которых МВФ отказывается давать кредит:

• привлечение инвесторов любой ценой, даже если это и происходит в ущерб социальным правам и окружающей среде;

• сокращение до крайнего минимума услуг и программ социального развития, превращение систем здравоохранения и образования в набор услуг, предоставляемых на платной основе, отмена дотаций на продукты питания и другие това-

171

ры первой необходимости — иначе говоря, приватизация социального сектора;

• поддержание стабильности национальной денежной единицы любой ценой, принятие жестких бюджетных сокращений;

• ограничительная денежная политика (высокие процентные ставки и т.д.);

• всемерное наращивание валютных резервов, даже ценой замораживания потребления;

• предоставление полной свободы передвижения капиталов, в том числе беспрепятственный их ввоз и вывоз через границу;

• приватизация в областях, не подверженных конкуренции, то есть в так называемых «естественных монополиях»;

• налоговые реформы, направленные на «расширение налогооблагаемой базы» (то есть отмена всех налоговых льгот) и «приведение налогового законодательства в соответствие с нормами цивилизованных стран» (например, чтобы делался упор на прямые налоги — подоходный и на прибыль — в ущерб косвенным) 103 .

Замечу, что именно по этим принципам проводились экономические реформы в России начиная с конца 1991 года. И именно эти принципы были навязаны большинству стран в течение 1990-х, причем вовсе не только государствам с развивающейся экономикой — значительная часть вышеперечисленных положений вошла, например, в основные принципы Маастрихтского договора 1992 года о создании Европейского Союза. Я уже отмечал в главе о последствиях глобализации для экономик всех стран, куда она проникла, что применение этих мер привело к крайне негативным результатам — что стало очевидно для всех думающих экономистов уже во второй половине 1990-х годов. Приведу цитату одного из участников «Вашингтонского консенсуса», знаменитого экономиста Джона Кеннета Гэлбрейта.

Доктрина, известная под названием «Вашингтонский консенсус», была по своему характеру

172

неким символом веры глобализации. В ней отразились уверенность в том, что рынки действуют эффективно, что отсутствует потребность в их управлении со стороны государства, что между бедными и богатыми не существует конфликтных интересов, что дела идут наилучшим образом, если в них не вмешиваться... На самом же деле верно то, что бедные, т.е. подавляющая часть населения большинства стран мира, должны ежедневно питаться. Хорошей будет та политика, которая гарантирует, что они смогут это делать, при этом постоянно должно обеспечиваться улучшение рациона питания, жилищных условий, системы здравоохранения, других материальных условий жизни. Плоха та политика, которая прямо или косвенно провоцирует нестабильность, создает проблему с потреблением продуктов питания по соображениям эффективности или либерализма либо даже свободы. Стремление к конкуренции, дерегулированию, приватизации и открытым рынкам капитала в действительности подорвало экономические перспективы многих миллионов беднейших людей в мире. Так что такая политика — просто наивная и неправомерная кампания. Она по-настоящему угрожает безопасности и стабильности в мире, поскольку подрывает основы обеспечения самих себя хлебом насущным... Короче говоря, налицо кризис «Вашингтонского консенсуса», и он очевиден для всех 104 .

Джеймс Кеннет Гэлбрейт

173

Ага, как же, «для всех».,. Как бы не так— реальные разработчики «консенсуса» прекрасно знали, ради чего он был принят. Поэтому их девизом стало «Ни шагу назад!» — и в середине 1990-х началось новое наступление на те островки защиты от всесильного олигархического капитала, которые еще оставались. Начиная с 1995 года, в обстановке строжайшей секретности между представителями правительств и большого бизнеса? велись переговоры по новому глобальному соглашению. Консультации проводились в рамках еще одного мондиалистского учреждения — «Организации по экономическому сотрудничеству и развитию» ( ОЭСР , Organization for Economic Cooperation and Development — OECD). В итоге к 1998 году появился готовый текст «Многостороннего соглашения об инвестициях» или по-французски « Accord multilateral sur Finvestissement », сокращенно AMI — из-за чего теперь это соглашение во всем мире величают не иначе как «ДРУГ» (французское слово ami означает «друг»).

Шокирующие подробности в нем начинаются сразу же — то есть с условий вступления и выхода из договора. Этими условиями... запрещается выходить из «Соглашения» в течение 20 лет 105 . Но это только начало — содержание документа еще интереснее.

Ключевая глава договора озаглавлена «Права инвесторов». Здесь фигурирует абсолютное право инвестировать, т.е. скупать земли, естественные богатства и ресурсы, телекоммуникационные и другие услуги, валюты в предусмотренных соглашением условиях дерегламентации, то есть без каких бы то ни было ограничений. Правительства же берут на себя обязательство гарантировать этим инвестициям право «полного пользования». Многочисленными положениями предусматривается выплата инвесторам и корпорациям сумм возмещения в случае правительственного вмешательства, которое потенциально может ограничить

174

их возможности по извлечению прибыли из их инвестиций.

Еще одно положение, предоставляющее инвесторам право на возмещение убытков, относится к «защите от беспорядков». Правительства несут ответственность перед инвесторами за «общественные беспорядки»... что, в свою очередь, поощряет правительства ограничивать под прикрытием ДРУГа социальные свободы... Если бы «Многостороннее соглашение об инвестициях» было в силе уже в 1980-х годах, Нельсон Мандела продолжал бы и сегодня сидеть в тюрьме, так как соглашением запрещается бойкот инвесторов или же наложение на них каких бы то ни было ограничений в том виде, в котором они практиковались в отношении Претории во времена апартеида...

И, наконец, ДРУГ изменит характер осуществления властных полномочий повсюду в мире, подчинив директивам транснациональных корпораций большое количество функций, исполняемых в настоящее время государствами, в том числе по применению Международных договоров. Действительно, «Многосторонним соглашением об инвестициях» частным корпорациям и инвесторам будут предоставлены такие же права и статус, какими располагают правительства стран в области применения его положений 106 .

Кстати, репетиция применения этого «Соглашения» была проведена еще до его принятия — а именно в 1997 году. Тогда канадское правительство запретило американской корпорации Этил ( Ethyl ) бензиновую добавку под названием ММТ. Как выяснилось, она и токсична, и портит оборудование по очистке выхлопных газов из автомобиля — казалось бы, все ясно. Не тут-то было, ДРУГ не дремлет: вспомните о том, что соглашение предусматривает возмещение инвесторам «в случае правительственного вмешательства,

175

которое потенциально может ограничить их возможности по извлечению прибыли из их инвестиций». Ну вот Этил и обратился в суд с иском к канадскому правительству на сумму 250 млн долларов. Интересно, что ущерб корпорация обнаружила даже в парламентских слушаниях по этому вопросу — потому-де, что общественная критика повредила деловой репутации компании. В результате власти Канады полностью отменили свой запрет, к тому же Этил получил компенсацию в 13 млн долларов за то, что его деловую репутацию потревожили.

Можно себе представить, что бы началось по всему миру, если бы «Соглашение» удалось потихоньку подписать — вышеприведенные детали проекта сводили роль национальных государств к типичным функциям колониальных властей: поддерживать порядок среди аборигенов и охранять собственность метрополий (сиречь ТНК). Но тут сказали свое слово антиглобалисты. Французская общественная организация АТТАК сумела раздобыть текст документа и опубликовать его в Интернете 107 , после чего поднялся шум и французское правительство вышло из переговорного режима — так что на время опасность была отодвинута.

Но мы помним, что олигархи не отступают перед такими временными затруднениями, а стараются найти обходные пути — так случилось и на этот раз. Опасный ДРУГ внезапно размножился, превратившись в комплекс договоров, разделенных по сферам деятельности и регионам мира? — в совокупности они, однако, составляют все то же исходное «Соглашение» 108 . Пока еще эти документы не приняты — но есть все основания опасаться, что мы увидим повторение истории с принятием американского «Закона о федеральном резерве» в 1913 году, когда специально для неосведомленной публики был разыгран спектакль, в ходе которого второй вариант закона, идентичный первому, был подан как якобы совершенно другой по сути и смыслу документ.

Но между прочим, есть и другие, не менее суровые соглашения, обсуждение и подготовка к принятию которых продолжается полным ходом. Так, например, столь же тай-

176

но и по сей день проходят переговоры по «Всеобщему соглашению о торговле услугами» ( Accord general sur le commerce des services — AGCS ). В соответствии с ним перед ТНК открываются образование, здравоохранение и окружающая среда. Некоторые перлы проекта просто поражают: например, в случае принятия каких-либо государственных мер контроля нужно будет всего лишь показать, что они «более суровы, чем это необходимо» (а судьи кто?), чтобы наложить санкции. По сути дела, в случае принятия этого «Соглашения» ВТО получит право отменять те или иные положения национальных законодательств под предлогом «дерегулирования рынка». Итогом же его применения станет сначала коммерциализация, а затем и приватизация всего сектора общественных услуг, то есть коммунального хозяйства, транспорта, связи (например, почтовой), образования, здравоохранения и т.д.

Вы скажете, что, быть может, улучшится качество предоставляемых услуг при незначительном подорожании? Но тому нет примеров, зато есть масса образцов обратного — вот один из них.

В 1985 году все данные, собранные в рамках осуществления американской государственной программы по наблюдению за земной поверхностью со спутника Ландсат, были уступлены фирме EOPSat (филиалу Дженерал Моторз и Дженерал Электрик). Результат: стоимость доступа к данным увеличилась в двадцать раз. Университетские учреждения больше не могут обеспечивать себя этими сведениями, ставшими им не по карману, хотя и были они получены благодаря чисто государственному финансированию. Их эксплуатация пошла главным образом на пользу крупным нефтяным компаниям 109 .

Итак, к настоящему моменту сформировался своего рода финансовый Интернационал. У него есть «свое политбюро, коллегиальные руководящие

177

органы и свои органы пропаганды... Речь идет о созвездии, состоящем из МВФ, ВБ, ОЭСР и ВТО... ВТО превратилась с 1995 г . в институт власти, наделенный наднациональными полномочиями и выведенный за пределы какого бы то ни было демократического парламентского контроля. В случае обращения к ВТО, последняя может объявить национальное законодательство того или иного государства в области, скажем, трудового права, защиты окружающей среды или же общественного здравоохранения противоречащим свободе торговли и потребовать его отмены... И вот теперь повсюду в мире на наших глазах идет неконтролируемое обветшание, дробление, измельчание государственного суверенитета... Руководство отношениями в области коммерции перешло под контроль ВТО; уровень бюджетного дефицита государств зависит отныне от МВФ...» 110 .

Наконец, сами власти медленно сдают позицию за позицией — причем не очень-то и сопротивляясь. Они приняли правила игры, предложенные международной олигархией, а после этого полное поражение становится лишь вопросом времени. Эта неизбежность проистекает из того факта, что «в глазах новых хозяев мира политическая власть является лишь третьей по счету. Есть, прежде всего, власть экономическая, затем идет власть средств массовой информации. И если вы обладаете первыми двумя, как это продемонстрировал Сильвио Берлускони... в Италии, овладение политической властью становится чистой формальностью» 111 . Но этого мало: получая повсюду реальную власть и неограниченные возможности для эксплуатации любых ресурсов, ТНК не хотят делиться вообще ничем — для этого у них есть так называемые «службы налогового планирования».

Как это делается? Это уже давно демонстрируют крупные корпорации Германии. Например,

178

БМВ, самая рентабельная автомобильная компания страны, еще в 1988 году сообщила налоговым властям о доходах аж в 545 млн марок. Четырьмя годами позже доходы упали до каких-то 6% от этой суммы, составив 31 млн марок. На следующий год, несмотря на возросшую общую прибыль и не изменившиеся дивиденды, БМВ объявила об убытках от операций внутри страны и получила от налоговой службы компенсацию в 32 млн марок. «Мы стараемся закладывать расходы там, где самые высокие налоги, т.е. внутри страны», — откровенно объясняет финансовый директор БМВ Фолькер Доппельфельд. Аналитики данного сектора подсчитали, что таким образом с 1989 по 1993 год корпорация «сберегла» от выплаты государству более миллиарда марок» 112 . Квинтэссенция этой политики — заявление главы Даймлер-Бенц Юргена Шремпа на ужине с депутатами Бундестага в конце апреля 1996 года: «Вы от нас больше ничего не получите! 113 .

Таким образом, вся прибыль от потребленных ТНК общественных ресурсов складывается в их собственных закромах. Где они, спросите вы?

Закрома строящегося всемирного режима глобализации находятся в оффшорных государствах, единственных, которым удалось сохранить в наше время свой суверенитет и национальную независимость... Будучи в силах навязать драконовские планы структурной перестройки десяткам стран, перешедшим под ярмо МВФ и ВБ... великие державы и «международное сообщество» якобы, выходит, не способны вынудить кучку псевдогосударств-конфетти, часто до сих пор остающихся под протекторатом, придерживаться комплекса общепринятых норм... Во имя соблюдения их суверенитета и их национальной независимости!

179

Дело в том, что 95% безналоговых зон являются бывшими торговыми гаванями или же колониями Великобритании, Франции, Испании, Нидерландов и США. Они остаются в состоянии зависимости от покровительствующих держав. Их фиктивный суверенитет служит фиговым листочком, прикрывающим финансовую преступность, которую не только терпят, но и поощряют, потому как она полезна и необходима для функционирования рынков. Лондонское Сити, как и другие валютные биржи, работает с этими деньгами. Об этом свидетельствует постоянное сопротивление Великобритании, а также Люксембурга и Нидерландов любой попытке европейских политических кругов обложить налогом и поставить под контроль движения капиталов 114 .

Структуры мондиализма тоже совершенствуются. Теперь уже нет большой нужды сразу в трех крупных организациях — поэтому вполне естественно, что уже в начале 1990-х годов их вождям пришло в голову объединиться. И хотя действовать нужно было все еще осмотрительно, главные табу были уже сняты, так что таиться больше смысла не было. Сигнал к началу новой эпохи подал крестный отец современных мондиалистских структур Дэвид Рокфеллер. На заседании Бильдербергского клуба 8 июня 1991 года, проходившем в Баден-Бадене, он заявил:

We are grateful to The Washington Post, New York Times, Time magazine and other great publications whose directors have attended our meetings and respected their promises of discretion for almost 40 years. It would have been impossible for us to develop our plan for the world if we had been subjected to the lights of publicity during those years. But the world is more sophisticated and prepared to march toward a world government. The supranational sovereignty of an intellectual elite and world bank ers is surely preferable

180

to the national autodetermination practiced in past centuries 115 .

To есть в переводе на русский:

Мы очень признательны «Вашингтон пост», «Нью-Йорк тайм c », журналу «Тайм» и другим крупным средствам массовой информации, руководители которых ранее принимали участие в наших встречах и соблюдали осторожность в освещении нашей деятельности в течение почти что сорока лет. Окажись мы в эти годы под светом прожекторов широкой публики, разработка наших планов для всего мира стала бы невозможной. Но сегодня мир более усложнен и подготовлен к маршу в сторону мирового правительства. Сверхнациональная власть интеллектуальной элиты и мировых банкиров теперь безусловно предпочтительнее права народов на самоопределение, применявшегося в прежние века.

Похоже, откровеннее уже просто некуда.:. Генри Киссинджер тоже порадовал публику циничными откровениями, когда заявил 21 мая 1992 года на следующем заседании Бильдербергского клуба, проходившем во французском городе Эвиан, буквально следующее:

Today Americans would be outraged if U.N. troops entered Los Angeles to restore order; tomorrow they will be grateful! This is especially true if they were told there was an outside threat from beyond, whether real or promulgated, that threatened our very existence. It is then that all peoples of the world will pledge with world leaders to deliver them from this evil. The one thing every man fears is the unknown. When presented with this scenario, individual rights will be willingly relinquished for the guarantee of their well being granted to them by their world government 116 .

To есть в переводе на русский:

181

Сегодня американцы были бы возмущены, если бы солдаты ООН вошли в Лос-Анджелес для восстановления порядка; но завтра они будут благодарны! И совсем уж наверняка это произойдет, если им расскажут о внешние угрозах — неважно, реальных или придуманных, — да притом таких, которые угрожают самому нашему существованию. Именно тогда все люди, живущие в мире, доверятся своим лидерам, чтобы те избавили их от этого бедствия. Единственное, чего боится каждый, — это неизвестность. Столкнувшись с таким развитием событий, люди охотно откажутся от своих прав в обмен на гарантии комфортного существования, которые им предоставит мировое правительство.

Кстати, именно на этих двух заседаниях Билл Клинтон (тогда безвестный губернатор Арканзаса) был выдвинут на пост президента, а затем ему «помогли» занять этот пост 117 .

Итак, серые кардиналы вышли из тени в полной уверенности, что их время наконец наступило и что теперь им ничто помешать не сможет. Впрочем, меры секретности сохранялись, но скорее уже по инерции — в любом случае олигархи стали искать подходящую организацию для своего объединения. Поскольку они прекрасно понимали, что это будет уже вполне публичная структура, она должна была нести важную символическую нагрузку. Всеобщая эйфория по поводу окончания «холодной войны» и наступления новой эры подсказала оригинальный выход: вы будете смеяться, но этим символом стал... Горбачев! А история развивалась так.

В конце 1991 года Джим Харрисон и Эми Фоссбринк, не последние люди в СМО, организовали в США некую Международную ассоциацию иностранной политики, которая вроде бы занималась лишь доставкой гуманитарной помощи в Россию. На самом деле, однако, она стала лишь трамплином к следующей структуре, возникшей спустя несколько месяцев: Михаил Горбачев был запрошен на предмет созда-

182

ния фонда его имени, ответил положительно, после чего фонд был создан, а его персонал в точности совпал с сотрудниками ассоциации.

Глава фонда плодотворно потрудился на ниве пропаганды нового мирового порядка, а кое в чем даже превзошел ожидания своих покровителей: например, именно фонд Горбачева предложил создать Организацию объединенных религий, которая по сути была призвана следить за соблюдением норм политкорректности основными религиями. Что само по себе абсурдно, ибо каждая из ведущих религий настаивает на своей исключительности и по смыслу своему не может иметь никакой толерантности к иным верованиям (именно к верованиям, а не к людям, исповедующим их).

Следующим этапом в работе горбачевского фонда стало предложение Проекта глобальной безопасности, который и был одобрен на заседании СМО в октябре 1994 года. Планом предусматривалась постепенная, но неуклонная передача властных полномочий от национальных государств мировым структурам, в том числе НАТО. Судя по всему, на этом испытательный срок Горбачева завершился — и СМО постановил трансформировать и Фонд, и Ассоциацию в новую структуру под названием «Мировой форум» (МФ), каковая структура и была создана в 1995 году. На первом же заседании Фонда в сентябре 1995 года присутствовал весь цвет теневых структур мира, а среди обсуждавшихся вопросов были, например, планы резкого сокращения населения по всему миру (дескать, расплодили тут нищету, а нам расхлебывать — нет уж, хватит рожать). К этой идее мы еще вернемся, а пока приведем подробную зарисовку с того заседания, которую сделали пробравшиеся туда журналисты «Шпигеля».

Мечты всего мира воплотились в «Фермонт-отеле» в Сан-Франциско. Эта роскошная гостиница — не просто учреждение в ряду себе подобных: это — своего рода икона, средоточие легендарной joie de vivre

183

(радость жизни по-французски). Знающие люди уважительно называют ее просто «Фермонт»; если вы там живете, то наверняка чего-то в жизни добились.

Символ преуспевания, она стоит в уединенном великолепии на холме Ноб, возвышаясь над знаменитым «Сити», калифорнийской витриной сильных мира сего, являющей собой беззастенчивую смесь архитектуры конца столетия и послевоенного бума. Этот вид внезапно поражает постояльцев, когда они возносятся в застекленном лифте к ресторану «Краунс рум» в башне отеля. Панорама открывает перед ними часть прекрасного нового мира, жить в котором мечтают миллиарды: пространство от моста Золотые Ворота до Беркли-Хиллз на всем протяжении демонстрирует богатство американского среднего класса. Среди эвкалиптов в мягком солнечном свете искрятся плавательные бассейны соблазнительно просторных домов; на каждой подъездной аллее по нескольку автомобилей.

«Фермонт» — это своего рода огромный разделительный знак между современностью и будущим, между Америкой и бассейном Тихого океана. На склоне перед отелем живут в ужасающей тесноте более ста тысяч китайцев, а за ними вдалеке маняще простирается Силиконовая долина, родина компьютерной революции. Подрядчики, разбогатевшие на калифорнийском землетрясении 1906 года, американские генералы, принимавшие участие во Второй мировой войне, основатели Организации Объединенных Наций, главы крупнейших корпораций и американские президенты двадцатого столетия — все они праздновали свои победы в роскошных апартаментах гостиницы, которая стала местом экранизации «Отеля» Артура Хейли и с тех пор пользуется колоссальной популярностью у туристов.

184

В конце сентября 1995 года в этом месте, неразрывно связанном с историей XX века, мировую элиту приветствует один из немногих людей, которые сами делали историю, — Михаил Горбачев. До окончании «холодной войны» богатые американцы в знак благодарности организовали фонд (президентом которого стал Горбачев) со штаб-квартирой на территории бывшей военной базы к югу от Золотых Ворот. И вот к нему примкнули 500 ведущих политиков, бизнесменов и ученых со всех континентов, составив, по выражению последнего президента Советского Союза и лауреата Нобелевской премии мира, новый «глобальный мозговой трест», призванный указать путь к «новой цивилизации» XXI века 118 .

Такие опытные правители мира, как Джордж Буш, Джордж Шульц и Маргарет Тэтчер, встречают здесь новых хозяев Земли — людей вроде босса CNN Теда Тэрнера, корпорация которого слилась с Time Warner , чтобы сформировать крупнейшее в мире предприятие средств массовой информации, или Вашингтона Сай-Сипа, магната Юго-Восточной Азии. Они собрались, чтобы провести три дня в интенсивных дискуссиях с теми, кто играет в глобальные игры с компьютерами и финансами, а также с верховными жрецами теоретической экономики из Стэнфорда, Гарварда и Оксфорда 119 . Эмиссары свободной торговли из Сингапура и, естественно, Пекина тоже хотят, чтобы их голоса были услышаны, когда обсуждается будущее человечества. Курт Биденкопф, премьер-министр земли Саксония, принимает активное участие в обсуждении всех аспектов, так или иначе касающихся Германии 120 .

Прервем на время красочное описание этого шабаша ведьм. Из содержательной части мирового управления, рассмотренных на этом заседании, можно отметить предложе-

185

ние Горбачева принять Конституцию планеты, которая станет основным законом для всех стран (у него она называется «Хартией земли»). А руководить всем миром, по идее широко мыслящего экс-генсека КПСС, должно политбюро, именуемое «Советом ста мудрецов». Из других вопросов можно отметить одобрение программы сокращения численности населения земли, которую был призван финансировать (и уже активно финансирует) Всемирный банк. Возражений никто не имел, благо глава ВБ Джеймс Вулфензон (он же финансовый директор одного из рокфеллеровских фондов) присутствовал тут же.

На следующем заседании МФ в октябре 1996 года (оно прошло там же, где и предыдущее) обсуждалась конструкция всемирной системы безопасности — ее реализацию мы имеем сомнительное удовольствие лицезреть как раз в настоящее время. Выступления на эту тему были серьезны, а их авторы весьма авторитетны — чего стоит, например, командующий стратегической группой войск и военно-воздушными силами США (на тот момент) Ли Батлер. Обсуждалась и экологическая проблема: для ее решения один из выступавших философов предложил сократить население земли в 10 раз — каковое предложение было встречено овацией.

Полагаю, продолжать нет смысла — все и так ясно. Заканчивая рассказ об эволюции структур мировой власти, приведу только речь, призванную, видимо, убедить сильных мира сего, что Горбачев — свой человек, которому можно доверить служить символом. Это выступление Михаила Сергеевича на семинаре в Американском университете в Стамбуле, случившееся 1999 году.

Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми. Меня полностью поддержала моя жена, которая поняла необходимость этого даже раньше, чем я. Именно для достижения этой цели, я использовал свое положение в партии и стране. Именно поэтому моя жена

186

все время подталкивала меня к тому, чтобы я последовательно занимал все более и более высокое положение в стране.

Когда же я лично познакомился с Западом, я понял, что я не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом в то время был путь социал-демократических стран. Плановая экономика не позволяла реализовать потенциал, которым обладали народы социалистического лагеря. Только переход на рыночную экономику мог дать возможность нашим странам динамично развиваться. Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А.Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, заслуги которых в нашем общем деле просто неоценимы.

Мир без коммунизма будет выглядеть лучше. После 2000 года наступит эпоха мира и всеобщего процветания. Но в мире еще сохраняется сила, которая будет тормозить наше движение к миру и созиданию. Я имею в виду Китай. Я посетил Китай во время больших студенческих демонстраций, когда казалось, что коммунизм в Китае падет. Я собирался выступить перед демонстрантами на той огромной площади, выразить им свою симпатию и поддержку и убедить их в том, что они должны продолжать свою борьбу, чтобы и в их стране началась перестройка. Китайское руководство не поддержало студенческое движение, жестоко подавило демонстрацию и... совершило величайшую ошибку. Если бы настал конец коммунизму в Китае, миру было бы легче двигаться по пути согласия и справедливости 121 .

В принципе комментарии к этим словам излишни, хотя пару слов сказать бы хотелось. Разумеется, сказанное Горбачевым есть по большей части ложь (как обычно, впро-

187

чем) — никакой идеи что-то там непременно разрушить и развалить у него изначально не было. Об этом свидетельствуют хотя бы постоянные шарахания реальной политики в бытность его генсеком ЦК КПСС и затем президентом СССР. Но ведь и за язык-то его никто не тянул — сам произнес эти малопристойные речи, желая выслужиться перед своими господами. Положение «символа мондиализма» обязывало — вот только даже такое вполне популярное в среде его хозяев сочетание лжи и предательства не помогло: уж больно символ получился молью траченный. Да еще к тому времени кукловодам всемирного театра уже и не нужен стал какой бы то ни было символ — они отбросили всякую маскировку и раскрылись. Вот Горбачев и стал нынче «ни то, ни се; ни в городе Богдан, ни в селе Селифан» 122 — и в России никто, и за границей архаизм.

Торжествующий возглас апостолов каннибальской экономики естественным образом спроецировался и на их политические и социальные пожелания, крайне тяжело отразившись уже на современном нам обществе. Когда корпорации вступают в бешеную гонку за прибылями, а государства нищают, когда социальные программы сворачиваются, а топ-менеджеры и примкнувшие к ним немногие получают совершенно невероятные личные доходы — тогда общество начинает распадаться на части. От былого национального единства, которым так дорожили наиболее преуспевшие в развитии социального партнерства страны, не осталось и следа.

Весь мир охвачен эпидемией глобальной дезинтеграции, когда любые скрепы между людьми рушатся на глазах. Средний класс — эта гордость и опора общества социального партнерства— скукоживается с каждым годом, причем подавляющее большинство выбывающих из него опускается вниз по социальной лестнице. Зато повсюду появляются социальные формы, которые еще недавно воспринимались как мрачная антиутопия. Вот характерная зарисовка с натуры на эту тему — действие происходит в Бразилии.

188

Гости выдавливают из тюбика зеленый сыр на соленое печенье; на складной столик выставляются запотевшие от холода алюминиевые банки слабоалкогольного пива. На решетке над углями шипят великолепные бифштексы, а восьмилетний сын хозяина дома в тенниске с надписью «Национальная футбольная лига Майами» бежит из сада в свою комнату, чтобы принести оттуда золотисто-желтый пластмассовый кубок, выигранный им на последних школьных соревнованиях по дзюдо. Что это, идиллия уик-энда в каком-нибудь непритязательном североамериканском пригороде?

С наступлением вечера отец семейства, Роберто Юнгманн, катается по округе на велосипеде с маленькой Жудокой и ее младшей сестрой Луизой мимо недавно посаженных эвкалиптов и вилл, украшенных деревянными балконами в альпийском стиле и фасадами в стиле пост-модерн. «Лежачие полицейские» на дорогах замедляют уже довольно интенсивное движение транспорта, а на выездах из гаражей установлены недоступные для собак металлические корзины для мешков с мусором. «Здесь рай», — говорит жена Роберто Лаура. «Рай» площадью в 322 581 квадратный метр или почти в 44 футбольных поля называется Альфавилль и находится на западе Большого Сан-Паулу. Окруженный стенами высотой в несколько метров, на которых установлены прожектора и электронные детекторы движущихся предметов, он является идеальным прибежищем для своих обитателей, которые боятся наводняющих центр мегаполиса преступников и хулиганов и хотят жить, как средние семьи в Европе или процветающих районах США, не сталкиваясь с неприглядной социальной реальностью своей страны.

По Альфавиллю круглые сутки патрулируют в поисках непрошеных гостей частные охранники. Это

189

подрабатывающие в свободное от службы время офицеры военной полиции, которые разъезжают на мотоциклах или служебных автомобилях, оснащенных мощными сигнальными лампами вроде тех, что можно увидеть в фильме «Улицы Сан-Франциско». Стоит даже кошке пробраться в это гетто преуспеяния, и недремлющие стражи порядка немедленно мчатся к месту происшествия.

«Эта система должна быть совершенной, — говорит переводчица Мария да Сильва, — потому что совсем рядом живет очень много вооруженных людей». Позволить себе несколько собственных охранников могут лишь «действительно богатые люди». Для среднего класса, заявляет застройщик Ренато де Альбукерк, «Альфавилль— это модель с будущим». Юрист Юнгманн явно доволен: «Мой сын может резвиться тут целый день, и мне не нужно о нем беспокоиться». И немудрено: детей до 12 лег не пропускают через стальную решетку на входе без сопровождения родителей или воспитателей, а несовершеннолетние подростки вообще должны иметь при себе письменное разрешение от родителей.

Любой посетитель обязан предъявить документ, удостоверяющий личность, и пропускается на территорию только после подтверждения по телефону от соответствующего жителя гетто. Охранники тщательно обыскивают большие автомобили и на выходе прощупывают с ног до головы разносчиков и строительных рабочих на случай, если те что-нибудь украли.

Власть наемных блюстителей спокойствия, которым жители Альфавилля с радостью себя вверяют, почти неограниченна. Домашняя прислуга, которая в Бразилии вовсе не является прерогативой сравнительно малочисленного высшего общества, здесь может быть нанята только с разрешения охраны. При рассмотрении кандидатур нянек, посудомоек

190

или шоферов все они тщательно проверяются по архивам военной полиции. «У тех, кто в прошлом хоть раз совершил кражу или ограбление, нет никаких шансов», — подтверждает компаньон застройщика Иодзиро Такаока.

Этот магнат недвижимости японского происхождения настаивает на том, что реальный Альфавилль не имеет ничего общего с одноименным, снятым более тридцати лет тому назад научно-фантастическим фильмом французского режиссера Жана-Люка Годара, в котором показан технотронный мир будущего, где каждый находится под наблюдением. Это название — фантазия одного бразильского архитектора, является, стало быть, случаем трансконтинентального фрейдистского внушения.

Такаока продает участки земли «только людям с безупречной репутацией». Цена за квадратный метр, 500 марок, мало кому доступна не только в такой стране «третьего мира», как Бразилия.

Идея последовательного социального апартеида, представляющая собой, по словам Такаоки, «решение наших проблем», пользуется пугающим успехом. Уже создано свыше дюжины подобных Альфавиллю «островов», и намного больше строится или находится в стадии проектирования. По оценке партнера Такаоки Альбукерка, на территории Альфавилля и соседнего гетто Алдейя да Серра общей площадью приблизительно в 22 квадратных километра можно расселить порядка 120000 человек.

Возникшие по соседству промышленные компании, офисы, торговые центры и рестораны тоже строго охраняются. Но государственная полиция, печально известная своей коррумпированностью и некомпетентностью, там практически не появляется.

Покой сего благодатного оазиса оберегают 400 охранников с шестизарядными револьверами у

191

бедра. Кроме того, гетто окружены кольцом спецподразделений, вооруженных обрезами «таурусов» 12-го калибра, «чтобы, — охотно сообщает Хосе Карлос Сандорф, начальник охраны Альфавилля-1, —укладывать зараз пятерых или шестерых».

В стенах гетто охране разрешено стрелять в любого незнакомца, даже если он безоружен и никому не угрожает. «В Бразилии, — говорит Сандорф, — если вы пристрелите вторгшегося в ваши владения, вы всегда правы».

«Фактически те, кто обладает деньгами и властью, ведут оборонительную гражданскую войну. В Европе лица, совершающие насильственные преступления, коротают дни за высокими стенами, а здесь это состоятельные люди», — утверждает социолог из Бразильского центра анализа и планирования ( CEBRAP ) Виниций Калдейра Брант, который неоднократно страдал от военного режима, находившегося у власти до 1985 года. Но Альфавилль — это «рыночная необходимость, — говорит в оправдание Такаока. — Мы создаем условия для рая на земле».

Если охранникам Альфавилля до сих пор редко приходилось пускать в ход свои кольты, объясняет босс Сандорф, «то только потому, что толпа знает, насколько надежна здешняя охрана». Однако на его второй работе, в военной полиции, стволы паутиной не зарастают, потому что, как гласит закон улицы, «кто больше может, тот меньше жалуется». А что, если однажды голодные вокруг Альфавилля поднимут восстание? «Надеюсь, в этот день я буду на дежурстве, — слегка улыбаясь, едва ли не с наслаждением ответствует Сандорф. — Тогда я им спуску не дам».

Является ли Альфавилль моделью для всего мира? Вопрос правомерен, поскольку последствия глобализации разрывают социальную ткань даже тех стран, которые пока что знакомы с процветанием не понаслышке, и появляется все больше и больше ко-

192

пий этих предательских анклавов: например, в Южной Африке вокруг Кейптауна и в винодельческом районе Стелленбош, где и после официального прекращения политики апартеида все еще культивируется разделение по расовому и имущественному признаку; очевидно, в Соединенных Штатах, где высокие стены, окружающие территории типа Беверли-Хиллз, и частная охрана стали символом социального статуса от Бакхеда вблизи Атланты до Миранды неподалеку от Беркли; во Франции, а также в прибрежных районах Италии, Испании и Португалии, равно как и в Нью-Дели или охраняемых кондоминиумах и кварталах высотных зданий Сингапура. Даже острова, которые когда-то использовались для содержания политзаключенных, боровшихся за социальную справедливость, ныне превращаются в убежища для богачей с их богатством, не желающих платить по счетам за свое высокомерие. Один из таких примеров — чарующий островок в бухте Илья-Гранди у восточного побережья Южной Америки.

Не чужды бразильские ценности и новой Германии. В поисках инвесторов ее старейший морской курорт Хайлигендамм попал в руки Fundus , группы по торговле недвижимостью из Кельна. Во времена кайзера Вильгельма, прежде чем начать приходить в упадок, этот расположенный недалеко от Ростока на Балтийском море знаменитый «белый город» с двумя дюжинами вилл в стиле периода классицизма был излюбленным местом летнего отдыха аристократии. В наши дни благодаря примерно двум сотням новых роскошных жилищ, а также укрупненному и отремонтированному «Гранд-отелю» он становится новым убежищем общественной и финансовой элит, представители которых часто предпочитают тень солнечному свету. От властей Хайлигендамма требуется проложить побольше шоссейных дорог и ввести строгие ограничения на въезд. То есть речь идет о новой стене в

193

бывшей ГДР? «Главное, что здесь наконец-то что-то происходит, — говорит Гюнтер Шмидт, арендатор симпатичного, но обветшалого кафе, выживающего в основном за счет студентов, которые все еще наезжают в Хайлигендамм. — Избранным дамам и господам, естественно, нужна особая безопасность, иначе они просто не приедут» 123 .

Перспектива превращения всего мира в совокупность трущоб и вышеописанных островов «рая на земле» кажется сейчас нереальной дикостью, а подобная тенденция в нынешнее время — временной нелепостью, которая вскоре сойдет на нет. Напрасные мечтания: подобно монетаризму в экономике, в социальной сфере вождями мондиализма напористо продвигаются философские концепции, при изучении которых у добропорядочных обывателей волосы на голове встают дыбом. Поскольку именно эти теории сейчас продвигаются, резонно потратить некоторое время на их изучение, дабы понять, что именно сулит нам общество победившего мондиализма. Но сначала вернемся к рассказу журналистов «Шпигеля» о первом заседании Мирового форума в 1995 году — там нет философии, зато есть суровая прагматика реальных звезд мирового транснационального бизнеса.

Никто из присутствующих не явился сюда для того, чтобы бахвалиться или угрожать, никому не разрешается мешать участникам свободно излагать свою позицию, а несметные толпы журналистов были тщательно проверены на предмет политической благонадежности, что стоило организаторам немалых затрат 124 . Установлены строгие правила, призванные минимизировать риторический балласт: тем, кто хочет представить тему для обсуждения, дается не более пяти минут, и ни одно дополнение не может длиться более двух минут. За этим следят холеные пожилые дамы, поднимая огромные щиты с надписями «1 минута», «30 секунд», «Стоп», словно перед ними не миллиардеры и теоретики, а гонщики «Формулы-1».

194

Джон Гейдж, главный управляющий Сан Майкросистемс и восходящая звезда компьютерного бизнеса, открывает раунд дебатов на тему «Технология и занятость в глобальной экономике». Его компания разработала язык программирования Java , и ее акции бьют все рекорды на Уолл-стрит. «На нас может работать кто угодно и сколь угодно долго; нам не нужна виза для наших зарубежных сотрудников», — немногословно поясняет Гейдж. Правительства и их всевозможные постановления, заявляет он, для трудоспособного населения планеты больше ничего не значат. Он просто нанимает тех, кто ему нужен, и нынешнее его предпочтение — «хорошие мозги из Индии», которые будут на него работать до тех пор, пока они на это способны. Компания получает заявления о приеме на работу со всех уголков мира через компьютер, что говорит само за себя. «Мы нанимаем наших людей посредством компьютера, они работают на компьютерах, и компьютер же их увольняет».

Старушка со щитом сигналит, что осталось 30 секунд. «Все очень просто: мы получаем умнейших. С тех пор, как мы начали тринадцать лет тому назад, мы с нашей эффективностью увеличили оборот с нуля до шести миллиардов долларов». Самодовольно улыбаясь, Гейдж поворачивается к человеку, сидящему рядом с ним за столом: «Вы, Дэвид, к таким темпам и не приближались». Те считанные секунды, что остаются до сигнала «Стоп», Гейдж явно смакует свой выпад.

Человек, к которому он обращался, Дэвид Паккард, сооснователь гиганта высоких технологий Хьюлетт-Паккард. Стареющий миллиардер, добившийся всего самостоятельно, ничуть не смутился. Полностью собранный, он задает в ответ самый важный вопрос: «А сколько служащих вам на самом деле нужно, Джон?».

195

«Шесть, максимум восемь, — сухо отвечает Гейдж. — Без них мы действительно застрянем. Но при это нам опять же все равно, в какой стране они живут». Ведущий дискуссию профессор Рустем Рой из Университета штата Пенсильвания пытается копнуть глубже: «А сколько человек работает на Сан Системс в настоящее время?». Гейдж: «Шестнадцать тысяч. Но все они, за редким исключением, являются резервом для рационализации».

Никто в зале даже не шепчется. Очевидно, перспектива невиданных прежде армий безработных ясна присутствующим без лишних слов. Ни один из высокооплачиваемых управляющих подразделений компаний не думает, что в будущем будет достаточно новых, регулярно оплачиваемых рабочих мест в каком бы то ни было секторе экономики до сих пор богатых стран, где развитие рынков обусловлено внедрением высоких технологий.

Прагматики в «Фермонте» оценивают будущее с помощью пары цифр и некоей концепции: 20:80 и титтитейнмент.

В следующем столетии для функционирования мировой экономики будет достаточно 20% населения. «Большей рабочей силы не потребуется», — полагает Вашингтон Сай-Сип. Пятой части всех ищущих работу хватит для производства товаров первой необходимости и предоставления всех дорогостоящих услуг, какие мировое сообщество сможет себе позволить. Эти 20% в какой бы то ни было стране будут активно участвовать в жизни общества, зарабатывать и потреблять, и к ним, пожалуй, можно добавить еще примерно 1% тех, кто, например, унаследует большие деньги.

А что же остальные? Останутся ли без работы 80% тех, кто хочет работать? «Конечно, — говорит американский писатель Джереми Рифкин, автор книги «Конец занятости». — У тех 80%, которые ос-

196

танутся не у дел, будут колоссальные проблемы». Главный управляющий Сан Гейдж снова берет слово и оживляет дискуссию, сославшись на своего коммерческого директора Скотта Макнили, считающего, что дилемма будущего состоит в том, что «либо ты ешь ленч, либо на ленч едят тебя».

Начиная с этого момента маститая группа, обсуждающая «будущее занятости», затрагивает в своих дебатах исключительно тех, кто не будет иметь ничего. По всеобщему твердому убеждению, их ряды пополнят десятки миллионов тех людей во всем мире, которые до сих пор, надо полагать, чувствовали себя ближе к повседневному блаженству района залива Сан-Франциско, чем к борьбе за выживание без надежды на постоянную, хорошо оплачиваемую работу. Выступающие в «Фермонте» делают набросок нового социального устройства, при котором в богатых странах уже не будет среднего класса, достойного упоминания, и никто из участников дискуссии этого не отрицает.

У всех на устах выражение Збигнева Бжезинского — «титтитейнмент». Этот убеленный сединами ветеран политических баталий, польского происхождения, в течение четырех лет бывший у Джимми Картера советником по национальной безопасности, по-прежнему занимается вопросами геополитики. Придуманное им словечко — комбинация из слов « tits » (сиськи, титьки) и « entertainment » (развлечение) — призвано ассоциироваться не столько с сексом, сколько с молоком, текущим из груди кормящей матери. Возможно, сочетание развлечений, в какой-то мере скрашивающих безрадостное существование, и пропитания, достаточного для жизнедеятельности, будет поддерживать отчаявшееся население мира в относительно хорошем расположении духа.

Топ-менеджеры деловито обговаривают возможную дозировку и обсуждают, чем состоятельная

197

пятая часть сможет занять избыточный остаток. Давление глобальной конкуренции таково, что они полагают неразумным ожидать социальных обязательств от тех, кто занят в индивидуальном бизнесе. О безработных придется заботиться кому-то другому. Если предполагается, что их существование должно быть осмысленным и целостным, то помощь должна исходить от широкого спектра добровольческих служб и оказываться на добрососедской основе через спортивные клубы и всякого рода ассоциации. «Скромная оплата могла бы реально увеличивать ценность такой деятельности и таким образом повышать самооценку миллионов граждан», — считает профессор Рой. Так или иначе, лидеры бизнеса реально рассчитывают, что в скором времени люди в индустриально развитых странах вновь будут подметать улицы практически задаром или довольствоваться грошовыми заработками в качестве помощников в домашнем хозяйстве. По мнению футуролога Джона Нэсбитта, индустриальная эпоха и ее массовое благоденствие в конце концов станут не более чем «эпизодической вспышкой на экране истории экономики»» 125 .

Впечатляющие перспективы, не правда ли? Чтобы лучше понять идейные основы этих перспектив, нужно познакомиться поближе с философскими разработками, которые взяли на вооружение вожди мон-диализма 126 .

ТЕХНОТРОННЫЙ КОНЦЛАГЕРЬ

Oderint , dum metuant 127 .

Калигула

Первым из философов следует рассмотреть Карла Поппера (1902—1994). Он родился в Австрии, где жил до «ан-

198

шлюса» своей родины Германией. Поскольку гитлеровцы евреев сурово преследовали, Попперу пришлось уехать в Новую Зеландию, а оттуда в Англию, где его именовали не иначе, как «сэр Чарлз». Первым концептуальным положением Поппера было следующее: лишь та научная теория может считаться действительно научной, если она содержит в себе возможность... быть опровергнутой (так называемый «принцип фальсификации»). Для здравомыслящего человека тезис выглядит весьма странно — получается, что чем более сомнительна теория (то есть чем проще ее опровергнуть), тем она более научна?

На самом деле все просто: как и у неолибералов от экономики, идейная основа воззрений Поппера — агностицизм. Человек не может познать объективную реальность, поэтому если какие-либо умозаключения претендуют на то, что они целостно объяснили эту реальность, то их следует немедленно отбросить. Из этого вполне логично вытекает и второй ключевой тезис Поппера — об «открытом обществе» (сама идея, впрочем, не его, а другого философа — Анри Бергсона). Закрытые общества суть те, которые опираются в себе на некую неизменную идейную основу — например, христианство. Но для Поппера христианство «антинаучно», а потому вредно — и закрытое христианское общество следует заменить открытым. То есть таким, которое вообще не придерживается какого-либо господствующего воззрения, а содержит в себе массу разнообразных, иногда противоположных друг другу, принципов,

В этом обществе люди абсолютно толерантны (то есть терпимы) ко всем воззрениям, потому что они знают: истины нет, так что кон-

Карл Поппер

199

цепции сменяют друг друга с калейдоскопической частотой. По мнению Поппера, это очень хорошо, потому как не дает людям объединиться вокруг одной какой-либо философии (или религии), что могло бы привести к тоталитаризму. А еще такое общество исключительно динамично, то есть может постоянно меняться, оптимальным образом приспосабливаясь к внешней среде — примерно как у животных, только место естественного отбора заняла «творческая адаптация». Главная неприятность для открытого общества — это государство, поэтому по-настоящему открытым может быть только то общество, где индивидуумы независимы от государства, роль которого сугубо служебна. Ну как, узнали классику экономического неолиберализма — только на философский лад? Она, родимая — и знакомое нам шарлатанство тоже тут.

Принцип фальсификации отвергли даже поздние позитивисты (так называемые «постпозитивисты») — Томас Кун, Имре Лакатош, Пол Фейерабенд и другие (среди них были даже ученики Поппера). Принцип непознаваемости мира сам по себе не очень-то располагает к пространному теоретизированию — и уж во всяком случае, персонажи вроде Поппера или Хайека способны породить лишь жалкие пародии на философию Иммануила Канта. Далее, у Поппера по ходу дела оказывается слишком много врагов открытого общества — в их число угодил даже Платон.

Если взглянуть на исторические общества, то выяснится, что именно закрытые общества выигрывали казавшиеся безнадежными войны и вообще выказывали гораздо лучшую приспосабливае-

Джордж Сорос

200

мость к изменчивым внешним условиям — как раз за счет сплоченности народа. Тогда как, например, излюбленная Поппером Афинская республика пала при едва ли не первом столкновении с по-настоящему серьезной внешней угрозой. Это спартанский царь Леонид со товарищи мог остановить ценой своей жизни армию Ксеркса — но ведь Спарта была жуткой диктатурой... И это не говоря уж о том, что слухи о толерантности Афин сильно преувеличены: терпимость афинян закончилась тогда, когда Сократ призвал их иметь совесть, за что был тут же обвинен в «тоталитаризме» — и казнен.

Впрочем, «теории» Поппера пытается нынче спасти его фанатичный адепт Джордж Сорос — правда, если он и добился успехов на этом пути, то благодаря не столько мудрым мыслям, сколько большим деньгам. Зато Сорос дал определение глобализации: «этот термин означает глобализацию финансовых рынков и растущее доминирующее влияние на национальные экономики глобальных финансовых рынков и транснациональных корпораций. В этом смысле глобализацию следует отличать от свободной торговли, которая не имеет таких далеко идущих последствий для отдельных стран» 128 .

Вполне откровенно — ибо сказано с симпатией. Впрочем, после обвала американского фондового рынка весной 2000 года, на котором биржевой спекулянт Сорос потерял изрядную сумму денег, он стал говорить о глобализации гораздо осторожнее. Ну да ладно— поспешим дальше.

Иммануил Морис Валлерстайн (род. 1930) — американский философ. Касательно предмета нашего инте-

Иммануил Морис Валлерстайн

201

реса он предложил следующее. Всего история дала три основных типа общества: мини-системы, мировые империи и мировые экономики. Мини-система — это мелкое локальное монокультурное образование; империя — соответственно, большое и мультикультурное. Мировая экономика — это, собственно, глобальная рыночная система. Последняя и есть то, что мы имеем сейчас, — и у такого общества достаточно любопытная иерархическая структура. Есть «господствующее ядро» и есть «нищая периферия» — а между ними некая прокладка. По оценке философа, это вполне нормально, а в будущем положение в такой системе стабилизируется таким образом: 20% населения будет в целом обеспечено едой и правами, а остальные 80% — перебиваться с хлеба на воду и не жужжать. Знакомая картина? Даже процентные пропорции соблюдены.

В системе Валлерстайна есть один мелкий недостаток — она невозможна. То есть в какой-то момент подобное может быть, но такая система будет предельно нестабильной. Во-первых, потому, что путь из середины вверх исключительно сложен, потому как наверху мало места, а вот скатиться вниз можно запросто, ибо внизу места сколько угодно — причем этот вывод не мой, а самого Валлерстайна. Но главное в другом. Как и у Поппера, валлерстайнова система отличается гибкостью и динамичностью, она постоянно находится в движении — но за счет чего, спросим себя? За счет технологических прорывов, которые следуют один за другим. Причем в результате каждого такого прорыва выигрывает лишь какая-то (обычно небольшая) часть людей, для сферы деятельности которой именно этот прорыв приносит взрывной рост производительности (или уменьшение издержек — не важно).

Получается такая картина: люди из нижней части («периферии») не заняты постоянным квалифицированным трудом вообще — стало быть, они не выигрывают ни от какой технической революции. Поэтому расслоение происходит лишь в верхних двух частях — то есть каждый раз от средней части откалывается некоторый «кусочек» людей, кото-

202

рые не смогли приспособиться к возникновению радикально новой технологии и поэтому упали вниз. Причем выбраться обратно у них нет никаких шансов — по вышеописанной причине однажды попав на дно, человек навсегда выключается из этого прогресса и пропасть между ним и «вершиной» растет с каждым новым этапом такого движения. Иначе говоря, «средняя» прослойка будет постоянно истончаться: каждый раз маленькая ее часть будет подниматься вверх, а большая — падать вниз. Из верхней кое-кто тоже упадет — но эти самые верхние две ступени будут в совокупности становиться все меньше и меньше, а в итоге в середине не останется вообще никого: будет микроскопический «верх» и колоссальный нищий «низ». Запомним это и перейдем к следующему философу.

Збигиев Бжезинский (род. 1928), сиречь Березовский (именно так переводится его фамилия с польского), особого интереса как философ не представляет — он скорее политолог, причем слегка помешанный на теме русофобии. Из его философских идей можно отметить лишь одну, а именно, обоснование превосходства США над остальным миром:

Культурное превосходство является недооцененным аспектом американской глобальной мощи. Что бы ни думали некоторые о своих эстетических ценностях, американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи во всем мире. Ее привлекательность, вероятно, берет свое начало в жизнелюбивом качестве жизни, которое она проповедует, но ее притягательность во всем мире неоспорима. Американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка. Американская популярная музыка также занимает господствующее положение, и увлечениям американцев, привычкам в еде и даже одежде все больше подражают во всем мире 129 .

Мне кажется, из серьезных философов (тем более европейского происхождения) еще никому не приходило в

203

голову превозносить американскую масс-культуру — уж больно глупо это выглядит. Но Бжезинский лишен предрассудков: ему нужно доказать, что все американское является лучшим. Для чего? А просто для того, чтобы, обосновав безоговорочность лидерства США в настоящее время, показать естественность построения систем глобального мира по американскому образцу. А как иначе можно объяснить, почему, скажем, в области защиты интеллектуальной собственности приняты нормы именно американского авторского права, а не любые другие? И так везде — а вот, поди ж ты, объяснение нашлось: оказывается, Америка так далеко ушла вперед (откуда и куда?) от всего остального мира, что последнему надо смириться и следовать в русле основных принципов функционирования США. Кстати, ту же идею — о безусловном превосходстве штатовской модели — предложил еще один американец, Фрэнсис Фукуяма. Только он довел ее до логического завершения, объявив «конец истории», потому как противников американской модели больше нет. И не будет: все «тоталитарные системы» слишком плохо приспособлены к требованиям современной технологичной экономики.

итог философским исканиям глобального общества подводит концепция Жака Аттали (род. 1943). Этот философ родился в Алжире, но вскоре переехал во Францию и сделал там блестящую карьеру, став, в частности, первым руководителем Европейского банка реконструкции и развития. В своем труде «Линии горизонта» Аттали «пророчествует» о наступлении нового общества. Если раньше была религиозная эпоха с культом Бога, а затем вооруженная с культом силы, то теперь безвозвратно

Фрэнсис Фукуяма

204

наступает торговая эпоха с культом (именно культом!) денег. Ее высшее воплощение — торговец, не имеющий ни культуры, ни родины, ни семьи, а ведущий образ жизни «номада», то есть кочевника, постоянно перемещающегося по всей планете в поисках максимальной прибыли. У остальных людей выбор простой: «либо конформировать с этим обществом кочевников, либо быть исключенным из него» 130 .

Давайте обобщим то, что мы узнали в этих скопищах философских концепций. Главные положительные черты общества, которые выделяют описанные философы, суть: изменчивость, гибкость, динамичность, непостоянство — то есть, если называть вещи своими именами, нестабильность, доведенная до состояния хаоса. Напротив, очень плохи постоянство, верность чему-то воспринимаемому как вечное (нет ничего вечного!), консерватизм — иначе говоря, все то, что, с точки зрения мондиалистов, не вписывается в модель непрерывного и даже все ускоряющегося технологического прогресса. Этот-то прогресс, «экономизированный» посредством его денежного измерения (польза, которую он приносит вследствие снижения издержек и увеличения производительности), и ставится в центр общественного развития, объявляется самоценностью, смыслом и даже едва ли не божеством.

Но традиционная структура общества не может удовлетворить таким запросам. Поэтому философия мондиализма отрицает все (подчеркиваю — все!) традиционные ценности: нацию, семью, государство. Последнее почитается главным врагом, стремящимся закабалить свободных людей, — посему от него следует держаться подальше, а лучше свести к минимуму (власть ТНК счи-

Жак Аттали

205

тается куда более «демократичной»). Образец человека будущего — кочевник, не имеющий ни постоянной семьи, ни тем более родины. Не способные вести такой образ жизни будут отброшены на периферию жизни и уже никогда не смогут подняться обратно вверх по ступеням социальной лестницы. Вот такая модель. Нравится? Согласитесь: выглядит жутковато — но реальность еще хуже.

Сразу скажу, что не хочу останавливаться на особо насыщенных «заговорщицкой» тематикой трудах. Полагаю, при желании каждый сможет самостоятельно прочесть эти творения и сделать выводы о том, насколько верны содержащиеся в них сведения. К примеру, не лишним будет упомянуть творчество стоявшего у истоков Бильдербергского клуба британского разведчика Джона Коулмана, который в середине 1960-х годов порвал со всей этой публикой и разразился весьма примечательными откровениями — самая знаменитая его книга называется «Комитет-300» 131 . Эта книга весьма широко представлена в Интернете, так что каждый желающий может ее добыть. Однако, повторюсь, не слишком важно, насколько подобные книги и статьи точны — нас будет интересовать кое-что иное, а именно прямая речь адептов мондиализма.

Начнем с идей Збигнева Бжезинского, изложенных в его книге «Технотронная эра». Он пишет, что современное нам общество «переживает информационную революцию, основанную на развлечениях и массовых зрелищах (бесконечные телепередачи о спортивных состязаниях), которые представляют собой еще один вид наркотиков для масс, становящихся все более бесполезными». Да-да, вы не ослышались, именно так: люди становятся «бесполезными массами». Публичные изложения этой доктрины мировой олигархией доверены Римскому клубу — познакомимся же с ним поближе. Здесь я временно уступаю место Константину Гордееву и его интернет-статье «Апокалипсис и развитие общества» 132 — сразу хочу предупредить, что обсуждаемые вопросы достаточно сложны, поскольку плотно завязаны на серьезные научные теории.

206

Аурелио Печчеи

Римский клуб был образован 6—7 апреля 1968 г . в Риме. Инициатором создания клуба был итальянский менеджер Аурелио Печчеи, который совместно с генеральным директором по вопросам науки ОЭСР... профессором физической химии Александром Кингом, пригласил в Рим около 30 европейских ученых — естественников, социологов и экономистов. Зачем? На этот вопрос вполне откровенно ответил сам его главный организатор и бессменный глава: «Первая цель [создания клуба. — К. Г.] — способствовать и содействовать тому, чтобы люди как можно яснее и глубже осознавали затруднения человечества. Очевидно, что эта цель включает изучение тех ограниченных и весьма сомнительных перспектив и возможностей выбора, которые останутся человечеству, если оно срочно не скорректирует наметившиеся ныне тенденции мирового развития. И вторая цель — использовать все доступные знания, чтобы стимулировать установление новых отношений, политических курсов и институтов, которые способствовали бы исправлению нынешней ситуации» 133 .

И хотя все основные работы Римского клуба появились значительно позже 1968 года, однако выводы, содержащиеся в них, были предопределены с самого начала: «...мы начинаем осознавать человеческое общество и окружающую его среду как единую систему, неконтролируемый рост которой служит

207

причиной ее нестабильности. Достигнутый ныне абсолютный уровень этого неконтролируемого роста определяет высокую инерционность динамической системы, снижая тем самым ее гибкость и способность изменяться и приспосабливаться. Стало совершенно очевидным, что в этой системе нет никаких внутренних кибернетических механизмов и не осуществляется никакого «автоматического» саморегулирования макропроцессов. Этим кибернетическим элементом эволюции нашей планеты является сам человек, способный активно воздействовать на формирование своего собственного будущего. Однако он может на деле выполнить эту задачу только при условии контроля над всей сложной системной динамикой человеческого общества в контексте окружающей его среды обитания... что может возвестить вступление человечества в новую фазу психологической эволюции» 134 .

И даже механизмы, с помощь которых обсуждаемая организация обеспечила свой всемирный триумф, ее создателям словно кто-то «нашептал на ухо»: «Научные статьи, вдохновенные речи, декларации, манифесты, конференции и симпозиумы — самый распространенный способ чтения проповедей относительно узкому кругу уже обращенных в веру людей. Все эти формы воззваний, как правило, не доходят до широкой общественности. В свое время обширные возможности общения с широкой аудиторией предоставляли средства массовой информации, однако сейчас они выдают такое огромное количество самых противоречивых сведений, что люди пребывают в постоянном недоумении, как уловить существенное, отбросить второстепенное и, наконец, как на основании всего этого прийти к разумным выводам, и к каким именно.

Конечно, надо было использовать все существующие технические средства. Однако нам казалось,

208

что воззвание Римского клуба произведет нужный эффект лишь в том случае, если оно будет представлено в какой-то новой, непривычной, образной форме. Это должно было напоминать лечение шоком. Ведь до тех пор, пока люди с различными уровнями образования не смогут увидеть действительность такой, как она есть, а не такой, какой она была раньше или какой они хотели бы ее видеть, — им так и не постигнуть смысла мировой проблематики. И надо было сделать так, чтобы как можно больше людей смогли совершить этот резкий скачок в своем понимании действительности» 135 .

И надо сказать, что «шоковая терапия» Римскому клубу удалась вполне: «Пределы роста» (1972) — первый доклад, явленный им непросвещенному, но «цивилизованному человечеству», — поразил мир и вызвал ожесточенные, долго не утихавшие споры среди специалистов, политиков и обывателей. Впрочем, все узнается по плодам. Начало 1970-х годов прошлого столетия ознаменовали внезапный, «словно по мановению волшебной палочки», переход от конфронтации холодной войны к «разрядке международной напряженности», к Хельсинкскому соглашению, к договору СНВ-1 и, наконец, к принятию 1 мая 1974 года Генеральной Ассамблеей ООН «Декларации об установлении нового международного экономического порядка», как «наиболее важной основы экономических отношений между всеми людьми и всеми странами» (а вместе с ней и соответствующей «Программы действий»). А весьма характерным фоном к этим событиям служили неистовая активность так называемых «новых французских философов», изо всех сил адаптировавших идеи мондиализма до сознания среднестатистического европейца, и создание в США штрих-кода EAN -13/ UPC , хотя и печально известного своей сатанинской символикой, но заполонившего ныне весь земной шар.

209

Так становилась «наука глобалистика», так начиналось то, что с умилением политики, СМИ и вообще «передовые умы» именуют «глобализацией» и «будущим всечеловечества». И уже никто не вспоминает о той отправной точке, которая дала официальный ход все наблюдаемым сегодня процессам. Дабы не быть обвиненным в клевете и наговорах, я специально привел описание происходившего тогда словами главного участника событий. Впрочем, произнесены они были чуть позже, в самом конце 70-х, а прежде автору этих строк, как и миллионам советских школьников внушалось, что «Римский клуб объединяет ведущих мировых ученых, которые путем тщательного анализа вырабатывают рекомендации по рациональному управлению мировым хозяйством». Вот так — ни больше, ни меньше...

Каким же таким «весомым» аргументом «римляне» смогли ввести международное общественное мнение в состояние шока, побудить согласиться с собой и, более того, побудить к действию в задаваемом ими направлении?

Как уже упоминалось, первым звонком стали «Пределы роста», доложившие миру о результатах работы группы международной группы ученых под руководством Дж.Форрестера и Д.Медоуза по математическому моделированию совокупности таких глобальных мировых процессов, как быстрая индустриализация, рост численности населения, увеличивающаяся нехватка продуктов питания, истощение запасов невозобновимых ресурсов и деградация природной среды. Вынесенный вердикт был прост и недвусмыслен.

Если современные тенденции роста численности населения, индустриализации, загрязнения природной среды, производства продовольствия и истощения ресурсов будут продолжаться, в течение

210

следующего столетия мир подойдет к пределам роста: через 75 лет (т.е. к 2047 г .) сырьевые ресурсы будут исчерпаны, а нехватка продовольствия станет катастрофической. В результате, скорее всего, произойдет неожиданный и неконтролируемый спад численности населения и резко снизится объем производства.

Можно изменить тенденции роста и прийти к устойчивой в долгосрочной перспективе экономической и экологической стабильности, если немедленно свести экономическое развитие мира к простому воспроизводству и поставить под жесткий контроль прирост населения Земли. Достигнутое состояние глобального равновесия даст возможность зафиксировать уровень, который позволит удовлетворить основные материальные нужды каждого человека, и дает каждому же человеку равные возможности реализации личного потенциала.

Подобная циничная откровенность не могла не вызвать жесткой критики, в т.ч. и со стороны ведущих ученых мира, и обвинения авторов-разработчиков модели в неомальтузианстве 136 . И потому уже в 1974 году «римляне» выдвигают свой новый, облегченный и адаптированный к массовому сознанию вариант модели будущего 137 . Если компьютерная модель Медоуза основывалась примерно на тысяче математических уравнений, то модель Месаровича-Пестеля содержала их более двухсот тысяч, включала описание 10 подсистем — регионов мира — и учитывала иерархичность системной структуры, где каждый уровень иерархии соответствует одной из форм эволюции мировой системы, таким как геофизическая, экологическая, технологическая, экономическая, институциональная, социально-политическая, культурно-ценностная и антропобиологическая.

Однако хотя внешне вторая модель так называемого «органического роста» и преодолевала

211

несообразности первоначальной концепции Римского клуба о допустимости исключительно «нулевого роста», но по сути говорила о том же самом. Под органическим развитием в ней понималось такое положение вещей, когда каждый регион мира должен был уподобиться специализированной клетке живого организма и выполнять свои специфические, строго регламентированные функции. При этом выдвигалось жесткое условие взаимозависимости эволюционных процессов, когда ни одна подсистема не может изменяться в ущерб другой и прогресс в одной из них возможен только при условии прогрессивных процессов в других.

Не сложно увидеть, что поверх уже наложенного первой моделью ограничения экономического роста и человеческого воспроизводства как руководящее предписание предлагалось создание всемирного координационно-управляющего центра. В противном случае невозможным видится обеспечение и непротиворечивости мира, и сбалансированности целей его развития, и мобильности и гибкости всей мировой системы, чтобы развитию ее составных частей не смогли помешать никакие неожиданные воздействия, нарушающие общесистемную целостность. И уж, конечно, кто-то ведь должен следить за тем, как все происходящее непреложно должно направляться на рост благосостояния людей.

В сущности, второй доклад Римского клуба был таким же ультиматумом, как и первый. «Хватит ли у человечества ума, сил и желания принять разумную систему такого перехода, — спрашивали в докладе «Человечество на перепутье» его авторы. — Учитывая исторические прецеденты, можно с полным основанием усомниться в этом, если только подобный переход не будет вызван какой-то серьезной необходимостью. Именно так обстоит дело сейчас, когда раз-

212

разившиеся и грядущие кризисы — энергетический, продовольственный, сырьевой, наконец, экологический — уже могут указать нам на ошибки, послужить катализаторами, движущей силой необходимых перемен, оборачиваясь, в сущности, скрытым благом. Разрешение кризисных ситуаций будет зависеть от того, какой из двух путей — недифференцированный рост, неизбежно ведущий к катастрофе, или органический рост и развитие выберет человечество» 138 .

Охарактеризованные здесь доклады не были историческими ни первыми, ни последними. Описанные модели другими авторами оспаривались, уточнялись, улучшались. Приближались и отодвигались сроки «общеземного коллапса» (от 2005 года до 2100-го), уменьшалось и увеличивалось предельное число людей, которое может вынести наша планета. И даже по одной из аппроксимаций роста народонаселения предсказывался «конец света» в 2025 году 139 . Но парадигма, стараниями членов Римского клуба зафиксированная в общественном сознании, оставалась неизменной: в преддверии глобальных катаклизмов человечеству категорически и императивно предписывалось бодрым и все убыстряющимся шагом спешить в стойло «глобализации по-мондиалистски» — стойло, где корыто «со всеми удобствами» гениальным образом совмещено с гильотиной.

Сравнительно недавно, в 1999 году, увидела свет изящная и глубокая работа С.П. Капицы «Сколько людей жило, живет и будет жить на земле. Очерк теории роста человечества». В ней известный российский физик однозначно доказывает: «Модель парадоксально указывает на глобальную независимость от внешних ресурсов в течение всей истории развития. Темп роста зависит от внутренних свойств системы, а не от внешних условий и ресурсов. Это обстоятельство позволяет сформулировать принцип де-

213

мографического императива, в отличие от популяционного принципа Мальтуса, утверждавшего, что именно ресурсы определяют скорость роста населения и его предел. Математическим образом принципа демографического императива служит принцип подчинения в синергетике».

Иными словами, человеческое общество, как самоорганизующаяся система (см., например, работы И.Р. Пригожина по самоорганизации диссипативных структур), безо всякой интеллектуальной рефлексии и поисков внутри себя «кибернетических элементов эволюции» само устанавливает, к каким и в каком количестве сырьевым ресурсам обращаться и какую численность населения сохранять. Модель СП. Капицы и исторический опыт, однако, свидетельствуют, что такие неблагоприятные факторы и катастрофичные факторы, как войны, болезни, голод, истощение недр, с одной стороны, выступали как естественное ограничение общей тенденции человечества к возрастанию, а с другой — стимулировали творческую активность на преодоление возникшего барьера.

Казалось бы, все авторы Римского клуба изобличены и опровергнуты. Однако — вот силы «научной традиции»! — сам Капица пишет: «Несомненная заслуга авторов первых отчетов Римского клуба состоит в том, что они привлекли внимание к глобальной проблематике, хотя предложенные ими модели оказались несостоятельными, а далеко идущие выводы дезориентировали многих читателей. Следует заметить, что в настоящее время Римский клуб отошел от тех предельных позиций, которые характерны для его первого доклада, и в книге Кинга и Шнейдера «Первая глобальная революция» дан анализ современного этапа развития человечества, основанный на синтезе наших представлений, а не на механистических схемах, характерных для первого доклада».

214

Последнее, на самом деле, не соответствует действительности: Римский клуб не уклонялся, не уклоняется и не собирается уклоняться от изначально избранного курса. С их точки зрения, они-то, «римляне», как раз и есть тот самый фактор саморегуляции, который по Капице обуславливает кардинальный демографический переход, ведущий к резкому замедлению прироста народонаселения. И до некоторой степени это так и есть. Ибо процессы, искусственно запущенные внутри самоорганизующейся системы, являются для нее таким же возмущающим и дестабилизирующим воздействием, как и повреждение и истощение окружающей среды. В попытках восстановить гомеостаз человеческое сообщество оказывается перед очень простым выбором — совершенствуясь измениться или распасться.

Более того, у меня есть все основания считать, что в силу высокой профессиональной компетентности и авторитетности авторов моделей Римского клуба содержащиеся в их расчетах принципиальные системные ошибки не могли явиться результатом простого «недоумения» или «недопонимания», а были заложены сознательно. Не имея возможности в публицистической статье подробнее остановиться на их рассмотрении, тем не менее я по крайней мере их перечислю и вкратце прокомментирую.

Во-первых, в качестве объекта моделирования была избрана человеческая деятельность, а сам человек и все социальные структуры, им образуемые, низведены до ее безликих носителей-элементов. Естественно, что последние — и это является граничным условием рассматриваемых моделей — лишены творческого потенциала, могут «согласовано редуцироваться», перепрофилироваться, оптимизироваться. А абсолютизированная авторами деятельность, соответственно, нуждается в централизованном управлении.

215

Нелепо предполагать, что ведущие математики мира «забыли» о бессмысленности применения разрабатываемой ими модели вне ее заранее установленных пределов.

Во-вторых, вне зависимости от того, учитывались ли «иерархии» и «культурно-экономические автономии», каждая из них рассматривалась как дифференцированная составляющая виртуального «глобального сообщества». Иными словами, «римляне» не просто проигнорировали принцип подобия социальных систем, отказывая в самостоятельности каждой из них — от личности до целого народа и даже до такого сложного конструкта, как современное государство, — но вновь подсунули публике под видом результата анализа один из его исходных параметров.

В-третьих, описанное выше «невидение» подобия систем вывело за рамки рассмотрения главнейший из стимулов развития общества — борьбу за обладание ресурсом (все равно каким — сырьевым, энергетическим, творческим, интеллектуальным, информационным, военным и т.п.). И пока мир зачарованно внимал «всечеловеческим» бредням, согласованно и добровольно расставаясь с источниками собственного жизнеобеспечения, те вполне благополучно перетекли (ведь законы развития-то никакая модель отменить не в состоянии!) в обладание тех, кто сегодня почти открыто заявляет о своем праве на мировое господство.

В-четвертых, становление самоорганизующихся систем невозможно представить как постепенное и непрерывное накопление количественных изменений. Развитие происходит через точки разрыва, характеризующиеся качественным скачком. Учет этого фактора делает, с одной стороны, бессмысленными все разговоры о неотвратимости грядущего планетарного коллапса, а с другой — позволяет утверждать,

216

что группа лиц, овладевшая «втихую» стратегическим ресурсом, способна уйти в недостижимый отрыв от всего остального человечества, превратить его в своих рабов и даже попросту извести. Впрочем, безудержная борьба «за кормило» между «хозяевами мира» действительно способна сделать ситуацию нестабильной и совершенно неуправляемой, ведущей к глобальной катастрофе.

И, наконец, в-пятых, социальное время — нелинейно. Или, проще говоря, каждый очередной интервал между двумя качественными системными преобразованиями короче предыдущего. И потому в современной ситуации «отставший на день» рискует «опоздать навсегда». А направленный по ложному пути рискует так и не понять, что ошибся. С другой стороны, знающий все это и умеющий использовать становится господином положения, предоставляя другим умирать от страха в ожидании глобальной катастрофы.

Вот такие пироги из Рима. Тут читатель, видимо, будет недоумевать дольше всего — ибо так называемое «экологическое сознание» воистину овладело массами. И в рамках этого сознания все настойчивее проводится мысль о том, что людей стало слишком много, что «антропогенная нагрузка на землю недопустимо велика» — а следовательно, что пора резко ограничить развитие и рост, а лучше настолько сократить рождаемость, чтобы народу вскоре стало как можно меньше. Потом, правда, оказывается, что именно те структуры, что спонсируют все эти «римские клубы», радостно потирают руки при виде самоограничивающихся «бесполезных масс» — и присваивают себе те ресурсы, от которых эти массы отказались в порыве благородной заботы о человечестве.

Как же так, спросите вы? А экологические движения, которые уже стали символом бескорыстной борьбы за чистую планету и ограничение человеческого вмешательства в

217

окружающий мир? Вот Гринпис, к примеру — прекрасные люди! Да-да, Гринпис — ну давайте немного о нем.

В 1979 году Гринпис возглавил МакТаггард, предприниматель с сомнительной репутацией, известный своими сделками с недвижимостью, в результате которых разорилось множество людей. МакТаггард сделал организацию такой, какой она остается на сегодняшний день. Хотя в 1991 году на должности председателя его сменил Матти Вуори из Финляндии, МакТаггард до сих пор остается «серым кардиналом», определяющим цели организации.

Работа организации основана по принципу франчайзинга, подобно Макдональдсу. Входящие в ее состав филиалы должны выплачивать как минимум 24% от своих доходов в свою национальную организацию, которая, в свою очередь, вносит вклады в Международную организацию, расположенную в Амстердаме. Таким образом, в 1998 году материальные средства гринписовцев по всему миру составили 117,8 млн долларов в активах, а международная группа имела в своих активах 31,9 млн долларов. В 1999 году отделение Гринпис в США получило доход в размере 35 млн долларов. Эти средства позволяют официальным представителям Гринпис путешествовать по всему миру первым классом.

Основная работа в Гринпис проводится добровольцами. Один из основателей Пол Ватсон сказал: «Это имидж группы молодых сорвиголов, подвешивающих себя к трубе нефтеперегонного завода или встающих на пути гарпуна китобойца». «Этот имидж вызывает, — как сказал другой основатель организации Роджер Хантер, — религиозное рвение, а иногда и безжалостность, граничащую с жестокостью».

Добровольцев можно охарактеризовать как молодых людей без собственных финансовых забот, жаждущих приключений. Их «религия» и «жестокость»

218

являются опасным сочетанием. Этика работы Гринпис характеризуется основным принципом: конечный результат оправдывает средства. Гринпис часто ловили и привлекали к суду за фабрикацию доказательств, якобы свидетельствующих о нанесении вреда окружающей среде. В этой связи можно вспомнить следующие моменты:

• умышленная пытка тюленей перед камерой в 1979 году;

• гонорар западноафриканским рыбакам за отлов зараженной рыбы;

• наем подростков для того, чтобы они вырвали утробный плод у беременной кенгуру для фильма «Прощай, Джой», снятого Гринпис в 1986 году;

• изображение чистого песка как радиоактивно загрязненного в 1996 году;

• гонорар подросткам из Сиэтла по 5 долларов каждому за то, чтобы они протестовали перед камерой против продажи исландской рыбы в 1999 году 140 .

Не ожидали? А зря, еще один из основателей Гринпис Пол Ватсон сказал про Дэвида МакТаггарда, долголетнего руководителя организации: «Секрет успеха этой организации кроется в секрете успеха ее создателя: неважно, что есть правда, важно лишь, что люди почитают за правду. Вы тот, каким вас выставили в прессе. Организация превратилась в миф и одновременно— в машину по созданию этого мифа» 141 . Бюджет организации слегка шокирует наблюдателя: на собственно экологические проекты расходуется (по состоянию на 1998 год) всего 38% доходов, а остальное идет на другие цели— например, 21% уходит во вложения в различные инвестиционные фонды, а 8% тратится на положительные отзывы в прессе 142 .

Но от такой коммерциализированной структуры лишь один шаг до «лоббирования, а то и элементарной скупки гринписовских программ на корню со стороны государ-

219

ственных органов заинтересованных стран или же частных лиц. Притчей во языцех стал оглушительный скандал конца 70-х годов, когда французские журналисты доказали, что протесты местного отделения Гринпис против строительства во Франции АЭС оплачивались из американского кармана, а сами действия протестантов были согласованы с правительством США, продвигавшим на европейский рынок свои энергетические компании. С тех пор французы прониклись полнейшей аллергией на все «зеленые» акции и движения в целом» 143 .

А ведь есть еще и шумная кампания по запрету на вылов китов, в результате которого целые деревни потомственных норвежских рыбаков остались без работы — и это несмотря на то, что они соблюдали свою квоту, составлявшую аж 0,04% общей популяции 144 . А чего стоят кампании по борьбе с фреонами! Короче говоря, образ рыцарей без страха и упрека явно неуместен — а мы-то думали! Выходит, вопли про жестокое насилие цивилизации над природой суть часть обычной коммерческой кампании. Это не значит, что такого насилия нет — оно есть, да только совсем не там, где обычно кричащие профессиональные природоохранцы.

80% мирового загрязнения производят страны большой не то семерки, не то восьмерки — почему же, спрашивается, рекомендации Римского клуба касаются всего мира разом? Для решения львиной доли природоохранных проблем вполне достаточно широкого использования ресурсосберегающих и экологически чистых технологий — но вот как раз об этом-то вожди ТНК не желают и слышать (вспомните случай с фирмой Этил и канадским правительством). Зато теперь большинство людей находится под знаком «экологического сознания» — ну а от него лишь один шаг к идее о том, что человечеству надо бы уменьшится в числе, дабы милым зверюшкам хватило места.

Логично поэтому, что началось активное распространение программ сокращения населения — их щедро финансирует Всемирный банк, а проводником является масса струк-

220

тур, покровительствуемых Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) при ООН. Вы сомневаетесь, что такая респектабельная контора столь явно включилась в мондиалистское движение? Совершенно напрасно, чему свидетельством следующие слова:

То achieve world government, it is necessary to remove from the minds of men their individualism, loyalty to family tradition, national patriotism, and religious dogmas. We have swallowed all manner of poisonous certainties fed us by our parents, our Sunday and day school teachers, our politicians, our priests....The reinterpretation and eventual eradication of the concept of right and wrong which has been the basis of child training, the substitution of intelligent and rational thinking for faith in the certainties of old people, these are the belated objectives... for charting the changes in human behaviour 145 .

To есть в переводе на русский:

Чтобы прийти к мировому правительству, необходимо изгнать из сознания людей их индивидуальность, привязанность к семейным традициям, национальный патриотизм и религиозные догмы. Мы глотали все виды ядовитых банальностей, которыми нас кормили наши родители, наши учителя воскресных и обычных школ, наши политики, наши священники... Перетолкование и в конце концов уничтожение понятий истины и лжи, которые являются основой воспитания ребенка, замена веры в опыт старших рациональным мышлением— вот запоздалые цели... потребные для изменения человеческого поведения.

Ничем не хуже Рокфеллера — ясно и откровенно... Снова та же программа, что мы не раз уже видели у апологетов мондиализма: уничтожение традиционных ценностей, изгнание из сознания людей понятий правды и лжи, дабы немыс-

221

лимые прежде мерзости уравнять в правах с нормальными движениями человеческой души. «На выходе» должно получиться абсолютно безнравственное, но при этом жестко прагматичное существо. Впрочем, о медицинских аспектах мондиалистских программ мы поговорим немного позже — а пока о другом.

Как отмечено выше, концепции римского клуба предусматривают создание своеобразной «сотовой» структуры человечества, в рамках которой каждая ячейка жестко зависима от всех остальных и от всемирного управления. Понятно, что ровно такая же структура будет и у каждой такой соты — но теперь уже отдельный человек станет «сотой низшего уровня». Спрашивается, а как этого достичь? Человеки обычно бывают жутко непослушными — и как, спрашивается, их «образумить»? Оказывается, очень просто — давайте снова обратимся к книге Бжезинского «Технотронная эра».

«Возрастут возможности социального и политического контроля над личностью. Скоро станет возможно осуществлять почти непрерывный контроль за каждым гражданином и вести постоянно обновляемые компьютерные файлы-досье, содержащие помимо обычной информации самые конфиденциальные подробности о состоянии здоровья и поведения каждого человека... Соответствующие государственные органы будут иметь мгновенный доступ к этим файлам. Власть будет сосредоточена в руках тех, кто контролирует информацию». Далее Бжезинский отмечает, что наступающая «технотронная эра приведет к диктатуре, при которой почти полностью будут упразднены существующие ныне политические процедуры».

Другими словами, будет упразднена всякая национальная суверенная власть. Практически станет возможным, по рассуждению Бжезинского, биохимический контроль над сознанием и генетическая манипуляция с людьми, «включая создание существ, которые будут не только действовать, но и рассуждать как люди». У Жака Аттали в описании общества кочевников звучат схожие нотки: жизнь «кочевников» будет

222

регулироваться через компьютерные сети в глобальном масштабе. Каждый из них будет иметь магнитную карточку со всеми данными о себе, включая сведения о материальном достоянии. А всех, кто «оказывается лишенным денег или угрожает мировому порядку, оспаривая его способ распределения», ожидает смерть. Иначе говоря, добро пожаловать в технотронный концлагерь. Вы думаете, это нереально? Ну давайте посмотрим — а начнем издалека.

Автору этих строк время от времени приходится ездить на электричках с одного из московских вокзалов. Перед выходом с платформы в город или в метро для тех, кто приехал в Москву, установлены турникеты, в которые нужно совать билет. На билете есть штрих-код, который считывается специальным устройством, расположенным внутри турникета, — и если все нормально, то можно проходить. Теоретическое обоснование такой системы — борьба с зайцами. Возникает, правда, резонный вопрос, что в таком случае делают бригады контролеров в электричках — но, видимо, они предполагаются настолько коррумпированными, что вводится новая ступень защиты от зайцев.

Беда состоит в том, что работает эта система через пень-колоду. Во-первых, реально работает обычно штук 10 турникетов, да и всего их максимум раза в два больше, что для полной электрички (10 вагонов, допустим, по 120 пассажиров в каждом — это 1200 человек) ничтожно мало. Проблема усугубляется тем, что электроника регулярно (особенно при капризах погоды — все ведь на открытом воздухе происходит) дает сбои, из-за чего добрая половина пассажиров после серии безуспешных попыток заставить турникет пропустить себя, вынуждена бывает пойти по специальному коридору, где стоит обслуживающий систему мужик — вот он-то их и пропускает. Второе (после контролеров) резонное соображение, а не проще ли было поставить несколько мужиков вместо кучи турникетов, тоже остается без ответа.

Наконец, даже если все работает, то удовольствия никакого: процесс занимает немало времени, так что после при-

223

езда каждой электрички около турникетов выстраивается приличная очередь, которая проходит вперед, мягко говоря, не слишком быстро. Короче говоря, единственной пользой, которую я получил от внедрения этой системы, стало значительное расширение познаний в области особо заковыристых идиоматических выражений русского языка. Собственно, из этого не вытекает бессмысленность самой затеи — просто неплохо было бы ее реализовать как-то поприличнее. Но в целом технология понятна: для пропуска куда-нибудь надо вставить в нужное место карточку со штрих-кодом или с магнитной полоской или с чипом (микросхемой). Запомним это и пойдем дальше 146 .

Уважаемые счастливые обладатели новых российских паспортов, откройте, пожалуйста, вторую страницу — ту самую, на которой написано, кто вам выдал паспорт, дата выдачи, а ниже стоит ваша личная подпись. Над ней есть еще одна графа — «Личный код» — правда, она пока не заполнена. Но, надо думать, паспорт делали не идиоты, которые для развлечения вставили туда несущественную графу — стало быть, предполагается рано или поздно ее заполнить. Спрашивается, чем же? Надо думать, неким числом, которое и будет вашим личным кодом. А теперь вопрос — зачем это?

В самом деле, если даже надо быстро проверить, не числюсь ли я в какой-нибудь базе данных преступных элементов, то вполне достаточно оператору пункта проверки ввести мою фамилию, имя, отчество, дату и место рождения — и этого будет вполне достаточно для моей идентификации. Скажете — долго? Ну почему же — совсем не долго, лишние несколько секунд погоды не делают. К тому же уникальный цифровой код для каждого жителя огромной страны будет состоять как минимум из девяти цифр, поэтому вводить его придется медленно и аккуратно — и все равно ошибки неизбежны, а значит, требуют времени на исправление. Итак, зачем нужен код?

Ответ прост: предполагается, что его будет считывать не оператор (глазами и затем вводить руками), а сканер —

224

подобный тому, что считывает информацию о товаре со штрих-кода в кассах супермаркетов. Очень хорошо, но такой сканер считывает информацию именно со штрих-кода, а не рукописного числа, — как же быть? Очень просто — личный код и будет введен в паспорт в виде штрих-кода. Все просто, ясно и естественно — технология движется вперед семимильными шагами. Хотя при желании можно обойтись и числом — особо продвинутые технологии могут спокойно считывать и цифры, если они написаны в унифицированной форме. Счастливые обладатели загранпаспортов могут в этом наглядно убедиться: на последней странице в самом низу как раз и представлен ваш уникальный машиносчитываемый код в виде длинной комбинации букв, цифр и знаков «<».

Хорошо-хорошо, но хочется подробностей. Итак, в супермаркете кассир считывает сканером со штрих-кода информацию о товаре. То есть не просто его название, но и цену и массу других параметров. Вообще говоря, этих параметров может быть сколько угодно — просто для кассы они не нужны. Возникает вопрос: а для человека нужны? Вот нарисован будет у меня в паспорте этот штрих-код или написано длинное число, считает оператор с него сканером мой идентификационный код, который станет ключом для обращения к базе данных граждан страны. А можно узнать, что про меня там написано? Нельзя, говорите? Ну вот с этого и надо было начинать.

Итак, есть технология, которая идентифицирует объект (неважно, человека или кусок колбасы) уникальным кодом, служащим ключом при обращении к базе данных всех объектов (товаров или людей). И есть намерение применить этот подход именно к людям — причем что конкретно написано про вас в базе данных, вы не узнаете. Замечательная основа для негласного контроля: вы уже давно под колпаком, но и не подозреваете об этом.

Вы скажете — ну вот, какие страсти! У нас вполне нормальные власти, они такими глупостями не занимаются.

225

Очень хорошо, пусть так, но уверены ли вы, что следующие власти тоже будут «вполне нормальными»? Я вот сильно не уверен — и поэтому совсем не хотел бы, чтобы у властей вообще была такая возможность. Материальная база тоталитаризма опасна даже тогда, когда самого тоталитаризма еще нет — ибо в любой момент угроза может актуализироваться, а вы об этом даже не узнаете. Впрочем, погодите немного: в пятой части вы увидите, что российские «вполне нормальные» власти уже успели впихнуть в наш с вами внутренний паспорт кое-что жутко интересное. Но это еще не все — это только первый шаг.

Точно такие же номера-коды получают и налогоплательщики — причем налоговым службам очень хочется, чтобы все получили по такому коду да побыстрее. Возникающие при этом коллизии те же — но появляются и новые. Дело в том, что налоги во всем мире — штука зело мудреная: всего налогов очень много и все они разные. Но вот возьмите простейший случай — подоходный налог. Исчисляется он по вашей декларации — или по бухгалтерским ведомостям, если вы работаете на одной работе. Отлично, но как узнать, не наврали ли вы в декларации — или не подрабатываете ли где-то тайно, а говорите при этом, будто лишь на одной работе трудитесь?

Известно как — по соотношению доходов с расходами и сбережениями. Помните недавнюю кампанию по контролю за крупными покупками? Из того самого разряда — мол, давайте-ка проверим, а не покупаете ли вы квартиру на скромную зарплату ученого. Кампания, правда, провалилась — но это только лишний повод начать ее снова, только на более высоком уровне. То есть с привлечением той самой электроники. Иначе говоря, цель состоит в том, чтобы сведения обо всех крупных покупках копились в некоторой базе данных на вас, а потом налоговики сравнили эту базу с вашей декларацией о доходах. Ну что ж, скажете вы, это нормально — честному человеку бояться тут нечего. Отлично, идем дальше.

226

Мы с вами изучили прожекты мондиалистов и увидели, как именно они видят будущее государство мирового масштаба. Напомню, что получилась весьма мрачная картина, где ничтожное меньшинство процветает, а подавляющее большинство нищает — причем вполне безнадежно. И вот где-то на первой трети этого пути, когда бедных уже, допустим, половина населения, а средний класс еще не умер окончательно — в это самое время государство говорит вам, что с налогами дела обстоят туго. Ну никак, мол, гнусные богачи не хотят платить — а давайте-ка мы их к ногтю! Как? Да очень просто: заводим каждому по пластиковой расчетной карточке — и платить за все покупки вы можете только с нее, никакого нала!

Система проста: у каждого человека один персональный виртуальный расчетный счет (реальных банковских депозитов может быть много), деньги с него снимаются при каждой покупке по сигналу карточки — оператор провел ею по считывающему устройству, информация о покупке пошла в расчетный центр, деньги со счета сняты. Бессмысленно теперь укрывать банковские счета от посторонних глаз — все равно наличных денег больше нет, так что если вы не показали эти счета, то можете считать, что у вас их и нет. Вот как мы жуликов проклятых победили — радуйтесь! И в первое время действительно будут радоваться — а дальше начнется самое интересное.

Дело в том, что теперь под колпаком у властей (читай — спецслужб) оказались абсолютно все. Вы недовольны режимом? А вот мы вам сейчас заблокируем счет — и вы ничего не можете сделать. У нас ведь не натуральное хозяйство, когда вы сами себе все потребное производите, — вы что-то делаете, получаете деньги и платите ими за нужные вам товары. А вот денег-то у вас и не стало! И взаймы вам дать невозможно — потому как деньги теперь не являются анонимными, они все учтены и расписаны по своим обладателям. Более того, вы и пойти-то никуда не сможете в обход всевидящего ока «большого брата». Добиться такого не-

227

сложно уже в рамках существующей системы, ибо дело за малым: нужно просто заменить коды, требующие относительно большого времени для считывания, на так называемые «смарт-карты», то есть карты с внедренным в них идентификационным чипом (микросхемой) — по возможности бесконтактно считываемые и использующиеся для вашей идентификации везде, где только можно. После того как эти карты станут общеобязательными повсюду, система тотального контроля будет полностью построена. Короче, в такой системе вы будете загнаны в клетку и просто умрете с голоду — если, конечно, будете упорствовать.

А если не будете и все поймете правильно — вас, наверное, помилуют. Вам объяснят, что о личной свободе надо забыть — безопасность дороже (помните откровения Киссинджера на заседании Бильдербергского клуба в 1992 году?) У вас нет работы и вы еле сводите концы с концами? Сами виноваты — зачем вам ребенок? Жили бы одни да забот не знали — неужто вы не слышали о мудрых концепциях Римского клуба? Вам нужно чем-то себя занять? Вас ждет титтитейнмент по рецептам великого гуру Бжезинского! Что, вам и это не нравится, вы что-то там говорите о животной жизни, а хочется-де человеческой? Берегитесь: великий пророк Аттали объяснил, что в обществе кочевников мы все под контролем и что горе тому, кто не принимает такого порядка вещей. Ах, вы продолжаете сопротивляться и пытаетесь вырваться из-под контроля? Ну тогда вас ждет последний рецепт — от Жана Бодрийяра, французского философа: он называется «согласованная редукция неконтролируемых элементов».

Последний абзац служит предостережением тем, кто считает все вышесказанное

Жан Бодрийяр

228

досужими вымыслами и безосновательными страхами ненормальных алармистов. В этом абзаце описано тоталитарное технотронное общество, которое будет властвовать и уничтожать вас не по каким-то абстрактным мотивам, а в соответствии с концепциями, уже сейчас предложенными идеологами мондиализма. Иначе говоря, в этом сценарии нет решительно ничего невозможного, ибо для него уже сейчас существует и технологическая, и идеологическая база. Осталось только довести значительную часть населения до состояния отчаяния (серией кризисов, войн и т.д.) — и сценарий реализуется так быстро, что вы моргнуть не успеете.

Сам процесс ускоренного установления нового миропорядка уже протекает — только пока еще в мире межгосударственных отношений, ибо единая мировая власть еще не установлена. А идейная база, как видите, уже имеется. Сейчас эту самую «редукцию неконтролируемых элементов» осуществляют так называемые «локальные войны», именуемые эпическими названиями типа «Шок и трепет» и воспеваемые «модными» интеллектуалами.

Вот, скажем, тот же Жан Бодрийяр дает оценки и советы: «Война типа нынешней, война превентивная, берущая на испуг, карательная есть предупреждение всем и каждому не впадать в крайности и мерить себя той же меркой, что и всех вокруг (комплекс миссионерства); по правилам этой игры каждый должен выступать не в полную силу и вводить в войну не все имеющиеся в его распоряжении средства. Сила должна оставаться виртуальной, демонстративной, сохранять, так сказать, невинность» 147 . А вот Юрген Хабермас: «США практикуют глобальное соблюдение прав человека как национальную миссию мировой державы, которая преследует эту цель, предпосылая ей политику с позиции силы» 148 . И снова Жан Бодрийар о западной политике «согласованной редукции» всего отличного от стандартов современного европейского и североамериканского либерализма: «Таким образом, наши войны представляют собой не столько вооруженное столкновение, сколько приручение планетарных сил

229

рефракции, сопротивления, неконтролируемых элементов» 149 . Здесь «рефракция» есть отклонение от нормы, а что такое норма, декларируют все те же силы.

В «технотронном концлагере» не будет слишком больно: при тотальном контроле число насильственных преступлений скорее всего будет ничтожным — право убивать государство оставит только себе. Ценой такой «безопасности» будет полный отказ от свободы, технологию принуждения к которому, если помните, Генри Киссинджер изложил вполне доступно. Потратим еще немного времени, чтобы прочитать одну весьма содержательную статью 150 .

Недалекие верующие считают штрих-коды и электронные деньги печатью дьявола. В новом мире таким верующим будет жить трудно... Уже сейчас на Западе пластиковая карточка с микрочипом стала обыденностью. Карточек так много, что нет даже данных о точном их числе. По оценкам разных специалистов, сейчас на руках у людей находятся примерно 900 миллионов пластиковых карточек, а к 2010 году их число возрастет до 35 миллиардов — на каждого жителя планеты по пять штук.

Другими словами, пластиковые карточки не роскошь, а насущная необходимость. В качестве гуманитарной помощи их уже направляют в развивающиеся страны, например в Мексику, для раздачи нищим и бедным. Планируется, что по пластиковым карточкам нищие будут получать гуманитарную помощь.

Но иметь множество карточек неудобно. Неудобно каждый раз доставать их из портмоне... Проблема решаема! Решил ее Томас Циммерман. Томас в компьютерном мире человек известный, именно он изобрел так называемые инфоперчатки, с помощью которых люди могут ориентироваться в виртуальном пространстве. Сейчас Томас работает в исследовательском центре IBM над необычным проектом. Суть его такова...

230

До сих пор информация передавалась человечеством в основном по сетям — проводам из меди или стекловолокна. Циммерман предложил иной способ. Дело в том, что сигналы сверхвысокой частоты (сотни тысяч герц) способны пронизывать даже те материалы, проводимость которых считается плохой. Томас разработал носимые микрокомпьютеры, которые излучают сверхчастотные, но маломощные микротоки силой в несколько долей ампера.

Передающей средой для этих колебаний становится хозяин компьютерчика, а сам компьютер по размерам не больше пластиковой кредитной карточки. Поначалу никто не верил, что столь слабые токи могут передавать сигналы без искажений. Но эксперимент подтвердил: могут! Циммерман бросил карточку на пол, наступил на нее ботинком и дотронулся пальцем до своего коллеги, который «поддерживал связь» с приемным устройством. И на экране приемного устройства засветилась надпись: «Томас Циммерман, номер водительских прав такой-то, номер социального страхования такой-то...»

Теперь нет нужды носить кредитки! Можно таскать с собой «карточку Циммермана» и при покупках даже не доставать ее из кармана — набрав покупок, дотроньтесь рукой до кассы или просто пройдите мимо нее, наступив на приемник, установленный на полу. И все — система автоматически снимет с вашего счета нужную сумму денег. Удобно, черт побери!

Не нужно носить ключи от дома и квартиры. Дверь откроется сама при вашем приближении. Кстати, подобные автомобильные карточки уже давно выпускаются и продаются производителями автосигнализации. Если у вас отобрали ключи, злоумышленники все равно никуда не уедут, если не догадаются отобрать у вас еще и карточку. Но ведь могут и отобрать... Кроме того, карточку можно по-

231

терять. Что ж, некоторые фирмы уже готовы выкинуть на рынок первые карточки с биометрическим сенсором, которые распознают своего владельца по структуре его кожи или другим признакам, а в чужих руках работать просто не будут. Бесспорно, мысль хорошая, но есть задумки и поизворотливее! Зачем нам вообще носить карточки, если человек сам по себе может быть ходячей карточкой?!

Тимоти Макквей, «бомбист» из Оклахома-Сити, жаловался журналистам, что ФБР имплантировало ему микрочип в ягодицу, чтобы постоянно знать, где он находится. «Федеральные службы хотели контролировать каждый мой шаг!» — горевал террорист. Что ж, может быть, для террористов насильственное вшивание микрочипа и могло бы быть справедливой мерой воздействия и контроля. И для потенциальных террористов тоже. И для всяких ненадежных товарищей. И для... Кто там следующий подставлять задницу? Наверное, это случится с каждым.

Американцы, ратующие за свободу и демократию, — народ жесткий. Опросы говорят, что только 3% из них выступают против поголовной дактилоскопии, а 97% граждан отнюдь не против того, чтобы у каждого с детства брали отпечатки пальцев и заносили в федеральную картотеку. Напротив, добропорядочная Америка полагает, что чипы нужно вшивать в самые чувствительные области тела, например где-нибудь рядом с сердцем, а не в заднице, чтобы невозможно было удалить.

При автоматической идентификации, правда, возможны ошибки. Пример тому — судьба Мартина Ли Демента. После того как в Калифорнии установили автоматизированную систему учета отпечатков пальцев, машина, просканировав пальцы Мартина, сделала ошибку, «опознав» его как человека, виновного в одном старом нераскрытом убийстве. Бедола-

232

га просидел в тюрьме два года, беспрерывно прося откатать у него пальчики вручную. Наконец через два года просьб полицейские, по старинке намазав ему руки краской и приложив черную руку к бумажке, убедились: не тот! Извинились и отпустили. Неприятная история, конечно, но ведь издержки производства не отменяют самого производства, не так ли?

Разумеется, вероятная поголовная «чипизация» породит свой класс отверженных — людей, которые по идеологическим или религиозным соображениям будут уклоняться от подобной процедуры. Однако, с одной стороны, прослойка эта будет немногочисленной, как любая прослойка экзотических отщепенцев, а с другой... С другой — можно ведь обойтись и без вживления кремниевого микрочипа с индивидуальным кодом! В конце концов индивидуальный номер социального страхования, данные о банковском счете, неоплаченных и оплаченных штрафах, арестах и отсидках могут храниться не на теле (или в теле) гражданина, а в центральной системе. А идентифицировать личность можно не только с помощью вшитого чипа: человек и без того чересчур индивидуален.

Речь не только об отпечатках пальцев. У каждого свое особое расположение кровеносных сосудов на лице. Уже созданы приборы, улавливающие тепло от сосудиков и запоминающие неповторимый «тепловой узор» лица. Можно изменить лицо методом пластической хирургии, но даже с помощью скальпеля невозможно изменить его «тепловой узор».

Кроме «лицевых тепловизоров», созданы и успешно работают другие приборы-идентификаторы, опознающие человека по радужной оболочке глаза, запаху, типу кожи, форме лица, акустике голоса, геометрии рук... Пока этих приборов еще немного, пока они стоят на пограничных КПП, в режимных учреж-

233

дениях. Но в последнее время в США, например, решили распространить подобные системы идентификации личности повсеместно...

Но, скорее всего, идея вживлять в человека чип все же возобладает. По той элементарной причине, что ждать, пока прибор отсканирует тебе радужку глаза, ладонь или лицо — даже если это занимает всего несколько секунд! — все равно дольше, чем просто пройти мимо электронного опознавателя, считывающего нужную информацию с вшитой в тело карточки. Десять секунд экономии — это немало. Десять секунд экономии — решающий фактор цивилизации.

Итак, мы оказались в мире, где каждый человек так или иначе является собственным идентификатором, вся его подноготная хранится в федеральных сетях. Мы оказались в мире, где каждый предмет, даже пивная пробка, имеет микрочип или микрокомпьютер. Мы оказались в мире, где все события оставляют информационные следы и ничего невозможно скрыть. Мы оказались в мире, где есть возможность восстановить все события, случившиеся в определенный день в определенном месте, узнать, кто где был и чем занимался. Вам нравится такой мир?

Многие американцы отнеслись бы к этому миру спокойно: «Если я не собираюсь предпринимать ничего противоправного, мне нечего бояться». Но наши люди, отягощенные непростой исторической памятью, сразу же вспомнят Оруэлла, Замятина, Хаксли, Кафку... Русские боятся полностью прозрачного общества из-за возможных злоупотреблений власти: «А вдруг не только с санкции судьи или прокурора кто-то решит узнать, где я был и что делал?! Пускай я даже не делал ничего противоправного, но кто помешает моей жене узнать, например, про мою любовницу?»

234

Да, действительно, полностью прозрачный мир потребует коренной перестройки всех общественных отношений. С одной стороны, исчезнут корыстные преступления и изнасилования. Останутся, быть может, лишь спонтанные убийства да преступления, совершенные в состоянии опьянения. По этой причине останутся лишь в музеях замки и запоры, потому что запирать двери не будет необходимости. Наконец в полной мере восторжествует то, о чем мечтали поколения юристов — принцип неотвратимости наказания.

С другой стороны, такой мир потребует совершенно иной морали. К примеру, перестанет существовать моральный запрет на супружескую измену. Поскольку абсолютная супружеская верность невозможна, что доказал тысячелетний опыт человечества, и скрыть измену, то есть соблюсти видимость приличия, также невозможно, шелуха видимых приличий просто осыплется за ненадобностью. И вместо видимости искусственных приличий воцарится приличие по формуле «что естественно, то не постыдно».

Как ни парадоксально на первый взгляд, но это оруэлловское общество будет обществом тотальной свободы. Ибо, когда у человека не остается никаких секретов в личной жизни, когда каждый его поступок выдает предательская электроника, когда ничего нельзя скрыть от близких и государства... вот тогда только и можно облегченно рассмеяться, простить все себе и окружающим и стать полностью свободным. Как бы плохо ты ни поступил, все равно этого не скроешь, так что поступай как хочешь!

Анализ показывает, что абсолютно прозрачное общество, состоящее из несовершенных людей с их животными желаниями, может существовать только в условиях невероятной толерантности и тотального гуманизма, если не сказать тотального всепрощения. Остается лишь некий минимум уголовных запретов,

235

сдерживающих общество от хаоса, а в остальном — максимум моральной свободы, при которой человек может делать все, что ему вздумается, без оглядок на чужие предрассудки. Но зато это будет самое гибкое, самое динамичное общество из когда-либо существовавших.

Поистине дьявольское общество. В котором весь духовный мир человека ограничивается титтитейнментом, а любая попытка «очеловечиться» пресекается «согласованной редукцией». Кстати, оно уже очень неплохо описано в литературе — почитайте, например, главу про «дурацкий остров» в «Незнайке на Луне» Н. Носова.

Здесь возникает вопрос — и что же делать? Вот автор совсем недавно объяснял, что-де призывы остановить технический прогресс суть обман, а теперь сам того же хочет? Ничего подобного — я только хочу, чтобы это было естественное движение, а не искусственно вызванное кем-то. Здесь есть недоразумение — оно заключается в том, что активно навязывается мнение, будто электронные деньги суть революция в этой области. В рассмотренном сценарии и вправду революция: привычные нам наличные деньги анонимны (на них нет имени владельца), а то, что предлагают адепты мондиализма, как раз превращает деньги в авторизованные.

Интересно, что это опасно само по себе: представьте себе, что вы просто потеряли свой электронный кошелек — скажем, случился вполне естественный и обычный сбой в работе обслуживающей систему программы. Известно, что в любой технической системе ликвидировать периодические ошибки нельзя в принципе — но в данном случае каждая ошибка ставит человека на грань выживания. Ведь она означает, что вам придется потратить некоторое время на восстановление своего кошелька. И все это время вы будете беспомощны — то есть вообще ничего не сможете сделать. Даже проехать к пункту расчетной системы, чтобы выяснить ситуацию и принять меры. Или позвонить туда же с уличного автомата. Я уж не говорю о том, что любые гарантии от

236

несанкционированного доступа остаются фикцией: все мы знаем о том, что любая защита взламывается, так что и в этой области щит и меч идут рука об руку, какими бы изощренными ни были технологии защиты.

Меж тем для решения проблемы достаточно отбросить мечты о революциях и просто создать электронную копию известной нам платежной системы с наличными деньгами. Смысл ее в том, что деньги анонимны — так что узнать, кто заплатил, невозможно в принципе. То есть никакой идентификации личности в такой системе вообще не должно быть — деньги пришли, товар или услуга считаются оплаченными. Кроме невозможности тоталитарного контроля, такая система имеет и еще одно преимущество: вы можете иметь много «электронных кошельков», поэтому даже какие-то технические проблемы с одним из них не делают вас беспомощным.

Наконец, такая система, делая анонимными расходы, вовсе не позволяет скрывать доходы, ибо получатель средств не анонимен (неизвестен только отправитель) — таким образом, возражения налоговых служб снимаются. Такое — подчеркну, сугубо естественное! — развитие платежной системы гораздо проще, ибо не требует никакой централизованной расчетной системы. Неудивительно поэтому, что в реальном электронном бизнесе такие системы уже есть — например, в нашем интернет-сообществе хорошо известны системы PayCash 151 и WebMoney 152 .

Точно так же естественно могут быть решены и проблемы с личной идентификацией. Вам нужно справиться с базой данных и проверить меня на предмет нахождения в ней? Это очень просто: напишите список необходимых сведений обо мне (фамилия, имя, отчество, дата и место рождения) в специально выделенном месте паспорта. Эти сведения суть такой же уникальный идентификатор меня, как и личный код. А чтобы прочесть его, достаточно примитивного сканера и простейшей программы распознавания образов ( OCR — Optical Character Recognition ).

237

Программ этих существует море, методики написания давно известны, разработка отнимет минимум времени и средств. Сканеры же и так есть у операторов — ведь именно ими предполагалось считывать штрих-код. Зато решена проблема несанкционированного сбора информации, потому как я сам могу прочитать сведения о себе, записанные в моем паспорте, — ведь теперь это обычные слова и числа, а не закодированная информация для машинного считывания, в которую можно запихать все, что угодно. И, само собой, внедрение таких систем обойдется гораздо дешевле, чем тотальное штрихкодирование или тем более чипизация.

Как видите, противники мондиализма суть вовсе не враги техники, предлагающие вернуться в пещеры. Технологический прогресс вовсе не обязан приносить людям несчастье или служить корыстным интересам кучки обнаглевших олигархов. Но для этого нужно, чтобы вся система жизни была переставлена обратно с головы на ноги. Беда в том, что при власти этих господ такого произойти не может в принципе. И не только потому, что дикая жажда прибыли превозмогает у них все остальное. Здесь есть и еще один аспект...

238

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Политология