Уолцер М. О терпимости

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава третья. СЛОЖНЫЕ СЛУЧАИ

Израиль

Израиль представляет собой более сложный случай, чем Франция, ибо в нем сочетаются три или четыре внутренних режима — причем

57

четвертый однажды предлагался ему в качестве господствующего режима. В 30-40-х годах одна из фракций сионистского движения выступала за бинациональное государство — арабо-еврейское консоциа-тивное устройство. Этот план оказался практически неосуществимым, так как центральным вопросом в споре между евреями и арабами являлась иммиграционная политика. Речь шла не о том, каким образом организовать толерантный режим (какие структуры смогут надлежащим образом обеспечить взаимную терпимость евреев и арабов?), а об участниках этого режима (сколько здесь будет евреев и сколько арабов?). Именно на последний вопрос не смогли найти удовлетворяющего обе стороны ответа две названные группы. В 30- 40-е годы для евреев особенно остро стоял вопрос иммиграции, он и послужил главным мотивом к установлению независимого еврейского государства. Это государство определенно не является консоциативным устройством. И тем не менее в нем существуют глубокие деления, проходящие по трем различным направлениям. Во-первых, современный Израиль представляет собой национальное государство, порожденное классическим националистическим движением ХК века и имеющее в своем составе значительное "национальное меньшинство" — палестинских арабов. Представители этого меньшинства являются гражданами данного государства, но ни история, ни культура их не находят отражения в его общественной жизни. Во-вторых, Израиль является одним из государств — наследников Османской империи (по-средующим звеном в линии преемственности явилась здесь Британская империя) и сохраняет в отношении различных религиозных общин — еврейской, мусульманской и христианской — систему миллетов, позволяя им иметь собственные суды (в рамках семейного права) и предоставляя им на выбор частично дифференцированный набор образовательных программ. И в-третьих, еврейское большинство Израиля представляет собой иммигрантское общество, собравшееся изо всех уголков необъятной диаспоры — этакий "праздник кущей" для мужчин и женщин с очень разным историко-религи-озным прошлым, хотя и с общим еврейским происхождением (правда, факт общего происхождения также порой подвергается сомнению). Различия эти носят когда этнический, а когда — религиозный характер. Из этого слагается некое сегментированное большинство, сплачивающееся — да и то не всегда — лишь под напором меньшинств. Сионизм обладает сильным национализирующим воздействием, но он лишен присущей французскому республиканству ас-

симилирующей способности.

С точки зрения каждого из названных аспектов, Израиль является фактически стандартным государством; каждый присутствующий в нем режим — национальное государство, империя и иммигрантское общество — в общих чертах выглядит так же, как и должен выглядеть в чистом виде. На практике же каждый из этих трех сложным образом воздействует на все остальные, в результате чего возникают дополнительные трения, помимо тех, что присущи каждому режиму в отдельности 34. Так, например, система миллетов замыкает индивида внутри его религиозной общины, но эти общины не являются естественными или единственно возможными объединениями для всех граждан — особенно для еврейских эмигрантов из Западной Европы, Америки и бывшего Советского Союза, многие из которых радикально секуляризованы или религиозны, но каждый на свой манер. Суд раввината воспринимается ими как что-то нетерпимое и гнетущее, как пережиток некоего неведомого им отжившего режима.

В этом есть некоторое сходство с поведением арабского меньшинства, которое воспринимает еврейских иммигрантов как оскорбление и опасность для себя — и не только потому, что они усугубляют их положение в качестве меньшинства, но и потому? что они играют главенствующую роль в политической борьбе за признание и равноправие. В отличие от арабов эти иммигранты ожидают, что их культура и история получат отражение в общественной жизни еврейского государства, но на деле ожидания многих из них не оправдываются. Оказавшись в ситуации большого разнообразия культур, они начинают выдвигать требования проведения государством политики нейтралитета или муль-тикультурализма, характерной для иммигрантских обществ, а это не совпадает с замыслами основателей сионизма. Но хотя в принципе данные социальные схемы включают и арабов, на практике в них зачастую не остается для них места — либо они включают их только формально, и тогда, например, арабские школы не получают причитающейся им доли государственного финансирования 3S. В данном случае попытка добиться взаимной терпимости в иммигрантском (или еврейском) сообществе доминирует над попыткой сделать еврейское государство полностью терпимым в отношении своего арабского меньшинства. Подоб-

м Заслуживает внимания рассмотрение этих трений в кн.: HorowitzD., LissakM. Trouble in Utopia: The Overburdened Polity of Israel. Albany: State University of New York Press, 1989. 35 WeingrodA. Palestinian Israelis //Dissent (summer 1996), pp. 108—110.

59

ное положение дел, конечно, усугубляется международным конфликтом Израиля с его арабскими соседями, но вместе с тем оно отражает и трудности сосуществования различных режимов.

В этих обстоятельствах обеспечение толерантности осложняется в связи с неопределенностью в вопросе о том, что должно быть объектом толерантности: индивиды или сообщества? Если сообщества, то какие: религиозные, национальные или этнические? Вероятно, ответ на этот вопрос должен включать в себя все перечисленные объекты. Если бы удалось разрешить международный конфликт, толерантности в этом троекратно разделенном обществе можно было бы достичь легче, чем во многих обществах с простым делением, ибо в этом случае движение шло бы по различным направлениям и опосредование осуществлялось бы через различные институциональные структуры. Но такое опосредование предполагает постепенный пересмотр данных структур в направлении их взаимоадаптации. Что потребуется для осуществления этого процесса? Возможно, потребуется увеличение численности религиозных судов, что соответствовало бы действительным делениям в каждом из трех сообществ. Возможно, потребуется и какая-то разновидность территориальной автономии для арабских городов и деревень; возможно также — и единый учебный план по основам гражданственности, такой план обеспечит преподавание демократических ценностей, плюрализма и толерантности и явится обязательным предметом для всевозможных государственных школ — арабских и еврейских, светских и религиозных. Первое из перечисленных нововведений позволит приспособить систему миллетов к иммигрантскому обществу; второе — приблизить национальное государство к интересам составляющих его национальных меньшинств; третье — переложить те же требования на язык иммигрантского общества, т.е. заговорить не национально-религиозно-этническим, а политическим языком или языком морали. Но столь же просто представить себе ситуацию, при которой Израиль станет переживать все новые кризисы в рамках каждого из присущих ему режимов, а также и по линиям их взаимодействия.