Семигин Г.Ю. Антология мировой политической мысли. Политическая мысль в России

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТУГАН-БАРАНОВСКИЙ Михаил Иванович

(1865—1919)— социолог, экономист, один из видных представителей так называемого легального марксизма. Закончил физико-математический факультет Харьковского университета, одновременно экстерном сдал экзамены за юридический факультет. Получил степень магистра в Московском университете за работу “Промышленные кризисы в современной Англии, их причины и влияние на народную жизнь” (1894). Защитил докторскую диссертацию “Русская фабрика в прошлом и настоящем” (1898). В 1895—1899 и 1905—1913 гг.—приват-доцент Петербургского университета, с 1913 г.—профессор Петербургского политехнического института. В эти годы Туган-Барановский также возглавлял журнал “Вестник кооперации” и редактировал периодический сборник “Новые идеи в экономике”. После февральской революции уехал на Украину, где до января 1918 г. был министром финансов в правительстве Центральной рады, затем участвовал в организации Украинской академии наук, был профессором Киевского университета. В эти годы Туган-Барановский эволюционировал к неокантианскому этическому социализму, а затем к либеральным взглядам. В политической экономии он стремился синтезировать трудовую теорию стоимости с концепцией предельной полезности. (Тексты подобраны 3. М. Зотовой.)

СОВРЕМЕННЫЙ СОЦИАЛИЗМ В СВОЕМ ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ

Отдел II

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ

Глава IV

ЦЕНТРАЛИСТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ И КОММУНИЗМ

(...) Впрочем, марксисты, в сущности, нисколько не хуже утопических социалистов понимают необходимость планов будущего строя. Различие же их от утопистов лишь в том, что утописты сами создавали эти планы, для чего потребовалась огромная работа мысли; а марксисты получили эти планы в готовом виде от утопистов. И лишь в силу наличности таких планов у марксистов марксизм есть одно из направлений социализма.

Итак, планы социалистического устройства общества суть необходимая составная часть всех направлений социализма, которые по отношению к этим планам могут быть разделены на:

1) централистический социализм и коммунизм;

2) корпоративный социализм;

3) федералистический социализм;

4) анархизм.

1. ЦЕНТРАЛИСТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

IV

Марксизм принципиально отрицает пользу и значение подобных планов будущего устройства, усматривая в этом утопизм. Поэтому неудивительно, что ничего выдающегося в этой области марксизм не создал. Несомненно лишь одно, что хотя марксисты и отрицают, чтобы общество будущего могло называться государством — так как современное классовое государство есть организация классового господства, а именно господства имущих классов над неимущими, между тем как в социалистическом обществе не будет классов, классовых противоречий и классового господства, почему оно и не будет в современном смысле государством — социалистическая организация общественного хозяйства будущего должна иметь, по представлению марксистов, централистический характер. Правда, не все общественное производство будет управляться из одного общественного центра. Производства, служащие чисто местным потребностям, могут перейти в ведение местных, общинных учреждений. (...)

Социалистическое общество будущего рисуется марксистам, как громадная ассоциация, более или менее совпадающая с современным государством. Ассоциация эта будет находиться в известной экономической связи с другими подобными ассоциациями, так как ни одно современное государство не может обойтись без ввоза иностранных продуктов. Отношения между подобными независимыми социалистическими государствами не могут быть регулируемы какой-либо высшей властью, и каждое государство будет по отношению к другому как бы независимым предпринимателем. На основании свободного соглашения друг с другом отдельные социалистические государства будут балансировать, уравновешивать свой ввоз и вывоз, расплачиваться продуктами по своим взаимным обязательствам. Таким образом, если внутри государства народное хозяйство и будет подчинено стройному, сознательно выработанному плану, то мировое хозяйство в своем целом будет лишено какого бы то ни было плана. С социалистической точки зрения, стремящейся подчинить сознательной воле человека всю общественную организацию в совокупности, непланомерность мирового хозяйства является очевидным несовершенством, слабостью системы, и потому Каутскому рисуется в будущем слияние всех отдельных социалистических ассоциаций в одну колоссальную ассоциацию, охватывающую собой весь мир. Только тогда социалистическое преобразование современного хозяйства достигнет своего естественного завершения.

Господствующей формой производства в пределах социалистического общества естественно будет крупное производство в силу своих технических выгод сравнительно с мелким производством. Но это не значит, что мелкое, индивидуальное производство совершенно исчезнет; напротив, в некоторых родах труда оно сохранится, как например, в области художественной промышленности, а также, быть может, и в некоторых отраслях современного ремесла и сельского хозяйства. Но, конечно, мелкий производитель социалистического общества будет тем отличаться коренным образом от современного мелкого производителя, что он не будет предпринимателем и не будет собственником своих орудий труда, равно как и своего трудового продукта. И то, и другое будет принадлежать обществу, а мелкий производитель будет лишь иметь такое же право на вознаграждение от общества, как и всякий другой производительный рабочий.

Что касается до распределения продуктов между членами общества, то в этом отношении марксисты склоняются к принципу равенства оплаты труда, независимо от его рода, допуская уклонения от равенства в пользу более неприятных родов труда. Вместе с тем марксисты решительно высказываются за признание принципа обязательности труда.

Но не следует представлять себе социалистическое государство как какую-то гигантскую деспотию, в которой воля большинства будет железным обручем сковывать всю народную жизнь. Централистическая организация общественного производства совместима с самым широким развитием местного самоуправления, являющегося необходимым условием для правильной работы всего механизма социалистического хозяйства, ибо только при этом условии центральная организация не потеряет связи с конкретными условиями жизни. Вообще же власть в социалистическом обществе утратит все то, в силу чего она в настоящее время всегда представляется опасной для народной свободы. Раз представители власти не будут пользоваться никакими преимуществами сравнительно с другими гражданами и будут находиться под постоянным контролем свободного народа, то нет никакого основания опасаться, что власть явится приманкой честолюбия и послужит к угнетению личности. При отсутствии внутри социалистического общества классов и классовых противоречий всякие поводы к столкновению хозяйственных интересов различных групп населения сократятся до последней степени, и исчезнет повод для всякого притеснения и насилия с чьей бы то ни было стороны. Люди власти станут не повелителями, а исполнителями воли, слугами народа. (...)

II. КОММУНИЗМ

(...) Централистический коммунизм, поскольку он принудительно устанавливает, какие именно предметы должны потребляться человеком, является совершенно недопустимым стеснением личной свободы человека. Однако отсюда не следует, что начало коммунизма в потреблении должно быть совершенно отвергнуто. Дело в том, что коммунизм выставляет два различных принципа распределения. В идеале коммунизм требует полной свободы потребления — каждому по его потребностям — для ближайшего же времени коммунизм выставляет требование качественного и количественного равенства потребления. Такое равенство потребления равносильно, как я сказал, полному порабощению личности обществом. Но коммунизм выставляет и более высокий принцип распределения — свободы потребления. Правда, этот принцип может казаться совершенно неосуществимым на практике. Ведь человеческие потребности почти безграничны; если предоставить каждому полную свободу расширять свое потребление, то не приведет ли это к тому, что одни будут захватывать большую часть общественного богатства в ущерб другим, которым поневоле придется довольствоваться немногим, оставшимся на их долю? Так как общественное богатство имеет свои границы, то должны быть, казалось бы, какие-либо внешние границы и для потребления, которое, предоставленное самому себе, стремилось бы к неограниченному расширению. (...)

Итак, конечным общественным идеалом является коммунизм, для ближайшего же будущего — социализм или, говоря точнее, известное сочетание социализма с коммунизмом. Даже в современном обществе существуют обширные области коммунистического, вполне свободного, потребления. Так, все свободно пользуются общественными парками, музеями, библиотеками, картинными галереями. Народное образование также, в большей или меньшей степени,, имеет даровой характер. Даровая медицина и ветеринария уже теперь является господствующим типом лечебной помощи в русской деревне земских губерний. Без всякого сомнения, область свободного коммунистического потребления должна чрезвычайно расшириться в социалистическом обществе... (...)

Глава V. КОРПОРАТИВНЫЙ И ФЕДЕРАЛИСТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

1. КОРПОРАТИВНЫЙ СОЦИАЛИЗМ

(...) Таким образом, корпоративному социализму рисуется в будущем следующая организация общественного

хозяйства. Каждая отрасль производства находится в руках организованных рабочих, почти бесконтрольно распоряжающихся принадлежащими им средствами производства. Земледельцам принадлежит земля, ткачам — ткацкие фабрики; машиностроителям — машиностроительные заводы и т. д. и т. д. Изготовленные продукты поступают в обмен, продаются и покупаются. Каждая организованная отрасль труда является на рынке самостоятельным предприятием и распределяет между своими членами всю свою чистую выручку, за вычетом доли, следуемой государству.

Каковы бы ни были выгоды такой организации общественного хозяйства, легко видеть, что она не соответствует социалистическому идеалу, ибо она не обеспечивает экономической равноправности всех членов общества. При господстве корпоративного социализма средства производства принадлежали бы не всему обществу, не всему народу, а лишь отдельным группам. Рабочие в тех отраслях труда, которые оказались бы в более благоприятных условиях, могли бы пользоваться выгодами своего экономического положения в ущерб интересам остальной части общества и, таким образом, эксплуатировать ее.

Борьба противоположных экономических интересов при такой организации общественного хозяйства не уничтожается, а лишь переносится-из области частных хозяйств в область организованных общественных групп, и от этого она может стать даже более ожесточенной.

Корпоративный социализм оставляет национальное производство в целом неорганизованным, непланомерным. Каждая группа рабочих самостоятельно руководит производством, не справляясь с нуждами и желаниями других групп. В этом отношении организованные группы профессиональных рабочих вполне соответствовали бы современным союзам капиталистов, так называемым картелям, с тем, разумеется, различием, что они не имели бы капиталистического характера. Но как картели не в силах предотвратить промышленных кризисов и помешать тому экономическому трению, которое задерживает рост народного богатства при господстве капитализма, точно так же бессильны будут организовать общественное хозяйство и производительные ассоциации рабочих. (...)

II. ФЕДЕРАЛИСТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

Федералистический социализм резко отличается как от централистического, так и от корпоративного социализма. Первая форма социализма требует объединенной организации всего народного хозяйства в пределах государства (а в идеалах — и всего мира) в связное, стройное целое, все части которого должны быть строго согласованы между собой. Централистический социализм совместим с широкой свободой местных хозяйственных организаций, но лишь в известных пределах, в пределах признания верховной власти и верховного авторитета центральной хозяйственной организации.

Напротив, федералистический социализм принципиально отвергает необходимость объединения отдельных социалистических общин в одно связное целое. Этим он резко отличается от централистического социализма. В то же время он отличается и от корпоративного социализма. Этот последний кладет в основу хозяйственного деления общества профессию, род производительного труда. Хозяйственной единицей в корпоративном социализме является группа рабочих, связанных единством профессии. Напротив, федералистический социализм стремится объединить в одну хозяйственную организацию представителей различных профессий: единицей федералистического социализма является социалистическая община, включающая в себя, по возможности, все роды труда и ведущая хозяйство в значительной мере на натуральных началах — вырабатывающая собственными средствами большую часть разнообразных продуктов, служащих для потребления ее членов.

Корпоративный социализм близок к централистическому в том отношении, что он покоится на широком общественном разделении труда и предполагает тесную связь между всеми группами профессиональных рабочих, так как каждая отдельная группа их не имеет возможности удовлетворять свои потребности без помощи других групп. Напротив, федералистический социализм, разбивая общество на множество отдельных общин, находящихся в весьма слабой связи друг с другом, образует собой уклон уже в сторону анархизма. Доведенный до своих последних логических пределов федералистический социализм почти совпадает с анархизмом. (...)

(...) Федералистический социализм очень важен как известный противовес чрезмерному централизму. Чем более централистически организовано общественное хозяйство и чем большие размеры приобретает эта организация, тем больше опасности для свободы отдельных лиц. Централизм всегда несет с собой и бюрократизм — оторванность общественного механизма от тесного соприкосновения с действительной жизнью, игнорирование всех индивидуальных отличий. Соответственно этому возрастает и роль принудительного начала, власти в строе общественной жизни. Таков неустранимый грех всякого централизма.

Этому противостоит сильная сторона централизма — стройность, согласованность, пропорциональность в своих частях всего общественного целого. Без централизма не может быть и планомерности целого, так как эта планомерность может быть внесена в общество только подчинением отдельных составных частей его единому центральному плану. Только при этом условии общественный строй становится целиком продуктом разумной воли человека и наиболее полно приспособляется к нуждам и потребностям человека.

Вообще выгодные стороны централизма значительно перевешивают невыгодные. Но так как невыгодные стороны все же остаются, то общество должно стремиться к их возможному ослаблению и нейтрализации. Средством же такой нейтрализации является введение в систему централизма федералистического начала, но как начала подчиненного. Центральная организация должна не мешать самому широкому развитию местного самоуправления и местной самодеятельности. Централизм должен быть ограничен строго необходимым; все же остальное должно быть предоставлено свободному усмотрению более узких хозяйственных организаций. Социалистическая община должна быть деятельной и богатой содержанием хозяйственной организацией, основной ячейкой всего народохозяйственного строя. Но эти отдельные ячейки не должны быть независимыми, совершенно автономными единицами, не должны представлять своей совокупностью бесформенную социальную груду; они должны быть спаяны между собою цементом в одно связное и стройное целое, социальное здание, и в основу этого здания должен быть положен разумный план соподчинения отдельных его составных частей.

Интересы отдельных общественных групп должны быть взаимно согласованы и все вместе должно быть так же разумно и целесообразно, как разумна и целесообразна должна быть каждая отдельная составная часть этой великой общественной постройки.

Глава VI. АНАРХИЗМ

Крайней противоположностью централистическому социализму является анархизм.

С точки зрения анархизма идеал общественного строя будет достигнут лишь тогда, когда из общественного строя исчезнет всякая власть человека над человеком, когда все люди будут равно свободны и над ними не будет никакого господина. Власть большинства над меньшинством признается анархистами таким же насилием над личностью человека, как и власть меньшинства над большинством. Единственным законом анархического общества должна быть свободная воля каждого человека; каждый должен быть свободен делать лишь то, что признает нужным, и лишь добровольное соглашение отдельных лиц, соединяющихся ради достижения какой-либо общей цели, может быть основанием их совместной жизни и деятельности. (...)

Поэтому нет оснований думать, что когда-либо человечество достигнет анархизма — полной свободы личности от общественного контроля. Напротив, следует ожидать, что пока будет существовать общество, до тех пор будет оставаться в силе и необходимость в общественном контроле общественного хозяйства, в общественной организации труда.

Однако анархизм не лишен известного положительного значения. Централистический социализм, как я уже указывал, таит в себе опасность деспотизма большинства над меньшинством. Анархизм, выставляя начало безусловной свободы личности и полной независимости ее от воли большинства, является, как и федералистический социализм, противовесом против этой опасности. Всякое человеческое общество заключает и всегда будет заключать в себе непримиримое противоречие личности и общества. Общество состоит из личностей, но и личность человека вырастает и слагается из общественных влияний. Поэтому, как немыслимо человеческое общество, в котором личная свобода совершенно бы отсутствовала и человеческая личность превратилась из самостоятельной цели в себе в простой орган общества (подобно тому как это мы наблюдаем в некоторых животных колониях, напр. в колониях медуз, в которых некоторые особи исполняют роль органов питания, другие — органов размножения, третьи — органов нападения и защиты и т. д.), точно так же немыслимо общество, слагающееся из совершенно независимых друг от друга, вполне свободных от общественного контроля личностей. Между этими двумя неизменными началами всякого человеческого общества — личным и общественным началом — существует внутренний, неустранимый антагонизм: с одной стороны, личность стремится сбросить с себя общественные путы, достигнуть возможно большей свободы, с другой стороны, общество стремится возможно полнее подчинить своим интересам личность. Но так как и личное, и общественное начало одинаково присущи всякому человеческому обществу, то борьба того и другого никогда не может завершиться полным торжеством одного начала над другим. Совершенным общественным строем будет такой, в котором возможно более полная свобода личности будет достигнута при возможно более полном обеспечении интересов всего общества как целого.

Анархизм не сознает неизбежности этой двойственности общественного союза (отражающей двойственность меня и тебя, субъекта и объекта) и верит в возможность полного освобождения личности от общественного принуждения. Эта вера основывается на заблуждении — на непонимании истинной природы человеческого общества. Но, будучи теоретически несостоятельным, анархизм может иметь положительное значение на практике, составляя практический противовес противоположному стремлению — превратить личность человека в простой орган общественного союза. Результатом борьбы этих двух противоположных стремлений и должно быть социалистическое общество будущего, задачей которого явится не подчинение личности обществу или общества личности, а возможно более полное, но всегда относительное и не безусловное примирение этих двух противоположных начал — создание возможно более благоприятных условий для самого широкого развития каждой человеческой личности во всей ее сложности и полноте, но без ущерба развитию других человеческих личностей, принадлежащих к тому же общественному союзу, охватывающему собой в идеале все человечество, все разумные существа мира.

Есть только одна область человеческой деятельности, в которой возможна и необходима полная свобода, — это область высшего, умственного, творческого труда. В этой области никакая власть большинства над меньшинством не может быть терпима. Всякая попытка подчинить общественному контролю творческий труд равносильна огромному понижению его производительности и, следовательно, огромной потере для общества. (...)

Отдел III. ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОЯ

Глава VIII. ПЕРЕХОД ОТ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОЯ К СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМУ. ПРАКТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА СОЦИАЛИЗМА

(...) Социалистический строй с точки зрения марксизма не может быть простым результатом захвата политической власти пролетариатом, новая хозяйственная организация должна быть в то же время подготовлена как стихийной эволюцией капиталистического хозяйства, придающей все более общественный характер производству путем его концентрации, так и рядом законодательных и иных мероприятий, содействующих в пределах капиталистического же хозяйства социальному подъему пролетариата и созданию элементов будущего хозяйственного строя. (...)

II

(...) В общем никаких технически непреодолимых трудностей введение социалистической организации хозяйства не встретит. И это нужно твердо признать и запомнить. Социалистический строй не есть несбыточная мечта об утерянном человеческом рае, не досужее умозрение или праздная фантазия, а такой строй общественного хозяйства, который хотя и не может быть осуществлен немедленно во всем своем объеме, но уже в настоящее время может быть вполне реальной целью практической политики. Конечно, ни одна историческая революция, ни один общественный переворот не могут даже отдаленно сравниться с грандиозностью грядущего социального преобразования. Поистине это будет новое рождение человечества в силе и свободе. Но убеждение не только в осуществлении, но и в неизбежности этого великого преобразования отнюдь не есть слепая вера, самообман, как это утверждают враги социализма. Нет, социалистическая вера покоится на вполне научных и реальных основаниях. Социализм неизбежен потому, что этот строй есть логически необходимое завершение демократии, господства народа. Экономисты буржуазного направления долгое время пытались доказать техническую неосуществимость социалистического строя. Их усилия остались тщетными, и мы теперь видим, что в их собственных рядах все больше распространяется убеждение в близости социализма. Число перебежчиков буржуазного лагеря растет, и его лучшие умственные силы переходят под новые знамена.

Социализм будет потому, что этого требуют интересы огромного большинства народа — всей трудящейся части его, — потому, что развитие капиталистического строя само подготовляет экономическую почву для социализма и укрепляет в то же время тот общественный класс, который всего более заинтересован в осуществлении социалистического идеала — пролетариат. Таково научное основание социалистической веры. Но она имеет также и идеалистические, иррациональные корни.

Вера в социализм есть вместе с тем вера в прогресс, в лучшее будущее человечества, в прекращение насилия и эксплуатации, в гармоничное примирение общественной действительности с нашим нравственным идеалом. Социалисты верят, что жизнь станет благоуханна и прекрасна, что личное счастье перестанет покупаться несчастьем других, что бедность перестанет пригибать человека к земле, что правда победит. Им рисуется в голубой дали лучезарная, чудная страна, и они верят, что социализм откроет к ней двери. Конечно, радужная окраска исторического будущего создается нашим субъективным чувством и никакого научного обоснования не допускает. Теперь уже не редкость встретить людей, которые ожидают социализма и верят, но вместе боятся и ненавидят его. То, что социалистам кажется царством светлой весны, кажется им царством пошлости и мещанства. В основе этих страхов и этой ненависти лежит отвращение к человеческой толпе, глубокое недоверие к народу, высокомерное презрение к нему. Но социалисты не боятся народа и радостно приветствуют восходящее солнце строя будущего.

Печатается по: Туган-Барановский М. Современный социализм в своем историческом развитии. СПб., 1906. С. 132, 152, 152—155, 165, 167, 172—

173, 174-1.75, 191, 193, 204-206, 239, 258.

ИЗДАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

Туган-Барановский М. П. Ж. Прудон. Его жизнь и общественная деятельность. СПб., 1891; Он же. Д. С. Милль, его жизнь и учено-литературная деятельность. 1891; Он же. Социализм как положительное учение. Пг., 1918; Он же. В поисках нового мира. 2 изд. Пг., 1919. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Политология