Демидов А., Федосеев А. Основы политологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

VII. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ

1. ДВА ЛИКА ПОЛИТИКИ

Нетрудно видеть, что политическая реальность предстает перед нами по крайней мере в двух четко различающихся состояниях: с одной стороны, она существует как взаимодействие, функционирование государств, партий, институтов и их облеченных властью представителей, с другой — это сложная цепь действий, контактов людей и их сообществ со своими специфическими мотивами, основаниями и результатами. Отражением этого положения служит наличие в политологии двух аспектов: институционального, сосредоточивающего внимание на анализе организационной, структурной стороны политических отношений, и поведенческого, смысл которого заключается в представлении политики именно как системы действий людей и их последствий.
Формирование политической теории как отрасли знания шло прежде всего за счет изучения институциональной стороны политики, таких проблем, как образ идеального государства и идеального правителя, поиск наиболее целесообразной формы устройства политической власти, способов регуляции взаимодействия интересов разных социальных групп в обществе, методов разрешения политических конфликтов на внутригосударственном и межгосударственном уровне. История политической мысли от древности до нового времени развивается вокруг обсуждения и решения прежде всего этих проблем. но

110

Но в XIX в. акценты в изучении политической жизни существенно меняются. Внимание исследователей во все большей степени привлекает такая сторона политических отношений, как поведение массового их участника, растет стремление понять основания, мотивы, формы влияния на политические институты, степень и характер их зависимости от участия людей. Такой поворот нетрудно видеть в работах К. Маркса («Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Гражданская война во Франции»), А. де Токвиля («О демократии в Америке»), Н.Г. Чернышевского («Кавеньяк»). Обращение мыслителей, принадлежавших к весьма различным политическим лагерям и разным теоретическим направлениям, к исследованию одного и того же явления — поведения массового участника политических событий, влияния, которое он оказывает на их ход, глубоко симптоматично, оно выявляет самоё значение феномена, служит фактом его признания.
Реальным основанием такого поворота в теории служит очевидный и постоянно повторяющийся факт: масса людей, доселе в силу разных причин проявлявшая минимальный интерес к политике, активно в нее включается прежде всего через участие в потрясающих Европу революциях и национально-освободительных движениях, которыми так богат XIX век, а также через институты сформировавшейся к этому времени буржуазной демократии: участие в выборах, деятельности политических партий, союзов. Вопрос о том, как ведут себя люди в сфере политических отношений, какими методами можно воздействовать на их поведение, становится все более актуальным. Он приводит к формированию специфической отрасли политического знания — науки о политическом поведении, стремящейся изучать его с помощью точных методов и противопоставляющей себя умозрительной, не опирающейся на факты «политической
философии».
Политическая теория принимает новый облик, «от традиций в духе Платона, Аристотеля современная теория отличается такими характеристиками, как описательность, эмпирическая ориентация, бихевиоризм, операциональность и причинность»1. Обращение прежде всего к фактам, конкретным действиям и их результатам создает возможность применения различного рода формализованных методов (математического аппарата, графических схем), появляется возможность проведения экспериментов, анкетных опросов и т. д.
Основная схема объяснения политического поведения берется из психологии, где точные методы анализа поведения уже были разработаны и активно применялись. На первый план в политологических исследованиях выдвигается бихевиоризм, сводящий сложность политического процесса и политического действия к простоте формулы: политическое поведение есть ill

111

функция организма (личности, организации) и окружающей среды — или в более позднем варианте: ответ (политическое действие) есть функция окружающей среды к определенному типу действия и предрасположенности. Задача же политической науки видится в том, чтобы «без обобщений высокого уровня максимально ясно, просто, экономно объяснять явления для целей понимания, предсказания и контроля» .
В качестве основных факторов, стимулирующих политическое действие, обычно называются экономическое состояние и институты, членство в группе, различного рода ситуации, складывающиеся в межличностном общении, политические институты, массовые коммуникации. Ответами на воздействие этих стимулов служат политические контакты и дискуссии, полосование и выборы, мнения о политике и участие в партиях, заинтересованных группах и движениях. Нетрудно видеть, что при этом внимание сосредоточивается на внешней стороне политического поведения, на том, в каких формах, актах, результатах оно себя являет. Внутренняя же сторона; мотивы, основания, структура политического действия — оказывается при следовании только такой методологии за рамками исследовательского внимания, не улавливается самой изощренной техникой бихевиористского анализа, более того, иногда вообще рассматривается в качестве псевдопроблсмы.
Поэтому в 60—70-е годы нашего века формируется устойчивое стремление к преодолению ограничений политологического анализа, связанных с доминированием психологических и формализованных методов изучения политики. В ходе «постбихевиористской революции» выдвигаются концепции, придающие большое значение ценностям, культурным аспектам социальной действительности и необходимости их учета и изучения. Все весомее становятся мнения о необходимости различения методов естественных и общественных наук, выдвигается задача исследования намерений и значений субъектов — участников политического процесса, анализа форм их взаимодействия.
В современном смысле реализация задачи анализа политического поведения связана со стремлением к представлению политических явлений как предпосылок и результатов специфического вида социальной деятельности. При этом внимание сосредоточивается на выявлении структуры, механизма этой деятельности, которая предстает как система действий, их оснований и результатов.

2. ФОРМЫ И СТРУКТУРА ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ

Политическое поведение обладает значительной качественной неоднородностью, среди его наиболее значимых форм выделяют следующие :

112

реакция, когда действия людей в политике служат ответами на внешнее воздействие, источником активности в этом случае служат другие люди или институты; периодическое участие, связанное с делегированием полномочий во. всякого рода выборах, политических кампаниях; деятельность в политических организациях, движениях, партиях; выполнение политических функций в рамках государственных органов: служба в армии, органах государственного управления и охраны правопорядка, привлечение к осуществлению всякого рода контроля общественности за их деятельностью; посещение политических собраний, освоение и передача политической информации, участие в политических дискуссиях; прямое - действие — непосредственное влияние на функционирование и изменение политических институтов через такие формы политической деятельности, как митинги, демонстрации, забастовки, голодовки, кампании неповиновения или
бойкоты; воздействие на ход политических процессов через обращения и письма, встречи с политическими лидерами, представителями государственных и политических организаций и движений.
Весьма разнородными являются не только сами виды политического поведения, но и те основания, которые побуждают людей участвовать в нем. Рассмотрим наиболее значимые из них.
Известна мощная .побудительная сила интереса как важнейшего стимула политической деятельности. Но из чего складывается отклик людей на такое воздействие, как формируется действие на его основе? Источником мотивации политического Действия служит наличие определенной проблемы в жизни политической общности, понимание острой необходимости ее решения. Но для того чтобы интеллектуальный факт понимания перерос в действие на его основе, требуется новое звено — психологический импульс готовности к действию, который складывается из желания принять участие в действии и уверенности в возможности его успеха. Двигателями этой цепочки — от проблемы к действию по ее решению—могут быть различные мотивы: гражданский долг, информация, недовольство или стремление к реализации цели. В зависимости от доминирования основного мотива и формируется облик, характер политического поведения: оно может выглядеть чисто эмоциональным откликом на то или иное событие, быть продуманной, прагматичной системой акций по последовательной реализации принятой программы или рассматриваться исполнителями как свершение определенной миссии по «освобождению», «завоеванию» или «восстановлению». Для действующего индивида оно оказывается фактором приобретения весьма важных социальных ценностей — поддержки со стороны других людей, ведет к

113

появлению столь ценимого и важного для политической общности «чувства локтя», способствует налаживанию связей с элитой общества, становится средством выдвижения4.
Характер политического поведения зависит не только от интереса и той мотивации, которая возникает на его основе, но и от таких его внешних регуляторов (оснований), как: роль, это та формальная рамка поведения, которую принимает для себя участник политического действия или которая ему отводится обстоятельствами или другими участниками; статус, или совокупность предполагаемых, возможных для данного субъекта моделей, типов политического поведения, функций, которые он готов на себя принять в политике; принадлежность к группе, социальной или политической общности, возникающей на основе установления между ее членами определенного вида отношений; участие в организации — группе, созданной для осуществления определенных ролей в политике.
В политологии существует стойкая традиция анализа политического поведения с акцентом на выявление его подсознательной мотивации, неосознаваемых оснований, таких, как влечение к агрессии, нарциссизм, сексуальное утверждение, чувство виновности. Такая установка позволяет выявить личностный, причем далеко не рациональный смысл политики и политического поведения. Она была заложена крупнейшим политологом Г. Лассуэлом, в работе «Психопатология и политика» применившим метод психоанализа к истолкованию политических явлений. Смысл центральной для политики проблемы обеспечения единства частного и публичного интереса Г. Лассуэл видит в понимании политического интереса как продукта частных мотивов, перенесенных на публичный объект и рационализованных в терминах публичного интереса. Политическое поведение рассматривается как личностная реакция на социальные обстоятельства, мотивированная подсознательными влечениями. Важнейшее значение среди них имеет стремление к приобретению уважения окружающих через власть, сексуальные влечения и агрессию.
В принципе такого рода расширение границ поиска оснований и мотивов политического поведения является вполне оправданным, а включение в этот анализ сферы подсознания, глубинных структур и стереотипов поведения, сформировавшихся у человека в ранние периоды его жизни, просто необходимо и серьезно обогащает возможности объяснения специфики поведения людей в сфере политических отношений. Но политическое поведение в этом случае сводится к поступкам отдельной личности, рассматривается как результат специфики человеческой судьбы. За порогом исследовательского внимания остаются объективные

114

причины, выдвигающие того или иного человека на авансцену политической жизни, ведь подсознательной мотивации подвергаются все люди, однако только некоторые становятся лидерами, за которыми идут другие. Признание значения подсознательной мотивации политического поведения, высокой степени его зависимости от состояния психики человека и его жизненного пути не означает ограничения факторов детерминации политического поведения только этой сферой, требует учета многих других факторов и обстоятельств, от которых оно зависит.
Это тем более важно делать, имея в виду, что в политическом поведении как в коллективном действии люди ведут себя по-разному, и среди основных его участников обычно выделяют
следующих: лидеры, возглавляющие политическое движение, своим авторитетом, влиянием способствующие его сплочению и достижению намеченных целей; характер лидерства, способы влияния на людей, формы организации последователей могут быть
различными; активисты — посредники между лидерами и последователями, они организуют участников движения, постоянно снабжая лидеров информацией о достигнутых результатах и трудностях, вносят существенные коррективы в стратегию и тактику поведения массы; последователи — их поведение характеризуется разной степенью активности и участия в организациях, они поддерживают цели, выдвинутые лидерами, считают их соответствующими своим интересам, которые они представляют достаточно четко, что и стимулирует их участие в политической деятельности; лидеры мнения — не влияя на поведение участников с точки зрения его организации, они своей интеллектуальной деятельностью, прежде всего в публицистике, создают «поля» эмоционального и социального напряжения вокруг проблем, делают их объектом всеобщего внимания, к ним обращаются за советом, но
не за директивой для действия.
Для характеристики различных модификаций политического поведения в литературе используется термин «политическая иммобильности» , которым обозначают такие разнородные состояния деятельности людей, как их выключенность из политических отношений, обусловленная низким уровнем общественного развития или их заорганизованностью; политическая апатия, являющаяся формой неприятия политической системы, отказом от каких-либо форм сотрудничества с ней; политический бойкот — выражение активной враждебности к политической
системе и ее институтам.
Люди избегают участия в политических делах в силу действия не только внешних, но и внутренних факторов, мотивов.

115

Социально-психологическим состоянием, блокирующим механизм политического поведения, служит аномия — ситуация исчезновения, разрушения норм, регулирующих и направляющих поведение. Очевидна сложность, многообразие причин и компонентов этого явления. К ним относятся: безвластие — когда собственное поведение субъекта не определяет течение событий; беззначимость (meaninaless) — ситуация, когда теряются ориентиры веры и это важнейшее основание действия исчезает; отсутствие норм (normless) — убеждение, что только неодобряемое, бросающее вызов другим поведение может способствовать достижению желаемого результата; изолированность — отсутствие уважения к ценностям, господствующим в обществе, они просто не принимаются во внимание при решении жизненно значимых для политики вопросов; самоотчуждение (self-estrangement) как реакция на неспособность влиять на события .
Наиболее широко распространенным видом негативного политического поведения служит феномен абсентизма — отказа или воздержания от участия в выборах. Поскольку значение выборов в механизме организации и функционирования демократических политических систем Велико и практически все важнейшие институты формируются на их основе, то феномен абсентизма является традиционным предметом пристального внимания со стороны как теоретиков, так и практиков политики. Ведь в результате неуправляемости и нарастания явления абсентизма или организации избирательной кампании без учета причин и механизмов, его вызывающих, деятельность политической системы может быть просто блокирована и начнется ее разрушение.
Знание основных причин, способствующих неучастию в выборах, позволяет предвидеть многие неожиданности, предотвратить наступление негативных последствий такого рода акций. Количество избирателей, отказывающихся от участия в голосовании, увеличивается, когда
сам выбор приходится делать или из очень ограниченного (1—2>, или из очень большого числа кандидатов, т. е. практика организации избирательных кампаний показывает, что существует некий оптимум количества кандидатов, переход за нижнюю или верхнюю границы которого грозит нарастанием абсентизма; существует тесная связь между Интенсивностью политической жизни, яркостью и привлекательностью избирательных программ и экономическим положением страны и рядового избирателя. На фоне экономической разрухи, деградации условий существования политический плюрализм выглядит просто раздражающе и обо-

116

рачивается отказом от участия в выборах, которые, на взгляд гражданина, выглядят пустой тратой времени и ресурсов; этот же результат наступает в том случае, если выборы в силу тех или иных причин бывают слишком частыми, следуют одни за другими: программы, образы кандидатов как бы накладываются друг на друга, теряют индивидуальные характеристики, не вызывают положительного, заинтересованного отношения; в силу тех или иных причин, может быть, и случайного порядка, возникает неприязнь к личности кандидата или к тому политическому течению, которое он представляет; немаловажный фактор, который необходимо всегда учитывать организаторам избирательных кампаний,— это так называемые противоречивые искушения, когда момент исполнения гражданского долга совпадает с периодом отдыха или отъездом, семейными праздниками, соревнованиями и т. д.
Среди мотивов поведения, сдерживающих участие в выборах, доминирующую роль играет чувство безразличия к политическим делам, враждебность к политической системе, впечатление сложности, запутанности избирательного процесса, лишающее людей возможности сделать осознанный, продуманный выбор, а иногда и создающее впечатление игры или фарса, участие в котором рассматривается как недостойное дело.

3. СПЕЦИФИКА МАССОВОГО ПОВЕДЕНИЯ В ПОЛИТИКЕ

В большинстве политических процессов люди участвуют, будучи соединенными не только в однородные и организованные группы (хотя, конечно, никто не отрицает большого значения в политике и классов, и наций, и профессиональных общностей, и общественных организаций), но в случайные, временные образования, представляя собой толпу на улице, участников собрания или митинга, демонстрации, аудиторию той или иной передачи, зрителей политической программы. Находясь в таком состоянии, они приобретают специфические черты массы, к которым относятся: статистичность—люди, собранные в массу, не представляют собой целостного образования, отличного от составляющих его элементов; стохастичность, -вероятность — случайность, неупорядоченность отношений здесь, границы массы размыты, а состав неустойчив; ситуативность — ее характер полностью определяется местом, временем, поводом образования, видом деятельности или общения, которым она занята; разнородность состава, его межгрупповая природа;

117

аморфность — отсутствие внутренней организации, структуры; анонимность — члены массы не открываются друг перед другом никакими индивидуальными свойствами, личностными качествами .
Эти свойства, и прежде всего случайность образования, неоднородность состава, предопределяют специфическую манеру политического поведения людей, соединенных в такие общности,— то, что очень часто выражается термином массовидность, выражающуюся в подавлении рациональности, резком преобладании чувства над разумом, ведущим к утрате личной ответственности.
Реалистичную и горькую оценку поведения людей, собранных в массу, дал выдающийся испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет. По его мнению, масса — это множество людей без особых достоинств, их господство оборачивается торжеством повседневности, возведением в право человеческой заурядности. Он считал, что трагедия современной ему западной цивилизации заключается в присвоении массами функций одаренного и квалифицированного меньшинства — носителя творческих и управленческих начал и традиций в любом обществе. Демократия для масс оказывается условием удовлетворения подсознательных влечений, вожделений, облеченных в словесную форму.
Масса способна действовать в политике единственным наиболее доступным способом прямого действия, его постоянное использование ведет к постепенному нарастанию разрыва между сложностью проблем и примитивностью средств, применяемых для их решения: «...жутко становится, когда слышишь, как сравнительно образованные люди рассуждают на повседневные темы. Словно крестьяне, которые заскорузлыми пальцами пытаются взять со стола .иголку, они подходят к политическим и социальным вопросам сегодняшнего дня с тем самым запасом идей и методов, какие применялись 200 лет назад для решения вопросов, в 200 раз. более простых» . Столь радикальный негативизм в оценке влияния участия масс на социальные процессы вряд ли оправдан в свете как современного, так и исторического опыта. Существует огромное число фактов, политических событий и процессов, в ходе которых масса, участвуя в выборах, движениях за мир или сохранение окружающей среды, показывает способность принятия верных решений и их стойкой защиты. По мнению английского историка массовых движений Дж. Рюде, «поведение масс вообще нельзя считать «иррациональным» в обычном значении этого термина. Массы иной раз поддавались панике, питали иллюзии и несбыточные надежды, но цели, которые они перед собою ставили, были вполне реальны; более того, эти цели, как было

118

показано выше, определяли и характер конкретных акций, и методы борьбы в соответствии с обстоятельствами» . Но основания для тревожной и пессимистической оценки феномена массовизации политики, разумеется, существуют, они заключаются прежде всего в психологизации поведения людей, соединенных в массу, в понимании роли рациональных импульсов в управлении такого рода общностью, они в таком случае просто не в состоянии воспринять, а тем более подчиниться сложно организованным духовным
импульсам.
При оценке и прогнозировании характера возможного поведения массы необходимо принимать во внимание наличие двух
ее основных типов: публики, формирующейся на основе интеллектуального взаимодействия; ее составляют, например, читатели одной газеты, слушатели передачи, люди, увлеченные тем или иным занятием, видом досуга; тип связи, складывающийся здесь, в достаточной степени случаен, но он постоянен, более или менее устойчив; толпы, возникающей на основе физического взаимодействия поддерживающих между собой непосредственный контакт людей, когда они приходят на митинг, ожидают поезда или выходят из него, задерживаются на одном месте какими-либо внешними обстоятельствами.
У публики отсутствует какая-либо специальная организация, она разнородна, состоит из представителей различных социальных групп, повод ее образования достаточно случаен. Но практически всегда она формируется на более или менее устойчивой, рациональной основе, ею, как правило, является или общая информация, или общий интерес. . Они служат опорой формирования рациональности, предсказуемости поведения. Ярко выраженные черты толпы: скученность на ограниченном пространстве, относительная длительность совместного пребывания в одном месте, отсутствие способности контроля над взаимодействием создают возможность стремительного заражения — взаимной передачи чувств между собранными индивидами. Толпа не имеет устойчивых факторов общности, что практически блокирует способность отклика на связную, логическую аргументацию, она не просто выводит из зыбкого эмоционального равновесия, а, наоборот, открывает возможность быстрого ответа на импульсивное, эмоциональное воздействие. Поэтому Г. Ле Бон подчеркивал, что «толпами нельзя руководить посредством правил, основанных на чисто теоретической справедливости, а надо отыскивать то, что может произвести на нее впечатление и увлечь ее»
Характерный пример реакции толпы на рациональное и эмоциональное воздействие мы находим в «Записках о революции»

119

H.H. Суханова. Во время июльских событий 1917 г. в Петрограде огромная толпа матросов-кронштадтцев является в Таврический дворец, где заседает ЦИК, и требует встречи с министрамисоциалистами. «Президиум выслал к ним Чернова. Лишь только он появился на верхней ступени портика, толпа кроюптадтцев немедленно проявила большую агрессивность и из многотысячной вооруженной толпы раздались крики: — Обыскать его! Посмотреть, нет ли у него оружия!
— В таком случае я не буду говорить,— объявил Чернов и сделал движение обратно во дворец. Вполне возможно, что Чернова и вызвали не для речей, а для других целей. Но, во всяком случае, эти цели были неопределенны, и после его заявления толпа сравнительно затихла. Чернов произнес небольшую речь о кризисе власти, отозвавшись резко об ушедших из правительства кадетах. Речь прерывалась возгласами в большевистском духе. А по окончании ее какой-то инициативный человек из толпы требовал, чтобы министры-социалисты сейчас же объявили землю народным достоянием и т. п.
Поднялся неистовый шум. Толпа, потрясая оружием, стала напирать. Группа лиц старалась оттеснить Чернова внутрь дворца. Но дюжие руки схватили его и усадили в открытый автомобиль, стоявший у самых ступеней с правой стороны портика. Чернова объявили арестованным в качестве заложника...
Немедленно какая-то группа рабочих бросилась сообщить обо всем этом ЦИК, и, ворвавшись в Белый зал, она произвела там панику криками: — Товарищ Чернов арестован толпой! Его растерзают! Спасайте скорее! Выходите, все на улицу!
Чхеидзе, с трудом водворяя порядок, предложил Каменеву, Мартову, Луначарскому и Троцкому поспешить на выручку Чернова. Где были прочие, не знаю. Но Троцкий подоспел вовремя.
Я с Раскольниковым остановился на верхней ступени у правого края портика, когда Троцкий в двух шагах подо мною взбирался на перед автомобиля. Насколько хватало глаз — бушевала толпа. Группа матросов с довольно зверскими лицами особенно неистовствовала вокруг автомобиля. На заднем сиденье его помещался Чернов, видимо, совершенно потерявший «присутствие духа».
Троцкого знал и ему, казалось бы, верил весь Кронштадт. Но Троцкий начал речь, а толпа не унималась. Если бы поблизости сейчас грянул выстрел, могло бы произойти грандиозное побоище, и всех нас, включая, пожалуй, и Троцкого, могли бы разорвать в клочки. Едва-едва Троцкий, взволнованный и не находящий слов в дикой обстановке, заставил слушать себя ближайшие ряды. Но что говорил он!

120

— Вы поспешили сюда, красные кронштадтцы, лишь только услышали о том, что революции грозит опасность! Красный Кронштадт снова показал себя как передовой боец за дело пролетариата. Да здравствует Красный Кронштадт, слава и гордость революции!
Но Троцкого все же слушали недружелюбно. Когда, он попытался перейти собственно к Чернову, окружавшие автомобиль ряды снова забесновались.
— Вы пришли объявить свою волю и показать Совету, что рабочий класс больше не хочет видеть у власти буржуазию. Но зачем мешать своему собственному делу, зачем затемнять и путать свои позиции с мелкими насилиями над отдельными случайными людьми? Отдельные люди не стоят вашего внимания... Каждый из вас доказал свою преданность революции. Каждый из вас готов сложить за нее голову. Я это знаю... Дай мне руку, товарищ! Дай мне руку, брат мой!
Троцкий протягивал руку вниз, к матросу, особенно бурно выражавшему свой протест. Но тот решительно отказывался ответить тем же и отводил свою руку, свободную от винтовки»11.
Конечно, в такой момент трудно сохранить трезвую голову любому человеку, но нетрудно видеть, что поведение Троцкого больше соответствует специфике ситуации, чем поведение Чернова, хотя оно построено именно на алогичности, абсурде, если хотите. Но алогична, абсурдна сама ситуация...
Нетрудно видеть, что динамика психологии в толпе такова, что способствует понижению уровня рациональности поведения, это непосредственное следствие таких ее неизбежных спутников, как теснота, скученность, отсутствие свободы движения, просто физических контактов, толчков и прикосновений. Все это ведет к понижению уровня критичности, самостоятельности в суждениях и действиях, и люди все в большей мере поддаются эмоциональному влиянию. Механизм его формирования был раскрыт выдающимся русским психологом и психиатром В. И. Бехтеревым. Что же происходит в этот момент?
В толпе ограничиваются произвольные движения, что волейневолей вызывает концентрацию внимания на словах оратора, но поскольку всякое сосредоточение внимания имеет определенные пределы, то наступает постепенное утомление внимания, а вслед за ним идет период, когда открывается обширное поле для внушения, т. е. все менее критичного восприятия слов оратора, и, таким образом, спокойная толпа становится толпой возбужденной, происходит и усиливается как бы общее взаимовнyшeнue. Здесь уже не до логики и взвешенности аргументации.
Знание этого простого механизма объясняет использование многих известных и широко распространенных атрибутов

121

политического общения в массовых аудиториях: мимики, жестов, шумов и усилителей звука, толчков и многого другого, к чему активно прибегают его участники. Эти приемы ломают тонкую грань, отделяющую публику от толпы, увеличивают долю физического взаимодействия в ущерб интеллектуальному контакту.

4. РЕГУЛЯЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ

Поскольку вариантов политического поведения может быть множество, в том числе и весьма неблагоприятных для интересов самой политической общности, разрушительных или бесплодных, возникает проблема его регуляции, управления, воздействия на него для достижения оптимальных результатов. Характер управления политическим поведением определяется самой природой политики: установлением политических отношений между объектами не только с совместимыми, но и противоположными интересами, суждениями и направлениями активности.
Регуляция политического поведения должна носить властный характер, использовать механизмы принуждения и авторитета, но она не может быть уподоблена технологической операции слежения и постоянного контроля, жесткого доминирования при минимизации инициативы и самостоятельности осуществляющих поведение субъектов. Как только контроль за политическим поведением становится тотальным, инициатива, а вслед за ней участие и активность уходят, уступая место вялому исполнению указаний, или вообще замещаются политическим отчуждением. Поэтому регуляция обязательно должна оставлять место для инициативы и самостоятельности, ни в коем случае не сводиться к жестким предписаниям и давлению.
В то же время эта регуляция должна в полной мере учитывать коллективную природу политического поведения, такую его особенность, как массовидность, взаимодействие рациональных и иррациональных моментов, значительную зависимость от состояния и динамики коллективной психологии. К числу факторов, степень влияния которых на политическое поведение массы практически всегда является очень большим, необходимо отнести следующие.
Во-первых, роль лидера, руководителя и характер оказываемого им влияния на массового участника политического процесса. Лидер может выдвигаться самой массой в ходе ее политизации и стихийного поиска направления действия: это вожаки, или «лица, вышедшие из недовозбужденной толпы; личность, доведенная до точки наивысшего кипения в толпе, облагороженная и возвеличенная на мгновение и тотчас же снимающая с себя коллективный костюм коновода и вожака, как только сплоченная

122

толпа распадается на свои составные кусочки» . Но он может приходить в массу из иной среды, иметь иной уровень подготовки и компетенции, чем возглавляемые им люди, быть вождем, или человеком, который идет во главе своей партии или класса. Влияние лидера на политическое поведение своих последователей в первую очередь зависит от его способности понять и выразить важнейшие интересы и потребности тех людей, которых он возглавляет. Следует, конечно, учитывать, что успех в оказании влияния не предопределяет удачного завершения всего дела, но служит его важнейшей предпосылкой.
Во-вторых, это характер аргументации, призыва, обращенного к массовому участнику. Информация, заключенная в нем, должна иметь образную или символическую форму. Глубоко понимал эту сторону влияния H.A. Бердяев, писавший, что «человеческая масса может быть организована и дисциплинирована лишь иррациональными, непонятными для нее началами, воспринятыми как святыня»' . Необходимость учета и первого, и второго условий выглядит несколько циничной, не соответствующей тем благим порывам, из которых состоит деятельность и судьба многих политических лидеров. Но если здраво взглянуть на любой реальный акт регуляции массового политического поведения, разве не присутствуют там эти элементы, не соблюдаются, даже неосознанно, эти условия?
В-третьих, в ходе развертывания любого политического процесса возникает ощутимая потребность в закреплении черт, норм, принципов регуляции политического поведения в принципах политической организации, в придании духовным ориентирам политического действия институциональной формы, например, выработав четкие процедуры выборов, или принятия решений, или замещения должностей в государственном аппарате и т. д. То есть возникает необходимость институализации политического поведения, по крайней мере, форм его организации.
В круг факторов, от которых зависит регуляция политического поведения, включаются также: уровень информированности участников; чем он выше, тем поведение рациональнее, и наоборот; политическое образование, расширяющее в конечном счете широту навыков, способов достижения целей политического действия; степень групповой идентификации участников политического действия, по мере ее роста возможности регуляции их поведения увеличиваются. Поскольку же при этом уровень критичности, самостоятельности суждений участников снижается, такая регуляция осуществляется не всегда рациональным образом; политизация деятельности различных общественных организаций способствует сплочению участников политического

123

действия на основе той или иной программы, ограничивает возможность инициативных самостоятельных действий отдельных участников, повышая степень урегулированности политических процессов; увеличение степени риска в ходе развертывания того или иного политического процесса, принятия политического решения способствует сплочению людей, стремлению к консолидации на основе приверженности к тем или иным основным ценностям, принципам при снижении значимости, внимания к оттенкам и нюансам во мнениях и позициях; сходным по своим последствиям является и действие такого фактора, как усиление влияния партий на ход политических процессов.