Бутенко А., Миронов А. Сравнительная политология в терминах и понятиях

ОГЛАВЛЕНИЕ

РЕВОЛЮЦИЯ (от лат. revolutio – поворот, изменение) – способ перехода от одного общественно-политического строя к другому, более прогрессивному, посредством активных действий самих граждан. Главный вопрос революции – вопрос о государственной власти, хотя чаще всего революция – это социальный сдвиг и качественный переворот во всей социально-экономичекой структуре общества.

Вопреки утверждениям вульгарной политологии, пытающейся изобразить революцию как нечто всегда разрушительное и негативное в ходе истории, действительная революция – по своему существу позитивная, созидательная форма общественного развития, нацеленная не на разрушение, а на спасение и умножение главного общественного богатства – уже созданных обществом производительных сил. Разрушительная функция любой настоящей революции ограничивается устранением сил, препятствующих общественному прогрессу, ставящих свои эгоистические интересы выше интересов всего общества, большинства его граждан. Но случается и так, что революционный процесс, выйдя за свои естественно-исторические рамки, разрушает не только препятствующие прогрессу силы и структуры, но и сами общечеловеческие механизмы прогресса. Тогда речь идет уже не о революции, а о ее трансформации, перерождении в принципиально иной процесс.

Экономической основой революции всегда являются противоречия экономического развития, но вовсе не всегда они сводятся к противоречию между ростом производительных сил и отжившими, ставшими тормозом производственными отношениями, как это считают марксистские догматики. Истории, особенно в XX в., известны революции (например, антитоталитарные, посткоммунистические), экономической основой которых является противоречие между возросшими экономическими потребностями общества и застоем, деградацией

300

РЕВОЛЮЦИЯмобилизационной экономики казарменного псевдосоциализма, оказавшегося в социально-экономическом тупике. Поэтому историческое призвание революции может состоять как в том, чтобы разрушить отжившие производственные отношения, утратившие стимулы развития производительных сил, ставшие оковами их развития, так и в том, чтобы порвать с тупиковой линией эволюции и восстановить общечеловеческие механизмы прогресса. Но во всех случаях революция – это локомотив истории, ускоритель ее развития, ибо, спасая уже созданные производительные силы от разрушения, она вместе с тем утверждает новые, эффективные стимулы их быстрого роста.

Творцами или движителями революции являются общественные группы, слои, классы, граждане, объективно заинтересованные в назревших переменах, чье недовольство существующими порядками выпивается в активные выступления против них. Так как степень нужды и бедствий у разных таких групп различна, а уровень их сознания и организованности неодинаков, то не каждый класс, социальный слой и группа, составляющие народ, объективно заинтересованный в общественном прогрессе, активно действует, вершит революцию. Революцию творят только политически активные, передовые представители этих социальных групп и сил, составляющие революционный народ, т.е. активно действующий авангард народа. Общественнополитическая сила, класс, группа, действующая в революции наиболее последовательно, решительно и радикально, как правило, оказывается гегемоном революции, сплачивающим вокруг себя всех ее творцов.

Главным вопросом любой революции является вопрос о власти, ибо, не свергнув прежнюю государственно-политическую власть, стоящую на страже устаревших порядков, и не утвердив власть передовых сил, заинтересованных в переменах нельзя решить социально-экономические задачи революции обеспечить замену одного строя другим, прежнего – новым. Эти два главных аспекта центрального вопроса – вопроса о власти свержение прежней и утверждение новой – чаще всего осуществляются одними и теми же революционными силами – революционным народом страны. Но обстоятельства

301

РЕВОЛЮЦИЯмогут сложиться и так, что эти задачи история возлагает на разные силы, как это было при освобождении от фашизма стран Центральной и Юго-Восточной Европы, где задачи по свержению и разрушению гитлеровского “нового порядка” выполняла советская армияосвободительница в союзе с внутренними силами этих стран (воссозданными армейскими формированиями и партизанами), которые, учитывая мощь гитлеровской военной машины, сами, в одиночку были не в состоянии решить эту задачу. Вторая же задача – утверждение новой политической власти в этих странах – решалась уже их народами в присутствии советских войск, что породило особый комплекс проблем.

С точки зрения форм борьбы за власть, форм политического переворота, принципиальное значение имеет разграничение мирной и немирной форм развития революции. Суть этого разграничения сводится к тому: имело ли место в ходе революции применение вооруженного насилия, было ли кровопролитие при свержении прежней власти, утверждении и защите новой? Так, относительно бескровное вооруженное восстание Октября 1917 г . в России было сопряжено с кровопролитной гражданской войной 1918-1921 гг. в целях защиты этой власти “красными” от “белых”. Мирным был переход от первого ко второму этапу революций в странах “народной демократии” в конце 40-х гг., мирными и немирными, “бархатными” и “небархатными” были антитоталитарные революции в этих странах в конце 80-х гг.

Характер (содержание) революции определяется в первую очередь характером ключевых социально-экономических и общественнополитических противоречий, разрешаемых революцией, а также природой ее движущих сил, социальным сдвигом и реальной переменой власти, ее преобразованиями.

Если в основе революции лежит внутреннее противоречие между ростом производительных сил и сковывающими это развитие отжившими отношениями, то в соответствии с характером утверждаемых отношений и природой социальной силы, призванной утвердить эти отношения, революция может быть, например антифеодальной, буржуазной (такими были голландская, английская революции, а позже французская револю

302

РЕВОЛЮЦИЯция 1789- 1794 гг., такой же характер имела и революция в России 1905 г ., а позже Февральская революция 1917 г . и др.). Истории известны и революции, считавшие своей задачей утверждение рабочим классом социалистических порядков (Октябрьская революция 1917 г ., социалистические революции в странах “народной демократии” Европы во второй половине 40- х гг., а также революции в Китае, Вьетнаме и др.).

Если же в основе революции лежат не только внутренние противоречия развития, но и противоречие между интересами национального развития и засильем иностранного капитала, гнетом империализма, тогда налицо революции национально-освободительные, национально-демократические и т. п.

Важно также иметь в виду, что революции, осуществляемые широкими слоями народа, народными массами, независимо от социально-экономического содержания преобразований (буржуазного, национально-освободительного, антифашистского или антитоталитарного и т.д.) являются народными революциями в противоположность “верхушечным” революциям и дворцовым переворотам.Вопреки догматическим представлениям, согласно которым будто бы революций существует столько, сколько имеется качественных переходов от одной общественно-экономической формации к другой,— а значит, всего четыре: при переходе к рабству, феодализму, капитализму и социализму. – многообразие революций выглядит иначе. Прежде всего надо доказать, насколько общеприменима схема деления всей истории на известные общественно-экономические формации. Но даже если согласиться с этой спорной схемой, то и тогда, во-первых, отнюдь не каждый качественный переход в общественном развитии является революцией: о последней можно говорить только там, где такая форма перехода обеспечивается открытым столкновением общественно-политических сил, а главное – наличием у революционных сил класса или социальной группы – носителя нового общественного строя. Учитывая это, видимо, нельзя говорить о революции при переходе от бесклассового общества к классовому, а также при переходе от рабовладения к феодализму. Во-вторых, неверна догма, сводящая в ce многообразие революций

303

РЕВОЛЮЦИЯтолько к революциям межформационным, так как есть и другие причины существующего здесь многообразия.

1. Широко известно, что и внутри одной и той же общественно-экономической формации возможен ряд революций, связанных с разными социально-политическими сдвигами и борьбой разных сил. Так, во Франции становление и совершенствование капитализма знало не только революцию 17891794 гг., но и революции 1830 г ., 1848 г ., а также революцию 1871 г ., предшествовавшую Парижской Коммуне. Следует напомнить и о том, что ряд революций, нацеленных на утверждение капитализма, прошла и Россия.

2. Теперь очевидно и то, что случаются революции и совсем иного рода, связанные с возникновением внеформационных устройств, обществ-монстров, казарменного псевдосоциализма. В этом случае революционные перемены направлены на разрыв с тупиковой эволюцией и налицо антитоталитарные, посткоммунистические, демократические революции. Вряд ли можно утверждать, что история уже исчерпала все многообразие возможных революций.

Однако недовольство недовольством, а революция* – это нечто совершенно иное. Люди могут испытывать недовольство в отношении того или иного аспекта – крестьяне в отношении цен на сельскохозяйственную продукцию, интеллигенция по поводу недостатка свободы, бизнесмены в отношении коррупции и т.д. Однако если не существует какой-либо организации, способной сфокусировать их недовольство, то, возможно, из этого совершенно ничего не выльется. Беспорядки и волнения сами по себе не приводят к падению режима; для того, чтобы это произошло, абсолютно необходима организационная работа. В исследовании, посвященном изучению политических течений в Бразилии, Питер Мак Доноху и Антонио Лопес Пина выявили “наличие существенного уровня ни на что не направленного недовольства авторитарным режимом”, однако это было “стихийное” возмущение, особо ориентированное против находящихся у власти военных. Исследо

* Данная статья – извлечение из американского учебника по политологии: Майкл Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси, 1988.

304

РЕВОЛЮЦИЯватели пришли к выводу, что “отсутствие организованных альтернатив чаще всего выражается в форме апатии и безразличия”.

Рассмотренные нами факторы могут привести к насилию – беспорядкам и забастовкам – однако без организации из этого не получится революции. Кто же создает такую организацию? Чтобы выяснить это, нам необходимо рассмотреть роль интеллигенции.

Интеллигенты и революция. Интеллигенты почти везде выражают недовольство существующим положением вещей, поскольку они получили хорошее образование и знакомы с широким спектром теорий, многие из которых носят утопический характер. Проповедники, преподаватели, юристы, журналисты и другие, кто имеет дело с идеями, зачастую имеют профессиональный интерес в критике системы. Если бы все представлялось в полном порядке, тогда бы не о чем было говорить или писать. Интеллигенты, как правило, не бедные люди, однако редко бывают богачами. Они склонны без оптимизма относиться к тем, кто лучше обеспечен материально, но не столь умен, как они – к бизнесменам и правительственным чиновникам.

Подобные факторы подталкивают некоторых интеллигентов – но ни в коем случае не всех и даже не большинство из них – к развитию в себе того, что Джеймс Биллингтон назвал “революционной верой” в то, что имеющаяся система может быть заменена чем-то гораздо лучшим. Согласно Биллингтону, революции начинаются, прежде всего, с такого “горения в умах людей”. Простой народ, простые рабочие и крестьяне редко проявляют интерес к абстрактным идеологиям интеллигентов... они стремятся лишь к улучшению своего материального положения. Однако, именно идеалистические убеждения интеллигенции предоставляют революционным движениям тот цемент, который скрепляет их вместе, те цели, на которые они направлены, а также прослойку их руководителей.

Интересно отметить, что у истоков и у руководства большинства революционных движений XX в. стояли образованные люди. Ленин, сын провинциального работника просвещения, получил блестящее и разностороннее образование. Мао Цзэдун активно участвовал в

305

РЕВОЛЮЦИЯсоздании Китайской коммунистической партии, будучи библиотекарем в Пекинском государственном университете. Фидель Кастро и большинство из его первоначальных партизанских соратников вузов не оканчивали. Однако один из них – знаменитый Че Гевара, который был убит в 1967 г ., когда он пытался поднять революцию в Боливии, – имел диплом врача. Лидер движения “Сияющий путь” в Перу был университетским профессором. Лидеры антишахской революции в Иране были выпускниками либо религиозных, либо светских высших учебных заведений. <... >

Этапы революции. В небольшой книге, опубликованной в 1938 г . и ставшей впоследствии классическим трудом, историк из Гарвардского университета Крейн Бринтон развил теорию о том, что все революции проходят через похожие стадии, подобно тому как человеческий организм проходит через стадии болезни. В Английской революции 1640-х гг., Американской революции 1776 г ., Французской революции 1789 г . и революции в России в 1917 г . Бринтон выявил следующие общие черты.

Распад старого режима. Система управления приходит в расстройство, происходит рост налогов. Народ больше не верит в свое правительство; более того, само правительство уже не верит в себя. Интеллигенция утрачивает лояльность режиму и выражает преданность новой идеализированной системе. И всё это происходит в то время, когда экономика, как правило, находится на подъеме, однако это как раз вызывает недовольство и зависть.

Первый этап революции. Образуются многочисленные комитеты, движения, ячейки и тайные общества, имеющие целью свержение старого режима. Население отказывается выплачивать налоги. Возникает политический тупик, из которого нет выхода, поскольку противостояние зашло слишком далеко. И когда правительство вызывает на помощь войска, этот шаг приводит к обратным результатам, так как войска отказываются подчиняться, а гнев населения возрастает. Первоначальный захват власти не составляет труда, так как старый режим уже сам почти отстранился от дел. Народ торжествует свою победу.

306

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

Первоначальный приход к власти умеренных сил. Те, кто боролся со старым режимом, но все еще остается связанным с ним в силу своего происхождения или образования, принимают власть. Они начинают проводить умеренные, половинчатые реформы. Эти преобразования недостаточны для экстремистского крыла революционеров, и его представители обвиняют умеренных в трусости и в попытках пойти на компромисс с силами старого режима. Умеренные – “добрые ребята” и не настолько решительны, чтобы сокрушить радикалов.

Приход к власти экстремистских сил. Экстремисты, которые более безжалостны и лучше организованы, чем умеренные силы, и которые точно знают, чего они хотят, вытесняют умеренных и доводят революцию до безумного апогея. Ниспровергается все старое. От населения требуют следовать канонам нового, идеалистического общества, которое пытаются создать экстремисты. Тех, кто с этим не согласен, уничтожают в разгуле террора. Ведут на казнь даже революционных соратников, которые якобы отошли от верного пути: “революция пожирает своих детей”. Похоже, что все общество близко к безумию, которое Бринтон сравнил с лихорадкой во время болезни. “Термидор”, конец разгула террора. В конце концов, общество уже не может терпеть дальнейшего нагнетания напряженности. Население приходит к мысли о том, что неплохо было бы успокоиться, снова наладить экономику и обрести определенный уровень личной безопасности и благоденствия. Людям надоела революция. Даже экстремисты от нее устали. Затем наступает “термидор” – так назывался месяц во французском революционном календаре, когда лидер экстремистов Робеспьер сам был гильотинирован – этот период Бринтон сравнивает с выздоровлением от лихорадки. Зачастую какой-нибудь диктатор, который в конечном итоге мало чем отличается от тиранов прежнего режима, берется за восстановление порядка, и большинство населения ничего не имеет против.

РЕФОРМА (от лат. r е formare – преобразовывать) – способ изменения, преобразования или переустройства тех или иных сторон общественной жизни.

307

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

осуществляемый сверху, самой властью. РЕФОРМИЗМ – идейно-теоретическое и общественно-политическое течение, отдающее реформе предпочтение перед революцией, считающее реформу лучшим способом осуществления общественных перемен. Левацкие элементы в рабочем движении, делающие ставку на восстания и революции, отвергают реформизм как предательство, как оппортунизм.

Исторически понятие “реформа” закрепляется в общественном сознании уже в XVIII в., в эпоху Просвещения. Этому способствовали по меньшей мере два обстоятельства.

Во-первых, во многих странах, где рост капитализма протекал под феодально-монархической оболочкой, соотношение сил между нарождавшейся буржуазией и противостоявшими ей устоями и силами Средневековья было таким, что ни одна из противоборствующих сил не была в состоянии господствовать, пренебрегая другой силой. Этому состоянию как раз и соответствовала реформа как способ постепенных, но уже явно назревших и очевидно необходимых перемен, приспособления общества и существующей власти к меняющимся условиям социальной жизни.

Во-вторых, в этом общественном состоянии, тем более в условиях веры во всесилие разума, просвещения, в безграничность совершенствования самого человека, широко распространилось убеждение, что именно реформа является вполне приемлемым средством совершенствования жизни, выступает лучшим способом реального прогресса, ибо связана с наименьшими социальными издержками.

Естественно, что на этом этапе общественная реформа имела вполне определенное социальное содержание , соответствовавшее тогдашним условиям, сути сил, осуществляющих реформы, причем в рамках ставившихся ими ограниченных целей. Главными реформаторами в странах, еще только выходивших из Средневековья, выступали сами монархи и конституционные монархии, сторонники которых, естественно, были убеждены, что именно реформа, проводимая ими, затрагивающая только отдельные стороны социальной жизни, а главное – дарованная народу сверху – это и есть способ действительного

308

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

прогресса, ибо в таком постепенном прогрессе им больше нравилась постепенность, а не сам прогресс, и главное – незыблемыми оставались если не основы строя, то его существенные элементы, весьма дорогие для самих реформаторов.

Уже Английская революция второй половины XVII в., но особенно Французская революция конца XVIII в. разрушили эту иллюзию, показывая, что для удержания богатств, созданных человечеством, и ускоренного движения вперед более подходяща не реформа, а революция как более радикальный способ преобразования старого в новое. Весь XIX век заполнен теоретической и практической борьбой разных концепций и способов перехода от старого к новому, благодаря чему были существенно обогащены и само понимание реформ и связанный с тем временем буржуазный реформизм.

После смены на политическом поприще ведущих общественно-политических сил и выхода на общественную авансцену рабочего класса, в освободительном движении которого еще шире распространяются революционные марксистские идеи, прежний реформизм не исчезает: с одной стороны, он продолжает свою эволюцию в буржуазной среде, а с другой – реформизм обретает новый облик, шаг за шагом проникая в рабочее движение, в составляющие его партии и профсоюзы. В некоторых из них, например, в лейборизме, в специфической форме “фабианского социализма” реформизм господствовал изначально, а в других он, борясь с “революционаристами”, становился все более влиятельной силой, что отчетливо высветила Первая мировая война, когда принципиальные расхождения “революционаристов” и “реформистов” предопределили конец II Интернационала, распад мирового освободительного движения рабочих, его глубокий раскол.

Вслед за этим расколом последовала многолетняя непримиримая борьба коммунистов, “марксистов-ленинцев” против “предателей-реформистов”, становление осененного “марксизмом-ленинизмом”, так называемого, реального социализма, а фактически, общества-монстра, клявшегося в своей верности рабочему классу, трудящимся, а на деле бывшего реализацией социального идеала партийно-государственной бюрократии, заповедником сотво

309

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

ренных номенклатурой новых форм эксплуатации и угнетения своих граждан. На протяжении многих десятилетий этой весьма жестокой борьбы, пронизанной идейной оголтелостью и крайним субъективизмом, были смещены многие акценты: ряды противников не раз пополнялись вчерашними друзьями. Были во многом забыты буржуазный реформизм и его политика, а коммунисты постепенно изгоняли из своей среды разномыслие и инакомыслие, не желая считаться с тем, что внутренняя и внешняя политика, выработанные без борьбы мнений, без демократического обсуждения, рано или поздно, но неизбежно заведут в социально-экономический тупик, что и произошло.

Коммунистический “революционаризм” не только не победил, но и бесповоротно подорвал свое некогда широкое влияние. Однако, возникшие в границах прежней “мировой социалистической системы”, где безраздельно господствовали коммунисты, посткоммунистические, посттоталитарные общества нуждаются в глубоком реформировании, снова ставят в повестку дня вопрос о существе и видах реформ.

Сегодня очевидно, что по своему существу реформы могут быть коренными, направленными на изменение самой природы общественного строя, преобразуемого явления или процесса; они могут быть и частичными, не затрагивающими самой сути преобразуемого строя, явления, процесса. При этом очень важно различать существо перемен, даваемых реформой, и их видимость, то, как эти перемены изображаются пропагандой.

Возьмем в качестве примера реформы, ведущей к изменению самой природы существовавшего строя, перестройку Горбачева, которая в силу сложившейся ситуации – неспособности (или нежелания?) архитектора перестройки М. Горбачева осуществить необходимые в обществе перемены в интересах социализма, из-за наивной веры масс в то, что “шаги перестройки” делаются во имя интересов трудящихся, и благодаря довольно умелым действиям пробуржуазных “прорабов перестройки” – не привела к тому, к чему обещала привести – дать обществу “гуманный демократический социализм”.

Приводя этот пример, было бы неверно считать, будто перестройка Горбаче

310

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

ва загубила социализм (его никогда в стране не существовало) и заменила общественный строй социализма общественным строем современного цивилизованного капитализма. Первого у нас не было, второй не получился и в ближайшие годы не получится. В действительности существовавший в стране партийно-государственный казарменный псевдосоциализм был разрушен и заменяется диким капитализмом в состоянии первоначального накопления.

Очевидно, проблема реформ, реформирования общества была и остается одной из весьма важных теоретических и практических проблем современности: без хорошо продуманных реформ, осуществляемых так, что желаемое и обещаемое действительно достигается в результате намеченных перемен, у человеческого общества нет будущего.

На рубеже столетий ( XIX и XX . – Авт.) немецкие социал-демократы, поддерживавшие теорию Маркса, стали крупнейшей партией в Германии. Маркс не утруждал себя размышлениями о традиционных партиях и трудовых союзах; он был уверен, что буржуазные правительства просто раздавят их. Самое большее, на что они годились, так это служить учебной основой для более серьезной революционной деятельности. Но немецкие социал-демократы успешно начали свой путь. Членов этой партий выбирали в рейхстаг и местные учреждения; их союзы начали с того, что добились более высокой заработной платы и лучших условий труда. Некоторые начали думать, что рабочий класс сможет достичь своих целей без совершения революции. Зачем нужны пули, если есть избирательные бюллетени?

Эдуард Бернштейн развил свою точку зрения. В своей теории “эволюционного социализма” ( 1901 г .) он отметил весьма реальные достижения рабочего класса и пришел к выводу о том, что Маркс был не прав, говоря о неизбежности крушения системы и революции. Он считал, что реформы*, дающие возможность получить определенные вы

* Данная статья – извлечение из американского учебника по политологии: Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси, 1988.

311

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

годы рабочему классу, могут также привести к социализму. За пересмотр учения Маркса ортодоксальные марксисты дали Бернштейну уничижительное имя “ревизионист”.

Хотя в целом СДПГ не удалось поколебать, ко времени создания печальной судьбы Веймарской республики (1919-1933) социалдемократы умерили свою воинственность и вместе с либералами и католиками работали над тем, чтобы спасти зашатавшуюся демократию. Запрещенная нацизмом социал-демократическая партия возобновила свою деятельность после Второй мировой войны. В 1959 г . она вообще отошла от марксизма, как это сделали все социал-демократические партии. Поскольку во многих странах социалдемократы стоят на умеренных позициях, их все чаще и чаще избирают: избиратели более не обеспокоены, что их будут подстрекать к революции. В 1979 г . испанские социалисты убрали слово “марксистский” из партийных определений и в 1982 г . за счет резкого изменения в распределении голосов между партиями они победили на национальных выборах и пришли к власти в правительстве. Повсюду социалдемократы преобразовались в левоцентристские партии.

За что тогда стоят демократы? Они большей частью отказались от своих планов по национализации промышленности. Например, в Швеции национализировано только около 12% промышленности, причем это было сделано довольно давно консерваторами, чтобы спасти компании от разорения и избежать безработицы. Вот слова бывшего премьерминистра Швеции Улофа Пальме: “Если основной целью промышленности является расширение производства, создание новых рынков, создание новых рабочих мест, ей нет нужды ничего опасаться. Промышленность Швеции никогда не развивалась столь быстро, как в эти годы правления социал-демократов”.

Вместо национализации промышленности социал-демократы теперь поставили своей целью меры по улучшению культурных и бытовых условий: пособия по безработице, национальные планы здравоохранения, увеличение пенсий, субсидирование питания и жилья.

312

РЕФОРМА И РЕФОРМИЗМ

Страны с социал-демократическим правлением стали процветающими государствами; поэтому представляется более целесообразным заменить термин “социализм” словом “благосостояние”.

Но здесь есть одна ловушка (здесь всегда находится по меньшей мере одна ловушка): дело в том, что государства с высоким уровнем благосостояния ужасно дорогие. Из-за того, что приходится платить за все эти меры по повышению благосостояния, ползут вверх налоги. В Швеции на уплату налогов уходит большая часть валового национального дохода. Одна из каждых двух крон, заработанных шведом, уходит к правительству. <...>

Это как раз одна из тех вещей, о которых предупреждал консервативный экономист Милтон Фридман... При таких налогах скоро нельзя будет свободно выбирать, как жить. Социалдемократы и современные либералы довольно близко подошли друг к другу в некоторых вопросах, хотя исходят они из достаточно различных позиций. В Великобритании умеренные члены лейбористской партии откололись от нее в 1981 г . и образовали новую, социалдемократическую партию. На выборах 1987 г . они объединились и проходили по одному списку вместе с членами малочисленной либеральной партии и получили 23% голосов.

То, что в США называется либерализмом, на самом деле окрашено идеями социал-демократии о создании государства всеобщего благоденствия. Будет справедливым сказать, что левое крыло демократической партии идеологически сходно с умеренными течениями европейских социал-демократических партий.