Бутенко А., Миронов А. Сравнительная политология в терминах и понятиях

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЛИБЕРАЛИЗМ – (от латинского слова liberalis – свободный) по прямому смыслу – свободомыслие, вольнодумство; взятый же как совокупность взглядов представляет собой весьма разностороннюю идеологию частнособственнического общества, ставящую в центр внимания защиту естественных прав человека как собственника и свободу общества от вмешательства властей.Различают классический и современный либерализм (неолиберализм).

Классический либерализм складывался и формировался в ходе борьбы нарождающейся буржуазии против феодализма, когда знаменем нового восходящего класса были свобода и равенство; свобода от всевластья монархов и догм средневековья; равенство естественных прав граждан,

128

ЛИБЕРАЛИЗМ

независимых собственников. Основоположниками либерализма являются английский философ Джон Локк (1632 – 1704) и шотландский экономист Адам Смит (1723 – 1790), сформулировавшие идейно-политическую платформу либерализма, опиравшуюся на теорию естественного права и общественного договора, подчеркивавшую особую значимость для прогресса общества и благополучия народа личных свобод граждан, частной собственности, разута и невмешательства государства в жизнь гражданское общества.

Делая свои первые шаги в условиях рассвета, возвещенного европейским Просвещением после долгом ночи средневековья с его засильем религиозной мистики и инквизиции, классический либерализм выступал как общеевропейское явление, если не течение общественно-политической мысли, впитавшей в себя передовые идеи того времени, содержавшиеся в трудах не только Д.Локка и А.Смита, но также Томаса Гоббса (1588 – 1679), Шарля Монтескье (1689 – 1775), Вольтера (1694 – 1778) и многих других передовых мыслителей того времени.Выступая в качестве идеологии нового, идущего к господству класса нарождающейся буржуазии с ее гражданином – частным собственником, предпринимателем, классический либерализм был разносторонне обоснованным. Его общефилософской основой был рационализм, отметавший всякую мистику и мракобесие, его экономическим фундаментом выступала рыночная экономика, свободная от государственных пут и ограничений, его социальнополитической базой была теория естественного права и общестенного договора, противопоставленные религиозным мифам о божественном сотворении мира и неземном происхождении монархической государственной власти.

Хотя разные стороны либерализма формировались и развивались в разное в pe мя и разными мыслителями, но часто утверждают, что либерализм заявлял о себе двумя одновременными событиями: появлением книги А.Смита “Исследование о природе и причинах богатства народов” в старом свете и победой американской революции в новом свете. Обе даты падают на 1778 г . K ак известно, А.Смит выступал против меркантилистов, счи

129

ЛИБЕРАЛИЗМ

тавших, что основой богатства любой страны является размер запасов золота и серебра в ее банках. А.Смит опроверг эту концепцию, доказав, что истинное богатство наций составляет количество товаров и услуг, производимых народом страны. А для обеспечения этого необходима полная свобода предпринимательства, устранение вмешательства правительства в развитие рыночной экономики, в рамках которой “невидимая рука” (расчет миллионов, стремящихся к обогащению) будет и стимулировать экономический рост, и регулировать экономику, исключая застой и хаос. В том же духе устранения государственного вмешательства в свободную жизнь общества выступал и отец американской демократии и американского либерализма Томас Джефферсон, считавший, что “лучшее правительство то, которое меньше всего управляет”.

Короче говоря, в центре либерализма была свобода, свобода человека и общества от всего сковывавшего отжившего, средневекового. Но, отвергая несвободу прошлого, либерализм утверждал свободу новой жизни, свободу человека, причем с самого начала речь шла не о свободном развитии абстрактной личности, абстрактного гражданина, а о свободе вполне определенного индивида – частного собственника, частного предпринимателя, о свободе его дела – частного предпринимательства, рыночной экономики.

Либерализм как частнособственническая идеология, как защитник прав и свобод человека и общественного устройства в условиях рыночной экономим постоянно эволюционировал, приспособляясь к изменяющимся условиям. Одно дело идеология либерализма в условиях борьбы с феодализмом и самоутверждения в XVII – XVIII в. и другое дело идеология либерализма в обстановке утвердившегося частнособственнического строя в ряде стран Европы XIX в.: неоднократные экономические кризисы XIX столетия показали, что “невидимая рука” рыночной экономики – не панацея. Пришло время жертвовать какой-то частью исходных принципов.

В 80-х гг. XIX в. англичанин Томас Гилл Грин пришел к выводу, что главное в либерализме – не невмешательство властей в рыночную экономику, а защита личности, ее свободы от любых несправедливостей

130

ЛИБЕРАЛИЗМ

в том числе и защита с помощью государства от несправедливостей экономической системы. Осуществляется крутой поворот: теперь либерализм уже готов (в противоположность либерализму А.Смита) согласиться на участие правительства в рыночной экономике в целях защиты свободы граждан, ограждения их от явных несправедливостей, для уравнения стартовых условий развития в разных сферах. Этот новый либерализм, либерализм XX в., или либерализм Вудро Вильсона, особенно ярко проявил свои новые черты в “Новом курсе” Франклина Д.Рузвельта, когда посредством самого решительного вмешательства государства в экономическую жизнь был остановлен развал частнособственнического строя страна была выведена из глубочайшего экономического кризиса.

Соединение либерализма с элементами кейнсианства, регулируемой рыночной экономики, появление и усиление в нем социальных программ противопоставило неолиберализм консерватизму, ставшему защитником традиционных частнособственнических принципов хозяйствований, противником значительных социальных программ,— все это значительно изменило не только исходные принципы либерализма, но и его место в общественной жизни. Сегодня неолиберализм продолжает эволюционировать. Он не только прошел путь от Вудро Вильсона к Франклину Рузвельту, но и от Франклина Рузвельта с его программами до Джона Гэлбрейта, выступающего за расширение социальных программ, упрекающего консерваторов за их стремление “уклониться от ответственности за благосостояние бедных”, ратующего за либеральную теорию “государства всеобщего благосостояния”.

Неудачи неолиберализма и приход к власти консерваторов – сначала Рональда Рейгана, а затем Джорджа Буша в США, Маргарет Тэтчер, а потом Джона Мейджора в Англии, Гельмута Коля в Германия, к a к и другие факторы подтверждают высказанную после войны мысль А.Шлезингера (старшего), что либералы и консерваторы – две фракции господствующего класса, которые подобно “маятнику” будут чередоваться у власти . Высказанная применительно к США, эта концепция подтверждается ныне в международном масштабе.

131

ЛИБЕРАЛИЗМ

Либерализм*. Классический либерализм. В соответствии с высказыванием Фредерика Уоткинса из Йейла, 1776 г . может считаться “годом определения возраста идеологии”, и не только из-за того, что в этот год произошла американская революция. В тот год шотландский экономист Адам Смит опубликовал свой труд “Богатство наций”, обосновав в нем классическую теорию невмешательства в экономику. Истинное богатство наций, писал Смит, составляют не запасы золота и серебра, которыми они владеют, а количество товаров и услуг, производимых их народами. Опыт опровергал применявшееся ранее понятие, так называвшийся меркантилизм, в соответствии с которым богатство страны определялось наличием или отсутствием слитков золота или серебра в ее казне. Именно этой точке зрения следовала Испания, грабившая страны Нового мира, однако от этого ставшая еще беднее. Франция также со времен, по крайней мере, Людовика XIV следовала

* Данная статья – извлечение из американского учебника по политологии. Майкл Дж. Роскин и др. Введение в политологию. НьюДжерси, 1988. принципам политики меркантилизма и ставила экономику под контроль правительства, которое создавало планы, представляло право на монополию, субсидии, устанавливало пошлины и другие ограничения торговли.

Смит утверждал, что этим путем невозможно обеспечить максимум экономического роста. Вмешательство правительства всегда сдерживает экономический рост. Если какой-либо одной компании предоставить монополию на производство определенной продукции, то исчезнет конкуренция, а вместе с ней и стремление к производству новой продукции и снижению цен: в экономике наступает застой. Если защищать интересы национальной промышленности путем установления высоких ввозных пошлин, такие меры надежно устранят иностранную конкуренцию, а у национальных производителей исчезнет побудительный мотив к производству продукции более высокого качества по более низким ценам. Устранив правительство от вмешательства в экономику, оставив экономику в покое (по-французски “невмешательство”), можно действительно добиться улучшения системы.

132

ЛИБЕРАЛИЗМ

А как же хаос, который воцарится с установлением свободной конкуренции, не контролируемой правительством? Не беспокойтесь, сказал Смит: рынок сам отрегулирует экономику. Деятельные производители будут процветать, а ленивые разорятся. Общество получит продукцию высшего качества по самым низким ценам. Спрос и предложение определяют цены лучше, чем государственные чиновники. В условиях рынка “невидимая рука” регулирует и подправляет экономику. Если спрос на какие-то изделия повышается, то изготовители начинают увеличивать производство данного товара или же другие производители начинают поставлять данное изделие. Кроме того, возможно сочетание всех трех способов. “Невидимая рука” – на самом деле просто расчет миллионов людей, преследующих собственные интересы обогащения, – производит необходимую экономическую корректировку.

Идеология либерализма получила свое название от латинского слова “ либер ”, что означает “свободный”: род этим подразумевается, что общество должно быть свободным от вмешательства со стороны правительства. Как метко подметил Томас Джефферсон: “лучшее правительство то, которое меньше всего управляет”. Американцы настолько привержены классическому либерализму, что это отношение можно сравнить с любовью утки плавать. Эта теория, к a к нельзя лучше, подошла к стране со свободным и энергичным народом, занимавшим достаточно большую территорию. Внеэкономические элементы теории тоже устраивали американское общество. Точно так же, как правительство не управляет экономическим развитием, оно не должно вмешиваться в дела религии, прессы или свободы слова.

Но вы можете сказать: “То, что здесь называется либерализмом, на самом деле является консерватизмом. Это действительно так. В конце XI Х в. либерализм как идеология значительно видоизменился и раскололся на два течения – современный либерализм и то, что мы сейчас называем консерватизмом. Просто для того, чтобы придерживаться строгого соответствия терминологии, мы будем называть первоначальные воззрения a дама Смита “классическим либерализмом”, чтобы отличать его теорию от современных понятий о либерализме.

133

ЛИБЕРАЛИЗМ

Современный либерализм. Так что же случилось с истинным либерализмом Адама Смита? В конце XIX в. стало ясно, что свободный рынок оказался не настолько саморегулирующимся, как это предсказывал Адам Смит. Конкуренция оказалась слабой. Производители искусственно повышали или понижали цены на рынке – о возможности подобного явления предупреждал, кстати, Адам Смит. Явно наблюдалась тенденция к образованию монополий. Экономическая система породила самый низкий класс, состоявший из самых нищих слоев населения. Классовое положение определенным образом наследовалось: дети из богатых семей получали лучшее образование и имели необходимые связи, помогавшие им продвинуться по службе. Но наихудшим злом были повторяющиеся экономические депрессии, от которых страдали беднейшие слои населения и рабочий класс. В целом, политика невмешательства приводила в обществе к негативным последствиям.

В 1880-х гг. англичанин Томас Гилл Грин пересмотрел идеологию либерализма. Он отталкивался от того, что основной целью либерализма является построение свободного общества. Но что происходит, когда экономическое развитие страны не позволяет этого сделать? Сторонники классического либерализма уделяли много внимания соглашениям (соглашение между договаривающимися сторонами при отсутствии контроля со стороны правительства): если тебе не нравится соглашение, можешь его не заключать. Но что, если стороны не равны по своему положению, как это бывает с богатым работодателем и бедняком, который нигде не может найти работу. Имеет ли последний возможность свободного выбора: согласиться или не согласиться на работу с очень низкой оплатой? Классический либерализм заявлял: пусть все останется, как оно есть, в конце концов уровень зарплаты как-нибудь установится. Но как быть в том случае, если зарплата находится ниже прожиточного уровня? Грин считал, что здесь уже время правительству подключаться к решению проблемы. И в данном случае это будет не ущемление прав и свобод правительством, а наоборот, их защита. И вместо негативной тенденции “ограничения свобод” в данном случае присутствует позитивная тенденция их защиты

134

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

и сохранения. Грин называл это “позитивной свободой”. Правительство гарантировало свободу обеспечения определенного уровня жизни.

Классический либерализм исключал участие правительства в рыночных отношениях; современный либерализм, наоборот, приветствует участие правительства в рыночной экономике для того, чтобы защитить людей от несправедливостей экономической системы. Современные либералы добились повышения заработной платы и снижения продолжительности рабочего дня, права организовывать различные союзы, выплаты пособия по безработице и медицинскому страхованию; кроме того, они сумели добиться равных для всех возможностей при поступлении в учебные заведения. При этом они хотели повысить налоги для состоятельных слоев населения, а не для рабочего класса. Этот либерализм можно назвать либерализмом США XX в., либерализмом Вудро Вильсона и Франклина Делано Рузвельта. Новая волна либерализма подчеркивает значение свободы слова и прессы.

ЛИЧНОСТЬ – индивидуальная совокупность биологических, социальных и нравственных качеств человека, являющихся результатом его развития и самоутверждения. Индивидуальность дана человеку природой только в виде задатков, но как реальность формируется им самим в ходе исполнения разных общественных ролей и внутри неодинаковых социальных общностей. Индивидуализм – концепция или позиция, ставящая в центр внимания индивида, личность человека, отдающая индивиду предпочтение перед коллективом или другими общностями и силами. Видя высшую ценность в уникальной человеческой жизни и интересах человека, индивидуализм верит в возможность отдельного человека влиять на окружающую действительность, изменять ее в соответствии со своими представлениями и ценностями. Индивидуализм принципиально отличается от эгоизма, и отличается именно тем, что каждый человек становится личностью, видит в другом индивиде тоже личность, а потому не использует другого человека в качестве средства, что как раз и характерно для эгоизма.

135

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

Вопреки утверждениям марксистов, сплошь и рядом сводящих природу или сущность человека к “совокупности общественных отношений”, а потому считающих, что достаточно изменить систему общественных отношений, существующий строй или даже уже – отменить частную собственность и утвердить общественную, чтобы сразу же, как из пробирки Петруччио, возник новый человек не только с характерным для него набором хромосом, но и с позитивными, общественно значимыми качествами и свойствами, но изменение природы человека, развитие человеческой личности не столь просто.

Действительность много сложнее хотя бы уже потому, что человек – не только социальное, нравственное, но и биологическое существо, а эта сторона его природы формируется и шлифуется сотнями тысячелетий и миллионами лет, т.е. ее развитие асинхронно с темпом социальных перемен. У человека есть и сфера сознания и подсознания (начало углубленному изучению которой положил З.Фрейд), у нее свои принципы и темпы изменений. Подобно тому как над миллионами лет биологической эволюции наших предков, где развивалась “животная основа человека”, в виде почти незаметной надстройки возвышается относительно непродолжительное время “очеловечивания” природы становящегося человека, так и цивилизация, культура только еще начали свое вхождение в мир человека, индивида. Поэтому рассчитывать, что они легко и просто сумеют подчинить “человеческий космос”, “вселенную индивида” своему решающему воздействию так же наивно, как верить в то, будто извлеченного из джунглей тигра можно с помощью нескольких дрессировок превратить в домашнюю кошку.

И все же, когда после темной ночи средневековья пришли века возрождения, столетия искренней веры во всесилие человеческой мысли и разума, мир поддался обаянию величественных картин общественного прогресса Вико и Ксндорсэ, был загипнотизирован рационалистическими системами Гегеля и Маркса, провозглашавшими не только то, что все действительное разумно, но и то, что разумное обязательно станет действительным.

Это преклонение перед разумом в XVIII и XIX вв., вера в рационализацию всех

136

ЛИЧНОСТЬ И индивидуализм

сторон общественной жизни оказали противоречивое воздействие на судьбы реального индивида и на концепцию индивидуализма. Если над миром, над общественной жизнью господствует разум, если ход истории диктуют логически постигаемые общие законы, то удел индивида – подчинить себя, свою волю и свою мысль этому господству общего, господству разума, правящего человеческим миром, господству рационального. Концепция же индивидуализма, которая никогда не отрицала принадлежности человека к разнородным человеческим общностям и их значимости для человека, должна была видеть благо индивида в рамках общею подчинения логосу истории, в границах совместного коллективного приспособления к “железным законам” истории.

Однако, по мере того, как действительно возрастала реальная сила человеческого разума в общественной жизни (ведь приближалось время, когда разум сначала наряду с природой и трудом, а потом все более самостоятельно, благодаря превращению науки в непосредственную производительную силу, становился главным источником созидания общественных богатств), обнаруживалась и все возрастающая несовместимость этой новой роли разума и науки со все еще принимаемым всерьез мнимым всесилием “железных законов” истории.

Уже в начале XX века прежняя вера в первооснову прогресса – в o всесилие объективных законов истории, будто бы определяющих весь смысл созидательной деятельности людей,— была подорвана и стала разрушаться мощным всплеском человеческих эмоций и настроений миллионов. Бунтом иррационального, выходом на передний план человеческой воли и организованности. Они быстро оттесняли разум и его позитивистских апологетов на достойное, но не господствующее место, чем возвратили личности ее целостность, а истории – ее действительный смысл. На гребне этого поворота философия воли, концепции, воздающие свое и чужое до этого оттесненному иррациональному, выходят на передний план, оттесняя позитивизм к a к раз тогда, когда сам разум готовился совершить новую революцию не только в науке и производительных силах общества, но и в самом соотношении объективных законов

137

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

и сознательной деятельности людей, отдав пальму первенства последней.

Как только обнаружилась невозможность уложить человеческую историю в прокрустово ложе рационального, все предопределяющего погоса, как только стало ясно, что уже не только объективные законы, открываемые и используемые людьми, но и сами, организуемые идеей или волей (а скорее всего и тем, и другим) сознательные действия людей творят и начинают посвоему писать человеческую историю, стало ясно: грядет господство не объективных законов и не властвование умных проповедников и их послушной науке паствы, а время господства харизматических личностей, утверждение господства сначала бюрократии, а потом популистских лидеров и импульсивной толпы, вполне способных подменить революцию анархией, вообще сокрушить бунтом хрупкое здание человеческой цивилизации. Началась новая полоса истории, открывшая невиданные прежде возможности для общественно значимых действий личности, для все более неожиданных модификаций концепции индивидуализма.Как в древности, выходя из полосы постоянной привязанности к природе и жесткой зависимости от ограниченностей своего природно-биологического бытия, становящийся человек стремился раскрыть и утвердить все стороны своей индивидуальности (биологической, социальной и нравственной), так и теперь, вырываясь из-под все более могущественной зависимости от своего социально-исторического бытия, уже ставший человек постепенно освобождался от власти над ним разума и воли – чужого разума и чужой воли независимо от того, шла ли речь о господстве над индивидом выдуманных мифов с их реальными оковами и жрецами или о господстве над индивидом реальных общественных сил и их пророков. Усиливающаяся власть индивида над собой и над условиями своего существования показала: действительный путь свободы, ее обретения и расширения лежит вовсе не через новое закабаление индивида коллективом или коллективной силой, а через защиту непререкаемых прав человека – гражданина и личности; что свободное развитие каждого является условием свободного развития всех, но отнюдь не на

138

ЛИЧНОСТЬ И индивидуализм

оборот, как это думали коллективисты, когда их господство над личностью, над индивидом обернулось господством тоталитаризма над всеми.

Личность и индивидуализм*. Очень долго индивидуализм рассматривался как продуют новейшего времени и противопоставлялся социальной интегрированности так называемых традиционных обществ. Соответственно, для его характеристик использовалась экономическая терминология. Человек, стремящийся путем рациональных действий получить как можно больше с меньшими затратами, был назван “человеком экономическим” (гомо экономикус). Тот же, кто ставил свои религиозные или политические убеждения, свои семейные или профессиональные привязанности выше материальных убеждений, считался скорее коллективистом, чем индивидуалистом. Но вокруг этой центральной фигуры индивида, отстаивающего свои

* Данная статья под заголовком “Индивидуализм, личность” первоначально была опубликована в кн.: 50/50. Опыт словаря нового мышления. с. 111-115. a втор – Ален Турен (Франция) . интересы в мире конкуренции, сложился гораздо более емкий образ человека в котором стремление к личному благополучию оказалось совмещенным со свободой политического выбора и со всей совокупностью прав человека.

Сегодня на место этого оптимистически привлекательного образа индивидуалиста нередко выдвигается более пессимистический образ человека, противостоящего централизованной власти и всей системе управления и манипулирования экономикой и культурой. Этот образ не только нашел своих защитников. На еще более пессимистической ноте возвеличивается непостоянство его взглядов как личности, свободной от религиозных и коллективистских убеждений, которые, якобы, несут угрозу индивидуальным свободам. Эта либеральная, скажем, даже анархистская концепция индивидуализма неизбежно вызывала два основных возражения. Вопервых, поскольку в ce люди являются членами какоголибо коллектива – по профессиональной принадлежности или по месту жительства, по национальному признаку или как участники тех или иных движений и организаций – то человек, взя

139

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

тый сам по себе, в его противопоставлении коллективу, представляется всего лишь жалким отщепенцем, протест которого против принуждений коллективной жизни респектабелен по форме, но весьма ограничен по своим возможностям. Вовторых, индивид с его свободой выбора отнюдь не является ни человеком разумным, ни хозяином самому себе. Его скорее можно сравнить с песчинкой, он объект рекламы и пропаганды. Более того, он всего лишь псевдоактер, роль которого практически полностью определена его местом в обществе, хотя он при этом уверен, что больше других свободен от всякого принуждения и не находится ни под чьим влиянием. Психологи и особенно психоанализ освободили нас от иллюзий своего “я” в той же мере, в какой литература и живопись низвергли портрет, который восторжествовал как жанр в эпоху великих побед классического рационализма. Наш век был богат речами в защиту личности, но эта защита никогда не отделялась от призывов к сплочению либо в национальных, либо в религиозных общинах. И новые социальные движения вряд ли обрели бы право на существование, если бы защищали интересы отдельных индивидов, а не групповые интересы категорий лиц. Поэтому напрашивается вывод о том, что в обществе, где одновременно господствуют и крупные организации производителей и потребителей, и массовая культура, и постоянно растущий бюрократически-принудительный аппарат, эта форма индивидуализма сдает свои позиции.

Итак, индивидуализму должен быть придан иной смысл, если, конечно, есть желание избежать такой ситуации, когда он изживает сам себя и превращается в ширму для абсолютной власти, которая заинтересована в ликвидации всех промежуточных групп ради упрочения своего господства над обезличенным обществом.

Наступление новых времен не только привело к замене религиозного и коллективистского подхода подходом индивидуально-утилитаристским. Произошла интериоризация критериев моральной оценки путем замены закона всевышнего законом индивидуального сознания. Место уважаемого всеми миропорядка заняли права человека, который первоначально был задуман как гражданин, затем, в период бурного развития индустри

140

ЛИЧНОСТЬ И индивидуализм

ального общества, стал называться трудящимся, а сегодня рассматривается и отстаивается вне связи с какой-либо его особой ролью как некая способность к утверждению своей индивидуальности перед лицом экономических и политических властей, распространивших свое господство уже не только на вещи и машины, но и на информацию язык, идеи. Именно с появлением новой формы господства, все более и более откровенно подчиняющего себе личность и культуру, первостепенное значение приобретает защита субъекта, его естественного права на самовыражение и отстаивание своей индивидуальности. Отсюда новизна постановки вопроса о правах человека и воздействие этических принципов на отношение к техническому прогрессу, который самым непосредственным образом содействует трансформации человеческого существа как в биологическом плане, так и с точки зрения его социальнокультурных ценностей.

Таким образом, выдвижение проблемы индивидуализма на одно из центральных мест объясняется тем, что в одном слове сожительствуют две все более и более отдаляющиеся друг от друга реальности и даже два образа действия, из которых один с легкостью подчиняется диктату центральных властей, а другой ему противится. Индивидуализм не является принципом, главенствующим над социальной жизнью и ее конфликтами. Он служит почвой, на которой развиваются эти конфликты, причем настолько питательной, что сразу же обрастает новыми социальными и даже политическими характеристиками, не имеющими ничего общего с действительностью. Еще белее тесно эти два противоположных толкования одного и того же слова увязаны в силу того, что самоутверждение субъекта неотделимо от разрушения “я”, к чему ведет наше новое время. Разрушение создаваемых и передаваемых из поколения в поколение социальных ролей, норм культурного обмена и утвердившейся социальной иерархии, уничтожает “я” и может привести к дюркгеймовской аномии. Но именно это разрушение позволяет индивидуальному и коллективному a кте py отказаться от эмпирического самосознания в пользу нормативного сознания, позволяет заявить о себе не фактом своего существования, а своей волей, как личности.

141

ЛИБЕРАЛИЗМ

Пример. С отказом женщине в ее роли, с разрушением этой роли появились одновременно и порнография, превратившая женщину в лишенный социальной значимости объект сексуальных вожделений, и феминистские движения, призывающие к признанию женщины как субъекта своей собственной сексуальности, к уважению ее личной жизни в целом. Понятие индивида не является более синонимом эмансипации, оно все больше становится ширмой для всяческого принуждения к конформизму перед лицом сил, господствующих в социальной жизни. Напротив, главный принцип новых социальных движений заключается впредь в понятии субъекта. Этот принцип ставит в качестве цели коллективных действий обеспечение большинству людей возможности жить своей собственной жизнью, на высшем уровне проявления индивидуальности.

Личность и индивидуализм* . Слово “индивидуа

* Данная статья – извлечение из книги: Науе k F . A . The Road to Serfdom . L ю, 1944 Цитируется по русскому переводу: Хайек Ф.А. Дорога к рабству//Вопросы философии. 1990, № 10,11,12.лизм” приобрело сегодня негативный оттенок и ассоциируется с эгоизмом и самовлюбленностью. Но, противопоставляя индивидуализм социализму и иным формам коллективизма, мы говорим совсем о другом качестве, смысл которого будет проясняться на протяжении всей этой книги. Пока же достаточно будет сказать, что индивидуализм, уходящий корнями в христианство и античную философию, впервые получил полное выражение в период Ренессанса и положил начало той целостности, которую мы называем теперь западной цивилизацией. Его основной чертой является уважение к личности как таковой, т.е. признание абсолютного суверенитета взглядов и наклонностей человека в сфере его жизнедеятельности, какой бы специфической она ни была, и убежденность в том, что каждый человек должен развивать присущие ему дарования. Я не хочу употреблять слово “свобода” для обозначения ценностей, господствующих в эту эпоху: значение его сегодня слишком размыто от частого и не всегда уместного употребления. “Терпимость” – вот, может быть, самое точное слово. Оно вполне передает

142

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

смысл идеалов и ценностей, находившихся в течение этих столетий в зените и лишь недавно начавших клониться к закату, чтобы совсем исчезнуть с появлением тоталитарного государства.

Постепенная трансформация жестко организованной иерархической системы – преобразование ее в систему, позволяющую людям по крайней мере пытаться самим выстраивать свою жизнь и дающую им возможность выбирать из многообразия различных форм жизнедеятельности те, которые соответствуют их склонностям – такая трансформация тесно связана с развитием коммерции. Новое мировоззрение, зародившееся в торговых городах северной Италии, распространялось затем по торговым маршрутам на запад и на север через Францию и юго-западную Германию в Нидерланды и на Британские острова, прочно укореняясь всюду, где не было политической деспотии, способной его задушить. В Нидерландах и Британии оно расцвело пышным цветом, и впервые смогло развиваться свободно в течение долгого времени, становясь постепенно краеугольным камнем общественной и политической жизни этих стран. Именно отсюда в конце XVII - XVIII вв. оно начало распространяться вновь уже в более развитых формах на запад и на восток, в Новый Свет и в центральную Европу, где опустошительные войны и политический гнет не дали в свое время развиться росткам этой новой идеологии.

На протяжении всего этого периода новой истории Европы генеральным направлением развития было освобождение индивида от разного рода норм и установлений, сковывающих его повседневную жизнедеятельность. И только когда этот процесс набрал достаточную силу, стало расти понимание того, что спонтанные и неконтролируемые усилия индивидов могут составить фундамент сложной системы экономической деятельности. обоснование принципов экономической свободы следовало, таким образом, за развитием экономической деятельности, ставшей незапланированным и неожиданным побочным продуктом свободы политической.

Быть может, самым значительным результатов высвобождения индивидуальных энергий стал поразительный расцвет науки, сопровождающий шествие

143

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

идеологии свободы из Италии в Англию и дальше. Конечно, и в другие периоды истории человеческая изобретательность была не меньшей. Об этом свидетельствуют искусные автоматические игрушки и другие автоматические устройства, созданные в то время, когда промышленность еще практически не развивалась (за исключением таких отраслей, как горное дело или производство часов, которые почти не подвергались контролю и ограничениям). Но в основном попытки внедрить в промышленность механические изобретения, в том числе и весьма перспективные, решительно пресекались, как пресекалось и стремление к знанию, ибо всюду должно было царить единомыслие. Взгляды большинства на то, что должно и что не должно, что правильно и что неправильно, прочно закрывали путь личной инициативе. И только когда свобода предпринимательства открыла дорогу использованию нового знания, все стало возможным, – лишь бы нашелся кто-нибудь, кто готов действовать на свой страх и риск, вкладывая свои деньги в те или иные затеи. Лишь с этих пор начинается бурное развитие науки (поощряемое, заметим, вовсе не теми, кто был официально уполномочен заботиться о науке), изменившее за последние 150 лет облик нашего мира.

Как это часто случается, характерные черты нашей цивилизации более зорко отмечали ее противники, а не друзья. “Извечная болезнь Запада: бунт индивида против вида”, – так определил силу, действительно создавшую нашу цивилизацию, известный тоталитарист XIX в. Огюст Конт. Вкладом XIX в. в развитие индивидуализма стало осознание принципа свободы всеми общественными классами и систематическое распространение новой идеологии, развивавшейся до этого лишь там, где складывались благоприятные обстоятельства. В результате она вышла за пределы Англии и Нидерландов, захватив весь европейский континент.

Процесс этот оказался поразительно плодотворным. Всюду, где рушились барьеры, стоявшие на пути человеческой изобретательности, люди получали возможность удовлетворять свои потребности, диапазон которых все время увеличивался. И поскольку по мере роста жизненных стандартов в обществе обнаруживались

144

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛИЗМ

темные стороны, с которыми люди уже не хотели мириться, процесс этот приносил выгоду всем классам. Было бы неверно подходить к событиям этого бурного времени с сегодняшними мерками, оценивать его достижения сквозь призму наших стандартов, которые сами являются отдаленным результатом этого процесса и, несомненно, позволяют обнаружить там много дефектов. Чтобы на самом деле понять, что означало это развитие для тех, кто стал его свидетелем и участником в тот период, надо соотносить его результаты с чаяниями и надеждами предшествовавших ему поколений. И с этой точки зрения, его успех превзошел все самые дерзкие мечты: к началу XX в. рабочий человек достиг на Западе такого уровня материального благополучия, личной независимости и уверенности в завтрашнем дне, который за сто лет перед этим казался просто недостижимым.

Если рассматривать этот период в масштабной исторической перспективе, то, может быть, наиболее значительным последствием всех этих достижений следует считать совершенно новое ощущение власти человека над своей судьбой и убеждение в неограниченности возможностей совершенствования условий жизни. Успехи рождали новые устремления, а по мере того, как многообещающие перспективы становились повседневной реальностью, человек хотел двигаться вперед все быстрее. И тогда принципы, составлявшие фундамент этого прогресса, вдруг стали казаться скорее тормозом, препятствием, требующим немедленного устранения, чем залогом сохранения и развития того, что уже было достигнуто.

* * *

Сама природа принципов либерализма не позволяет превратить его в догматическую схему. Здесь нет однозначных, раз и навсегда установленных норм и правил. Основополагающий принцип заключается в том, что, организуя ту или иную область жизнедеятельности, мы должны максимально опираться на спонтанные силы общества, и как можно меньше прибегать к принуждению. Принцип этот применим в бессчетном множестве ситуаций. Одно дело, например, целенаправленно создавать системы, предусматривающие механизм конкуренции, и совсем другое – принимать социальные ин-

145

личность и индивидуализм

ституты такими, какие они есть. Наверное, ничто так не навредило либерализму, как настойчивость некоторых его приверженцев, твердолобо защищавших какиенибудь эмпирические правила, прежде всего, “ laissesfaire ”. Впрочем, это было в определенном смысле неизбежно. В условиях, когда при столкновении множества заинтересованных конкурирующих сторон каждый предприниматель готов был продемонстрировать эффективность тех или иных мер, в то время как негативные стороны этих мер были не всегда очевидны и зачастую проявлялись лишь косвенно, в таких условиях требовались именно четкие правила. А поскольку принцип свободы предпринимательства в то время уже не подвергался сомнению, искушение представить его в виде такого железного правила, не знающего исключений, было просто непреодолимым. <...>Но поскольку движение к тому, что принято называть “позитивными” мерами, было по необходимости медленным, а при осуществлении таких мер либералы могли рассчитывать только на постепенное увеличение благосостояния, которое обеспечивала свобода, им приходилось все время бороться с проектами, угрожавшими самому этому движению. Мало-помалу либерализм приобрел славу “негативного” учения, ибо все, что он мог предложить конкретным людям, – это доля в общем прогрессе. При этом сам прогресс воспринимался уже не как результат политики свободы, а как нечто само собой разумеющееся. Можно сказать поэтому, что именно успех либерализма стал причиной его заката. Человек, живущий в атмосфере прогресса и достижений, уже не мог мириться с несовершенством, которое стало казаться невыносимым.