Бутенко А., Миронов А. Сравнительная политология в терминах и понятиях

ОГЛАВЛЕНИЕ

БУНТ

БУНТ – спонтанный взрыв негодования граждан, выходящих из повиновения, стихийно разрушающих прежние порядки. Где бы ни вершилась история, какие бы общественные устои не подвергались ломке и замене феодальные или буржуазные, фашистские или псевдосоциалистические – в основе подобных изменений всегда лежат интересы граждан и их противоречия, позволяющие или не позволяющие реформировать общественные порядки, не доводя дело до взрыва. В том случае, когда власть имущие по тем или иным причинам не считаются с интересами населения, не реформируют отжившие порядки, накапливается недовольство граждан, начинается движение масс, “наинижайших низов общества”, из чего может вырасти или сознательно организованная революция ( революционный переворот) или лишенный “руководящей идеи” протест, взрыв, бунт.

Было бы нелепо думать, будто в условиях, когда тот или другой общественным строй или политическое устройство отжили свое или зашли в тупик, когда народу, гражданам невмоготу, когда они оказываются доведенными до крайней черты отчаяния, обязательно свершается революция, сознательно сметающая отжившие порядки и устанавливающая новые, приемлемые для народа, для активизировавшихся граждан. Нет у истории не столь однозначна логика и не настолько просты решения

Можно утверждать, что есть два варианта, две принципиально различающиеся линии развития, порождаемые нуждой и безысходностью положения, отчаянием масс. Каждая из них имеет логику в одном случае – стихийный протест, непримиримый нигилизм и кровавый бунт; в другом – осмысленное противостояние, освободительная борьба и социальная революция. Где и почему расходится бунт и революция, толпа и народ? Почему недовольство граждан в одном случае выливается в пустой нигилизм и диктат толпы, а в другом – выступает как революционное отрицание и власть народа?

19

БУНТ

Чтобы крайняя нужда и отчаяние масс переросли в революцию, должно быть еще понимание происходящего, “руководящая идея”, должна быть организующая сила , способная вобрать в себя и аккумулировать растущее недовольство народа, готовая направить стихийный протест масс в нужное русло и против действительных врагов прогресса, привнести в ряды поднявшихся на борьбу осознание сложившейся кризисной ситуации и путей выхода из нее, т.е. ясное понимание цели в средств её достижения. Когда же этого нет, чаще всего реализуется второй вариант.

Конечно же, и народ, и толпа – это люди, определенная сумма людей. Но не толпа, а именно народ – творец истории, его интересы, требования и действия определяют социальный прогресс. Причем, если говорят: “народ требует”, это вовсе не означает, что требует весь народ, все составляющие его люди. И тем не менее, когда говорят: “толпа требует”, это совсем не одно и то же, что “народ требует”. В чем разница? Разница в характере требований, в их связи с глубинными потребностями общественного развития, с интересами огромных масс населения Ведь народ – объективная общность людей, решающая часть населения, действия которой определяются – долговременными глубинными интересами огромных масс населения. Именно они, реализуя эти свои интересы в соответствии с социальными законами, вершат историю. Весь народ состоит из социальных групп, классов, отдельных индивидов определенной национальности. Поэтому ясно, что толпа не отделена китайской стеной от народа, она тоже часть населения или народа, причем у каждого представителя толпы как принадлежащего к конкретной социальной группе, страте или классу есть определенные глубинные интересы, но вовсе не они определяют его принадлежность к толпе, вхождение в нее, ибо толпа отличается иными качествами.

По своему существу толпа – одна из самых примитивных форм социального объединения и действия, особенно присущая “наинижайшим низам общества”, чаще всего задавленным и политически неопытным массам, просыпающимся к активным действиям. Толпа может образоваться из представителей любого класса и самых разных

20

БУНТ

классов. Ибо по своему составу, по своему существу толпа – это группа людей, соединившихся ради конкретной цели, действующих по вполне определенным законам социальной психологии. Чаще всего толпа характеризуется тем, что составляющие её люди не имеют устойчивых общих интересов, их объединяют сиюминутные устремления, а потому их объединение во многом косит случайный характер, хотя и возникает, как правило, в условиях нарастающего общего недовольства масс. В толпе всегда есть вожак или лидер, выдвигающий цели толпы и направляющий ее действия. Индивид, захваченный психозом толпы, участвующий в её акциях, находит в этом форму своего социального самоутверждения, своей непосредственной включенности в социальную деятельность, своей осязаемой причастности к коллективу, его общественной силе, становится “этой силы частицей”. Толпа умножает силы индивида, освобождает его от личной ответственности за свои действия, придает ему мощь коллектива силу его организованности.

Говорят, что народ и толпа отличаются также тем, что действия народа предсказуемы, а толпы – нет. С этим нельзя согласиться ибо действия толпы во многом объясняются природой её возникновения и присущими ей чертами. Когда люди становятся толпой? Это зависит не от их количества и даже не от уровня сплоченности, а от характера их группового поведения. Когда-то существовало ныне забытое слово – “толпыга”, обозначавшее тех, кто толпится, “кучкуется”, лезет в толпу, создает ее своим поведением. В чем его суть? Социальная психология, занимающаяся этими проблемами, давно обнаружила что индивид ведет себя в толпе совсем иначе, чем действуя самостоятельно, причем действия толпы вовсе не облагораживают качеств составляющих ее индивидов, а наоборот. “Я всегда думал, – писал русский философ П.Чаадаев, – что что инстинкты масс бесконечно более страстны, более узки и эгоистичны, чем инстинкты отдельного человека, что так называемый смысл народа вовсе не есть здравый смысл, что не в людской толпе рождается истина, что ее нельзя выразить числом...”

Во всем этом нет ничего удивительного поскольку толпе нужны общие цели

21

БУНТ

для общих действий, цели, понятные для всех участников, постольку для нее характерны простейшие решения, а мысли и эмоции толпы “усредняются” на самом примитивном уровне, на котором только и возможно сплочение всей группы в толпу, готовую к совместным действиям по принципу “делай, как все”. Не удивительно и то, что “разношерстность” объединяющихся в толпу людей создает у них иллюзию “народа в миниатюре”. Чем больше толпа, тем больше кажется её участникам, что она сама и есть народ. Безнаказанность, моральная раскрепощенность, а точнее аморальная вера каждого участника толпы и бунта, действующего “как все”, что он ни за что сам не отвечает, соединенная с иллюзией, что толпа и есть народ, хорошо понимающий, что справедливо, а что несправедливо, превращает толпу в крайне опасное орудие самосуда, насилия, погрома, бунта, в качестве которого она и использовалась во все времена. А в чем различие народа и толпы, революции и бунта?

Первое: неодинаковы причины, поднимающие народ на революцию и толпу на бунт. Народные массы приходят в революционное движение под воздействием долговременных факторов – снижения жизненного уровня, отсутствия политических свобод и т.п. У толпы же иная динамика: у каждого её участника свои причины, приведшие его на улицу, а значит, будучи случайным объединением людей, толпа может быть сплочена её вожаками, если вместо причин возбудившего всех события говорить о том, кто виноват? А если враг найден, можно не сомневаться, каким будет действие бунтовщиков.

Второе: различается и цель действий. Революционный процесс хотя и несет в себе деструктивный, разрушительный элемент, направленный на устранение сил реакции, его общее содержание конструктивно, созидательно. Ведь любая радикальная революция народных масс совершается во имя спасения, сохранения и умножения уже созданных обществом производительных сил. В противоположность этому бунт толпы всегда деструктивен, разрушителен, он не направлен ни на какое созидание, его цель заложена в нем самом, в его разрушительных акциях. В бунте социальная энергия толпы расходуется не на созидательные цели, не на расчи

22

БУНТ

стку пути в будущее, а на сиюминутное самоудовлетворение, ибо здесь разрушение само по себе выступает и как средство самовыражения, самоутверждения, и как форма выхода накопившегося недовольства, т.е. разрушение является начальной и конечной самоцелью бунта как формы действия толпы.

Третье: далеко не совпадают в обоих случаях формы организации и результаты действий. Поскольку в революции масс возобладают не деструктивные, а конструктивные тенденции, положительная цель, созидание, то именно этой цели подчинены и формы организации масс, что проявляется как раз в том, что участники революции следуют определенной “руководящей идее” с ней соразмеряют свои действия и их организацию. Над всем доминируют не эмоции, а мысли, поставленная с самого начала цепь. В бунте же, напротив, возобладают не мысли, а эмоции, а сам бунт и есть разгул необузданных эмоций, гнева, неприязни, нигилизма как продукта взаимной индукции, “трения людей в толпе”, ведущих к безумным поступкам. Отсюда: “Не дай Бог, видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный”.

Бунт *. Приступая к рассмотрению русской революции, мы должны сразу же отметить, что русское развитие было еще более деформированным, чем немецкое, деформировано различными историческими европейскими течениями как влево, так и вправо. Действительно, если немцы унаследовали только французский опыт, то русские унаследовали как немецкий, так и французский, как левые идеи, так и практику консервативного характера, как Маркса, так и Бисмарка. <... >

В какую форму могла облечься революция в подобном обществе, т.е. при старом отсталом режиме? Основная революция западного типа, как мне кажется, была полностью исключена вплоть до конца XIX в. В существовавшей русской монархии еще не было различных социальных слоев, которые бы поэтапно могли включиться в процесс радикализации революции, что составляет характерность великой революции. Следо

*Данная статья – извлечение из книги: Martin Matia . Understanding the Russian Revolution L. 1985

23

БУНТ

вательно, единственной возможной формой революции в России был крестьянский бунт, слепое и разрушительное крестьянское восстание.

Но крестьянский бунт отнюдь не схож с большой революцией западного типа, поскольку он является полностью отрицательным и разрушительным. Бунт направлен против государства и дворянства, но сам он создать ничего не может, и менее всего – новое общество.

Я позволю себе сделать в этом месте широкое обобщение: в принципе крестьянские общества неспособны (разве что на уровне швейцарского кантона) к созданию и управлению государством. Крестьянство является производящим классом, но, по причине своего рассеяния, низкого культурного уровня, говоря исторически, оно всегда было неспособно (за исключением некоторых горных швейцарских долин) организовать государство, способное функционировать на большой территории. Для этого достаточно взглянуть на республику казахов (по большей части, эта республика была иллюзией). Единственный тип общества, который русские крестьяне смогли создать, была казацкая республика на Украине, в обла c ти Дона, другая – на Кубани и т.д., но эти общественные явления представляли из себя примитивные военные общества, общества мародеров степного типа. Эти республики были весьма иерархичными и далеко не народными (народными они были лишь вначале), К тому же эти общества не были ни стабильными, ни хорошо организованными. Тем не менее, они были единственными, вышедшими из бунта, которые русским крестьянам удалось создать. Но в остальном русский бунт, начиная от Смутного времени до Пугачева, остается разрушительным, исключительно отрицательным, отвергающим государство и любую социальную структуру. Следовательно, в той мере, в какой бунт добивается успеха, он сеет повсюду беспорядок и анархию. И в такой ситуации возникают лишь два возможных выхода: либо создание окраинной казацкой республики в приграничных областях, либо авторитарная военная реставрация, сильная власть внутри страны. Наиболее убедительное доказательство этого положения мшено извлечь из периода Смутного времени в XVII веке: единственный раз Россия пережила револю

24

БУНТ

цию, которая, как кажется, развивалась до конца, вплоть до разрушения существующих государственных структур. Двигательной силой Смутного времени был крестьянский бунт, начавшийся в пограничных областях и быстро достигший центра. Все, что породил крестьянский бунт, сводилось к разрушению, дезорганизации, и в конце концов кризис был разрешен самым обычным восстановлением прежних форм правления, то есть автократией и привилегированным положением служилого дворянства.

Смутное время было своего рода отрицательной революцией в том смысле, что оно ничего не изменило в структуре русского общества, оно лишь позволило создать несколько казацких республик на границах государства, но единственным

возможным исходом этой революции оказалось полное восстановление автократии и крепостного общества. Поэтому можно сказать, что прежний режим – до царствования Петра Великого или после него – имел лишь одну возможную форму революционного действия – крестьянский бунт. Эта форма отнюдь не была позитивной. Настоящие революции, в конечном счете, обходятся дорого, они создают беспорядок довольно длительное время, немалое количество голов летит долой, однако эти восстания также созидательны, они дают рождение новому типу общества. Русский же бунт как мы видим, создать ничего не способен <...>.

Процесс разрушения государства во время бунта приобретает всегда статические формы,возникает псевдо-дворянство, псевдоцарь и т.д. Но все это не имеет ничего общего ни с великими западными революциями, ни с военными партизанскими движениями ХХ в. Разумеется, наряду с бунтами бывали и дворцовые перевороты. Они добивались весьма ограниченного конституционализма. По поводу дворцовых революций возникает вопрос: почему эти перевороты всегда кончались поражением? Да потому, что основная масса дворянства не желала их, ибо она пользовалась обществом , организованным царем значительно лучше, чем государством, управляемым крупной знатью. Кроме того попытки дворцового переворота всегда оканчивались неудачей по причине страха бунта вроде пугачевского.

Наконец, в России всегда было какое-то внутреннее

25

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

ощущение, что любое разделение власти сверху развяжет пугачевщину, то есть беспорядок, не поддающийся контролю. Мы имеем в данном случае в виду паралич декабристского движения. Декабристы были побеждены, потому что они были в постоянной нерешительности, может быть, бессознательно опасались чудовищных последствий, которые они могли бы вызвать при захвате власти. Ими владел тот же страх крестьянского бунта, разрушительного и нигилистического.

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ – Существуют две наиболее широко известные трактовки бюрократии и бюрократизма – Карла Маркса и Макса Вебера. Обе они рассматривают бюрократию как естественный продуют общественного развития, общественного разделения труда, как следствие сознательного управления теми или другими сторонами сложного социального прогресса. По своему существу эти две трактовки бюрократии и бюрократизма принципиально различаются. Для К.Маркса бюрократия и бюрократизм на всех этапах исторического развития – явление негативное, оказывающее тормозящее воздействие на ход истории. В противоположность этому М.Вебер, отождествив бюрократию с управляющими, оценивал ее позитивно, как необходимую форму всякой социальной организации.

В том и заключается общая традиция марксистской теории, проявившая себя и в ленинизме, что она рассматривает возникновение и существование бюрократии и бюрократизма на общем фоне общественного разделения труда, развития элементов сознательности в поступательном ходе истории, Маркс и Энгельс считали. что корни бюрократизма уходят в глубины истории, к тому времени, когда общество путем простого разделения труда создало органы для защиты своих общих интересов. Но вскоре общество оказалось в таком положении, что эти органы и главный среди них – государственная власть – стали служить особым интересам государственных служащих. Из слуг общества эти органы превратились в его повелителей. Жизнь развивалась таким образом, что при выполнении общих функций управления, необходимых для жизнедеятельности общества, предназначенные для этого люди образовали

26

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

особую отрасль разделения труда внутри общества и, тем самым, обрели особые интересы, отличные от интересов тех, кто их уполномочил управлять, стали самостоятельными по отношению к ним, а в определенных условиях вставали над всем обществом, преследуя свои корыстные цели. В этом и заключаются истоки бюрократизма, основы формирования бюрократии.

Таким образом, бюрократизм – это социальное зло, паразитирующее на общественном разделении функций управления и исполнения, на реальном противоречии между управляющими и управляемыми. Бюрократия, как определенный корпоративный слой управляющих, пытается подчинить это противоречие своим корпоративным интересам в ущерб интересам общественного развития. При засилье бюрократии складывается особый иерархический тип отношений как внутри самого организма управления, так и между ним и управляемым организмом. Бюрократия есть воплощение государственного формализма, а дух бюрократии есть формальный дух государства или действительное бездушие государства. Именно бюрократия вершит власть в современном обществе, независимо от того, называет оно себя свободно-капиталистическим или социалистическим.

Поскольку всякий бюрократ – это управляющий, подчиняющий общественную функцию управления своим эгоистическим целям, поскольку он стремится использовать доверенную ему, общественно значимую, функцию в корыстных интересах (даже в том случае, если речь едет не о взяточничестве и коррупции, а о получении зарплаты без должного выполнения своих обязанностей), постольку деятельность бюрократа по управлению общественными делами превращается в одну видимость управления.

Каждый, сталкиваясь с бюрократизмом, замечал, что тот или иной чиновник не проявляет никакого личного интереса к сути дела (скажем, к действительному решению жилищной проблемы граждан, к вопросам приватизации жилья гражданами), но, бюрократически затягивая решение вопроса, никогда не берет вину на себя: он всегда ссылается на ту или иную инструкцию, на те или иные реальные проблемы управленческого проц ecca , на букву и дух законов, в результате чего соб

27

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

ственное безделье и безразличие бюрократа выглядит как бездушие самого государства.

Другая характерная черта бюрократии и бюрократизма – отрицательное отношение к гласности, к открытости, стремление монополизировать знание управленческого процесса, вершить свое дело в тайне. Развивая мысли Гегеля, Маркс писал: “Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру – ее замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а также и государственное мышление представляется поэтому бюрократии предательством по отношению к ее тайне”. Весьма важно и то, что бюрократам ценно не то, что говорится, а то, кем говорится, т.е. не аргументы, обосновывающие решения, а чины и должности тех, кто высказывает эти решения и мысли: авторитет – принцип знания бюрократии, а обоготворение авторитета – это ее образ мыслей.

Все обществознание конца XIX – начала XX в., включая социалистов, не поняло качественного изменения роли сознания (а вместе с ним и роли управляющих). Ни Маркс, ни Ленин не увидели в полной мере o пасности бюрократизма. Поэтому надежды марксистов на то, что после “социалистического переворота начнется отмирание государства, а вместе с ним начнет исчезать общественное разделение труда между управляющими и управляемыми – главный исток бюрократизма, не оправдались: государство, а вместе с ним управляющие и управляемые продолжали существовать, создавая фундамент для развития “нового бюрократизма” – партийногосударственной номенклатуры. После Октябрьской революции раковая опухоль бюрократизма все шире и глубже поражала сначала СССР, а позже и те государства, которые встали на “социалистический путь”.

Развивая мысль Энгельса, согласно шторой классы возникают не только благодаря собственности, но и в силу общественного разделения труда, в середине XX в. Милован Джилас пришел к выводу, что партийногосударственная бюрократия в так называемых социалистических странах представляет собой “новый класс”, узурпировавший в

28

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

этих странах и политическую власть, и собственность.

Жизнь свидетельствовала о том, что партийногосударственная бюрократия, возглавляемая в Советском Союзе И. Сталиным, шаг за шагом продвигалась к власти. Переломными оказались 30-е гг., с помощью “великого террора” И. Сталин уничтожил “ленинскую гвардию” и ее сторонников, благодаря чему партийногосударственная номенклатура обеспечила условия для реализации c в oe г o собственного социального идеала – казарменного псевдосоциализма, обеспечивающего всевластие номенклатуры и являющегося тоталитарным обществом-монстром, стоящим вне общей логики развития цивилизации.

Попытка Н.Хрущева (“хрущевская оттепель”) реформировать это общество, вернуть ему утрачиваемый динамизм путем ослабления засилья партийногосударственной бюрократии (разделение обкомов партии, замена министерств совнархозами) была встречена номенклатурой в штыки, а сам реформатор был смещен со всех своих постов, что позволило номенклатурной бюрократии продлить свою безраздельную власть еще н a два десятилетия. Перестройка М.Г op бачева была нацелена на то, чтобы “обновить социализм”, которого в стране никогда не было, в том числе и с помощью мер, ослаб- ляющих всевластие партийно-государственной бюрократии. Но в этом своем качестве она потерпела неудачу. Однако данный его толчок привел к “бархатным” и небархатным революциям 1989—1990 гг. в Восточной Европе, что положило начало разрушению здесь всевластия коммунистической номенклатуры, отодвижению партийно-государственной бюрократии и развитию в сторону традиционного западного общества.

После августовского переворота 1991 г ., когда советская партийно-государственная бюрократия попыталась восстановить свое всевластие, но потерпела сокрушительное поражение, к власти пришли демократы, стремящееся договориться с номенклатурой, создающие свои бюрократические структуры и новые проблемы борьбы с бюрократией и бюрократизмом.

29

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

Бюрократия и бюрократизм*. Явление бюрократии, изученное в свое время Максом Вебером и Рицци, затем Касториадисом (Шолье), Лефором, Туреном, сегодня охотно сравнивают с раковой опухолью, подтачивающей общественный организм и поразившей прежде всего социалистические страны. Однако уже такие писатели, как Кафка, Чехов и Куртелин, бичевали в своих произведениях представителей бюрократии – администраторов, чиновников, клерков. И действительно, еще до великого перелома, ознаменованного революцией 1917 г ., и утверждения модели нового общества за пределами СССР бюрократия являлась социальным образованием, господство которого опиралось не на происхождение и деньги, а на знание и применение законов, понимание функций и задач институтов и органов власти. Именно бюрократия неизменно представляет собой господствующую силу независимо от конкретной формы власти. Форма меня

*Данная статья первоначально напечатана в кн.: 50/50: Опыт словаря нового мышления / Под ред. Ю.Афанасьева и М. Ферро. М., 1989, с.356-360. Автор – Марк Ферро (Франция).ется, незыблемыми остаются позиции бюрократии, играющей роль относительно автономного фильтра и тормоза политических изменений, порождаемых представительной демократией. Имея в виду эту общественную структуру, Леон Блюм в 1936 г . сказал, что Народный фронт мог, самое большее, стоять у власти, но ни в коем случае не владеть ею. Он понимал, что в условиях представительной и парламентской демократии власть находится в руках бюрократии, которую именуют администрацией.

Технократия – еще один общественный слой, сложившийся на протяжении века и сросшийся в определенной мере с администрацией, – не замедлила образовать новую бюрократическую ветвь. Признанное за нею право на существование также покоится на глобальном, всестороннем знании процесса производства. Она как бы воплощает в себе тот автономный характер этого процесса, который гарантирует безопасность капиталистическим компаниям, делая их неуловимыми по отношению к политической конъюнктуре.

Процесс сращивания двух структур усилился после второй мировой войны.

30

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

В западных страна х , в частности в Великобритании и Франции была проведена национализация ряда отраслей и промышленных предприятий, многие из которых затем вновь были переданы в руки частного капитала, что повлекло за собой перемещение кадров и сделало иллюзорной освящаемую теоретиками границу между государственным и частным секторами.

Если на Западе бюрократия обеспечивала независимое от политической и социальной конъюнктуры функционирование системы, что служило препятствием для резких изменений, то в СССР, напротив, она все больше отождествляла с политической властью, которая, тем не менее, обвиняла ее в тех же грехах, а общественное мнение, нападая на бюрократию, выступало с критикой режима и системы в целом .

Разумеется, планирование народного хозяйства, национализация средств производства, огосударствление многих традиционных видов деятельности (медицина, образование, туризм и т. д.) чрезвычайно расширили сферу деятельности бюрократии в СССР. Но отнюдь не эта черта составляет специфику бюрократической системы в социалистических странах. На Западе также порой прибегали к использованию советской модели (в частности, к планированию), но при этом расширение государственного сектора принимало здесь другие формы, нежели в СССР. Специфические особенности советской системы не претерпели почти никаких изменений, однако и в Великобритании, и в СССР, и во Франции для изложения проблем, существующих в национализированном секторе,используется одна и та же терминология.

Нередко утверждают, что специфика бюрократической системы в СССР обусловлена наличием однопартийной системы. Осуществляя контроль над администрацией, партия якобы кладет конец ее автономии. Этот факт, несомненно, имеет существенное значение, и к этой мысли мы еще вернемся. Тем не менее, такой взгляд на вещи охватывает лишь часть проблемы.

Другая характерная черта бюрократии отчетливо проявилась уже в первый день победоносной русской революции 27 февраля 1917 г ., т.е. до того как власть перешла в руки одной партии. Это проливает свет на одну из особенно

31

БЮРОКРАТИЯ И БЮРОКРАТИЗМ

стей бюрократической системы в момент ее зарождения. Именно в этот день Исполнительный комитет Петроградского Совета, стихийно образованный активными участниками революционных событий, внес предложение о расширении своего состава за счет представителей крупных революционных организаций с целью узаконить свое положение. Процедура голосования, в результате которой собрание выборных делегатов одобрило данное предложение, носила демократический характер. Но, передав каждой из заинтересованных организаций (социалистические партии, профсоюзы, кооперативное движение и т.д.) право назначать своих представителей, съезд Петроградского Совета отказался от своих полномочий в пользу общего Бюро этих организаций (представителям от РСДРПБ/, например, вместо Шляпникова и Залуцкого стали Каменев и Сталин). В результате утвердилась процедура отказа от власти, которая очень быстро подорвала демократический порядок. Так число представителей, назначенных (а не избранных) конференциями заводских комитетов, возросло в период с июня по октябрь с четырех до двенадцати процентов; своих представителей назначали бюро профсоюзов, партии большевиков, меньшевиков и эсеров.

Позднее данная практика вошла в систему, порождая конфликты, которые приводят к тому, что дело не двигается с места...

Когда единственная партия контролирует одновременно, как в СССР, и руководящий орган какой-либо организации, и саму организацию, это приводит лишь к единообразию речей и душит плодотворную деятельность, поскольку решения принимаются в другом месте. В результате энергия людей расходуется на конкурентную борьбу внутри партии за продвижение по служебной лестнице, что является единственным реальным стимулом.

Сегодня охотно вспоминают о том, что еще в 1920 г . Ленин и Троцкий клеймили советскую бюрократию, забывая, что они сами способствовали укреплению ее позиций (поставив под контроль партии деятельность всех советских учреждений, объявив другие партии вне закона, а затем подчинив партии и государство: их революция породила новую категорию бюрократов, так называемых аппаратчиков,

32

ВЕРА И РЕЛИГИЯ

они вытеснили бюрократов и спецов старого режима).

Сама по себе бюрократия не является злом. Она может способствовать сохранению социально-культурного облика различных групп населения. Но это возможно лишь при том условии, что она будет соблюдать демократические принципы и передаст власть своему представителю, избрание которого обеспечит ему необходимые полномочия. Это возможно также при том условии, что избранный ру
ководитель может быть переизбран или смещен как по воле низов, так и по решению высшей государственной власти. Отмирание этатизма в обществе, состоящем из различных слоев, может происходить поэтапно . Сегодня путь географического разукрупнения и децентрализации является наиболее действенным. Конкретный опыт Запада (в частности, закон Деффера во Франции открывает на этом пути широкие перспективы.