Бутенко А., Миронов А. Сравнительная политология в терминах и понятиях

ОГЛАВЛЕНИЕ

А

АВТОРИТАРИЗМ (от лат. auctoritas – власть, влияние) – недемократический политический режим с элементами личной диктатуры. Личная власть, или диктатура, правителя может быть ограничена парламентом (конституционная монархия в России после 1903 г .) или внешней коллегиальностью руководства (власть Н.Хрущева после смерти И.Сталина, власть Л. Брежнева и К.Черненко в годы застоя). Если существующие ограничения личной диктатуры правителя не срабатывают или их нет, авторитаризм может выродиться в автократию (от греческого autokrate i a – самодержавие, самовластие), т.е. политический режим с неограниченным и бесконтрольным полновластием, одного лица (деспотии Древнего Востока, империи Рим, Византия, абсолютные монархии Средневековья и Нового времени). Автократическими принято называть также некоторые политические режимы фашистского типа.

В современных демократических политических системах, связанных с парламентом и многопартийностью, где высшая исполнительная власть, в том числе и личная, (скажем, власть президента) находится так или иначе под парламентским контролем, чаще всего речь идет не о наличии авторитаризма режима личной власти, а об авторитаристских тенденциях (например власть генерала де Голля в V республике)

Это же имеет место и в том случае, если страна с парламентской многопартийной демократией в силу особых условий (экономический кризис развал хозяйства, межнациональные или межплеменные распри) или вводит чрезвычайное положение, наделяя конкретное лицо, представляющее исполнительную власть весьма широкими полномочиями или подобное лицо само постепенно, шаг за шагом концентрирует в своих руках основные бразды правления.

На протяжении длительного времени, когда политология как наука не призна валась в советском общест ве понятие “авторитаризм” не использовалось в инструментальных целях С началом перестройки М.Горбачева ситуация стала постепенно изменяться. Ровно за два года до августовского путча 1991 г . в “Литературной газете” появилось интервью двух советских политологов И.Клямкина и А.Миграняна под интригующим заголовком “Нужна “железная рука”?”, где содержалась едва ли не первая в стране трактовка авторитаризма и его роли в общественном развитии. Интервью вызвало широкие отклики. Но многие не заметили ни того, что А. Мигранян уже тогда ставил вопрос о введении чрезвычайного положения (“требуется Комитет национального спасения”), ни того, что, говоря об авторитаризме, авторы придерживались разных позиций. И.Клямкин рассматривал авторитаризм как политический режим “железной руки”, являющийся условием перехода от дорыночной экономики к товарной, рыночной: “Переход от дотоварной экономики к товарной, – утверждал он, – к рынку, никогда и нигде, ни у одного народа не осуществлялся параллельно с демократизацией. Политическим переменам всегда предшествовало более или менее длительное господство авторитарных режимов. Это подтверждает вся мировая практика и XVIII , и XX века”.

В отличие от И.Клямкина, А.Мифанян заявлял, будто существует нечто вроде закономерности самого политического развития, что авторитаризм – условие перехода, переходный режим в движении от тоталитаризма к демократии. “Признать объективную необходимость усиления власти при переходе от тоталитарного режима к демократии вовсе не значит быть в восторге от авторитаризма. Но коли переход к демократии – и в этом я глубоко убежден – лежит только через это...”

Возникшая по поводу этих толкований дискуссия не касалась взглядов И.Клямкина, ибо вряд ли можно оспаривать вывод, что беды и катаклизмы первоначального накопления, если при этом население хотят держать в узде, не давая конфликтам вылиться в гражданскую войну, требуют сильной власти (хотя вряд ли точно говорить об усилении власти при переходе от тоталитаризма к авторитаризму). Другое дело – позиция А.Миграняна. Многие быстро заметили отсутствие логики в его рассуждениях: не ясно, на каких основаниях следует считать, что тоталитарная власть “слабее” авторитарной? А если так, то можно ли вообще признавать “объективную необходимость усиления власти при переходе от тоталитарного режима к демократии”, что является исходным пунктом в рассуждениях А.Миграняна?

В ходе дискуссии было показано, что тоталитаризм и авторитаризм – отнюдь не демократические формы правления, но между ними налицо весьма существенные различия. Это, как говорят в Одессе, “две большие разницы”. Если тоталитаризм характеризуется всеобщим (тотальным) порабощением человека власть имущими, что приводит в конце концов к исчезновению грани между политическими и неполитическими сферами жизни (языкознание, например, становится политикой), абсолютно вся деятельность общества оказывается регламентированной, во всем требуется единодушие и единомыслие (“чем меньше своих мнений, тем больше единомышленников*) то авторитаризм здесь имеет свои черты “Авторитарный же режим – отмечал А.Мигранян, – хотя и концентрирует всю власть в одних руках допускает размежевание и даже поляризацию сил и интересов При этом не исключаются определенные элементы демократии – выборы парламентская борьба. Правда, все это строго регламентируется”. И далее “При авторитарном режиме общество расслаивается и вызревают различные интересы И вот в тот момент когда носители их готовы кинуться друг на друга ; чтобы перегрызть глотку, “сильная рука” не допускает до этого Так постоянно создаются условия для гармонизации интересов, а значит, для демократических реформ” Не будем спорить о том, является ли все это “гармонизацией интересов” более важно другое.

Прежде всего нельзя согласиться с наличием некоторой закономерности, как считает А.Мигранян, в том смысле, что история отнюдь не одновариантна, а потому трудно предположить, что в любых условиях авторитаризм как “железная рука” как твердая власть одного человека – это единственная возможность для вхождения и в рынок, и в демократию.

Совсем другое дело, если речь идет о том, что сра зу перейти от тоталитаризма к демократии невозможно необходимо определенное время и на разрушение тоталитарных структур, и на введение демократических, необходимо время и для перестройки общественного сознания, для становления разноплановых предпосылок или устоев демократии. Из этого вытекает, что на пути от тоталитаризма к демократии неизбежно будет какойто этап, когда некоторые тоталитарные опоры и структуры уже рухнули, разрушены, а другие продолжают функционировать, когда в одних сферах общество уже руководствуется демократическими нормами и сознанием, а в других все еще продолжает следовать нормам и правилам тоталитарного общества. Однако есть ли основания политический режим подобного рода считать авторитаризмом, если это смесь еще не исчезнувших устоев тоталитаризма и еще только становящихся элементов демократизма? Видимо, лучше сказать, что здесь возникают переходные политические режимы, сходные с авторитаризмом и могущие стать причиной действительного утверждения авторитаризма.Понятия “ авторитарная власть ”* и “ тоталитаризм ” очень часто путают, но они все же означают разные вещи. Авторитарная власть – это система правления, при которой власть осуществляется конфетным лицом при минимальном участии народа. Этим лицом может быть и семья – в этом случае авторитарный режим называется абсолютной монархией. Это может быть какойнибудь социальный класс, как в странах с либеральной монархией, где страной правит король, опирающийся на дворянство; или же элитная демократия, при которой у власти находятся несколько выдающихся личностей. В качестве такого лица может выступать и сильная политическая партия, основная задача которой состоит в том, чтобы в случае необходимости обеспечить национальную солидарность.

Подобная однопартийная система распространена в развивающихся странах Африки, Азии и большей части Латинской Америки. Но устанавливается автори

*Данная статья – извлечение из американского учебника по политологии: Майкл Дж.Роскин и др. Введение в политологию. Нью-Джерси, 1988.

тарная система правления с помощью армии.

Авторитарное правительство не пытается контролировать все сферы человеческой деятельности, оно обычно не вмешивается в экономические, социальные, культурные, религиозные и семейные вопросы. Философию авторитаризма резюмировал король Генрих V в одной из шекспировских пьес, сказав: “Обязанности каждого подданного – это собственность короля, но душа каждого подданного – это его личная собственность”.

Однако это отнюдь не означает, что при авторитарных режимах возможна личная свобода. Авторитарная власть представляет общество в виде некой иерархической структуры с особым звеном управления, которым руководит один правитель либо определенная группа. Власть, подчинение и порядок ценятся при авторитарной системе правления больше, чем свобода, согласие и участие народа. Поэтому граждане повинуются законам и платят налоги, не принимая участия в их обсуждении. Даже если в авторитарном государстве и существуют демократические институты, реальной силы в обществе они не имеют. Законодательные учреждения в таких государствах не более, чем “печать”, которую ставят на документы, принятые правящей верхушкой. Теория и практика авторитарного правления были выражены Людовиком XIV , который заявил “Государство – это я!”

Франкистская Испания 1939-1975 гг. являлась “традиционным авторитарным государством”, а не тоталитарным государством, так как каудильо (руководитель) был заинтересован больше в политической пассивности и подчинении, чем в активном участии народа в осуществлении своих планов. У Франко и ею сторонников не было четком идеологической теории, пресса и экономика в какой-то степени были свободными Ж Киркпатрик, политолог и постоянный представитель США ори ООН во время президентства Р. Рейгана считала, что между тоталитарными и авторитарными режимами правления существуют четкие различия. Авторитарный режим (как, например, в Аргентине или Бразилии) допускает некоторые изменения, но как только в стране укореняется тоталитарный режим (например, коммунизм), никакие изменения уже невозможны.

9

АВТОРИТАРИЗМ

И Аргентина, и Бразилия в итоге вернулись в 80-х годах к демократической системе правления.

Авторитарная система правления и развивающиеся страны. Пожалуй, наиболее значительным политическим событием с конца Второй мировой войны стал распад бывшей колониальной системы на независимые государства. Большей частью идеология борьбы за национальную независимость была основана на принципах, провозглашенных Декларацией независимости США и французской Декларацией прав человека и гражданина. Однако после завоевания независимости этими государствами демократия там долго не продержалась. Политическая культура народов, которые не знали самоуправления и самоопределения, плохо сочетается с политической демократией. А демократия западного образца характеризуется индивидуализмом, который в большой степени обусловлен рыночной системой экономики при капитализме, основанной на личной конкуренции. Развивающиеся страны имеют доиндустриальную, традиционно аграрную экономику, в шторой семейные и племенные связи значат гораздо больше. чем личная конкуренция и самообогащение. Практически во всех этих странах уровень образования и национального дохода низок, и большинство населения просто ведет борьбу за выживание...

Большинство развивающихся стран отвергли и демократию западного образца, и тоталитарно-коммунистический путь развития, выбрав свой собственный путь развития, который заключается в господстве в обществе какой-то одной партии. В Зимбабве в 1980 г . было две партии, но вскоре оказалось, что наличие в стране двух партий приводит к вражде племен и к партизанской войне. Р.Мугабе, лидер наиболее многочисленной партии, при помощи воинов одного из основных племен совершил переворот и установил однопартийную систему правления, заявив, что он не видит другого пути к национальному единству и что Зимбабве останется демократическим государством и при однопартийной системе правления. Используя такие же доводы, многие страны третьего мира и сами не заметили, как превратились в авторитарные государства. Они сохраняют относительную стабильность, но дости

10

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

гается это путем ущемления политических свобод и свободы прессы, а также с помощью единовластного правления.

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ – процесс радикального разрушения тоталитарных порядков и перехода к демократическому устройству общественной жизни. В зависимости от специфики разрушаемого тоталитаризма антитоталитарные революции бывают антифашистскими, посткоммунистическими и т.п. Наиболее заметный след в истории XX в., его последних десятилетий оставили антитоталитарные посткоммунистические демократические революции в Советском Союзе и других странах “реального социализма” Общую природу этих революций, их наиболее фундаментальные черты лучше всего рассмотреть на примере антитоталитарной революции в бывшем СССР.

Тот революционный процесс преобразований, который обрел характер антитоталитарной посткоммунистической демократической революции, вырос в СССР из перестройки М. Горбачева, начатой в апреле 1985 г . как средство “обновления социализма”. Эта неординарная антитоталитарная революция имеет две принципиальные особенности. Во-первых, она развернулась в условиях специфического псевдокоммунистического тоталитаризма, связанного с эволюцией единовластия коммунистической партии. Во-вторых, она протекала в “первой стране социализма”, что существенно важно: здесь впервые под видом революционных социалистических преобразований были разрушены общечеловеческие механизмы прогресса и создано общество казарменного псевдосоциализма – эксплуататорское и угнетательское общество-монстр, заповедник партийно-государственной бюрократии, находящееся вне прогресса цивилизации, не в экономическом кризисе, а в социальноэкономическом тупике.

Поэтому самая глубокая сущность развертывающейся в таких условиях революции заключается в разрушении политических и экономических структур, закрепляющих состояние социально-экомического тупика, в возвращении на путь прогресса. Рассматривая направленность революции с этой стороны, нужно подчеркнуть, что по своему

11

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

объективному смыслу это – не процесс реставрации капитализма, хотя есть силы, которые пытаются превратить ее именно в такое буржуазно-демократическое преобразование (и после тупикового казарменного псевдосоциализма даже такой переход прогрессивен). По объективному историческому содержанию, по природе сущностных тенденций это – революция возобновления механизмов прогресса, разрыва с тупиковой линией эволюции, возвращения в лоно развивающейся цивилизации. Очевидно, что такая революция, если ее не остановит на полпути, гораздо более глубока по своему социальному содержанию, чем любой из когда-либо совершавшихся переходов, а ее конечный итог может быть весьма впечатляющим.

Если общую антитоталитарную, противотупиковую направленность рассматриваемых революционных перемен конкретизировать, то объективное социальноэкономическое содержание этих революций, взятых в своих главных чертах, сводится к тому, чтобы, вопервых, покончить с тоталитарными однопартийными политическими режимами, для чего необходимо свергнуть господство номенклатурной бюрократии, которая здесь узурпировала политическую власть трудящихся, и возвратить властные функции самому народу; вовторых, разрушить тупиковые экономические структуры мобилизационной экономики и казарменного псевдосоциализма, структуры, связанные с бюрократическим огосударствлением средств производства и их отчуждением от трудящихся; но, разрушая эти структуры путем разгосударствления и приватизации, необходимо создать смешанную экономику рыночного типа, чтобы таким путем воссоздать механизмы естественноисторического прогресса, вывести общество из социально-экономического тупика, возвратить его в лоно цивилизации; в-третьих, реализовать материальные, политические и духовные интересы большинства, обеспечить права и свободы граждан, наций и народов. Таков объективный смысл этих революций.

Но, как известно, ход и исход любой революции зависит не только от объективных причин, лежащих в ее основе реальных противоречий. Он в огромной мере зависит и от субъективного фактора: общественного сознания, организованности

12

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

и борьбы общественнополитических сил. В результате сначала коммунистической, а затем демократической пропаганды в бывших странах “реального социализма” господствовали и господствуют мифы, главным из которых является миф, будто в этих странах потерпел фиаско социализм. Однако это – прокоммунистическая ложь, воспроизводящая выводы коммунистических съездов и утверждения партийно-государственной бюрократии о построении в этих странах социализма. Ни один уважающий себя социолог или политолог никогда не согласится с тем, что общество, в котором и политическая власть, и средства производства отчуждены от трудящихся (общепризнано, что именно таким было положение во всех этих странах), может считаться социалистическим. Однако миф о крушении здесь социализма, подорвав влияние социалистической идеи, привел к тому, что во всех странах “реального социализма” трудящиеся временно лишились своей идеологии и политических партий, выражающих и защищающих их интересы. Этим не замедлили воспользоваться демократические приверженцы капитализма, сделавшие все, чтобы придать революционным преобразованиям капиталистическую направленность.

Как показывает опыт стран Восточной Европы, революции здесь развертывались так. Во-первых, народ одержал победу, низложив тоталитарную власть возглавляемой коммунистами партийно-государственной бюрократии, но закрепить победу в свою пользу народу не удалось – отбираемая у номенклатуры политическая власть попала не в руки трудящихся, а в руки политической элиты пробуржуазной ориентации. Вовторых, под давлением недовольства масс, отчужденных от средств производства и отвернувшихся от устоев казарменного псевдосоциализма и мобилизационной экономики, совершился поворот к СМЕШАННОЙ рыночной экономике, способной вывести страну из социально-экономического тупика, вернуть ее в лоно цивилизации, но при этом восстанавливаются капиталистические механизмы прогресса, сохраняющие отчуждение трудящихся от средств производства. Втретьих, под прессом народного недовольства рухнула прогнившая бюрократиче

13

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ская псевдореализация экономических, политических и духовных прав трудящихся; ей на смену приходит обычная система прав и свобод граждан и наций обычного буржуазно-демократического общества.

В бывшем Советском Союзе события августа 1991 г ., означавшие фронтальное поражение партийно-государственной бюрократии, в своем развитии привели страну уже ко второму – декабрьскому – перевороту, упразднившему СССР и открывшему новый этап в развитии качественных перемен и вызванном ими распаде страны. Перемены в России и других республикахгосударствах по своему ходу и исходу (разному в разных государствах) зависят от того, какие общественнополитические силы будут руководить ими, чьи интересы окажут решающее воздействие на характер преобразований. В России уже произошла смена политической власти: партократов заменили демократы, стремящиеся сегодня договориться с частью номенклатуры о дележе власти и смене прежней формы эксплуатации – государственно-бюрократической на “новую” – капиталистическую. Такой исход возможен, но не предопределен. Если подгоняемое нуждой и бедами первоначального накопления большинство тружеников активно и сознательно включится в ход борьбы, защищая свои коренные интересы, то это может придать переменам глубокий революционномассовый характер, нацеленный на преодоление всех форм отчуждения каждого человека от собственности и власти.

Антитоталитарная революция * – После смерти Брежнева в 1982 году понимание необходимости перемен, реформ и серьезного обновления достигло, наконец, политически значимого размаха. Но уже было потеряно впустую более двух десятилетий. В результате эффект наследия, которое необходимо было преодолеть, стал кумулятивным и массированным.

Единодушие во мнении о необходимости реформ, являясь на сегодняшний день компромиссом, маскирует существенные разногласия относительно многого в прошлом. Этот компромисс

*Данная статья – извлечение из кн Бжевинский 3. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке Нью-Йорк, 1989

14

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

имел двойной эффект. С одной стороны, он позволил открыто и широко критиковать сталинскую эпоху. Благодаря этому советский опыт и советская модель были еще более дискредитированы во всем мире. С другой стороны, увековечивание тоталитарной в основе своей системы за счет сохранения не только партии ленинского образца с её притязанием на единственно верное постижение законов историй, но и сохранение основных институтов государства сталинского типа крайне уменьшало масштаб потенциальных реформ.

У Горбачева не было иного выбора, кроме как утверждать, что перестройка зиждется на ленинизме, коренится в нем и являет собой подлинное его возрождение. Вольно или невольно, но Горбачев вливал новую кровь в тяготение правящей элиты к марксизму с заложенными в нем притязаниями коммунистов на обладание абсолютной истиной и стремлением к тотальной власти. В этом и состоит суть ленинизма, которая сделала сталинизм неизбежным.

Все это говорит о том, что политические препятствия на пути подлинной перестройки не только чрезвычайно велики, но, вероятно, и непреодолимы Разрыв с ленинским наследием потребует коренной переоценки природы правящей партии, её исторической роли и вопроса о её легитимности. Иными словами, подлинный разрыв потребует отказа от основной посылки коммунистической доктрины, а именно – от утверждения, что может быть создана совершенная общественная система посредством политического принуждения, которая подчиняет общество государству, действующему как всезнающий представитель истории.

В сущности, перед советским руководством стоит неразрешимый исторический парадокс: чтобы вос становить престиж коммунизма, СССР должен отречься от большей части своего коммунистического прошлого как в теоретическом, так и в практическом смысле.

Ключевой вопрос в том может ли советская система успешно развиваться в более плюралистический организм, такой, который способен дать большему социальному и экономическому творчеству и этим обеспечить СССР действительную конкурентоспособность на мировой сцене. От

15

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ответа на этот вопрос зависит не только судьба Советского Союза как великой державы, но также и перспективы коммунизма в более широком смысле. Теперешнюю кутерьму можно, вероятно, считать признаком такого изменения, но она также может быть и первой стадией прогрессирующего распада самой советской системы. <...>

Развязанные Горбачевым силы превращают перерыв исторической преемственности в более вероятное явление, нежели сохранение её. Следовательно, любой анализ будущего коммунизма в ССС P зависит от ответа на вопрос: является ли политика Горбачева сигналом обновления коммунизма или она – свидетельство его эрозии? Несмотря на риторику Горбачева относительно жизненной силы коммунизма, ответ на этот вопрос указывает в сторону эрозии, а не обновления. В тех пределах, в каких перестройка привела к каким-то ощутимым переменам, таковые перемены являются отходом от догматов марксизма-ленинизма как в теории, так и на практике. В Восточной Европе и Китае, где реформы более ощутимы, а также смелее... и прагматичнее, эта тенденция еще более очевидна.

Основное направление развития современных коммунистических систем, включая и советскую, – отказ от того, что когда-то считалось сущностью коммунизма. В области экономики – принцип государственной и общественной собственности в сельском хозяйстве, в сфере обслуживания и даже в промышленности выбрасывается за борт или ищутся различного рода компромиссные решения. Идет также наступление и на центральное планирование и ценообразование, наблюдается, пусть и неохотное, продвижение в сторону каких-то форм рыночного механизма. В сфере политики – разваливается система тотального коммунистического контроля над средствами информации. Идеологическая обработка уступает место сворачиванию идеологических усилий перед лицом “чужих” влияний. В раде коммунистических стран идет наступление на господство одной единственной партии в сфере политической жизни общества. В существенной степени незатронутой остается лишь коммунистическая монопо

16

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

лия на рычаги политической власти.

Таким образом, коммунизм в историческом смысле отступает. Приведет ли это отступление к экономически более продуктивным и политически более плюралистическим системам? Ответ на этот вопрос различен в применении к разным странам. Относительно СССР тут уместно скептическое отношение. Антидемократическое ленинское наследие, многонациональный характер государства и глубоко укоренившиеся централистские традиции – все это в совокупности работает на подрыв восприимчивости общества “с реальной передаче ему политической и административной власти и препятствует позитивному развитию.

Из четырех альтернативных исходов успех плюрализма в СССР наименее вероятен. Первый – затяжной, но не принимающий решительных форм системный кризис, длящийся без какого-либо четкого разрешения более десятка лет и периодически отмечаемый взрывами общественного негодования со стороны в ce более недовольных экономическим положением городских масс и особенно со стороны политически более беспокойных народов СССР. Вторая возможность – это возобновление стагнации после того, как волнения в конце концов пойдут на слад.” и централистские тенденции, коренящиеся в русском прошлом, вновь утвердят себя. В каши-то момент это может привести к третьей возможности – перевороту, организованному военными и КГБ (может, даже в сочетании с преждевременной кончиной Горбачева) и оправданному в глазах общественности эмоциональным призывом к великорусскому национализму. Четвертый потенциальный исход, вероятность которого на данной стадии является наименьшей, – это конечная трансформация затяжного кризиса в несомненную и явную гибель режима. Последний исход может привести также к распаду СССР на части, неизбежно вызвав широкомасштабные национальные и этнические междоусобицы.

Наиболее вероятный исход – затяжной, но не принимающий решительных форм кризис, который в конце концов может привести к возврату состояния стагнации, – еще более углубит общий кризис коммунизма, будет способствовать увеличению различий между

17

АНТИТОТАЛИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

коммунистическими государствами и ускорит процесс идеологического распада. Он также неизбежно увеличит межнациональные трения в СССР, одновременно усиливая сепаратистские устремления.

Единственно конструктивным решением все усиливающегося национального распада СССР (решением, совместимым с провозглашенными целями перестройки, т.е. экономической децентрализацией и политическим плюрализмом) является не насильственный возврат к имперскому Советскому “союзу”, но движение в сторону подлинной Советской конфедерации. Однако действительно добровольная конфедерация, вероятно, более уже не является практической возможностью, учитывая подъем национальных чувств народов СССР.

Военно-полицейский переворот, нацеленный на прекращение затяжного кризиса и восстановление централизованного господства, будет тоже способствовать – а может быть даже и ускорит – отмирание коммунизма в международном масштабе. При данных обстоятельствах, когда идеология стала по преимуществу ритуалом, а национализм становится все более напористым, переворот ради восстановления более эффективного централизованного контроля, даже если он и будет формально оправдан ссылками на доктрину, должен будет – ради политической его легитимизации – активизировать националистические сантименты русских. Это может дать Москве необходимую народную поддержку для подавления националистических движений других народов. Но сомнительно, чтобы без возврата к сталинским методам можно было полностью искоренить эти национальные движения. Националистические страсти уже вырвались из ящика Пандоры. В век национализма крышку этого ящика уже невозможно держать на глухом запоре.

Все варианты будущего предвещают, что СССР будет отступать от коммунизма.