Гааз Ф.И. Педагогическая психология

3.2. ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ СТРУКТУРНЫХ МОМЕНТОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Рассмотрим возможности представления структурных моментов деятельности во внешнем и внутреннем плане. В отличие от

86

противопоставления структурных моментов в их отношении к процессу деятельности, здесь существенно отношение их к организму деятеля.

Что касается субъекта деятельности, то все его описанные выше подструктуры принадлежат действующему человеку, его организму. Однако среди них можно выделить собственно внутренние составляющие и внешние. К первым относятся, прежде всего, функциональный мозговой орган и энергетическая подсистема. Ко вторым можно было бы причислить двигательный аппарат и органы чувств. Но мы бы тем самым упростили действительность: органы движения и чувств имеют и внутрителесные составляющие, в частности центральные представительства в мозге, которые в определенных случаях работают относительно автономно, и этот факт позволяет рассматривать эти составляющие также в ряду внутренних подструктур субъекта.

Средства же деятельности, продолжая ту или иную сферу субъекта, всегда вынесены вовне - по определению данных выше понятий. (Здесь не рассматриваем такой специфический род средств, как внутрителесные протезы.)

В силу "родства" этих структурных моментов отношения между ними весьма динамичны. Так, функции, реализовавшиеся прежде исключительно органами субъекта, затем начинают передаваться "искусственным органам" - орудиям. При использовании полифункциональных орудий - машин, автоматов, роботов - на значительных участках деятельности ее рутинные компоненты отчуждаются от человека; такое орудие может выступать как некий внешний суррогат субъекта (робот).

Процесс экстериоризации субъекта с экспансией его во внешнюю среду направлен на рост его возможностей и охватывает не только деятельность по преобразованию материальной действительности. В самом деле, как в фило-, так и в онтогенезе человек переходит от прямого воздействия на психику другого человека к управлению ею посредством объектов, избирательно стимулирующих тот или иной тип его поведения. Овладение собственной психикой целиком и полностью связано с применением внешних объектов - "психологических орудий". Передача их из рук других людей в распоряжение самого субъекта дает ему известную меру свободы в определении линии собственного поведения.

С другой стороны, в индивидуальном развитии человека происходит и обратный процесс - своего рода интериоризация средства. То, что человек делал ранее с помощью внешних средств, теперь он делает с помощью их внутрисубъектных коррелятов. Во внешней преобразующей деятельности человек приобретает операционную самостоятельность. Ранее многие исполнительные компоненты деятельности ребенка выполнялись взрослыми людьми, выступавшими в качестве живых полифункциональных орудий,

87

теперь их функции передаются ему самому. Субъект деятельности обогащается таким путем новыми афферентными, эфферентными и мозговыми органами, становясь более могущественным.

В деятельности самоуправления также происходит замена внешних стимулов на внутренние ("внутреннее опосредование"). Новая, развитая структура этой деятельности сохраняется, но то, что вначале выполнялось с помощью внешних объектов, теперь реализуется соответствующими новообразованиями в самом ее субъекте. Интериоризация алгоритма выполнения деятельности делает ее процессуально самостоятельной, независимой от наличия внешних информационных опор.

Аналогичные направления выделены у А. Н. Леонтьева. Применительно к памяти он говорит о ее развитии по "двум отдельным взаимосвязанным линиям: по линии развития и усовершенствования средств запоминания, остающихся в форме действующих извне раздражителей, и по линии превращения этих средств запоминания в средства внутренние. Эта первая линия в ее конечном продолжении есть линия развития письменности; развиваясь и дифференцируясь, внешний мнемотехнический знак превращается в знак письменный... Вторая линия - линия перехода от употребления внешних средств... к употреблению средств внутренних..." [Леонтьев А.Н., 1983, т. 1, с. 41].

Предмет деятельности также может быть представлен внутренними или внешними по отношению к деятелю объектами. Разумеется, реальное преобразование внешнего мира происходит лишь в деятельности, предмет которой является внешним объектом (ситуацией).

В норме, если действие производится с внешним, материальным предметом, то и объекты, опосредствующие воздействия на него субъекта, также внешние, материальные; естественно, и движения, совершаемые им, также внешние. Однако в некоторых ситуациях формы представления этой группы структурных моментов различны. Например, человек под гипнозом действует с воображаемым, идеальным объектом, используя, однако, внешнедвигательный аппарат и употребляя материальные орудия.

Такие внешне выраженные действия с воображаемым предметом человек может производить и вполне сознательно. Многочисленные примеры этого находим в процессе отработки спортивных умений или навыков игры на музыкальных инструментах. Оправдание такого рода действий связано с задачами усвоения: они выступают в качестве моделей реальных действий, аналогичных по своему предметному содержанию. Подобные "ненормальные" действия служат не только для усвоения операционной стороны некоторой деятельности, они могут приобретать как бы ритуальный характер, осуществляясь субъектом с целью фиксации определенного намерения.

88

Предметное содержание такого символического действия может совершенно не совпадать с содержанием его реального коррелята. В частном случае внешнее действие производится с внешним же объектом, но при ближайшем рассмотрении может оказаться, что его предмет - некоторый идеальный образ. Примером может служить избиение японским клерком куклы, имитирующей ненавистного начальника. Смысл этой акции в том, что подчиненный, избивая "душу" начальника, достигает либо разрядки своего состояния, либо фиксации намерения осуществить реальную расправу над ним.

Наконец, расхождение планов представления структурных моментов в действии некоторым образом иллюстрирует "телекинез". Ведущее направление отечественной психологии не признает возможности перемещения в пространстве материальных объектов "усилием воли". Однако сама идея такой возможности могла появиться в силу того, что формально имеется комбинация структурных моментов, в которой предмет представлен вовне, а эффекторные органы субъекта ограничены центральными звеньями его двигательного аппарата.

В принципе изолированно, в идеальном плане, могут быть даны и внешние условия действия. Воспроизводя в своем сознании ту или иную из возможных ситуаций, субъект может совершать действие с реальными предметами, отрабатывая различные способы его исполнения.

Итак, представление всей совокупности структурных моментов действия лишь во внешнем или внутреннем плане не обязательное условие реализации его процесса, хотя, конечно, оно является наиболее "естественным" и распространенным случаем.

Выделение структурных моментов деятельности и их составляющих позволяет дифференцированно представить ее параметр, известный в теории планомерного формирования умственных действий как форма, или уровень, действия. Так, действие может быть выполняемо с внешним предметом, с применением материальных орудий и соответственно внешнего двигательного аппарата субъекта, но с опорой на внутреннюю программу, т.е. на основе полноценного умения. Этот случай характеризует ситуации производительной деятельности и известен в типологии форм действий как действие с интериоризованной ориентировочной частью.

С другой стороны, субъект может действовать с идеальными образами, т. е. во внутреннем плане, используя не внешние двигательные органы, а лишь их центральные представительства. Материальные орудия в таком случае заменяются соответствующими структурами самого субъекта; при этом, однако, он может не иметь внутренней опоры соответствующего умения и быть вынужденным по ходу выполнения действия обращаться к тем или иным

89

внешним носителям его алгоритма: учебным картам, указаниям со стороны инструктора или технического устройства.

Очевидно, данные ситуации иллюстрируют два разных варианта интериоризации. Первый из них в большей мере соотносится с понятием, развитым Л.С.Выготским, а второй - с понятием, представленным в теории поэтапного формирования умственных действий П.Я.Гальперина.

Есть основания думать, что сам П.Я.Гальперин различал два указанные процесса, хотя и придавал решающее значение второму из них. В самом деле, его интересовало не столько то, как происходит превращение внешних способов выполнения действия во внутренние, сколько процесс перехода материального в идеальное, производство сознания. Даже обращаясь к формулировкам этого явления, данным Л.С.Выготским, П.Я.Гальперин видел в них именно этот аспект: "Самое утверждение Выготского: высшие психические функции сначала образуются как внешние формы деятельности и лишь потом, в результате интериоризации, становятся психическими процессами индивида, - не может не звучать как утверждение, что... непсихическое превращается в психическое. Принципиальное значение этого очевидно: приоткрывается возможность преодолеть извечную пропасть между ними" [Гальперин П.Я., 1966а, с. 25]. То же самое можно сказать и о взглядах Д. Б. Эльконина: интериоризация - это "переход от внешней операции к внутренней через ряд стадий" [Эльконин Д. Б., 1966, с. 37].

В пределах этого же варианта понятия интериоризации оставался и С.Л.Рубинштейн, когда критиковал позицию А.Н.Леонтьева и П.Я.Гальперина и излагал собственное понимание этого явления. Он утверждал, что интериоризация - это не механизм, а лишь "результативное выражение" соответствующих процессов [Рубинштейн С.Л., 1959, с. 253, 254], что структура внутреннего действия не повторяет структуру материального [Рубинштейн С.Л., 1973, с. 122].

Дифференциация аспектов интериоризации, близкая к описываемой, имеется у А. Г.Асмолова. Он говорит о трех "гранях" интериоризации: одна из них есть как раз та, которая связана с механизмом превращения материального в идеальное. Два других, менее изученных, аспекта - "индивидуализация" и "интимизация" соотносятся им непосредственно с личностным развитием человека в процессе его социализации [Асмолов А. Г., 1981; 1983]. В связи с выделением этих двух аспектов А. Г. Асмолов акцентирует внимание на известном высказывании Л. С. Выготского: "Для нас сказать о процессе "внешний" - значит сказать "социальный". Всякая психическая функция... была прежде социальным отношением двух людей" [Выготский Л. С., 1960, с. 197].

Различия между обсуждаемой дифференциацией в пределах понятия "интериоризация" и приводимой А. Г. Асмоловым

90

обусловлены следующим. В первом случае рассматривается образование умения, а во втором - генезис психической функции как таковой. В первом случае речь идет о субъекте действия, а во втором - затрагивается также сфера личности. В результате противопоставляемыми оказываются именно эти две указанные выше ситуации "вращивания".

Представленная здесь дифференциация вполне соответствует выделению в ходе интериоризации двух процессов, которое производится автором статьи "Деятельность", помещенной в психологическом словаре. С одной стороны, говорится о "преобразовании социальной совместной деятельности в индивидуальную деятельность", а с другой - о "переходе внешней по форме протекания деятельности во внутреннюю деятельность" [Психология. Словарь, 1990, с. 102]. Вообще говоря, у разных авторов и в разных исследовательских контекстах на передний план выдвигается процесс либо первого, либо второго типа, так что фактически имеется два разных понятия интериоризации.

Одно из них определяется как "процесс изначально социальный, имплицитно включающий в себя такие формообразующие факторы, как общение, совокупное действие, совместно-распределенная деятельность и т.д." [Зинченко В. П., Моргунов Е. Б., 1994, с. 51].

"Интериоризация" в другом содержании предполагает выдвижение тезисов об общности строения внешней и внутренней деятельности, об особых возможностях для субъекта при выполнении внутренней по форме деятельности, о необходимости изучения переходов от внешней формы деятельности к внутренней и наоборот.

Очевидно, что проблемы, которые решаются при исследовании процессов первого и второго типа, во многом существенно разнятся. Достаточно обратить внимание на то, что переход от внутреннего к внешнему в смысле потери самостоятельности при выполнении деятельности вряд ли может иметь жизненное значение для человека, а потому такая проблема в психологии и не ставится.

Различение внешней и внутренней представленности структурных моментов действия и их составляющих конституирует инвариант, лежащий в основе выделения различных форм, а также самостоятельности выполнения действия. Данный инвариант фактически объединяет эти две характеристики в одну группу (возможно, под термином "форма" - если придать ему более общее значение).

Для проникновения в сущность идеального действия целесообразно в качестве дополнительного основания классификации рассмотреть форму существования носителей информации о процедуре акта генезиса образов, представляющих его предмет, средство и внешние условия.

91

Если эта процедура реализуется по внутренней программе, зафиксированной в соответствующих энграммах мозга субъекта, то продуцируются образы представления или воображения. Субъект производит затем их трансформацию, получая в качестве прямого и побочных продуктов образы воображения, - это полностью идеальное, внутреннее действие.

Если же построением образов "руководят" соответствующие им материальные внешние прототипы, то имеют место образы восприятия. Далее, однако, субъект действует с ними так же, как и с образами представления или воображения, и получает продукты, являющиеся фактически образами воображения.

В пределах характеристики формы данное различение позволяет также уточнить статус так называемой перцептивной формы действия, рассматриваемой в теории поэтапного формирования в качестве "промежуточной" между материальной (материализованной) и внешнеречевой [Талызина Н.Ф., 1975, с. 58]. Очевидно, что перцептивная форма должна считаться разновидностью умственной, поскольку субъект оперирует идеальными образами в плане воображения, хотя исходные образы (предмет) получены благодаря перцептивному акту.

Перцептивное действие следует отличать от действия в перцептивной форме, подобно тому, как речевое (коммуникативное) действие в теории поэтапного формирования отличается от действия в речевой форме. Очевидно, что можно аналогичным образом противопоставить умственное (мыслительное) действие действию в умственной форме [ср.: Самарин Ю. А., 1959, с. 158], а также материальное (материально-преобразовательное, или предметосозидательное) действие действию в материальной форме.

Должен быть эксплицирован критерий этого различения. В одном случае действия выделяются по выполняемым ими функциям и реализующему их предметному содержанию, а в другом - именно по форме, в которой представлено то или иное предметное содержание.

Таким образом, термин "умственные действия", фигурирующий в названии предложенной П.Я. Гальпериным теории, в принципе должен был бы означать не только мыслительные, но и иные по своему предметному содержанию действия [ср. Талызина Н. Ф., 1975, с. 71]. Вместе с тем если речь идет о действии, целью которого является достижение определенных изменений во внешней реальности, то, очевидно, перенос его в умственный план лишен смысла. Другое дело, если соответствующее идеальное действие предназначается для целей ориентировки, но тогда статус действия с материально-преобразовательного меняется на мыслительный, или - шире - психический. В этой связи следует заметить, что изначально школой П.Я.Гальперина выдвигалась цель исследовать становление различных форм психической деятельности, что

92

отражено и в некоторых вариантах названия его теории [Гальперин П. Я., 1983, с. 154].

Вообще говоря, систематизация видов содержания действия представляет специальную задачу. Можно думать, что перцептивное действие составляет основу акта первоначальной ориентировки в ситуации деятельности. Материально-преобразовательное и речевое действия, очевидно, реализуют исполнение. Первое имеет целью получение необходимых изменений в предмете деятельности или же подготовление орудия и других ее исходных структурных моментов. Действие второго типа направлено на партнера по деятельности, выступающего в роли "живого орудия", и может быть расценено как акт приведения его в состояние готовности к деятельности.

Содержанием мыслительного действия является собственно ориентировка, понимаемая как решение задач, связанных с построением информационных моделей недостающих структурных моментов деятельности или ее процедуры. Благодаря этой его функции данное действие ставится в один ряд с другими компонентами деятельности как "вспомогательная форма предметной деятельности субъекта" [Гальперин П.Я., 1983, с. 156].

Форма мыслительного действия, как известно, может быть не только умственной, но также и внешнеречевой, перцептивной или даже материальной (материализованной) - это, в частности, зафиксировано в понятии "полиморфности" мыслительных процессов. В генетическом плане, когда речь идет о становлении мыслительного действия, выделяются два его варианта (или, точнее, ступени). В первом случае мы имеем "просто мыслительное" действие, т.е. действие, могущее быть использованным для целей ориентировки (потенциально ориентировочная функция). Во втором случае это - действие, реально ориентирующее некоторую деятельность и составляющее ее компонент (актуально ориентировочная функция). Соответственно в теории поэтапного формирования умственных действий различаются "нормативная" (или "номотетическая") и "эмпирическая" процедуры формирования [Гальперин П.Я., 1987, с. 3; Подольский А. И., 1987, с. 142], а применительно к высшей форме мыслительного действия говорится об "идеальной форме" и "идеальной функции" [Нечаев Н.Н., 1975, с. 130; Нечаев Н. Н., 1978, с. 38].

93