История английской литературы

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая. ЛИТЕРАТУРА РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОТДЕЛ IV. ЛИТЕРАТУРА XV В.

Глава 1. Эпигоны Чосера

3

В первой половине XV столетия, помимо Окклива и Лидгейта, существовал
еще ряд мелких поэтов-"чосерианцев". Мы, однако, не знаем их имен. До нас
дошло, частью в рукописях, частью в ранних изданиях, довольно значительное
число произведений, представляющих собою явные подражания преимущественно
куртуазным мотивам поэзии Чосера; большинство их возникло, очевидно, в
придворных кругах. Одним из наиболее ранних произведений этого типа является
небольшая поэма в форме стихотворного "спора" - "Кукушка и соловей" (The
Cuckow and the Nightingale, около 1403 г., 290 стихов), известная также под
другим заглавием "Книга Купидона" (The Boke of Cupide). Как по внешней
форме, так и по содержанию эта поэма явно примыкает к "Птичьему парламенту"
Чосера; мы находим здесь также воздействие его "Легенды о славных женщинах".
Поэма, начинается с описания весеннего пейзажа; в эту пору, когда всего
могущественнее веления любви, поэт засыпает на усеянном цветами лужке,
невдалеке от звонкого ручья. В дремоте ему видятся соловей и кукушка,
которые спорят между собой о любви; поэт вмешивается в этот спор, и с его
помощью "певец любви", соловей, прогоняет хулительницу любви, вечно
грустящую кукушку; бранясь, она улетает; соловей благодарит своего защитника
и обещает ему "быть его певцом в течение всего мая месяца". Тогда появляется
хор птиц и постановляет перенести решение спора на ближайший "Валентинов
день". Стихотворение это долго приписывалось Чосеру. Оно пользовалось
известностью и в позднейшей английской поэзии, оказав, например, некоторое
влияние на стихотворение Мильтона "К соловью" (То a Nightingale) и еще более
отдаленное - на одноименное стихотворение Вордсворта.
Из тех же кругов придворных любителей поэзии вышло анонимное
произведение "Двор любви" (Court of Love), даже в сравнительно недавнее
время причислявшееся к произведениям Чосера. Здесь рассказано о том, как
некая дама ведет поэта в храм Венеры, где он открывается в своих чувствах
обаятельной Розиале; та ничего не хочет и слышать о столь поспешном
признании, но не оставляет его в полной безнадежности и, утешает тем, что
приближается май месяц. В конце стихотворения описан майский праздник, на
котором прекрасная дама принимает поклонение поэта и оказывает ему
благосклонное внимание. Здесь чувствуются отзвуки "Романа о Розе" и таких
поэм Чосера как "Дом славы", "Птичий парламент" и "Легенда о славных
женщинах"; иные черты выдают также знакомство автора с "Исповедью
влюбленного" Джона Гауэра.
К середине XV столетия относится поэма "Цветок и лист" (The Flower and
the Leaf, 595 стихов), написанная неизвестной поэтессой, также, несомненно,
принадлежавшей к аристократическому кругу. Это одно из лучших подражаний
куртуазным мотивам имеющимся в творчестве Чосера. Перед нами вновь возникают
картины, солнечного, ясного майского утра: птицы поют в зеленой листве, веет
прохладный ветерок, солнце золотит лесные полянки. Поэтесса грезит наяву. Из
соседнего леска появляются хороводы девушек в белых одеждах, с зелеными
венками на головах; во главе их - женщина неописуемой красоты. Слышится звук
охотничьих рогов, появляются рыцари в белых одеждах, которые начинают свои
военные игры. Выходит кортеж рыцарей и дам, сопровождаемых многочисленными
менестрелями и предводительствуемых самой королевой. Венки дам, выступающих
рука об руку с рыцарями, - белые и красные. Следует описание внезапно
налетевшей непогоды, которую чувствуют лишь те, кто украшен белыми и
красными цветами; "белые" и "зеленые" не чувствуют ее под защитой лавровых
деревьев. Всю эту аллегорию, в конце-концов, разъясняют соловей и
воробышек-вюрок: она основана на символике чосеровской "Легенды о славных
женщинах", где говорится, что одна чисть людей предпочитает цветок, другая -
листья, одни ценят внешнюю красоту, другие - внутреннюю.
Ко времени своего появления эта поэма была уже архаична. Она возвращала
к поре оживленных куртуазных споров на темы о метафизике любви; вместе со
всем феодальным укладом эта тема уже уходила в прошлое. Споры, подобные тем,
которые возникли вокруг "Послания бога любви" Христины Пизанской и на
которые откликался еще Окклив, были уже далеко позади и больше не волновали.
Жизнь ставила перед писателями новые, более острые, более современные темы.
Близка была гуманистическая пора, заря которой уже занималась.