Сол Аарон Крипке. Загадка контекстов мнения

ОГЛАВЛЕНИЕ

IV . ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Какую же мораль можно извлечь из всего сказанного? Основной вывод, абсолютно не зависящий от дискуссии, которую мы вели на протяжении первых двух разделов, заключается в том, что загадка есть загадка. Подобно тому, как всякой теории истинности приходится иметь дело с парадоксом лжеца, так и всякая теория контекстов мнения и имен собственных непременно должна столкнуться с этой загадкой.

В первых двух разделах мы, однако, начали вести теоретические рассуждения с анализа имен собственных и контекстов мнения. Давайте еще раз вернемся к Джоунзу, который соглашается с тем, что „Цицерон был лысым", и с тем, что „Туллий не был лысым". Используя принцип раскрытия кавычек, философы сделали вывод, что Джоунз считает, что Цицерон был лысым, а Туллий не был. Следовательно, решили они, раз у Джоунза нет противоре-

----------------------------------

37 В работе „ World and Object " (с. 221) Куайн отстаивает идею второго уровня канонической записи, который необходим, чтобы «уничтожить словесную путаницу и облегчить логические выводы». При этом он допускает пропозициональные установки, хотя и считает их «необоснованными» идиоматическими единицами, которые необходимо исключить из языка, «описывающего истинную и предельную структуру действительности».

236

чивых мнений, контексты мнения не являются „шекспировскими'' в смысле Гича, а именно: кодесигнативные собственные имена не являются в этих контекстах взаимозаменимыми salva veritate 38 .

"я полагаю, что загадка ситуации с Пьером убедительно показала необоснованность простого вывода. Ситуация же с Джоунзом удивительным образом напоминает то, что произошло с Пьером. Предположение, что имена Цицерон и Туллий взаимозаменимы, приблизительно соответствует омофонному „переводу" с английского языка на английский же, при котором имя Цицерон отображается на Туллий и наоборот, а все остальные фрагменты языка остаются неизменными. Такого рода „перевод" действительно можно использовать для получения парадокса. Но следует ли на этом этапе возлагать ответственность за появление парадокса именно на перевод? Как правило, мы не ставим под сомнение то, что французские предложения со словом „ Londres " должны переводиться на английский предложениями со словом „ London ". Однако и при таком переводе парадокса избежать не удается. Мы уже видели, что парадокс может возникнуть даже в одном языке с одним-единственным именем собственным и что он возникает даже в случае с термами естественных классов в двух языках (или одном).

Интуитивно абсолютно очевидно, что согласие Джоунза с высказываниями „Цицерон был лысым" и „Туллий не был лысым" проистекает из того же источника, что и согласие Пьера с высказываниями „ Londres est jolie " и „ London is not pretty ''.

Было бы неправильно, однако, считать, что во всех этих неприятных выводах относительно Джоунза повинна подстановоч-ность. Причина здесь лежит не в какой-то особой ложности аргумента, а скорее в природе той области, в которой мы находимся. Случай с Джоунзом в точности такой же, как с Пьером: оба случая попали в ту сферу, где наша обычная практика приписывания человеку мнений, покоящаяся на принципах раскрытия кавычек и перевода или им аналогичных, весьма сомнительна.

В этой связи нужно отметить, что принципы раскрытия кавычек и перевода могут привести как к доказательству возможной подстановочности имен в контекстах мнения, так и к ее опровержению...

----------------------------------

38 Гич ввел термин „шекспировский" после того, как привел строчку из Шекспира: „ a rose || By any other name , would smell as sweet " букв, 'роза|при любом другом имени имела бы запах сладости'.

По-видимому, Куайн определяет контексты как „референциально прозрачные", чтобы выразить ту мысль, что в них кореферентные имена и определенные дескрипции должны быть взаимозаменимы с сохранением истинностного значения. Гич особо подчеркивает то обстоятельство, что контекст может быть „шекспировским", но не „референциально-прозрачным" в смысле Куайна.

237

Остановимся еще на одном аспекте, связанном с именами естественных классов. Ранее мы говорили, что билингв может нормально усвоить слова „ lapin " и „ rabbit ", каждое в своем языке, интересуясь тем, один это вид или два, и что этим фактом можно воспользоваться для порождения парадокса типа парадоксов с Пьером. Точно так же человек, говорящий только по-английски,, мог бы обычным способом выучить (отдельно) слова – биологические термины furze 'утесник (европейский)' и gorse 'утесник (обыкновенный)', заинтересовавшись, один это вид или два похожих друг на друга вида. (А как насчет 'кроликов' и 'зайцев'?) Такому человеку было бы легко согласиться с утверждением про ' furze ' и воздержаться от согласия с аналогичным утверждением про ' gorse '. Ситуация абсолютно идентична той, которая имела место с Джоунзом и именами 'Цицерон' и 'Туллий', причем ' furze ' и ' gorse ', равно как и другие пары терминов для одного естественного класса, обычно считаются синонимами.

Дело, конечно, не в том, что кодееигнативные имена собственные взаимозаменимы в контекстах мнения salva veritate или что в простых контекстах они взаимозаменимы даже salva significatio -пе, а в том, что нелепости, порождаемые раскрытием кавычек вместе с подстановочностью, в точности соответствуют тем, которые порождаются раскрытием кавычек плюс переводом или даже „одним только раскрытием кавычек" (или: раскрытием кавычек вместе с омофонным переводом). Аналогично, хотя наша наивная практика может привести к „опровержению" подстановочности в; отдельных случаях, она также может привести и к ее „доказательству" в ряде тех же самых случаев, как это мы уже видели двумя абзацами выше. Вступая в область парадокса, примером которой могут служить ситуации с Джоунзом или с Пьером, мы попадаем в ту сферу, где наша привычная практика построения интерпретаций и приписывания мнений подвергается самым жесточайшим испытаниям и терпит, видимо, неудачу. Так же обстоит дело и с понятиями содержание некоторого утверждения и пропозиции, выражаемой данным утверждением. При нынешнем состоянии нашего знания было бы преждевременно и даже глупо делать какие-либо положительные или отрицательные выводы относительно возможной подстановочности имен 39 .

----------------------------------

39 Несмотря на такое официальное заявление, не исключено, что где-нибудь в другом месте я уже буду не столь категоричен и выскажу некоторые соображения на сей счет, по своему духу более позитивные.

В случае с „Утренней звездой" и „Вечерней звездой" (в отличие от случая с „Цицероном" и „Туллием"), когда существуют конвенциональные, широко распространенные в обществе „смыслы", которые закреплены за этими именами и отличают их друг от друга (имеются по меньшей мере два разных способа „фиксировать референцию двух твердых десигнаторов"), более правдоподобно предпо-

238

Ничто, разумеется, в ходе этих рассуждений не мешает нам заключить, что Джоунз может искренне утверждать как то, что „Цицерон лысый", так и то, что „Туллий не лысый", хотя Джоунз – это нормальный носитель английского языка и употребляет в речи имена 'Цицерон' и 'Туллий' обычным образом и с обычной референцией. Аналогично могут .быть описаны случай с Пьером и другие парадоксальные ситуации. (Для тех, кто интересуется одной из моих теорий, могу добавить, что было время, когда из-за недостатка эмпирической информации люди не имели эпистемических оснований принять утверждение „Вечерняя звезда – это Утренняя звезда", хотя последнее, тем не менее, выража-

---------------------------------------------------------

ложить, что данные два имени в контекстах мнения не взаимозаменимы. Следуя такому предположению, мнение -о том, что Вечерняя звезда – это планета, есть мнение о том, что некоторое небесное тело, четко выделенное среди других тел как наблюдаемое вечером в определенное время года, является планетой; то же самое можно сказать и про Утреннюю звезду. Можно было бы даже утверждать, что проблем перевода типа тех, какие были в ситуации с Пьером, тут не возникает, что слово „ Vesper " следует переводить как 'Вечерняя', а не как 'Утренняя звезда'. Однако против такого утверждения можно привести следующие два довода:

(а) нужно помнить, что одинаковость свойств, которые используются при установлении референции, в общем случае, видимо, не дает гарантии от парадоксов. Поэтому далеко не каждый охотно согласится с решением, сформулированным на языке свойств, фиксирующих референцию, если оно не затрагивает самого существа общей проблемы;

(б) как мне представляется, основной вопрос здесь такой: насколько суще-ствеи конкретный способ установления референции для правильного обучения имени? Если родитель, которому известно о тождестве двух планет, возьмет с собой утром ребенка в поле и скажет ему (показывая на утреннюю звезду): «Вот эта звезда называется „Вечерней"», то правильно он или нет учит ребенка языку? (Несомненно, что родитель, говорящий своему ребенку: «Животные с почками называются „хордовыми"», определенно допускает ошибку, хотя экстенсионально утверждение родителя вполне корректно.) Точно в той мере, в какой для правильного усвоения языка не является существенным конкретный способ установления референции, не существует и „способа представления", различающего „содержание" мнений об „Утренней" и „Вечерней" звездах. Я сомневаюсь в том, что нужно сохранить первоначальный способ установления референции при передаче имени.

Если же способ установления референции существен, то можно утверждать, что в других отношениях одинаковые мнения с именами „Утренняя" и „Вечерняя" звезда имеют определенные различия в „содержании", по крайней мере в эписте-мическом смысле. Таким образом, в одних случаях обычное суждение против возможной подстановочности имен может быть безоговорочно поддержано, а в других оно уже выглядит не столь очевидным, как, например, в случае с именами „Цицерон" и „Туллий". Мне, однако, остается не ясным, имеют ли даже такие имена, как „Вечерняя" и „Утренняя" звезда, общепринятые, конвенционально закрепленные „способы представления". Тут нет необходимости занимать какую-то определенную позицию в этом вопросе – решение тут может быть разным для разных конкретных пар имен. См. короткую дискуссию по этому поводу в [1, с. 331, первый абзац].

239

ло необходимую истину.) 40 Неудивительно, однако, что контексты с кавычками, а точнее, те их фрагменты, что находятся внутри кавычек, не подчиняются в общем случае принципу подстановочности. И степень нашего современного понимания проблемы мнения не позволяет нам в такого рода ситуациях применять принцип раскрытия кавычек и выносить суждения по поводу того, когда два предложения с кавычками выражают, а когда не выражают одну „пропозицию".

В ходе дискуссии не было высказано никаких положений, которые бы опровергали традиционное представление о контекстах мнения как „референциально непрозрачных", если под таковыми понимать контексты, в которых не действует правило взаимозаменимости кореферентных определенных дескрипций salva veritate . Близкий к этому вопрос состоит в следующем: верно ли, что контексты мнения являются „шекспировскими", а не „референциально прозрачными"? (В моем представлении модальные контексты являются „шекспировскими", но „референциально непрозрачными".) 41

Однако даже если бы мы заявили, что контексты мнения – не „шекспировские", то вряд ли мы бы в настоящее время сумели воспользоваться этим и поддержать взгляды Фреге и Рассела на имена как носителей дескриптивных „смыслов" благодаря приданным им „уникально идентифицирующим свойствам". Существуют хорошо известные всем аргументы против теории дескрипций, не зависящие от тех доводов, которые приводились в ходе настоящей дискуссии. Далее, положение, согласно которому различие в именах сводимо к различию в идиолектах, выглядит неправдоподобно. И, наконец, имеются аргументы – из числа тех, что содержатся

----------------------------------

40 Некоторые из ранее высказанных утверждений, не содержащие кавычек, типа Прежде было неизвестно, что Вечерняя звезда – это Утренняя звезда, могут быть поставлены под сомнение в свете приводимых в тексте статьи рассуждений (см., правда, в этой связи предыдущую сноску). Ко времени написания работы [1] я уже знал о существовании этой проблемы, но в тот период не хотел запутывать картину больше, чем это было необходимо. Во всяком случае, я считал и считаю различение эпистемической и метафизической необходимости важным и обоснованным. Больше того, я полагаю, что оно существенно для адекватного» описания тех различий, которые я хотел провести.

41 По Расселу, определенные дескрипции не являются подлинно сингулярными термами. Поэтому он счел бы понятие „референциальной непрозрачности", опирающееся на определенные дескрипции, глубоко ошибочным. Кроме того, Рассел отстаивал тезис о подстановочности „логически собственных имен" в контекстах мнения и других контекстах пропозициональной установки, поэтому для него» эти контексты столь же прозрачны (в каком бы то ни было благопристойном философском смысле), сколь и функционально-истинностны. Независимо от взглядов Рассела многое можно сказать в защиту того тезиса, что, с философской точки зрения, принадлежность контекста к классу „шекспировских" куда важнее – даже для того большого количества задач, ради которых Куайн и ввел свое собственное понятие прозрачных vs , непрозрачных контекстов.

240

в данной статье, – которые доказывают, что различия в ассоциированных с именами свойствах не объясняют всех проблем в любом случае. Если принять во внимание все эти соображения, а также то, что парадокс делает понятие „содержания" в этой области расплывчатым и туманным, то становится не вполне ясным, какое отношение имеет подстановочность к спору между последователями учений Милля и Фреге.

Повторим наши выводы: философы нередко утверждали, имея, в виду случай с Джоунзом и ему подобные, что контексты мнения почти безоговорочно являются „нешекспировскими". Мне представляется, что делать такой определенный вывод сейчас несколько-преждевременно и, быть может, ошибочно. Скорее случай с Джоунзом, равно как и с Пьером, лежит в той области, где наша общепринятая практика приписывания мнений испытывает огромное напряжение и может его даже не выдержать. Еще менее оправданным представляется в настоящее время – когда нет достаточно хорошего понимания природы парадоксов типа тех, о которых идет речь в данной работе, – делать какие-то важные теоретические заключения о собственных именах, исходя из утверждений о нарушении принципа подстановочности в этих контекстах. Благие законы на трудных случаях не построить .

ЛИТЕРАТУРА

[1] Kripke S. Naming and necessity. – In: „The Semantics of Natural Languages". (Davidson D. and G. Harman (eds.)). Dordrecht: Reidel, 1971.

[2] Kripke S. Identity and Individuation. (M. Munitz (ed.)). New Yorkr New York University Press, 1971.

[3] Dummett M. Frege. Duckworth and Harper and Row, 1973.

[4] Frege G. Thoughts. – In: „Logical Investigations". Oxford: Biackwell, 1977.

[5] Peacocke Ch. Proper names, reference, and rigid designation. – In: „Meaning, Reference, and Necessity" (S. Blackburn (ed.)). Cambridge, 1975. [6] Q u i n e. Word and Object. M.I.T. Press, 1960. [7] G each P. Reference and Generality. Cornell, 1962.

[8] P 1 a n t i n g a A. The Boethian Compromise. – „The American Philosophical Quarterly", 15, 1978.

[9] S e a r 1 e J. Proper Names. – „Mind", 67, 1958.

[10] Mates B. Synonymity. – „University of California. Publications in Philosophy", 25, 1950.

[11] Mates B. Synonymity. – In: „Semantics and the Philosophy of Language" (L. Linsky (ed.)): University of Illinois Press, 1952.

[12] Putnam H. The Meaning of 'Meaning'. – In: „Language, Mind, and Knowledge" (Minnesota Studies in the Philosophy of Science, 7).

[13] Davidson D. On saying that. – In: „Words and Objections". (D. Davidson and J. Hintikka (eds.),). Dordrecht : Reidel , 1969.

Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. Логический анализ естественного языка:

Пер. с англ./Сост., общ. ред. и вступ. ст. В.В. Петрова. – М.: Прогресс, 1986. – 392 с.