Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Пинкер С. Язык как инстинкт

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 5 СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА 1

Всё о лексике

Слово glamour 'волшебство' происходит от слова grammar 'грамматика', и со времен хомскианской революции, такая этимология вполне уместна. Разве созидательная мощь ментальной грамматики может не ослеплять ее способностью передавать неограниченное количество мыслей с помощью ограниченного набора правил? Существует книга о сознании и материи под названием «Грамматический человек» и нобелевская лекция, проводящая сравнение между механизмами, лежащими в основе жизни, и генеративной грамматикой. У Хомского брали интервью в «Роллинг стоун» 2 ) и на него ссылались в «Сэтердей найт лайв» 3 \ У Вуди Аллена в «Проститутке из Менсы» клиент спрашивает: «А если я захочу, чтобы две девушки объяснили мне теорию Ноама Хомского?» «Это бы вам дорого обошлось», отвечает главная героиня.

В отличие от ментальной грамматики, ментальный словарь никак не прославился. Он кажется не более, чем занудным списком слов, каждое из которых механически заносится в память. В предисловии к своему «Словарю» Сэмьюел Джонсон 4 ) писал:

Печальная судьба тех, кто занимается неблагодарной работой — это быть движимым скорее боязнью дурного, чем быть влекомым благими перспективами; быть выставленным на растерзание цензуры безо всякой надежды на похвалу; быть униженным неправым судом или наказанным за небрежение; знать, что успех не повлечет рукоплесканий, а усердие останется без награды.

Среди этих несчастных смертных находятся и составители словарей.

Собственный словарь Джонсона определяет лексикографа как «безобидного трудягу, который ставит себе задачу проследить происхождение и детализировать значение слов».

В этой главе мы увидим, что такой стереотип несправедлив. Мир слов так же чудесен, как и мир синтаксиса, и даже больше. Во-первых,

^ Слова, слова, слова — В. Шекспир. «Гамлет». — Прим. перев.

2 ) «Роминг стоун» — популярный музыкальный еженедельник в США. — Прим. ред.

3 ) «Сэтердей найт лайв» — вечернее субботнее телешоу компании Эн-Би-Си (США), известно импровизированными комедийными сценками. — Прим. ред.

^ Сэмьюел Джонсон (1709-1784) — английский лексикограф, критик и поэт. — Прим. перев.

116

Глава 5. Слова, слова, слова

словотворчество людей не знает границ (как и их творчество в области синтаксических групп и предложений). А во-вторых, запоминание каждого no-отдельности слова требует своей собственной виртуозности.

Вспомните <?яг-тест (ivwg-test), который не вызовет затруднений у любого дошкольника: «Вот ваг. А вот их двое. На картинке два___». Прежде,

чем ему предложили решить такую задачу, ребенок никогда не слышал, как кто-то это говорит, а самого его никогда не хвалили за произнесение слова «вага» (wugs). Таким образом, слова не просто извлекаются из ментального архива. У человека должно иметься ментальное правило для образования новых слов из старых, что-то вроде: «чтобы образовать множественное число от существительного, надо добавить суффикс -s». Хитроумный механизм, стоящий за человеческим языком (при том, что язык является дискретной комбинаторной системой), используется как минимум в двух областях: предложения и синтаксические группы строятся из слов по правилам синтаксиса, а сами слова строятся из меньших частей с помощью другой группы правил — правил «морфологии».

Созидательная мощь английского языка — это просто жалкое подобие того, что мы встречаем в других языках. Английское существительное выступает всего в двух формах (duck 'утка' и ducks 'утки'), а глагол — в четырех (quack 'крякать' — неопределенная форма или любая личная форма, кроме 3-го лица ед. числа, quacks 'крякает' — форма 3-голица ед. числа, quacked 'крякал' — форма прошедшего времени, quacking 'крякающий' — причастие. В современном итальянском и испанском каждый глагол имеет около пятидесяти форм, в классическом греческом — триста пятьдесят, в турецком — два миллиона! Многие языки, которые я упоминал, как например: эскимосский, язык апачей, хопи, кивунджо и американский язык жестов известны своими чудесными созидательными возможностями. Как у них это получается? Вот пример из кивунджо — языка группы банту — о котором сказано, что на его фоне английский выглядит как шашки по сравнению с шахматами. Глагол Naikimlyila, означающий 'Он ест это для нее', состоит из восьми частей:

N-: Показатель того, что слово является смысловым «центром» в данный момент разговора.

-а-: Показатель согласования подлежащего. Он определяет принадлежность того, кто ест, к 1-ому классу одного из шестнадцати классов родовой принадлежности — «человек, единственное число». (Напомним, что лингвистический «род» имеет иное значение, нежели «пол».) Другие роды включают существительные, которые обозначают названия нескольких человек, тонких или вытянутых предметов, парных или объединенных в группу предметов, самих пар или групп предметов, инструментов, животных, частей тела, уменьшительных форм, абстрактных качеств, точных месторасположений и мест вообще.

-i-: Настоящее время. Другие времена в банту могут относиться к сегодняшнему дню, сегодняшнему дню в более раннее время, вчерашнему дню, времени не ранее вчера, вчера или ранее, отдаленному прошлому, привычным действиям, продолжающимся действиям, последовательным

Всё о лексике 111

действиям, предполагаемым действиям, будущему, неопределенному времени, моменту «еще не» и действиям, происходящим иногда.

-ki-: Показатель согласования дополнения, в данном случае указывающий, что поедаемая вещь относится к 7-ому родовому классу.

-т-: Бенефактивный показатель, указывающий в чью пользу происходит действие, в данном случае — в пользу члена 1-го родового класса.

-lyi-: Глагол «есть, кушать».

-i'-: Аппликативный показатель, указывающий, что состав ролевых исполнителей увеличился на одну дополнительную роль, в данном случае — на бенефактив. (Для сравнения представьте себе, что в английском нам пришлось бы добавлять суффикс к глаголу bake 'печь', когда он употребляется в предложении: I baked her a cake 'Я испек ей пирог' в противоположность обычному: I baked a cake 'Я испек пирог'.)

-а: Конечная гласная, которая может указывать на изъявительное в отличие от сослагательного наклонение.

Если перемножить количество возможных комбинаций семи префиксов и суффиксов итоговая сумма будет равняться приблизительно половине миллиона, и это будет количество возможных для глагола форм в данном языке. В действительности, язык кивунджо и ему подобные выстраивают внутри одного сложного слова (глагола) целое предложение.

Но я был немного несправедлив к английскому языку. Английский действительно несовершенен с точки зрения «флективной» морфологии (словоизменения), в рамках которой слово изменяют так, чтобы оно удовлетворяло требованиям предложения (например, когда существительное маркируется показателем множественности -s или глагол — показателем прошедшего времени -ed). Но английский наверстывает упущенное в «деривационной» морфологии, в рамках которой из старого слова создается новое. Например, суффикс -able, как в словах learnable 'поддающийся изучению', teachable 'поддающийся обучению', huggable 'поддающийся к стаскиванию в объятиях', переводит глагольное значение «сделать X» в значение прилагательного: «способный иметь X сделанным». Большинство людей с удивлением узнают, как много деривационных суффиксов имеется в английском. Вот наиболее часто встречающиеся:

 

 

 

 

 

 

 

-able

-ate

-ify

-ize

 

 

-age

-ed

-ion

-ly

 

 

-al

-en

-ish

-ment

 

 

-an

-er

-ism

-ness

 

 

-ant

т/И/

-ist

-ory

 

 

-once

-hood

-ity

-ous

 

 

-aty

-ic

-ive

•y

 

 

 

 

 

 

 

В дополнение к этому английский легко и свободно занимается «словосложением», при котором два слова склеиваются вместе, чтобы образовалось новое, например toothbrush 'зубная щетка' и mouse-eater 'поедатель мышей'. Благодаря этим процессам количество возможных слов, даже в морфологически обедненном английском, невероятно. Специалист по компьютерной лингвистике Ричард Спроут

118

Глава 5. Слова, слова, слова

сделал подборку из всех отдельных слов в текстах, содержащих сорок четыре миллиона слов из новостных публикаций в «Ассошиэйтед Пресс» 5 ) начиная с середины февраля 1988 г. К 30-му декабря список состоял из трехсот тысяч отдельных словоформ; почти столько же может содержать хороший полный словарь. Вы можете подумать, что в результате этого английская лексика, употребляемая в такого рода публикациях, будет исчерпана. Но когда Спроут посмотрел на то, что было опубликовано 31-го декабря, он нашел не меньше тридцати пяти новых форм, включая: instrumenting 'инструментирова-ние', counterprograms 'встречные программы', armhole 'отверстие для руки', part-Vulcan 'Вулкан отчасти', fuzzier 'пушистик', groveled 'склонный пресмыкаться', boulderlike 'валуноподобный', mega-lizard 'мега-ящери-ца', traumatological 'травматологический' и ex-critters 'в прошлом бывшие тварями'.

Еще более впечатляющим образом конечный продукт одного морфологического правила может быть исходным продуктом для другого или для самого себя. Можно говорить об unmicrowaveability 'неподдаваемости готовке в микроволновой печи' некоторых картофельных полуфабрикатов или о toothbrush-holder fastener box 'коробочка для креплений к стаканчикам для зубных щеток', где можно хранить toothbrush-holder fasteners 'крепления к стаканчикам для зубных щеток'. Это делает количество слов, возможных в языке, даже более, чем невероятным; так же, как и количество предложений, оно бесконечно. Если оставить в стороне те притязающие на бессмертие причуды, которыми наполнена «Книга рекордов Гиннесса», то самое длинное зафиксированное слово английского языка — это, возможно, ?occinaистihilipiliflcation 'флокциносинигилипи-лификация', которому «Оксфордский словарь английского языка» дает следующее определение: «категоризирующий что-либо как вещь тривиальную или не имеющую ценности». Однако этот рекорд предназначен для того, чтобы быть превзойденным:

floccmaucinihiUpiUficational 'флокциносинигилипилификационный': относящийся к категоризации чего-либо как вещи тривиальной или не имеющей ценности

floccinaucinihilipinficationaUze 'флокциносинигилипилификационизировать': делать так, чтобы что-то относилось к категоризации чего-либо как вещи тривиальной или не имеющей ценности

floccmaucmihilipiUficationaiization 'флокциносинигилипилификационизация': действие, приводящее к тому, что что-то начинает относиться к категоризации чего-либо как вещи тривиальной или не имеющей ценности

floccinaucinihuipiUficalionalizQtional 'флокциносинигилипилификационизаци-онный': относящийся к действию, приводящему к тому, что что-то начинает относиться к категоризации чего-либо как вещи тривиальной или не имеющей ценности

^ «Associated Press» — одно из крупнейших телеграфно-информационных агентств в США. — Прим. ред.

Всё о лексике 119

?occinaucimhUipinficationaHiationaUie 'флокциносинигилипилификациониза-ционизировать': делать так, чтобы что-то относилось к действию, приводящему к тому, что что-то начинает относиться...

Или, если вы страдаете от сескипедалиафобии, то есть боязни длинных слов, вы можете подумать о своей прабабушке, пра-прабабушке, пра-пра-прабабушке и так далее; на практике список будет ограничен только количеством поколений, начиная с Евы.

Более того, у слов, как и у предложений, слишком тонкое строение, чтобы их можно было производить с помощью генератора цепочек (механизма, который выбирает компонент из одного списка, затем перемещается к какому-либо другому списку, затем — к следующему). Когда Рональд Рейган выступил с предложением Стратегической оборонной инициативы, известной в народе как Звездные Войны, он представил такую картину будущего: приближающаяся советская ракета должна быть сбита ракетой противоракетного действия (anti-missile missile). Но критики заострили внимание на том, что Советский Союз может контратаковать ракетой противо-противоракетного действия (anti-anti-missile-missile missile). Нет проблем, сказали инженеры, обучавшиеся в Массачусетском Технологическом Институте, мы просто создадим ракету противо-проти-во-противоракетного действия (anti-anti-anti-missile-missile-missile missile). Эти вооружения высоких технологий требуют грамматики высоких технологий — чего-то позволяющего уследить за всеми anti в начале слова, чтобы закончить его соответствующим количеством missile плюс еще одно на конце. Грамматика структуры слова (грамматика структуры непосредственно составляющих для слов), которая может вставлять слова между anti- и его missile, выполнит эту задачу, а генератор цепочек с ней не справится, поскольку он забудет компоненты, стоящие в начале длинного слова, к тому времени, как дойдет до конца.

Как и синтаксис, морфология — это умно организованная система, и многие кажущиеся странности слов — это предсказуемые следствия ее внутренней логики. У слов тонкое строение; их составные части, подогнанные друг к другу определенным образом, называются морфемами. Система структуры слова — это продолжение системы структуры непосредственно составляющих Х-штрих, где большие именные комплексы составлены из меньших именных элементов, а меньшие именные комплексы составлены из еще меньших именных элементов и т. д. Самая большая синтаксическая группа для имени существительного — это именная группа; в именную группу входит N-штрих; в N-штрих входит имя существительное — слово. Совершая прыжок от синтаксиса к морфологии, мы просто продолжим это разделение, разбивая существительное на меньшие и меньшие части.

120

Глава 5. Слова, слова, слова

Вот схема, представляющая структуру слова dogs (собаки):

N

'N основа'

dog

'N флексия'

-s

Вершиной этого мини-дерева является «N» — «имя существительное», что делает возможной операцию присоединения, при которой слово целиком может быть размещено в именном слоте внутри любой именной группы. Ниже — внутри слова — мы видим две его части — чистую словоформу dog, обычно называемую основой слова, и флексию множественного числа -s. Правило, ответственное за словоизменение (правило, прославленное #яг-тестом) — простое:

N —» NocHcma Кфлексия

«Имя существительное может состоять из именной основы, за которой следует именная флексия».

Это правило прекрасно взаимодействует с ментальным словарем: dog будет значиться в нем как именная основа со значением «собака», a -s будет значиться как именная флексия со значением «множественное число от...».

Данное правило — это простейший, самый чистый пример того, что можно назвать грамматическим правилом. В моей лаборатории мы используем его как легко поддающийся изучению образчик ментальной грамматики, позволяющий нам с мельчайшими подробностями отразить психологию действия лингвистических правил как в детском, так и в преклонном возрасте, как в сознании нормальных людей, так и людей с расстройствами нервной системы. Во многом подобным образом биологи выбирают в качестве объекта фруктовую мушку дрозофилу, чтобы изучить генетические механизмы. Будучи простым, правило, присоединяющее флексию к основе, оказывается на удивление мощной вычислительной операцией. Это происходит потому, что оно опознает абстрактный ментальный символ, такой как «именная основа», не ассоциируя его с определенным списком слов или звуков, или значений. Мы можем использовать это правило; чтобы изменить форму любого компонента с пометой «именная основа» в ментальном словаре, не заботясь о том, что означает это слово; мы можем не только превратить dog 'собака' в dogs 'собаки', но и hour 'час' — в hours 'часы', a justification 'оправдание 5 — в justifications 'оправдания'. Подобным образом это правило позволяет нам образовывать формы множественного числа, не принимая во внимание звучание слова; мы образуем множественное число от слов с непривычным звучанием, например, the Gorbachevs 'Горбачевы', the Bachs 'Бахи' и the Мао Zedongs 'Мао Цзедуны'. По той же причине это правило замечательно работает применительно к совершенно новым словам, таким

Всё о лексике

121

как: faxes 'факсы', dweebs (двибы — несуществующее слово), wugs (ваги — придуманное слово, использующееся в исследованиях детской речи) и zots (зоты — несуществующее слово).

Мы применяем это правило с такой легкостью, что, вероятно, единственный способ вызвать восхищение результатом его работы — это сравнить человека с одной компьютерной программой, превозносимой многими учеными-кибернетиками как шаг в будущее. Такие программы, называемые «искусственными нейронными сетями», не используют правило, которое я вам только что продемонстрировал. Искусственная нейронная сеть работает по аналогии, конвертируя wug 'ваг' в wugged 'вагал', потому что это смутно напоминает hug 'обнимать' — hugged 'обнимал', walk 'шагать' — walked 'шагал' и тысячи других глаголов, которые эта сеть была «обучена» распознавать. Но когда эта сеть сталкивается с новым глаголом, непохожим на что-либо ей ранее встречавшееся при «обучении», она часто коверкает его, потому что не знает абстрактной всеобъемлющей категории «глагольная основа», опираясь на которую можно добавить аффикс. Ниже приводится для сравнения несколько вариантов типичной реакции людей и искусственных нейронных сетей на #яг-тест:

 

 

 

 

 

 

 

 

Типичная

Типичная форма

 

 

 

 

форма

прошедшего

 

 

 

Глагол

прошедшего

времени, данная

Перевод

 

 

 

времени,

искусственными

 

 

 

 

данная

нейронными

 

 

 

 

людьми

сетями

 

 

 

mail

mailed

membled

отправлять почтой

 

 

conflict

conflicted

conflafted

конфликтовать

 

 

wink

winked

wok

моргать

 

 

quiver

quivered

quess

дрожать

 

 

satisfy

satisfied

sedderded

удовлетворять

 

 

smairf

smairfed

sprurice

(слово придумано)

 

 

trilb

trilbed

treelilt

(слово придумано)

 

 

smeej

smeejed

leefloag

(слово придумано)

 

 

frilg

frilged

freezled

(слово придумано)

 

 

 

 

 

 

 

Основы также могут состоять из частей на втором более глубоком уровне их структуры. В таких сложных словах-композитах, как: Yugoslavia report 'доклад о Югославии', sushi-lover 'любитель суши', broccoli-green 'зеленый, как капуста брокколи' и toothbrush 'зубная щетка',

'N основа'

'N основа'

Yugoslavia

'N основа'

report

122

Глава 5. Слова, слова, слова

две основы соединены вместе, чтобы образовать новую основу согласно правилу:

N основа -> N основа N основа

«Именная основа может состоять из именной основы, за которой следует другая именная основа»

В английском сложное слово обычно пишется через дефис, или два слова, его составляющие, сливаются воедино; но оно может также писаться с пробелом между двумя компонентами, как если бы они все еще были отдельными словами. Это сбило с толку вашу учительницу грамматики и заставило ее сказать вам, что в Yugoslavia report слово Yugoslavia — это прилагательное. Чтобы увидеть, что это не может быть так, давайте попробуем сравнить его с настоящим прилагательным, например, interesting 'интересный'. Можно сказать: This report seems interesting! 'Этот доклад кажется интересным!', но не: This report seems Yugoslavia! 'Этот доклад кажется Югославия!'. Есть простой способ отличить, является ли что-либо сложным словом или синтаксической группой: у сложного слова ударение обычно падает на первый компонент, у синтаксических групп — на второй. Dark room 'темная комната' — синтаксическая группа, — это любая комната, в которой темно, но dark room (сложное слово) — это помещение, где работают фотографы, и она может быть освещена, когда работа закончена. Black board 'черная доска' (синтаксическая группа) — это обязательно доска черного цвета, но некоторые blackboards 'классные доски' (сложное слово) — зеленого или даже белого цвета. Без ориентира, заданного произношением или пунктуацией, некоторые цепочки слов могут выступать и как синтаксическая группа, и как сложное слово, как, например, следующие заголовки:

Squad Helps Dog Bite Victim

'Отряд полиции помогает человеку, искусанному собакой' или 'Отряд полиции помогает собаке искусать человека'

Man Eating Piranha Mistakenly Sold as Pet Fish

'Пиранья-людоед по ошибке продавалась как аквариумная рыбка' или 'Человек съедает пиранью, по ошибке проданную как аквариумная рыбка'

Juvenile Court to Try Shooting Defendant

'Суд по делам несовершеннолетних собирается допрашивать стрелявшего подзащитного 5 или 'Суд по делам несовершеннолетних собирается застрелить подзащитного'

Новые основы могут быть также образованы из старых путем добавления аффиксов (префиксов и суффиксов), таких как -я/, -ize и -ation, которые я использовал рекурсивно для получения все более и более длинных слов, что можно делать до бесконечности (как, например, sen-sationalizationalizatiori). Например, -able сочетается с любыми глаголами,

Всё о лексике 123

чтобы в итоге образовалось прилагательное, как в слове crunch 'хрустеть' — crunchable 'такой, которым можно похрустеть'. Суффикс -er превращает любой глагол в существительное: crunch 'хрустеть' — cruncher 'тот, кто хрустит'. Суффикс -ness превращает любое прилагательное в существительное: crunchy 'хрустящий' — crunch/ness 'хрустящее состояние чего-либо'.

'А основа'

'V основа' 'аффикс А основы'

crunch -able

Правило, по которому они образованы, будет следующим:

А основа — > S основа аффикс А основы

«Основа прилагательного может состоять из основы, присоединенной к суффиксу»

и в ментальном словаре словарная статья такого суффикса, как -able, будет следующей:

-able:

аффикс основы прилагательного

означает «способный подвергнуться действию X»

присоедини меня к глагольной основе

Как и флексии, аффиксы основы могут присоединяться к любой основе, у которой есть ярлычок соответствующей категории, и в результате мы получаем: crunchable, scrunchable (вымышленное слово), shmooshable (вымышленное слово), wuggable (вымышленное слово) и т.д. Их значения предсказуемы: такой, которым можно похрустеть; такой, с которым можно совершить действие scrunch; такой, с которым можно совершить действие shmoosh; такой, с которым можно совершить действие wug, что бы это wug ни означало. (Хотя я могу привести и исключение: в предложении Г asked him what he thought of my review of his book, and his response was unprintable 'Я спросил его, что он думает о моей рецензии на его книгу, и его ответ был непечатным' слово unprintable 'непечатный' означает нечто более специфическое, чем «такой, который нельзя напечатать».)

Схема для выведения значения основы из значения ее частей сходна с той, что использовалась для синтаксических групп: один особый элемент — это ее «ядро», и она определяет значение всей конгломерации элементов. Точно так же, как синтаксическая группа the cat in the hat 'кот в шляпе' говорит о не ком коте, указывая на то, что этот кот является

124

Глава 5. Слова, слова, слова

ее ядром, a Yugoslavia report — это вид доклада, a shmuoshability (такой, с которым можно совершить действие shmoosh) — это вид способности, поэтому report и -ability должны являться ядрами, ведущими компонентами этих слов. Ядро английского слова — это просто его крайняя справа морфема.

* * *

Продолжая процесс разъединения, мы можем расчленить основы на еще меньшие части. Наименьшая часть слова, та, которую уже нельзя разделить на меньшие части, называется его корнем. Корни могут соединяться с особыми суффиксами, образуя основы. Например, корень Darwin 'Дарвин' может быть обнаружен внутри основы Darwinian 'дарвинистский'. Основу Darwinian в свою очередь можно ввести в правило суффиксации, чтобы получить новую основу Darwinianism букв, 'дарвинистскизм'. Применяя к ней правило словоизменения мы можем получить даже слово Darwinianisms 'дарвинистскизмы', в котором присутствуют все три уровня структуры слова:

N

'N основа' 'N флексия'

'N основа' 'аффикс N основы' -s

'N корень' 'аффикс N корня' - ism

Darwin

-Ian

Интересно, что эти части могут быть пригнаны друг к другу только определенным способом. Так, Darwinism 'дарвинизм', основа, образованная с помощью суффикса дсновы -ism, не может принять суффикс -ian 9 поскольку -ian присоединяется только к корням; отсюда Darwinismian (что могло бы означать 'относящийся к дарвинизму') звучит нелепо. Аналогично, Darwinsian 'относящийся к двум знаменитым Дарвинам — Чарльзу и Эразму', Darwinsianism букв, 'дарвиныистский' и Darwinsism букв, 'дарвиныизм' совершенно невозможны, поскольку к цельной словоформе невозможно присоединить ни один суффикс корня или суффикс основы.

Внизу, на самом нижнем уровне, где находятся корни и корневые аффиксы, мы вступаем в странный мир. Возьмем слово electricity 'элек-

Всё о лексике 125

тричество', произносится «электрисити». Кажется, что оно содержит две части: electric и -ity:

'N основа' 'N корень' 'суффикс N корня'

electric -ity

Но действительно ли это слово составлено по правилу, согласно которому словарная единица -ity может присоединяться к корню electric подобным образом?

N основа -» N корень суффикс N корня

«Именная основа может быть составлена из именного корня и суффикса».

-ity:

суффикс именного корня

означает состояние X

присоедини меня к именному корню

Только не на этот раз. Прежде всего, просто «склеивая» вместе слово electric и суффикс -ity нельзя получить electricity — будет звучать нечто вроде electric itty (произносится «электрик итти»). Корень, к которому присоединяется -ity, изменил свое произношение на «электрйс». То, что остается слева после удаления суффикса, является корнем, который не может быть произнесенным изолированно.

Во-вторых, у комбинации корень-аффикс может быть непредсказуемое значение, здесь ломается регулярная схема выведения значения целого из значения частей. Complexity 'сложность' — это состояние, при котором нечто является complex 'сложным', однако, electricity — это не состояние, при котором нечто является electric 'электрическим' (невозможно сказать, что электричество этого нового консервного ножа делает его таким удобным), это сила, движущая что-либо электрическое. Точно так же слово instrumental 'инструменталис' (падеж) не имеет ничего общего с instruments 'инструментами', intoxicate 'опьянять' не о toxic substances 'токсических веществах', никто не recite 'декламирует' во время recital 'сольного концерта', a five-speed transmission 'коробка передач с пятью скоростями' это не transmitting 'акт передачи чего-либо'.

В-третьих, предполагаемое правило и аффикс, который мы рассматриваем, невозможно свободно применять к словам, в отличие от других правил и аффиксов, которые мы рассматривали ранее. Например, что-либо может быть academic 'академическим', acrobatic 'акробатическим', aerodynamic 'аэродинамическим' или alcoholic 'алкогольным', но academic-

126

Глава 5. Слова, снова, слова

ity 'академичество', acrobaticity 'акробатичество', aerodynamicity 'аэроди-намичество' и alcoholicity 'алкогольность' звучат ужасно (я выбрал просто первые четыре слова на -ic из своего электронного словаря).

Поэтому на третьем и самом микроскопическом уровне структуры слова — уровне корней и их аффиксов — мы не можем встретить правил Ьопа fide, по которым слова строятся в соответствии с предсказуемыми формулами в стиле ваг. Похоже, что основы хранятся в ментальном словаре вместе со своими собственными причудливыми значениями. Многие из этих сложных основ изначально были образованы после эпохи Возрождения, когда ученые переносили многие слова и суффиксы в английский из латыни и французского, используя некоторые правила, характерные для этих языков, на которых в то время передавались знания. Мы унаследовали слова, но не правила. Есть основания полагать, что в наши дни говорящие на английском языке мысленно анализируют представление этих слов в виде деревьев, а не рассматривают их как гомогенную цепь звуков, потому что чувствуем естественную точку разрыва между electric и -ity. Мы также признаем, что существует родственная связь между словами electric и electricity, и что любое другое слово, содержащее -/(у, должно быть существительным.

Наша способность распознавать модель словообразования внутри слова, зная, что эта модель не есть следствие активно действующего правила, дает импульс целому жанру игры слов. Самоуверенные авторы устных и письменных текстов часто расширяют возможности латинских корневых суффиксов образовывать новые производные слова по аналогии: religiosity 'религиозность', criticality 'критикантство', systematicity 'систематичность', randomicity 'выбор на случайной основе', insipidify 'выхолащивать', calumniate 'клеветать', conciliate 'умиротворять', stereotypy 'стереотипный', disaffiliate 'рассоединять', gallonage 'объем топлива в галлонах' и Shavian 'относящийся к творчеству Бернарда Шоу'. От этих слов отдает тяжеловесностью и чрезмерной серьезностью, что делает сам стиль легкой мишенью для пародии. В 1982 г. на карикатуре Джеффа МакНелли в уста госсекретаря Александра Хейга, склонного к неправильному словоупотреблению, была вложена следующая речь с заявлением об отставке:

I decisioned the necessifaction of the resignatory action/option due to the dangerosity of the trendflowing of foreign policy away from our originatious careful coursing towards consistensivity, puposity, steadfastinitude, and above all, clarity.

Я вынес решение о* признании необходимости отступательной с прежнего поста акции/опции ввиду вызывающего опасения отклонения внешней политики от нашего первоначально имевшего место взвешенного продвижения в сторону постоянства, целенаправленности, стойкости и, прежде всего,. ясности.

Другая карикатура, выполненная Томом Тоулзом, изображала бородатого ученого, объясняющего причину, по которой оценки за устный Scholastic Aptitude Test 6 ) были небывало низкими:

' Тест, выявляющий общие способности к обучению. — Прим. перев.

Всё о лексике 127

Incomplete implementation of strategized programmatics designated to maximize acquisition of awareness and utilization of communications skills pursuant to standardized review and assessment of languaginal development.

Неполное исполнение стратегизированной программизации, предназначенной максимизировать приобретение знаний и использовать коммуникационные навыки, являющиеся частью стандартизированной проверки и оценки усваиваемости языкового материала.

Среди программистов и менеджеров такие образования, сделанные по аналогии, используются не напыщенности ради, а для создания шутливо-точной терминологии. «Новый словарь хакера» — подборка хакерского жаргона — содержит почти исчерпывающий список корневых аффиксов английского языка, способность которых образовывать производные ограничена:

ambimoustrous прил. Способный работать мышью как правой, так и левой рукой (от слова mouse — 'мышь')

barfulous прил. Тошнотворный (от barf — 'тошнить')

bogosity сущ. Степень, до которой что-либо является bogus 'фальшивым*

bogotify глаг. Передавать фальшивые сведения (bogus)

bozotic прил. Обладающий качествами клоуна Бозо (Bozo)

cuspy прил. Первоклассный с функциональной точки зрения (cusp — 'отточенный конец')

depeditate глаг. букв. Отрезать ступни ног; например, срезать при печатании нижний край страницы (от лат. pes, pedis 'нога, ступня')

dimwittery сущ. Пример тупого утверждения (от dim-witted 'тупой, недалекий')

geekdom сущ. Состояние, при котором человек замучен техникой (от geek 'тошнотворный')

marketoid сущ. Служащий отдела маркетинга в компании

mumblage сущ. Суть того, что человек бормочет (от mumble 'бормотать')

pessimal прил. Антоним слова optimal 'оптимальный'

wedgitude сущ. Состояние, при котором невозможно продвигаться дальше без посторонней помощи (от wedge 'застревать')

wizardly пфяп. Принадлежащий опытным программистам (от wizard 'волшебник')

* * *

Спускаясь ниже — на уровень корней слов — мы также встречаемся с нерегулярными моделями образования множественного числа, например: mouse 'мышь' — mice 'мыши' и man 'мужчина' — теп 'мужчины' и с нерегулярными формами прошедшего времени, такими как: drink 'пить' — drank 'пил' и seek 'искать' — sought 'искал'. Нерегулярные формы имеют тенденцию объединяться в семьи, как например: drink 'пить' — drank, sink 'погружаться' — sank, shrink 'съеживаться' — shrank, stink 'вонять' — stank, sing 'петь' — sang, ring

128

Глава 5. Слова, слова, слова

'звенеть' — rang, spring 'прыгать' — sprang, swim 'плыть' — swam и sit 'сидеть' — sat или blow 'дуть' — blew, know 'знать' — knew, grow 'расти' — grew, throw 'бросать' — threw, fly 'летать' — flew и slay 'умерщвлять' — slew. Причина этого в том, что тысячи лет назад в праин-доевропейском языке — далеком предке, английского и большинства других европейских языков, были правила, по которым один гласный звук заменялся другим при образовании прошедшего времени, подобно тому, как в современном языке есть правило, по которому при образовании прошедшего времени добавляется окончание -ed. «Неправильные», или «сильные», глаголы в современном английском — просто остаточные явления действия этих правил, притом что сами правила уже мертвы. Большинство глаголов, которые вполне могли бы входить в «неправильные» семьи, не входят в них без каких-либо очевидных на то причин. Мы можем это видеть на примере следующих виршей:

Sally Salter, she was a young teacher who taught,

And her friend, Charley Church, was a preacher who praughf,

Though his enemies called him a screecher, who scraught.

His heart, when he saw her, kept sinking and sunk, And his eye meeting hers began winking and wunk, While she in her turn, fell to thinking and thunk.

In secret he wanted to speak and he spoke,

To seek with his lips what his heart long had soke,

So he managed to let the truth leak, and it loke.

The kiss he was dying to steal, then he stole',

At the feet where he wanted to kneel, then he knole;

And he said, «I feel better than ever Ifole». 7)

Люди, должно быть, просто запоминают no-отдельности каждую форму прошедшего времени. Но, как показывает это стихотворение, они

7 ) Юмористический эффект этих стихов основан на том, что выделенные в них жирным шрифтом слова — это настоящие формы прошедшего времени «неправильных» глаголов, а слова, выделенные только курсивом — это вымышленные формы прошедшего времени, образованные по аналогии. Ниже приводится подстрочник этого стихотворения:

Сэлли Солтер была молодой учительницей, которая учила,

А ее друг — Чарли Черч — был молодым проповедником, который «проповедничал»,

Хотя враги называли его крикуном, который «крикунничал».

Когда он увидел ее, его сердце стало тонуть и утонуло,

А когда его глаза встретились с ее глазами, они начали моргать и «морганули»,

А она, в свою очередь, пустилась в раздумия и «раздумнула».

Он захотел встретиться с ней наедине и встретился,

Чтобы ощутить губами то, что в сердце давно «ощутнулось»,

Ему удалось дать истинным чувствам прозвучать, и они «прозвучнулись».

Тот поцелуй, что он мечтал украсть, был украден, К тем ногам, к которым он мечтал припасть, было «припадено», И он сказал: «Это дало мне больше счастья, чем когда-либо было „дадено"». — Прим. перев.

Всё о лексике 129

могут быть восприимчивы к моделям образования этих форм, и даже применять эти модели к новым словам для достижения комического эффекта, как в языке компьютерных хакеров и речи «а-ля Александр Хейг». Многих из нас соблазняла красота построения цепочки sneeze snoze, squeeze — sqoze, take took tooken и shit — shat ^ , основанной на аналогии с freeze —froze, break — broke — broken и sit — sat. В книге «Сумасшедший английский» есть статья Ричарда Ледерера под названием «Foxen in Henhice» («Лисы в курятниках») 9 ), в которой представлено, как сходят с ума формы множественного числа, образуя новые слова-исключения: booth 'телефонная будка' — beeth (вместо booths), harmonica 'гармонь' — harmonicae (вместо harmonicas), mother 'мать' — methren (вместо mothers), drum 'барабан' — dra (вместо drums), Kleenex 'гигиенические салфетки' — Kleenices (вместо Kleenexes) и bathtub 'водопроводный кран' — bathtubim (вместо bathtubs). Хакеры употребляют формы faxen 'факсы' (вместо faxes), VAXen 'ВЭКсы' (вместо VAXes), boxen 'коробки' (вместо boxes), meece 'мыши' (вместо mice) и Macinteesh 'Макинтоши' (вместо Macintoshes). Журнал «Ньюсвик» однажды отозвался о щеголяющих в белых плащах и усыпанных искусственными бриллиантами шоуменах из Лас-Вегаса как о Elvii 10 ). В комическом сериале Peanuts учительница мисс Отмар однажды велела классу склеить из яичных скорлупок эскимосские «иглу», назвав их igli. Мэгги Салливан написала статью в «Нью-Йорк Тайме», призывая «усилить» английский язык, спрягая больше глаголов так, как если бы они были сильными («неправильными»):

Subdue, subdid, subdone: Nothing could have subdone him the way her violet eyes subdid him 'Ничто не могло покорить его так, как покорили ее фиалковые глаза' и) .

Seesaw, sawsaw, seensaw: While the children sawsaw, the old man thought of long ago when he had seensaw 'Пока дети качались на качелях, старик вспоминал то далекое время, когда он сам качался на качелях' 12) .

Pay, pew, pain: he had pain for not choosing a wife more carefully 'Он заплатил за то, что недостаточно ответственно выбрал себе жену' 13) .

8 ) Правильные формы прошедшего времени, которые должны стоять вместо подчеркнутых: sneezed, squeezed, taken, shitted, соответственно. — Прим, перев.

' Правильно: foxes in henhouses', образовано по аналогии с ох 'бык' — oxen 'быки' и mouse 'мышь' — mice 'мыши'. — Прим, перев.

10 ) Имеется в виду Элвис Пресли — Elvis Prestly. — Прим. перев.

и ) Формы глагола subdue 'покорять', образованы по аналогии с do — did — done; правильные формы настоящего и прошедшего времени: subdue — subdued — subdued. Прим. перев.

' Формы глагола seesaw 'качаться на качелях', образованы по аналогии с see — saw — seen; правильные формы настоящего и прошедшего времени: seesaw — seesawed — seesawed. Прим. перев.

13 ) Формы глагола pay 'платить', образованы по аналогии с slay — slew — slain; правильные формы настоящего и прошедшего времени: pay paid — paid. Прим. перев.

130

Глава 5. Слова, слова, слова

Ensnare, ensnore, ensnorn: In the 60's and 70's Sominex ads ensnore many who had never been ensnorn by ads before 'В 60-е и 70-е годы реклама Соминекса завлекла больше людей, чем завлекала реклама раньше' 14 ^.

Commemoreat, commemorate, commemoreaten'. At the banquet to commemoreat Herbert Hoover, spirits were high, and by the end of the evening many other republicans had been commemoreaten 'На банкете в честь Герберта Гувера все были так воодушевлены, что к концу вечера были «отмечены» и многие другие республиканцы' 15) .

В Бостоне ходит старая шутка о женщине, которая приземлилась в аэропорту Логан и спросила водителя такси: Can you take me somewhere where I can get scrod? 'He можете ли вы отвезти меня куда-нибудь, где я могу попробовать «scrod» (треску, приготовленную особым образом)' 16 ). Водитель ответил: Gee, that's the first time I've heard it in the plueperfect subjunctive 'Xa, я впервые слышу это в плюсквамперфекте сослагательного наклонения'.

Иногда случается так, что игривая или «круто» звучащая словоформа приживется и распространится в пределах всего сообщества носителей языка, как это произошло несколько сотен лет назад с catch 'ловить' — caught 'ловил' по аналогии с teach 'учить' — taught 'учил' и сейчас происходит со sneak 'ускользать' — snuck 'ускользнул' по аналогии со stick 'приклеивать' — stuck 'прилепил'. (Мне говорили, что форме has tooken (вместо has taken) отдается предпочтение среди юных завсегдатаев торговых центров.) Этот процесс можно явственно наблюдать, когда мы сравниваем диалекты, сохраняющие те формы, что образовались в них ранее по собственной прихоти. Несдержанный на язык журналист X. Л. Мен-кен, бывший также неплохим языковедом-любителем, собрал сведения о многих формах прошедшего времени, встречающихся в местных диалектах Америки, как например: heat 'нагревать' — het (по аналогии с bleed 'кровоточить' — bled), drag 'тащить' — drug (dig 'копать' — dug) и help 'помогать' — holp (tell 'говорить' — told]. Диззи Дин — подающий бейсбольной команды «The St. Louis Cardinals» и комментатор CBS — был знаменит своим высказыванием: Не shod into second base 'Он переместился на вторую базу', что является обычным в его родном Арканзасе (shod вместо slid). На протяжении четырех десятков лет учителя английского языка по всей стране к его большому удовольствию забрасывали CBS письмами с требованием» его уволить. Одна из его реплик во времена Великой депрессии была следующей: Л lot of folks that ain't sayin' «ain't»

14 ' Формы глагола ensnare 'завлекать', образованы по аналогии с bear — bore — born', правильные формы настоящего и прошедшего времени: ensnare — ensnared — ensnared. — Прим, перев.

15 ) Формы глагола commemoreat 'отмечать какое-либо событие', образованы по аналогии с eat — ate — eaten, правильные формы настоящего и прошедшего времени: commemorate commemorated — commemorated. Прим, перев.

' Однако слово scrod может быть переосмыслено, как форма глагола screw 'совершать половой акт'. — Прим, перев.

Всё о лексике 131

ain't eating 'Многие из тех, кто не говорит «ain't» 17 ), ничего и не едят*. Однажды он поиздевался над ними в следующем спортивном репортаже:

The pitcher wound up and flang [правильно flung — nepee.] the ball at the batter. The batter swang [правильно swung — nepee.] and missed. The pitcher flang the ball again and this time the batter connected. He hit a high fly right to the center fielder. The center fielder was all set to catch the ball but at the last minute his eyes were blound [правильно blinded.— nepee.] by the sun and he dropped it!

Питчер изогнулся и послал мяч бьющему. Бьющий покачнулся и пропустил его. Питчер снова послал мяч, и на этот раз бьющий взял подачу. Он послал высоко летящий мяч прямо центровому. Центровой был уже готов взять этот мяч, но в последний момент пропустил его, потому что его ослепило солнце.

Но удачные заимствования форм, расширяющих списки нерегулярных, случаются редко; последние чаще всего являются белыми воронами.

* * *

Нерегулярность в грамматике кажется воплощением человеческого эксцентризма и любви к причудам. Нерегулярные формы намеренно исключены из «рационально организованных» языков, таких как эсперанто, новояз в романе Оруэлла или Вспомогательное Наречие Всепланетной Лиги в фантастическом романе Роберта Хайнлайна «Время для звезд». Возможно, как вызов подобному единообразию появилось следующее частное объявление, которое недавно поместила одна женщина в «Нью-Йоркском книжном обозрении» в поисках друга жизни-нонкомформиста:

Are you an irregular verb who believes nouns have more power than adjectives? Unpretentious, professional DWF, 5 yr. European resident, sometime violinist, slim, attractive, with married children.... Seeking sensitive, sanguine, youthful man, mid 50's-60's, health-conscious, intellectually adventurous, who values truth, loyalty, and openness.

Тот ли вы «неправильный» глагол, который верит, что существительные обладают большей силой, чем прилагательные? Разведенная белая женщина, 5 лет проживающая в Европе, играющая на скрипке, стройная, привлекательная со взрослыми детьми... Ищет чувствительного сангвиника, энергичного, 50-60-ти лет, с хорошим здоровьем и пытливым умом, который ценит верность, преданность и открытость.

Обобщающее заключение о грамматической «неправильности» и восприятии ее человеком сделано писательницей Маргерит Юрсенар: «Грамматика с ее смесью логических правил и произвольного словоупотребления предлагает юному уму заранее прочувствовать то, что будет позднее

17 ) Просторечный вариант isn't win aren't. — Прим. nepee.

132

Глава 5. Слова, слова, слова

предложено ему законом и этикой, этими науками о человеческом пове- \ дении, а также всеми теми системами, где человек кодифицирует опыт, полученный инстинктивно».

Несмотря на всю символику, связанную со свободой человеческого духа, нерегулярность прочно вживлена в систему словообразования, •! а сама система является первоклассной с функциональной точки зрения. Нерегулярные формы являются корневыми, они входят в основы, \ а основы входят в слова, к некоторым из которых применимы правила регулярного словоизменения. Такая многослойность не только предопределяет существование многих реальных и нереальных английских слов (например, то, почему Darwinianism букв, 'дарвинистскизм' звучит лучше, чем Darwinismian букв, 'дарвинизмистский'); она дает простые ответы на многие банальные вопросы о будто бы нелогичном словоупотреблении, как например: почему в бейсболе про отбивающего мяч говорят (has) have flied out — почему ни один смертный ни разу не (has) have flown out (зд. отбил мяч) в центр поля? Почему хоккейная команда Торонто называется «Maple Leafs», а не «Maple Leaves» («Кленовые листья»)*! Почему многие предпочтут сказать Walkmans, а не Walkmen в качестве формы множественного числа от Walkman 'портативный магнитофон' букв. '«Идущий человек»'? Почему если кто-то скажет, что все друзья его дочери — low-lives, а не low-lifes 'отребье' — это прозвучит странно?

Обратитесь за помощью к любому руководству по стилистике или самоучителю по грамматике, и оно предложит одно или два объяснения того, почему в данных случаях отметается нерегулярность образования словоформы, но все объяснения будут неверными. Одно будет состоять в том, что список «неправильных» слов в английском уже закрыт; любая новая форма, образующаяся в языке, должна это делать по правилам. Неверно: если я выдумаю такие новые слова, как re-sing 'спеть повторно' или out-sing 'перепеть, спеть лучше кого-либо' их формами прошедшего времени будут: re-sang и out-sang, а не re-singed и out-singed. Аналогично, недавно я прочитал, что в Китае есть крестьяне, которые обегают нефтеносные месторождения и собирают нефть из неохраняемых скважин в маленькие емкости. В статье их называли oil-mice, а не oil-mouses 'нефтяные мыши'. Второе объяснение состоит в том, что когда слово приобретает новый, не буквальный смысл, как fly out 'отбить мяч' букв, 'вылететь' в бейсболе, этот смысл,требует образования словоформы по правилу. Нефтяные мыши явно опровергают это объяснение, так же, как и многие другие метафоры, основанные на «неправильных» существительных, непоколебимых в своей «неправильности»: sawteeth, а не sawtooths 'зубья пилы'; Freud's intellectual children, а не childs 'духовные дети Фрейда'; snowmen, а не snowmans 'снеговики' и т. д. Точно так же когда глагол blow 'дуть' стал употребляться в сленге, как например, to blow him away 'убить, пришить' и to blow it off 'свалить какое-то дело, покончить с ним без напряжения', формы прошедшего времени продолжали оставаться нерегулярными: blew him away и blew off the exam, а не blowed him away и Mowed off the exam.

Всё о лексике

133

Настоящее рациональное объяснение для словоформ y7/ed out и Walkmans исходит из алгоритма, который позволяет вывести значение сложного слова из значений составляющих его простых слов. Вспомните о том, что когда одно большое слово построено из меньших частей, все свои свойства оно получает от одного особого элемента в его составе, самого крайнего справа его ядра. Ядро глагола to overshoot 'промахнуться при стрельбе' — это глагол to shoot 'стрелять', поэтому overshooting — это вид shooting, и это глагол, поскольку shoot — это глагол. Точно так же workman 'рабочий' — это существительное в единственном числе, потому что слово man 'человек' — его ядро — существительное в единственном числе, и оно относится к некому человеку, а не к некой работе. Вот как выглядит структура этих слов:

over

shoot

work

man

Самое главное то, что от ядра к верхнему узлу, распространяется вся информация, содержащаяся в слове-ядре: не только сведения о том, глагол оно или существительное, не только его значение, но и присутствующая в нем нерегулярность образования формы. Например, в словарной статье ментального словаря для слова shoot будет среди прочего значиться следующее: «У меня есть своя собственная нерегулярная форма прошедшего времени shot». Эта порция информации распространяется вверх и относится ко всему сложному слову, как и любая другая порция информации. Таким образом, форма прошедшего времени для overshoot — это overshot (а не overshooted). Точно также слово man носит на себе табличку: «Моя форма множественного числа — это теп». Поскольку man является ядром слова workman, сведения на этой табличке распространяются вверх до символа N, замещающего слово workman', отсюда форма множественного числа от workman — это workmen. Таким же образом мы получаем out sang, oil-mice, sawteeth и blew him away.

Теперь можно ответить на банальные вопросы. Причина, причудливого поведения таких слов, какуТу out и Walkmans, в том, что они не имеют ядра. Слово, не имеющее ядра — это исключение, которое по той или иной причине отличается по своим свойствам от своего крайнего справа элемента, того, на котором были бы основаны его свойства, будь оно обычным словом. Простой пример слова без ядра — это low-life 'отребье' букв, 'низкая жизнь', которое обозначает вовсе не жизнь, а некого человека, того, который ведет низкий образ жизни. Отсюда следует, что в слове low-life тот канал, по которому обычно распространяется информация, должен быть заблокирован. Но такой канал внутри слова не может быть

134

Глава 5. Слова, слова, слова

заблокирован только для одной порции информации, если он заблокирован для чего-то одного, то по нему не распространяется никакая информация. Если слово low-life не может получить своего значения от элемента life, то оно не может получить от него и форму множественного числа. Нерегулярная форма, ассоциирующаяся с life, а именно lives, заблокирована в ментальном словаре, не имея никаких шансов распространиться на все слово low-life. Стандартное правило на все случаи жизни «Добавь суффикс -s» вступает в силу за неимением альтернативы, и мы получаем low-lifes. По такой же неосознанной причине в речи появляются словоформы saber-tooths 'саблезубые', обозначающие вид тигра, а не вид зубов; tenderfoots букв, 'нежные ступни' — новички в скаутской организации, представляющие собой не вид ступней, а вид детей, у которых нежные ступни-, flatfoots букв, 'плоские ступни' также обозначающие не вид ступней, а жаргонное наименование полицейских; still lifes 'натюрморты' букв, 'покоящаяся жизнь', которые являются не видом жизни, а видом картины.

С тех пор, как появился портативный магнитофон «Walkman» фирмы «Сони», никто так в точности и не знает, как назвать пару таких магнитофонов: Walkmans или Walkmen. (Альтернатива, предложенная противниками сексизма — Walkperson — оставит нас в подвешенном состоянии, потому что мы столкнемся с выбором между Walkpersons и Walkpeople.) Искушение сказать Walkmans происходит от того, что это слово не имеет ядра: Walkman букв, 'идущий человек' — это не вид человека, поэтому он не должен получать свое значение от слова man, содержащегося в его составе; и, по логике слова без ядра, он не должен получать от слова man и форму множественного числа. Но трудно остановиться на какой бы то ни было форме множественного числа, поскольку связь между Walkman и man выглядит совершенно не очевидной. Она выглядит не очевидной, потому что это слово не было образовано в соответствии с какой-либо узнаваемой схемой. Оно является примером псевдоанглийского, так часто используемого в Японии на вывесках и в названиях товаров. (Например, один популярный безалкогольный напиток называется Sweat 'Пот', а на футболках можно встретить следующие загадочные надписи: CIRCUIT BEAVER 'бобр электрической цепи', NURSE MENTALITY 'менталитет медсестры', BONERACTIVE WEAR (сочетание слов 'промах' и 'одежда для активного образа жизни').) У Корпорации «Сони» есть официальный ответ на вопрос, как нужно говорить о более, чем одном «Walkman». Опасаясь того, что превратившись в существительное, их торговая марка станет таким же нарицательным словом, как aspirin или kleenex, они обходят грамматику, настаивая на варианте Walkman Personal Stereos 'Индивидуальные стерео-магнитофоны Walkman'.

А как насчет fly out! Для знатоков бейсбола оно не напрямую произошло от знакомого слова fly 'летать', скорее, от существительного a fly 'мяч, пущенный по ясно видимой параболической траектории'. То fly out означает: 'сделать аут'. Само существительное a fly 'мяч, пущенный по параболической траектории', конечно, произошло от глагола to fly.

Всё о лексике 135

Структура «слово внутри слова внутри слова» может быть представлена в виде дерева, напоминающего бамбук:

N V

fly

Поскольку слово целиком, представленное своим самым верхним символом, является глаголом, но тот элемент, из которого оно образовано, находящийся уровнем ниже — существительное, to fly out, как и low-life не должно иметь ядра: если бы его ядром было существительное fly, fly out тоже должно было бы быть существительным, каковым оно не является. Не имея ядра и связанного с ним информационного канала, нерегулярные формы изначально имевшегося глагола to fly, а именно, flew и flown заблокированы на самом нижнем уровне и не могут распространиться вверх, охватывая слово целиком. Стандартное правило суффикса -ed бросается выполнять свои функции, поскольку ничего другого не остается, и в результате мы говорим, что Wade Boggs flied out. Таким образом, нерегулярность to fly out убита не особым его значением, а тем, что будучи глаголом, это слово основано на не-глаголе. Следуя той же логике, мы говорим: They ringed the city with artillery, а не They rang the city with artillery 'Они образовали кольцо из артиллерии вокруг города' 18 ) и Не grandstanded to the crowd, а не He grandstood to the crowd Юн играл на публику перед толпой' 19 ^.

Этот принцип срабатывает всегда. Помните астронавта Сэлли Райд? 20 ) Она получила широкую известность благодаря тому, что стала первой американской женщиной, побывавшей в космосе. Но недавно ее опередила Мэй Джемисон. Джемисон не только первая афроамери-канка, побывавшая в космосе, но она еще и появилась на страницах журнала «Люди» («People») в 1993 г. в списке пятидесяти самых красивых людей в мире. С точки зрения популярности она has out-Sally-Rided Sally Ride 'превзошла, букв, обскакала Сэлли Райд', а не has out-Sally-Ridden Sally Ride. В течение многих лет самой непопулярной тюрьмой штата

L

18 ^ Глагол ring имеет два омонимичных значения — 'окружать' и 'звенеть'; в последнем значении ring имеет нерегулярную форму образования прошедшего времени. — Прим, перев.

' Глагол grandstand происходит от глагола stand 'стоять', который имеет нерегулярную форму образования прошедшего времени. — Прим. перев.

' Ride — фамилия астронавта омонимична неправильному глаголу со значением 'ездить верхом, скакать', который имеет нерегулярные формы прошедшего времени. — Прим. перев.

136

Глава 5. Слова, слова, слова

Нью-Йорк была тюрьма Синг-Синг 21 ). Но с момента бунта в тюрьме Аттика Коррекшенел Фэкьюлти в 1971 г. Аттика стала еще более непопулярной, чем Синг-Синг; она has out-Sing-Singed Sing Sing 'превзошла, букв, перепела Синг Синг', а не has out-Sing-Sung Sing Sing.

Что касается Maple Leafs (Кленовые Листья) 22 ^, то существительное, которое ставится во множественном числе, это не leaf — предмет, из которых состоит листва, но существительное, основанное на имени собственном — Maple Leaf, которое является национальным канадским символом. Имя собственное не идентично существительному. (Например, в то время как перед существительным может стоять артикль, например the, перед именем собственным не может: нельзя назвать кого-то the Donald, если только вы не Ивана Трамп, родной язык которой чешский.) Таким образом, существительное a Maple Leaf букв, 'один из команды Кленовые Листья' (относящееся, скажем к вратарю) должно быть безъядерным, потому что это существительное, основанное на несуществительном. А существительное, которое не получает свойства существительного от одного из своих компонентов, не может получить от него и нерегулярность образования словоформы. Таким образом, оно сдает позиции в пользу формы, образованной по стандартному правилу — Maple Leafs. Это объяснение отвечает и на вопрос, который обеспокоил Дэвида Леттермана во время одного из его последних шоу «Лейт Найт»: почему одна из новых бейсбольных команд основной лиги в Майами называется Florida Marlins, а не Florida Mariin 'Марлины Флориды' в то время как во множественном числе об этой рыбе говорят mariin? И действительно, данное объяснение применимо ко всем существительным, основанным на именах собственных:

Г т sick of dealing with oil the Mickey Mouses in this administration 'Мне надоели Микки Маусы в этой администрации' [а не Mickey Mice].

Hollywood has been relying on movies based on comic book heroes and their sequels, like the three Supermansand the two Batmans 'Голливуд делает ставку на фильмы, основанные на героях комиксов с продолжениями, таких как три Супермена и два Бэтмена* [а не Supermen и Batmen].

Why has the second half of the twentieth century produced no Thomas Manns? 'Почему во второй половине двадцатого века не появилось Томасов МанновТ [а не Thomas Мепп].

We're having Julia Child and her husband over for dinner tonight. You know, the Childs are great cooks 'Сегодня к нам на ужин придут Джулия Чайлд с мужем. Знаешь, Чайдлы прекрасно готовят' [а не the Children].

* * *

Таким образом нерегулярные формы живут на самом нижнем ярусе дерева структуры слова, на котором в него вводятся корни и основы

2l ' Sing-Sing — омонимично неправильному глаголу sing 'петь'. — Прим. перев. 22 ^ Слово leaf 'лист' имеет нерегулярную форму множественного числа — leaves. Прим, перев.

Всё о лексике 137

L

из ментального словаря. Специалист по развитию детской речи Питер Гордон выигрышно использовал этот факт в бесхитростном эксперименте, показывающем, как, вероятно, «встроена» в детский мозг логика структуры слова.

Гордон сосредоточил внимание на кажущейся странности, впервые замеченной лингвистом Полом Кипарски: сложные слова могут быть образованы с нерегулярными формами множественного числа и не могут — с регулярными. Например, про дом, наводненный мышами (mice) можно сказать mice-infested, но если описать дом, наводненный крысами (rats), как rats-infested, то это прозвучит странно, мы говорим, что он rat-infested, хотя даже по определению одна крыса не может произвести это наводнение. Точно так же, когда велось много разговоров о men-bashing 'приставаниях к мужчинам', никогда не упоминалось gays-bashing 'приставание к гомосексуалистам', только gay-bashing букв, 'приставание к гомосексуалисту'; существуют teeth marks 'следы зубов', но не clawsmarks 'следы когтей'. Когда-то была песенка про purple-people-eater 'пурпурного людоеда', но было бы грамматически неправильно петь про purple-babies-eater 'пурпурного «младенцееда»'. Поскольку допускаемые правилом нерегулярные формы множественного числа и не допускаемые правилом регулярные формы имеют сходные значения, дело, должно быть, в грамматике нерегулярности.

Теория структуры слова легко объясняет этот факт. Из-за своей нестандартности нерегулярные формы множественного числа должны храниться в ментальном словаре, как корни или основы, их нельзя образовать по правилу. Благодаря таким условиям хранения их можно ввести в правило образования сложных слов, которое присоединяет одну существующую основу к другой существующей основе, чтобы произвести новую основу. Но регулярные формы множественного числа — это не основы, хранящиеся в ментальном словаре, а сложные слова, которые образуются с ходу, когда бы ни потребовалось, по правилу словоизменения. Их компоненты слишком поздно соединяются вместе в процессе «от корня — к основе — к слову», чтобы стать доступными для правила образования сложных слов, исходные данные для которого могут браться только из ментального словаря.

Гордон обнаружил, что дети от трех до пяти лет очень точно следуют этому ограничению. Показывая детям куклу, он вначале спрашивал их: «Вот чудище, которое любит есть грязь. Как вы его назовете?» Потом он давал ответ mud-eater 'грязеед' для затравки. Детям нравятся подобные игры, и чем кошмарнее вид еды, тем охотнее они придумывают слова, зачастую к ужасу наблюдающих за этим родителей. Затем шли самые важные части. «Чудище, которое любит есть mice 'мышей'» было названо детьми mice-eater 'мышеед'. Но «чудище, которое любит есть rats 'крыс'» ни разу не было названо rats-eater букв, 'крысыед', только rat-eater 'крысоед'. (Даже те дети, которые в спонтанной речи делали ошибку, говоря mouses, никогда не называли куклу mouses-eater.) Другими словами, дети соблюдали тонкие ограничения, свойственные правилу образования

138

Глава 5. Слова, слова, слова

сложных слов с формами множественного числа. Это позволяет сделать вывод, что правила имеют такую же форму в неосознающем их детском уме, что и в неосознающем их уме взрослого.

Но самое интересное открытие произошло тогда, когда Гордон исследовал, как дети могли усвоить эти ограничения. Он предположил, что возможно дети усвоили их от родителей, прислушиваясь к тому, какие формы множественного числа присутствуют в сложных словах, произносимых родителями: регулярные, нерегулярные или и те и другие. Затем по всей вероятности дети копировали то, что они слышали. Он обнаружил, что такого не могло произойти. В материнском языке просто нет сложных слов, которые бы содержали формы множественного числа. Большинство сложных слов, как например, toothbrush, содержат существительное в единственном числе; такие сложные слова, как mice-infested, хотя и возможны грамматически, используются редко. Дети образовывали слово mice-eater, но не rats-eater, хотя они не имели никаких подтверждений из речи взрослых, что язык работает именно так. Вот еще один образец знания, вопреки «недостаточности исходных данных», откуда следует, что этот очередной аспект грамматики может быть врожденным. Так же как в экспериментах Крейна и Накаямы с куклой Джабба было выявлено, что дети автоматически различают цепочки слов и структуру непосредственно составляющих, эксперименты Гордона с мышеедом показали, что в морфологии дети автоматически различают корни слов, хранящиеся в ментальном словаре и словоформы, созданные по правилу.

* * *

Одним словом, слово — сложная штука. Но тогда, одним словом, что же такое есть слово на самом деле? Мы только что увидели, что «слова» могут быть составлены из частей по правилам морфологии. Но что тогда делает их отличными от синтаксических групп или предложений? Может быть, нам следует зарезервировать слово «слово» для обозначения того, что нужно запоминать автоматически; для соссюровского произвольного знака, отражающего первый из двух принципов работы языка (второй принцип — дискретная комбинаторная система)? Мы озадачены потому, что слово «слово» в обиходном употреблении не является научно точным. Оно может относиться к друм вещам.

То понятие слова, которое я использовал до сих пор в этой главе — это лингвистический объект, который, даже будучи составленным из частей по правилам морфологии, ведет себя как неделимая мельчайшая единица по отношению к правилам синтаксиса — «синтаксический атом», в изначальном значении слова «атом», обозначавшем нечто неделимое. Синтаксические правила могут заглянуть внутрь предложения или синтаксической группы и отделить или вставить в него меньшие элементы (другие предложения или синтаксические группы). Например, правило образования вопроса может заглянуть в предложение This monster eats mice 'Это чудище ест мышей' и переместить элемент, соответствующий слову

Всё о лексике 139

mice в начало, получая следующее: What did this monster eat? 'Что съело это чудище?'. Но синтаксические правила останавливаются на границе между синтаксической группой и словом: даже если слово составлено из частей, правила не могут заглянуть «внутрь» слова и поиграть с этими частями. Например, правило образования вопроса не может заглянуть внутрь слова mice-eater в предложении This monster is a mice-eater 'Это чудище — мышеед' и переместить морфему, соответствующую mice, в начало: то, что получится в результате — What is this monster an -eater? букв. 'Чего это чудище -ед?' — ответ — mice 'мышей' совершенно не поддается пониманию. Аналогично синтаксические правила могут вставить наречие внутрь предложения или синтаксической группы, например: This monster eats mice quickly 'Это чудище быстро ест мышей'. Но они не могут вставить наречие внутрь слова, например: This monster is a mice-quickly-eater 'Это чудище мыше-быстро-ед'. Исходя из этого, мы говорим, что слова, даже если они составлены из частей согласно некоторым правилам, это не то же самое, что синтаксические группы, которые составлены из частей по другим правилам. Таким образом, один точный смысл нашего обиходного термина «слово» относится к тем языковым единицам, которые являются продуктом действия морфологических правил и которые нельзя расщепить с помощью синтаксических правил.

Второй, совершенно отличный от этого смысл «слова» относится к области автоматического запоминания: это отрезок языковой материи, который произвольно соотносится с определенным значением, один элемент из длинного списка, который мы называем ментальным словарем. Ученые-грамматисты Анна Мария Ди Сциулло и Эдвин Уильяме придумали термин listeme — 'листема' 23 ), обозначающий единицу запоминаемого списка и относящийся к этому второму значению слова «слово» (этот термин обыгрывает слово «морфема» — «единица морфологии» и «фонема» — «единица фонологии»). Обратите внимание на то, что значению листемы не нужно совпадать с первым точным смыслом «слова» — «синтаксический атом». Листема может быть сколь угодно большой ветвью дерева, поскольку ее невозможно механически продуцировать по правилу и, следовательно, нужно запоминать. Возьмите идиомы. Невозможно вывести значение идиом kick the bucket 'отбросить копыта' букв, 'пнуть ведро', spill the beans 'растрепать секрет' букв, 'рассыпать бобы', bite the bullet 'сдерживаться терпя боль' букв, 'кусать пулю', screw the pooch 'сделать ошибку, заставляющую краснеть' букв, 'совокупиться с собакой', go bananas 'обезуметь' букв, 'заняться бананами', give up the ghost 'испустить дух', hit the fan 'поднять волну' букв, 'ударить по вееру' из значения их компонентов, используя обычные правила ядер и ролевых исполнителей. Kicking the bucket — это не пример пинания, и вёдра тут ни при чем. Значения этих единиц размером в синтаксическую группу должны быть занесены в память в качестве листем, как если бы они были простыми единицами размером в слово, поэтому они действительно «слова»

23 ) От слова list 'список'. — Прим. перев.

140

Глава 5. Слова, слова, слова

во втором смысле этого слова. С позиции грамматического шовинизма Ди Сциулло и Уильяме описывают ментальный словарь (лексикон) так: «Если считать, что лексикон представляет собой лишь набор листем, он будет невероятно скучен по самой своей природе... Лексикон — как тюрьма: в нем содержатся только неподчиняющиеся законам, и единственное, что есть общего у его обитателей — это беззаконность их поведения».

В остальной части этой главы я обращаюсь ко второму смыслу «слова» — листеме. Это будет нечто вроде тюремной реформы: я собираюсь показать, что лексикон, хотя и является местом содержания беззаконных листем, заслуживает уважения и признания. То, что грамматисту кажется актом заточения на основании грубой силы — когда слово, услышанное ребенком от родителя, запоминается для дальнейшего использования — в действительности является славным деянием.

* * *

Одна из выдающихся черт лексикона — это легкость запоминания слов, которая работает на его увеличение. Как вы думаете, сколько слов знает средний человек? Если в этом смысле вы похожи на остальных, кто делает заключение, исходя из количества услышанных или прочитанных слов, вы можете предположить несколько сотен для необразованного человека, несколько тысяч для грамотного и до 15000 слов для таких одаренных словокузнецов, как Шекспир (именно столько различных слов было насчитано в полном собрании его пьес и сонетов).

Настоящий ответ будет совершенно другим. Люди могут распознать гораздо больше слов, чем они могли бы использовать за ограниченный промежуток во времени или пространстве. Чтобы представить объем словарного запаса отдельного человека (конечно, если считать запомненные листемы, а не продукты действия морфологии, поскольку число последних бесконечно), психологи используют следующий метод. Начнем с самого большого и полного из имеющихся в наличии словарей; чем меньше словарь, тем больше слов из него человек может знать, но это не будет ставиться ему в плюс. Например, «Новый Стандартный Полный Словарь» Фанка и Вагналла (Funk & WagnalL New Standard Unabridged Dictionary) содержит 450000 словарных статей, неплохое количество, но слишком большое, чтобы провести исчерпывающее тестирование. (Если уделять слову тридцать секунд, восемь часов в день, тестирование одного человека займет год.) Вместо этого возьмем один пример, скажем, третью словарную статью сверху в первой колонке на каждой восьмой левой странице. В словарных статьях, как правило, дается много значений, например, «hard: 1) firm 'прочный'; 2) difficult 'трудный'; 3) harsh 'резкий'; 4) toilsome 'изнурительный'...» и т.д., но пересчет этих значений потребует произвольного решения, какие из них слить в одно, а какие расщепить. Таким образом, практически нужно только подсчитать, для скольких слов человек усвоил по крайней мере одно значение, а не сколько значений он попутно знает. Тестируемому предлагается выбрать самый близкий из набора

Всё о лексике 141

вариантов синоним для каждого слова из примера. После поправки на угадывание правильная пропорция умножается на объем словаря, и это-то и будет предположительный объем словарного запаса данного человека.

В действительности сначала нужно сделать другую поправку. Словари — потребительский товар, а не научный инструмент, и в рекламных целях их издатели обычно преувеличивают количество словарных статей. («Авторитетный. Полный. Более 1,7 миллиона слов текста и 160000 определений. Включает 16-страничный полноцветный атлас».) Это достигается включением сложных слов и словоформ с аффиксами, которые не являются настоящими листемами и чье значение можно вывести из значения корней, зная правила морфологии. Например, мой настольный словарь включает как слово sail 'парус' или 'ходить под парусами', так и его производные: sailplane 'планер 5 , sailer 'парусное судно', sailless 'беспарусный 5 , sailing-boat 'парусная лодка, парусник', sailcloth 'парусина'; об их значениях я мог бы догадаться, даже если бы никогда их не слышал раньше.

Самый тонко организованный подсчет словарного запаса был проведен психологами Уильямом Нейджи и Ричардом Андерсоном. Они начали со списка в 227 553 различных слов. Из них 45 453 были простыми корнями и основами. По оценке психологов, из оставшихся 182 100 сложных слов и производных все, кроме 42080, могли быть понятны из контекста тем, кто знал бы их компоненты. Таким образом, в итоге набиралось 44 453 + 42 080 = 88 553 слов-листем. Выбрав примеры из этого списка и протестировав их, Нейджи и Андерсон подсчитали, что средний американец-выпускник школы знает 45 000 слов — втрое больше, чем смог использовать Шекспир! На самом деле, это заниженный результат, поскольку из него были исключены имена собственные, числительные, иноязычные слова, акронимы и многие известные сложные слова, которые невозможно разложить на составные части. Не нужно следовать правилам игры скрэббл 24 ) для оценки словарного запаса: все эти слова являются листемами и они должны учитываться в словарном запасе человека. Если бы они были использованы в тесте, то на счету среднего выпускника школы должно было быть что-то около 60000 слов (четырежды Шекспир?), а более продвинутые выпускники, благодаря большей начитанности, наверное, достигли бы вдвое большей цифры — восьмижды Шекспира.

60000 слов: много это или мало? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит подумать о том, как быстро усваиваются эти слова. Усваивание слов начинается с возраста примерно двенадцати месяцев. Отсюда следует, что выпускники школы, которым около семнадцати лет, должны были постоянно усваивать в среднем десять новых слов в день с момента первого дня рождения или около одного слова каждые девяносто минут бодрствования. Используя тот же метод, мы можем подсчитать, что средний шестилетний ребенок употребляет около 13000 слов (несмотря на то, что эти скучные-скучные стишки из букваря про Дика и Джейн

24 ) Настольная игра, при которой игроки составляют слова из вытянутых из кучки букв. - Прим. перев.

142

Глава 5. Слова, слова, слова

основаны на смехотворно низкой оценке численности словарного запаса). Немного арифметики — и станет ясно, что дети, еще не умеющие читать и ограниченные только речью, которую они слышат вокруг, должны быть словесными пылесосами, вбирающими новое слово каждые два часа бодрствования изо дня в день. Всромним, что мы говорим о листе-мах, каждая из которых связана со смыслом произвольно. Представьте себе, что вам придется запоминать новые среднестатистические данные, или памятную дату, или телефонный номер каждые девяносто минут бодрствования с тех пор, как вы сделали первые шаги. Создается впечатление, что мозг отводит под ментальный словарь особенно просторное хранилище и особенно быстрый механизм расшифровки. И действительно, естественноисторические исследования психолога Сьюзен Кэри показали, что если случайно упомянуть новое слово для обозначения цвета, например, оливковый, в разговоре с трехлетним ребенком, ребенок, скорее всего, будет что-нибудь об этом помнить пять недель спустя.

* * *

Теперь подумайте о том, с чем каждый раз бывает связан процесс запоминания слова. Слово — это всеобъемлющий символ. Оно обязано своей мощью тому, что каждый член языкового сообщества использует слова для обмена ими во время говорения и восприятия речи. Если вы используете какое-то слово, и его значение не слишком непонятно, то я могу наверняка знать, что если я произнесу это слово третьему лицу, то это лицо поймет мое словоупотребление так же, как я понял ваше. Мне не нужно снова произносить это слово вам, чтобы посмотреть на вашу реакцию, или опробовать его на каждом новом третьем лице, чтобы посмотреть на их реакцию, или ждать, что вы употребите его в разговоре с третьим лицом. Это утверждение звучит более тривиально, чем оно есть на самом деле. В конце концов, если я вижу, что медведь рычит перед тем, как напасть, я не могу ожидать, что комар испугается, если на него зарычать; если я постучу по жестянке, и медведь убежит, я не могу ожидать, что медведь станет стучать по жестянке, чтобы испугать охотников. Даже среди особей нашего собственного биологического вида усвоить слово, произнесенное другим человеком — это не значит просто сымитировать поведение другого человека. Действия связаны с определенными акторами и целями не так, как слова. Если девушка учится флиртовать, наблюдая за старшей сестрой, сама'она флиртует не с сестрой или с родителями, но только с тем видом людей, на которых, как она видит, направлено поведение сестры. Напротив, слова — это универсальное средство обмена внутри сообщества. Чтобы научиться употреблять слово, только слушая, как его употребляют другие, дети должны без слов понимать, что слово — это не просто характерное поведение человека в ответ на поведение других людей, но общий для людей символ, действующий в двух направлениях, доступный для любого говорящего, которому нужно выразить значение через звучание, и для любого слушающего, которому нужно воспринять звучание и понять значение в рамках того же самого кода.

Всё о лексике 143

Поскольку слово является символом в чистом виде, связь между его звучанием и значением является совершенно произвольной. Как сказал Шекспир (используя только одну десятую процента своего увековеченного в книгах лексикона и гораздо меньшую часть лексикона ментального):

Что в имени? Ведь роза пахнет розой, Хоть розой назови ее, хоть нет.

«Ромео и Джульетта», Акт //, сцена 2. Перевод Б. Пастернака

Из-за этой произвольности нет никакой надежды, что мнемонические ухищрения могут облегчить бремя запоминания, что верно, по крайней мере, для тех слов, которые не составлены из других слов. Дети не должны ожидать, и, наверняка, не ожидают, что слово cattle 'скот' будет обозначать нечто похожее на battle 'битва', или singing 'пение' — это нечто похожее на stinging 'уязвление', или coats 'пальто' — на goats 'козы'. Звукоподражание, там, где оно встречается, не может здесь помочь, поскольку оно почти так же условно, как и любое другое звучание слова. В английском свиньи издают звук «оинк», а в японском — «бу-бу». Даже в жестовых языках подражательные возможности рук не учитываются, и их конфигурации расцениваются как произвольные символы. Периодически можно вычленить остатки сходства между жестом и тем, к чему он относится, но, как и в случае со звукоподражанием, у каждого настолько свое представление об этом сходстве, что оно вряд ли помогает при обучении. В американском языке жестов жест, обозначающий «дерево» — это движение руки, имитирующее качание ветви дерева, в китайском языке жестов «дерево» обозначается движением, обрисовывающем ствол дерева.

Психолог Лора Энн Петитто продемонстрировала поразительное подтверждение того, что произвольность связи между знаком и символом глубоко залегает в детском сознании. Незадолго до того, как англоговорящим детям исполняется два года, они усваивают местоимения ты и я. Зачастую они путают их, используя ты применительно к себе. Эта ошибка простительна. Ты и я являются «деиктическими» местоимениями: их референт изменяется в зависимости от говорящего: ты относится к тебе, когда его использую я, но ко мне, когда его используешь ты. Поэтому детям требуется какое-то время, чтобы это улеглось в их сознании. В конце концов, Джессика слышит, как ее мама обращается к ней, Джессике, используя слово ты; почему бы ей ни подумать, что ты обозначает «Джессика»?

Теперь возьмем АЯЖ, где жест, означающий «я» — это указание на грудь говорящего, жест, означающий «ты» — это указание на партнера. Что может быть более очевидно? Можно было бы предположить, что использование «ты» и «я» в АЯЖ будет так же защищено от ошибок, как и умение указывать рукой, которым овладевают все дети, и глухие, и слышащие, прежде, чем отпразднуют свой первый день рождения. Но для глухих детей, как выяснила Петитто, указывание — это не указывание. Дети использовали жест указывания на своего партнера по разговору,

144

чтобы выразить «я», и делали это точно в таком же возрасте, в котором слышащие дети используют звучащее слово mw, чтобы выразить «я». Для детей жест являлся лингвистическим символом в чистом виде; тот факт, что он на что-то указывал, не воспринимался как относящийся к делу. Такой подход правилен при изучении жестовых языков; в АЯЖ указующее движение руки сродни лишенному самостоятельного значения гласному или согласному звуку, являющемуся компонентом многих других знаков, таких как «конфеты» или «уродливый».

* * *

Есть еще одна причина, по которой мы должны застыть в восхищении перед простым актом усваивания нового слова. Ученый-логик У. В. О. Квин просит нас представить себе лингвиста, изучающего недавно открытое племя. Мимо проносится кролик, и туземец кричит: «Gavagai» (Гавагай!) Что значит «гавагай»? Логически рассуждая, это должно значить «кролик». Это может относиться к какому-то определенному кролику (например, по кличке Флопси). Это может обозначать любое покрытое мехом существо, любое млекопитающее или любого представителя биологического вида зайцев (например, Oryctolagus cuniculus), или любого представителя данной подразновидности (например, шиншилловый кролик). Это слово может обозначать скачущего кролика, скачущее существо, кролика вместе с землей, по которой он скачет, или процесс скакания вообще. Это может означать «существо, оставляющее следы» или «место обитания кроличьих блох». Это может обозначать верхнюю половину кролика, кроличье мясо живьем или обладателя по крайней мере одной кроличьей ноги. Это может обозначать все, что угодно, от кролика до машины марки бьюик. Это может обозначать собрание неразъединенных частей кроличьей тушки или: «Ого! Снова кроликообразность!» или: «Крольчает» по аналогии со «Светает».

Та же проблема возникает тогда, когда в роли лингвиста — ребенок, а в роли туземцев — родители. Каким-то образом ребенок должен интуитивно почувствовать правильное значение слова и обойти стороной способное свести с ума количество логически безупречных альтернатив. Это частный случай более общей проблемы, которую Квин называет «посрамление индукции» и которая актуальна для ученых и детей вроде них: как им удается с таким успехом пронаблюдать конечный набор событий и сделать правильные обобщения относительно всех будущих событий такого же рода, отклонив бесконечное количество ложных обобщений, которые тоже согласуются с первоначальными наблюдениями?

Всем же остальным пренебрежение индукцией сходит с рук, не потому, что мы — ученые-логики с широким взглядом на мир, а потому что, на свое счастье, мы с рождения «зашорены», что позволяет нам делать только определенный вид предположений (вероятно, правильных) об устройстве мира и его обитателей. Давайте считать, что ребенок овладевающий словами, обладает сознанием, разделяющим мир на дискретные, несвободные и способные к сцеплению объекты и на действия,

Всё о лексике 145

которые с ними происходят, и что ребенок формирует ментальные категории, которые группируют предметы одного вида. Давайте также считать, что детский мозг ждет от языка наличия в нем слов для обозначения предметов и слов для обозначения действий, а ими в какой-то степени являются существительные и глаголы. Тогда, по счастью, собрание неразъединенных частей кроличьей тушки, «обскаканная» кроликом земля и «прерывистое кроликование» не покажутся им возможными значениями слова «гавагай».

Но может ли на самом деле существовать предопределенная гармония между сознанием ребенка и его родителя? Многие мыслители от самых туманных мистиков до строжайших логиков объединились исключительно для атаки на здравый смысл, утверждая, что разница между объектом и действием изначально заключена не в самой действительности и даже не в нашем сознании, но накладывается на нас языковыми различиями между существительными и глаголами. А если именно слово изображает предмет и действие, то понятия предмета и действия не могут содействовать усвоению слова.

Я думаю, что здравый смысл торжествует. В том смысле, который действительно важен, предметы и действия реально существуют, и наше сознание устроено так, чтобы выделять их и давать им словесные обозначения. Это важный смысл с точки зрения теории Дарвина. Вокруг джунгли, и тот организм, который приспособлен правильно предсказывать события, оставит после себя больше себе-подобного потомства. Разделение времени и пространства на объекты и действия — это чрезвычайно разумный способ предсказывать что-либо, исходя из того, как устроен мир. Если считать некий отрезок твердой материи предметом (то есть, давать всем его частям единое название на мыслекоде), это предполагает предсказывание того, что все его части будут продолжать занимать какой-то объем пространства и перемещаться как единое целое. И для многого в мире это предсказание будет правильным. Посмотрите в другую сторону — кролик все еще существует; поднимите кролика за шкирку — и кроличьи ноги и уши хоть сейчас готовы нестись вперед.

А как быть с видами предметов, или категориями? Разве не верно, что два индивида не могут быть полностью одинаковыми? Да, не могут, но каждый из них не может и обладать произвольным набором свойств. Те, у кого длинные пушистые уши и хвостики помпонами имеют тенденцию есть морковку, удирать в кусты и плодиться, как... как кролики. Объединение объектов в категории — присваивание им категорийного ярлычка на мыслекоде — позволяет человеку, наблюдающему представителя данной категории с набором видимых свойств, предсказать и другие, не видимые свойства. Если у Флопси длинные пушистые уши, то он «кролик»; если он кролик, то может удирать в кусты и быстро плодить новых кроликов.

Более того, если присвоить объектам несколько ярлычков на мыслекоде, учреждая разномасштабные категории, такие как: «американский кролик», «кролик», «млекопитающее», «животное» и «живое существо»,

146

то оно окупится. Когда одной категории отдается предпочтение перед другой, то при этом необходимо соблюдать баланс. Будет затрачено меньше усилий, если определить, что Peter Cottontail является животным, чем если определить, что он является американским кроликом (например, любого движения, свойственного животному, будет достаточно, чтобы мы признали в нем животное; а вопрос о том, американский это кролик или нет, останется открытым). Но, зная о том, что Питер — это американский кролик, мы можем предсказать гораздо больше нового о нем, чем могли бы, зная только о том, что он — животное. Если он — американский кролик — он любит морковку и живет в полях или на лесных вырубках, если он просто животное, он может есть что угодно и жить где угодно, насколько нам это известно. Среднемасштабная или «базовоуровневая» категория «кролик» представляет собой компромисс между тем, как это просто — присвоить чему-либо ярлычок, и тем, как много пользы этот ярлычок приносит.

Итак, почему мы отделяем кролика от его скакания по земле? Прежде всего, потому что существуют предсказуемые последствия его кроличьей сущности, которые вступают в силу, скачет ли он, ест ли или спит: стоит зашуметь — и он тут же юркнет в нору. Последствия учинения шума перед тем, у кого львиная сущность, будут предсказуемо другими, ест ли он или спит, и разница будет значимой. Точно так же и скакание по земле имеет определенные последствия, независимо от того, кто это делает; кролик он или лев, скачущий не остается на одном месте долгое время. Что касается сна, то бесшумный подход, как правило, срабатывает, и спящий, кролик он или лев, остаются без движения. Следовательно, для точного прогнозирования нужно иметь в наличии отдельные наборы ментальных ярлычков для видов объектов и видов действий. Благодаря этому не нужно будет отдельно заучивать, что происходит, когда скачет какой-то кролик и скачет какой-то лев, когда спит какой-то кролик и спит какой-то лев, когда скачет какая-то газель и когда эта газель спит и т.д. и т.д.; достаточно что-то знать о кроликах, львах и газелях вообще, а также — о сне и скакании вообще. Если принять объекты за га, а действия — за п, то человеку, знающему это, не нужно выучивать, что даст га х п, ему достаточно знать га + п.

Поэтому даже тот, чьи мысли не выражены в словах, хорошо сумеет разделить постоянно находящуюся в движении реальность на предметы, виды предметов и действия (не говоря уже о таких понятиях, как: место, путь, событие, состояние, виды материи, свойства и др.). И действительно, экспериментальные исследования познавательных возможностей младенцев показали, что у тех имеется понятие о предмете прежде, чем они усваивают слова, обозначающие предметы, как мы и могли бы предположить. Задолго до своего первого дня рождения, когда в речи появляются первые слова, младенцы, как выясняется, следят за тем, что происходит с материальными объектами, которые мы называем объектами. Они выказывают удивление, если части объекта вдруг начинают двигаться сами по себе, или если объект чудесным образом появляет-

Всё о лексике 147

ся или исчезает, проходит через другой плотный предмет или движется по воздуху без видимых средств поддержки.

Связывание слов с понятиями, конечно, позволяет человеку делиться и тяжело заработанным опытом и глубоким пониманием мира с теми, кто менее опытен или не так наблюдателен. Вычислить, какое слово должно соответствовать какому понятию — это проблема «гавагай», и если дети начинают с понятий, соответствующих видам значений, имеющихся в языке, эта проблема частично решена. Лабораторные исследования подтверждают, что маленькие дети предполагают, что определенным видам понятий соответствуют определенные виды слов, а другие виды понятий вообще не могут быть значением слова. Специалисты по возрастной психологии Эллен Маркмэн и Джин Хатчинсон предложили двух- и трехлетним детям набор картинок и попросили к каждой картинке «найти другую такую же, как эта». Детей заинтриговывают взаимодействующие предметы, и, получив такие инструкции, они обычно выбирают картинки, которые будут образовывать группы ролевых исполнителей, таких как сойка и гнездо или собака и кость. Но когда Маркмэн и Хатчинсон предложили им «найти другой дэкс такой же, как этот дэкс», критерий выбора у детей поменялся. Слово должно обозначать тип вещи, так они, должно быть, думали, и помещали птицу рядом с другим видом птицы, а собаку — с другим видом собаки. Для ребенка слово дэкс просто не может значить «собака или ее косточка», хотя такая комбинация может оказаться интересной.

Конечно, предмет можно назвать более, чем одним словом: Peter Cottontail — это не просто кролик, но и животное, и американский кролик. У детей есть предрасположенность толковать существительные по среднеуровневому виду объектов, например, «кролик», но они должны и преодолеть эту предрасположенность, чтобы усвоить другие типы слов, например, животное. Детям, по-видимому, это удается благодаря синхронизации с одной поразительной чертой языка. Хотя у большинства обычных слов много значений, только немногие значения обладают более, чем одним словом для своего выражения. Иными словами, омонимы — это частое явление, а синонимы — это редкость. (Практически все предполагаемые синонимы обладают какой-то разницей в значении, какой бы незначительной она ни была. Например, костлявый и худощавый отличаются оттенком смысла, связанным со степенью желанности; милиционер и мент отличаются степенью формальности.) Никто не знает наверняка, почему языки так скупы на слова и так расточительны на значения, но, по-видимому, дети этого ожидают (или, возможно, само ожидание приводит к такому результату!), и это помогает им в будущем с проблемой «гавагай». Если ребенок уже знает слово, обозначающее какой-то предмет, то когда потом для обозначения этого предмета используется другое слово, ребенок не идет по легкому и неправильному пути и не относится к нему как к синониму. Вместо этого ребенок начинает примерять к нему другое возможное понятие. Например, Маркман обнаружил, что если показать ребенку пару оловянных щипцов и назвать их биф, ребенок истолкует слово биф как щипцы вообще, демонстрируя

148

обычную предрасположенность к среднеуровневым объектам, поэтому, когда у ребенка просят «еще бифов», ребенок выбирает пару пластиковых щипцов. Но если показать ребенку оловянную кружку и назвать ее биф, ребенок не истолкует биф как «кружку», потому что большинство детей уже знает слово для обозначения кружки, а именно — «кружка». Ненавидя синонимы, дети предполагают, что биф должно обозначать что-то еще, и материал, из которого сделана кружка, это самое легко доступное понятие. Когда у детей просят еще бифов, они выбирают оловянную ложку или оловянные щипцы. Многие другие простые исследования показали, что дети точно выбирают правильные значения различных видов слов. Как только дети становятся немного знакомы с синтаксисом, они становятся способными использовать его для сортировки разных видов значения. Например, психолог Роджер Браун показал детям картинку, на которой были изображены руки, перемешивающие массу маленьких кубиков в миске. Если у детей спрашивали: Can you see any sibbing? 'Вы видите смешение?' — дети показывали на руки. Если вместо этого их спрашивали: Can you see a sib 'Вы видите смешиватель?', они указывали на миску. А если их спрашивали: Can you see any sib 'Вы видите смешиваемое?', они указывали на то, что находилось в миске. Другие эксперименты пролили свет на тонкость, с которой дети понимают, как классы слов соответствуют структуре предложений, и как они относятся к понятиям и видам.

Так что же в имени? Ответ, как мы увидели — многое. С точки зрения морфологии, имя — это сложно организованная структура, тонко собранная с помощью различных правил и имеющая законную силу даже в самых причудливых проявлениях. А с точки зрения листемы, имя — это чистый символ, один из тысяч ему подобных, быстро усваиваемый благодаря гармонии между умом ребенка, взрослого и устройством окружающего мира.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел языкознание










 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.