Зеличенко А. История афганской наркоэкспансии 1990-х

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I. Истоки афганского наркотрафика

1.1. Ситуация на прозрачной афгано-таджикской границе в
Горно-Бадахшанской Автономной области Республики Таджикистан (1991 - 1994
годы). "Дикий бартер".
История производства наркотиков в Афганистане и превращение этой страны
в 1990-г годах XX века в крупнейшего поставщика опия и героина на мировой
рынок тесно связана с перманентным внутренним вооруженным конфликтом,
провоцируемым внешними силами, стремящимися к мировому господству и разделу
сфер влияния. Афганская проблема изначально имела международный характер.
Здесь столкнулись интересы великих держав. "В этой ситуации Афганистан
превращается в базовую территорию для разного рода международных
криминальных структур: исламских радикалов и тесно взаимодействующих с ними
наркогруппировок - в первую очередь".
Отношение же властей к наркопроизводству на разных этапах гражданской
войны в Афганистане было неоднозначным. Просоветский режим президента
Наджибуллы официально декларировал решительную борьбу с производством
наркотиков, неоднократно призывал к сотрудничеству в борьбе с контрабандой
"белой смертью" и законодательно закрепил ответственность за участие в
наркобизнесе. Оппозиционный режим моджахедов, пришедший к власти к Кабуле в
1992 году, напротив, активно использовал в вооруженной борьбе за свержение
"неверных" огромные средства, вырученные от реализации ими же производимого
контрабандного опия и героина. С производством наркотиков были напрямую
связаны и лидер Исламской партии Афганистана (ИПА) Гульбетдин Хекматиар, и
лидер Исламского общества Афганистана (ИОА) Бурханутдин Раббани, ставший в
1993-м году президентом страны, и многие другие лидеры оппозиции, а также
полевые командиры. Хекматиар, например, в 1992 году владел, по крайней мере,
11 лабораториями по переработке опийной смолы в героин, 4 из них
располагались в Пакистане. Сырье поступало с опийных плантаций афганских
провинций Нангархар, Кандагар, Забуль и Пактия, частично Гильненд, которые
контролировали полевые командиры из партии ИПА. Бурханутдин Раббани
распространял свое влияние на северо-восточный регион Афганистана и долину
Пандшир, заселенные, в основном, таджиками. Именно здесь расположены
обширные поля опийного мака и индийской конопли, особенно в Бадахшане.
Всего же под контролем полевых командиров Раббани находились семь
крупных зон производства опия и конопли. Моджахедам нужны были деньги на
закупку оружия для ведения гражданской войны и подкуп различных влиятельных
вождей кланов, религиозных, политических группировок, чтобы привлечь их под
знамена джихада, для создания инфраструктуры повстанческого движения,
включая представительство за рубежом и содержание пропагандистского
аппарата. Наикратчайший путь к удовлетворению огромных потребностей
моджахедов лежал через поля опийного мака, через вытеснение этой
неприхотливой, но трудоемкой культурой посевов зерновых, хлопчатника,
масличных. Продовольствие наркодельцам стало выгоднее приобретать в
Пакистане, Иране за наркодоллары и затем перепродавать в Афганистане,
увеличивая и без того высокую доходность производства наркотиков. В
Пакистане же располагались лагеря афганских беженцев, многочисленные
лаборатории по переработке опия в героин. " Специальный мешочек опия весом
2,4 килограмма стоит здесь от 60 до 90 тысяч афгани, а один джериб (0,2 га)
дает до 20 килограммов опия. Для сравнения: ман (7 кг) пшеницы продается за
650 афгани, джериб дает 140 килограммов этой культуры. Разница в доходе
разительная. По мере переработки в героин опийная смола дорожает неизмеримо,
принося огромные доходы моджахедам... В 1991 году через Пакистан прошла
тысяча тонн опия. Четыре пятых этого количества предназначались для
переброски в Западную Европу, Юго-Восточную Азию и за океан. Остальное
проглотил огромный пакистанский рынок. В этой стране число потребителей
возросло до 2,53 миллиона человек, средства, вовлеченные в наркобизнес,
составляют не менее 200 миллиардов долларов". "85% героина, потребляемого в
Западной Европе, и 70% потребленного в США, поступают туда из Афганистана и
Пакистана".
Производимый в Афганистане и Пакистане наркотик уходил по давно
проторенным авиамаршрутам, контрабандным автодорогам и караванным тропам
через пустыни Ирана в Турцию, оттуда в западную Европу, а через порт Карачи
- в США. Правительство США отказывалось рассматривать сообщения о
контрабанде наркотиков, т.к. тесно сотрудничало с моджахедами в войне против
кабульского просоветского режима. Нередко грузовики, доставлявшие вооружение
из Карачи афганским моджахедам, загружались на обратный путь опием и
героином и беспрепятственно проходили через таможенные посты. ЦРУ США,
осуществлявшее поставки оружия моджахедам и помогавшее им в войне с
советским воинским контингентом (1979-1989годы) и режимом Наджибуллы
(1987-1992годы), выиграло противостояние с Управлением по борьбе с
распространением наркотиков США, протестовавшим против нереагирования
американских властей на увеличение наркопоставок из зоны т.н. "Золотого
полумесяца".
Моджахеды настойчиво осваивали и другой маршрут - через
советско-афганскую границу протяженностью 1500 километров. Однако надежная
пограничная охрана, отсутствие отлаженного наркорынка на территории СССР
сдерживали их стремления, хотя тайные проходы там имелись и через них на
приграничную территорию Узбекской, Таджикской ССР проникали наркокурьеры,
которые закладывали в схроны оружие, опий, гашиш, происламскую
пропагандистскую литературу, попадавшие затем в руки преступных элементов.

Движение "Талибан", развернувшее вооруженную борьбу за власть в
Афганистане в 1994 году, а к концу 1996 установившее свой контроль над 90%
территории страны, заняли весьма неоднозначную позицию по отношению к
производству наркотиков. Они поощряли и фактически узаконили
широкомасштабное выращивание опийного мака, переработку опия-сырца в героин
и контрабандную торговлю наркотиком, превратив последний в средство
политического воздействия на "неверных", объединив вооруженный террор с
наркотеррором. Одновременно режим талибов заявил, что намерен твердо
проводить в жизнь идею борьбы с "антиисламской" наркоманией, превратив эту
идею в предмет политического торга за признание зарубежными странами и
международными организациями движения "Талибан"" как единственно законную
политическую силу, выражающую мнение всего афганского народа.
В 1996 году, по данным ООН, в контролируемой талибами зоне было
произведено 3100 из 3200тонн производимого в Афганистане опия-сырца, что
составило 40% от всего его количества, поступившего на мировой рынок.
Земледельцы получали в Кандагаре денежные авансы под будущий урожай мака.
После погашения долга они отдавали властям 10% натурой или деньгами в
качестве налога, а остальной урожай продавали перекупщикам, которые в
качестве агентов наркобаронов, владевших фабриками и лабораториями по
переработке опия в героин, стремились оптом подешевле скупить сырец по ценам
ниже рыночных. Владельцы лабораторий платили властям 20-ти процентный налог
и также пользовались кредитами Кандагарского банка. Налоги с наркобизнеса
изначально были главным источником финансирования военных и административных
расходов режима талибов, которые принимали меры по повышению урожайности
опийного мака, созданию образцово-показательных ферм по его культивированию.
Посевные площади под пшеницей, картофелем миндалем и другими традиционными
для Афганистана культурами резко сократились, их вытеснил опийный мак.
Специалисты по переработке сырца в сильнодействующие наркотики разработали
методику маркировки героина под чай, сахар, изюм, создали новый жидкий
высококонцентрированный субстрат героина "Слезы Аллаха", быстро приводящий к
наркозависимости, организовали поставки семян высокоурожайных сортов мака,
удобрений из Пакистана.
"Талибские власти выплачивают каждому, кто сдаст один килограмм
опия-сырца, 5000 пакистанских рупий и выдают документ, разрешающий владеть
землей, собственностью, продавать и перевозить опий. А если уплатишь 200
долларов США, то сможешь беспрепятственно перевезти воздушным транспортом 1
килограмм героина из Кабула в Кундуз!.. Народ Афганистана в подавляющей
своей массе с ненавистью и презрением относится к торговле наркотиками, а
доход от нее никогда ему полностью не принадлежал и не мог принадлежать".
Контролировавшаяся движением "Талибан" наркосеть объединяла более 30
основных наркогруппировок, переработкой сырья в 1999 году занимались более
чем 200 лабораторий, дислоцированных, в основном, в провинциях Нангархар,
Хост, Пактия, Гильменд, Кунар, Балх, Кундуз. "Основные лаборатории и склады
были расположены в подземных убежищах в районе города Хост. Для работы в них
приглашались специалисты-химики, в том числе и из стран Европы... В
1999году, по данным Программы по контролю за наркотиками ООН, в Афганистане
было произведено 4580 тонн опия (три четверти общемирового объема), что
эквивалентно 460 тоннам героина. Лидеры движения "Талибан" установили
контакты и с некоторыми европейскими наркоструктурами. Их основными
партнерами по транспортировке наркотиков в Европу в последнее время
(1999-2001годы) стали албанские наркодельцы, значительно оттеснившие
итальянские и турецкие криминальные кланы.
Складывавшаяся картина свидетельствовала о формировании на территории
Афганистана агрессивного сообщества религиозных экстремистов разных стран,
сращивавшихся на почве общих интересов с международным наркобизнесом. "Если
и в дальнейшем сохранится столь динамичный рост производства наркотических
веществ, то стоимость героина на мировом рынке будет неуклонно падать.
Снижение себестоимости наркотиков позволит охватывать все более широкие и
менее обеспеченные слои населения. Таким способом радикальные исламские
экстремисты намерены нанести всему цивилизованному миру если не смертельный
урон, то удар сильнейшей силы. И это далеко не досужие рассуждения. В
настоящее время Афганистан уже вышел на первое место в мире по производству
героина и дает более 70% общего мирового производства".
Одновременно в явно пропагандистских целях режим талибов объявил
"противоречащим исламу" производство, продажу и потребление гашиша, наряду с
алкоголем. На них был наложен строгий запрет, и полиция в массовом порядке
конфисковывала обнаруженный у населения гашиш, потребителей насильственно
"лечили", опуская их трижды в день в холодную воду на несколько часов,
привлекали к ответственности продавцов. Эта мера оказалась достаточно
эффективной, и коноплю в севообороте стал стремительно вытеснять опийный
мак, выращивание которого талибы всемерно поощряли. Когда в конце 1995 года
пакистанские власти, стремясь заручиться поддержкой международных
организаций в противостоянии с Индией, стали выборочно уничтожать у себя
героиновые лаборатории, талибы включились в эту борьбу, перехватили
несколько караванов из грузовиков, перевозивших через афганскую территорию
опий вдоль границ с Пакистаном и Ираном. Однако все попытки ООН и других
народных организаций запрета на посевы опийного мака ни к чему не привели,
т.к. талибы соглашались рассмотреть этот вопрос только при условии
политического признания их режима и предоставлении экономической помощи,
которая бы компенсировала потери доходов от посевов опийного мака. И только
в июле 2000 года под давлением мирового сообщества лидер движения "Талибан"
М.Омар был вынужден подписать указ, запрещавший выращивание опийного мака.
Власти Пакистана, хотя и пошли на международное сотрудничество со
странами СНГ, Ираном, Афганистаном в противодействии наркоэкспансии, так как
число наркоманов в Пакистане катастрофически увеличилось и достигло 1,2
миллиона, однако подписанные официальные документы ни в коей мере не
повлияли на сокращение поставок афганского опия-сырца и героина на мировой
рынок, которые продолжали осуществлять полевые командиры.
К границам СНГ наркотики переправлялись через подконтрольные талибам
северо-западные провинции. Незначительно уступало этому направлению другое:
северо-восточное, захватывавшее и север Пакистана, где также сосредоточены
больше площади опийных посевов и лаборатории по переработке сырца в героин.
"Несмотря на серьезные заявления пакистанских властей об их решительной
борьбе с незаконным оборотом наркотиков, Читральский регион этого
государства в производстве наркотических веществ, ориентированных в пределы
СНГ, играет весьма существенную роль. Здесь продажа наркотиков ведется через
подставных лиц из числа местных торговцев, которые сумели создать глубоко
законспирированную подпольную сеть. Они самым тщательным образом скрывают
свое взаимодействие с талибами. В провинции Читрал уже изготовленными
наркотиками торгуют преимущественно оптом. Закупают наркотики в большинстве
своем выходцы из афганского Бадахшана, которые приобретают 1 кг героина по
достаточно низкой цене в 650 долларов. Наркомаршрут у контрабандистов
предельно отлажен и безопасен. Доставка наркотиков из этого региона в
Афганистан осуществляется путем подкупа пакистанских таможенников и
полицейских. По установленной таксе за пропуск 10-12 кг героина они получают
150 долларов "премиальных". Героин в основном перебрасывают из населенного
пункта Шах-Селим, через перевал Дора-Ан (Тупхома) в Зебакское Алякадарство и
Ишкашимское Улусволи, а также через Барогиль в Ваханский уезд. В уездном
центре Ишкашим наркотики реализуются мелким торговцам и растекаются по всему
приграничью с Республикой Таджикистан. Затем с серьезным риском для жизни
переправляются контрабандистами на сопредельную территорию, где опять же
скупаются наркокурьерами и транспортируются в центральные районы".
Наркотики, следовавшие по памиро-ошскому направлению имели как афганское,
так и пакистанское происхождение. Если на северо-западном направлении талибы
использовали, в основном, воздушный способ переброски больших партий
наркотика через границу на вертолетах без опознавательных знаков, то на
северо-восточном контрабандисты переправляли наркогруз в Таджикистан на
бурдюках, вплавь через пограничную реку Пяндж, одновременно используя и
труднопроходимые тропы.
Заслуживает особого рассмотрения отношение к проблеме производства
наркотиков правительства Барханутдина Раббани, Северного альянса, на
протяжении длительного времени контролировавшего прилегающую к границам
Таджикистана северо-западную территорию Афганистана. Главнокомандующий Ахмад
Шах Масуд 6 апреля 1999 года дал интервью журналисту-кыргызстанцу
А.А.Князеву, в котором исчерпывающе определил политику легитимного
правительства Барханутдина Раббани к наркобизнесу. "Мы против любых форм
производства и оборота наркотиков, мы против того, что называют афганским
наркотрафиком. И все знают, что на нашей территории производства наркотиков
нет. Используя малейшие возможности, мы работаем над тем, чтобы
контролировать эти вопросы, другое дело, что возможности наши сейчас
ограничены, у нас есть эта проблема. Но она есть не только у нас: через
территории Таджикистана, Ирана, России, Турции, других стран тоже идут
наркотики и они тоже не справляются с контролем над этим процессом. И, вы
знаете, это-то - самое трудное для всех". Ахмад Шах Масуд вынужден был даже
издать специальный указ, официально запрещавший на всей подконтрольной
территории выращивать опийный мак, войсковые подразделения обязаны были
уничтожать выявленные посевы. И все-таки около 3% опия в те годы все же
производилось на территориях, находившихся под контролем правительства. В
условиях гражданской войны осуществить полный контроль за населением
практически было невозможно, запрет действовал по существу декларативно.
В ходе гражданской войны в Афганистане ситуация вблизи
таджикско-афганской границы, через которую шли контрабандные потоки опия и
героина, часто менялась. Моджахедов Ахмад Шаха Масуда сменяли талибы и
наоборот. Осенью 2000 года ситуация в приграничных афганских провинциях
Кундуз и Тахор заметно изменилась в пользу вооруженных сил северного
альянса. "Талибы и их пакистанские союзники несли большие потери. В ходе
действий моджахедов Масуда в районах Дашт-и-Арчи, Имамсахиб, Номак-Об,
Ходжагар и Чал талибы покинули все свои позиции. Все названные населенные
пункты находятся в непосредственной близости от границы Таджикистана.
Подразделениями Ахмад Шаха был также захвачен важный в стратегическом
отношении населенный пункт Хазар-Баг". Однако несмотря на ожесточенные
сражения невдалеке от госграницы, несмотря на то что эти участки должны были
контролироваться вооруженными формированиями обеих сторон, поток наркотиков
на прилегающую территорию Таджикистана не уменьшился. На наш взгляд, это -
результат полной деградации государственных институтов, неспособности (или
нежелания) военных лидеров воюющих сторон контролировать действия командиров
низового звена, многие из которых действуют по принципу "и нашим и вашим"
лишь бы сорвать куш побольше в удачной наркооперации. Во время гражданской
войны помимо главной линии фронта в тылу у сторон действуют много
группировок противоположной стороны, и контроль за ними военная
администрация осуществляет весьма относительно. Подобная ситуация
повторяется и при Хамиде Карзае.
В этом отношении характерна позиция афганских кыргызов, проживающих в
районе Зебака (афганский Бадахшан). "Условия жизни здесь суровые. Любые
товары вымениваются, нет ни поликлиники, ни школы. Все кочевники неграмотны.
Ежегодных караванов в Кабул для продажи откормленных кочевниками овец не
было уже целую вечность,... а товары из столицы больше не попадают сюда.
Зато процветает другая торговля. Опиумные дилеры из таджикского Бадахшана
приносят свой товар на пастбища Малого Памира, где меняют его на овец.
Местные командиры из антиталибского движения требуют оплаты за использование
дорог. Мятежники из "Талибана" финансируют свою борьбу доходами от торговли
опиумом, твердят о своей неизбежной победе... Кыргызское меньшинство в
Афганистане видело, как очень многие из участников этого движения
вовлекались в употребление наркотиков в течение нескольких лет. По оценкам
международных экспертов, около 90% кыргызских кочевников, начиная с 10-12
лет употребляют опиум".
В августе 1998 года во время наступления талибов на севере зебакцы
признали их власть и подняли флаг движения "Талибан". Направленное сюда
подразделение Ахмад Шаха Масуда успокоило страсти, вернуло зебакцев на
позиции нейтралитета, которого они традиционно придерживались во
внутриафганском конфликте.

Отношение к проблеме производства наркотиков со стороны официального
правительства Исламского Государства Афганистан (ИГА), пришедшего к власти
после свержения просоветского режима Наджибуллы, также было
непоследовательным и зачастую основывалось на политике двойных стандартов.
Возглавлявшие моджахедов Б.Раббани, А.Масуд и др. в ходе гражданской войны
поддерживали и поощряли производство опия-сырца и торговлю им, чтобы на
вырученные деньги, как уже указывал автор, приобретать оружие, содержать
пропагандистский аппарат и т.п. Оказавшись у власти, возглавив коалиционное
правительство в Кабуле, Б.Раббани и его окружение сразу не имело возможности
переориентироваться в силу объективных и субъективных причин. В официальных
заявлениях Б.Раббани декларировал, что решительно и бесповоротно выступает
за уничтожение посевов опийного мака, активизацию борьбы с контрабандой
наркотиков, а одновременно весьма сдержанно относился у фактам оживления
торговли наркотиками, которую вели полевые командиры, высокопоставленные
чиновники его правительства. Так, в совместном заявлении по итогам рабочего
визита в Кыргызскую Республику 28-29 мая 1999 года Президент ИГА Бурханутдин
Раббани и Президент КР Аскар Акаев констатировали, что "незаконное
распространение наркотиков, религиозного экстремизма и терроризма с
территории Афганистана представляет угрозу безопасности сопредельных
государств, обе стороны выразили намерение объединить усилия в целях
противодействия этому злу...". Отступая под натиском талибов, тем не менее
правительство Б.Раббани, вооруженные силы, возглавляемые опытным военным
стратегом Ахмад Шахом Масудом, контролировали в 1999-2000 годах менее 10%
территории Афганистана, непосредственно прилегающей к границам Таджикистана
и Узбекистана. Казалось бы, постоянные и жестокие боевые действия, реальная
опасность попасть под пули враждующих сторон должны были заметно свести на
нет контрабандные перевозки наркотиков через территорию Северного альянса,
сократить попытки прорыва наркокурьеров через границу на сопредельную
территорию СНГ. Однако этого не произошло. Именно в этот период
контрабандисты усилили свою преступную деятельность, и Северный альянс не
смог или не захотел решительно противостоять этому, хотя неоднократно
заявлял о готовности к сотрудничеству в борьбе с наркобизнесом и
необходимости оказать в этом деле помощь со стороны международных
организаций. Выступая 30 мая 2000 года на международном коллоквиуме
"Афганский наркотрафик и проблемы национальной безопасности государств
Центральноазиатского региона", Чрезвычайный и Полномочный Посол ИГА в
Республике Таджикистан Саид Ибрагим Хекмат, отвечая на вопрос: "Почему
правительство Исламского Государства Афганистан, истощенного гражданской
войной, не обратилось в ООН за содействием в уничтожении производства
наркотиков на территориях, контролируемых талибами и Северным альянсом?"
подчеркнул, что контрабандный наркотик "идет, в основном, потоком через
Горно-Бадахшанскую Автономную область Таджикистана. Протяженность границы
ГБАО с Афганистаном 370 километров по горам, ущельям, рекам, где перекрыть
дороги крайне сложно. Гарантировать безопасность международных наблюдателей
трудно. 21 дорога пересекает ГБАО от госграницы. Контролировать их и
одновременно вести войну с талибами, которых поддерживает и вооружает
Пакистан, международные террористы типа бен Ладена, очень сложно. И все-таки
правительство Раббани пытается это делать. В прошлом году (1999), например,
было демонтировано 5 заводов по производству героина. Но еще действуют 75
лабораторий в афганском Бадахшане, Джелалабаде, Кундузе. Мы будем
благодарны, если часть средств, которые ООН выделила на создание "пояса
безопасности" вокруг Афганистана, пойдет на переориентацию посевных
площадей, чтобы феллахам было выгодно выращивать пшеницу, хлопок или бобовые
культуры, тогда 95% из них откажется от выращивания опия".
Однако факты свидетельствуют, что даже в самые трудные для судьбы
правительства Б.Раббани времена, оно сохраняло и даже расширяло посевные
площади под опийным маком на контролируемой территории. Если в 80-х годах
небольшие участки маковых посевов занимали в структуре посевных площадей
Афганистана 0,15%, то к началу 90-х годов посевы опийного мака увеличились в
10 раз, а к 1997 году достигли 3,5% всех сохранявшихся сельхозплощадей. Из
них 96% располагались на занятых талибами территориях, а 4% - в афганском
Бадахшане, длительное время контролировавшемся А.Ш.Масудом. Вот почему
наркотики продолжали в большом количестве поступать контрабандными путями в
сопредельные страны СНГ.
Занятому войной с талибами Северному альянсу действительно трудно было
контролировать все наркотропы, но "не заметить" огромные посевные площади
опийного мака на равнинных поливных землях провинций Бадахшан, Балх и
некоторых других при желании было просто невозможно. Но этому мешала
политика двойных стандартов, стремление определенных кругов извлекать
дивиденды из производства наркотиков.
Таким образом, и при моджахедах, и при талибах на всех этапах
гражданской войны в Афганистане Центральноазиатскому региону довелось стать
ареной наркоэкспансии, объединившейся с силами международных террористов,
стремившихся дестабилизировать обстановку в регионе. Как правоохранительные
органы стран СНГ и, в частности Кыргызстана, противостояли наркоэкспансии на
разных ее этапах, как возможно будет развиваться ситуация дальше автор
рассматривает в следующих главах исследования.

Как уже отмечалось, автор настоящего исследования летом 1992 года
участвовал в работе семинара по проблемам антинаркотизма в Исламской
Республике Иран, где борьба с этим социальным злом незадолго до того была
возведена в ранг государственной политики. Здесь удалось детально
познакомиться с интересным опытом противодействия наркотрафику, который до
1992 года представлял серьезнейшую проблему для этой страны. Летом 1993
года, в ходе служебной командировки в Горно-Бадахшанскую Автономную область
Республики Таджикистан, автор в целях глубокого изучения проблемы побывал во
многих районах, встречался с сотрудниками правоохранительных органов,
представителями оппозиции, местными жителями, военнослужащими Группы
Федеральной пограничной службы Российской Федерации в Таджикистане,
беседовал с задержанными за контрабанду наркотических средств. В дальнейшем,
в 1994 - 1999 годах, автор неоднократно посещал ГБАО и территории других
приграничных областей Республики Таджикистан, имел возможность отследить
развивающийся здесь процесс в динамике и сделать определенные выводы,
нашедшие отражение в данном исследовании.
Опийный мак в Афганистане производился издавна. Традиционно опий-сырец
и героин контрабандно переправлялись из региона, где производился наркотик,
в Европу через Иран и Турцию. Контролировать этот труднодоступный
высокогорный район на стыке Афганистана, Пакистана и Ирана - ("Золотой
полумесяц") - из-за его отдаленности, а также ряда проблем социального,
политического, этнического характера, было практически невозможно. Но в
середине 80-х годов XX века Исламская Республика Иран, где наркомания стала
явной угрозой генофонду нации, кардинально изменила свою позицию в области
борьбы с наркотизмом. Вполне официально, на государственном уровне,
наркотикам здесь был объявлен джихад ("священная война"), создана Исламская
Национальная Гвардия, призванная вести борьбу, в первую очередь, с
контрабандным ввозом в страну наркотиков. В труднодоступные горные районы
для маневрирования силами и средствами были проведены шоссейные дороги;
горные ущелья, по которым прежде наркотрафиканты сравнительно
беспрепятственно транспортировали в больших количествах наркотические
вещества, были перекрыты фортификационными сооружениями. В результате этих и
многих других мер только за один год мусульманского календаря (21 марта 1998
- 21 марта 1999 годов) иранские спецподразделения конфисковали 130 тонн 415
килограммов наркотических средств. По приговору шариатского суда были
казнены шестеро наркодельцов.
Боясь потерять сверхприбыли (по данным международных экспертов ООН и
Интерпола, один вложенный в наркобизнес доллар приносит 12 240 долларов
прибыли), и убедившись, что традиционный "иранский маршрут" становится для
транспортировки наркотических средств все более опасным, наркомафиози начали
усиленный поиск новых путей перевозки наркотиков. Их взоры обратились к
Центральноазиатским республикам бывшего СССР, недавно приобретшим
независимость.
После распада СССР распалась и единая пограничная служба. В 1991-1992
годах заметно ослабла охрана внешних государственных границ молодых
суверенных государств бывшего Союза, а внутренние границы между бывшими
союзными республиками оставались фактически прозрачными до формирования
национальных пограничных и таможенных служб (1993-1994 годы). Криминальные
элементы не преминули воспользоваться этим обстоятельством. В Китай, Иран и
другие сопредельные государства хлынул поток цветного металла, полимеров,
сельхозсырья. Предприимчивые иностранные бизнесмены, открыв в республиках
Центральной Азии АО, СП, ОсОО и другие коммерческие предприятия, стали
усиленно скупать и вывозить дешевые шерсть, хлопок, овчины, подрывая местную
перерабатывающую промышленность. Активно велась приграничная торговля.
Одновременно опытные наркомафиози внимательно изучали новую ситуацию, вели
усиленную разведку безопасных путей переброски больших партий опия, героина
через территории Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана в
Россию, Западную и Восточную Европу, вербовали перевозчиков, проводников,
пользуясь тем, что массовая безработица толкала людей на поиски средств
существования.
В 1991 - 1992 годах ситуация на границе Горно-Бадахшанской Автономной
области (ГБАО) Республики Таджикистан с Афгинистаном фактически не
контролировалась. И опий из Афганистана, Пакистана поступал сюда большими
партиями, а отсюда по единственной здесь высокогорной, практически не
контролируемой трассе Хорог - Ош, наркотик попадал в Ферганскую долину и,
через территории Кыргызстана, Узбекистана и Казахстана, следовал дальше: в
Россию, страны Балтии, где сформировался устойчивый рынок сбыта, так как у
удачливых дельцов-нуворишей, полукриминальных элементов появились большие
"свободные" деньги, добытые в ходе неконтролируемой приватизации
государственной собственности при переходе к рыночной экономике. В 90-х
годах Российская Федерация являлась крупнейшим рынком сбыта наркотических
средств афганского происхождения. Так, по данным Государственного
Таможенного комитета Российской Федерации, в 1998 году "наиболее драматично
обстановка развивалась на границе с Казахстаном, через которую продолжался
активный рост объемов контрабанды наркотиков, ввозимых из других государств
Средней Азии, а также из Афганистана и Пакистана. Всего на этом направлении
было задержано 80% героина, 84% гашиша, 60% опия и 53% марихуаны".
Как уже было отмечено, к началу 1994 года правоохранительная система
Российской Федерации начала укреплять контакты с правоохранительными
органами суверенных республик, совершенствовать охрану внешней границы,
вкладывать средства в проведение совместных операций по разоблачению
наркодельцов, пресечению наркотрафика. Но к тому времени в наркобизнес уже
были втянуты многие местные жители, для которых этот промысел стал в то
время единственным источником существования. Для лучшего понимания
сложившейся в то время ситуации необходимо представить
социально-экономическое положение Горно-Бадахшанской Автономной области
Республики Таджикистан. Имея весьма слабо развитую промышленность
(хлебозавод, швейное производство малой мощности, полукустарная фабрика по
обработке местных полудрагоценных камней) и сельское хозяйство, население
ГБАО - свыше 200 000 человек - снабжалось в советские годы прямо из центра.
Здесь действовала система так называемого централизованного, или
"московского", обеспечения. По железной дороге грузы поступали на станцию
города Ош в Кыргызстане, где и до сегодняшнего дня располагаются несколько
автобаз, транспорт которых занят исключительно на памирском направлении. Они
перевозили эти грузы по 725-километровой высокогорной трассе в Хорог. По
статистике начала 90-х годов, по маршруту Ош - Хорог и обратно в месяц в
общей сложности проходило до двух тысяч грузовых автомобилей. Прекратившееся
непосредственно после распада Союза ССР централизованное снабжение поставило
большую часть населения ГБАО буквально на грань выживания.
Ситуация осложнялась еще и тем, что после начала гражданской войны в
Таджикистане на территорию ГБАО из Душанбе, Кулябской области, других
регионов республики прибыло более 40 тысяч беженцев - этнических памирцев.
Таким образом, практически открытая таджикско-афганская граница, с одной
стороны, и всеобщее, обвальное снижение уровня жизни с другой, как раз и
послужили теми факторами, которые резко осложнили криминогенную ситуацию в
регионе, способствовали вовлечению в наркобизнес местного населения.
По многочисленным рассказам жителей Горно-Бадахшанской Автономной
области, записанным автором настоящего исследования, в 1991-1994 годах на
таджикско-афганской границе шел фактически натуральный обмен, т.н. "дикий
бартер". В Афганистан переправлялись предметы домашнего обихода, товары
ширпотреба, обувь, одежда, позже - бытовая техника. Оттуда же по очень
низким ценам контрабандно переправлялся опий, который затем по трассе Хорог
- Ош перевозился в Кыргызстан, где перепродавался или обменивался на
продукты питания и предметы первой необходимости. Так, один из проживавших в
Хороге "преступный авторитет" по кличке "Леша-горбун", в 1993 году
рассказывал автору, что, за счет вырученных от продажи наркотиков средств он
в течение самой трудной для жителей ГБАО зимы 1992-1993 годов, приобрел
шерстяные одеяла, муку и уголь для 2000 беженцев. Полученные сведения
полностью подтвердили официальные лица из Управления внутренних дел и
Управления Национальной безопасности Горно-Бадахшанской Автономной области
Республики Таджикистан. "Леша Горбун" - кличка Абдуламона Ойембекова -
влиятельного полевого командира непримиримой таджикской оппозиции (НТО). Жил
с женой, тремя детьми, отцом и пятью братьями в Хороге. Убит 7 декабря 1994
года: подорвался на дистанционной мине. Погиб Леша Горбун в возрасте 34 лет,
преступление так и осталось нераскрытым. "Он был истинным исламистом,
крупным наркоторговцем-патриотом, который вместе с братьями и другими
родственниками из семейного клана сопровождал гуманитарные грузы, спасал
бадахшанцев от голода", - утверждают исследователи М.Шакиров,
З.Дзиенциловски. И с этим утверждением трудно не согласиться. На крутых
поворотах истории, когда голод, разруха становятся явной угрозой обществу,
наркоторговля становится своеобразной палочкой-выручалочкой.

Укрепление системы пограничной охраны.

"Героиновая экспансия" (1994-1997 годы).

К середине 1994 года ситуация изменилась. "Дикий бартер" постепенно
вытеснили организованные преступные группировки. В погоне за высокими
прибылями наркобизнесом начинают заниматься силы, имевшие влияние среди
оппозиционеров, наркотрафик все более попадает под контроль организованных
преступных группировок, действовавших тогда на территории ГБАО практически
легально, под видом отрядов самообороны. Новые наркобизнесмены находят бреши
в укрепляющейся границе. За сферы влияния между ними развернулась жестокая
борьба, вплоть до физического устранения конкурентов.
Во время гражданской войны в Таджикистане (1992-1996годы)
противоборствовавшие вооруженные формирования использовали опий для
приобретения оружия, провианта, боеприпасов. По сведениям Министерства
обороны России в Гоном Бадахшане было создано шесть перевалочных пунктов,
принадлежащих автономно действующим группировкам, имевшим свои каналы
переброски наркотических средств через границу и транспортировки их на рынки
сбыта. По мнению председателя Комитета по охране госграницы при
правительстве Таджикистана С.Камолова, "Практически все слои населения
вовлечены в наркобизнес и в наркомафию. Наркомания пронизала все структуры
власти... Самое страшное, что в этот процесс втянуто огромное количество
людей и средств общества". Президент Таджикистана Эмомали Рахмонов
справедливо отметил, что проблему борьбы с наркомафией и распространением
наркомании не удастся решить в отрыве от проблемы умиротворения в
Афганистане. По его мнению, силами мирового сообщества вокруг воюющего
Афганистана необходимо создать "пояс безопасности", в организации которого
должны участвовать Россия, США, а также все соседние с ним страны.
Начиная с 1995 года, высокогорная трасса Хорог - Ош потеряла значение
единственного в регионе маршрута поставки произведенных в Афганистане,
Пакистане наркотических веществ. Они стали поступать в Ошскую область по
всей практически открытой таджикско-кыргызской границе протяженностью свыше
800 километров. При этом, обходя пограничные, милицейские, таможенные посты
и заслоны, наркокурьеры умело использовали для транспортировки наркотических
веществ конно-пешим способом горные тропы, о чем свидетельствуют их
многочисленные задержания при проведении специальных операций силами отряда
специального назначения УВД Ошской области "Эрдик" ("Отвага").
Своего рода первооткрывателями горных троп и маршрутов перемещения
людей и грузов из Таджикистана в Кыргызстан еще в 1992 году с началом
гражданской войны в Таджикистане стали беженцы. Ими было проложено более 30
переходов по всей протяженности таджикско-кыргызской границы с выходом в
Ферганскую долину. Впоследствии большинство этих скрытых переходов
использовались для перевозки наркотических веществ, оружия, боеприпасов,
провианта для незаконных вооруженных формирований.
В 1998-99 годах четко обозначились четыре основных направления
поступления наркотических веществ в Ошскую область Кыргызской Республики с
территории Республики Таджикистан:
1.Кызыл - Артское, охватывающее трассу Хорог - Ош с прилегающими к ней
обширными горными массивами, расположенными, главным образом, в Мургабском
районе Горно-Бадахшанской Автономной области Республики Таджикистан.
2.Алтын - Мазарское, начинающееся с Рушанского плоскогорья на
афганско-таджикской границе в ГБАО и идущее через ущелья Памира и
Заалайского хребта до Чон-Алайской долины Ошской области.
3.Баткенское, включающее многочисленные горные тропы, используемые для
переходов из Джергетальского и других близлежащих районов Таджикистана в
Баткенский и Кадамджайский районы Ошской области.
4.Ленинабадское, охватывающее шоссейные дороги и прилегающие к ним
территории начиная от города Ходжента в Таджикистане, включая Ляйлякский
район Ошской области Кыргызской Республики и приграничные районы Республики
Таджикистан и Республики Узбекистан до города Ош.
Каждое из указанных выше направлений в свою очередь подразделялось на
многочисленные каналы, пути и маршруты поставки наркотиков, включавшие
переходы через труднодоступные высокогорные перевалы, такие, например, как
Ак-Байтал (4655 метров над уровнем моря) и Кызыл-Арт (4280 метров).
Организованные преступные группировки, стремившиеся взять наркобизнес под
свой контроль, все чаще использовали весьма изощренные способы наживы. Так,
например, расследуя уголовные дела по контрабанде наркотиков, сотрудники
Ошского областного Управления Министерства Национальной безопасности
Кыргызской Республики обратили внимание, что по некоторым из них пришлось
освобождать заложников. И глубоко проанализировали каждый такой факт. В
результате выяснилось, что до 1997 года, когда героин еще только начал
заменять опий и цены на наркотики были не столь высоки, наркобизнесмены из
Таджикистана передавали большие партии наркотиков наркодиллерам в
Кыргызстан, не требуя предварительной оплаты.
Зарождалась преступная специализация: организатор - перевозчик -
хранитель - сбытчик - покупатель - оптовик, которая оформилась сравнительно
четко к концу 1996 года, когда на смену опию из Афганистана в больших
количествах пошел героин. Впервые в регионе килограмм героина удалось изъять
в 1997 году, и с тех пор сверхдоходная "героиновая экспансия", стала
постепенно вытеснять опийную как из трафика, так и с внутреннего рынка
потребления. Произошедшая реструктуризация наркорынка, появившаяся
возможность поставлять наркотики в Российскую Федерацию без кыргызстанского
посредничества, напрямую, разделение рынков сбыта привели к некоторому
разрыву преступных связей и временной потере доверия таджикских наркобаронов
к кыргызстанским наркодиллерам. Во всяком случае, наркотики "под реализацию"
отпускать им перестали.
Наркодельцы сменили тактику. Используя экономические трудности большей
части населения, его готовность взяться за любую работу, наркодельцы стали
приезжать в отдаленные села и приглашать молодых мужчин "на заработки за
границу". При этом в качестве аванса предлагались мука, сахар, другие
продукты питания. Завербованные таким образом обманутые люди становились
фактическими заложниками. Их увозили за пределы республики и обменивали на
героин. Под охраной заложники ждали, пока наркотик распродавался и его
хозяину возвращались деньги. А пока заложников заставляли выполнять грязную,
тяжелую работу, их унижали, эксплуатировали как рабов.
К концу 90-х годов процесс интеграции организованных наркосообществ не
только возобновился, но и вступил в новую, еще более опасную, фазу.
Незаконными операциями с наркотиками, так или иначе, занимались практически
все действовавшие в Центральноазиатском регионе организованные преступные
группировки (ОПГ). Развивался процесс интегрирования их в международную
систему наркоторговли со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.
Распределялись сферы влияния, шла преступная специализация - часть ОПГ
специализировалась на контрабанде наркотических веществ из Афганистана,
другая занималась их доставкой из Таджикистана, третья распространяла
наркотики по государствам СНГ, практически по всем крупным промышленным
центрам Российской Федерации. Наиболее структурно оформившиеся ОПГ
осуществляли полный цикл наркобизнеса от контрабанды наркотиков из
Афганистана, через Таджикистан, Кыргызстан, Узбекистан, Казахстан до
конечного пункта - главным образом Российской Федерации. Свою преступную
деятельность они осуществляли столь успешно, что, по мнению Управления по
борьбе с таможенными правонарушениями Государственного таможенного комитета
(ГТК) Российской Федерации, "непрерывный рост объемов контрабанды
наркотических средств и психотропных веществ в настоящее время представляет
угрозу национальной безопасности Российской Федерации". Оперативную
обстановку, связанную с контрабандой наркотиков, специалисты ГТК РФ
характеризовали следующими факторами:
продолжавшимся увеличением объемов контрабанды героина на территорию
России и вытеснением им более дешевых наркотиков. В 1998 году количество
задержанного героина, по сравнению с 1997 годом, возросло в 5 раз по
количеству случаев и в 2 раза по общему весу;
активной ролью в осуществлении контрабанды наркотиков организованных
преступных группировок этнического характера. В 1998 году таможенными
органами Российской Федерации были выявлены и пресечены каналы контрабанды
наркотиков, использовавшиеся китайскими, корейскими, нигерийскими,
таджикскими и цыганскими преступными группами;
дальнейшими процессами формирования таможенного союза, вступлением в
этот союз Таджикистана при одновременном усилении контрабандного ввоза
наркотиков из государств Средней Азии на территорию России.
Это подтверждает высказанную выше точку зрения о все возраставших роли
и месте межрегиональных и созданных по принципу этнического родства
организованных преступных группировок в обеспечении наркотическими
веществами российского черного рынка.
Специалисты Государственного таможенного комитета Российской Федерации
считали также, что "государства Средней Азии стали играть ведущую роль в
экспансии наркотиков на территорию России, в формировании наркорынка и в
настоящее время стали представлять главную угрозу интересам безопасности
России". Так, по количеству случаев (54) нелегального перемещения
наркотических средств и психотропных веществ через границу России в 1998
году, Таджикистан находился на четвертом месте после Украины (278),
Казахстана (79), Литвы (62). Кыргызстан в этом списке находился на десятом
месте (14 случаев). В 1997 же году за контрабанду наркотиков на границах
Российской Федерации был задержан 41 гражданин Республики Таджикистан, 11 -
Республики Узбекистан, 6 - Кыргызской Республики, 136 - Украины, 25 -
Казахстана, 16 - Литвы.
В 1998 году российская таможенная служба пресекла 131 попытку поставки
героина, было изъято 47,3 килограмма. В Российскую Федерацию героин
поставлялся из Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана. Оттуда
же поступала и марихуана. Всего удалось изъять 612 килограммов марихуаны и
44,2 кг гашиша.
В обратном же направлении - из Российской Федерации в республики
Средней Азии и далее в Афганистан - контрабандно вывозились большие партии
прекурсоров. Так, количество перемещаемого в направлении среднеазиатских
государств и задержанного на границах Российской Федерации контрабандного
ацетона, используемого главным образом для ректификации морфина при
нелегальном производстве героина, а также в качестве растворителя при
производстве наркотических средств других групп, составило 10,3% от всего
объема задержаний данного вещества за 1998 год. Например, сотрудники
Алтайской таможни в 1998 году пресекли 5 попыток вывоза из Российской
Федерации в Республику Казахстан и Кыргызскую Республику 10 990 килограммов
ацетона. Столь тревожная ситуация с контрабандой в республики Средней Азии
прекурсоров свидетельствовала как о наличии здесь подпольных лабораторий по
получению героина, так и о хорошо налаженных контрабандных каналах их
поставки в Афганистан, где, как известно, такие лаборатории действовали
повсеместно.
Поскольку наркоконтрабанда в Российскую Федерацию набирала невиданные
ранее обороты и стала представлять угрозу ее национальной безопасности,
вопрос этот в сентябре 1998 года стал предметом рассмотрения
Межведомственной комиссии по пограничной политике Совета Безопасности РФ,
которая констатировала, что в стране быстрыми темпами формируется внутренний
рынок наркотиков, ориентированный на интеграцию в международный наркобизнес.
За господство на этом рынке идет жестокая борьба организованных
наркогруппировок, в том числе среднеазиатских. Этнические преступные
группировки стремятся использовать для перевозки наркотиков женщин и детей,
среди курьеров большой процент составляют нанятые для разового использования
лица с низким уровнем доходов и не связанные с преступным миром. Возрастание
стоимости наркотиков по пути их транспортировки в Россию в 10-15 раз стало
стимулом, оправдывающим риск, особенно для жителей Средней Азии и иных
государств с низким уровнем жизни и наибольшую опасность для России
представляет контрабандный ввоз наркотиков из государств Средней Азии,
которые произведены непосредственно на их территории или ввезены из
Афганистана и Пакистана. "Производить героин весьма выгодно. Его стоимость
на пути из Таджикистана в Европу возрастает в 63 раза: в ГБАО 1 кг героина
стоит от 4 до 8 тыс. долларов, в Душанбе - 12-17 тыс. долларов, в Ташкенте
30-40 тыс. долларов, в Москве - 150-200 тыс. долларов, в Европе - 250-300
тыс. долларов". Такой вывод еще раз подтверждает высказанное выше мнение,
что главным конечным пунктом афганского наркотрафика изначально были именно
российские наркорынки. И целью наркоэкспансии было не только извлечение
максимальной прибыли, но и глубинная политическая цель.
Другим важнейшим фактором, характеризовавшим состояние наркоситуации в
регионе, являлись многочисленные попытки использовать для транспортировки
наркотиков территорию Китайской Народной Республики и, следовательно,
"втянуть" КНР в афганский наркотрафик. Новый канал распространения
наркотиков был отслежен на Памире, на территории Мургабского района
Горно-Бадахшанской Автономной области Республики Таджикистан, на стыке
границ Таджикистана, Китая и Афганистана. Уже с начала 1998 года здесь
заключались бартерные сделки - афганские опий и героин обменивались на
продукты, предметы первой необходимости. Складывающаяся здесь в те годы
ситуация была аналогична ситуации на афгано-таджикской границе в ГБАО в
1991- 1993 годах, когда такой "бартер" послужил началом афганской
наркоэкспансии, сначала превратившей регион в новый транзитный путь поставки
наркотиков в Россию и страны дальнего зарубежья, а затем уже и активно
освоивший внутренние наркорынки государств региона.
Специалисты считали, что если в афганский наркотрафик окажется втянутым
Китай, то последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Во-первых, по
данным самих же китайских спецслужб, преступные группировки
центральноазиатских государств активно сращиваются с наркомафиозными
структурами КНР. Их конечная цель - Западная Европа, США. " В 1998 году в
Китае было изъято из незаконного оборота 1,6 тонны героина, около 0,5 тонны
наркотиков амфетаминовой группы, свыше 100 тысяч тонн сырья для производства
наркотических средств и психотропных веществ. Пресечена деятельность 600
наркогруппировок, арестовано 65 тысяч человек. По сравнению с 1997 годом
общий вес изъятых в Китае наркотических средств возрос на 60%. В стране
насчитывается до 20 млн. наркоманов, до 5% которых составляют подростки и
молодые люди до 20 лет. В 1998 году за медицинской помощью по поводу
наркозависимости обратились около 200 тысяч человек. Ежегодно на
лечебно-реабилитационные цели в КНР расходуется до 180 млн. долларов".
По оценке Национального комитета по контролю за наркотиками Китая
(НККН) в 1998 году общий оборот наркопродукции составил 800 млн. долларов.
Основными перевалочными базами для контрабанды наркотиков служат
Синьцзян-Уйгурский автономный округ, граничащий с Казахстаном, Кыргызстаном,
Таджикистаном, Афганистаном, а также провинция Ганьсу и Нинься-Хуэйский
автономный район, где сложились устойчивые криминальные группы, занимающиеся
наркобизнесом под прикрытием коммерческих фирм. Они тесно связаны с
преступными центрами в странах "Золотого полумесяца", откуда наркотики
переправляются во внутренние районы Китая. В структуре контрабандного
импорта до 50% составляют наркотики, произведенные в Афганистане, Пакистане.
Все более интенсивно используется маршрут доставки через
Центральноазиатские страны, включая Кыргызстан. Спецслужбами России и Китая
в 1999 году зафиксированы факты поставок китайскими наркодельцами по
железной дороге в Россию, Польшу, Венгрию, Чехию и другие страны афганского
наркотовара и героина китайского изготовления, который на черном рынке
реализовывался на 15-20% дешевле. Через международное Каракорумское шоссе,
проходящее через территорию Китайской Народной Республики, картели смогут
получить туда самый короткий путь. В обратном же направлении, через
территорию Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана, в сторону Афганистана и
Пакистана будут поставляться производимые в КНР в большом количестве
прекурсоры. Наркодоллары, во-вторых, мгновенно стимулируют и без того
достаточно хорошо развитый в Китае коррупционный механизм. В-третьих, не
исключена возможность того, что на почве религиозного фундаментализма,
фанатизма и торговли оружием афганские моджахеды установят контакты с
лидерами сепаратистов из Синьцзян-Уйгурского Автономного района, которые
выступают за отделение региона от Китая. Такие попытки к тому времени уже
предпринимались. Учитывая печальный опыт, приобретенный во время "Опиумных
войн" (1840-1842 и 1856-1860 годы), когда от территории Великой Китайской
Империи был отторгнут обращенный в английский протекторат Гонконг,
возвращенный Китаю лишь спустя 150 лет (в 1997 году) китайские власти могли
бы пойти на наращивание в регионе военной силы, что приведет к нарушению
паритета и усилению здесь политической нестабильности и напряженности.
Предвосхищая такое развитие событий, китайские власти выразили твердое
намерение крепить международное сотрудничество в борьбе с наркобизнесом.
Так, в Бишкекской декларации Глав государств республики Казахстан, Китайской
Народной республики, Кыргызской республики, Российской Федерации и
республики Таджикистан, подписанной 25 августа 1999 года, подчеркивалось:
"Стороны отмечают важность эффективного противодействия международному
терроризму, незаконному обороту наркотических средств и психотропных
веществ, контрабанде оружия, нелегальной миграции и другим формам
трансграничной преступной деятельности..."

1.3. Боевые действия в Баткенском и Чон-Алайском районах Ошской области
в 1999, 2000 годах как попытка международных террористических группировок
установления контроля за основными региональными наркотрассами.

Мировая практика, события далекой и недавней истории подтверждают
непреложный факт, что наркобизнес является не только способом обогащения
преступных кланов в государствах традиционной демократии, развивающихся
странах и странах третьего мира, а главным образом - средством осуществления
большой политики. Масштабный наркобизнес в форме наркотрафика позволяет
накопить крупные средства для осуществления выгодной и удобной для
наркобизнесменов политики внутри стран, производящих наркотики. Он рождает и
поощряет возможность влиять на политику соседних государств, так как
заинтересован в беспрепятственном транзите через их территории, он
субсидирует свержение неугодных правительств, вооруженное вмешательство во
внутренние дела государств с различными социальными системами, чтобы
насадить угодных, послушных правителей, осуществляет постоянную
целенаправленную разведку в приграничных с этими странами регионах. Не
получая должного отпора на границах государств, через которые
наркотрафиканты транспортируют опий, героин, кокаин или марихуану к местам
сбыта и массового потребления (Россия, США, Балтия, Западная Европа),
наркоэкспансия исключительно заинтересована в дестабилизации обстановки в
сопредельных странах, в недопущении выработки, а тем более в осуществлении
этими странами согласованной единой политики противодействия ей.
Характерно, что наркоэкспансия в любой форме, как правило,
осуществляется под благовидным предлогом "защиты свободной торговли" или
обеспечения свободного религиозного волеизъявления. Классическим тому
подтверждением стали уже упоминавшиеся в этой работе "Опиумные войны" против
Китая, которые вели Англия с Францией, используя в качестве предлога
мероприятия китайских властей против контрабандной торговли опием.
Другой пример, менее масштабный для истории, но не менее значимый в
русле исследуемой темы - это баткенские события на юге Кыргызстана летом
1999, 2000 годов, когда крупные вооруженные банды исламских экстремистов
вторглись из Таджикистана на территорию суверенного Кыргызстана, захватили
несколько приграничных сел, 12 заложников, вынудили более шести тысяч
местных жителей покинуть родные места... 26 сотрудников милиции,
военнослужащих, мирных граждан погибли тогда в схватках с экстремистами,
около ста получили ранения. Было затрачено свыше 200 миллионов сомов на
проведение частичной мобилизации, экипировку, переброску в зону вооруженного
конфликта воинского контингента.
Подоплека баткенских событий, их корни, причины в общем русле
современного исламского экстремизма, нацеленного против прогрессивного
светского развития государств Центральноазиатского региона, избравших после
распада СССР строительство гражданского, демократического общества,
достаточно исследованы в ряде научных публикаций. Ученые, политические
деятели, журналисты с разных позиций анализировали причины вооруженного
конфликта, ход боевых действий в Баткенском, Кадамджайском, Чон-Алайском
районах Ошской области Кыргызской республики в 1999 - 2000 годах. Их выводы,
в основном, сводились к следующему:
1.Религиозный экстремизм ныне приобрел форму масштабной перманентной
войны (Чечня, Афганистан) или систематических террористических актов
(Ближний Восток, Кашмир), совершаемых бандами международных террористов,
вооруженных и обученных на нарко- и нефтедоллары. Их идеологией является
"джихад" - война с "неверными", исповедующими не только другую религию, но и
придерживающихся светского образа жизни, демократической политической
ориентации. Баткенские события - это лишь часть религиозной экспансии.
Активизация "исламского фактора" в 90-х годах вызвана появлением на мировой
арене молодых независимых государств из числа республик распавшегося Союза
ССР, расположенных в традиционно мусульманском регионе: Узбекистана,
Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана.
Геополитические интересы, богатые природные ресурсы, затянувшийся
экономический кризис в регионе создали сравнительно благоприятную почву для
замены химерной коммунистической идеи всеобщего равенства, мнимой свободы и
"счастья", насаждавшейся на протяжении 70 лет советским тоталитарным
режимом, идеей религиозного фанатизма, вооруженной борьбы за мировое
господство, отказа от благ цивилизации во имя обретения "подлинной духовной
свободы" и приобщения к "истинным " духовным ценностям ислама.
2. Фанатичная идея религиозных экстремистов в лице его наиболее рьяных
приверженцев ваххабитов о перманентном джихаде получила новый импульс после
успехов религиозного движения "Талибан" в соседнем с Таджикистаном и
Узбекистаном Афганистане. Здесь талибы вооруженным путем за годы гражданской
войны установили свою власть на 92% территории Афганистана. Бои с верными
законному правительству Раббани войсками шли на севере страны, в
непосредственной близости с границей Таджикистана.
Расширению влияния ваххабитов способствовали и события в Чечне, где
первая война (1995-1996 годы) завершилась фактическим признанием Россией
легитимности режима А. Масхадова, который возвел бандитизм, насильственный
захват соседних территорий, работорговлю, разграбление природных ресурсов в
ранг государственной политики. Заявляя на словах о своей готовности "навести
порядок и положить конец захвату заложников", режим Масхадова на деле
поощрял международный терроризм, сепаратизм, становился оплотом, центром
международной организованной преступности и наркобизнеса. В Чечню
направлялись для отмывания незаконно нажитые капиталы, здесь скрывались от
суда и следствия уголовные преступники, объявленные в розыск в ряде стран
СНГ. Здесь создавались базы для подготовки террористов, изготавливались
взрывные устройства, затем использовавшиеся при совершении терактов в
Москве, Буйнакске, Волгодонске, Пятигорске, повлекшие многочисленные
человеческие жертвы. Характерно, что превращение Чечни в оплот
международного терроризма проходило и происходит под массированным
прикрытием идеологической словесной завесы о "борьбе народа за свободу и
независимость", создания мученического ореола вокруг личностей таких
преступников, как Басаев, Хаттаб, Радуев, Гелаев и т.п. Причем в некоторых
кругах мировой общественности такой подход находит поддержку. Свидетельство
тому - высказываемое некоторыми лидерами Европейского Союза мнение о
возможности создания на территории Чечни суверенного мусульманского
государства наподобие Азербайджана или решение Межпарламентской Ассамблеи
(апрель 2000г.) о приостановлении членства России в этой международной
организации в связи с событиями в Чечне. Но, как известно, Москва фактически
проводит целенаправленную вооруженную, политическую, экономическую акцию по
укреплению территориальной целостности Российской Федерации, уничтожению
вооруженных банд боевиков-экстремистов, искоренению международного
терроризма. Несомненно, война не должна и не может быть средством решения
спорных вопросов, внутренних конфликтов. Однако нельзя не видеть и не
оценить по достоинству ту высокую ответственность, которую приняли на себя
президент, правительство, армия, правоохранительные органы, народ России
перед цивилизацией, мировой общественностью за сохранение статус-кво,
стабильности на планете, ликвидацию международного терроризма, бандитских
формирований, крупного центра экстремизма, транснациональной организованной
преступности, наркобизнеса. Именно "синдром Чечни" ярко проявился в
баткенских событиях в Кыргызстане летом в 1999, 2000 годах. Он коснулся и
Дагестана, может проявиться в других регионах, где заинтересованные в
дестабилизации обстановки экстремисты попытаются захватить власть.
"Синдром Чечни", тактику внедрения силой оружия и наркотиков идеологии
сепаратизма, религиозного экстремизма, явно противоречащей провозглашенным
ООН принципам мирового сосуществования, веротерпимости, уважения прав и
свобод личности, емко сформулировал Мовлади Удугов - главный идеолог
"Республики Ичкерия". В интервью одной из рижских газет, перепечатанном в
московском "Современнике" под выразительным заголовком "Мы взорвем Россию
изнутри", М. Удугов цинично сформулировал конечные цели ваххабитского
экстремизма и значение наркоэкспансии в глобальном переделе мира. На вопрос
корреспондента: "Вы всерьез полагаете, что отряды моджахедов могут угрожать
России и дойти до Москвы?", М. Удугов отвечает: "Если мы (чеченские боевики)
объединимся с афганскими и среднеазиатскими моджахедами, то да. Россию мы
возьмем под контроль мирными средствами. Какими? Основных направлений три:
поставка наркотиков, захват экономических позиций и привлечение на свою
сторону региональных лидеров. Кремль дал молодому поколению в руки автомат,
а мы его посадим на иглу... Наркотики - это средство, а не цель. Достаточно
иметь в городе 20% наркоманов и держать в руках поставку наркотиков, то с
людьми тут можно сделать все что угодно: провести нужные митинги, устроить
беспорядки, наконец, добиться смены руководства. С помощью наркотиков мы
осуществим свою главную цель: создание на территории России исламского
государства. Коммунизм рухнул, русское православие в нынешнем своем
состоянии - религия обреченных, идеалы демократии в России явно не
прижились. В этих условиях идеологический вакуум мы и заполним исламом...".
Далее идеолог современного религиозного экстремизма откровенно
рассуждает о том, как ловко чеченцы подкупают пограничников, российских
генералов, через которых покупают оружие, взрывчатку и которых намерены
"протолкнуть" в губернаторы на выборах. Не трудно разгадать подоплеку этих
коварных откровений: скомпрометировать отдельных крупных госчиновников,
военкомов, посеять сомнение в порядочности госаппарата, убедить инвесторов в
бесперспективности поддержки России, где коррупция поразила все властные
структуры, а война с Чечней будет перманентной.
Но в то же время нельзя не заметить, что утверждение М. Удугова -
министра печати и информации в правительстве Ичкерии - о том, что
распространение наркотиков и объединение моджахедов Чечни, Афганистана,
Средней Азии являются для ваххабитов, международных террористов реальным
средством для достижения конечной цели, не лишено оснований. Это еще раз
подтверждает наши выводы о том, что баткенские события лета 1999, 2000
годов, активизация банд "Исламского Движения Узбекистана" (ИДУ) на
афгано-таджикской границе, а также на границе Таджикистана с Кыргызстаном,
Узбекистаном, периодические "наркодесанты" с афганской территории, - звенья
одной цепи, выкованные в одном центре. И для сплочения, объединения
дестабилизирующих сил лидеры - идеологи ваххабизма будут и впредь
использовать наиболее слабые, окончательно не отрегулированные проблемы во
взаимоотношениях независимых государств СНГ: прозрачность границ, давние
взаимные претензии жителей Ферганской долины на пользование поливной землей,
пастбищами, арыками, автомагистралями, проходящими через соседние смежные
республики. Особенно остро это ощущается в таджикско-узбекских анклавах Сох,
Ворух, Шахимардан, буквально "вклинившихся" в Кыргызстан после
административно-территориального размежевания в Средней Азии в 1921-1924
годах. Далеко не случайно первая проверка сил, первый удар объединенных сил
моджахедов-экстремистов пришелся в 1999 году на Баткенский район
Кыргызстана, на территории которого находятся перечисленные анклавы, как не
случайно то, что талибы в марте 2000 года официально признали Чеченскую
Республику Ичкерия, в Кабуле торжественно открыли ее посольство и
согласились принять у себя чеченское "правительство в изгнании"
3. Объявленный международным преступником номер один, организатор
международной террористической сети "Аль-Каида", Усама бен Ладен находится в
розыске с 1997 года. Он меняет места обитания. За ним, после кровавых
террористических актов 11 сентября 2001 года в США, ведут охоту целые
воинские формирования, агенты Интерпола, разведки США, Великобритании, но он
пока остается неуловимым. Бен Ладен - этот недавний агент ЦРУ - осенью 1999
года посетил Чечню, выделил 30 миллионов долларов и 2 тонны героина на
"священную войну" с "неверными". Этим актом бен Ладен тогда в очередной раз
подтвердил свой имидж "главного террориста" и своеобразный стиль поддержки
религиозного экстремизма: денежный аванс вместе с наркотиком, который в
месте изготовления - Афганистане - стоит в 10 раз дешевле, чем в Европе. Бен
Ладен, выдавая себя за непримиримого борца за "чистый ислам", таким способом
понуждал своих сторонников продавать героин, опий, менять их на оружие, тем
самым благословлял наркоманию, превращая наркотик в действенное оружие
против "неверных". Обосновавшись в Афганистане и всемерно поддерживая
движение "Талибан", бен Ладен активно содействовал реализации героина,
превращая наркотик в "оружие массового уничтожения" своих идейных
противников, т.к. целенаправленно транспортировал героин и опий в Европу,
США, страны Азии.
4. Организатор баткенских событий, лидер ИДУ, Джума Намангони (Хаджиев)
весной и летом 1999 года неоднократно ездил к бен Ладену в Афганистан,
согласовывал с ним свои террористические акты, разрабатывал совместную
тактику диверсионной деятельности в Центральноазиатском регионе. Только на
проведение мероприятий по объединению различных оппозиционных узбекских
партий и движений ("Эрк", "Хизб ут-Тахрир") создание штаб-квартиры в
Кандагаре (Афганистан), экстремистские организации выделили Исламскому
движению Узбекистана в конце лета 1999 года два миллиона долларов. И сразу
последовала баткенская акция банд Намангони как своеобразный отчет о том,
что деньги потрачены не зря. После краха баткенской авантюры узбекская
оппозиция приступила к созданию двух крупных баз у селений Мармоль и
Хайратон афганской провинции Балх вблизи афгано-узбекской границы, где
разместилось по 2 тысячи боевиков. Там же располагались крупнейшие
лаборатории талибов по производству героина, что доказывало тесную связь
международного терроризма и наркотрафика. Ежегодные доходы "Талибана" от
торговли наркотиками оценивались в 7 миллиардов долларов.
Чтобы ясней представить себе облик некоторых полевых командиров
боевиков, вторгшихся летом 1999 года на баткенскую территорию, главаря
вооруженной группировки Д. Намангони, целесообразно, на наш взгляд, кратко
проанализировать его биографию, истоки и суть ваххабизма, который они
вызвались насаждать вооруженным путем.
Ваххабизм крайне фанатичен и воинственен в борьбе с политическими
противниками. Главным средством достижения своих целей ваххабиты считают
джихад против "неверных". Современные идеологи ваххабитского движения
усиленно проповедуют возврат к "чистому исламу", не признают пророков,
святые места, требуют следовать только тексту Корана, отвергая все его
толкования. Порой отрицают даже культ пророка Мухаммеда, утверждая, что
Аллаху нужно молиться "без посредников". Ваххабиты отвергают достижения
мировой культуры.
Существует мнение: проникновение ваххабизма в Кыргызстан и Узбекистан
непосредственно связано с посещением в 1991 году Намангана и Оша доктором
Амужидом Али - теоретиком этого религиозного течения, который проповедовал в
мечетях, вербовал сторонников.
В 1992 году в Наманган приезжали эмиссары из Азербайджана с целью
создания боевой группы "Товба" из твердых последователей идей ваххабизма.
Одним из лидеров и основателей этой группы стал Турсунбаев Юлдашхан -
молодой имам мечети Базар-Коргонского района Джалал-Абадской области
Кыргызской Республики. Из Азербайджана он привез устав "Товбы", основанный
на крайне воинственной платформе "Аяту-Джихад", пропагандирующей "священную
войну с неверными за истинный Ислам". Цель группы "Товба" - применение силы
"во имя Ислама", прежде всего в экспроприации средств для нужд ваххабитов. В
случае отказа от добровольной выдачи денег или другого имущества устав
"Товба" рекомендовал разбои, убийства. Одними из первых членов группы
"Товба" стали Ахунов Расул, Мамаджанов Талиб, Абдурахманов Муххамад, Юлдашев
Абдували и Юлдашев Абдурасул, которые давно разыскиваются
правоохранительными органами Узбекистана за совершение тяжких преступлений
на религиозной почве. Совсем недавно правительство Азербайджана запретило
деятельность экстремистских организаций военно-фундаменталистской
направленности, которые финансировались из Саудовской Аравии, расценив эту
деятельность как посягательство на территориальную целостность, миролюбивую
политику государства.
Боевики группы "Товба" обучались партизанским навыкам ведения войны в
партизанских условиях на территории Афганистана и Пакистана. В общей
сложности около 300 коренных жителей Ферганской долины (Фергана, Андижан,
Наманган, Ош и Джалал-Абад) обучались в спецлагерях в Афганистане и
Пакистане. Группа "Товба" начала свои действия с уничтожения памятника
Ленину в г. Намангане и объявила войну против "кафиров", т.е. иноверцев.
Правительство Узбекистана, оценив действия террористов из "Товбы" как
государственное преступление, начало принимать в 1995-1996 гг. против них
жесткие меры, после чего члены группы "Товба" ушли в подполье и разъехались
по всей Ферганской долине. Долгое время основным местом дислокации этой
террористической группы являлся лагерь "Девансу" в горном урочище на
таджикском Памире. Руководил этой бандитской группировкой Джума Намангони,
он же Ходжиев Жумабай, 1969 года рождения, уроженец села "Ходжа"
Наманганской области. Тесную связь с группой поддерживали и некоторые жители
Баткенского, Наукатского, Базар-Коргонского районов Кыргызстана. Д.Намангони
с девятью сообщниками с 1996 года разыскивался правоохранительными органами
Узбекистана за совершение умышленных убийств, разбоев, терроризм, пропаганду
национальной, расовой и религиозной вражды, посягательство на
конституционный строй Республики Узбекистан и организацию преступного
сообщества. Некоторые из них были задержаны правоохранительными органами
Республики Узбекистан и Кыргызской Республики в 1997 году и предстали перед
судом. Отдельные находились среди боевиков, нарушивших в конце августа 1999
года государственную границу Кыргызской Республики и оккупировавших
некоторые села Баткенского района.
Убедившись, что коварные планы ИДУ не находят поддержки среди коренного
населения южных районов Кыргызстана, подвергшихся агрессии, а военная
авантюра с захватом нескольких сел в Баткенском, Чон-Алайском районах
вызвала консолидацию антитеррористических сил, объединение усилий стран СНГ,
Китая в борьбе с вооруженной экспансией, лидер боевиков Джума Намангони со
своим отрядом численностью около 700 человек в первой декаде мая 2000 года
покинул урочище таджикского Припамирья, где отсиживался после изгнания с
кыргызской земли, и передислоцировался в Афганистан, в провинцию Кундуз,
контролировавшуюся талибами. Этим шагом Д. Намангони, как один из лидеров
ИДУ, подтвердил, что меняет своих хозяев: от объединенных действий с
отрядами таджикской оппозиции, вместе с которыми он в 1992-1997 годах
сражался против правительственных сил в Таджикистане, он отныне открыто
перешел к талибам, признал их идеологию и тактику борьбы за возрождение
"великого исламского государства Тимуридов". И одновременно стал еще более
активно транспортировать афганский наркотик через хорошо разведанную и
знакомую территорию южных приафганских районов Узбекистана, Таджикистана,
поскольку наркотрафик оставался главным разменным товаром талибов, платой за
приобретаемое оружие, транспорт, горючее. После роспуска оппозиционных
таджикских формирований в 1998 году и создания коалиционного правительства в
Душанбе, отряд Джумы Намангони превратился в непрекращающуюся "головную
боль" официальных властей. Он переориентировался и, не сложив оружия,
перешел к открытым угрозам в адрес Президента Республики Узбекистан Ислама
Каримова и проводимой им государственной политики по ограничению
религиозного экстремизма. Связанный договором о сотрудничестве и
взаимопомощи с некоторыми входящими в СНГ суверенными государствами
Центральной Азии: Казахстаном, Кыргызстаном, Узбекистаном - официальный
Душанбе, после баткенской авантюры Джумы Намангони, стал усиленно искать
выход, чтобы изгнать его со своей территории, избавиться от опасного
соседства, обеспечить мир и стабильность в регионе.
В начале мая 2000 года в Припамирье по указанию Президента Таджикистана
Эмомали Рахмонова была направлена правительственная комиссия, которая вела
переговоры с Джумой Намангони. В состав комиссии входили его недавние
соратники, бывшие лидеры объединенной таджикской оппозиции Саид Абдулло
Нури, нынешний вице-премьер министр Республики Таджикистан, и Мирзо Зиеев,
возглавлявший министерство по чрезвычайным ситуациям. Трудные и длительные
переговоры завершились согласием Намангони и полевых командиров узбекской
военно-политической оппозиции покинуть территорию Республики Таджикистан,
что и было осуществлено через Дарвазский район : из Тавиль-Дары. Однако, по
данным МНБ КР, отдельные группы боевиков ИДУ и их наблюдатели находились в
сопредельных территориях Таджикистана вплоть до лета 2000 года.
Анализируя тактику боевиков, вторгавшихся летом - осенью 1999 и 2000
годов на территорию Баткенского и Чон-Алайского районов Ошской области
Кыргызстана, автор настоящего исследования приходит к выводу, что одна из
главных их целей была разведка новых путей трафика наркотиков из Афганистана
в Центральную Азию и далее в Россию. Это подтверждают материалы опергруппы
УБОП МВД.
С первых же часов вооруженного вторжения бандформирований на территорию
Баткенского, Кадамджайского, Чон-Алайского районов Ошской области
оперативная обстановка там находилась под постоянным контролем сотрудников
МВД, командированных в зону боевых действий в конце августа и бессменно
находившихся до 15 октября, когда последние боевики были вытеснены из
Кыргызстана. Оперативники вели систематическую глубокую разведку,
анализировали и передавали в объединенный штаб Вооруженных Сил,
действовавший в зоне боевых действий, в МВД собранные сведения, вели
разъяснительную работу среди населения. На основании добытых разведданных
усиливались оперативные воинские группировки на различных направлениях,
создавались дополнительные блокпосты. Всего же за время вооруженного
конфликта в зоне боевых действий находилось 719 сотрудников МВД из различных
служб и регионов. Они действовали вблизи оккупированных сел, на джайлоо,
непосредственно в селениях по разработанной легенде, маскируясь под местных
жителей, налаживали в особых условиях оперативно-поисковую милицейскую
работу, устанавливали формы связи боевиков с внешним миром, выясняли, где
они прячут заложников, оружие, наркотики.
Боеприпасы, одежда, продукты питания сюда, в основном, доставлялись из
Джергетальского района Таджикистана через перевал "Тельбе". Боевики явно
заигрывали с местными жителями, не грабили их в открытую, но под видом
"жертвоприношения" отбирали скот. Поселившись в покинутых домах,
распоряжались имуществом, заготовленными на зиму продуктами питания,
топливом, урожаем, предлагали наркотики. Одна большая группа боевиков, до
120 человек, расположилась на джайлоо Шибеге, установила радиоантенны,
зенитную установку, блокпосты. Вторая крупная группировка боевиков (65-70
человек) окопалась в селе Зардалы. У въезда установили сдвоенные блокпосты:
дальние (1-2 человека) и ближние (15-20 человек). Выпускали из села только
по пропускам, подписанным "Командон-Халидом", которые выдавались в местной
мечети. Всех расспрашивали о дислокации правительственных войск. Боевики
были вооружены автоматами, гранатометами, у них имелись установки типа
"Стингер-9", "Стингер-6". Зенитную установку на треноге боевики 20 сентября
привезли на лошадях из села Кожо-Ашкан, где у них располагалась перевалочная
база вооружения, провианта. Треногу установили на окраине недалеко от
мечети. Туда же внесли пакеты с белым порошком (очевидно, героин).
Собранная разведывательная информация по горячим следам позволила
сделать вывод о надуманности официальной версии о цели вторжения
бандформирований на территорию суверенного Кыргызстана. Заявление о том, что
они якобы представляли собой вооруженные силы ИДУ и имели единственную цель
- просочиться в Узбекистан, чтобы вести там вооруженную борьбу с режимом
Каримова, который якобы репрессировал свыше 500 тысяч "истинных мусульман",
сторонников создания теократического государства, явно надумана. В интервью
корреспонденту "Московских новостей", опубликованном 12 октября 1999 года
под заголовком "Меня называют шайтаном", Президент Республики Узбекистан
Ислам Каримов, анализируя ход операции силовых структур Узбекистана,
Кыргызстана против вооруженных экстремистов-диверсантов ИДУ, проникших в
Баткенскую область Кыргызской Республики с территории Таджикистана,
подчеркнул: "Там, в высокогорье, есть десятки урочищ с горячими источниками,
которые бандиты уже давно облюбовали. Есть такой пункт Карамык, с одной
стороны киргизский, с другой - таджикский, на дороге из киргизского Оша до
таджикского Джергетала и дальше на Хорог. Если это оппозиционеры, желающие
воевать против Узбекистана, почему они трижды атаковали Карамык, весьма
далекий от узбекской границы? Да потому, что это ключевой пункт наркотрафика
из Афганистана через Хорог на Ош, являющийся главным перевалочным пунктом
транзита наркотиков из Центральной Азии в Европу, и только сейчас Акаев
укрепил этот участок, поставив там 500 пограничников. Так при чем тут
версия, что боевики собирались воевать против Узбекистана". По безлюдным
горным ущельям Памиро-Алая, не заходя в кыргызские селения, гораздо
безопаснее и быстрее можно было приблизиться и пересечь границу с
Узбекистаном и раствориться там. Во-вторых, тактика террористов всегда
рассчитана на фактор внезапности, неожиданности, неподготовленности
вероятного противника, против которого готовится этот теракт, окутанный, как
правило, глубокой тайной.
Баткенские же события развивались по-иному сценарию. Боевики как будто
заранее стремились привлечь к себе внимание, придать своей вооруженной
экспансии масштабный характер, тщательно проверить реакцию высших
государственных органов из Ташкента, Бишкека, Душанбе, властей районного и
областного масштаба, местных жителей на их планы и попытку оккупации части
территории. Одновременно боевики пытались не только прозондировать
настроение людей из приграничных сел, но и систему охраны границ. Главное же
их интересовало, насколько реально совместное противодействие вооруженной
агрессии против стран СНГ в рамках московского (1993года) договора о
коллективной безопасности и регионального соглашения между Казахстаном,
Кыргызстаном, Узбекистаном о дружбе и взаимной помощи. Задолго до баткенских
событий боевики появлялись на рынках анклавов Ворух, Сох, в Баткене,
расплачивались за покупки долларами и почти не прятали оружие. Тем самым
открыто пытались привлечь к себе внимание, заявить о том, что имеют богатых,
влиятельных покровителей, хорошо экипированы, вооружены, пользуются
поддержкой руководителей движения "Талибан" в Афганистане, Усамы бен Ладена,
ваххабитских центров в Саудовской Аравии, Ираке. С собой принесли в большом
количестве пропагандистскую литературу, разъясняющую позицию ИДУ, планы
создания теократического исламского халифата в Ферганской долине. Это также
подтверждало о длительной, тщательно продуманной, заранее спланированной,
идеологически подготовленной акции, которую следует рассматривать как
составную региональную часть широкого глобального наступления религиозного
экстремизма на мировую цивилизацию, светский образ жизни под прикрытием
громких лозунгов о свободе, равноправии, национальной независимости.
Методы международных террористов, орудовавших в Баткенском районе, как
две капли воды походили на прошедшие длительную апробацию в Чечне: захват
заложников, превращение их в предмет политического торга для получения
выгодных уступок от официальных властей или солидного выкупа, оккупация
приграничных сел и связанная с ней проблема беженцев, поощрение
коллаборационизма, целенаправленная пропаганда панисламистских идей,
насильственное обучение местного населения оккупированных сел Корану и
использование предателей для проведения разведки, пополнения рядов боевиков.
Тактика боевиков несомненно была продумана заранее и нацелена на
создание впечатления у местного населения о силе, "справедливости",
"легитимности" новой власти, использование привычных для аборигенов приемов
и форм осуществления властных полномочий, соблюдение внешних приличий на
бытовом уровне, чтобы нейтрализовать недовольство, сопротивление
захватчикам, приобрести побольше сторонников, через них по возможности
распространить слухи о своем могуществе, целях, собрать дополнительные
сведения об особенностях окружающей местности, инфраструктуре, горных
тропах, дислокации и численности армейских и милицейских подразделений. С
этой целью боевики выборочно отпускали некоторых захваченных в плен
милиционеров, кто продемонстрировал знание Корана или за время пребывания в
плену научился наизусть читать суры. Боевики не запрещали отдельным жителям
захваченных сел торговать домашним скотом, зерном в Баткене, Кадамджае, и
привозить подробные сведения об окружающей обстановке, настроении людей в
райцентрах. При этом боевики тщательно проверяли каждого, кто покидал
временно оккупированную территорию, убеждаясь, что он лоялен к ним,
оставляет семью, жилье и наверняка вернется, выполнив их дополнительное
задание: привезти нужные сведения разведывательного характера, фураж,
продукты.
В первое время (июль-август) боевики щедро расплачивались долларами за
услуги и оказываемую им населением помощь, явно уверенные, что таким путем
завоюют авторитет в народе, убедят массы в справедливости своей идеологии,
целей и способов их осуществления, привлекут новых сторонников. В
захваченных селах они, как правило, располагались в пустовавшем жилье
беженцев, где распоряжались как хозяева. С теми селянами, кто не покидал
жилья, они пытались поступать сравнительно корректно, явно рассчитывая
произвести положительное впечатление, расплачивались за пищу, постельные
принадлежности. Похороны погибших в бою боевиков проводились в соответствии
с религиозными ритуалами. Террористы пытались не оставлять раненых и трупы
на поле боя, места захоронений содержались в секрете. И лишь после окончания
военных действий, когда опергруппы МВД, воинские формирования вели зачистки
местности и натыкались на свежие могилы боевиков, они убеждались, что все
захоронения оказались тщательно заминированными, т.е. превращены в хитрые
ловушки.
Когда боевики были вытеснены с территории Кыргызстана и вынуждены были,
неся потери, уходить за перевал на свои зимние базы в Таджикистане, а затем
и на контролируемую талибами территорию соседнего Афганистана, бандиты
перешли к открытому грабежу: угоняли яков, баранов, лошадей. Они жестоко
расправились с милиционером Чон-Алайского РОВД Т. Шадыбековым, захваченным в
плен 30 июля в селе Зардалы, осквернили мечеть в этом населенном пункте. Эти
действия раскрыли подлинную сущность экстремистов, сорвали с них маски
"бескорыстных борцов за ислам".
Обращает на себя внимание характерная деталь: бандформирования
тщательно контролировали эфир, осуществляли радиоперехваты, анализировали
передачи государственных и частных радиостанций. Свежая пресса поступала к
ним регулярно по заранее оплаченным каналам. Это позволяло боевикам в ходе
переговоров о судьбе заложников выдвигать требования, претензии к отдельным
средствам массовой информации (СМИ), которые якобы "необъективно" с их точки
зрения освещали, оценивали события.
Анализируя итоги баткенских событий, невольно приходится
констатировать, что ни одной из открыто декларировавшихся лидерами
боевиков-экстремистов целей, они в результате не достигли. Наоборот, мировое
общественное мнение с трибуны ООН заклеймило эту акцию как экспансию
международного терроризма, как коварную акцию транснациональной
организованной преступности против суверенного государства и призвало дать
достойный отпор экстремистам. В рамках осуществления договора стран СНГ о
коллективной безопасности, соглашения о Дружбе и Сотрудничестве между
суверенными государствами Центральноазиатского региона, о взаимопомощи
государств "Шанхайской пятерки" (Россия, Китай, Казахстан, Кыргызстан,
Таджикистан) были осуществлены комплексные мероприятия по усилению
обороноспособности Кыргызстана, укреплению государственных границ,
Вооруженных сил. Осенью-зимой 1999-2000 годов были созданы объединенные
антитеррористические центры, штабы, тактические группы по линии МО, МВД,
МНБ, проведены оперативно-тактические, командно-штабные военные учения с
тренировочным нанесением ударов по базам боевиков в Таджикистане,
Афганистане. Началось формирование единой информационной базы данных о
террористических группировках, экстремистских бандформированиях, их лидерах,
дислокации, связях, путях снабжения оружием и т.д. Ускоренным темпом была
сформирована новая Баткенская область, пограничная служба Кыргызской
Республики. На границе с Таджикистаном в Баткенском, Кадамджайском,
Чон-Алайском районах были размещены погранотряды, в помощь национальной
пограничной службе Кыргызстана стали создаваться отряды самообороны.
Таким образом, надежды лидеров боевиков-экстремистов вбить клин между
суверенными государствами Центральной Азии, закрепиться в Кыргызстане и
отсюда продолжить осуществление бредового плана создания Ферганского
халифата, оказались тщетными. ИДУ, другие экстремистские группировки,
поддержавшие баткенскую акцию, разоблачили себя как реакционные, преступные,
опасные банды террористов, борьба с которыми должна вестись в международном
масштабе. Анализируя вышеприведенные факты, можно сделать вывод о том, что
главной целью баткенской вооруженной акции 1999 года была разведка боем
новых путей возможной массовой контрабандной транспортировки наркотика через
труднодоступные горные тропы Памиро-Алая, создание промежуточных баз, сети
проводников, информаторов, перевозчиков и т.д. Эту цель наверняка им удалось
осуществить. Доказательством может служить не только тщательная разведка
безопасных путей в труднодоступных ущельях Тавиль-Дары, Джергетала, но
главным образом участившееся число задержаний наркокурьеров с афганским
опием и героином, которые провели оперработники Управления по борьбе с
наркобизнесом МВД Кыргызской Республики совместно с коллегами из УВД Ошской,
Баткенской, Джалал-Абадской областей. Причем путь наркотрафика пролегал, в
основном, через те места, где недавно шли бои. Так, 21 марта 2000 года в Оше
была задержана группа наркодельцов, у которых изъято 200 килограммов
опия-сырца. В Джалал-Абадской области за первый квартал 2000 года было
обезврежено 3 группы наркотрафикантов с афганским героином. Согласно
оперативной информации из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, там тоже
заметно возросло число выявленных попыток провоза наркотиков афганского
происхождения. Причем, исходная точка - горные кряжи Баткенского региона
Кыргызстана.
Эти факты косвенно, подтверждают наш вывод, что организаторы баткенской
авантюры из-за рубежа посчитали, что основная цель - разведка боем
наркотрасс через территорию Кыргызстана - оказалась в целом удачной. И
теперь можно усиливать наркоэкспансию, держа регион в страхе перед новым
вторжением. Прямым же доказательством верности наших выводов могут быть
обнаруженные впоследствии в глухих ущельях тайники с оружием и наркотиками,
а также другие разведданные оперативной группы МВД. Ею, например, были
разоблачены братья Акботоевы, Шерали и Курсан, принимавшие активное участие
в первом баткенском вооруженном конфликте в качестве проводников,
консультантов полевых командиров бандформирований. Уроженцы баткенского
кишлака Раут-Каут, они с конца 1980-х годов попали под влияние ваххабитов,
призывавших к вооруженной борьбе для установления нового теократического
гособразования - халифата в Ферганской долине. Главари ИДУ вовлекли Шералы
Акботоева в преступную деятельность: пропаганда идей ваххабизма,
распространение литературы экстремистского толка, разведка наркотроп,
вербовка местных жителей в банды ИДУ, пополнение отрядов Джумы Намангони, с
которым он был дружен. В боевых операциях Акботоевы не участвовали, но
проводили боевиков в тыл армейских блокпостов или в обход их. Кроме того,
занимались продовольственным обеспечением боевиков и осуществляли разведку
местности. При этом, судя по внезапно появившимся в их хозяйстве одежде,
транспорту, наркопроводники явно обогатились. Не удивительно, поэтому, и
отношение Джумы Намангони к идее обменять арестованных органами МВД КР
Акботоевых на японских геологов, захваченных боевиками в качестве
заложников. Отвергнув несколько предложений официальных властей Кыргызстана
вернуть заложников за выкуп, главарь боевиков в обмен на арестованных в
сентябре 1999 года за пособничество бандформированиям братьев Акботоевых
согласился выдать не только японцев, но и переводчика, и командующего
внутренними войсками МВД Кыргызской Республики генерал-майора А. Шамкеева.
По мнению автора исследования, это не просто благородный жест, а
естественная реакция главаря экстремистов, не желавшего потерять своих
осведомителей, пособников, которые установили надежные связи, высветили
наркотропы и обязаны были и дальше оказывать разведуслуги бандформированиям,
рассчитывавшим надолго обосноваться на кыргызской земле. После длительных и
сложных переговоров обмен состоялся. И сразу же этот "серый кардинал" -
Шералы Акботоев - исчез в лагерях боевиков в Таджикистане, перешел в
Афганистан, вошел в руководящий совет ИДУ, стал ключевой фигурой, обладающей
огромным объемом информации прежде всего о территории Кыргызстана,
баткенских наркотропах, агентах, готовых продолжить наркотрафик. Этим,
наверняка, он представлял первоочередную ценность и для ИДУ, и для
правоохранительных органов КР, продолжавших отслеживать действия этого
ренегата. 27 мая 2002 года была успешно осуществлена спецоперация по
этапированию (экстрадиции) Шералы Акботоева из Афганистана в Кыргызстан. Это
событие стало сенсационным, т.к. означало, что новая афганская администрация
Х.Карзая готова к выполнению международных обязательств, контролирует
ситуацию в стране и намерена искоренять бандитские террористические
формирования, чья преступная деятельность направлена на низвержение
государственного строя в соседних государствах.
В начале августа 2000 года группа вооруженных боевиков - исламистов из
ИДУ напала с территории сопредельного Афганистана на отдаленные горные
селения Сурхан-Дарьинской области Республики Узбекистан. Узбекские
правительственные войска повели бои на вытеснение и уничтожение
международных террористов. Средства массовой информации в те дни сообщали об
обнаружении в высокогорных Сариосийском и Узунском районах созданных
экстремистами задолго до нападения больших складов с вооружением,
боеприпасами, продовольствием и наркотиками. Обращает на себя внимание тот
факт, что боевики-экстремисты свои тайные склады с оружием и наркотиками
размещают вместе, переправляя их из Афганистана одновременно как бы
уравнивая стратегическую ценность этих грузов.
11 августа 2000 года с территории Таджикистана через анклав Ворух в
высокогорный регион Баткенской области Кыргызстана вторглась вооруженная
группировка боевиков-экстремистов численностью до 150 человек. Террористы
были вооружены значительно лучше, чем в 1999 году, и применили новую
тактику: они просачивались небольшими отрядами мимо погранзастав к местам
дислокации правительственных войск, располагали снайперов на господствующих
горных высотах, и затем штурмовали блокпосты Минобороны Кыргызской
Республики. Получив отпор и отступая, экстремисты пытались выманивать
преследователей из-за укрытий в ущелья, где те попадали под прицельный огонь
снайперов-террористов. За первые 4 дня правительственные войска потеряли
убитыми 15, было ранено 7 военнослужащих. Террористам удалось проникнуть до
12 километров вглубь территории суверенного Кыргызстана. В бою у перевала
Туро они потеряли свыше 40 человек и были отброшены на 8 километров к
границе. Вторгшиеся боевики, как и те, что нападали в 1999 году,
принадлежали к Исламскому движению Узбекистана.
Подводя итоги антитеррористической операции, министр обороны Кыргызской
Республики Э. Топоев отметил: "Среди боевиков были узбеки, таджики, татары,
башкиры, украинцы и русские. В числе командиров или инструкторов были
чеченцы, афганцы, арабы". Экстремисты действовали по сценарию 1999 года,
стремясь дестабилизировать обстановку в регионе и обеспечить запланированную
переброску наркотиков. Благодаря согласованным действиям воинских
формирований республики агрессию тогда удалось остановить. Конец
поддерживаемым талибами террористическим формированиям Джумы Намангони
положили последовавшие после трагических событий 11 сентября 2001 года
действия государств -участниц антитеррористической коалиции