Васильев Л. История Востока

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 3 Африка южнее Сахары: экономика и ориентация в развитии

Несовершенство политической системы, нестабильность власти и свойственные новоявленному примитивно?бюрократическому режиму административные пороки, такие, как непотизм, коррупция, злоупотребление служебным положением, неумение эффективно управлять и т. п., – все это явилось в африканских странах следствием не только отсталой сети социальных связей и отсутствия сколько?нибудь развитой политической структуры, но также и отсталости экономического развития, низкого уровня образовательной и специальной подготовки тех, кто оказывался причастен к управлению. Все это следует считать естественным в молодых государствах, быстрыми темпами структурировавшихся на базе полупервобытности, пусть даже и обогащенной несколькими десятилетиями практики колониальной администрации. Но молодые африканские государства стремились как можно быстрее преодолеть свою вопиющую отсталость. А для этого следовало решить прежде всего две основные проблемы, экономическую и социокультурную. Первая сводилась к организации управления хозяйством и развитию экономического потенциала страны. Вторая – к решению проблем образования населения и подготовки квалифицированных работников. Обе они в конкретных условиях современной негритянской Африки могли решаться лишь при активном содействии и участии государства, административной власти. Это, разумеется, тоже наложило свой заметный отпечаток как на характер власти, так и на выбор пути развития.

Ресурсы и экономический потенциал

Природными ресурсами Южная и Тропическая Африка не обделена. Медь и золото, нефть и алмазы, бокситы и фосфаты, да и многое другое обильно представлены в ее недрах и уже давно и в немалых количествах добываются. Но добычей полезных ископаемых заняты преимущественно иностранные компании или – если иметь в виду ЮАР – те, что основаны некоренным населением. Разумеется, при этом для работы в шахтах, на нефтепромыслах и в иных предприятиях привлекаются как раз коренные жители, африканцы. А в таких странах, как ЮАР, где промышленность хорошо развита и существует, огромное число неплохо оплачиваемых рабочих мест, немалое количество работающих составляют так называемые отходники, т. е. мигранты из соседних африканских стран.
О ЮАР особо говорить не приходится. Это высокоразвитая современная держава с высоким уровнем жизни, причем высоким для представителей всех рас, хотя при этом важно оговориться, что представители белой расы в этой стране апартеида до последнего времени получали за ту же работу в несколько раз больше африканцев. Впрочем, стоит заметить, что уровень зарплаты африканца в этой стране выше, чем в других. Но не только ЮАР, а и многие другие страны все активнее и результативнее разрабатывают богатства своих недр.
Успешно качают нефть Нигерия, Конго и Габон. Маленький Габон практически за счет нефти обеспечивает своим немногочисленным жителям сказочный, невероятный по африканским стандартам уровень жизни – средний ежегодный доход на душу населения равен здесь 3 тыс. долл. Нигерия и Конго тоже за счет нефти не только сводят концы с концами, но и добиваются ощутимых успехов как в темпах годового экономического прироста, так и в доходах на душу населения, хотя Нигерия многонаселенна, а Конго долгие годы истощалось экспериментом в марксистско?социалистическом духе. Богата цветными металлами, а также и нефтью Замбия, причем для активной промышленной разработки ресурсов в этой стране создана хорошая энергетическая база. Отсюда сравнительно высокие темпы экономического роста, хотя при этом уровень жизни достаточно скромен. К числу стран со сравнительно развитой промышленностью обычно относят также Заир с его индустриальным центром в Катанге (медь, кобальт, цинк и пр. металлы), но при этом с весьма низким уровнем жизни населения, Намибию (медь, цинк, урановые руды, алмазы), Ботсвану (алмазы, цветные металлы) с ее сравнительно высоким уровнем жизни населения, Либерию (железная руда, алма?зы).
Ценными ресурсами справедливо считаются и растительные. Так, богата красным деревом республика Кот?д'Ивуар, Гана экспортирует какао?бобы, Кения – кофе и чай, Камерун – какао?бобы, кофе и каучук, Сенегал – арахис, Мозамбик – кешью. И хотя по уровню благосостояния перечисленные страны, как правило, уступают тем, в которых имеется сравнительно развитая промышленность, на общем фоне остальных стран Африки они все же выделяются в лучшую сторону (кроме разве что Мозамбика, обессиленного длительной войной и рискованными социальными экспериментами). Неплохо зарабатывают экспортом собственных ресурсов также небольшие островные государства, в первую очередь Реюньон (ваниль, гвоздика, табак, сахар), а также Сейшелы (рыба и копра), Маврикий (сахар, чай). Достаточно развитым на общем фоне выглядит и королевство Свазиленд с его почти 700 долл. годового дохода на душу населения (сахар, табак, хлопок, цитрусовые).
Как легко заметить из вышеизложенного, экономический потенциал сравнительно развитых африканских стран измеряется природными ресурсами. Есть ресурсы – их разрабатывают и экспортируют, за счет чего и повышается уровень жизни населения. Нет ресурсов – страна, естественно, лишена возможностей для экспорта и оказывается отсталой, нищей. Более того, общие темпы экономического роста Африки в целом за последние десятилетия (приблизительно 5 % в год в 70?х и 3–4 % в 80?х годах) достигались в основном тоже за счет добывающей промышленности, наращивания экспортного производства. В принципе это вполне нормальный путь экономического развития слаборазвитого государства. Проблема в том, что для большей части новых государств Африки такой возможности просто не было. В этом случае должен встать вопрос об альтернативном развитии. Но где было искать альтернативу? Для стран Тропической Африки с их полупервобытной социальной структурой и соответствующим уровнем социокультурного стандарта, цивилизованности альтернативы практически не было. Вот она, жестокая закономерность современных африканских реалий: нет ресурсов – нет развития. И далеко не случайно 28 стран Тропической Африки вошли в число 42 самых отсталых стран мира по классификации специализированных организаций ООН, как не случаен и тот показательный факт, что совокупный валовой продукт полусотни африканских стран за год в конце 80?х годов оказался равным примерно 150 млрд. долл., что соизмеримо с аналогичным продуктом одной Бельгии.
Если говорить экономическим языком, все перечисленные печальные факты означают одно: среди экономического потенциала новых государств Африки нет главной его составной части, без которой процветание в современном смысле невозможно, – нет подготовленного к производительному труду работника. Во всяком случае, во многих странах Африки таких работников в сколько?нибудь достаточном количестве пока еще нет. Имеются в виду как работники, имеющие навыки и квалификацию для регулярного труда на современных промышленных предприятиях, промыслах, плантациях, так и те работники преимущественно городского типа, которые могли бы взять на свои плечи всю массу необходимой работы по налаживанию современной инфраструктуры, – речь идет прежде всего о торговле, бытовом обслуживании, мелком и частично среднем предпринимательстве.
Грех обвинять в этом недостатке самих африканцев, ибо это не их вина, а их беда. Но тем не менее в этом – корень зла. В чем же конкретно все это проявляется? И как эта проблема сегодня решается?

Государство и экономика

Пути решения различны, но в конечном счете почти все они так или иначе упираются в государство, в проводимую им экономическую политику, в ориентацию на ту или иную модель развития. Далеко не случаен при этом тот знаменательный факт, что едва ли не половина из новых государств Африки отдала дань марксистскосоциалистическим экспериментам. О пагубности этой дани еще будет идти речь ниже в специальной главе. Пока же заметим, что причиной ее было то, что в странах, претендовавших на реализацию идей «научного» социализма, осуществлялась суперцентрализация власти при лишении населения практически всех прав и свобод и превращении его в трудовую армию, что во многом отвечало реалиям стран с отсталой экономикой и неразвитым общественным сознанием. Руководителям соответствующих государств казалось, что путем небольших усилий, не меняя коренным образом привычной структуры и при сохранении привычных норм бытия можно за счет энтузиазма и организации сконцентрировать трудовую мощь населения и таким образом решить проблему отсталости. Увы, практика показала, что расчет этот был неверен в самой своей основе. Просчет был в том, что такими методами свободную рыночную экономику не создать. Что же касается несвободной хозяйственной системы, основанной на известных с древности нормативах власти?собственности и централизованной редистрибуции, командно?административной системы управления, то для ее формирования нужны, как показывает история, столетия и тысячелетия, не говоря уже о скромных ее возможностях с точки зрения современных темпов и качества развития.
Если же учесть стартовый полупервобытный, а то и вовсе первобытный уровень, с которого многим из числа отсталых стран Африки приходилось начинать, то станет совершенно понятным, почему марксистско?социалистическая модель с ее откровенным акцентом на коллективизм и эгалитаризм в потреблении (нормы, близкие полупервобытности и первобытности) и неприятием частной собственности и свободного рынка, в основе своей неведомых и африканскому населению, оказалась не просто экономически неэффективной, но и явственно ведшей в тупик. Социалистические марксистские лозунги подчас с энтузиазмом подхватывались массами и создавали иллюзию как в верхах, так и в низах. Но иллюзия не могла превратиться в реальность, так что рано или поздно трезвая реальность вынуждала правительства соответствующих стран отказываться от ведшего в никуда пути и возвращаться на иной, рыночно?капиталистический.
Не был устлан розами и этот путь. Для тех стран, кто вернулся на него после эксперимента с социализмом, многое оказалось упущенным, прежде всего темп. Достаточно привести в качестве примера Гвинею, раньше и активнее многих вступившую уже в 1960 г. под руководством Секу Type на путь марксистского эксперимента. Владея 2/3 мировых запасов бокситов, эта небольшая страна могла бы только за этот счет стать вровень с теми, кто мудро распорядился своими ресурсами. Но национализация львиной доли промышленности, включая горнодобывающую, воспрепятствовала этому. Отсюда и результат: уровень жизни крайне низок, экономика неэффективна. Реформа 1986 г. с курсом на приватизацию промышленности и активизацию иностранного капитала привела к улучшению положения, но время было безвозвратно утеряно. Однако не слишком многим лучше положение тех стран, кто с самого начала прочно встал на путь капиталистического рыночного развития.
Конечно, умелая эксплуатация ресурсов дала тем, у кого эти ресурсы были, много очков, о чем уже упоминалось. Но тем, у кого их не было или было мало, этот фактор помочь не мог. Нужно было опираться на собственные силы и возможности. А их?то как раз и нехватало. И здесь тоже было вынуждено выходить на передний план государство. Экономически неэффективные, но крайне нужные для развития страны производства государство брало на себя, национализировало (не из принципа, как в марксистском эксперименте Секу Type, а в силу необходимости), что сразу же вело к усугублению упомянутой экономической неэффективности, отягощенной к тому же коррупцией и злоупотреблениями администрации. Разумеется, при этом государство обычно проводило политику стимулирования частного предпринимательства и мелкого рыночного хозяйства (о крупном, естественно, речи не было, если не считать, что государственные предприятия наряду с иностранными были субъектами мирового рынка). Но втягивание местного населения даже в мелкое рыночное хозяйство с акцентом на развитие предпринимательства требовало времени и усилий, а потому долго не могло дать необходимого эффекта.
Следует еще раз напомнить, что для абсолютного большинства стран, о которых идет речь, – практически для всех них, кроме разве что ЮАР, – характерен необычайно низкий уровень производительности и культуры производительного труда. Это и неудивительно, скорее закономерно, если учесть исходный уровень работников. Повышение качества труда – дело медленное, требующее кроме терпения и настойчивости еще и условий. Условия же в данном случае сводятся к тому, чтобы обеспечить все возрастающее, причем весьма быстрыми темпами, городское население подходящими для него рабочими местами. Только обеспечение этими рабочими местами, т. е. строительство, в первую очередь, промышленных предприятий, как и инфраструктуры, способно необходимым образом дисциплинировать и цивилизовать массы прибывающих в города выходцев из общинной деревни, из привычного доиндустриального племенного быта.
Специальное исследование проблем развития мелкого и среднего предпринимательства в современных молодых государствах Африки показало, что в последние годы в этом деле произошел своего рода поворот, т. е. что все большее количество частнособственнических предприятий, в большинстве своем мелких, практически индивидуальных, появляется в экономике и на рынке африканского континента. Это обнадеживающий признак, даже если принять во внимание, что многие из такого рода предприятий еще далеки от того, чтобы уподобиться современным рыночным фирмам, ибо несут на себе заметный отпечаток привычных старых форм торговли или ремесленного производства. Дело в том, что путь к рынку тем сложнее, чем с более низкого уровня экономического существования населения он начинается. Ниже африканского этот уровень едва ли еще где?либо можно встретить. Поэтому тенденция к развитию рынка и некоторому его насыщению за счет самодеятельного африканского населения – факт отрадный и заслуживающий внимания.
Этот факт заслуживает внимания прежде всего в том плане, что он свидетельствует о массовом выходе на рынок мелкого местного предпринимателя. Только такой предприниматель может если не насытить рынок – это с успехом делают и без него, в основном зарубежные фирмы, – то хотя бы освоить, сделать его своим для масс местного населения. А от такого рода освоения рынка и вообще рыночного хозяйства местным населением и зависит в конечном счете будущее национальной экономики каждой из новых современных стран Африки. Иными словами, экономический успех, успех в развитии станет заметен в Африке южнее Сахары тогда, когда место предприниматели. Пока до этого, увы, еще далеко. И обусловлено это многими причинами. Частично о них уже шла речь; Обратим теперь внимание на социокультурный аспект проблемы.

Социокультурные стандарты и ориентиры

Как и во многих развивающихся странах, в отсталых странах Африки – а в интересующем нас аспекте они все могут быть отнесены именно к такой категории – наивысшим социальным престижем пользуется причастность к власти. Или, точнее, место служащего в государственном учреждении. А так как вследствие огромной роли государства не только в политической администрации, но и в хозяйстве страны государственных учреждений в городах достаточно много, то весь вопрос сводится к тому, чтобы найти себе в них место. Именно так обстоит дело со всеми теми, кто получил какое?либо образование в своей стране и тем более где?то за рубежом (как известно, во многих странах мира существовали и существуют квоты студенческих мест для выходцев из африканских стран, которые получают образование за небольшую плату, а то и вовсе бесплатно). Какая?то доля выпускников вузов, встав благодаря полученному образованию в ряды социальной элиты, может заняться бизнесом или пополнить ряды лиц так называемых свободных профессий. Однако это меньшинство. Большинство заполняет собой многочисленные государственные учреждения и к тому же, по упоминавшемуся уже закону клановой солидарности, наполняет низшие должности в этих же учреждениях своей родней.
Воспринимать государственные учреждения в качестве кормушки – это типичное проявление психологии иждивенчества, социального паразитизма, которая генетически связана с общинно?коллективистской кланово?трибалистской психологией и функционально родственна психологии любого лишенного собственности и индивидуальности субъекта, что очень хорошо известно нам по собственному опыту. Естественно, это рождает определенный социопсихологический стандарт, устойчивый, четко ориентированный стереотип: главное – хорошо устроиться, рассчитывать же на самого себя приходится тогда, когда устроиться не удалось.
Преодолеть такого рода стереотипы, уходящие корнями в социопсихологический стандарт полупервобытности, очень непросто. Когда на рубеже 50–60?х годов в формирующихся странах Африки стал вопрос о том, кто заменит ушедших колонизаторов и как организовать производство на предприятиях, в большинстве стран пошли по пути резкого увеличения заработной платы рабочих, особенно имевших хорошую квалификацию. Этим была повышена престижность их труда и обеспечена ломка привычного стереотипа. Работать и зарабатывать свой хлеб в условиях города за счет собственного труда стало достаточно престижным, хотя и престиж государственной службы по?прежнему оставался вне досягаемости. Кроме того, высокая заработная плата оказалась стимулом к хорошему регулярному труду, учиться которому тоже следовало практически почти заново.
Той же цели преобразования привычных общинно?первобытных стандартов служило стимулирование образования в африканских странах. С 1950 по 1988 г. общее число учащихся на континенте возросло в 10 раз, с 9,3 до 92,2 млн., причем в средней школе – в 27 раз (ныне количество учащихся свыше 20 млн.), а студентов – в 30 (теперь около одного миллиона). Правда, эти цифры, если исключить арабскую Африку, окажутся несколько ниже, как в абсолютных, так и в относительных величинах. Но при всем том рост весьма заметен. И пусть даже стремление к получению образования, особенно среднего и высшего, стимулируется возможностью влиться в ряды правящей элиты и получить свой кусок пирога, не слишком утруждая себя трудом. В конечном счете важен процесс и итог: чем больше в странах Африки станет образованных людей, тем быстрей они психологически преодолеют синдром коллективистской первобытной общинности. И, преодолев, сумеют переориентироваться в быстро меняющихся условиях жизни, стать активными работниками, влиться в сферу производства и предпринимательства.
Проблема, о которой идет речь, для Африки сегодня крайне актуальна. Известно, в частности, что на континенте проживает 14 % населения мира (цифра с каждым годом увеличивается), а промышленной продукции здесь производится менее 1%, сельскохозяйственной – б % (без ЮАР). Привлечение и приучение населения к регулярному производительному труду является, таким образом, делом жизненной необходимости. И именно для этого нужны резкая ломка привычных стереотипов, повышение уровня образованности и культурности населения, для чего – если учесть быстрый рост городского населения и вообще влияние стандартов полиэтнического города в отличие от родной кланово?трибалистской деревни?общины – объективно создаются неплохие возможности. Важно уметь и хотеть ими воспользораться.
Определенную роль в качестве стимула играет и хорошо известный социологам и культуроведам так называемый демонстрационный эффект. Ведь все страны Африки (быть может, за исключением немногих из числа стабильно ориентировавшихся на марксистскую модель или ведших постоянные войны ради этого), являя собой обширный рынок, буквально забиты хорошими товарами, включая японскую электронику, красивую одежду и обувь и многое?многое другое. Нельзя сказать, чтобы эти товары по ценам были всем доступны. Но и нельзя считать, что они вовсе недоступны простому человеку. Рынок есть рынок, так что тот, кто хочет, чтобы товары не залеживались, соизмеряет цены на них с финансовыми возможностями населения. Практически это означает, что почти любая городская семья, как и многие деревенские, могут себе позволить покупать и пользоваться этими товарами. А это, собственно, и есть демонстрационный эффект: каждый хочет иметь то, что уже есть у других. Но для этого нужно работать и зарабатывать. Отсюда – дополнительный стимул к производительному труду, к предпринимательской инициативе. Кроме того, овладение современными товарами, особенно электроникой и иной сложной техникой, косвенно содействует как повышению культурного уровня владельцев, так и развитию их грамотности и образованности, хотя бы за счет радиовещания и телевидения (как в недавнем прошлом во всем мире – за счет кино).

Кризис развития и иностранная помощь

Африка по признанию специалистов понемногу изменяется и явно идет вперед. Наметившийся на рубеже 80–90?х годов в связи с крушением марксистского социализма переход избравших было эту модель стран на рельсы рыночно?частнособственнического развития дал дополнительный импульс движению к экономическому прогрессу. Все большее количество стран одна за другой заявляют о своем стремлении к либерализации и приватизации экономики, о готовности заимствовать идеи плюрализма и практику многопартийности. Не вполне пока ясно, насколько эти намерения серьезны и насколько их осуществление поможет движению вперед. Но сам импульс отчетливо заметен, это в некотором смысле знамение нашего времени, чутко воспринятое на континенте, где до того к развитию по рыночно?частнособственническому капиталистическому пути многие относились настороженно, считая его как бы чужим, негодным для Африки (иное дело генетически близкий марксистский социализм с его коллективистскими установками, командной дисциплиной и священной ненавистью к частной собственности и богатым вообще).
Однако одно дело – благие намерения, и совсем другое – реальность. Даже если принять как желаемые и обнадеживающие движение Африки в сторону рыночной экономики и некоторые достижения в этом направлении, включая адаптацию городского населения и определенное развитие мелкого и среднего предпринимательства, об успехах здесь говорить рано. Зато о суровом кризисе, кризисе развития континента, говорят уже многие и достаточно давно, как в самой Африке, так и вне ее. И для этого есть серьезные основания.
Во?первых, 80?е годы прошли в Африке под знаком спада в темпах развития, существенного обострения продовольственной проблемы. Поразившая обширный пояс Сахеля и некоторые прилегающие районы жестокая засуха, связанная с наступлением песков Сахары, принесла бедствия ряду стран, от Мали до Мозамбика. Но особенно пострадали Эфиопия, Чад, ЦАР, Нигер. В Эфиопии, наиболее многонаселенной из перечисленных стран, это привело к массовым вынужденным перемещениям населения и соответственно к резкому обострению нищеты, а в сочетании с марксистско?социалистическими экспериментами, обескровившими экономику страны, – к голоду и голодной смерти сотен тысяч, если не миллионов людей.
Во?вторых, распространенность социальных экспериментов по марксистской модели привела к кризису, аналогичному эфиопскому, многие из стран Тропической и Южной Африки. Сократились зарубежные инвестиции – для них не было в упомянутых странах ни простора, ни условий. Нарушился привычный баланс во внешнеторговых связях, а торговые связи с так называемым миром социализма всегда имели уродливый характер и обычно не способствовали развитию, в лучшем случае содействовали вооружению и усилению военной мощи соответствующих стран, что опять?таки ложилось на слабую экономику этих стран невыносимым бременем.
В?третьих, Африку буквально потряс мощный демографический взрыв. Издревле этот полупервобытный континент был малонаселенным вследствие хотя бы неблагоприятных условий для обитания человека. Темпы прироста населения были достаточно стабильными в своей неторопливости, причем массовый вывоз рабов – вопреки имеющимся на этот счет предвзятым представлениям – не слишком на них влиял. К началу XVII в. на континенте ориентировочно проживало 55 млн. чел., к началу XIX в. – 70, к началу XX в. – 110 млн. чел. Однако энергичная колонизация и освоение Африки европейцами, знакомство с основами европейской культуры, в частности с медициной и гигиеной, успешная борьба с африканскими болезнями (малярией, сонной болезнью и т. п.) – все это уже к моменту деколонизации за какие?то 60 лет привело к тому, что население континента возросло более чем вдвое – до 275 млн. чел. Освобождение Африки дало еще один мощный толчок росту темпов прироста, которые ныне достигли 3,1 % в год. В результате население континента за 30 лет увеличилось еще раз более чем вдвое, достигнув 600 млн. И продолжает расти такими же темпами. К 2010 г., как ожидается, африканцев будет один миллиард.
Нетрудно из этого заключить, что при общем падении темпов экономического прироста, наметившемся в 80?х годах, демографический взрыв привел к тому, что доход на душу населения на континенте стал уменьшаться. Иными словами, люди начинают жить беднее, чем вчера. Это и есть кризис развития. Кризис, составляющими которого являются многие факторы – социальные, экономические, политические, цивилизационно?культурные, но решающий вклад в который внес фактор демографический, тоже в конечном счете тесно связанный со всеми остальными.
Кризис не явился неожиданностью для мира. О нем предупреждали давно, оперируя серьезными экономико?статистическими выкладками, социологическими, демографическими и иными специальными исследованиями. В ряде стран, как в Кении и Ботсване, Нигерии и Замбии, Сьерра?Леоне, Сомали, Зимбабве, Заире и некоторых других, ведутся даже на национальном уровне кампании в пользу малосемейности, ограничения рождаемости. Но эффект их пока невелик. Кроме того, корни кризиса уходят не только в демографический фактор. Социокультурная отсталость населения, о которой уже шла речь, играет здесь большую роль, ибо именно она сдерживает темпы экономического роста и благоприятствует рискованным социальным экспериментам. А для преодоления ее нужно немалое время. Времени же у африканцев нет, ибо каждый прожитый год приносит новые проблемы, в первую очередь все те же демографические. Как вырваться из этого порочного круга?
Конечно, лучше всего было бы сделать это, поднатужившись, собственными силами – примерно так, как решает свои проблемы, гордясь этим, тоже весьма перенаселенный Китай. Но Африка – не Китай. Разность потенциалов весьма ощутима. И на собственные силы африканцам рассчитывать не приходится, что хорошо понимает и весь остальной мир. Поэтому проблемы Африки – это проблемы всего мира, что человечество достаточно адекватно осознает, пытаясь помочь.
Прежде всего это помощь продовольствием, помощь в беде, в трудную минуту. Такое случается нередко, причем чаще всего – в бедных странах с марксистским режимом, как то было в 80?х годах в Эфиопии. Мир до сих пор помнит, как в дни, когда правящая верхушка страны помпезно отмечала десятилетие своей революции, народ умирал от голода, а помогали людям те самые «империалисты», которых поносила официальная пресса. Западная помощь Африке исчисляется в среднем в 15 млрд. долл. в год, а к 2000 г., как ожидается, эта цифра возрастет до 22 млрд. Вообще за 1963–1982 гг. бесплатный продовольственный импорт в Африку увеличился, по некоторым подсчетам, в 6,5 раза. В середине 80?х годов потребность в продовольствии уже на 20 % удовлетворялась за счет такого рода импорта. Все более очевидным становится, что Африка прокормить себя не может и в обозримом будущем, видимо, не сможет.
За определенную, причем все возрастающую часть импорта приходится платить. Платить же странам Тропической и Южной Африки, кроме разве что некоторых зажиточных стран, практически нечем. Отсюда угрожающий и быстрыми темпами увеличивающийся рост задолженности. Только за 1982–1990 гг. она увеличилась вдвое, со 138,6 до 272 млрд. долл., что составляет примерно 93 % ВВП (валового внутреннего продукта) континента. И эти долги – в основном за счет неарабской Африки. Правда, частично быстрый рост задолженности связан с игрой мировых цен на некоторые виды сырья, поставляемые Африкой. Однако игра цен в этом смысле – норма мирового рынка, как закономерно и постоянное относительное возрастание цен на технический импорт, импорт промышленных товаров высокой технологической сложности, по сравнению со всем тем же сырьем. Баланс, естественно, не в пользу Африки.
За последние годы в связи с экономическими проблемами Африки раздаются голоса о необходимости установления так называемого нового международного экономического порядка. Под этим терминологическим нововведением скрыта, попросту говоря, надежда на продолжение и закрепление в нормативной форме практики постоянных дотаций, хотя бы за счет части средств, сэкономленных в результате сокращения гонки вооружений. В наши дни, когда весь баланс мировых политических сил решительно изменился в связи с крушением марксистско?социалистического режима в СССР и странах Восточной Европы, такие надежды уже не только не беспочвенны, но весьма реальны. Мир, видимо, сможет в близком будущем усилить свою помощь Африке, может быть, даже искусственно повысить цены на некоторые виды ее сырья, подобно тому как делал десятилетиями СССР с кубинским сахаром. Но эта и любая иная помощь – следует четко себе представлять – не может решить проблем Африки, может даже усугубить их.
Любая искусственная экономическая стимуляция, любые формы помощи и дотаций могут иметь значение лишь как поддержка собственных усилий Африки. Без собственных усилий, направленных на налаживание самообеспечивающего хозяйства, помощь уйдет в песок, как то весьма убедительно продемонстрировала наша собственная разрушенная режимом экономика на рубеже 80–90?х годов. Как ни несопоставимы по многим параметрам негритянская Африка и бывшие страны марксистского социализма на стыке Европы и Азии, между ними есть и нечто общее: только решительный поворот к рыночно?частнособственнической экономике и превращение массы люмпенов и социальных иждивенцев в хозяев собственной жизни, отвечающих за себя и свои семьи участников рыночного экономического процесса, могут решительно изменить судьбы оказавшихся в жестоком кризисе стран.
Как и когда, при каких обстоятельствах сумеет Африка добиться такого – это вопрос вопросов. Но иного выхода у нее нет. А возможности, при всех сложностях достижения желаемой цели, есть. Важным залогом успеха является отмеченный уже решительный поворот «заблудших» было стран Африки в сторону капиталистического рынка, рыночно?частнособственнической экономики – имеются в виду тенденции к либерализации и приватизации, к многопартийности и плюрализму и т. п. Осознав постигшие их неудачи, те страны Африки, которые отдали дань поиску легких путей без кардинальной ломки внутренней структуры, возвращаются и начинают свой путь почти сызнова. И в этом – залог завтрашнего успеха, которому будет стараться содействовать внешний мир. Еще одним залогом успеха может считаться тенденция к кооперации и сотрудничеству между странами Африки.

Стремление к сотрудничеству и компромиссам

Последние годы, особенно рубеж 80–90?х, были отмечены заметными изменениями на континенте именно в этом плане. Враждующие стороны в странах, разрывавшихся, казалось бы, непримиримыми противоречиями и ведших между собой многолетние регулярные или партизанские боевые действия, начали искать путь к примирению. Решительные шаги по такому пути делает многострадальная Ангола, хотя результатов пока мало. Большего успеха добились правящие круги Мозамбика. Успешно завершилась долгая партизанская война за освобождение Намибии, причем завершилась не в результате победы одной из сторон, а в ходе поиска мирного и удовлетворившего обе стороны решения проблемы. Все три примера – знамение времени, того самого времени, параметры которого были обусловлены ликвидацией противостояния двух миров в связи с крахом марксистско?социалистических режимов в одном из них. В этом смысле можно сказать, что поиски компромисса и прекращение внутренних войн в ряде стран Африки – да и не только Африки, вспомним Никарагуа, – явились результатом генерального изменения баланса сил в мире в связи с крахом идеи мирового коммунизма.
Впрочем, стремление к компромиссу, пусть не в такой степени, проявляло себя и раньше, начиная с конца 70?х годов, когда в Лондоне за стол переговоров сели и достигли приемлемого результата враждующие стороны в стоявшем на грани внутренней войны Зимбабве. Завершились связанные с сепаратистскими выступлениями войны в Нигерии и Заире. На рубеже 80–90?х годов стало ощущаться постепенное затихание вооруженных конфликтов в Восточной Африке (Эфиопия – Сомали – Судан). Разумеется, нет оснований предаваться эйфории, но тенденция все же ощущается достаточно определенно: количество войн и конфликтов заметно снизилось, многие из них сошли на нет. Количество компромиссов и заметная тяга к решению проблем путем мирных переговоров нарастают. В общем это может быть определено как некий поворот континента в сторону сотрудничества – сотрудничества ради выживания.
На этом фоне совершенно по?иному выглядят сегодня и проблемы ЮАР. Еще совсем недавно воинственные группы из АНК и так называемые прифронтовые государства, окружающие ЮАР, делали откровенную ставку на конфронтацию. ЮАР в ООН подвергалась осуждению и бойкоту. И хотя многое в этой политике было справедливо, ибо апартеид как режим для XX в. решительно неприемлем, сам способ решения проблемы представлялся, очевидно, бесперспективным. ЮАР была заведомо сильнее всех прифронтовых государств, вместе взятых, вкупе с АНК, не говоря уже о том, что ее экономика питала многие из этих стран, тем самым на деле накрепко привязанных к ненавистной им ЮАР. Совершенно очевидно, что ставка на конфликт была бесперспективной, как ясно и то, что изменение мирового баланса сил сыграло свою роль в смягчении позиций африканских стран и всего мира по отношению к ЮАР. Но при всем том важнейшую роль в повороте к поиску компромисса внутри ЮАР сыграл приход к власти правительства де Клерка, ориентированного на слом одиозного апартеида. В итоге сочетание внутреннего и внешнего импульсов создало равнодействующую, направленную своим вектором на компромисс, что и является сегодня доминантой на юге Африки.
В Африке существуют и за последние годы усиливают свою активность и иные формы континентального и регионального сотрудничества. Многие годы функционирует Организация африканского единства (ОАЕ), на ежегодных сессиях которой рассматриваются важнейшие проблемы континента, вырабатывается общая позиция по многим из них, включая проблемы развития, задолженности, апартеида, региональных конфликтов. Существуют организации территориально?зонального характера – экономические сообщества, таможенные союзы, кредитные учреждения. Создаются время от времени организации, ставящие своей целью решение какой?либо одной из важных проблем экономического или экологического характера, будь то Комиссия по освоению бассейна оз. Чад (с 1964 г.), Администрация бассейна р. Нигер (1964 г.), Организация по освоению бассейна рек Сенегал (1972), Мано (1973), Кагеры (1977), Гамбии (1982), Организация по борьбе с засухой (1973 и 1986). Каждая из этих организаций разрабатывает проекты, намечает планы совместных согласованных действий, формирует свою администрацию, договаривается о координации и т. п. Пусть межгосударственные и региональные связи в рамках перечисленных организаций еще слабы, как не имеют обязательной силы их рекомендации, особенно если они противоречат интересам какой-либо из заинтересованных сторон. Однако сам интеграционный импульс, стремление к сотрудничеству весьма существенны для Африки, для преодоления ее отсталости и раздробленности.
Сотрудничество, компромисс, интеграция – важнейшие способы решения проблем Африки, тех самых, которые в состоянии решить только она сама, пусть даже при активной и существенной помощи извне. В начале 90?х годов в мире сложилась обстановка, благоприятствующая решению этих проблем. Правда, озабоченность мирового сообщества оказанием помощи бывшему Советскому Союзу, этому рухнувшему колоссу с ракетно?ядерной начинкой, потребовала внимания и огромных финансовых затрат, что косвенно может повлиять на возможности оказания финансовой помощи отсталым странам, и в частности Африке. Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, общая ситуация в мире сейчас благоприятна для Африки и для всего развивающегося мира в целом, ибо она сняла двойственность и колебания в выборе пути, нацелила правящую элиту этих стран и прежде всего беднейших из них на теперь уже всеми осознанную цель: идти по пути рынка, рыночно?частнособственнического хозяйства или, проще, по капиталистическому, еврокапиталистическому пути (имея в виду европейское происхождение и европейские цивилизационные основы, формы и современный облик капитализма).

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история