Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Томпсон Э. Римляне и варвары. Падение Западной империи

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая. Галлия

II . Расселение варваров в Южной Галлии

В 418 году патриций Констанций отозвал везеготов из Испании и поселил их в провинции Аквитания II (на западном побережье Галлии меж ду устьем Гаронны и устьем Луары), а также в некоторых соседних горо дах 1 . У нас нет точных сведений о том, где находились эти соседние города. Одним из них была Тулуза в провинции Нарбонна I , и впоследствии она стала столицей везеготских королей. Сальвиан, описывавший эти собы тия в 440^41 годах, дает нам основания предполагать, что везеготы управляли не только Аквитанией II , но и Новемпопуланой 2 . Это уже преуве личение, но вполне возможно, что города, дарованные везеготам в дополнение к Аквитании II , находились непосредственно к югу от Гарон ны. Это предположение частично подтверждается тем, что епископ Ориентий в 439 году выступал в качестве посла от короля везеготов к Литорию и Аэцию 3 . Мы можем сделать вывод, что кроме Аквитании ве-зеготским королям принадлежала полоса земли вдоль южного берега Гаронны от Тулузы до океанского побережья, не доходившая, однако, до Пиренеев. Кроме того, их власть не простиралась на северный берег Луа ры 4 . У нас нет ясного ответа на вопрос, расселялись ли везеготы равно мерно по всей принадлежавшей им территории или же они предпочитали более или менее компактные поселения в отдельных частях своего нового королевства 5 . Когда в 507 году франки Кловиса разгромили их и вытесни ли из Галльского королевства, везеготы вернулись в Испанию, где они селились компактно. Карта везеготских могильников, относящихся к VI веку или более раннему периоду, показывает, что везеготы жили меж ду верховьями рек Эбро и Тахо, в треугольнике, ограниченном городами Паленсия, Толедо и Калатаюд, или, иными словами, в провинции Сего-

24

II . Расселение варваров в Южной Галлии

25


GERMANIA MAGNA

Карта 2. Галлия

вия и соседних провинциях Мадрид, Толедо, Паленсия, Бургос, Сория и Гвадалахара 6 . К сожалению, эти сведения не дают нам ответа на вопрос, как обстояло дело в Галлии с 418 по 507 год.

В 443 году римское правительство, фактическим руководителем кото рого был Аэций, предложило оставшимся бургундам покинуть Верхнюю Германию и поселиться в Савойе 7 . К сожалению, мы не располагаем источниками, из которых могли бы узнать, где именно в это время находи лись границы Савойи. Все, что можно сказать, — это то, что она лежала между Женевским озером, Роной и Альпами, что это была большая тер ритория, включавшая в себя много городов 8 . В 456 году, после падения императора Авита, бургунды с согласия везеготов расширили свои владе ния в сторону Галлии и поделили земли с галльскими сенаторами, жившими в этом регионе 9 . Существует традиционное мнение, что римляне, населявшие Лугдунскую провинцию, пригласили бургундов поселиться среди них. Хотя наш автор датирует это событие временем правления Ва-

лентиниана I , что абсурдно, однако это мнение возникло, видимо, не слу чайно'". Второе расширение бургундской территории произошло во вре мена короля Гундобада (около 480-516 годов), который упоминает об этом ;ном из своих законов". Археологические следы бургундов, относя щиеся к периоду до 534 года, когда было разрушено их королевство, были найдены в нескольких местах в департаменте Кот-д'Ор, в одном месте в Саон-э-Луар и в одном месте в Эне 12 .

Наконец, в первой половине V века в южной Галлии были поселены две группы аланов. Одной из этих групп во главе с королем Гоаром Аэций пе редал земли в окрестностях Орлеана, а вторая группа во главе с Самбидой в 440 году была расселена на agri deserti (пустующих землях) вокруг Вален сии 13 . На всех этих землях варвары были поселены в качестве федератов, то есть эти поселения должны были служить военным целям. В обмен на зем- :и варвары были обязаны защищать римлян от нападения. В каждом из этих случаев, кроме последнего, поселение производилось по принципу rospitalitas , то есть варвар hospes получал две трети пахотной земли, принадлежавшей римлянину, а также половину пастбищ, лесов и т. д. 14

Важно осознавать, что расселение варваров было чисто римской политикой. Это не было завоеванием, римляне делали это добровольно. Прав да, в случае с везеготскими поселениями в Аквитании II требуется уточнение. Как это ни удивительно, но уже в IV веке, когда везеготы жили в Залахии и Трансильвании, они так сильно зависели от торговли с римля нами, что не могли без нее выжить. В 367-369 годах Валент воевал с ¦езеготами за нижним Дунаем. В 367 году он взял инициативу в свои ¦гл. пересек Дунай и предпринял несколько ПОХОДОВ ПО Гоши, однако ему не удалось вызвать противника на битву — при приближении его армии везеготы отступили к подножиям трансильванских Альп, к лесам и болотам, которых было немало в их землях. В 368 году Валент не смог лаже вступить на территорию Готии, так как паводок на Дунае в тот год :ыл необычайно сильным. Однако в следующем, 369 году везеготы не использовали ту же стратегию, которая привела их к успеху в 367 году, .'ни встретились с императором в открытом сражении и были разбиты. После этого они запросили мира, и на этом война кончилась 15 .

Почему они изменили свою тактику и пришли к такому плачевному результату? Наш авторитетнейший источник по этим событиям Аммиан Марцеллин сообщает, что Валент в самом начале войны запретил все тор говые связи между неприятелем и римскими приграничными провинциями и не снимал запрета на протяжении последующих трех лет. Как следствие везеготы терпели огромные лишения, так как «им не хватало самых необходимых в жизни вещей». Аммиан также говорит, что долгое пребывание императора в их стране сломило боевой дух везеготов, кроме того, присутствие римлян наверняка лишило их части урожая и скота в 367 ¦ 369 годах, после чего они были не в состоянии продолжать свою страте- ~ню уклонения от врага. Однако Аммиан не утверждает, что основными

26

II . Расселение варваров в Южной Галлии

факторами, вызвавшими нехватку жизненно необходимых вещей среди везеготов, были потеря урожая и скота или же прекращение субсидий, выплачиваемых имперским правительством. Лишения были вызваны прежде всего запретом на торговлю с римлянами. Единственным, что могло предотвратить голодные смерти среди везеготов, было немедленное пре кращение войны и восстановление торговли. Общественная жизнь везе готов была устроена так, что они не могли выжить без товаров, импорти руемых из Римской империи 16 .

Позднее, когда в 376-418 годах везеготы странствовали по просторам римских провинций, их производительные силы наверняка были на еще более низком уровне, чем в 369 году, ведь теперь у них порой не было даже собственной земли, которую они могли бы обрабатывать. Другими словами, во времена Атаульфа и Валии их потребность в торговле с Ри мом была так же насущна, как и во времена Атанариха и Ульфилы. Рим ское правительство об этом хорошо знало и в 414 году сочло, что пора применить это знание на практике. Констанций, штаб которого находился в Арле, осадил с моря Нарбоннскую Галлию, где тогда находились везе готы, и строго запретил любую торговлю с ними 17 .

Поселение Атаульфа в провинции Нарбонна I рассыпалось мгновенно. Его воины бежали в Барселону. Но блокада продолжалась и в Испании. Среди везеготов начался массовый голод 18 . Они тщетно пытались переправиться в Африку, как пытался это сделать Аларих в 410 году. Наконец в 416 году, отчаявшись, они капитулировали перед римлянами 19 . В обмен на 600 000 мер зерна они обязались вернуть Плацидию и сражаться против других варварских племен Испании в качестве римских федератов. Для римлян это был поистине pax optima (наилучший вариант мира) 20 .

Великое везеготское нашествие, начавшееся в 376 году, бесславно за кончилось поражением захватчиков. Сражаясь в Испании в последующие годы, везеготы, видимо, все еще находились под контролем римлян. То, чего Констанций смог добиться в 414-416 годах, он, несомненно, с тем же успехом мог бы сделать ив417, ив418 году: и в эти годы он так же легко мог бы голодом вынудить их к покорности. Но он этого не сделал. Вместо этого он вызвал везеготов из Испании, где они еще не до конца справились с вандалами, и поселил их в Аквитании П. Наши источники нигде не говорят о том, что уход из Испании и поселение в Галлии были задуманы самими везеготами или что у них был выбор — нет, они были «вызваны» из Испании Констанцием (см. с. 227). И хотя у нас нет основа ний полагать, что они были недовольны его приказом, все же это решение не было инициировано ими. Расселение везеготов в Аквитании было осоз нанным и добровольным шагом римского правительства.

Подобным же образом расселение бургундов в Савойе состоялось благодаря Аэцию, и, насколько мы знаем, при принятии этого решения с вож дями варваров не консультировались. В 437 году бургунды понесли такое сокрушительное поражение от гуннов, что падение их королевства, сто-

лицей которого был Вормс, навсегда осталось в литературе германских народов. На следующие шесть лет они полностью выпадают из истории, и писавший в 440-441 годах Сальвиан, который чрезвычайно интересо вался жизнью варваров в Галлии, никогда их не упоминает и даже не намекает на их существование 21 . Нет сомнений, что в эти шесть лет они, с точки зрения римского правительства, считались народом малоинтересным и не представлявшим никакой военной ценности. Однако, безо вся кой очевидной причины, власти Империи неожиданно отозвали остав шихся бургундов из провинции Германия I и поселили их в Савойе как hospites . Невозможно поверить, что после катастрофы 437 года бургунды были способны оказывать какое-либо давление на римлян или как-то по влиять на решение об их переселении в Савойю. Это также было чисто римским политическим решением.

Поселения, созданные Констанцием и Аэцием, нельзя рассматривать в качестве компромисса между Римом и варварами. Что заставило сначала Констанция, а потом Аэция пойти на этот странный шаг? Наверняка ведь и в 418, и в 433 можно было предсказать, что если поселенцы пойдут на римлян войной, то имперская казна неминуемо лишится доходов от двух регионов, пока поселенцы не будут вновь усмирены. Впрочем, даже при установившемся благополучном положении казна все же теряла деньги, так как земли везеготских hospites , судя по всему, не облагались налогами 22 . (Что касается бургундских hospites , то здесь картина не совсем ясна.) Кроме того, условия hospitalitas предполагали, что землевладельцы-римляне в двух этих регионах лишаются существенной части своих доходов от арен ды. Тем не менее нам неизвестно о каких-либо выступлениях протеста со стороны землевладельцев Аквитании II и Савойи, хотя обычно владельцы земли неохотно расстаются со своими доходами, тем более что по услови ям hospitalitas варвары во многих случаях поселялись в их домах 23 .

Правда, одна из групп аланов столкнулась с сопротивлением римских хозяев и подавила его силой (с. 266, сноска 13). Но аланы были непохожи на германцев. До того как гунны напали на них около 370 года, аланы были скотоводческим народом, кочевавшим в степи к востоку от реки Дон. Трудно был ожидать, что они захотят стать оседлыми землевладельцами и заниматься земледелием, о котором ничего не знали. Так что если этот первобытный народ и вступил в конфликт со своими римскими consortes , то это не значит, что и германцы, народ сравнительно более цивилизованный, также не могли ужиться с римлянами. Что касается имен но германцев, то мы не знаем ни об одном серьезном столкновении между ними и римскими землевладельцами. Римляне передали им часть сво их владений и доходов добровольно и без колебаний. Если бы hospitalitas противоречила их интересам, то Аэций, стоявший на их стороне, не стал бы навязывать им эти условия в 443 году, и у нас нет оснований думать, что Констанций в 418 году меньше заботился об их интересах, чем позд нее Аэций 24 . Трудно отделаться от впечатления, что и Констанций, и Аэций

II . Расселение варваров в Южной Галлии

29

приняли такое решение потому, что им угрожала какая-то серьезная опасность. Они согласились отдать так много, чтобы не потерять все. В чем же заключалась эта опасность?

Землевладельцы, которых затронула реформа, были известными гал- ло-римскими сенаторами, а не мелкими куриалами. Наши источники ясно говорят о том, что именно с «галльскими сенаторами» бургунды делили землю в 456 году (с. 266, сноска 9). Можно предположить, что поместья более мелких землевладельцев вообще не подлежали разделу по hospi - talitas 25 . Ведь чем меньше было поместье, тем менее выгодно это было для варвара-«гостя» и тем реальнее была для римского хозяина угроза полной экспроприации. Но ни Констанций, ни Аэций, ни даже Гундобад, король бургундов, или Теодерих Везегот не ставили своей целью эксп роприацию римских поместий. Человек, владевший 25 римскими акрами земли, считался куриалом, и владения многих куриалов этими акрами и ограничивались. Если бы этих людей заставили отдать две трети пахот ных земель, половину пастбищ и т. д., они бы перестали быть куриалами. Но куриалы были настолько тесно связаны со сбором налогов, что если бы по какой-то причине их число значительно сократилось, то скрипучая римская машина сбора налогов окончательно бы развалилась. Ни Кон станций, ни Аэций не собирались допускать ничего подобного. Кроме того, и бургунду вряд ли понравился бы подарок в виде крохотного клоч ка земли. Дело в том, что, по обычаю бургундов, мужчина делил свою земельную собственность между сыновьями 26 , и соблюдение этого обы чая, при маленьких первоначальных наделах вскоре привело бы к обни щанию бургундских hospites . Однако в начале VI века бургундские землевладельцы все еще делили землю между сыновьями. Очевидно, в 443 и в 456 годах им выделили большие участки земли, а значит, поместья, в ко торых они поселились, были огромными. Конечно, богатейшим римским землевладельцам принадлежало не одно поместье, а несколько в разных частях римского мира. Таких людей не разорила бы передача двух третей одного из галльских владений в руки варваров (или более, чем одного, если им принадлежало несколько поместий в Аквитании или Савойе). Но потеря двух третей каждого из поместий, тем более в плодородной про винции Аквитания II , была такой жертвой, на которую они вряд ли были бы готовы при нормальных обстоятельствах. Очевидно, что в 418 и 433 го дах некая серьезная причина заставила именно этих землевладельцев, наиболее влиятельных членов римского правящего класса в Галлии, охот но согласиться на hospitalitas и поддержать Аэция при проведении этой реформы. Что же это за причина?

Обычная практика имперского правительства заключалась в расселе нии варваров вблизи от границы, чтобы они могли защищать те районы Империи, которым угрожало нападение со стороны других варварских племен. Так, Феодосии в 328 году расселил везеготов вдоль дунайской границы в провинции Мёзия для защиты этого района от нападений гун-

нов, находившихся по другую сторону реки; 27 Гонорий, несомненно, рас селил бургундов на левом берегу Рейна в Германии I для защиты Галлии от франков и аламаннов. Но как объяснить расселение федератов в глуби не Галлии, на самых плодородных землях Запада или рядом с ними? По чему Констанций не поселил везеготов, скажем, на верхнем Рейне, где они могли бы вместе с бургундами сдерживать атаки аламаннов? Почему он не отдал им север центральной Галлии, где они могли бы противосто ять вторжению франков? Аквитания считалась самым сочным куском галльских провинций. Сальвиан говорит, что ее виноградники, ее пастбища, ее обильные урожаи делали ее «подобной Раю» 28 .

В IV веке избыток аквитанского зерна направлялся для снабжения рейн ской армии, и прекращение этих поставок было бы ударом для пригра ничных римских армий 29 . Римляне могли разрешить варварам поселиться в Аквитании только в том случае, если этой провинции угрожала некая серьезная опасность и другого выхода просто не было. Теперь посмотрим на Савойю. Как мы говорили, точные границы Савойи — спорный воп рос, однако нет сомнения в том, что в это время Савойя была одним из наиболее важных стратегических районов Западной империи. Там нахо дились основные альпийские перевалы, и тот, кто контролировал Савойю, контролировал пути, соединявшие Италию с южной Галлией 30 .

Конечно, военная сила бургундов была подорвана в 437 году, но, как видно из дальнейшей истории, они не были уничтожены, и в 443 году при наличии времени вполне могли восстановить свои силы. В этом случае они могли отрезать Италию от Галлии, и даже в 443 году, несмотря на жестокие потери, вряд ли внушившие им любовь к Аэцию и правительству Западной империи, они могли по меньшей мере серьезно повредить линии коммуникаций между долинами По и Роны. Военачальник такого масштаба, как Аэций никогда бы не отдал район первостепенной стратегической важности в руки своих недавних врагов, если бы над его голо вой не нависала некая страшная угроза. Какая же угроза заставила прави тельство Западной империи пойти на риск и расселить везеготов в Аквитании II , а бургундов в Савойе?

Трудно поверить, что какой-либо из варварских народов или группа народов в Империи или вне ее пределов могли вынудить римлян пойти на такие крайние шаги и на такие значительные уступки. Очевидно, что во енный контингент, размещенный в Аквитании II , не мог служить защитой от франков и аламаннов, находившихся в северо-восточной Галлии и за Рейном. Тот факт, что везеготы были расселены на побережье от устья Гаронны до устья Луары, казалось бы, говорит о том, что Констанций опасался морских разбойников. Но это утверждение не выдерживает кри тики. Нападения морских разбойников-саксов случались крайне редко и в течение V века не представляли серьезной угрозы для Аквитании, поэто му вряд ли Констанций пошел бы на риск и неудобства, связанные с рас селением везеготов, только для защиты от саксов. А Испания? Мы Часть первая. ГАЛЛИЯ

II . Расселение варваров в Южной Галлии

приняли такое решение потому, что им угрожала какая-то серьезная опасность. Они согласились отдать так много, чтобы не потерять все. В чем же заключалась эта опасность?

Землевладельцы, которых затронула реформа, были известными гал-ло-римскими сенаторами, а не мелкими куриалами. Наши источники ясно говорят о том, что именно с «галльскими сенаторами» бургунды делили землю в 456 году (с. 266, сноска 9). Можно предположить, что поместья более мелких землевладельцев вообще не подлежали разделу по hospi - talitas 25 . Ведь чем меньше было поместье, тем менее выгодно это было для варвара-«гостя» и тем реальнее была для римского хозяина угроза полной экспроприации. Но ни Констанций, ни Аэций, ни даже Гундобад, король бургундов, или Теодерих Везегот не ставили своей целью эксп роприацию римских поместий. Человек, владевший 25 римскими акрами земли, считался куриалом, и владения многих куриалов этими акрами и ограничивались. Если бы этих людей заставили отдать две трети пахот ных земель, половину пастбищ и т. д., они бы перестали быть куриалами. Но куриалы были настолько тесно связаны со сбором налогов, что если бы по какой-то причине их число значительно сократилось, то скрипучая римская машина сбора налогов окончательно бы развалилась. Ни Кон станций, ни Аэций не собирались допускать ничего подобного. Кроме того, и бургунду вряд ли понравился бы подарок в виде крохотного клоч ка земли. Дело в том, что, по обычаю бургундов, мужчина делил свою земельную собственность между сыновьями 26 , и соблюдение этого обы чая, при маленьких первоначальных наделах вскоре привело бы к обни щанию бургундских hospites . Однако в начале VI века бургундские землевладельцы все еще делили землю между сыновьями. Очевидно, в 443 и в 456 годах им выделили большие участки земли, а значит, поместья, в ко торых они поселились, были огромными. Конечно, богатейшим римским землевладельцам принадлежало не одно поместье, а несколько в разных частях римского мира. Таких людей не разорила бы передача двух третей одного из галльских владений в руки варваров (или более, чем одного, если им принадлежало несколько поместий в Аквитании или Савойе). Но потеря двух третей каждого из поместий, тем более в плодородной про винции Аквитания II , была такой жертвой, на которую они вряд ли были бы готовы при нормальных обстоятельствах. Очевидно, что в 418 и 433 го дах некая серьезная причина заставила именно этих землевладельцев, наиболее влиятельных членов римского правящего класса в Галлии, охот но согласиться на hospitalitas и поддержать Аэция при проведении этой реформы. Что же это за причина?

Обычная практика имперского правительства заключалась в расселе нии варваров вблизи от границы, чтобы они могли защищать те районы Империи, которым угрожало нападение со стороны других варварских племен. Так, Феодосии в 328 году расселил везеготов вдоль дунайской границы в провинции Мёзия для защиты этого района от нападений гун-

нов, находившихся по другую сторону реки; 27 Гонорий, несомненно, рас селил бургундов на левом берегу Рейна в Германии I для защиты Галлии от франков и аламаннов. Но как объяснить расселение федератов в глуби не Галлии, на самых плодородных землях Запада или рядом с ними? По чему Констанций не поселил везеготов, скажем, на верхнем Рейне, где они могли бы вместе с бургундами сдерживать атаки аламаннов? Почему он не отдал им север центральной Галлии, где они могли бы противосто ять вторжению франков? Аквитания считалась самым сочным куском галльских провинций. Сальвиан говорит, что ее виноградники, ее пастбища, ее обильные урожаи делали ее «подобной Раю» 28 .

В IV веке избыток аквитанского зерна направлялся для снабжения рейн ской армии, и прекращение этих поставок было бы ударом для пригра ничных римских армий 29 . Римляне могли разрешить варварам поселиться в Аквитании только в том случае, если этой провинции угрожала некая серьезная опасность и другого выхода просто не было. Теперь посмотрим на Савойю. Как мы говорили, точные границы Савойи — спорный воп рос, однако нет сомнения в том, что в это время Савойя была одним из наиболее важных стратегических районов Западной империи. Там нахо дились основные альпийские перевалы, и тот, кто контролировал Савойю, контролировал пути, соединявшие Италию с южной Галлией 30 .

Конечно, военная сила бургундов была подорвана в 437 году, но, как видно из дальнейшей истории, они не были уничтожены, и в 443 году при наличии времени вполне могли восстановить свои силы. В этом случае они могли отрезать Италию от Галлии, и даже в 443 году, несмотря на жестокие потери, вряд ли внушившие им любовь к Аэцию и правительству Западной империи, они могли по меньшей мере серьезно повредить линии коммуникаций между долинами По и Роны. Военачальник такого масштаба, как Аэций никогда бы не отдал район первостепенной стратегической важности в руки своих недавних врагов, если бы над его голо вой не нависала некая страшная угроза. Какая же угроза заставила прави тельство Западной империи пойти на риск и расселить везеготов в Аквитании II , а бургундов в Савойе?

Трудно поверить, что какой-либо из варварских народов или группа народов в Империи или вне ее пределов могли вынудить римлян пойти на такие крайние шаги и на такие значительные уступки. Очевидно, что во енный контингент, размещенный в Аквитании II , не мог служить защитой от франков и аламаннов, находившихся в северо-восточной Галлии и за Рейном. Тот факт, что везеготы были расселены на побережье от устья Гаронны до устья Луары, казалось бы, говорит о том, что Констанций опасался морских разбойников. Но это утверждение не выдерживает кри тики. Нападения морских разбойников-саксов случались крайне редко и в течение V века не представляли серьезной угрозы для Аквитании, поэто му вряд ли Констанций пошел бы на риск и неудобства, связанные с рас селением везеготов, только для защиты от саксов. А Испания? Мы

II . Расселение варваров в Южной Галлии

31

видели, что везеготы, воевавшие в Испании в конце 416 года, на протяжении всего 417 и в начале 418 года находились под контролем римлян. Валия и его воины разгромили вандалов-силингов в Бетике и почти пол ностью уничтожили аланов в Лузитании. Если Констанций считал, что два этих народа все еще представляют угрозу для Галлии, он, вероятно, позволил бы Валии завершить его миссию. Однако на самом деле он ото звал везеготов тогда, когда они еще не до конца выполнили свою задачу (с. 265, прим. 1). Если у Констанция были свои причины не дать везего- там одержать окончательную победу, почему тогда он не поселил их, ска жем, в долине реки Эбро или в великом треугольнике между Паленсией, Каталаюдом и Толедо, где они в конце концов и поселились в начале ше стого века? Этот район представлял меньшую ценность как для римских властей, так, вероятно, и для римских землевладельцев, чем Аквитания II , кормившая рейнские армии и многих известных галло-римских сена торов. Опять-таки если Констанций по причинам, нам неизвестным, считал необходимым поселить везеготов в Галлии для отражения нападений варваров со стороны Испании, то почему он поселил их к северу от Га ронны? Тогда следовало поселить их не в Аквитании II между Гаронной и Луарой, а в Новемпопулане между Гаронной и Пиренеями. Пожалуй, можно сказать, что если угроза Констанцию исходила из Испании, то рас селение везеготов в Аквитании II не поддается никакому разумному объяс нению.

Единственный вывод, который можно из этого сделать: Констанций начал расселение везеготов не потому, что боялся неких варваров. Ни один из варварских народов не представлял серьезной угрозы для той части Галлии, что лежала между Гаронной и Луарой, и размещение там военно го контингента не могло защитить римлян от «опасных» народов. Если мы хотим найти причину расселения там везеготов, мы должны забыть о варварах Испании, Галлии и Германии. Я предлагаю другую гипотезу, которая полностью объясняет (1) место расселения везеготов, (2) стран ное время этого расселения, начатого тогда, когда войны в Испании еще не закончились, (3) его форму — странное переплетение интересов римских и везеготских consortes . Угроза, заставившая Констанция поселить везеготов к югу от Луары, исходила от армориков, находившихся к северу от Луары. Констанций боялся багаудов.

Совершенно очевидно, что войско, размещенное в Аквитании II , имело идеальные позиции для защиты от нападения со стороны Арморики. Это вряд ли нуждается в пояснениях. Дата расселения, 418 год, приобретает новый смысл. Великое завоевание Галлии вандалами, аланами и свевами, начавшееся в последнюю ночь 406 года, дало шанс крестьянам Арморики, и они подняли восстание против существующего порядка. Они изгнали имперских чиновников, захватили в плен землевладельцев и основали собственное независимое государство 31 . Восстание не ограничилось предела ми Арморики 32 , и в течение десяти лет крестьяне сохраняли свои свободы.

Это было самое продолжительное и успешное из всех известных нам вос станий багаудов. Даже если в самой Аквитании II подобных вспышек не происходило, уже то, что рядом с богатыми поместьями южной Галлии шла социальная революция, не могло не тревожить местных землевладель цев. Кто знал, не затронет ли следующее восстание и сам «образ Рая»?

В 417 году, за год до расселения везеготов к югу от Луары, Экзуперан-ций подавил восстание в Арморике 33 . Вряд ли можно считать совпадением то, что везеготам было приказано прекратить войну в Испании и поселиться на границе с Арморикой именно в тот год, когда Экзуперанций сломил сопротивление багаудов. Несомненно, Констанций не мог использовать ве зеготских федератов для борьбы с багаудами в 416 и 417 годах, в то время как с варварами они тогда могли сражаться. Дело в том, что с момента перехода через Дунай в 376 году везеготы были тесно связаны с бунтующи ми римскими крестьянами и солдатами. Если бы Констанций попытался использовать их для борьбы с багаудами Арморики, то вполне возможно, они не только не стали бы бороться с врагом, но, напротив, объединились бы с багаудами в борьбе против общего врага. Перед тем как использовать везеготов в борьбе против багаудов, Констанций решил дать им долю богатства, которое они должны были защищать: их интересы должны были быть неотделимы от интересов аквитанских землевладельцев. Экзуперан ций стал одерживать верх над багаудами в 417 году. К концу этого года или в начале следующего он, вероятно, выполнил свою задачу. В соответствии с планом багауды были немедленно отозваны из Испании и расселены в Аквитании II таким образом, что они не могли защищать свои собственные интересы, не защищая при этом интересов римских hospites . Только так мы можем объяснить не только выбор места расселения, но и его дату, а также странное соседство варваров и римлян на землях Аквитании II . Эта гипоте за также объясняет, почему инициатива исходила от римского правитель ства, и почему крупнейшие землевладельцы Аквитании приветствовали появление consortes , несмотря на потерю части земель и на те неудобства, которые им доставляло их присутствие. Теперь нам понятно, почему для расселения был выбран такой важный регион, как Аквитания, а не какое-то далекое приграничье, не имеющее экономической ценности. Аквитания была выбрана именно по причине своей экономической важности. Также понятно, почему везеготы были расселены именно в 418 году, а не в 416 или 417 или, например, в 419 или 420 годах.

У нас есть также все основания предполагать, что это был не единственный случай, когда римские власти селили варваров в Галлии для противодействия багаудам Арморики. Мы видели, что группа аланов во главе с королем Гоаром была расселена в окрестностях Орлеана в 442 году или незадолго до него. К счастью, мы можем на мгновение увидеть, как эти аланы вступают в бой по заданию имперского правительства. Когда около 444-445 годов багауды под руководством Тибатто подняли восста ние, Аэций призвал Гоара и его воинов выступить против них. Гоар и его

II . Расселение варваров в Южной Галлии

закованная в железо кавалерия начали подавлять восстание, но были остановлены Германом, епископом Оксерра, при обстоятельствах, на кото рых мы не будем сейчас останавливаться 34 . Вряд ли можно сомневаться в том, что аланы тогда выполняли те обязанности, в обмен на которые они получили земли в Орлеане.

Что касается бургундов, то, как принято считать, их поселили в Са войе для того, чтобы блокировать продвижение на юг аламаннов и защищать от их набегов Арль, Вьен и даже саму Италию 35 . Посмотрим, на сколько оправдано это представление. Мы уже говорили о стратегической ценности Савойи: неужели Аэций пошел бы на риск полной или временной ее потери? В то время для его целей было гораздо удобнее поселить бургундов вдоль линии, идущей к северу или к востоку от Базеля, то есть или в Эльзасе, или же за пограничными укреплениями между Базелем и Констанцским озером. Если считать, что до и после 406 года северная Швейцария уже была оккупирована аламаннами, — а у нас есть все основания в этом сомневаться 36 , — то почему Аэций не поселил своих федера тов на жизненно важной линии от Женевского озера до Констанцского, то есть на швейцарском участке дороги, связывающей Лион с Дунаем?

Высказывалось мнение, что «инфильтрация аламаннов на клиновид ный участок территории между Рейном и Дунаем была опасна, так как она угрожала тому району, в котором пролегала эта дорога, в районе Кон станцского озера и на территории современной Швейцарии; это вызыва ло необходимость усиленной охраны дороги, и так возникли мощные укрепления вдоль швейцарско-рейнской границы и на швейцарском секторе дороги» 37 . В таком случае, почему бургундам не поручили охранять доро гу? Дело в том, что великое аламаннское завоевание середины IV века показало, что их основной удар придется не на Швейцарию, а на Эльзас. В четвертом веке они не только совершали набеги на Эльзас, но и намере вались там поселиться. А когда экспансия действительно началась летом 455 года, то шла она в направлении Лангра и Безансона, очень далеко от Савойи 38 . Правда, иногда они совершали набеги и в южном направлении, однако нападение отряда из 900 аламаннов на Беллинзону в 457 году вов се не означает, что восточная или северная Швейцария была ими оккупирована или что они намеревались послать на юг поселенцев для постоян ного проживания 39 . Можно сделать вывод, что хотя, возможно, римские сенаторы позволили бургундам поселиться вокруг Лиона в 456 году (прим. 9), именно после того, как аламанны в 455 году вторглись в Эльзас (если они действительно направили поселенцев в Эльзас в 455 году), все же выбор Савойи как места расселения бургундов в 443 году необъясним, если целью расселения было отражение набегов аламаннов. Савойя ни когда не подвергалась набегам аламаннов, и никогда подобной угрозы не было. Войско, размешенное в Савойе, никогда бы не смогло сдержать экспансию аламаннов или успешно защищать от варварских набегов до лину Роны и Италию.

Кроме того, если Аэций расселил бургундов в Савойе исключительно с целью сдержать аламаннов, то как быть с возникающим хронологическим несоответствием? Аэций и его гунны сокрушили мощь бургундов в 437 году. Затем на шесть лет бургунды выпадают из истории, ни один летопи сец о них не упоминает, а Сальвиан, писавший свое сочинение в 440-441 годах и живо интересовавшийся варварами в Галлии, ни разу не говорит о бургундах. Причем это единственный из народов, живших в Галлии или вблизи нее, о котором он не говорит ни слова. Очевидно, они представляли еще меньше интереса, чем даже «трусливые» вандалы. Аэций также прак тически игнорировал их все эти шесть лет, но затем, кажется, без предуп реждения, он их переселил в 443 году в Савойю. Наверняка у него были на то веские причины. Что же случилось за эти шесть лет, что заставило его изменить свое отношение к бургундам, которых его гунны в свое время так жестоко подавили? Может быть, набеги аламаннов на Галлию участились? Если и так, то наши авторы об этом молчат. Летописцы в эти годы обходят аламаннов таким же полным молчанием, как и бургундов. Даже Сальвиан упоминает их только один раз, но и он не говорит, что они стали более опасны. Он упоминает их только в связи с их пьянством. Их политическая деятельность лежит вне сферы его внимания 40 .

Почему же тогда по прошествии шести лет Аэций все же нашел применение уцелевшим бургундам? Его талант государственного деятеля, возможно, переоценивали, но нельзя спорить с тем, что он был умелым и дальновидным военным стратегом; тем не менее между разгромом бургундов гуннами и переселением бургундов в Савойю прошло шесть лет. Ответ заключается в том, что только к 443 году возникла ситуация, требо вавшая незамедлительной защиты Савойи. Когда Аэций покидал Галлию в 439 году, возобновив договор 418 года с везеготским королем Теодери- хом в Тулузе, он, вероятно, был в общем доволен положением в Галлии. Во всяком случае, великие войны против бургундов, багаудов, везеготов были успешно завершены 41 . Однако Сальвиан в 440—441 годах писал о неспокойной обстановке в Галлии, вызванной не набегами аламаннов, а ухудшением социально-экономического положения галльских крестьян. Участились массовые побеги крестьян к варварам, особенно к везеготам, а также к багаудам. Сальвиан так много внимания уделяет той роли, кото рую багауды играли в Галлии, что он, возможно, предвидел в скором бу дущем новый всплеск движения багаудов. Сам Аэций, возможно, тоже знал, что скоро возможны беспорядки, и, возможно, он расселил аланов Гоара в Орлеане именно в 442 году. По моему предположению, это было сделано для того, чтобы сдерживать багаудов Арморики, то есть в тот год Аэций ожидал взрывов недовольства со стороны беднейших классов Гал лии 42 . Однако в 440 году он расселил аланов Самбиды в окрестностях Баланса, откуда они могли держать под контролем нижнюю часть долины Изера: там они защищали один из основных выходов с той территории, где через три года были расселены бургунды.

35

Разве это не говорит о том, что именно тогда, когда Сальвиан писал об угрозе восстания в Галлии, ситуация в западных предгорьях Альп вызывала беспокойство правительства? Вероятно, Савойя не оставалась в стороне от движения багаудов. В 435 году «почти все рабы галльских провинций участвовали в движении багаудов», когда разразилось первое восстание под руководством Тибатто 43 . Нет оснований считать, что Савойя не была затро нута этими волнениями, хотя прямых данных о деятельности багаудов в предгорьях в эти годы у нас нет. Однако во время великого восстания галль ских крестьян в 284-285 годах этот регион был, вероятно, также им затро нут. Видимо, волнения происходили в Райхенштейне около Арльсхайма, в Шампанже и в Женеве 44 . Кроме того, есть прямые данные по 408 году. В том году отколовшийся от римлян везегот по имени Сар возвращался из Галлии в Италию во главе войска настолько мощного, что оно разгромило армию Юстиниана, военачальника узурпатора Константина. Но во время перехода через Альпы Сар столкнулся с войском багаудов и вынужден был отдать им всю добычу, захваченную в Галлии. Стоит вспомнить, что он делал в Гал лии перед возвращением в Италию. Он осаждал Баланс, в котором в 440 году Аэций поселит аланов Самбиды, то есть он отходил из Галлии в Италию вдоль той самой линии, которую должны были охранять эти аланы 45 . Ниче го не известно о том, что эти горные багауды были разбиты, так что их организация, возможно, продолжала существовать. Во всяком случае, вполне вероятно, что на протяжении последующих 20-30 лет потенциальные багауды в Альпах были, так как, насколько мы знаем, за эти годы не было сделано ничего, чтобы облегчить жизнь обитателей Альп и предотвра тить повторение восстания 408 года. Вряд ли местные жители, бунтовавшие в 408 году, в 443 году были полностью довольны своим положением или окончательно примирились с ним: ведь за эти 35 лет Западная импе рия пришла в состояние еще большего упадка и условия жизни там ухудшились 46 . Также вероятно, что и в Винделиции, и в Норике развивались движения за независимость, сходные с движением багаудов. Аэцию при шлось вести военные кампании в обеих провинциях в 430 году или при мерно в это время 47 . Могло ли население Савойи, имея опыт восстания 408 года, остаться в стороне теперь, когда багауды действовали к западу от Савойи, и, возможно, к востоку от нее? Если мы хотим найти объясне ние расселению аланов Самбиды в Балансе в 440 году и бургундов в Са войе тремя годами позже, то разумно предположить, что описание Гал лии, данное Сальвианом в 440-441 годах, верно и в отношении Савойи и тогда план Аэция состоял в том, чтобы защитить долину Роны, саму Савойю и альпийские перевалы от нападений восставших крестьян и пасту хов альпийского региона. Обе эти акции должны были решить те же про блемы, что и расселение везеготов в Аквитании и аланов Гоара в Орлеане. Весь процесс расселения варваров в Галлии будет более понятен, если предположить, что одно и то же средство применялось несколько раз для лечения одной и той же болезни.

Таким образом, та опасность, для предотвращения которой Аэций рас селил аланов в Балансе и бургундов в Савойе, шла не от аламаннов, пришедших из-за далекого Дуная. Если следовать нашим аргументам, то мы имеем дело с двумя сходными ситуациями: везеготы и аланы Гоара были расселены так, чтобы отрезать Арморику от остальной Галлии и лишить местных багаудов связи с их возможными сторонниками в других частях страны. Кроме того, нет никаких данных о том, что аламанны когда-либо угрожали Савойе или что после периода относительного спокойствия в конце 30-х годов они вдруг в 442-443 годах стали опасны. Напротив, Сальвиан в 440^41 годах ни разу не упоминает ни об аламаннах, ни о бургун- дах, если не считать его комментария об их пьянстве. Его книга не дает нам оснований считать, что у римлян было больше причин опасаться ала маннов в 440^41 годах, чем тремя годами раньше, когда Аэций также мог переселить бургундов из Германии I в Савойю. В то же время мы знаем, что в 440-441 годах огромное количество населения присоединя лось к багаудам. По свидетельству Сальвиана, после отъезда Аэция в 439 году в Галлии назрел кризис, причем вызван он был не аламаннами, а багаудами. Есть и третий аргумент в пользу нашей версии. Землевладель цы Савойи вряд ли отказались бы от значительной доли своих доходов, если бы они не были уверены, что в противном случае потеряют свои поместья навсегда. Набеги аламаннов наверняка наносили большой ущерб, однако со временем сожженные виллы можно было построить заново, поголовье скота можно было восстановить, а поля засеять. Эти набеги не лишали землевладельцев главного — их собственности на землю, поэто му вряд ли угроза аламаннских набегов могла заставить их добровольно расстаться с большой частью своих земель и домов.

Расселение бургундов в Савойе можно объяснить угрозой аламаннских набегов только в том случае, если землевладельцы заранее знали о том, что аламанны не ограничатся набегами, а захватят Савойю полно стью. Однако у нас нет никаких данных о том, что землевладельцы знали об этом. Кроме того, вряд ли аламанны стали бы двигаться в далекую Савойю, если они могли занять земли рядом, в северной Швейцарии и Эльзасе. Но даже если предположить, что римские землевладельцы име ли все основания опасаться вторжения аламаннов в 443 году, они, скорее всего, просили бы правительство о военной помощи и, возможно, о нане сении превентивного удара по аламаннам. Иными словами, если согла ситься с тем, что расселение бургундов было вызвано угрозой аламаннских набегов, то мы должны предположить (не имея никаких данных, подтверждающих это), что эти набеги внезапно стали представлять ог ромную опасность для Савойи и соседних регионов, а также что аламанны намеревались пройти через северную Швейцарию и поселиться в Са войе и что это их намерение стало известно владельцам савойских поместий. Есть гораздо боле простая гипотеза, объясняющая все извест ные факты: и Аэция, и землевладельцев беспокоила внутренняя угроза.

37

Расселение варваров в Савойе, как и в Аквитании, было вызвано восстанием рабов и их союзников в Галлии.

Если это объяснение верно, то можно только восхищаться блестящей дипломатией Констанция и Аэция. Одним своим решением они превра тили массы враждебных кочевников в оседлых и в целом довольных сво им положением земледельцев. Они предотвратили объединение завоева телей-варваров с бунтовщиками среди сельского населения, а также обеспечили себе военную поддержку для борьбы с бунтовщиками, кото рые принесли столько ущерба в начале V века. Кроме того, я считаю (хотя вряд ли это имеет отношение к настоящей дискуссии), что этой акцией римляне также раскололи сплоченные ряды своих врагов-варваров, так как отныне интересы племенной знати противоречили интересам рядо вых воинов. Знатные варвары больше не были просто «вождями». Теперь это были землевладельцы, чей образ жизни будет все более отличаться от образа жизни их народа. Те и другие больше не относились друг к другу как родственник к родственнику, теперь их связывали отношения землевладельца и арендатора. Немногим римским дипломатам удалось одер жать победы, так сильно повлиявшие на дальнейший ход событий, как это удалось в 418 году Констанцию, а в 443 году — Аэцию.

III . Везеготы от Фритигерна до Евриха

В 376 году везеготы, вытесненные гуннами из своих поселений, рас положенных к северу от нижнего течения Дуная, вступили в пределы Рим ской империи. 9 августа 378 года они выиграли битву при Адрианополе, а 24 августа 410 года заняли Рим. Однако обе эти победы, хотя и повлияв шие на ход римской истории, не принесли везеготам земли, на которой они могли бы обосноваться и вернуться к той жизни, которую вели до неожиданного нападения гуннов. Везеготы двинулись дальше из Италии — в Галлию, из Галлии — в Испанию, но нигде им не удалось поселиться навсегда. Начатое ими в 376 году великое завоевание Империи закончилось капитуляцией в 416 году, когда в восточной Испании патриций Кон станций голодом вынудил захватчиков покориться'.

1. Фритигерн и Фравитта

В период с 376 по 418 год положение везеготских вождей, по-видимо му, стало значительно отличаться от условий жизни рядовых соплемен ников, а их окружение стало более многочисленным и приобрело боль-

шую власть. К примеру, трудно поверить, что в 382 году, когда везеготы по соглашению с римским правительством обосновались в Мёзии, вожди при распределении земли не захватили непропорционально большие уча стки. Раздел земли, очевидно, проводили вожди и члены совета племени, и можно с уверенностью сказать, что в результате они получили такую власть, какой у них бы никогда не было при прежней племенной жизни. Кроме того, ежегодная выплата в виде зерна и денег, поступавшая от рим ского правительства с 382 по 418 год, также попадала сначала в руки вож дей и членов совета 2 , а они затем распределяли эту помощь или ее часть среди остального населения. Наверняка они и здесь не забывали о своих интересах. А во время военной кампании 394 года, когда везеготские фе дераты Рима сражались на стороне Феодосия против мятежника Евгения под руководством собственных военачальников, эти военачальники, не сомненно, постарались приучить свой народ к строгому повиновению и безусловному выполнению приказов, что было характерно для армии Фе одосия, но непривычно для воинов племени. Однако у нас нет точных свидетельств об этих и подобных им сторонах жизни везеготов, и, если мы хотим понять, как развивалось везеготское общество в период с 376 по 418 год, мы должны обратиться к другим событиям.

В 376 году везеготы стояли на берегах Дуная. Доведенные до отчаяния теми страданиями, которые причинили им римляне, прежде чем пропус тить в свои провинции, они торжественно поклялись, что будут нападать на римлян при каждом удобном случае и наносить им как можно больше вреда независимо от того, какие блага, по своей воле или вынужденно, предоставят они им. Еще они поклялись в том, что прекратят свою бес компромиссную борьбу только тогда, когда приобретут власть над всей Римской империей — государством, которое довело их до такого голода, что они вынуждены были отдавать своих детей в рабство в обмен на кор ку хлеба или мясо собаки 3 . И именно в контексте этой клятвы мы и долж ны рассматривать события 8 и 9 августа 378 года.

В то время как Валент решал, стоит ли объявлять сражение при Адри анополе до подхода западной армии, везеготский вождь Фритигерн по слал ему личное письмо. В письме он намекал, что скоро станет другом и союзником Валента, и заявлял, что ему трудно будет сдержать дикий нрав своих соплеменников и уговорить их принять условия мира, благоприят ные для римлян, если Валент не проведет демонстрацию своей военной мощи вблизи расположения везеготов. Если император это сделает, Фри тигерн сможет остановить своих воинов в их разрушительном стремле нии немедленно начать битву 4 . Утром рокового дня 9 августа Фритигерн повторил свое предложение. Он вновь предложил Валенту обменяться заложниками и заявил, что готов бесстрашно противостоять своим сопле менникам, которые наверняка будут разгневаны, узнав о его договоренно сти с врагом 5 . Были ли эти предложения искренними? Валент сомневался в искренности первого предложения и не принял его. Аммиан Марцел-

39

лин, который описал эти события, но не был их свидетелем, считает, что Фрнтигерн и не собирался выполнять свои обещания и сделал такое пред ложение только с одной целью: внушить Валенту ложное чувство без опасности. Однако когда пришло второе послание, Валент изменил свое мнение и с согласия своих советников принял предложение Фритигерна. Аммиан никак не выражает своего отношения к этому поступку Валента. Оба они — и император, и историк — могли, без сомнения, лишь догады ваться о тех мотивах, которые побудили Фритигерна пойти на перегово ры, и у нас нет никаких доказательств того, что Валент сделал ошибку, посчитав второе предложение искренним и приняв его. Ничто не мешает нам поверить, что Фритигерн искренне хотел договориться с римлянами, не вступая в сражение, и что он действительно желал быть «другом и союзником» императора, а также надеялся добиться таких условий заключения мира, которые бы закрепили землю за его народом и в то же время были бы благоприятны для римлян, и что он прекрасно осознавал, какое возмущение вызовет такой компромисс у большинства соплемен ников. В этих обстоятельствах само свидетельство о том, что он сделал два таких предложения, звучит более убедительно, чем все догадки Ва лента и Аммиана о возможных мотивах 6 . Ведь если его предложения были обманом, то Фритигерн поистине играл с огнем: как бы он объяснил свои действия воинственно настроенным соплеменникам, если бы до них дошли сведения о тайных переговорах с врагом? Более чем через тридцать лет после этого другой везеготский вождь оказался настроенным так же, как Фритигерн. Он тоже не мог справиться с «варварством» своих воинов и потому пытался интегрировать их в иерархически четкую социальную структуру Римской империи. История Атаульфа и другие события, о кото рых мы сейчас будем говорить, дают нам основания почти наверняка утверждать, что Валент не ошибся, поверив в искренность Фритигерна и приняв его предложение. Таким образом, уже в 378 году позиция везегот- ского вождя сильно отличалась от настроений рядовых членов племени. Вождь вел тайные переговоры с заклятым врагом своего народа. Он счи тал, что в его интересах добиться выгодного соглашения с имперским правительством, и понимал, какое возмущение это соглашение вызовет среди его людей. Однако переговоры не увенчались успехом, так как двое военачальников римской армии по своей инициативе начали битву при Адрианополе раньше, чем их командующий предпринял какие-либо положительные шаги в этом направлении.

Уже после битвы трения, существовавшие между везеготами, были использованы императором Феодосией, и об этом у нас есть прямые и точные свидетельства. После сокрушительного поражения римлян при Адрианополе Феодосии не надеялся победить везеготов военной силой, а поставил своей целью расколоть их ряды 7 . Он начал с того, что стал пре подносить бесчисленные подарки и награды «тем вождям племени, которые выделялись положением и знатностью». Он устраивал у себя пирше-

ства в честь каждого из них, делил с ними свой шатер и использовал любую возможность продемонстрировать свою щедрость. Вскоре это начало приносить свои результаты: некоторые из вождей «надулись от им перских почестей и решили, что вся власть в их руках». Причиной уже наметившегося среди везеготов раскола стала клятва, принесенная ими на берегах Дуная в 376 году, та клятва, которую нарушил Фритигерн сво ими тайными переговорами с Валентом. Одни вожди стояли на том, что клятву следует соблюдать; другие, желавшие и дальше принимать императорские дары, утверждали, что о клятве надо забыть и продолжать наслаждаться комфортом, предоставленным Феодосием. Глава проримской части военачальников, молодой человек по имени Фравитта, зашел в сво их политических симпатиях так далеко, что в обход римского законодательства женился на римлянке (как позже и Атаульф) и принял римское имя Флавий 8 . Другая часть, которую возглавил Эриульф, более многочис ленная и включавшая в себя более влиятельных вождей, твердо придерживалась клятвы. Феодосии строго карал любого римского военачальника или солдата, а однажды покарал все население Константинополя за агрессивные действия по отношению к везеготам: для него было важно, чтобы его «тонкая» тактика не была скомпрометирована кровожадностью подчиненных 9 . И когда Атанарих, покинутый своими воинами и оставивший свое убежище в трансильванских Альпах (куда он бежал от гуннов в 376 году), сдался римлянам и 11 января 381 года прибыл в Константино поль, Феодосии принял его с почестями. Когда две недели спустя Атанарих умер в столице Восточной империи, Феодосии устроил ему государ ственные похороны и сам возглавлял похоронную процессию. Это произвело огромное впечатление на многих везеготов 10 . Разногласия между ними вскоре достигли кульминации. Это случилось, когда Феодосии при гласил членов обеих групп — проримской и антиримской — на пир, еще более роскошный, чем прежде. Там между везеготами завязалась ссора. Они покинули пиршество, продолжая ссориться, затем Флавий Фравитта вынул свой меч и насквозь пронзил им Эриульфа. Эриульф упал, смертельно раненный, его соратники набросились на Фравитту, и только императорская гвардия смогла разнять дерущихся.

В результате политики, проводимой Феодосием, часть везеготских вож дей перешла на службу к римлянам. Один из вождей-перебежчиков по имени Модарес проявил такую преданность римлянам, что получил командную должность в римской армии и вскоре нанес поражение банде грабителей, состоящей из его соплеменников". Вероятно, тогда же везеготский вождь Мундерих поступил на римскую службу, а к концу цар ствования Феодосия он уже получил чин dux аравийской пограничной зоны. Примерно в это же время и Гайна покинул свое племя и вступил в римскую армию как рядовой, после чего за десять лет он поднялся до должности командира везеготских наемных отрядов. Несомненно, имен но в это время Фравитта и его сторонники перешли к римлянам 12 . Однако

40

41

этот раскол затронул только правящую верхушку и почти не распространился на рядовых членов племени, ибо Феодосии старался привлечь на свою сторону «вождей племени, которые выделялись своим положением и знатностью» 13 . Некоторые из них приняли предложение занять высокие посты в римской армии 14 . В то же время большинство везеготов были настроены настолько враждебно к римской власти, что, хотя в 382 году в Мёзии они и получили статус федератов, Феодосии впервые призвал их оказать ему военную помощь только через десять с лишним лет после заключения договора от 3 октября 382 года 15 . Таким образом, раскол меж ду основной массой везеготских племен и частью их вождей зашел так далеко, что последние, как в свое время Сегест, вождь херусков, готовы были навсегда покинуть родное племя и поступить на службу к заклятым врагам своего народа.

То, что нам известно о дальнейшей карьере этих «перебежчиков» (как их откровенно называли римляне), говорит о том, что большинство везе готов сделали правильный выбор, не последовав их примеру. В 400 году везегот Гайна и его родственник Трибигильд 16 подняли восстание против правительства Восточной Римской империи, где они служили офицера ми. Как многие считали, у них был некий план захвата верховной власти в Империи 17 . Однако их целью были не выход из римского общества (к ко торому они только недавно примкнули) и не свержение римской государ ственности (в которой они имели высокое положение). Напротив, они стремились укрепить свое личное положение, увеличить свои богатства, власть и влияние внутри римского мира. Как только Трибигильд поднял восста ние в Малой Азии, к нему присоединились массы недовольных своим положением римлян и множество везеготов, попавших в рабство к римля нам в предыдущие годы 18 . Гайна, тайно подстрекавший Трибигильда 19 , получил задание подавить восстание. Римские власти отвели ему ту же роль, что и Фравитте несколько месяцев спустя: он должен был уничто жить своих соплеменников везеготов и их союзников-рабов. Однако вос ставшие везеготы преследовали иную цель — разрушить то общество, в котором пытались утвердиться Гайна и Трибигильд. Восстание было обречено на неудачу, так как интересы его руководителей заключались в том, чтобы сохранить римское общество и укрепить свое личное положе ние в нем, в то время как основная масса их соратников и союзников стремилась разрушить римское общество до основания (см. выше, с. 34). Отсюда череда бессмысленных и разрушительных походов по Малой Азии и Европе. Для достижения собственных целей руководители восстания могли бы просто укрепиться в какой-нибудь стратегической точке вблизи Константинополя и перекрыть подвоз зерна из Египта в столицу. Но могли ли они заставить свое войско пойти по этому пути? Могли ли пленные везеготы, которых годами заставляли работать на полях, принадлежав ших богатым римлянам или государству, согласиться сидеть в какой-нибудь береговой крепости и ждать, когда правительство пообещает запла-

тить Трибигильду и повысить в должности Гайну? А если бы правительство на это и согласилось, стали бы рабы затем спокойно возвращаться к своему ярму, довольные тем, что хорошо послужили вождям? Во всяком случае, когда Гайна был на вершине успеха, самым смелым его требова нием было смещение его личных врагов при дворе. В те дни, когда в его власти был Константинополь, он не требовал большего, чем права проводить богослужение по арианскому обряду в одной из церквей города, ибо не пристало ему, высшему римскому офицеру, выходить за городские сте ны каждый раз, когда ему захочется помолиться.

Последний эпизод карьеры Гайны ярко демонстрирует ту роль, которая была уготована везеготским «дезертирам». Он потерпел поражение и от Фравитты, и от римлян и в конце концов повернул к Дунаю. До этого он не собирался туда направляться — ведь и он, и Трибигильд давно рас прощались с племенной жизнью. У них не было ни малейшего желания возвращаться в нищую и небезопасную Готию — но теперь все другие дороги были для них закрыты. Севернее Дуная Гайна попал в руки гун нов и был убит 20 . Но бедствия римлян на этом не закончились. В беспо рядке, вызванном проходом Гайны через Фракию, беглые рабы и люди, «отказавшиеся от своего положения» в римском обществе, объявили себя гуннами и начали грабить окрестные деревни. Это продолжалось до тех пор, пока на них не пошел маршем Фравитта (как ранее он пошел против разбойников Исаврии), убивая каждого врага, встречавшегося ему на пути 21 . С тех самых пор, как он перешел к римлянам (насколько мы можем судить по письменным свидетельствам), правители Империи использова ли его только для двух целей — во-первых, уничтожать римских разбой ников, 22 потенциальных союзников захватчиков, и, во-вторых, подавлять восстания везеготов. Убивать разбойников и убивать готов — такая роль была отведена варварам-перебежчикам, покинувшим свои племена.

2. От Алариха до Валии

Избрание Алариха предводителем племени в 395 году не стало побе дой ни одной из двух соперничающих везеготских группировок. Хотя одно время Аларих и был сторонником соблюдения дунайской клятвы 376 года 23 , он, похоже, так и не смог твердо решить, к чему надо стремиться — к то му, чтобы разрушить Рим, или к тому, чтобы стать его частью. Основное событие, с которым связано его имя, — захват Рима в 410 году — стало символом падения Римской империи, что явилось одним из важнейших процессов мировой истории. Однако вряд ли можно назвать Алариха «вы дающейся личностью», и вот почему. Политика Алариха состояла в по стоянном лавировании между двумя противоположными тенденциями того общества, в котором он вырос. С одной стороны, на протяжении всей своей карьеры он, судя по всему, поддерживал приятельские отношения

43

со многими имперскими сановниками и, вероятно, находился под их силь ным влиянием 24 . Это сказалось на принятии им таких важных решений, как снятие осады Равенны и низложение марионеточного императора Ат-тала 25 . По мнению позднего готского историка, Аларих хотел добиться (неизвестно, какими средствами) того, чтобы римляне и готы жили в друж бе и мире и их бы считали единым народом 26 . (Смысл этой политики ста нет нам яснее, когда мы будем говорить о преемнике Алариха Атаульфе и о расселении везеготов около Тулузы.) Римляне не без основания считали, что если они обеспечат Алариху твердое личное положение в Импе рии и назначат его на высокую военную должность, он будет меньше бес покоиться о судьбе своих людей 27 .

В то же время Аларих, честно выполнявший все свои договоренности с римским правительством, настойчиво стремился реализовать заветную мечту своего народа — найти земли для оседлой жизни. Несомненно, именно по этой причине он пользовался безграничным авторитетом среди своих соплеменников. Ведь он не одержал полной победы ни в одной крупной битве, а целый ряд второстепенных сражений проиграл, причем иногда с жестокими потерями — в одном случае, по имеющемуся свидетельству, потери составили не менее 3000 человек 28 . Он добивался впечатляющего успеха только тогда, когда не встречал почти никакого сопротивления со стороны римлян (408-410 годы). Он так и не смог обеспечить своему наро ду постоянного жилья. Более того, можно с уверенностью сказать, что его войско сохранило свою силу только благодаря внутренним противоречиям римской политики 29 . Тем не менее авторитет его был столь велик, что ему удавалось удерживать везеготов от раскола, к которому их подталкивал Фе одосии. За время его правления почти не было случаев дезертирства, и в большой степени это можно объяснить его личными качествами и популяр ностью. Правда, часть войска покинула его при отступлении из Вероны в 403 году, не вынеся лишений. Очевидно, в это время в лагере везеготов возникли большие разногласия и, возможно, некоторые секретные планы готов стали известны Стилихону 30 . Хотя поначалу отколовшихся было немного, но их число выросло, когда войско стало страдать от голода и болез ней 31 . Впрочем, мы не знаем, как скоро многие из покинувших Алариха воинов вернулись к нему 32 . Что касается везеготской знати, то за время правления Алариха двое из вождей, возможно, перешли к римлянам вмес те с небольшими группами недовольных. Один из них — некий Ульфила (судя по имени, везегот), ставший в 411 году командующим конницы 33 ; второй — Сар, брат Сегериха (см. с. 45). Мы почти ничего не знаем об этом Ульфиле, а потеря Сара, предателя по натуре, не была большим ударом для Алариха. Таким образом, несмотря на военные и политические неудачи, преследовавшие Алариха, в период с 395 по 410 год не было массового дезертирства вождей, подобного происходившему в период правления Феодосия. «Его странные маневры последующих пятнадцати лет (то есть пос ле 395 года), возможно, объясняются тем, что его интересы не были полно-

стью везеготскими (интересы его народа ограничивались получением зем ли и платы за службу), а состояли в том, чтобы самому достичь определенного положения в правительстве Империи» 34 .

После смерти Алариха в 410 году его место занял Атаульф, брат его жены 35 , и трения между везеготскими вождями и рядовыми членами пле мени разгорелись с прежней силой. И знаменитое заявление Атаульфа по поводу перемены его отношения к Римской империи мы должны рассмат ривать, помня о послании Фритигерна Валенту накануне битвы при Адрианополе и об убийстве Эриульфа Фравиттой в первые годы правления Феодосия. Атаульф постоянно сотрудничал с римлянами, которые входили в его ближайшее окружение 36 , и свое заявление он много раз повторял в присутствии одного римского гражданина, жителя Нарбонны. По сло вам этого римлянина, Атаульф часто заявлял, что его первоначальной це лью (как и целью Эриульфа) было искоренить само слово «римляне», пре вратить Римскую империю в Готскую, заменить название, самому стать тем, кем когда-то был император Август. Однако позже его планы измени лись: он решил, что с помощью военной силы везеготов он вернет Риму былую славу и величие и останется в памяти потомков как «отец Римской империи» 37 .

Атаульф не скрывал причины этой перемены. «Когда он на собственном опыте убедился, что готы не в состоянии повиноваться законам ( leges ) по причине своего варварства, и вместе с тем, что государственные законы нельзя не исполнять, так как без них государство не является государством, он принял решение» выработать новый план возрождения Римской импе рии. Как и Фритигерн (см. с. 39), Атаульф не мог справиться с варварством готов. Он решил возродить то римское государство, которому верно служил Фравитта и которому Фритигерн когда-то пытался принести пользу. Атаульф жаловался, что его соплеменники не хотят подчиняться законам, и в этом он видел суть проблемы. Дело в том, что в племенном обществе нет «законов». Военный вождь союза племен всего лишь выполняет волю кон федеративного совета, он не правитель и сам не создает законы. Племенное общество управляется не законами, а обычаями, традиционным правом, обязанностями и разделением ответственности, и в нем нет другого аппара та принуждения, кроме общественного мнения.

До того как был составлен первый готский кодекс законов, готское общество управлялось только mores , «привычками», и consuetudo , «обычаями». Даже в VI веке, по-видимому, еще были известны некоторые из старинных готских belogines , «правил», записанных на готском языке 39 . Образ мыслей Атаульфа, по сути дела, уже не был образом мыслей вождя племенной общины или просто человека, стремившегося сохранить тра диционную общественную систему. Вследствие этого он стремился тран сформировать везеготское общество и приобщить своих соплеменников к социальной организации Римской империи, где их варварство будет пресекаться.

44

Часть первая. ГАЛЛИЯ

III . Везеготы от Фритигерна до Евриха

45

Таким образом, Атаульф задумал свои грандиозные преобразования с тем, чтобы укрепить свое положение среди соплеменников. В отличие от Алариха он видел, в каком направлении развивается везеготское обще ство, и решил ускорить ход истории. Он не мог навязать везеготам свои единоличные «законы» при старой системе общинных и конфедератив ных советов, когда вожди имели не столько власть, сколько влияние. Поэтому он решил сделать своих готов частью государства, в котором власть будет принадлежать ему. Он прекратил вражду с римским правительством и стремился к миру с ним именно потому, что только таким образом он мог установить личную власть над своими соплеменниками и отменить те общественные институты, которые уже потеряли свое значение при постоянном обогащении племенной знати 40 . Он не делал секрета из своих намерений. Он рассказывал о них открыто, возможно, некоторым вождям и, что нам точно известно, одному римлянину-христианину из Нарбонны. Сохранилось яркое описание его бракосочетания с римской принцессой Плацидией, которую везеготы захватили в Риме в 410 году. По совету некоего римлянина по имени Кандидиан — и при Атаульфе, и при Алари- хе римляне часто влияли даже на важнейшие политические решения го тов — Атаульф, облаченный в римские одежды, сочетался браком с Пла цидией в доме галло-римского декуриона по имени Ингенуус в Нарбонне. Во время брачного пира он прослушал эпиталаму, которую декламировал низложенный римский император. Эта свадьба привела в восторг гостей- римлян. Огромное личное богатство Атаульфа позволило ему сделать рос кошные подарки невесте: он подарил ей пятьдесят красивых юношей в шелковых одеяниях, каждый из которых нес два блюда. На одном было золото, а на другом — драгоценные камни, похищенные в Риме в 410 году. Эта свадьба должна была продемонстрировать всем народам, что готы и Империя стали единым целым. За время жизни одного лишь поколения везеготские вожди проделали долгий путь и далеко ушли от простоты времен Атанариха 41 .

Атаульф находился в Нарбонне в конце 413 года, и, очевидно, именно тогда он принял окончательное решение не разрушать Романию. В январе 414 года он женился на Плацидии, а когда она родила сына, он дал ему императорское имя Феодосии 42 . После этого он еще более настойчиво стре мился заключить мир с римским правительством. Даже когда в 415 году Констанций заставил его покинуть Бордо и другие города южной Галлии, он все еще надеялся договориться с императором. Но предпринятая им смена политического курса, его стремление служить интересам вождей за счет простого народа — все это привело к тому, что в 415 году в Барселоне Атаульф был убит. Как оказалось, смерть Эриульфа не была напрасной 43 .

Борьба между теми, кто стремился войти в состав Римской империи, и теми, кто стоял за независимость, не прекратилась со смертью Атаульфа. Смертельно раненный Атаульф обратился с последними словами к своему брату. Он советовал ему вернуть Плацидию ее царственным родственни-

кам и стремиться к тому, чтобы везеготский народ жил в дружбе с Римом. Иными словами, он советовал брату продолжать ту политику, которая стоила ему жизни 44 . Видимо, Атаульф надеялся, что брат станет его преемником, но этому желанию не суждено было сбыться. Власть беззаконным пу тем захватил некто Сегерих. Обычно при выборах нового военачальника соблюдалась определенная процедура, однако Сегерих ею пренебрег. Возможно, он пытался установить режим личной власти без проведения выбо ров, но выборы не были пустой формальностью, которую можно было от бросить без всякого риска для себя 45 . После того как Сегерих совершил оскорбительные действия по отношению к Плацидии и укрепил (как ему казалось) свое положение зверским убийством детей Атаульфа, он, не те ряя времени, начал переговоры с римским правительством. Судя по всему, Рим стал еще более притягательным для везеготской знати. Планы Атауль фа и политика Сегериха, который, как выяснилось, стремился к той же цели, что и его предшественник, говорят о том, что солидарность везеготов была не так крепка, как прежде. Но свободолюбивый дух народа был еще не сломлен, и на седьмой день своего тиранического правления Сегерих был убит. Поводом для убийства стало не то, что Сегерих узурпировал власть, а то, что он пытался договориться с римлянами 46 .

Теперь, помня о судьбе Атаульфа и Сегериха, новый везеготский вождь был вынужден скрывать до поры до времени свое стремление достичь со глашения с правительством Империи. Осенью 415 года вождем был избран Валия. Большинство везеготов сделало свой выбор, считая, что Валия по ложит конец мирным отношениям с Римом 47 . Неизвестно, жили ли еще в памяти народа слова старинной клятвы, принесенной на берегах Дуная в 376 году, но дух той клятвы был еще жив. Однако везеготы плохо знали своего избранника: Валия пошел знакомым нам путем. Похоже, среди везе готов уже не было ни одного вождя, который был бы бескомпромиссно враждебен Риму, и Валия пошел по стопам Атаульфа и Сегериха. После неудачного нападения на Африку, где он, как когда-то Аларих, надеялся поселить свой народ, Валия, избранный для борьбы с Римом, уже в начале 416 года стал просить римлян о мире 48 . Очевидно, его соплеменники пона чалу не возражали против такого решения, так как к этому времени уже были доведены до отчаянного положения патрицием Констанцием (см. с. 26). Договор 416 года, означавший капитуляцию перед имперским правитель ством, был единственным средством остановить массовый голод, который Констанций сумел искусственно создать. В последующие два года Валия действовал так, как будто он тоже стремился стать «отцом возрождения Римской империи»: в интересах римлян он сражался с другими варварами в Испании и одержал над ними победу 49 . Мы не знаем, как долго люди готовы были его поддерживать, ибо в 418 году, когда везеготы все еще зна чительно уступали римлянам в военной силе, Валия умер. Незадолго до смерти он получил от римлян земли около Тулузы, на которых его народ обосновался и прожил следующие девяносто лет.

46

Часть первая. ГАЛЛИЯ

III . Везеготы от Фритигерна до Евриха

47

Доминирующей чертой везеготской истории в период между правле ниями Атанариха и Валии было нарастание конфликта между интересами вождей и рядовых членов племени. К сожалению, имеющиеся свидетельства крайне фрагментарны, однако попробуем обобщить то, что нам известно:

•  Слова вождя, приведенные в «Житии св. Саввы» в качестве реакции
на сообщение о том, что у Саввы нет имущества: «Такой человек не мо
жет ни помочь, ни навредить нам», указывают не только на то, что люди,
не имевшие собственности, до 376 года не имели никакого политического
влияния, но и на то, что собственники к этому времени уже обладали
непропорционально огромной силой воздействия на политические дела и
племенную жизнь 50 . Другими словами, правящий класс зарождался внут
ри такой социальной организации, которая была к этому неготова и кото
рую он неминуемо должен был разрушить.

•  Двусмысленное поведение Фритигерна в 378 году говорит о том,
что по крайней мере один из членов этого зарождающегося класса при
шел к убеждению, что соглашение с правительством Империи больше
соответствует его интересам, нежели вражда, и это несмотря на то, что
именно это правительство в предшествующие годы подвергало его народ
бесчисленным страданиям.

•  После Адрианополя далеко не вся везеготская знать была солидарна
с Фритигерном. На это указывает история Эриульфа, причем на стороне
Эриульфа было большинство вождей. Тем не менее Феодосии, который,
видимо, знал, что делает, поставил своей целью привлечь на свою сторо
ну «тех вождей племени, которые выделялись положением и знатностью»,
а среди них Эриульфа и Фравитту. Осыпая их щедрыми дарами, он наме
ренно увеличивал ту пропасть, которая уже существовала между ними и
их соплеменниками. Феодосии полагал, что класс собственников будет
более отзывчив к вниманию со стороны Рима, нежели рядовые везегот-
ские воины. Но почему вожди так охотно принимали эти предложения?
На чем основывалось их непреходящее стремление жить в мире с Римом?

•  Атаульф, Сегерих и Валия так же легко откликались на внимание со
стороны римлян, как и Фравитта со своими сторонниками. Атаульф сам
объяснил причину этого: его люди не хотят повиноваться «законам», а без
этого не может быть «государства». У везеготов не существовало средств
общественного принуждения, адекватных способов защиты имуществен
ного и социального статуса вождей, таких средств, которыми меньшин
ство могло бы диктовать свою волю большинству. И когда Атаульф пы
тался установить мир с Римом, он тем самым пытался интегрировать своих
воинов в социальную структуру Империи. В этом он видел единственный
способ заменить прежнее эгалитарное общество новой формой социаль
ной организации, которая больше бы соответствовала новым социальным
отношениям внутри племени. Из этого можно сделать вывод, что в тех
случаях, когда везеготские воины убивали своих вождей, для того чтобы

не позволить им заключить мир с Римом, они тем самым не только сопротивлялись Риму, но и защищали свой традиционный общественный строй.

5. У нас есть все основания считать, что действия Атаульфа были вызва ны теми же причинами, что и действия других вождей в годы, предшество вавшие расселению в Тулузе в 418 году. Когда Атаульф говорил о своих мотивах, он говорил и от имени других вождей. Сколько бы они ни спорили о том, кто из них возглавит новое везеготское государство, они сходились в одном: такое государство должно быть создано. И если в первые годы прав ления Феодосия эта политика пользовалась поддержкой лишь нескольких вождей, то во втором десятилетии V века уже большинство из них были на стороне этой идеи. В конце IV века везеготы не могли найти лидера для борьбы с Римом, но у нас нет свидетельств того, что в 410-418 годы многие из вождей были настроены так же, как Эриульф за тридцать лет до этого или как Атаульф в первые годы своего правления.

Таким образом, мы наблюдаем плавный, а затем и стремительный распад изжившего себя племенного строя и ряд попыток заменить этот строй новой формой общественной организации. Чем мог народ отве тить на политику своих вождей? Согласно клятве 376 года, он должен был продолжать борьбу с Римом до тех пор, пока не овладеет Империей. Но такая политика в конце концов привела бы везеготов к самоуничто жению. У везеготов не хватало военной мощи для того, чтобы сокру шить римлян, даже если бы вожди действительно этого хотели. В тече ние нескольких веков римской истории многие племена варваров стояли перед подобной дилеммой, и вплоть до 476 года не существовало ни одного северного народа, который бы мог в одиночку справиться с Ри мом 51 . Даже если бы везеготам удалось отвоевать у римлян часть земель и удержать их за собой навсегда, они уже не смогли бы вернуться к той жизни, которую вели до 376 года. Сложные социально-экономические условия, в которых они оказались бы, не позволили бы им вернуться к прошлому. Такого человека, каким был Атаульф, никогда бы не устроило то положение, какое занимал в свое время Атанарих. А у рядовых везеготских воинов, по сути дела, не было да и не могло быть своей политики, которую они могли бы противопоставить политике вождей. Как только везеготы вступили в Римскую империю, у них уже не было альтернативы честолюбивым планам Атаульфа.

3. Соглашение 418 года

После того как везеготы в 416 году сдались Констанцию, они воевали против варваров — врагов Рима в Испании. Но в 418 году, несмотря на то что они еще не одержали окончательной победы, Констанций их отозвал и поселил в провинции Аквитания II на западном побережье Галлии меж ду устьями рек Гаронны и Луары. Этот странный поступок, по моему

48

49

мнению, можно объяснить следующими причинами (сразу оговорюсь, что моя версия оспаривалась другими исследователями):

Еще до появления везеготов в западных провинциях там уже разгора лись мятежи. В 417 году имперские войска подавляли восстание армори- ков. По примеру восставших жителей Британии арморики изгнали римских чиновников, землевладельцев превратили в рабов и пытались утвердить ся как независимое государство вне Римской империи. Это восстание пред ставляло такую опасность, что римские власти, возможно, предпочли уступить часть богатой Аквитании везеготам, которых они могли контро лировать, нежели вовсе ее потерять в борьбе с арморикацами 52 . Плодородная долина Гаронны сделала некоторых местных землевладельцев бо гатейшими людьми и обеспечивала продовольствием рейнскую армию. Римлянам необходимо было во что бы то ни стало сохранить этот район под своим контролем. Однако Констанций не пытался использовать везеготов для подавления армориков, так как в этом случае они могли присоединиться к врагу, вместо того чтобы бороться с ним; у везеготов была давняя, уходящая корнями в III век традиция сотрудничества с угнетен ными слоями римского населения. Но как только римская армия сокру шила армориков, Констанций поселил в Аквитании везеготов. Условия выделения земель были таковы, что везеготы, защищая собственные ин тересы, тем самым вынуждены были бы защищать интересы местных землевладельцев-римлян. Констанций выделил каждому везеготскому вождю часть ( sors ) земельного владения римского сенатора (более мелкие поместья не были затронуты), причем sors состояла мз двух третей пахот ной земли и половины пастбищ и лесов, принадлежавших сенатору. Та ким образом, каждое поместье теперь кормило двух consortes , или совладельцев, одним из которых был римлянин, а другим — варвар. В 443 году Аэций на таких же условиях поселил бургундов в Савойе, к югу от Же невского озера, а позже эта система была перенесена везеготами в Испа нию, где они в конце концов и осели. Такой способ расселения варваров назывался hospitalitas ".

Если верить политическому заявлению Атаульфа, сделанному в Нар- бонне, то вожди варварских племен не собирались после завоевания какой-либо римской провинции наделять землей своих менее состоятель ных соплеменников. Маловероятно также, что в Аквитании хватало сенаторских поместий для оказания «гостеприимства» каждому из варва ров. Но хотя землевладелец-сенатор делил свою землю только с одним «совладельцем» ( consors ), нам известно, что на самом деле в поместье жил не один варвар, а больше 54 . Какие отношения были между варваром- consors и теми варварами, которые также жили в поместье, но не были consortes ? Безусловно, права собственности на «варварскую» часть поме стья передавались римлянами одному варъару- consors , а не целой группе варваров, живших в этом поместье 55 . Таким образом, можно предположить (хотя вопрос этот не вполне ясен), что варвары-поселенцы жили на

земле, принадлежавшей одному из их вождей. Скажем, бургундские кла ны еще существовали как таковые в начале VI века, и в одном из бургундских законов упоминается, что члены клана, или faramanni , как их называли, все жили в одном поместье. Правда, faramanni лишь однажды упоминаются в кодексе законов бургундов, однако это не означает, что родство не имело большого значения. Скорее, это означает, что авторы кодекса не хотели это открыто признавать. Если родство не имело значе ния, тогда зачем законодатели вообще о нем упоминают, пусть даже один-единственный раз 56 ? Поэтому многие исследователи убедительно до казывают, что бургундские вожди поселяли родственников в качестве арен даторов в своих новых савойских поместьях 57 . Что касается везеготов, то мы не располагаем свидетельствами о том, что в 418 году родство все еще имело для них большое значение, поэтому вполне возможно, что рядовые поселенцы, жившие на землях везеготской знати, были связаны не кровным родством, а чем-то другим. Кроме того, они, как и бургунды, могли быть арендаторами вождей-землевладельцев 58 . Возможно, конечно, что вождь содержал своих «товарищей» ( comites ) за свой счет или он распре делял между ними доходы с земельных участков четырех или пяти коло нов 59 ; во всяком случае, он вполне мог себе позволить наделить их зем лей 60 . Более того, король мог наградить своих приближенных, передав им часть римских владений, которые теперь ему принадлежали 61 . Но в ос новной своей массе варвары-поселенцы, как представляется, стали арен даторами у своих собственных вождей. Везеготская и бургундская знать, как и их римские партнеры, стала теперь землевладельческой аристократией, и их связь с бывшими родственниками приобрела экономический характер.

Так Констанций и Аэций одним махом разрешили сразу четыре проблемы. Они превратили враждебно настроенных кочевников в оседлых и в целом довольных своим положением земледельцев. В качестве союзни ков-федератов они жили по своим собственным законам и под управлени ем своих вождей, но при этом обязаны были оказывать военную помощь императору по его призыву. Они не могли иметь никакой власти над рим лянами, жившими среди них. Во-вторых, римские власти разорвали возможный союз между захватчиками-варварами и недовольными из местных крестьян. Хотя многие римляне по-прежнему бежали на «свободу» в везеготское королевство в Аквитании 62 , везеготские землевладельцы вряд ли стали бы теперь поддерживать крестьянские мятежи. В-третьих, рим ское правительство получило эффективную военную силу, которая могла защитить южную Галлию от восстаний рабов и их союзников в Арморике и в других местах. В начале V века эти восстания наносили Риму огром ный ущерб. И наконец, если наша гипотеза верна, то сами варвары оказа лись разобщенными. Интересы знати разошлись с интересами их сопле менников. Вожди, которые были людьми, ведущими народ за собой, теперь стали землевладельцами, чей образ жизни будет все больше отличаться

51

от образа жизни их племени. Их взаимоотношения с соплеменниками больше не были взаимоотношениями родственника с родственником или соплеменника с соплеменником, теперь это были взаимоотношения зем левладельца и арендатора. Таким образом, поселившись в качестве парт неров на римских землях в Аквитании, везеготские вожди тем самым воп лотили в жизнь мечты Атаульфа. Атаульф считал, что для достижения целей ему необходимо договориться с Римом. У его преемников цели были те же, и после 418 года они смогли проводить в жизнь законы, не совету ясь со своими соплеменниками. Позже мы подробно поговорим о том, как они это делали, о созданном ими государственном аппарате. Однако вопрос, который мучил везеготское общество начиная с 378 года, а имен но вопрос взаимоотношений с Римом, так и не был решен. Если боль шинство вождей и пришли к компромиссу с Империей, то о народе этого сказать было нельзя.

4. От Теодориха до Евриха

В 418 году Констанций столкнулся с одной неожиданной проблемой. Как только договор с везеготами был подписан и началось распределение земли в Аквитании, Валия умер. Политика Валии к концу его правления свидетельствовала о том, что он будет послушным орудием в руках рим лян, поэтому смерть его наверняка была для Констанция жестоким уда ром. К тому же он, вероятно, почти ничего не знал о преемнике Валии, Теодорихе. Теодорих I царствовал целых тридцать три года (418-451), и сам факт его долголетнего правления говорит о том, что он умел лави ровать между обеими частями народа: так, с одной стороны, он был дос таточно враждебен к Риму, чтобы не разделить участи Атаульфа и Сегери- ха; с другой стороны, ему удалось умиротворять везеготскую знать и упрочить ее положение как земледельческой аристократии и правящего класса. То, что мы знаем о его деятельности, говорит о том, что к Риму он относился с избирательной и осторожной враждебностью.

В годы его царствования везеготы все еще значительно уступали рим лянам в военной силе, и Теодорих никогда не совершал нападений на римскую территорию, не убедившись сначала, что римляне заняты в это время чем-то другим. Когда их руки были связаны борьбой с узурпатором Иоанном в 425 году 63 , с вандалами в начале 30-х годов 64 или с бургундами и багаудами в 436-439 годах 65 , Теодорих сделал попытки захватить доли ну в нижнем течении Роны. Правда, как только римляне смогли уделить ему свое безраздельное внимание, они без труда заставили его вернуться в пределы его королевства. И хотя в 439 году, понеся большие потери, Теодорих одержал победу над гуннами Литория, он тут же оказался ли цом к лицу со свежим войском Аэция и в итоге вынужден был согласить ся на весьма выгодные для римлян условия 66 . Таким образом, в течение

почти всего его царствования договор 418 года, по которому везеготы стали союзниками — федератами Рима, оставался в силе. Вероятно, договор не действовал во время войн 425 года и 436-439 годов, а также какое-то время около 430 года, когда некий везеготский вождь по имени Анаольс действовал в районе Арля. Правда, Анаольс мог быть одним из членов окружения Теодориха, действовавшим без его явного одобрения 67 . Одна ко все остальное время царствования Теодориха везеготы оставались со юзниками — федератами Римской империи, признавали верховную власть императора и подлежали призыву на военную службу Рима. Правда, за все эти тридцать три года они оказывали Риму военную помощь всего три или четыре раза, но это не означает, что решение поселить их в Аквита нии было ошибочным. Римляне никогда не делали попыток пересмотреть это свое решение 68 и никогда не проводили военных операций против везеготов, кроме тех случаев, когда те первыми нападали на города в до лине Роны. Лишь однажды в 439 году Литорий, желая затмить военную славу Аэция, перешел от обороны к наступлению и преследовал везего тов вплоть до городских стен Тулузы. Однако это было его личной акцией, и вряд ли Аэций ее одобрял. Можно сделать вывод, что в планы офи циальной римской политики не входило выселение везеготов из Тулузы и прекращение действия договора 418 года. Напротив, римляне были на столько довольны результатами этого договора, что они продолжали доб ровольно расселять другие варварские племена в других частях Галлии практически на тех же условиях, на которых были расселены везеготы в Аквитании.

События, последовавшие за смертью Теодориха в 451 году, весьма крас норечивы. Сразу после смерти старого короля вопрос, мучивший везего тов со времен Фритигерна, об их взаимоотношениях с Римом встал с прежней остротой. Трон Теодориха унаследовал его старший сын Торисмуд. Еще при жизни отца между ним и его пятью братьями 69 существовало взаимное недоверие. Во всяком случае, Аэций знал об их ссоре уже во время битвы с Аттилой на Каталаунских полях. В этой битве Теодорих I был убит, и Аэций сразу после победы над Аттилой посоветовал Торис- муду поспешить домой в Тулузу, так как его братья Теодорих и Фредерик могли сместить Торисмуда и занять его место 70 . Торисмуд вернулся в Ту лузу и, как ему казалось, прочно утвердился на троне. В 452 году, когда Аэций бился с гуннами в Италии, он напал на аланов, живших в Орлеане, и разгромил их 71 . Это нападение было антиримской акцией по своей сути, так как аланы были римскими федератами, поселенными в Орлеане (как и везеготы в Аквитании). Очевидной целью его было отрезать Арморику от остальной Галлии 72 . Затем Торисмуд заинтересовался Арлем, который занимал важное место и в планах его отца 73 . Казалось, Торисмуд собирается продолжить ту же политику, которую пытался проводить и его отец в первое десятилетие своего правления, — политику, направленную на за хват плодородной долины Роны, принадлежавшей римлянам. Однако То-


Часть первая. ГАЛЛИЯ

III . Везеготы от Фритигерна до Евриха

53

рисмуд, процарствовав всего год, был убит своими братьями Теодорихом и Фредериком. Братья считали, что действия Торисмуда угрожают мирно му сосуществованию с Римом, и это послужило причиной убийства. От ношения между римлянами и везеготами с 439 года, когда Теодорих вернулся к договору 418 года, оставались вполне дружественными. Когда Торисмуд разгромил аланов, федератов Рима в центральной Галлии, и го товился напасть на Арль, были сделаны попытки убедить его отказаться от такой политики, но все они оказались безуспешными. Вот почему бра тья расправились с ним 74 .

Словом, Торисмуд был убит по причине, противоположной той, по ко торой были убиты Атаульф и Сегерих. Они погибли, потому что желали договориться с Римом, а Торисмуд — из-за своей враждебности к Риму. Хотя результат в 453 году был иным, чем в 415 году, но проблема осталась прежней. И в 415 году, и сорок лет спустя борьба внутри везеготского общества велась вокруг одного и того же вопроса — отношений с Римом. Но за этим вопросом, в свою очередь, скрывался еще более глубокий и насущный вопрос. Атаульф и Сегерих были убиты потому, что конечной целью их проримской политики было создание в племенном обществе государственной машины принуждения (с. 44 и далее). В 453 году такая машина уже существовала: везеготские правители теперь имели соци альный и политический статус римских землевладельцев и унаследовали римский государственный аппарат западной Галлии. Следовательно, убий цы Торисмуда стремились сохранить status quo и утвердиться в своем но вом положении. Однако в массе своей везеготы все еще питали старую ненависть к Риму, и это нашло свое отражение в политике Торисмуда. Трудно, правда, отделаться от впечатления, что Торисмуд направил на родный гнев на такие цели, которые вряд ли бы понравились убийцам Атаульфа и Сегериха. Те двое погибли, потому что их попытки навязать своему народу «законы» встретили сопротивление. Но теперь основы для такого сопротивления не было. Государственное принуждение уже суще ствовало, и условия поселения везеготов в Аквитании делали сопротив ление невозможным. Следовательно, возрождение Торисмудом антирим ской политики не было возрождением тех идей, которым служили убийцы Атаульфа. Внешняя форма прежней политики (оппозиция к Риму) в 453 году еще существовала, однако внутреннее содержание (сохранение старинных свобод) исчезло. Вероятно, по-другому быть и не могло. Про должать вражду с Римом было бессмысленно. Как и во времена Фрити- герна и Атаульфа (с. 48 и далее), у народа не было своей политики, кото рую он мог бы противопоставить политике своих вождей.

Место Торисмуда на троне занял один из братоубийц, Теодорих, вто рой сын Теодориха I . Начальные годы его правления не менее примечательны, чем царствование его предшественника. В свое время Теодорих I никогда не привлекался римлянами (и никогда не выражал такого жела ния) для подавления восстаний багаудов. При этом римская политика

hospitalitas была настолько успешной, что за время царствования Теодо риха в Аквитании не случалось крестьянских восстаний. Более того, ког да багауды восстали в Галлии в 435 году, Теодорих воспользовался этим, чтобы напасть на долину по нижнему течению Роны, и Аэцию пришлось привлечь других римских союзников для подавления восстания. Что касается Торисмуда, известного своими антиримскими настроениями, то, конечно, никто и не думал призвать его для участия в подавлении мятеж ников вне границ его владений. Но теперь, в 453 году, у римского правительства появилась такая возможность. Теодорих II и его брат Фредерик были всецело на стороне римлян. И с чего же они начали свое правление? Еще до убийства Аэция 21 сентября 454 года войско везеготов под коман дованием Фредерика атаковало и разгромило багаудов в Тарраконскои провинции в Испании, и произошло это от имени и по повелению рим ского правительства 75 . Теперь и только теперь римляне могли призвать везеготского короля на помощь в подобных делах, и они сразу же ухвати лись за эту возможность.

В 462 году везеготы Теодориха II сражались на стороне нового импе ратора Ливия Севера против мятежных римских войск. Те захватили Нарбонну и, вероятно, большую часть провинции Нарбонна I 76 . Брат ко роля Фредерик вытеснил мятежников из южной Галлии, преследовал их до Луары, но погиб в битве при Орлеане в 463 году 77 . Теодорих II пошел дальше, чем кто-либо из его предшественников: со времени образования королевства в 418 году мы не знаем ни одного случая, когда бы везеготы принимали участие во внутриримских гражданских войнах (исключая войну с багаудами в Испании). Теодорих II получил начатки римского образования от Авита до того, как последний стал императором Западной империи. Он немного изучал римское право, Виргилия. Его учитель не упустил возможности заложить в него стремление жить в мире с Римом 78 . В последние годы правления, между 462 и 466 годами, один из галльских землевладельцев называл Теодориха II «превзошедшим своего могуще ственного отца, славой готов, столпом и спасением римской нации» 79 . В эти годы Теодорих, очевидно, защищал не только везеготскую аристо кратию, но и галло-римскую аристократию вообще и готов был считать их войну своей войной. Он был достойным продолжателем дела Атауль фа и Сегериха и окончил свою жизнь так же, как они. Он был убит своим братом Еврихом, который навсегда положил конец договору 418 года. В 475 году, за год до падения Ромула Августула и самой Западной Рим ской империи 80 , он провозгласил полную независимость везеготского ко ролевства. С тех пор и вплоть до 507 года, когда королевство Тулузы было разрушено франками, римская знать жила в относительной гармонии со своими правителями-варварами и даже играла заметную роль в королев ской администрации. Впрочем, полного смешения римлян и везеготов не произошло даже к 711 году, когда мусульмане уничтожили последние ос татки готов.

Вопрос взаимоотношений с Римом часто был основным политическим вопросом у народов, населявших приграничные районы Империи в I веке нашей эры. Был ли он таковым для везеготов до 376 года, мы не знаем, так как наши сведения об их политической жизни в этот период слишком скудны. Однако в последующий период, о котором у нас имеются более достоверные сведения, этот вопрос выходит на первый план; и вплоть до исчезновения Западной империи он остается стержнем политической ис тории везеготов. На наш взгляд, в V веке происходила борьба между везе- готским народом и везеготской знатью, численно возраставшей и дей ствовавшей заодно с римским правительством. Причем эта борьба велась не только вокруг вопроса об отношении к Риму, но и того, какая форма власти должна быть у самих везеготов.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история
Список тегов:
аквитания область 











 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.