Трайнина Г. Город Солнца

ОГЛАВЛЕНИЕ

— Вы слышали, уважаемый коллега, в нашем городе появилась замечательная книга «Город Солнца». Говорят, она издана впервые у нас в Германии, во Франкфурте. Я уверен, она способна перестроить мир, — возбуждённо говорил высокий и худой человек, с ясными глазами и лихорадочным цветом лица, одетый во всё чёрное, как одевались в начале XVII в. представители учёной корпорации. Произношение его выдавало уроженца Вюртемберга.

— А кто автор этой книги и чем она, собственно, замечательна? — угрюмо проворчал второй собеседник. Ничто на его лице не отражало действительного интереса к затронутому вопросу.

Не замечая этого, вюртембержец продолжал:

— Автор итальянец, католик-монах, но...

— Да о чём же тогда говорить ещё, господин Иоган Шульц, если вы, вы — последователь истинного евангелического учения, протестант, приходите в восторг от каких-то писаний католика, — оборвал разговор второй собеседник и, небрежно кивнув головой, неторопливо удалился.

Не ожидавший такого конца беседы, Иоган Шульц как-то беспомощно оглянулся вокруг. Он стоял в полутёмном зале старого университетского здания и не сразу заметил, что к его беседе с профессором юриспруденции господином Моллером прислушивалось несколько студентов. Теперь они подошли ближе, и один из них, крепкий юноша лет двадцати, с пышными белокурыми волосами, смелым и даже задорным выражением глаз, вежливо обратился к обескураженному рассказчику.

— Не можете ли вы, многоуважаемый профессор, поделиться с нами вашими мыслями о «Городе Солнца» и подробнее рассказать о его авторе. Мы уже имели счастье прочитать это замечательное произведение, все мы, здесь присутствующие, — и он широким жестом указал на притихшую группу товарищей, тесно окруживших своего профессора. — Может быть, вы нам не пове- {289} рите, но нас день и ночь преследует мысль, нельзя ли осуществить на деле всё то, о чём говорится в «Городе Солнца». И правдив ли слух, что автор и сейчас находится в тюрьме?

— Если вас в самом деле интересует вдохновенный автор этой книги, Кампанелла, этот великий человек и великий мученик за идею наилучшего устроения человечества, пойдёмте ко мне домой, и я смогу рассказать вам подробно о Кампанелле. Я многое знаю о нём от моего друга — Товия Адами, который лично знаком с Кампанеллой, посетил его несколько раз в тюрьме и теперь первый издал «Город Солнца» (это произошло в 1623 году), — сказал обрадованный профессор. — Более того, я расскажу вам об одной удивительной вести, дошедшей до меня из моего родного Вюртемберга, — профессор остановился, оглянулся, но затем продолжал с тем же воодушевлением, — я скажу вам всё, я ведь знаю, вам можно доверять; так вот, говорят, в Вюртемберге появилась небольшая община, которая хочет жить так, как советует всем жить Кампанелла!

— Значит это уже не только книга, это сама действительность, то, о чём и мы думаем! — подхватил молодой студент.

— Может быть, и мы когда-нибудь сможем присоединиться к этой общине, — заговорил другой студент.

— Тише, что вы, разве можно говорить здесь об этом! Идите же ко мне!

Небольшая группа собеседников двинулась по узким улицам старого университетского города. Шли они медленно, то и дело останавливаясь. Нетерпеливый рассказчик и не менее нетерпеливые слушатели, не дожидаясь прихода домой, то и дело заговаривали о Кампанелле. Ещё в пути начался рассказ о жизни и страданиях Джиана Доменико Кампанеллы, принявшего в монашестве имя Фомы (Томас по-немецки, Томмазо по-итальянски),

Так уже при жизни Кампанеллы, едва только вышли в свет его произведения и среди них получившее наибольшую известность «Город Солнца» (в то время, когда сам автор ещё томился в мрачных застенках испанской инквизиции), — слава о нём распространилась по многим странам Европы, особенно в Германии, ещё более чем Италия раздираемой на части иностранными завоевателями и бесконечными внутренними распрями. Там, где людям жилось тяжело, где они лихорадочно искали выхода из невыносимого положения, там находила живой отклик мечта Кампанеллы о лучшем будущем человечества.

Студенты слушали своего профессора, и вот что он им рассказал о судьбе одного из самых смелых учёных и борцов далёкого прошлого...

Кампанелла — учёный и поэт, философ и активный противник деспотизма, патриот своего отечества, пытавшийся поднять знамя восстания против ига чужеземцев, и человек, мечтавший облагодетельствовать всё человечество, создал проект такого государства, которое, по его мысли, должно было освободить {290} всех людей, создав такие условия жизни и работы, когда человек стал бы поистине царём природы.

Прислушаемся — о чём сейчас говорит старый профессор Шульц, а потом сами добавим то, о чём он не знал или в чём неправильно разбирался.

Кампанелла родился 5 сентября 1568 г . в селении Стеньяно, около города Стило, в Калабрии. Эта часть Италии уже долгие десятилетия (с 30-х годов XV в.) находилась под тяжким игом Испании.

Не по годам развитой мальчик (он уже в 13 лет свободно импровизировал стихи, мог произнести речь на любую тему) рано узнал о страданиях родины, раздираемой на части чужеземцами, и научился ненавидеть всяческое насилие.

Увлекающийся юноша решил стать проповедником. Он надеялся воздействовать на людей своим словом, искоренить этим зло и насилие, помочь освобождению родины.

Отец послал Кампанеллу в Неаполь к своему родственнику, профессору права, с тем чтобы под его руководством юноша смог стать юристом. Но Кампанелла решил иначе, ему ка-

залось, что за стенами монастыря лучше готовиться к избранной им деятельности проповедника, и вопреки воле отца 15 лет он поступает в доминиканский монастырь.

Там Кампанелла много работает, изучает философию, богословие. Вскоре, принимая участие в философских диспутах, он прославился как великолепный оратор и чрезвычайно опасный противник. Он выходил из всех диспутов общепризнанным победителем.

Слушатели, сначала смущённые его молодостью, потом восхищённые его красноречием и убедительностью доказательств, всё дальше распространяли молву о Кампанелле. Но этот успех, эти блестящие словесные победы вооружили против Кампанеллы монахов из других духовных орденов, особенно иезуитов. И неудивительно, ведь Кампанелла открыто восстал против ордена иезуитов, требовал его уничтожения. Он не побоялся прямо заявить, что иезуиты «искажают чистое евангельское учение, чтобы заставить его служить деспотизму властителей».

Иезуитов и других церковников равно возмущали как прямые нападки на них Кампанеллы, так и его борьба с церковными авторитетами.

Свободный ум Кампанеллы уже в то время не мог удовлетвориться сухой, схоластической наукой, которая господствовала в монастырях.

Всё больше сомнений вызывают у него работы Аристотеля (как они истолковывались схоластами), Альберта Великого, утверждения которых не были основаны на непосредственном изучении природы.

Кампанелла заявлял, что общепризнанные авторитеты его не удовлетворяют; он сам хочет познать законы природы, непосредственно изучая самоё природу. И он все силы употребляет на то, чтобы читать самую замечательную книгу — книгу природы. Одновременно Кампанелла знакомился с трудами тех учёных, которых не признавала монастырская схоластическая наука, — с трудами греческих и римских учёных и философов: Платона, Плиния, Галена, стоиков, последователей Демокрита, а главное — с трудами своего соотечественника и современника, учёного и философа — Телезия, считавшего опыт основным путём к познанию природы и познанию истины. Встретиться с Телезием Кампанелле так и не удалось; более того, ему приходилось скрывать от монастырских властей даже то, что он знаком с трудами Телезия, запрещёнными церковью; тем более ополчились бы они против попытки личного знакомства с опасным мыслителем.

Кампанелла стремится знать всё больше и больше. Вот что говорит он в одном из своих сонетов:

«Все книги, существующие в мире, не могут удовлетворить моей жажды знаний. Сколько их я уже проглотил и всё же умираю от недостатка питания. {292}

Изучение вселенной даёт мне лучшую пищу, и всё же мой голод не уменьшается. Алчущий и жаждущий, я исследую вселенную во всех направлениях, и чем больше я узнаю, тем меньше знаю».

Как ярко в этом небольшом стихотворении сказался характер Кампанеллы, лучшие стороны его ума. Он изучает то, что было написано до него, неудовлетворённый, изучает различные отрасли науки, исходя из непосредственных наблюдений над явлениями природы, и скромно признаёт, что область непознанного, неизведанного ещё чрезвычайно велика.

Кампанелла не довольствуется больше деятельностью только проповедника. Что такое слово, произнесённое вслух? Оно живёт недолго и не всегда достигает цели, размышлял юный философ. Ведь не всегда тот, кто слышит проповедь, разумеет её, а многие и не услышат. Насколько могущественнее слово печатное. Оно летит дальше стрелы, разит сильнее меча.

Вскоре Кампанелла претворяет в жизнь своё намерение. Он пишет свой первый научный труд, в котором защищает взгляды Телезия, взгляды, которые он разделял с такой пылкостью. Красной нитью через всю работу проходит мысль, что только опыт, изучение природы может служить мерилом истины. Ощущения человека отражают действительный мир, нельзя слепо верить даже наиболее крупным авторитетам, даже самому Аристотелю. Эта работа Кампанеллы, написанная им по-латыни и носившая название «Philosophia sensibus demonstrata» (философия на основе опыта), свидетельствовала о том, что Кампанелла о ряде явлений думал как материалист, хотя одновременно, будучи человеком своего времени, он верил во многое, во что в наше время не поверят даже маленькие дети. Так, например, он верил, что, астрология — это действительная наука, что по звёздам можно предсказать судьбу людей.

Но не этими заблуждениями определялась деятельность Кампанеллы. Он вновь и вновь возвращался к разработке своих передовых воззрений, писал новые работы.

Жадно следившие за Кампанеллой враги его воспользовались выходом в свет его книг и тем, что он смело пользовался любыми книгами монастырской библиотеки (о чём сообщили шпионившие за Кампанеллой монахи), не испрашивая на это особого разрешения у папы, а это «преступление» наказывалось в то время очень сурово, вплоть до отлучения от церкви. Они донесли на Кампанеллу папе. Его арестовали и отвезли в Рим. Там он попал в застенки инквизиции. Его обвиняли в ереси, в колдовстве. Не знали просто, в чём бы ещё обвинить. Оклеветать его оказалось трудно, Кампанелла смело защищался, умел распутывать уловки врагов. На этот раз иезуитам не повезло. Кампанелле удалось освободиться. Папа лишь запретил ему проповедовать и приказал монастырским властям следить за ним. {293}

Проходит несколько лет. Кампанелла не устаёт работать, враги не устают преследовать его. Опять на него возводят клевету, опять летят доносы. Иезуиты не очень заботятся о здравом смысле, лишь бы погубить Кампанеллу. Его даже обвиняют в написании еретического произведения, о котором заведомо известно было, что оно написано ещё до рождения Кампанеллы. Клеветники переусердствовали. Это даже помогло Кампанелле — заведомая нелепость обвинения способствовала его оправданию.

Кампанелла продолжал много работать, писать. У него зреет мысль, которую он в разных формах, иногда нарочито туманных, иначе опять начнутся преследования, выражает в своих сочинениях, что должно быть создано такое мировое государство, которое бы могло бороться со всеми существующими правительствами, а главное — с деспотизмом Испании. Для Кампанеллы делается всё более и более ясным, что Италия погибает под гнётом многочисленных правителей.

В 1597 г . Кампанелла вновь поселился на родине, в Калабрии, в монастыре, в Стило. Теперь он не только борется при помощи пера за свои идеи, он пытается претворить в жизнь свои планы, освободить страну от гнёта Испании.

Он готовит восстание против испанского правительства; он верит, что пришло время, когда он освободит свой измученный народ.

У Кампанеллы зреет смелая мысль, что нужно не только прогнать иноземных угнетателей. Нужно создать совсем иное государство, где бы не было власти тиранов, где бы сам народ смог установить справедливое управление, где бы господствовали свобода и равенство.

Наивный мечтатель, страстно верующий в конечное торжество справедливости, Кампанелла полагал, что восстание, которое он подготовлял, будет успешно и не только положит начало освобождению Италии, но явится сигналом для мирового переворота.

Он готов был принести себя в жертву для блага человечества.

В Калабрии у Кампанеллы нашлось много сочувствующих. Его призыв нашёл отклик среди разных слоев итальянского населения, среди крестьян, измученных непосильным — двойным и тройным — гнётом, среди дворян, недовольных засильем испанцев, среди многочисленных изгнанников и калабрийских разбойников.

Не все калабрийские разбойники были просто грабителями, жаждавшими лёгкой жизни и быстрой наживы, зачастую это были отчаявшиеся в возможности спокойно работать выходцы из народа, которые не видели другого исхода, как взяться за оружие и насилием добиться того, чего лишала их власть испанцев или своих феодальных властителей, — свободы и возможности безбедно существовать.

Кампанелла горячо взялся за подготовку восстания. Он неутомимо призывал людей свергнуть ненавистную власть феодалов и {294} прелатов, проводил всю организационную работу, сплачивая воедино недовольных людей, столь различных по своему положению и происхождению. Привлекая, как уже было сказано, дворян, изгнанников и разбойников, он рассчитывал позднее увеличить число восставших, разбив двери тюрем и освободив заключённых. Дела заключённых должны были быть сожжены.

У Кампанеллы было довольно много помощников; это были рядовые монахи, мелкие рыцари. Они разъезжали по всей Калабрии, передавая призывы Кампанеллы, привлекая к заговору всё новых и новых участников. Среди помощников Кампанеллы особенно выделялись своим красноречием и приверженностью к делу монах Дионисий Пончио и Маурицио де Ринальди.

Пончио подготовлял восстание в провинции Катанцаро. Призывая народ подняться, он предсказывал, что Кампанелла «установит свободу и освободит народ от притеснений посланцев испанского короля, которые торгуют человеческой кровью и притесняют бедных и слабых». Так мы видим, что в призывах к восстанию ясно звучат нотки социального протеста.

Несмотря на большое количество участвующих в заговоре, всё, казалось, совершалось в полной тайне.

Уже была определена дата восстания — 10 сентября 1599 г . Но за несколько дней до начала восстания в Калабрии появились правительственные войска. Главари готовившегося восстания были схвачены. Всё дело погибло из-за двух предателей. Рассчитывая на богатое вознаграждение, они известили правительство, что против него готовится грозное восстание.

Захваченных подвергли пыткам и мучительной казни. Кампанелла попытался бежать, но был вскоре застигнут и посажен в тюрьму. От немедленной казни его спасло то, что, кроме обвинения в подготовке восстания, ему было предъявлено и обвинение в ереси. А по этому делу должны были судить власти духовные.

Испанские власти должны были переслать его в Рим. Но они не выпустили его из своих застенков. Подстрекаемые иезуитами, они повели сами следствие. За свою революционную попытку низвержения власти Кампанелла поплатился 27 годами тюремного заключения и перенёс жесточайшие пытки.

Вот что рассказывает сам Кампанелла о своих мучениях (он пишет об этом в предисловии к одной из своих книг):

«Я пребывал в заключении в пятидесяти различных тюрьмах и семь раз подвергался жесточайшим пыткам.

В последний раз мучения продолжались сорок часов. Меня душили туго затянутыми верёвками, которые прорезали мясо до костей, и затем, связав руки за спиной, повесили над острым колом, так что кровь моя текла ручьём. Через сорок часов решили, что я мёртв, и мучениям был положен конец; одни поносили меня и, чтобы усилить мои мучения, дёргали верёвку, на кото- {295} рой я был подвешен, другие же шёпотом славили мое мужество. Ничто не могло поколебать меня, и от меня не могли добиться ни слова. Пятнадцать раз представал я перед судом».

В другой раз Кампанелла пишет в «Городе Солнца», вспоминая о своих страданиях, — «философа, несмотря на мучения, которым подвергали его в течение сорока часов враги, нельзя было принудить произнести хоть звук относительно того, о чём он решил молчать».

Непоколебимое мужество дало силы Кампанелле претерпеть все мучения, не издав стона, не произнеся ни единого слова, не выдав никого из соучастников движения.

Как только к Кампанелле возвращались силы, он и в тюрьме продолжал творить. Вначале заключение было очень строгим, ему не разрешали ни писать, ни читать. Но есть ли преграды для свободной души?

В это время он обдумывал свои будущие крупные труды, создавал чудесные стихи, которые он записал, как только ему, в конце концов, дали возможность работать.

В одном из его сонетов ярко выражено чувство духовной свободы:

«Закованный в цепях и всё-таки свободный, предоставленный одиночеству, но не одинокий, покорный и вздыхающий, я посрамляю своих врагов... Угнетённый на земле, я поднимаюсь в небеса с истерзанным телом и радостной душой, и когда тяжесть бедствий повергает меня в бездну, крылья моего духа поднимают меня высоко над миром».

Он не терял надежды освободиться и опять соединиться со своими единомышленниками. «...На челе моём запечатлена любовь к истине; я уверен, что со временем достигну тех мест, где я буду понят, даже не произнеся ни слова».

А это много значило — не потерять надежды, бодрости духа там, где, казалось, витало изречение, созданное гением Данте, якобы начертанное на вратах ада: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».

Как понятны советскому человеку эти черты характера Кампанеллы, как ценим мы этого свободолюбивого мученика! И в тюрьме Кампанелла не боялся обличать своих противников — феодалов, как светских, так и духовных:

«Сильные мира сего топчут ногами тела людей и превращают души их в пленных птиц... страдания и слезы людей услаждают их преступную жестокость, из человеческих костей они делают рукоятки для орудий пытки, которыми нас мучают; наши вздрагивающие члены служат им шпионами и лжесвидетелями, обвиняющими нас, даже когда мы не виновны...»

Каким мужеством нужно было обладать, чтобы в те времена, когда ещё так мало было борцов против существующей власти, находясь в мрачном застенке, заклеймить и светских властелинов, которые «топчут тела людей», и духовных лиц, пытающихся {296} затемнять сознание людей и превращать их в покорных слуг тех же властей — «превращать души их в пленных птиц», а затем разоблачить всю жестокость, с которой обращались с побеждёнными.

Кампанелла страстно призывает народ прозреть, понять, что вся сила ведь находится в его собственных руках, что покоряется он жестоким правителям только потому, что сознание его ещё спит и он не знает сам себя. Горечь чувствуется в некоторых словах Кампанеллы, горечь человека, потерпевшего неудачи, человека, которого не поддержали в решительную минуту его собратья. Этим чувством и вызваны некоторые упрёки, которые обращены к народу. Кампанелла не отдаёт себе отчёта, что в неудаче его восстания виноват был не народ, задавленный нуждой, а то, что реальная сила была ещё пока на стороне его противников. Познакомимся и мы с этим сонетом:

НАРОД.

«Народ — ...сам не знает своих сил и терпеливо переносит самые жестокие удары и тягости; он позволяет управлять собой слабому дитяти, которое мог бы одним толчком сбросить на землю.

Но он боится этого дитяти и служит ему во всех его капризах. Он не знает, как сильно его боятся, не знает, что его господа приготовляют для него волшебный напиток, который делает его глупым.

Невиданное зрелище! Народ побивает и заковывает сам себя, собственными руками, он борется и умирает за каждый карлино   1 , который доставляет королю.

Всё, что находится между небом и землёю, принадлежит ему, но об этом он не знает, и, если кто-нибудь откроет ему его права, он побивает того на смерть камнями».

В этих сонетах и других стихотворениях Кампанелла, правда, в завуалированной форме, но всё же довольно настойчиво проводит мысль, что народ пытаются одурачить при помощи религии,

Кампанелла не ограничился только такими намёками, он написал большую работу, названную им «Побеждённый атеизм» («Atheismus triumphatus»). Изданная в 1631 г ., эта книга послужила для противников Кампанеллы поводом для новых гонений против автора её. Они утверждали (и, надо сказать, на этот раз с полным основанием), что Кампанелла лишь из осторожности назвал её «Побеждённым атеизмом», что по-настоящему ему нужно было бы назвать своё сочинение «Торжествующим атеизмом» («Atheismus triumphans»), такие убедительные доводы вложил Кампанелла в уста атеистов и так слабо возражал им. {297}

В течение своего долголетнего заключения Кампанелла написал ещё несколько работ, в том числе замечательный исторический труд «Об испанской монархии», а главное — своё самое знаменитое произведение, пережившее уже века — «Город (или как иначе переводят — «государство») Солнца» («Civitas Solis»).

В этих работах, особенно в последней, отразилась вся пылкая душа Кампанеллы, неутомимого борца за человеческое счастье, стремившегося сначала на практике осуществить свои заветные идеи, а когда это не удалось, выразившего их наиболее полно в виде сообщения о уже существующем якобы государстве, где достигнуто полное равенство людей, где живут разумно и счастливо. Он показал себя в этом произведении настоящим социальным реформатором, человеком, пролагающим новые пути. Кампанелла стремился доказать людям, что при условии их дружной работы, доброй воли и знаний можно добиться осуществления их самых заветных чаяний — полной свободы и справедливого государственного строя. Во всём этом, конечно, проявилась наивность Кампанеллы, свойственная и другим великим утопистам, выразившаяся, главным образом, в том, что Кампанелла и другие утописты полагали, что достаточно только захотеть изменить государственный строй, чтобы добиться этого мирным путём. Они не представляли, какой предстоит ещё долгий путь развития производства и общества, пока не вырастет и не созреет рабочий класс, который в жестокой борьбе опрокинет старый строй и создаст новый.

Тем не менее заслуга Кампанеллы велика уже тем, что он показал, что угнетение и бесправие вовсе не вечны, что возможно и дoлжно добиваться лучшей жизни.

Прежде чем познакомить читателя подробно с «Городом Солнца» и жизнью соляриев (жителей «Города Солнца»), проследим, как протекала дальнейшая, многострадальная жизнь Кампанеллы.

Несколько раз пытался Кампанелла бежать из тюрьмы, но всё неудачно. Один раз уже всё было подготовлено, был назначен точно день и час побега, когда приготовления были открыты всполошившимися тюремщиками. Иезуиты не переставали мстить Кампанелле, они неустанно следили, чтобы участь Кампанеллы не была облегчена.

После неудачной попытки бегства Кампанелла был переведён в другую тюрьму, строгости усилились.

Но где бы ни скрывали Кампанеллу, его находили там приверженцы его таланта. С ним переписывались даже некоторые короли (например, король английский Яков I), папы, многие учёные-философы.

Пап и королей привлекала, конечно, не слава Кампанеллы — учёного, борца за лучшее будущее людей. Их влекло как раз другое — единственное заблуждение этого великого ума — увлечение Кампанеллы астрологией. А суеверие было настолько ши- {298} роко распространено в Европе, что предсказыватель будущего был нужен многим.

В конце концов астрология помогла Кампанелле тем, что папа освободил его из неаполитанской тюрьмы, желая приблизить к своему двору Кампанеллу-астролога и противника Испании (папой в это время был Урбан VIII, враждовавший с испанским двором). Но даже папе не удалось прямо освободить Кампанеллу из цепких лап иезуитов. Он объявил, что собирается судить Кампанеллу в Риме судом «святой инквизиции» как еретика, и перевёл его в 1626 г . в Рим. Долгое время Кампанелла и здесь не имел свободы, он лишь получил право печатать свои произведения, правда, после проверки их церковной цензурой. Наконец, его освободили, хотя продолжали следить за ним. Двадцать семь лет заключения не сломили смелости Кампанеллы. Хотя он знал, как злобно подстерегали его соглядатаи-иезуиты, он отважно выступил в защиту Галилея (в 1632 г . начался процесс Галилея). Положение Кампанеллы ухудшилось, а тут его подстерегало обвинение в новом заговоре против Испании. Папа больше не хочет покровительствовать Кампанелле. Попытки скрыться в других городах Италии потерпели крах, и Кампанелле пришлось бежать во Францию. Там его встретили хорошо. Ведь Ришелье — заклятый враг Испании. Помогла и слава астролога. Последние годы жизни Кампанеллы прошли сравнительно мирно, хотя он и сильно нуждался.

В 1639 году 21 мая Кампанелла умер 71 года от роду.

Познакомимся же теперь с «Городом Солнца». Сначала мы пройдем по прекрасным улицам города-государства, названного в честь светила, зародившего на земле жизнь (в это твердо верил Кампанелла), — солнцем; потом познакомимся с его жителями, смелыми, великодушными и свободолюбивыми соляриями; узнаем, как они жили, какое управление было у них, как воспитывали они своих детей, как трудились и отдыхали и как, в случае необходимости, воевали, отстаивая независимость своего государства.

На острове Тапробана   1 , на плодородной равнине расположен чудесный семиярусный город (окружность его равна семи милям, в поперечнике он простирается свыше чем на две мили). Большая его часть лежит на высоком холме, остальная — на равнине. Город разделён на семь поясов или кругов, и из одного круга в другой можно попасть по четырём мощёным улицам, сквозь четверо ворот, обращённых на четыре стороны света. Выстроен он так для лучшей защиты города. В случае нападения на город, каждый пояс пришлось бы брать отдельно; но почти невозможно захватить и первый круг — «настолько широк окружающий его земляной вал и так укреплён он бастионами, башнями, бомбардами и рвами». {299}

А главное, этот город защищает самоотверженное и храброе население, воюют одинаково мужчины и женщины.

Между стенами — ровное пространство, шириной в семьдесят шагов. Со стеной второго круга соединены палаты. «На половине высоты этих палат идут сплошные арки, на которых находятся галереи для прогулок и которые поддерживаются снизу прекрасными толстыми столбами, опоясывающими аркады, наподобие колоннад... Снизу входы в эти здания имеются лишь с внутренней, вогнутой стороны стены; в нижние этажи входят прямо с улицы, а в верхние — по мраморным лестницам, ведущим в подобные же внутренние галереи, а из них — в прекрасные верхние покои с окнами как на внутреннюю, так и на наружную сторону стены и разделённые лёгкими перегородками. Стены расписаны великолепной живописью».

Подъём устроен так, что можно подняться до самого верха по ровному пути, лишь между воротами в стенах есть лестницы, весьма отлогие.

На вершине горы находится открытая и просторная площадь, на ней возвышается храм солнца, воздвигнутый с изумительным искусством.

На алтаре этого храма стоят два глобуса: один с изображением неба и другой с изображением земли. На своде купола храма нарисованы звёзды. Пол храма блистает ценными камнями. Над храмом возвышается нечто вроде флюгера, указывающего направление ветров. Жители «знают, и какой год предвещают какие ветры и какие перемены на суше и на море, но лишь в отношении своего климата».

Как же возникло это чудесное государство? После разорения Индии монголами одно индийское племя бежало на этот остров и образовало своё особое государство. «Народ ... этот ... решил вести философский образ жизни общиной». Их правление таково, что все жители равны между собой. Называются они соляриями, по названию государства их — Город Солнца.

Во главе их общины равных стоят правители, избранные из числа граждан, наиболее сведущих во всех науках. Их четверо. Называются они: «Солнце», «Мощь» (Пон), «Мудрость» (Син) и «Любовь» (Мор).

Верховным правителем является «Солнце» (или Метафизик). Он выносит окончательное решение по всем вопросам. Остальные являются его соправителями. «В ведении Мощи находится всё касающееся войны и мира: военное искусство, верховное командование на войне; но и в этом он не стоит выше Солнца. Он управляет военными должностями, солдатами, ведает снаряжением, укреплениями, осадами, военными машинами, мастерскими и мастерами, их обслуживающими.

Ведению Мудрости подлежат свободные искусства, ремёсла и всевозможные науки, а также соответственные должностные лица и учёные, равно как и учебные заведения... {300}

И есть у них всего одна книга, под названием «Мудрость», где удивительно сжато и доступно изложены все науки».

«В ведении Любви находится воспитание новорождённых, врачевание, изготовление лекарств, посевы, жатва и сбор плодов, земледелие, скотоводство, стол и вообще всё, относящееся к пище, одежде.

Метафизик же наблюдает за всем этим при посредстве упомянутых трёх правителей, и ничто не совершается без его ведома. Все дела их республики обсуждаются этими четырьмя лицами, и к мнению Метафизика присоединяются во взаимном согласии все остальные». Правителям подчиняются многочисленные должностные лица, так называемые наставники и наставницы, выполняющие все указания правителей.

Всё имущество, все жизненные блага этой общины являются достоянием всех. «Распределение всего находится в руках должностных лиц; но так как знания, почести и наслаждения являются общим достоянием, то никто не может ничего себе присвоить...» «Жители утверждают, что когда они отрешились от себялюбия, у них осталась только любовь к родине. Между собой все жители связаны крепкой дружбой. Эта дружба не вызвана какой-либо корыстью, они даже подарков друг другу не преподносят, так как всё, в чём они нуждаются, они получают от общины, и должностные лица тщательно следят за тем, чтобы никто не получал больше, чем ему следует, никому, однако, не отказывая в необходимом. Дружба у них проявляется на войне, во время болезни, при соревновании в науках, когда они помогают друг другу и взаимно делятся знаниями; а то в похвалах, словах, при исполнении обязанностей и во взаимном одолжении необходимого».

Все сверстники называют друг друга братьями; тех, кто старше их на двадцать два года, зовут они отцами, а тех, кто на двадцать два года моложе, — сыновьями. И должностные лица внимательно следят за тем, чтобы никто не нанёс другому обиды в этом братстве.

Дети у них воспитываются и обучаются всем наукам под наблюдением опытных наставников и наставниц, мальчики и девочки совместно. Когда им исполняется два года, они учатся говорить, в три года — обучаются азбуке, гуляя вокруг стен домов. Ведь дома и стены города служат им учебниками. На них изображено всё то, чему дети обучаются. Во-первых, там находится изображение звёзд и земли в целом, «затем карты всевозможных областей, при коих помещены краткие описания в прозе обычаев, законов, нравов, происхождения и сил их обитателей; также и алфавиты, употребляемые во всех этих областях, начертаны здесь над алфавитом Города Солнца». Далее на внутренних стенах кругов города изображены различные драгоценные и простые камни, минералы и металлы (а рядом с изображениями помещены их образцы), с пояснениями в стихах. На выступах {301} стен стоят сосуды с различными лекарствами, маслами, винами и прочими жидкостями; около сосудов сделаны надписи, указывающие на происхождение, качества и свойства любой жидкости.. Изображены и разъяснены на стенах и явления природы: град , снег, гроза; затем все виды деревьев, трав (отдельные из них посажены рядом); животные, рыбы, птицы всего земного шара. «Ремёсла и орудия нарисованы рядом с портретами их изобретателей». Портреты мудрецов, учёных, поэтов и других выдающихся деятелей всех стран и описание их работ и открытий также нашли место на стенах этого чудесного города. Соляриям только потому удалось изобразить так хорошо открытия великих учёных всего мира, что они знают все языки и «постоянно отправляют по всему свету нарочных разведчиков и послов для ознакомления с обычаями, силами, образом правления и историей отдельных народов и со всем, что есть у них хорошего и дурного, и для донесения затем своей республике...» Им известно, например, что китайцы раньше европейцев изобрели огнестрельное оружие и книгопечатание.

Гуляя по городу, дети легко, как бы играя, знакомятся со всеми науками наглядным путём. Помогают детям уяснить все науки их наставники, четыре учёных старца. Их четверо по числу групп, на которые распределены все дети. Эти же старцы занимаются с детьми гимнастикой, бегом, метанием диска и прочими упражнениями и играми, в которых равномерно развиваются все их члены. При этом до семилетнего возраста дети ходят всегда босиком и с непокрытой головой.

Одновременно с обучением детей водят в мастерские к сапожникам, пекарям, кузнецам, столярам, живописцам и т. д. для уяснения наклонностей каждого.

На восьмом году жизни, после начального обучения основам математики по рисункам на стенах, дети начинают посещать лекции по всем естественным наукам. Для каждого предмета имеется по четыре лектора; и в течение четырёх часов все четыре отряда слушают их по очереди, так что в то время, как одни занимаются телесными упражнениями, или исполняют общественные обязанности, другие усердно занимаются на лекциях.

Затем все они приступают к изучению более отвлечённых наук: математики, медицины и других знаний, постоянно и усердно дополняя услышанное обсуждениями и спорами.

«Они отправляются на поля и на пастбища наблюдать и учиться земледелию и скотоводству; и того почитают за знатнейшего и достойнейшего, кто изучил больше искусств и ремёсел и кто умеет применять их с большим знанием дела».

Солярии издеваются над теми народами, которые называют мастеров неблагородными, а благородными считают тех, кто не знаком ни с каким мастерством, живёт праздно и держит множество слуг для своей праздности, отчего, как из школы пороков, {302} и выходит на погибель государства столько бездельников и злодеев.

Солярии легко усваивают множество наук, изучают несколько языков и успевают за один год изучить больше, чем другие народы за десять лет, ибо эти последние изучают науки только по книгам.

Занятия и отвлечёнными науками и ремёслами являются у соляриев общими как для мужчин, так и для женщин, с одним только различием: наиболее тяжёлые ремёсла и загородные работы исполняются мужчинами, так: пахота, сев, сбор плодов, молотьба, да и сбор винограда. Но для дойки овец и приготовления сыра обычно назначаются женщины; точно так же они выходят недалеко за черту города собирать травы и работать в садах; кроме того, они прядут, ткут, шьют, изготовляют лекарства. Они же готовят и накрывают на стол. Прислуживают же за столом мальчики и девочки. Вся молодёжь прислуживает старшим, т. е. тем, кому минуло сорок лет. Друг другу молодые люди прислуживают сами, и горе уклоняющимся.

По окончании ученья все получают должности в области тех наук или ремёсел, где они преуспели больше всего, — каждый по указанию своего руководителя.

Более высоких должностных лиц избирают четыре главных правителя (Солнце, Пон, Син и Мор) и руководители соответственных наук и ремёсел, хорошо знающие, кто наиболее пригоден заведовать тем или иным мастерством или ведать той или иной отраслью науки.

«И никто не выступает сам в качестве соискателя, а предлагается на Совете должностными лицами, где каждый на основании своих сведений высказывается за или против избрания определённого лица».

«Но никто, однако, не может достичь звания «Солнца», кроме того, кто знает историю всех народов, все их обычаи, религиозные обряды, законы, все республики и монархии, законодателей и изобретателей наук и ремёсел и строение и историю неба. Также почитается для этого необходимым ознакомиться со всеми ремёслами. Надо знать и науки физические, и математические, и астрологические и многие другие. Уже задолго известно, кто станет «Солнцем» (ведь все знают наиболее отличившегося в науках). Но никто, однако, не возводится в это звание ранее достижения тридцатипятилетнего возраста. Должность эта несменяема до тех пор, пока не найдётся такого, кто окажется мудрее своего предшественника и способнее его к управлению. Тогда сам «Солнце» охотно передаёт своё звание мудрейшему».

«Такие образованные люди гораздо более пригодны к управлению, чем те, кого избрали лишь потому, что они либо принадлежат к владетельному роду, либо избраны господствующей партией, как то имеет место в других государствах».

Троим же соправителям Солнца полагается изучать лишь те {303} науки, которые относятся к их области управления: с другими, общими для всех, они знакомятся только наглядным способом, свои же знают в совершенстве и, естественно, лучше всякого другого...

Но, кроме того, эти правители непременно должны быть и философами, и историками, и политиками, и физиками. Три соправителя, так же как и Солнце, несменяемы и лишь сами могут передать свою должность людям, оказавшимся более способными.

«Все солярии без всякого исключения трудятся, называя всякую службу учением, и утверждают, что всякая работа одинаково почтенна. Поэтому каждый, на какую бы службу он ни был назначен, исполняет её как самую почётную. Рабов, развращающих нравы, у них нет: труд соляриев не только достаточен для удовлетворения всех потребностей, но и даёт излишки. Каждому солярию приходится работать не больше четырёх часов в день; остальное время проводится в приятных занятиях науками, собеседованиях, чтении, рассказах, письме, прогулках, развитии умственных и телесных способностей; играют там в мяч, лапту, обруч, борются, стреляют в цель из лука, аркебузов, мечут копья и т. д.».

В результате такого образа жизни среди соляриев нет безобразных ни мужчин, ни женщин, ибо благодаря их занятиям у всех образуется и здоровый цвет кожи, и тело развивается, и они делаются статными и живыми; а красота почитается у них в стройности, живости и бодрости. «Поэтому они подвергли бы смертной казни ту, которая из желания быть красивой стала бы носить обувь на высоких каблуках, чтобы казаться выше ростом, или длиннополое платье, чтобы скрыть свои дубоватые ноги». Но и при желании никто не смог бы достать такую одежду, ведь все солярии носят платья (мужчины до колен, а женщины — чуть ниже колен), удобные для работы и развлечений.

Своё государство защищают и мужчины и женщины, их этому обучают с детства. Все умеют отлично стрелять, отражать нападение и отучаются от всякого страха, тем более что проявление трусости жестоко наказывается. Через каждые два месяца солярии делают смотр войску, и ежедневно производят военное ученье или в поле (при кавалерийском ученьи), или в самом городе. Сторожевую службу днём несут женщины, ночью — мужчины. Соляриям приходится думать об обороне, так как их государство окружено другими царствами, сильно им завидующими. Ведь население этих царств хочет жить подобно соляриям и не подчиняться своим царям. Солярии всегда выигрывают войну, у них есть прекрасное оружие, военные машины, неизвестные врагам, все жители хорошо обучены военному искусству и умеют применять всякие военные хитрости, заманивая врага в ловушки, притворно отступая и подвергая неприятеля неожиданным нападениям. Перед началом военных действий «Мощь», если это нужно, советуется с другими соправителями и всеми {304} гражданами, достигшими двадцатилетнего возраста. Поэтому все солярии знают точно, за что сражаются, и беспрекословно подчиняются своим начальникам, действующим согласно заранее выработанному плану.

Победителей торжественно чествуют, полководца венчают лавровым венком, а храбрым воинам раздают почётные награды и на несколько дней освобождают от общественных работ. Но последнее они не любят, так как не привыкли быть праздными, и поэтому помогают своим друзьям.

Наоборот, побеждённые по собственной вине или упустившие возможность победы встречаются с позором, и первый, обратившийся в бегство может избежать смерти лишь в том случае, если за сохранение ему жизни ходатайствует всё войско... Но это снисхождение применяется редко и лишь при наличии ряда смягчающих обстоятельств.

Вовремя не оказавший помощи союзнику или другу наказывается розгами; не исполнившего приказаний бросают в ров на растерзание диким зверям. «При этом ему вручают дубинку; если он одолеет окружающих его львов и медведей, что почти невозможно, то получает помилование».

Всё имущество покорённых или добровольно сдавшихся городов немедленно переходит в общинное владение. Города получают гарнизон и должностных лиц из соляриев и постепенно приучаются к обычаям «Города Солнца», общей их столицы, куда отправляют учиться своих детей. Солярии великодушно относятся к своим врагам. «Если постановлено разрушить неприятельские стены или казнить кого-нибудь из неприятелей, то это производится в самый день победы над врагами, после чего они непрестанно оказывают им благодеяния, говоря, что целью войны является не уничтожение, а совершенствование побеждённых».

Если между соляриями возникает ссора за какое-нибудь оскорбление или по другому какому-либо поводу (а спорят они друг с другом почти исключительно по вопросам чести), то правитель и подчинённый ему начальник наказывает виновного тайно, если оскорбление нанесено действием в пылу первого гнева; если же нанесено словесное оскорбление, то решение откладывается до сражения, так как они считают, что гнев надо извергать на неприятелей; и тот, кто больше отличится на войне, и считается выигравшим дело и восстановившим истину, а противник его этим удовлетворяется. Наказания воздаются по справедливости и соответственно проступку, но поединки не допускаются: тот, кто желает доказать свою правду, пусть доказывает её на войне.

Тюрем у соляриев нет, за исключением башни для заключения мятежных неприятелей. Судят там за невоенные преступления все главные мастера, и приговор выполняется сразу, за исключением тех случаев, когда обращаются за помилованием к верховным правителям. Строго различается при вынесении при- {305} говора, совершено ли преступление в состоянии запальчивости или по заранее обдуманному намерению. В первом случае наказание незначительно, во втором по принципу — око за око, зуб за зуб. К смертной казни приговаривают только в том случае, если обвиняемый признал, что он заслуживает этого наказания, в противном случае обвиняемый не подвергается наказанию.

«Законы соляриев немногочисленны, кратки и ясны. Они вырезаны все на медной доске у дверей храма. Там же начертаны определения всех добродетелей».

Солярии стараются так жить, чтобы все требования добродетели удовлетворялись, науки бы развивались, а человек становился всё совершеннее, ибо, — доказывают они, — человек, бесспорно, свободен и ничто не может заставить его действовать вопреки его решению.

* *

*

Мы познакомились с вами, читатели, с несколькими отрывками из «Города Солнца». Чем замечательно это произведение, почему до сих пор мы с интересом читаем о фантастическом государстве, существовавшем только в воображении великого мученика за лучшее будущее человечества?

Как только «Город Солнца» был издан впервые во Франкфурте-на-Майне, с этим произведением поспешили познакомиться почти во всех странах Европы, а позднее, в последующие века, его переиздавали, перечитывали, более того — оно вызвало много литературных подражаний. Была даже совершена (в Германии) попытка организовать общину, подобную общине соляриев, где были бы равны между собой все члены общины, не существовало бы частной собственности, угнетения человека человеком. Но это начинание было заранее обречено на неудачу, даже если бы его осуществлению не помешала Тридцатилетняя война. Не могла маленькая община, окружённая со всех сторон феодальным миром, полным дикой вражды к любой попытке освободиться от его власти, противостоять этому миру. Только тогда, когда на исторической арене появился и окреп рабочий класс, когда выросла партия, сумевшая возглавить рабочий класс и помочь ему осуществить революцию, только тогда смогла осуществиться вековая мечта угнетённых и лучших представителей других классов об осуществлении на земле справедливого государства трудящихся.

Почему же в таком случае мы ценим труд Кампанеллы, почему он имел такое длительное влияние на умы людей последующих поколений? Потому что Кампанелла более ярко и определённо, чем кто бы то ни было до него, выступил против частной собственности и провозгласил, правда, ещё в наивной, утопической форме, господство коммунистических принципов. Но {306} как построить коммунистическое общество? Этот вопрос Кампанелла не смог правильно решить. Он полагал, что можно мирным путём, без борьбы установить социалистический строй и покончить с обществом, в котором господствует имущественное неравенство, богатство немногих, с одной стороны, и нищета большинства населения — с другой. В этом и сказался утопизм взглядов Кампанеллы. Мы знаем, что просто убедить власть имущих отказаться от своего господствующего положения (как это полагал возможным Кампанелла) нельзя. С ними нужно бороться, и только сломив сопротивление господствующего класса, можно установить более справедливый общественный строй. Кампанелла не понимал также, что для построения бесклассового общества нужен несравненно более высокий уровень производительных сил, чем тот, который существовал при господстве феодального строя, нужен сложившийся рабочий класс, окрепнувший в борьбе со своими эксплуататорами, в борьбе, которой руководит передовая партия.

Только в наше время, когда в стране социализма мы достигли огромных производственных успехов, возможно достижение дальнейшей цели — построения коммунистического общества.

Но несмотря на все недостатки, всю несбыточность в то время взглядов Кампанеллы, он многое предугадал, о многом писал правильно, опередив на столетия своих современников.

Его государство — это государство равных в политическом и экономическом отношении людей. Кампанелла идёт дальше, чем другой великий утопист — Томас Мор. У Мора в его «Утопии» тяжёлые работы выполняют рабы. В «Городе Солнца» Кампанеллы всякий труд благороден и является почётным. Наоборот — чем тяжелее труд, тем он почётнее. Рабов у соляриев нет, существование рабства развращает людей, говорит Кампанелла устами своего повествователя.

Протест против рабства, возвеличение труда — это огромная заслуга смелого мыслителя, пошедшего в своих воззрениях наперекор установившимся веками взглядам. Трудовое воспитание детей — другая передовая идея Кампанеллы, тесно связанная с предыдущей. Как смело для того времени решает Кампанелла задачу совместного воспитания детей. Мальчики и девочки получают одинаковое воспитание, одинаковые трудовые навыки и физическую закалку. Кампанелла идёт ещё дальше — он во всём приравнивает женщину к мужчине. Она может заниматься любым ремеслом или наукой (только щадя силы женщины, её освобождают от более тяжёлых работ), она наравне с мужчинами защищает родину.

В нашей свободной стране мы воспринимаем равенство мужчин и женщин как нечто само собой разумеющееся. Не так было в прошлые времена, не так это и теперь в капиталистических странах. Во времена же Кампанеллы всерьёз рассуждали, что женщина по природе своей существо неполноценное, подобное {307} «быстро растущей сорной траве». «Женщина родится для того, чтобы всегда оставаться под игом своего господина и повелителя, ибо природа предназначила его к господству, дав ему то превосходство, которым она во всех отношениях одарила мужчину», — говорили даже самые учёные представители того времени. У Кампанеллы же хватило мужества отказаться от всех этих укоренившихся в обществе взглядов и приравнять во всём женщину к мужчине.

Хотя у Кампанеллы во главе его государства стоит всего несколько человек, но это вовсе не значит, что власть принадлежит только им. Выдвинувшиеся благодаря своим знаниям, объединяющие в своём лице учёных, государственных деятелей и своеобразных руководителей, они правят лишь с общего согласия общины равных. Важнейшие вопросы, связанные с объявлением и подготовкой войны, солярии решают совместно. На собрании присутствует всё взрослое население, начиная с двадцатилетнего возраста.

Любые должности занимаются только теми людьми, которые выказали свою способность и знания, дающие право руководить другими людьми. Кампанелла всё время высмеивает установившиеся в то время в Европе порядки. Он едко отмечает, что «благородство» происхождения вовсе не является гарантией, что данный человек способен быть хорошим правителем. И он подчёркивает, что только глубокое изучение всех отраслей науки и прикладных ремёсел способно подготовить к занятию поста верховного правителя.

Кампанелла жил в эпоху бесконечных военных столкновений, господства грубой военщины, засилья чужеземцев в его родной стране. Поэтому так много внимания уделяет он обороне своего любимого «Города Солнца». Повествование прямо начинается с того, что город этот прекрасно укреплён и взять его практически невозможно. Семь раз пришлось бы атаковать город, притом город, защищаемый прекрасно обученным воодушевлённым населением, с детства умеющим обращаться с любым оружием. На протяжении всего своего повествования Кампанелла не раз возвращается к военным вопросам, показывая, что свободный народ, народ, знающий, за что он борется, — завоевать невозможно.

1 Карлино — мелкая монета в Неаполе.

1 Старинное название одного из островов Индийского океана; возможно, Цейлона или Суматры.