Ключевский В. Древнерусские жития святых как исторический источник

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРИЛОЖЕНИЯ

I

Записка Иннокентия о последних днях учителя его Пафнутия Боровскаго (к гл. V)
О Господи, спаси же! О Господи, поспеши же!
Владыко мой Господи Вседржителю, благым подателю; Отче Господа нашего И. Христа! прииди на помощь мне и просвети сердце мое на разумение заповедий Твоих и отверзи устне мои на исповедание чюдес Твоих и на похваление угодника Твоего, да прославится имя Твое святое; яко Ты еси помощник всем уповающим на Тя в векы. Аминь.
Взмагающу мя Господу Иисусу Христу и того свету, всенепорочней Матери и угоднику ея, о нем же мне ныне слово, аз же окаанный что имам рещи, невежда сый и груб, паче грехов исполнен?
Исповедати хощу о тацем светиле, святем и велицем отци нашем Пафнутии, аще и не достоин есмь от начала житиа его споведати, ниже пакы он требуаше сия от мене, понеже Божий человек выше нашея похвалы, но души своей на вспоминание, паче же на обличение, да не реку на осужение, не вем како получивши сожительство такова мужа и многым летом единокровен быти и толика учения его насладитися и любви его со многым изообильством восприяти, аще и дерзостно ми есть рещи, якоже ин никтоже.
В лето 6985, индикта 10, по святом же и честнем празднице пасхы, в четверг 3 недели, назавтрее Георгеева дни, в 3 час дни, позва мя старець походити за монастырь. Егда же изыдохом, тогда начат шествовати к пруду, егоже създа многым трудом своим. Егда же приидохом на заплот, узре поток водный, явльшийся под мост, и начат мя учити, како заградити путь воде. Мне же о сем рекшу: аз иду с братьями, а ты нам указывай, ему же рекшу: неств ми на се упражнения, понеже ино дело имам неотложно, по обеде имам нужнее дело, - пакы старец възвъратися в монастырь уже время литургии. Егда же свершися божественная служба, тогда с братьями в трапезу по обычаю шествоваше и пищи причастися.
Егдаже 6-му часу свокчавшюся, тогда прииде ко мне ученик старцев юнный Варсануфье и рече ми: старець Пафнотей посла к тебе, поиди, идеже ти сам повелех. Мне же смутившуся о сем, скоро вьстах и идох к старцу, и отворив дверь, и видех старца седяща в сенях у дверей на одре в велице устроении, ничтоже глаголюща ко мне. Аз же рех ему: что ради не изыдеши сам? нужи не имаши. Блаженный же рече ми: нужу имам, ты не веси, понеже съуз хощеть раздрешитися. Мне же недоумеющуся и понеже страхом объят бых о необычных его глаголех, не смеях ничтоже рещи и изыдох, на неже мя дело посла. Поях с собою братию, их же ми повеле и преже со старцем бывшая ученика его Варсанофья, Зосиму и Малха, и мало тружьшиемся възвратихомся в монастырь, ничтоже усьпевше, понеже мног мятежь в душах имеюще. И обретох старца в кельи седяща. Тогда глагола ми: скоро пошли ко князю Михаилу, чтобы ко мне сам не ехал ни присылал никого ни о чем, понеже ино ми дело прииде. Егда же приспе вечерни время, тогда не возможе ити с братиями на вечернее правило. По отпущении же вечерни братиа приидоша к келий старца уведети, что ради не приде в собор. Старець ни единому не повеле внити к себе, рек: в утрений день да сберутся вся братия. Такоже и на павечернее правило не возможе изыти, мне же не отступающу его, рече бо ми: в сий же день четверток имам пременитися немощи моея. Мне же дивящуся о необычных глаголех, таже повеле ми павечерницу проглаголати, таже отпусти мя ити в келию мою. Мне же не хотящу едва изыдох. Тогда не обретох покоя всю нощь, но без сна пребывах, множицею и к келии старца прихождах в нощи и не смеях внити, понеже слышах его не спяща, но молящася, ученику же его юну сущу, ничтоже от сих ведящу, точию сну прилежащу. Егда же бысть час утрени, тогда вжег свещу, поидох, понеже заповедь имам от старца преже многых лет во время пения приходити и часом времена являти. Повеле братии пойти на утренее славословие, мне же повеле у себе полунощницу и завтреню проговорити, сам же встав седеше, дондеже скончах. Егда же бысть день, пятку сущу, тогда по молебном правиле священници и вся братия приидоша благословитися и видети старца. Старець же повеле всем без возбранения входити и начат с братиею пращатися. Старець же въстав седеше. Прилучи же ся в то время старець Кирилова монастыря, ему же имя Дионисие, художеством часовник; тогда ит влезе с братьею прощение прияти. Дионисию же много молящуся, дабы его благословил рукою старець, ему же и слышат и не хотящу, много же стужаше о сем. Тогда оскръбився рече старец: что от мене, господине старець, от грешнаго, человека ищеши благословениа и помощи? я сам в час сей требую многы молитвы и помощи. Ему же, изшедшу, старець же пакы воспомяну и глагола: что сему старцу на мысли? Я сежю, сам себе не могу помощи, а он отъ мене рукы требеаше. Братии же всей собравшимся и немощным и слепотою стражющим и по прощении не хотящим отыти, старець же понуди отыти когождо в келью свою. Бе же тогда братии числом 95. Мне же не отступающу от старца ни на мал час, старець же о всем млъчаше, разве точью молитву Иисусову непрестанно глаголаше. Егда же приспе час литургии, приде священник благословитися по обычаю, понеже обычай имеють священници на всяк день благословятися у старца, в келью приходяще. Священник же пойде на божественную службу. Сам же начат облачитися в ризы своя, понеже хотяше ити в святую церковь к божественней службе, мне же ему с братьею во всем помогающу. Егда же свершися святая литургиа, взем святыя дары, изыде из церкве, братиям его провожающим, шествуя с посохом, опочивая мало, не дадяше себе свершене прикоснутися братии или водити весма, но со многым опасением приближахомся ему. Егда же бысть в келии, отпусти братию, сам же взлеже немощи ради. Мне же оставшу у старца, аще о чем помянеть, ничтоже о пищи рече, точью повеле ми сыты мало воды сладчае дати себе жажди ради. Отнелиже разболеся, ничтоже вкуси. По мале часе присла кн. Михайло Андреевичь диакона своего уведети, что ради не повеле ему старець у себе быти, якоже рех преже, и что прилучися старцу. Мне же сказавшу, что князь присла, ему же ничтоже отвещавшу, точию отпустити повеле: несть ему у мене ни о чем дела. В тоже время привезоша грамоты от предела тферьскаго да деньги золотые, мне же явившу ему, он же не повеле к себе внити пришедшим. Аз же, взем грамоты и деньги, принесох в келью к старцу, таже явих ему: аз прочту грамоты пред тобою. Старець же не повеле прочести, повеле отдати принесшим. Мне же глаголющю: повели мне взяти, нам то надобе, старець же оскорбися на мя и запрети ми, рек сице: ты возмешь, ино то я взял. Обычай же имеше старець всегда Пречистые имя нарицати и надежу имети, и рече: еще, брате у Пречистой есть братии что пити и ести; они прислали не моея ради пользы, но от мене грешьнаго требуют молитвы и прощения, а я, видите, сам наипаче во время се требую молитвы и прощения. Аз же ничтоже ино рех, точью прощения прося о всем, и отпустих я от монастыря со всем, и испытах их, о ней же вещи приидоша, и вся тако суть, якоже ми старець рече.
Обычай же бе старцу: егда кто от братии в немощь впадаше, тогда старець прихожаше к брату и воспоминаше ему последнее покаание и святых даров причащение; о себе же ничтоже о сих глаголаше, нам же дивящимся, еда како в забвение приде о сих старець. По мале часе приде церковный служитель глаголя: время вечерни приближися. Нам же глаголющим, старець начат осязати ризы своя. Мне же вьпросившу: камо хощешь изыти, еда нужи ради коея? Ему же рекшу: имам ити к вечерни, начахом старца облачити в ризы его; таже взят посох свой, нам же спомогающим ему со обою страну, не дадяше старець приимати за руце, развее за ризы помогахом ему. Егда же приде в церковь, тогда ста на своем месте, аз же ему уготових седалище. Старець же, на посох руце положь, таже главу преклонив, стояше. Егда же братия начата стихиры пети, тогда старець начат пети с братиею по обычаю. Обычай же имеше старець ни единого стиха мимоити с молчанием, но всегда пояше с братиею. Егда же случашеся не услышати ему стиха или коего слова в стихе, тогда повелеваше кононарху пакы възвращатися множицею и повторяше стихы, дабы известно разумел. Скончане же бывши вечерни, наченьшу священнику понахиду, понеже предание святых отець по обычаю церковному в пяток вечер всегда помяновение о усопших бывает, братия хотяще старца в келью вести, ему же не хотящу, рече бо: аз требую паче слышати, понеже мне нужнейше, к тому не возмогу слышати. Братия же начата пети Блажени непорочни, старець же усердно припеваяше братьям, якоже братиам мнети, еда како легчае ему бысть. По скончании правила излезе старець из церкве. Идущу же ему в келью, священници же и прочая братья шествують по старце провожающе. Егда же приде в келью, тогда отпусти всех с благословением и прощением и сам у всех простися. Мне же и иному брату, именем Варсанофью, не отлучающуся ни единого часа, старцу же взлегшу изнеможения ради телеснаго, нам же безмолвствующим, и по мале часе приде пономарь, прося благословения на павечернее правило. Старець братиям повеле пети, сам же не возможе поити, мне повеле у себе проговорити павечерницу. По соборном отпетии пакы приде Арсение, аз же рех ему: аз иду в келью, ты же возми светилник, възжи да поседи у старца, дондеже прииду. Обычай же бе старцу никогдаже по павечернем правиле свеще или светилнику горети, но всегда в нощи молитву творяше, множицею же седя усыпаше, вервицу в руках держаше, Иисусову молитву глаголаше. Егда же възжен бысть светилник, старець же во изнеможении лежаше, аз же, прием благословение, идох в келью мою малаго ради покоя. Едва уснух от многых помысл о старце, пакы же скоро убудився, встах и идох в келью старца. Старец же лежаше, молитву творяше. Аз же, сотворь молитву, възвестих ему утрьни час. Старець же не возможе пойти, аз же глаголах ему полунощьницу и прочее правило, он же въстав седеше, моляшеся. Егда же бысть день, обычай же бе многолетный старцу на всяк день молбены пети, или праздник или прост день, иногда дващи, множицею и три случашеся. Братия же начата пети в соборе, мне же повеле у себе проговорити канон Иисусов, таже Пречистой похвалный. Егда же изглаголах, тогда же мало умлъчах, таже с тихостию въстав, начах себе часы глаголати. Старец же въстав седеше, аз же въпросих: что ради въстав седиши? еда вон хощеши изыти? Ему же рекшу: сего ради сежю, ты часы глаголеши, а мне лежать? Мне же удивльшуся великому трезвению блаженнаго, помале же начат понуждати на божественную службу, аз же възвестих служителю церковному; старець же начат облачитися в ризы своя, нам же спомогающим ему. Старцу же пришедшу в церковь, стоящю же ему на обычном месте, егда же свершися божественная служба, старцу по обычаю вземшу св. доры, излезе из церкве. Егда же бысть в келии, аз же уготовах ему малы потребы, еда како вкусити восхощет. Отнелиже разболеся, ничтоже вкуси, разве воды мало медом услажены, едва познаватися сыте, меду же кислаго или квасу никакоже вкуси. Мне же понужающу вкусити немощи ради, старець же рече ми: не токмо не полезно есть, но и пагубно пианому умрети. Мартирию же диакону сущу, тогда по старцеву благословению имущу службу на трапезе представляти мед и пиво братьям, тогда ему пришедшу благословитися у старца, что повелить братии взяти на трапезу пити. Старець же повеле ему мед лучший всегда взимати на трапезу, рек сице: братиа да пьють после мене, миряне то попиють. Аз же рех ему: днесь и сам вкуси, понеже суббота есть, еще же пятдесятница. Старець же ми рече: и аз вем, что суббота и пятдесятница, но писано в правилех: аще и велика нужа будет, ино три дни попоститися болящему причащения ради святых тайн; мене же видиши немощна суща; аще Господь сподобит и Пречистая Богомати, заутра хощу причаститися св. тайнам. Мы же почюдихомся великому его опасению, преже помышляхом, якоже напреди рекох, еда како в забвение приде о сих старець, а он отнелиже разболеся, от того часа посту прилежаше, а нам ничтоже о сих яви. Таже братию отпусти в трапезу ити на обед, сам же мало упокоися немощи ради, братьи же заповеда, да не стужають ему ни о чем, дондеже сподобится божественнаго причащения св. даров. Се же ему обычай бяше многолетный: егда хотяше причаститися св. тайнам, тогда всю неделю пребываше молчя не токмо от мирян, но и с братьею не глаголаше и о нужных вещех, ни живущему с ним в кельи что глаголаше. Пост же ему всегда обычен беше. Нам же отшедшим кождо в келью свою, по мале времени посылает ученика своего и призывает священника, именем Исаия. Преже не бе ему обычай сего призывати. Священнику же вшедшу в келью старца и стоящу, старець же с смирением начат глаголати ему о духовных делех. Священнику же о сем недоумеющуся, пачеже страхом и трепетом одержим о старцевых глаголех, якоже сам извествоваше мне. Таже повелеваеть ему покаание прочести и прочая по ряду и благословение приемлеть и прощению сподобляется, преже от Бога прощеный. В тоже время присылаеть князь Михайло Андреевич духовника своего попа Ивана старца посетити, и сам князь много желаше ехати к старцу, но не смеяше без повеления; аще ли не повелить ему быти у себе старець, да благословить и простить его старець и сына его кн. Ивана. Старець же не повеле попу Ивану к себе внити ниже беседы сподобитися. Он же много братию моляше ни единого обрете довести его до старца. Послежде и ко мне приходить со княжим словом, чтобы видети старца и князем повеленная глаголати. Мне же ведящу старцев разум и твердость нрава, не смеющу о том и глаголати, ему же много на се мя нудящу, аз же един идох к старцу и сказах ему, что князь Михайло прислал попа Ивана тебе видети и чтобы еси благословил и простил князя Михаила и сына его князя Ивана; ему же молчащу, аз же не обрет дръзновения к старцу, по мале часе восхотех изыти, сотворив метание. Преподобная же она глава ни тогда мя скорбяща отпусьти, рече бо ми: дивлюся князю, с чем присылаешь: сына моего благослови князя Ивана, а князь Василей ему не сын ли? сам на ся разделися, Бог весть, где имать обрести мир и благословение. Таже рече ми: ни о чем ему у мене дела нет, аще и сам князь бы был. Аз же и нехотя сия вся известих попу Ивану. Он же не уверися моими словесы, на ину мысль преложися, восхоте вечерни ждати, да сподобится беседы и благословения от старца. Егда же бысть время вечерни, тогда с старцем идохом в церковь. Поп же, предварив южными враты, скоро вниде в церковь, хотя получити желаемое. Старець же, ощутив пришествие попа, скоро вниде в светый олтарь. Егда же поп изыде из церкве, таже и от моностыря, тогда старець излез из церкве, идяше в келью свою; таже отпустив братию, ктому ничтоже беседуя, понеже на всенощное пение с братиею готовяшеся, рече бо: ктому прочее не мощно ми будет напред свершити. Мы же мнехом: изнеможения ради телеснаго сия глаголет; послежде разумехом, яко отшествие свое назнаменаше нам не яве, но яко да не оскорбит нас. Таже повеле мне у себе Святыя Троица канон проговорити, сам же бе во мнозе подвизе. Мало по захожении солнца сам воздвиже братию на всенощное бдение, понеже на се много усерден бе, братиям же дивящимся многому его тщанию; никакоже ослабе, дондеже свершися всенощное правило, уже дни освитающу умаления ради нощнаго. Тогда повеле Иосифу крилошанину правило ему обычное свершати, таже и к св. причащению молитвы изглаголав. Старець же начат поспешати со многим тщанием, шествуя во св. церковь, священнику же повеле свершати святую литургию, сам же пребысть в святем жрьтвенице до причащениа божественнаго тела и крове Христа Бога нашего. Егда же свершися божественая служба, старець прииде в свою келью, братьи провожающим его, мне же мало нечто уготовльшу, аще пищи причаститися восхощет, - отнелиже разболеся, ничто же вкуси, - братьям же понудившим на се. Старець же не восхоте нас оскръбити, не естеству желающу, мало нечто вкуси, паче же братию понуди ясти от уготованых ему; он же от многаго труда упокойся мало.
В тоже время от великаго князя Ивана Васильевича скоро достигоша послания, понеже некоим мановением или от Бога или от скоропришедших человек возвещено бысть ему. Посланный же Федя Викентиев, приходить ко мне и рече ни слово великого князя: доведи мя до старца до Пафнотья, князь великий послал к нему грамоту свою. Аз же рех ему: никтоже от мирян входить к старцу, ниже самый князь, аще ли же истинну ти реку - ни пославый тя внидет. Он же рече ми: и ты донеси послание и возвести ему. Аз же, взем запечатано послание, принесох к старцу и сказах ему вся подробну реченная посланным. Старец же ми рече: отдай то послание пакы принесшему, да отнесет пославшему: уже ктому ничтоже требую от мира сего, ниже чести желаю, ниже страха от мира сего боюся. Аз же рех ему: вем и аз о тебе, сия тако суть, но Бога ради нам полезное сотвори, понеже хощет князь великий о сем оскръбитися; не разгневи его. Старець же паки рече ми: истину вам глаголю, не разгневите Единого, ничтоже вам успееть гнев человечьскый; аще ли же Единого разгневите, еже есть Христос, никтоже вам помощи может; а человек аще и разгневается, пакы смирится. Аз же не смеях ничтоже рещи, точью изшед рех ему вся предреченная и послание отдах, он же и не хотя скоро изыде из монастыря и с посланием. В тоже время приспе посланый от матери великого князя, христолюбивые и благочестивые великие княгини Марии, понеже велику веру имеше к Пречистые монастырю и любовь к своему богомольцу старцу Пафнотью, якоже ин никтоже; аще и не бе преже такова, но добродетелию старцевою усугуби сторицею преложение свое на благое к старцу со истинным покаянием. Таже и от великие княгини Софьи Грекини приспе посланый с посланием, еще же и денги златые приносить. Мне же старцу возвестившу, старець же никако от принесеных взяти повеле, паче же оскорбися многаго ради стужения. Множае же аз оскорбихся, молву творя старцу, пришедшим на се нудящим мя по слову посылающих; аз же, изшед от старца, отпустих их и со златом. Не токмо же от князь и от княгинь, но и от прочего народа, от боляр же и от простых со всех стран приходящих, мы же о сих ничтоже старцу рещи смеяхом, понеже искусихомся от предиреченных. Пакы же приидох к старцу, тогда рех ему: добре неможешь, государь Пафнотей! Старець же рече ми: ни так ни сяк, видиши, брате, сам, боле не могу, понеже изнеможение телесное приде, а выше силы ничтоже ощущаю от болезни. От пищи же ничтоже вкушааше, питаем бо бе Божиею благодатию; аще и повелить что устроити на вкушение, егдаже принесена будуть, тогда сладце похваляше и глаголаше братии: ядите, а я с вами, понеже добра суть, видящим, якобы рещи по Лествичнику, чревообьястна себе показоваше. Пища же его бе всегда братнее угожение, сам же всегда худейшая избираше; не ткъмо о пищи, но и келейное устроение вся непотребна. Еще же и ризы его, мантия, ряска, овчая кожа, сандалия ни единому от просящих потребна быша; беседа же его вся проста, сладце беседоваше, не токмо братиям, но и мирскым и странным, не по человекоугодию, но по Божию закону вся глаголаше, паче же делы творяше, не устыдеся никогдаже лица княжска или болярска, ни приносом богатых умягчися когда, но сильным крепко закону соблюдение глаголаше и заповедем Божиим, простым же такоже беседоваше, братию нарицаше, никтоже от беседы его изыде скорбен когда, многым же и сердечьныя тайны беседою отвръзаше, они же отходяще чюдящеся славляху Бога, прославляющаго своя угодникы. И что много глаголю? Аще сия вся по единому начьну изчитати, не довлееть ми все время живота моего, но сия вся совокупив, вкратце реку: ничим же скуден бе в добродетелех дивный сей древних святых, глаголю же Феодосиа, Савы и и прочих святых. Пакы же нощи наставши, прежереченный брат Варсонофье вжизаеть по обычаю свещник, старцу же сего не требующу, якоже преже рех, но нам не терпящим светило душ наших во тме оставити. Мне малаго ради покоя отшедшу в келью, пакы помале возвратихся к старцу, обретох его не спяща, Иисусову молитву глаголюща, брата же седяща и дремлюща; аз же възвестих старцу час утрени, он же братиям в соборе по обычаю вся повеле сверьшати, мне же повеле у себе обычьная правити, якоже всегда обычай ему беше.
Понеделнику же наставшу, во время божественныя службы, пакы старець в св. Божию церковь шествуя со многым трудом, братиям помогающим, по свершении божественыя службы братьям вьпрашающим, аще что похощеть вкусити, старцу же не хотящу, токмо мало исьпиваше сыты, якоже преже рех. Егда же упокойся мало старець, аз же от многых помысл борим, како хощеть после старца быти строение монастырьское, понеже старець ничтоже о сих глаголеть, аще вопрошю его о сем или ни, таже сотворих молитву, ему же отвещавшу аминь, тогда начах со умилением глаголати.
Вспрос Инокентиев. Государь Пафнотей! повели при своем животе написати завещание о монастырьском строении, как братии по тебе жити и кому игумену быти повелиши, - старцу же молчащу.
Ответ Пафнотиа старца. Таже по мале часе начат глаголати старець, слезам изо очию текущим: Блюдите убо сами себе, братие, как чин церковный и строение монастырю хощете имети; песньнаго правила никогдаже преставляйте, свещам вжизания просвещайте, священници держите честно, яко же и аз, оброка их не лишайте, божественыя службы да не оскудевают, теми бо вся поспеются, трапезы от любостранна не затворите, о милостыни попецетеся, просяща потребная тща не отпустите, от мира приходящих бесед удаляйтеся, в ручнем деле тружающеся, сердце свое хранете всяцем трезвением от помысл лукавых, по павечернем правиле бесед не творите друг со другом, кождо во своей кельи да безмолвствует, соборныя молитвы не отлучайтеся никакою нужею развее немощи, весь устав и правило церьковное кротко и немятежно и молчаливо, и просто рещи, якоже мене видите творяща, и вы творите; аще бо тех заповеданнаа мною не презрите, верую Богови Вседрьжителю и того всенепорочней Матере свету, не лишить Господь всех благых ему своих места сего. Но вем, яко по отшествии моем Пречистые монастыря будеть мятежник, много, мню, душю мою смути и в братии мятежь сотвори; но Пречистая Царица мятежникы утолить и бурю мимо ведеть и своему дому и в нем живущей братии тишину подасть. - Аще ли же реченная вам, братие, не верна мнятся, не буди мне лгати на преподобнаго, понеже и сведетелие суть неложнии: приидоша тогда братиа на посещение старца, Иосиф, Арсеней и Варсанофей и келейник старцев, сия слышавше, дивляхуся, что хотят сия быти. Отцы и братие! Господа ради простите ми сие, понеже написах сия, не судя братии своей; не буди то, но почюдихся старцеву проречению, понеже сия вскоре в дело произыдоша; един день пяток безмолвствова, в он же день старца во гробе положихом; прочая же напреда явлена будуть. Егдаже старець сия изглагола, таже умолче изнеможения ради телеснаго, дни уже скончавающуся. Таже нощь препроводи в обычных правилех.
Третьему дни седмици наставшу вторнику, таже пакы от утра начинает безмолвие, не повеле себе стужати ни единому от братии, желаше паки причастник быти телу и крова Христове, понеже празднику наставшу преполовение пятьдесятници. Мне же с молчанием седящу у старца со учеником его, старець же глаголаше псалмы Давидовы со гласом не от единого ни от двою, но от многых избрание творя, таже пременяя пояше молбены, Пречистой похвалный канон, таже и Одигитрие, еще же и Многими съдръжим напастьми, таже и по Евангелии стих Богородици: Не остави мене в человеческое предстоя. Се же беспрестани творяше не единою ни дващи, но и множицею паки тоже начинаше, нам же дивящимся необычному его гранесословию, но понеже не смеяхом ни о чем же подвигнути слова, токмо ужасохомся, что хощеть сие быти. Еще же, и якоже преже рех, заповеда не стужати ему. Дни же прешедшу, ничтоже ино не глаголаше, точью псалмы и прочая. Нощи же наставши, мне ему обычное правило изглаголавшу, всю же ону нощь без сна препроводи в велице труде, мало седааше, а множае стояше. Егдаже бысть день, паки Иосиф сверши ему причастное. Старцу же спешно готовящуся, таже понужаше нас к церкви, мы же с ним шествующе, спомогахом ему мало, таже в св. жрьтвенице седалище уготовихом ему. Божественей же службе свершившися, пакы причастник бываеть телу и крове Христове. По отпущении же службы изыде из церкве. Се же бе ему обычай многолетный: не преже священник служивый излезе от олтаря, никогдаже изыде из церкве, не прием благословения от служащего священника. Егдаже бысть в кельи, таже став в сенех, братьи со обою страну стоящим, въззре душевным оком на братию, а чювственым на образ Владычень и Пречистые его Богоматере, две святии иконе имея, таже исполни очи слез, въздохнув глаголаше: Господи Вседрьжителю! Ты веси вся испытали сердца и помыслы, аще кто поскорбит мене ради грешнаго, въздажь ему, Господи, сторицею в се время и в будущий век живот вечный; аще ли кто порадуется о моей смерти грешна человека, не постави ему, Господи, греха (зрит бо сия обоя в братии). Мы же слышаще сия, ужасохомся, кождо свою съвесть в себе судию имать, паче же аз окаанный. Сия изъглаголав, таже жь повеле себе в келью вьвести; пакы начат утешителна словеса глаголати братии и радостным лицем, якоже забыти нам прежереченных глагол, комуждо по свооей совести, якоже преже рех, себе зазревшу; глаголаше бо не ощущати выше силы болезни. Мы же, сия видяще, мнехом: хощет легчае ему быти. Братия же понуждаху его и пищи причаститися, старець же не хотяше, токмо мало вкушаше нужа ради сыты, якоже множицею преже рех, таже братии подаваше, глаголя: пиите чашю сию, чада, пиите аки последнее благословение, аз бо ксему не еще от сея пию или вкушу. И еще ксему многа утешителна словеса изглагола, таже възлеже на обычном своем месте, на нем же и к Господу по едином дни отыде. Отци и братие! да никтоже ми зазрит, понеже множицею себе именую. Увы моему окааньству! Аще ли себе умлъчю, вся имам ложна писати. Таже рече ми старець: Инокентей! Аз же прилежно зрех на священную его главу, что хощеть рещи. И глагола: есть у мене сосуд меда, прислали ми поминка, не помню, как его наричють. - Братья же рекоша: кузня. - Возми себе, благословяю тя, понеже нужу мою исполнял еси, - мне же о сем много ночюдившуся, что мене грешнаго и в таковей немощи благословения своего сподоби. Таже братию со многым обрадованием отпусти, паче же понуди ити в трапезу, понеже обеду вход. Аз же не терпях нимало отлучитися старца, паки възвратихся скоро, обретох его по обычаю лежаща на своем месте, молитву творяща. Аз же с молчанием стоях, таже по мале часе сотворь молитву, глаголах ему: Государь Пафнотей! не лучшаеть тебе, понеже всю неделю ничтоже вкусил еси пищи; чему, господине, молчиши? что еси здумал, кому приказывавши монастырь, братии ли или великому князю? о чем не глаголеши? Ему же рекшу: Пречистой, таже по мале глагола ми: брате Инокентей! правду ли се ты глаголеши? - Мне же молчащу, еда како смутих старца. - Мне, брате, кто приказывал? Пречистая сама Царица изволила, паче же возлюбила на сем месте прославити свое имя и храм свой воздвигла и братью совокупила и мене нищаго много время питала и покоила и с братьею, и мне пак в гроб зрящу смертному человеку, себе не могущу помощи, сама Царица как начала, так и устроити имать полезное своему дому. Веси сам, не княжьскою властью, ни богатством силных, ни златом ни сребром воздвижеся место сие, но изволением Божиим и Пречистые Его Матери хотением. Не требовах от земных князь даров кыих приати или приложите зде и хотящим даяти та, но всю надежю и упование положих о всем на Пречистую Царицу до сего дни и часа, в он же разлучити имать Содетель и Творець душю от телесе, и по отсюду отшествии Пречистаа же Царица покрыеть своею милостию от насилия мрачных и лукавых духов, и в страшный день праведнаго суда вечныя мя избавить мукы и со избранными причтеть. Ащели и я неку благодать получю, не премолчю о вас молитву творя к Господу. Сице убо поспешите, чисте живете, ни якоже при мне точью, но велми паче по отшествии моем со страхом и трепетом еде спасесение соделывающе, да добрых ради ваших дел и аз почию и по мне пришедшей вселятся добре, и по скончании вашем покой обрящете, и кождо в нем же зван бысть, в том да пребываеть; своих мер, братие, не преходите, не полезно бо вам се, но и душевредно; над немощными братьями чювьством или паче рещи и обычаем не возноситеся, но длъготрьпите о них, якоже своим удовом. Ей, чада, поспешите добродетельми! - Сиа и ина полезнаа глаголав, умолче изнеможения ради.

По мале часе скоро приходит посланный от содержащего в то время престол русьския митрополия Горонтиа пресвященнаго посещения ради, нося мир и благословение старцу. Таже паки от великаго князя Ивана Васильевича скоро приходить Феодор, протопоп его Благовещеньскый, так же и от предреченных княгинь, от великие княгини Грекини Юрьи Грек, о всем приходят ко мне, понеже к старцу не получиша входа, глаголюще ми слово великаго князя, чтобы навсяко видети старца и беседы от него сподобитися, понеже много оскорбишася, не приемше извещения от преже посланных. Мне же о сем не имеющу дрьзновения не довести токмо, но и явити старцу, они же много о сем стужиша ми, аз же всячьскы отлагах, веды мужа крепость и неславолюбный его нрав, не могох им известитися никако, и не хотя въшед сказах старцу о посланных. Старець же много на мя оскорбися, таже рече ми: что тебе на мысли? не даси же ми от мира сего ни един час отдохнути; не веси, 60 лет угажено миру и мирьскым человеком, князем и бояром, и в сретенье им сованося, и в беседе с ними маньячено, и вслед по них такоже сованося, а того и не вем, чесего ради, ныне познах, никая ми от всего того полза, но паче души испытание о всем. Господь пакы своим милосердием, не хотя без покаянна смерти грешнику навести, дасть мне грешному 6 день покаянна ради, ино пак ты мне не даешь покоя ни на един час, наводиши на мене миряне. Уже к тому и из келия не имам изыти, да не стужають ми. - Аз же множае оскорбихся, не токмо не получив ответа посланным, но яко старца смутих; аз же изшед вся сказах им, понужаах я изыти из монастыря. Им же и не хотящим отыдоша, уже вечеру сушу, таже ухлоньшеся пропониша в веси близь-живущих человек. От часа же того ни о чем же смеях стужити старцу, точью обычное правило нощное свершаах. Старець же ктому не уже на се понуди мя, понеже всю нощь пребысть без сна, псалмы Давыдовы гранесловяше, таже Иисусову молитву глаголаше. Се же бе ему обычай многолетный: по всяком правиле никогдаже Иисусову молитву не оставляше, вервицу в руках держаше. Егдаже бысть день, паки старець по обычаю повелеваше священнику ранее литурьгию свершати, понеже и сам мысляше ити, пачеже спешаше, глаголаше бо себе: се день приде, братьи же взирающим между собою, что се глаголаше, не вемы. Аз же въпросих и: государь Пафнотей! о коем дни глаголеши: се приде день? Старець же рече: о том дни, о нем же преже глаголах вам. Аз же начах именовати дни: неделя или понедельник или вторник? Старець же рече: сей день четверток, о нем же и преже рех вам, - нам же недоумевающимся о сем, понеже многа о себе назнаменаше к отшествию, таже паки сокрываше, ничтоже явлена о себе глаголаше. Старцу же пакы начинающу шествие творити к церкви, тыцашеся и егда приближися к дверем, хотя излезти на монастырь, Иосиф возвести ему преже бывших посланник пакы пришествие в монастырь, не токмо же те, но и иных множество, еще же наместнику града Василью Феодоровичю и тому тогда приспевшу, понеже и преже того ему бывшу не получи входа к старцу. Тогда, собравшеся вси, стояху пред церковию на пути, им же старцу хотящу шествовати. Егда же услыша старець приход их, что стояще ожидаху его, тогда в не хотя пакы обратися, паче же оскорбися, понеже възбраниша ему к церкви шествие. Таже отпусти братию ити в собор, сам же седе в сенех. Старець же глаголаше: никто же ми сие сотвори точию Инокентей, тому се повелевшу. Аз же и рещи не смеях, что о сем неповинен есмь. Егда же изыдохом к церкви, един брат у него оста Арсеней, старець же сам утверди двери келиа, да никтоже внидет. Егда же свершися божественная литургия, не уведеша старца, тогда вси разумеша, яко не возможно им видети старца ниже слышати глас его, и не хотяще скоро разыдошася кождо своим путем, паче же Богу се устроившу по писанному: помысл праведнаго приятен Ему есть. Аз же по божественей службе скоро възратихся к старцу, обретох и еще двери утвержены, брату же у него приседящу, о нем же преже рех. Егдаже внидох, обретох старца в кельи възлегша на лавици под предним окном, на монастырь же не повеле окна нимало утворити, на весь день не повеле себе стужати и до вечерни. Братьи же млъчащи, старець же глаголаше о некоем человеце, яко умрети имать, нам же недомыслящимся, мнехом, еда кто возвести ему. Аз же вопросих его: о ком се глаголеши, мы не вемы. - Старець же рече: о нем же вы глаголете, яко болить, а он покаявся умрети хотяше. Нам же сия вся недоуменна суть. Таже братью отпусти, повеле в трапезу ити. Аз же от того часа не изыдох от старца. Егдаже изыдоша братиа, тогда рече ми старець: преведи ма на другую страну келия, понеже тамо имам покой от мятежа сего, таже и уснути хощу, понеже утрудихся; да никтоже от братии входит ко мне до вечерни, ниже окна отверзи, ниже двери отвори, занеже по вечерни братья прийти хотять. Аз же вся сия рассмотрив, не к тому сомнехся, но известие уверихся, яко отыти житиа сего хощеть старець, понеже ми и в начале немощи своея рек старець, яко соуз хощеть разрешитися. Аз же отшествию нужных начах вьпрашати: государь Пафнотей! егда преставишися, звати ли протопопа или иных священников из града проводити тебе к гробу? Старець же рече ми: никакоже не мози звати, понеже велик мятеж хощеши сотворити мне; да никтоже увесть, дондеже погребете мя в землю своим свяшенником; молихся о сем и проводити и на гробе простити и земли предати. Аз же вопросих: где велиши себе гроб ископати и в земли положити? Старець же ми рече: идеже еси Клима Гуменника положил, с тем мя погребите, а гроба не купи дубова, на ту шесть денег колачей купи, да раздели нищим, а мене лубком оберти да под страну подкопав положи, - мне же единому сиа с ним глаголющу, ученику же его спящу, братьям же всем безмолвствующим, а овем почивающим, полуденному часу наставшу. Аз же умлъчах, еда како старець заснеть. Старець же начат молити Господа Бога Вседрьжителя о спасении душа своея, еще же и Пречистую Владычицу нашю Богородицу о всем и имя Ее нарицаше и всю надежю на Царицю полагаше о души своей: В час, Дево, конца моего рукы бесовскыя мя исхыти и суда и прения и страшнаго испытания и мытарьств горкых и князя лютаго, Богомати, и вечнаго осужения. Та же моляше Пречистую, да сотворить попечение о богосозданнем Ея монастыри: Ты, Царице, создала, Ты и промышляй о полезном дому своему и в имя Твое собравшихся в святем месте сем сподоби угодити Сыну Твоему и Богу нашему чистотою и любовию и мирным устроением. Обычай же бе старьцу никогда же нарещи свой ему монастырь, но Пречистые, Та создала, ниже стерпе слышати его монастырь нарицающу кому, но и велми о сем запрещаше, глаголаше бо: аще не Господь созиждеть дому, всуе трудишася зиждущеи. Старцу молящуся, якоже преже рех, аз же възбудих ученика его спяща и жестокими словесы претих ему и нерадива и непотребна нарицах его: не видиши ли старца в последнем издыхании, - а ты не трепещеши ни трезвишися! Таже повелех ему стояти у старца, мне же изшедшу вон вне келия простужения ради, въсклоншу ми ся малого ради покоя, и скоро уснух. Спящу же ми ощутих гласы поющих и абие со ужасом вскочих, вскоре дверь отверз внидох в келью, обретох старца, на обычном месте лежаща, ученика же у одра предстояща; аз же его въпросих: кто от братьи был зде? Он же, никто, рече; мне же ему сказавшу слышаная, он же рече ми: отнели же ты изшел еси, старець начат петь Блажени непорочни в путь ходящеи в законе Господни, - таже и стихи припеваше, еще же и Руце Твои сотвористе мя и создаете мя, к сим же и Благословен eси, Господи, научи мя оправданием Твоим, Святых лик обрете - и прочая тропари. Аз же рех ему: отходит старець к Богу, припадохом со учеником к ногама старца и облобызахом нозе его, таже надклоншеся над перси ему, просяще благословениа и прощения конечнаго, со многим трудом недоведоме получихом сия: старець не уже к тому внимаше словесем нашим. - Молитва. Царю небесный всесильный! молю Ти ся, Владыко мой Иисусе Христе, милостив буди души моей, да не удержана будет противных лукавством, но да усрящють ю ангели твои, проводяще ея сквозе пронырыств тех мрачных мытарьств и наставляюще ю к Твоего милосердия свету. Вем бо и аз, Владыко, яко без твоего заступления никтоже может избыти козней духов лукавьствиа. - Таже к тому ничтоже могий глаголати явленее; аще и глаголаше, но мы уже не можем разумети глаголаных. Таже на нем же одре лежаше, начат отвращатися шуяя страны, на десную обращатися. Сего же николи преже не сотвори. Мне же сего не разумеющю, пакы обращах и дващи и трищи, старець же паки, аще и едва можаше двизатися, пакы обращашеся, еще же ми и глаголаше некаа словеса, но аз же не разумевах, языку уже оскудевающу от конечнаго изнеможения. Тогда разумех, яко видить некая от необычных приходящая, братьям же ничтоже от сих ведящим: якоже преже рех, не повелех себе стужати от обедня часа до вечерни; аще ли кто от братеи и прихожааше аз же глаголах, яко утишися старець. Не смех никому же рещи, яко отходить к Господу, понеже хощеть молва велика быти. Уже вечернему правилу приспевшу, братьям по обычаю свершающим, аз же и ученик его терпяхове ожидающе, понеже не возмогохом от старца в собор ити, приседехом у одра его. Егда же вечернее правило свершашеся, тогда старець опрятався и нозе простер и руце на прьсех крестаобразно положь, аз же рех ученику его: сяди ту, подрьжи старца, посмотрю на монастырь, уже ли братья отпели суть; мне же и окна не дошедшу, ученик старцев възва со ужасом: Инокентей, Инокентей! Аз же скоро обратився, рех: что видиши? Он же рече ми: воздохну старець. Мне же зрящу паки легко отдохну, помале третицею, понеже треми дохновении предасть святую свою душу в руце Божий, Его же изъмлади възлюби, и к тому не обретеся дух в старци, понеже усну века сего сном, нозе простер и руце на перьсех крестаобразно положь, приложися к святым отцем, их же и житию поревнова. В той час предсташа священници и братиа дверем келии старца, хотяще уведети, что бысть старьцу. Нам же к тому таити не могущим, аз же и ученик старцев и ин брат, его же множицею помянух, на лицах знамения обносящим, паче же слезам леющимся, множицею и гласы испущахом со учеником старцевем, не могуще терпети конечнаго разлучения, понеже солнцу зашедшу душь наших преже единаго часа всемирнаго солнца зашествия. Тогда же братиа сотвориша над ним плач велик, и тако вземьше его несоша в ветхую церковь, понеже вечеру сушу не возмогохом того погребению предати. Воутрии же ураньше дни наставшу, пятку сущу, в 1 час, ископавше братья гроб, тело преподобнаго земли предахом. Никто же от мирьскых человек ту обретеся в то время, ни одру коснуся, ни в гроб полагаема узре кто. Егда же погребохом старца, тогда неции приидоша от града, поведающе нам, яко весь град подвижеся, не точью игумени и священници и мниси, но и содержащий того града наместници и прочий общий народ уже путь начинають шесьтвовати, аще не быша предварили прежеречении скорошественици, бывший в монастыри, поведающе им, яко всуе трудитеся, желаемаго не получите, понеже аще и мы уранихом, ничтоже возмогохом видети от надеемых труд наших без успеха. Они же, сия слышавше, велику тщету себе вмениша быти, окающеся сами и глаголюще, яко не достойни быхом такова раба Божиа поне одру прикоснутся. Мнози же от велможь скоро в монастырь приидоша, аще и не видеша преподобнаго, поне со многою любовию гробу его поклонишася. Такожде и общий народ, весь день от града приходяще, покланяхуся гробу преподобнаго.
II

Слово иже во святых отца нашего Николы, о житьи его и о хожении его и о погребении (к гл. V)
Благословен еси, Господи Иисусе Христе Боже наш, дивная и неизреченная твориши чудеса во всей земли; прославил еси светлый праздник св. Николы. Мы же, братия, прославим тую землю, где жил св. Николае, на имя Миры Ликийския митрополия, а в наших русских странах весь род християньский память его честную в нынешний день светло празднуем, и в нынешний день всю вселенную чудесы своими просветил, идеть от житиа сего, святительства престол оставив, и восходить на небеса к Божию престолу поклонитися Троице, Отцу и Сыну и Св. Духу. Ныне вся его митрополиа святаго и честнаго мира полна есть благоуханна, и ныне чини ангельстии прославляють его память, и ныне райскиа врата величаются, что в них прошол св. Николае, и ныне вси вернии православнии християне честное и святое житие светло празднуем. Он бо свое стадо честно упас и ангельское житие на земли пожив, человеком угодия не творил и единосущней Троице непрестанно служил в молитвах и бдениих день и нощь. А от юности мяса и вина не вкушал, от суботы до суботы только хлеба вкушал и воды, а коли ся праздник великый пригодит, и он тогды овощь ел. А дела его были честны и святы и любимы святому, а на честных его ногах плюснянки до глезну, а в жезла место носил честный крест, поминающи слово Христово, реченное и написанное св. евангелистом Матфеем: аще кто восхощеть во след Мене пойти, отвръжется себе и во следе Мене идет и царство небесное наследит. И св. Никола измлада оставил славу и богатство сего суетного света и желая наследити царство небесное, не опочивая день и нощь, моляся Богу, и научи люди слову Божию истинным писанием. Во дни дело его в церкви на молитве, а в нощи без сна пребывая, моляся Богу. От рожества его лет 14 пошол по пророка слову Давида: яко птица иду в пустыню, а при себе держал образ животворящего креста Господня и всю бесовскую силу поправ. И дошед Кесария Филипповы, и жил три лета, тесный и скорбный путь ходяше, чистоту душевную и телесную соблюд, а недужных, приходящих к нему с верою, силою Христовою исцеляя. В тыя лета прилучися брань, пришла рать поганых до Кесария и все християне Грекове побегли в подгория тесная, а св. Николае видев поганых рать велику, иже не мощи противитися людем християнским противу поганых, в той час св. Николае прослезися и пад на земли моляся Богу за христианы (Молитва) И востав от земли, и простер руце на небо, и молитву исполнив, и прилете к нему с небеси голубь, глаголя: 1 дерзай, Николае, избранниче Божий! услышана бысть молитва твоя и сокрушатся языцы поганстии. Тогда Николае прииде в рать христианскую, не могл его видети никтоже, зане облак светел покры его, и начат глаголати христианом: учините знамение Христово на лицех ваших крест и не возможет прикоснутся вам меч поганых. Они же вопросиша: ты кто еси? - Аз есм Николае, грешный раб Божий. И християне вси как единеми усты воскричали гласом великим: Боже святаго Николы! помози нам. И знаменоваша лица своя знамением честнаго и животворящаго креста, и ударишася на рать поганых, силою Божиею и молитвою св. Николы побиша гражане поганскиа пришедшая языки. И увидел св. Николае поганых погибель, и возрадовася и нача пети псалом сий: Дал вси знамение боящимся тебе, Господи, еже убежати от лица лука. И тако вси людие прославиша Бога, и забыли от того дни от поганых горькия и напрасныя смерти. И в той день царие христианстии и князи гречестии и вельможи и вси людие того града, мужи и жены и чада их, почали искати св. Николы, хотяху ему честь и великие дары даяти, и много искавше его и с слезами, и не могоша его обрести нигдеже. А св. Николае, не хотя им явитися, тогоже часу пошол от них во страны Генсарейскиаи ходил во Армении год и 9 месяць, и крестив их и научи веровати в Бога живаго, в прокаженныа их очистил и от всяких болезней исцелил, и прошед Армению, и пошол во Амполию Асирейскую. 2 И тамо была церкви во имя архистратига Божия Михаила, и в той церкви был сто дней, а не видад его никтоже. Таже в день недельный вошли люди в церковь на молитву в храм св. Михаила и пришла девица, духом нечистым одръжима. И начата людие пети в церкви, и в той час, вшел бес в девицу и нача мучити и бити ее. Таже дух нечистый начал усты тоя девица кричати, глаголя: о Николае, что силу имаши над бесы! чему нас мучиши? И услышали беса глаголюща девицы тоя устами и почали дивитися, что глаголеть бес, кто есть Николае и кого именует бес, и где есть. И бес рече людем: не видите ли его, пред церковию стоит, уже сто дней есть, как ту пребывает. И избежа бес из девицы, вышол из церкви, идеже стоить св. Николае моляся, и вскричал гласом великим: о Николае, что силу имаши над бесы! не вели ми поити в муку. Тогда св. Николае поринул беса на землю и вложил свой малый палец в уста его и тако рек св. Николае: тебе глаголю, душе нечистый, поведай ми, как еси вшел в девицю сию. И бес рече: на едином месте под яблонию видех ю спящу и позавидех чистоте и красоте лица ея и внидох в ню того ради, что бых изсушил и погубил чистоту и красоту лица ея. И рече ему св. Николае: пойди в Меленьтейскую реку, что воды в ней нет, только един песок, и тамо буди мучен до скончания века. Бес же услышал мучение свое и пошол плачася, девица же яко от сна встала от недуга своего. 3 - И не хотя славы мира сего, и отай вышол изь града и пошол во Антиохию, в святый град, и жил в нем дней 12, с святыми отцы моляся, и молитву исполнив, и оттоле пошол в Рим к св. апостолу Петру. Идучи путем, и почал молитися, глаголя: съблюди мя, Господи, занеже далече путь иду. И как скончал молитву, и стрел его бес, всяким лихом исполнен, и очи его как огнены, а зубы его как зверины, а власы на главе его как вельблужьи. И как узрел беса св. Николае, и познал его лукавство и почал пети псалом сий: От сретения беса полуденьнаго падет от страны тысяща. И услышал бес молитву его и паде лицем к земли, и рече ему св. Николае: ты кто еси, где идеши? - И рече ему бес: аз есмь ангел света, иду учити людей во правду. - И рече ему св. Николае: что рекл еси, нечистый душе, иже ангелом света называешися? знаю бо, что бес еси, темный преступник, идеши многых прельстити. - И глагола ему бес: чему хула дееши на мене? - И рече ему св. Николае: право ныне глаголю тебе: бес еси нечистый; как смел еси именовати себе ангелом света? - И виде бес, что не мощи противитися св. Николе, и постыдевся бес, наклонил главу свою. Тогда рече ему св. Николае: не имаши уже убежати от руки моея, темный бесе! заклинаю тя именем великим мучениа твоего, скажи ми дело свое, какый закон имаши от сатаны. И рече ему бес: я хожю в сонмы и пиры людския, да влагаю помышления и речи злыя и душегубства и свары межи людей. И разгневався св. Николае и ем его, и поринул под нозе свои и нача бити его, дух же нечистый нача хулити, глаголя: чему мя мучиши, святче Божий? пусти мя и пойду в путь свой. И св. Николае, связав ему руце и нозе знамением креста, назнаменовал землю, и разступися земля на 60 и 5 лактий, и вринул его тамо и опять назнаменовал крестом землю, и съступися земля, как преже была. Таже св. Николае пошол без пакости и потом Господь Бог поела ангела блюсти и до Рима. И пришол к Риму и стрете его весь град, и пошол к церкви св. апостола Петра и молился три часы, исполнився храм честнаго благоуханна и темьяна. И жил в Риме 4 дни, и пораниваяся поя в церкви Божии и уча люди св. писанием, добрых дел смирению и чистоте. Из Рима пошол в Египет Александрейскый, и прешед ону страну Иердана, и тамо ходил 5 лет и всех немощных исцелял и здравы были. А в тых пяти летех ядение его было: от недели до недели вкушал бобу сухаго и воды мало. 4 - Св. же Никола, обьшед страны асурийскиа и варварскиа, и прииде в Мирьскый град Ликыи, и кипяше лице его и руце и нозе святым миром, и весь град благоухания честнаго от мира исполнися, и вси немощнии исцеляхуся, слепии презирали, глусии слышали, хромии ходили и прокаженнии очистилися, а котории нечистыми духы одръжими, и от тых беси отбегали и здрави стали род християньскый. Услышав же его патриарх иерусалимьскый Макарей, и призва преп. отець и рече им: слышали есмо, во граде Ликийском есть человек, именем Николае, житие имеет к Богу чисто и творит чюдеса многа и множество многое поганых в веру христианьскую обратил; пойдем во град Ликыйскый и увидим, каков он человек есть. 5 - И всех немощных исцелял своим благословением и благодатию Св. Духа. Нечистые же дуси где коли услышали св. имя его, оттоле беси от человек отбегали и немощнии здрави стали именем его святым. А где власть святительства его и где преже ходил в коих странах, везде чюдеса творил, яко апостол Христов, больных исцелял и бесы от человек прогнал. Кто может исповедати святая и дивная и преславная чюдеса св. Николы, скораго помощника и теплаго заступника! Усты своими святыми меньши говорил, а больши неизрьченная и преславная чюдеса творил в странах и всем немощным здравие подавал.
Еще же поведаю вам о милости Христове и Пречистой Его Матери к св. чюдотворцу Николе. И еще он коли жив был на сем свете, на своем престоле во граде Мире, при велицем цари Костянтине, и бысть пръвый вселеньскый събор на окаяннаго и проклятаго Ариа, на зломысленника Христова. Было тамо в Никеи на том святом на пръвом съборе святых отец 300 и 18, а св. Николае был с св. отцы в том же числе. Царь сел слушати, а святии отци почали спиратися с окаянным еретиком Арием, покладаа ему чюдное и святое писание о Христе Иисусе Сыне Божий, сътворители небу и земли, противу его еретических словес, почали ему уста затворяти писанием св. пророк и св. апостол, а он, еретик Арий злочестивый, непрестанно хулы глаголя на Господа нашего Иисуса Христа Сына Божия. И св. Николае встав удари его по лицу окаяннаго и злочестиваго Ария. И тогда вси св. отци почали роптати с великим гневом на св. Николу о том ударении и почали всим собором снимати с него сан святительский, и разжегше плиту, почали ему браду припаливати, глаголя: не годится нам, святым сущим, рукою дръзку быти; дръжим святое писание и божественное в нашем разуме, тым нам годно бити злочестивых и окаянных еретиков. И как докончавше събора и препревше оканного Ария, и от церкви отлучили и прокляли, и за тым почали всем събором снимати святительский сан с св. Николы, и уже хотят приступити к нему, и в той час узрел сам царь Костянтин и вси св. отци: Господь наш Иисус Христос из облака подает св. Николе Еуангелие, а с другая страны Пречистая Мати Христа Бога нашего подает ему амфор свой. И как тое великое чюдо увидел царь, и вси св. отци събора того благословили его и не сняли с него святительскаго сана его и сами ся благословили у него. Видите ли, братие, и приимем в разум, как святителю не велят рукою дръзку быти, виноватаго не велено своего рукою бити, а кто виноватее оканнаго Ария? Св. же Николае за едино ударение святительства сана хотел остати своего, чтобы не сам Господь Бог наш Иисус Христос и Пречистая Его Мати указали ся царю и св. отцем того св. събора, и для того чюда предивнаго милостию Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой его Матери тоже он опять стал святитель. Того ради пишуть на иконах образ св. Николы и Спасов образ во облаце и Пречистой Его Матери над ним во облаце.
И жив же св. Николае лета богоугодна и честна и свята, и пришол час отыти ему суетнаго сего света и пойти в вечный покой царства небеснаго к вышним силам; понеже св. Николае ведал духом Божиим день и час смерти своея, и тогда стал на молитве, моля Бога о всех християнех, и в той час увидел ангелы Божии, пришедша к нему, и убоявся и вострепетал. Видимо, братие, как св. Николае вострепетал и ужаснулся и увидел ангелы Божиа, а ведал, что с ними пребывати имаеть в царствии небеснем. А мы, грешнии, грехов наполнени, како не убоимся св. ангел Божиих, коли приидут немилостивно разлучити душа наша от телес наших! О бида нам слепым, что не хощем видети пути Божиа! А коли св. Николае увидел св. ангел Божиих, и страх великий объял его в рече тако: се уже исполнися время века моего и се уже пришол час мой пойти ми к вышним силам невидимаго Отца. И поклонися св. Николае ангелом Божиим и рече им: добре пришли есте ко мне, святии ангели Божий, добре приидете ко мне, слугы Св. Троица, добре пришли есте, огнеобразнии ангелом начальници и света неприступнаго, добре пришли есте ко мне, хощете взяти душу мою от мене. Услышавше же ангели, и удивишася терпению св. Николы, и как первый Михаил архангел показа ему печать страшнаго и пресветаго Божества, увидев же св. Николае печать Божества и начал молитися, рекущи: Господи Иисусе Христе и Единородный Сыне, Слово Божие! услыши молитву мою и моление мое внуши по милости своей. Да коли прибегнет кто в церковь имени моего, подай ему, Господи, хотение сердца его, а кто прибегнет от силных мучительства, подай ему, Господи, помощь на враги его, Господи Боже мой! А кто в бури или на мори или на реках тонути начнет и призовут имя мое, утиши, Господи, бурю и помози им, кто мя призывает на помощь, Господи Боже мой! Коли кто поставит церковь во имя мое, подай ему, Господи, помощь над враги его видимыми и невидимыми. А кто крест твой поставит, а мене в помощь к собе призовет, покори, Господи, ему вся супостаты его. А кто принесет свечю или просфуру или темьян или канун или кутью в церковь мою или убогих накормит и милостыню дасть мене ради, помози им, Господи, над враги их и избави их от грех их и дай же им, Господи, во царствии небеснем водворитися, Господи Боже мой! А кто напишет слово моего житиа или напишет кто образ моего подобиа, и уподоби их, Господи, во православней християньстей вере и даруй им разум св. твоего Духа. И дай же, Господи, всем христианом пищу райскую на страшнем дни суда твоего праведнаго, Господи Боже мой! ненадежным надежа погибшим милостив буди им. И стал св. Николае по молитве, и в той час пришол глас к нему с небеси, глаголя: угодниче Божий Николае! чего просиши у Господа Бога твоего о людех, кто тя призывает на помощь, всем подасть Господь Бог милость свыше того тебе ради, любовниче св. Троица! И уже час пришол и паде ниц на земли св. Николае и умолче языком, и тако приступили к нему св. ангели Божий взяти св. душу его от тела, и целовавше понесоша на небо, а св. тело его лежаше на одре, яко солнце. Исполнися храм благоуханиа от мира тела его святаго. И уведали вси гражане града Мира, что уже преставися от житиа сего света суетнаго св. Николае, и почали стекатися вси людие (Плач сирот и погребение). - Таже, братия, правовернии християне, прославим Христа Бога нашего, что нам даровал таковаго светильника. А кто, братие, мало тому имет верити или не имет тому верити, что о сем истина есть писана, а кого бес научил и сам безумен будет, не имый ума своего крепка, и он тое помыслит, колико есть чюдес св. Николы: где ни приходит, кто его призывает с верою и помолится ему, неленива его помощь и борз к милости, тепл на заступление, в Латыньскых землях телом лежит, а на небеси святаа его душа, а в нас в Руси милосердие его и чюдеса неизреченна: слепии презирают, глусии слышат, немии глаголют, хромии ходят и беснии чисти и здрави стали. Кто может сказати милость и чюдеса св. Николы! Таже, любимая братиа, рустии сынове и дщери, воздвигнем сердца и руце и помолимся св. чюдотворцу Николе с чистою верою и воскликнем внутрь великим гласом, глаголюще тако: св. Николае! умоли о нас Пречистую и с нею умоли Христа Бога нашего, чтобы нас грешных православных християн избавил онаго поганых насилия и онаго закона, и освяти церкви християньскиа и утверди их непорушны до скончаниа века, и нам ты подай твердый разум во едином крещении стояти до скончаниа века нашего, поклонятися нам и славити единосущную Троицу, Отца и Сына в Св. Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь.
III

Пророчество отца нашего Зосимы, начальника монастырю нашему (к гл. V)
Се же рече ученику своему: се аз, чадо, отхожю от вас телом, а душею всегда с вами буду; да и се вам буди разумно: аще имам дерзновение пред Богом, то распространит Бог место се и буде монастырь велик; аще ли ни, то оскудеет. И мы, братие, се видяще, разумеем: Бог прославил место се и монастырь величеством пространен и устроен всяким устроением, молитвами отца нашего Зосимы. И се конечное слово вздохнув и рече ми: чадо! будет нелюбовь велика у вас и будут брани велики. И се, братие, пишу вам, да не забвено будет пророчество отца нашего Зосимы. Сбысть же ся нам проречение его за 30 лет и 2 лета по преставлении его. Прииде к нам человек болярский и потом два иных и по лете едином два и все приаша иноческий образ, и един от них по триех летех приат священничества сан. И начата те мниси, иже преже быша болярские люди, жити и превозносящеся высокоумием гордяся, и присовокупиша к себе иных братью ласкордством по своему их обычаю и начата ропот вздвизати на игумена, которой их постриг, именем Исаия, такоже и на иных братью начата величанием гордитися, и воздвигоша на игумена брань велику, хотяще своего священника поставити на игуменство, и много о сем брань вздвизающе не по едино лето. Игумен Исаия много скорбей претрьпе, и уже не могый терпети и остави игуменство. И по малех днех нарекоша своего священника на игуменство, и по сем поидоша в В. Новгород к владыце благословение взяти, и владыка его не благословил на игуменство, но иного посла на игуменство в монастырь. По мале времени вздвигоша и на сего брань велику и тако и того сгнаша с игуменства и по мале времени нарекоша игумена, егоже не благословил владыка, съветники его, а иные братия не хотели, и о том в братии стала брань и нелюбовь велика, а игумен нареченой нача не любити братьи, котории его не хотели на игуменство, а к владыце посылал по два лета трижды благословеной грамоты просити, и владыка ему не дал. И братия учали говорить, которые его не хотели игуменом: игумен, уже ты много убытка монастырю чинишь, посылаешь к владыце по благословеную втретьи, и владыка тебе не дасть благословеной и не благословляет, и ты нам не игумен. И игумен нача зле глаголати с озлоблением, и братиа у него взяли посох игуменской силою, да и сами нарядясь поехали к Москве к великому князю, и игумен после них послал старца, своего съветника, с грамотою на берег, велел тех старцев бити и грабити, хотел их уняти, чтобы они не шли к Москве. (Здесь прерывается рассказ в сборнике).
IV

Соборы о новых чудотворцах (к гл. VI). 6
Сего блаженнаго отце нашего Ионы мнози поведаху добродетели же и чюдодействиа и многиа в различных повестех на многиа части писана обретахуся, и ни един же от трудолюбивых потщася снискати сиа во едину повесть и соборному тръжеству предложити, дондеже прииде время в лето 7055, внегда божественною ревностию подвижем, благочестивый в Богом венчанный царь и вел. кн. Иван Васильевич, всея Русии самодръжець, Божиим благоволением от благоумныа доброты просветися разум его, осиаваем благодатию св. Духа, возжеле от всея душа, еже ему Бог на память возведе, иже в Русской земли царския ему державы премирное богатство взыскати и собрати, иже от мног времен и доныне сокровено и забвению предано, великиа светилникы, новейшиа чюдотворцы, овех своима царскыма очима видев, а овех же от многых известных самовидець слышав, Богом прославляемы многыми и неизреченными чюдесы, и вси приходящий к ним с верою всякым многоразличным недугом исцеление получаху и всяк праведный гнев Божий молением их на милосердие претворяем и вся благая потребная молитвами их исправляются. И праздновати же повсюду сим великым светильником не узаконено бысть, но идеже коегождо их честныа ракы со св. мощьми бяху, ту и славими быша. И сего ради христолюбивый царь и вел. кн. Иван възвещает боголюбезнейшему митрополиту Макарию всея Русии и совета блага просит от него, еже от многаго благоговениа и любви имея желание в мысли своей, дабы сим новейшим чудотворцем уставити празднество в святых Божиих церквах повсюду, якоже и прежним иже в Руской земли провозсиавшим новым чюдотворцем. Пресвященнейший же митр. Макарий возрадовася душею, ведый, яко Божиим хотением сицево бысть тщание и вера благочестиваго царя, и вкупе Богом подвизаеми, созывают всех архиепископов и епископов и архимандритов и игуменов и весь священнический и иноческый чин всея рускиа митрополиа. Егда же снидошася от предел своих в царствующий град Москву, и тогда Богом венчанный царь и вел. кн. Иван со отцем своим Макарием митрополитом многое моление простирает ко всем иже в русийском царствии его архиепископом и епископом, да койждо их потщится во своих пределех, в градех и в селех и в монастырех и в пустынях о тех великых чюдотворцех новых известно и достолепно изсведетельствовати всеми священными мужми и инокы и пустынникы и боголюбивыми князьми и боляры и богобоязнивыми людьми, где коегождо чюдотворца Бог прославил великыми знамении и чюдесы от коликых времен и в кая лета. И святителие же, слышаще таковое благое начинание и повеление, паче же смиреномудрое моление и теплейшую веру Богом венчаннаго царя, радостию духовною и желанием сердечным без закоснениа събирают люботрудным подвигом и подобопечалным собранием каноны и житиа и чюдеса, от многых времен чюдодействуемы, тех святых новых чюдотворцев по свидетельству тамо сущих жителей всех предиререченных чинов, в которойждо святитель от своих предел яко многоценный дар Богу и яко всеплодну жрътву и яко приношение приатно принесоша в богоспасаемый град Москву на боголюбивый собор к благочестивому царю и вел. кн. Ивану и пресвященному Макарию, митрополиту всея Русии. Вкупе же с ними бяху и честнии архимандриты и игумени и весь освященный собор и предложиша сиа во приобщение церковному уставу пети и праздновати сим в предняя лета, якоже и прочим святым, от века Богу угодившим. Якоже преже сих в Русской земли в чудесех восиавших, им же первая к Богу предитеча от рускых родов богомудрая вел. княгини Ольга и св. внук еа равноапостольный вел. кн. Владимир, нареченный в св. крещении Василей, им же вся Русская земля просветися св. крещением, его же благородная чада, Христови мученицы Борис и Глеб и егоже корени вел. князь и мученик Христов Михаил черниговьскый и спострадавый с ним болярин его Феодор, князь же Феодор ярославьскый и с чадома своима Давидом и Коньстянтином преподобием и правдою Богу угодиша; такоже и велицыи святии святителие и чюдотворцы, русьстии мистрополити Петр и Алексей и ростовьстии чюдотворцы святии святителие Леонтие и Исаиа и Игнатий; преподобнии же и богоноснии отцы и чюдотворцы Антоний и Феодосии печерьстии, Никита переяславьскый, 7 Варлам новогородскый, Сергий радонежскый, Кирил белоезерьскый, Дмитрий прилуцкый, Аврамий ростовьскый, их же памяти церкви Божиа приала есть праздновати от прежних времен, когда который прославися. Такоже и сим новейшим чюдотворцем подобообразно празднество с прежними святыми съчеташа, с ними же тогда и сего преславнаго в чюдотворениих, великаго в архиереех, пресвященнаго архиепископа Ионы, митрополита всея Русии, память праздновати уставиша и житие его повелеша собрата во едино писание, идеже обретахуся по различным частем написано. Святых же сих, иже с св. Ионою ново Богом прославленных, имена суть сии: святии святителие В. Новаграда архиепископи Иван и Евфимие и Иона, 8 и пермьскый епископ Стефан, и тферскый епископ Арсений, ростовьскый епископ Иаков, сербьскый архиепископ Арсений. И святым праведным имена: блаженный вел. кн. Александр Невьскый, псковьскый кн. Всеволод, муромстии князь Петр и княгини Феврониа, муромстии же князь Костянтин и чада его Михаил и Феодор, и клопьскый Михаил. Святым же мучеником имена: вел. кн. Михаил тферскый, Иван белоградскый, Иван и Антоний и Евстафий, иже в Литве пострадали. Преподобным же имена: Пахнотий боровскый, Никон, ученик Сергиев чюдотворцев, Савва сторожевьской, Макарий колязинский, Дионисие глушицкый, Павел комелский, Саватий и Зосима Соловетстии, Александр свирьскый, Евфимие суждальскый, Авраамие смоленьскый, Савва вешерьский, Евфросин пьсковьскый, Ефрем переокомский, Григорий иже на Пелшьме реце. Святым же иже Христа ради уродивым имена: Максим московский, Иван и Прокопий устюжскии. И сих всех святыя памяти празднуем и ликоствуем но настоящаго месяца дне и числу коегождо преставлениа и обретениа честных мощей их.
V

Сказание иг. Алексея к пастырю дому боголепнаго Преображения и преп. Аввы Геннадия (к гл. VII)
Яко тако, пастырю и брате, молитва и моление досточюдньгх подвижников идет к пастырю и началнику коегождо св. места. Во святых местех не всем человеком в чюдотворцах быти: Бог действует чюдотворение теми, которые добродетелное житие проходили. Яко како дым прогоняет пчелы, тако и пьянство св. Духа отгоняет от человеков. Сей же преп. авва Генадие чюжался пиянства. Неции братия наша любят пиянство, якоже и аз; инии же игумени малых обителей желают в великия обители на игуменьство: яко како в день ярости Господня не пользует человека многое имение, такоже и нас не пользует в великих обителех игуменити. Ему же дано много, много ся и взыщет. Мне глаголал самодръжець великороссийский, православный царь и вел. кн. Иван Васильевичь: живи ты, игумен, да имей росход по приходу аще ли не по приходу росход, и ты скатерти урежи. Добро игуменити, чтобы от братии ко игумену великая любовь была, якоже игумену достоит быти ко братии великою любовию, любити ему что себе, то и братиям, одежду и пищу равну имети... Вы же, братия моя (Геннадиевой пустыни), аще хощете видети убогую пустыню доброзрачну, молитеся всемилостивому Спасу и теплою любовию ко чюдотворной раке преп. старца Генадиа приносите должную молитву с прошением строениа убозей пустыне: виде Господь Бог моление ваше и прошение, известит правословному царю и чадом его; мощен царь возставити убогую пустыню великою лаврою, якоже и грады созидает. Аз, раб его и чадом его служитель, еже слышах от преподобнаго многое страдание в Литовских странах, паки же аз самовидец досточюдному житию преподобнаго что мало разумех, та и написах. Вы же, братия, тщитеся, наше писание прелагайте на новыя скрижали. Кто начнет писати, и он бы ся тщал на прямыя точки и запятыя, де не погрешил бы ся разум писанию, якоже мы душу полагаем за истинныя словеса и за точки. Вы же, братия, раздавайте писания по странам православным христианом, паче же страннаго раздавания потщитеся отвезти в царствующий град Москву на свидетельство православному царю вел. кн. Федору Ивановичу и пресвящ. Дионисию митрополиту и всему их вселеньскому собору церковному и людем всей вселенней, и приятно ли царю и святителю и вселеньскому их собору наше писание, достойно ли почитати житие и чюдеса преподобнаго, повелят ли пети канон и стихиры святаго, достоин ли есть делатель пишущий мзды своея.
VI

Чудо преп. Иова Ущельскаго 1655 г. (к гл. VII)
Ехали через Мезень реку в лодке Нисогорской волости Фока с братьею Петровы дети на пашню свою и плавили лошадь, и выехали до полуреки, и наиде на них дух нечистый водный и нача лошадь топити; они же лошадь держаху, а нечистый дух яве хождаше аки рыба велика волнами и нападаше на лошадь и за лодку хваташе, потопить хотя; они же, веслы биюще его отреюще, и возопиша, плачуще, со слезами: святый Ущельские пустыни! помози нам и не дай нас потопити нечистому духу. И в том часе невидим бысть и отпустил лошадь их, и переехаша реку, а лодка уже полна воды и не погрязнула.
VII

Дополнения:

(к гл. VI)
Автор повести о Петре и Февронии муромских назван «господином смиренным мнихом Иеразмом» в сб. Моск. дух. академии, не процитованном ясно у архиеп. Филарета (XVI в. № 224, л. 215-230); этот список едва ли не единственный с таким указанием; самая повесть здесь - той же редакции, которая известна по другим спискам. Об Еразме нет более никаких известий, если это имя не поставлено по ошибке писца вместо Михаила или Пахомия, составителей канонов Петру и Февронии.
(к гл. VII)
Сказание о явлении мощей братьев Алфановых в Новгороде составлено при описании чудес их, совершившихся в 1562-1603 г., когда в Новгороде уцелело скудное и смутное предание о чудотворцах (списки Рум. № 158, л. 117 Унд. № 1039 с службой). Относя кончину их к началу XII в., а обретение мощей к 1162 г., повесть, однако, рассказывает, что «не по мнозех летех» после обретения чудотворцы исцелили своим явлением московского боярина (в 1562 г.): анахронизм увеличивается известием, что обретение и это чудо произошло при архиеп. Иоанне. Заметка в чуде 1592 г. с Иваном Усом, что этот новгородец «ныне преставися во 114 г.», указывает на время появления повести. Соображения о времени жизни братьев см. у архиеп. Филарета (Р. Свят, июнь, стр. 98).
(к гл. VII)
К биографиям, отступающим от старого стиля житий, можно причислить повесть или «историю» о патриархе Иове (Унд. XVII в. № 1110, л. 296 без конца. Рум. № 156, л. 133 - список 1706 г.). Краткий очерк жизни Иова здесь сопровождается его характеристикой, более подробным описанием деятельности его на патриаршем престоле и рассказом о перенесении мощей его из Отарицы в Москву в 1652 г., которое, вероятно, и подало повод к составлению повести. Автор замечает, что «инде о нем (Иове) нигде не писано»; говоря о царе Борисе, он цитует сказание А. Палицына о Смутном времени.

Примечания

1 В болгарской редакции: «и прииде ему глас с небесе глаголющь».

2 В болгарской редакции: «во Апамию Сурьскую».

3 Св. Николай тайно уходит в город Кург, по болгарской ред., в Кипр, где к нему приносят 45 прокаженных. Святой мажет их маслом и велит 7 раз погрузиться в Фарфане, реке Адамасковой, отчего они исцеляются.

4 В одном городе Ассирии он исцеляет княжеского сына от беса, напущенного на него за грехи родителей, и этим заставляет горожан веровать во Христа.

5 Патриарх идет в Ликийский город, беседует с Николаем и ставит его епископом всей Ликии.

6 (Ср. Стогл. изд. в Казани, стр. 41). Перечень чудотворцев в этой статье вместе с содержащей его редакцией жития Ионы доселе оставался неизвестным в библиографии древнерусских исторических источников; печатаем его по другому списку, найденному после напечатания означенных страниц и более исправному сравнительно с тем, который там указан. В примеч. 3 на стр. 225 юрод. Максим, канонизованный в 1547 г., по недосмотру занесен в список канонизованных 1549 г.

7 Этим опровергается предположение церковных историков о канонизации Никиты в 1549 г., повторенное нами, когда нам был неизвестен печатаемый перечень новых чудотворцев.

8 В другом списке за этим именем следует вставка на полях: «такоже и епископ и тогоже града Никита и Нифонт».

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история