Байджент М., Лей Р., Линкольн Г. Священная загадка

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТАЙНА

3. ВОИНСТВУЮЩИЕ МОНАХИ

Знакомые и дорогие для Истории тени тамплиеров! Горделивые рыцари в
белых плащах с красным крестом, галопом несущиеся по дорогам Святой Земли...
Солдаты Христа, вечно бесстрашные, часто фанатичные, отдающие службе свою
веру и свои силы, чтобы, как мы знаем, проявить себя героями во время
крестовых походов. Рыцари Храма Соломонова - вот кто эти воинствующие
монахи; но они были также членами таинственного ордена, союза со многими и
опасными ликами, интриги, замыслы, действия и заговоры которого еще и
сегодня окружены атмосферой неясности и двусмысленности.
Каких только чувств они ни вызывали! Как только им ни удивлялись,
какими только их ни описывали... Если Вальтер Скотт в "Айвенго" показывает
их лицемерными и спесивыми деспотами, без стыда злоупотреблявшими своей
властью и богатством, вершившими по своей прихоти судьбы отдельных людей и
целых государств, то другие писатели XIX века видят в них злодеев,
осквернителей, идолопоклонников, еретиков, а также магов и алхимиков.
Однако, сегодня кое-кто считает их несчастными жертвами, простыми пешками на
шахматной доске Церкви и государства; другие, в традициях франкмасонства,
рассматривали их прежде всего, как мистиков, адептов некой науки, известной
только им, тайны которой они ревниво охраняли.
Если в историческом плане никто не отрицает ни храбрость тамплиеров во
время крестовых походов, ни их вклад в развитие западноевропейской культуры
XII и XIII веков, если мы сознательно признаем их могущество и влияние,
которыми они пользовались в Христианском мире, равно как и одну из главных
ролей, сыгранную ими в Истории, то никто без колебаний не может определить
их истинную личность. Кем они были в действительности и что скрывали за их
респектабельным фасадом? Почему столько сомнений и вопросов, столько легенд
вокруг этих загадочных "солдат Христовых"? Почему, наконец, за официальными
версиями, принятыми историками разных стран, упорно присутствует какая-то
другая, заботливо скрываемая правда?

Рыцари Храма. Историческая справка

Первым делает намек на тамплиеров между 1175 и 1185 годами. историк
Вильгельм Тирский в своей книге "Historia rerum
transmarinum"[20], которая описывает жизнь франкского королевства
в Палестине со дня его основания. Но это королевство существовало к тому
времени уже семьдесят лет, а орден Храма был основан еще раньше, за
пять-десять лет до этого, и писатель, не присутствовавший лично при сих
значительных заморских событиях, пользуется свидетельствами из вторых или
даже третьих рук. В самом деле, ни один летописец между 1127 и 1144 годами
не был там, чтобы составить описание, и так как автор использовал устные
предания, народные легенды и другие похожие способы передачи событий, можно
задать справедливый вопрос: насколько относительна их достоверность?
За неимением лучшего, это - необходимая основа для понимания всего
того, что происходило тогда на Востоке, бесспорно полезная информация, на
которой будут базироваться, и это следует признать, все последующие рассказы
о тамплиерах. Но из-за недостатка источников и хрупкости утверждений она все
же нуждается в подтверждениях, хотя, к несчастью, многие ученые принимают ее
как единственно правильную и неприкосновенную.
Итак, согласно Вильгельму Тирскому, орден "Бедных Рыцарей Христа и
Храма Соломонова" был основан в 1118 гуго Гуго де Пейном, шампанским рыцарем
и вассалом графа Шампанского[21], с целью, по существу,
бескорыстной. Зная об опасностях, которым в те времена подвергались все
совершающие паломничество в Святую Землю, Гуго и восемь его товарищей
предстают перед королем Иерусалима Бодуэном I, брат которого, Годфруа
Бульонский, овладел Святым городом девятнадцатью годами ранее. Они
предлагают ему свои услуги в качестве защитников паломников от неверных, для
надзора за дорогами, ведущими к Святым Местам и охраны Гроба Господня.
В течение последующих девяти лет девять рыцарей не принимают в свое
общество ни одного нового члена. Они живут в такой бедности, что даже на
печати они изображены сидящими по двое на одной лошади, согласно их девизу:
бедность и милосердие; но надо также заметить по поводу печати, которую
считают наиболее типичной для первых дней существования ордена, что
датируется она в действительности следующим веком, эпохой, когда тамплиеры
уже не были бедными, если они вообще таковыми были...
Планы бедных и великодушных рыцарей были такими благородными, что
король, религиозный глава нового королевства и представитель папы, отдает в
их распоряжение целое крыло своего дворца, расположенное на фундаменте
древнего Храма Соломонова. Так орден получает свое название - орден Храма.
И вот, в соответствии со словами того же Вильгельма Тирского, тамплиеры
устроились в королевском дворце Иерусалима, предаваясь своему святому делу,
направленному против врагов Господа. Недалеко от них живет королевский
капеллан и официальный историк Фуше Шартрский, который не ждет пятьдесят
лет, чтобы начать писать хронику, а изо дня в день, занимается тем, что
описывает царствование своего короля.
И что очень любопытно: летописец не упоминает ни о Гуго де Пейне, ни о
его товарищах, ни о каком-либо другом рыцаре Храма. Первое время
существования ордена и его деятельность окружены странным "официальным"
молчанием; ни тогда, ни после нигде нельзя было найти хотя бы малейший намек
на то, что он защищал паломников, ни даже на само его присутствие в
королевском окружении. Впрочем, каким образом эта маленькая горстка людей
могла надеяться выполнить такую важную миссию; девять рыцарей, чтобы
защищать все дороги Святой Земли! Только девять на всех паломников и против
стольких опасностей! Если это и в самом деле было их целью, то разве не
должны были они принять в свой орден новых членов? И однако Вильгельм
Тиюский в этом категоричен: в течение девяти лет, прошедвих со дня основания
ордена, новых приемов в него не было.
Тем не менее, в это же самое время шум славы тамплиеров достигает
пределов Европы, где высшие церковные авторитеты восхваляют их самих и их
храбрость. В 1128 году или чуть позже одно послание, принадлежащее перу
Бернара Клервоского, к голосу которого прислушивался весь Христианский мир,
горячо приветствует добродетели нового рыцарства, объявляя, что тамплиеры
являются примером для всех и апофеозом христианских ценностей.
По истечении этих девяти лет, в 1127 году, Гуго де Пейн и некоторые его
товарищи отправляются на Запад, где они были приняты с триумфом. В следующем
году папа собирает совет в Труа, где находился двор графов Шампанских,
сюзеренов Гуго, под духовным руководством самого святого Бернара. На этом
совете тамплиеры были официально признаны членами общества одновременно
военного и религиозного; по этому случаю Гуго де Пейн получает звание
"великого магистра" общества монахов-солдат, мистических воинов, которые,
соединяя строгую монастырскую дисциплину с военным пылом, близким к
фанатизму, образуют, говоря языком того времени, "воинство Христово".
Наконец, святой Бернар с энтузиазмом утверждает устав и правила нового
ордена, простые и строгие, похожие на устав и правила цистерцианцев.
Тамплиеры должны быть привержены бедности, целомудрию и послушанию. Они
должны стричь волосы, но не брить бороду, которая яглялась отличительной и
легко узнаваемой чертой в ту эпоху, когда большинство мужчин брились; что
касается пищи, одежды и других деталей повседневной жизни, то они отражали
двойной, монашеский и военный, аспект их идеала. Все "рыцари Христа" должны
носить одежду - рясу или накидку - белого цвета, которая станет потом
знаменитым плащом, неотделимым от их имени и явно символичным: служитель
Бога покидает жизнь мрачную, чтобы посвятить своему создателю жизнь, полную
чистоты и света.
Устав предусматривает подробную административную иерархию и строго
определенный свод законов: от обмундирования и использования ценностей,
отданных в их распоряжение, до их поведения на поле битвы. Попав в плен,
тамплиер не должен просить ни пощады, ни выкупа, но он должен биться
насмерть; и ему разрешается отступать лишь в том случае, если число
нападающих больше в три раза.
В 1139 году[22] булла папы Иннокентия II, бывшего
монаха-цистерцианца из Клерво и протеже святого Бернара, дарует тамплиерам
значительные привилегии: орден, находящийся под исключительной опекой Его
Святейшества, может быть распущен только самим папой. Иными словами, впредь
он становится независимым от любой власти - светской или церковной, принца,
короля или прелата, политической или религиозной. Таким образом, орден Храма
вполне мог стать в будущем международной автономной империей, государством,
не отчитывающимся ни перед кем, кроме самого себя, - в этом вначале
проявлялась их сила, но это было также весьма двусмысленно.
В течение двух следующих десятилетий, после совета в Труа, орден
подвергается настоящей экспансии, как в отношении численности - ибо он
привлекал младших сыновей всех знатных семей Европы, - так и в отношении
богатства. Дары в виде денег, земли и других ценностей не переставали
поступать изо всех уголков Христианского мира, так как вслед за Гуго де
Пейном все рыцари были обязаны отдать ордену все, чем они владели.
Вот таким образом, очень естественно и в короткий срок орден тамплиеров
становится обладателем внушительных территорий во Франции, Англии, Фландрии,
Испании и Португалии; вскоре к ним присоединяются земли в Италии, Австрии,
Германии, Венгрии, а также в Святой Земле и на Востоке. Короче, ни один из
Рыцарей лично не был богат, ибо он исполнял обет бедности, но от имени
ордена они принимали все, что им приносили в дар. Это означает, что их
богатство постоянно и значительно увеличивалось, тем более, что основой
политики ордена было ни в коем случае не упустить деньги: он получает, но не
дает, и к тому же свободен от уплаты церковной десятины. Так, когда в 1130
году Гуго де Пейн возвращается в Палестину, он оставляет за собой под
охраной новых рыцарей участки принадлежащей ордену земли, разбросанные по
всей Европе.
В 1146 году, во время правления папы Евгения III, на белом плаще
тамплиеров появляется красный крест с раздвоенными "лапчатыми" концами; и во
втором крестовом походе, возглавляемом французским королем Людовиком VII,
они участвуют под этим знаменитым и прославившимся знаком. Этот крест из
алой материи, расположенный слева, над сердцем, папа утверждает в качестве
герба; этот "триумфальный знак" станет для них "щитом, чтобы они не
обратились в бегство перед неверными"; впрочем, рыцари никогда не бежали и
всегда показывали себя достойными своей репутации, гордыми до спеси,
храбрыми до безрассудства, удивительно дисциплинированными, не находящими
себе равных среди всех армий мира. Король Франции признался лично в одном
письме, что если поход против турок, так плохо организованный и плохо
проведенный, не обернулся полным крахом, то это только благодаря тамплиерам
и им одним.
Прошло сто лет, в течение которых орден Храма становится могущественным
поистине в международном масштабе.
Он втягивается во все дипломатические акции, имеет дело со знатью и
монархами различных дворов Европы, осуществляет свою власть в Святой Земле и
в Англии, пытается помирить Генриха II Плантагенета с его архиепископом
Томасом Беккетом; в лондонском парламенте он представлен своим великим
магистром, который вместе с королем Иоанном Безземельным будет
присутствовать при подписании Великой Хартии[23]. Короче говоря,
он заставляет весь Христианский мир прислушиваться к своему голосу более
внимательно, нежели к голосам разных приоров и аббатов. Таким образом, когда
в 1252 году Генрих III Английский осмелился бросить вызов тамплиерам и
пригрозил им конфискацией имущества, от великого магистра последовал ответ,
который своей смелостью заставляет поразмыслить о действительном могуществе
ордена. Судите об этом по следующему диалогу:
"Вы, тамплиеры... - резко говорит король, - имеете столько свобод и
хартий, что ваши безграничные возможности наполняют вас гордыней и
наглостью. То, что вам было так неосмотрительно дано, должно быть
предусмотрительно взято обратно, и то, что вам было по неосторожности
пожаловано, должно быть продуманным образом отобрано".
На эти слова последовала уничтожающая реплика великого магистра:
"Что говоришь ты, о король! Неуместные слова твои больно слышать. Пока
ты будешь справедлив, ты будешь царствовать; но если ты нарушишь
справедливость, ты перестанешь быть королем!"[24].
Однако, влияние тамплиеров не ограничивалось одним лишь Христианским
миром, и несмотря на враждебность, проявляющуюся на полях сражений, они
поддерживают тесные отношения с мусульманами. Они глубоко уважают
сарацинских вождей и налаживают тайные связи с сектой хашишинов, собратьями
по религиозному фанатизму; говорили также, что эти последние состоят у них
на секретной службе и платят дань...
Но это еще не все, так как к военным действиям, дипломатии и
политическим интригам тамплиеры добавляют еще одну имеющую немаловажное
значение деятельность - банковскую.
Благодаря прочной сети командорств - в XIII веке их насчитывалось пять
тысяч вместе с зависимыми замками и монастырями, - покрывающей почти целиком
Европу и Ближний Восток, тамплиеры могли обеспечивать под небольшие ссудные
проценты не только охрану вверенных им ценностей, но и их перевозку из
одного места в другое, от заимодавца к заемщику или от погибшего паломника к
его наследникам - то есть, все те операции, которые осуществлялись с большим
риском и одними только итальянцами. Таким образом, положенные в одну из
крепостей деньги можно было получить в другой по предъявлении квитанции с
печатью ордена, которую ставили в момент вклада.
Монархи, принцы, частные лица, ювелиры и торговцы становятся клиентами
и должниками этих новоявленных банкиров, первых "биржевых маклеров" нашей
цивилизации и - а почему бы и нет? - изобретателями чеков, которыми мы
сегодня пользуемся[25].
Что касается огромной крепости, построенной ими в Париже, то она вскоре
стала важным европейским финансовым центром, а ее казначей - значительным
лицом в административной жизни французской столицы; он управляет
королевскими финансами, а в отсутствие монарха ему поручается принимать
деньги, приходящие из его владений.
Наконец, тамплиеры играют важную роль в интеллектуальной жизни эпохи.
Открытые мусульманской и иудейской культуре, они были открыты новым наукам и
новым идеям, также как и новым формам познания, и обладали монополией на
самые лучшие и передовые технологии века. Оружейники, кожевники, каменотесы,
топографы, архитекторы и военные инженеры, они принимают участие в создании
карт, в прокладке дорог, в мореплавании. У них свои собственные порты,
судостроительные верфи, а их флот - торговый и военный - один из первых,
который начал использовать магнитный компас. Будучи солдатами, они получают
самые различные раны и болезни, и поэтому они применяют наркотические
вещества, содержат в своих собственных госпиталях собственных врачей и
хирургов, и в качестве гигиенических материалов, а также против некоторых
нервных заболеваний используют самые современные средства. Вот краткое и в
общих чертах изложение деятельности рыцарей Храма; они богаты, могущественны
и умны, им удается все, что они предпринимают - качества, быстро порождающие
грубость, жадность и развращенность. Увы, это как раз случай нашего
"братства": выражение "пить" или "ругаться как тамплиер" датируются именно
той эпохой и останутся навсегда. Настойчиво поговаривали и о более серьезных
вещах: что орден принимает и отлученных от Церкви рыцарей...
В то время как в Европе складывается вот такой двусмысленный образ
солдат Христовых, положение в Святой Земле значительно ухудшается. В 1185
году Бодуэн IV Иерусалимский умирает, и во время последовавшей за этим
событием сумятицы Жерар де Ридфор, великий магистр ордена, приводит
франкское королевство в Палестине на порог гражданской войны. Кроме того,
его легкомысленное отношение к сарацинам ускоряет прекращение уже давно
заключенного перемирия и провоцирует возобновление вражды. В июле 1187 года
Ридфор ведет своих тамплиеров вместе с армией крестоносцев на ужасную битву
при Хаттине; войско христиан было разгромлено, и спустя два месяца Иерусалим
снова оказался, как это было сто лет назад, в руках сарацинов.
Положение продолжает ухудшаться в течение всего следующего века, и в
1291 году заморское королевство было окончательно потеряно. Святая Земля
целиком оказалась во власти мусульман. Христианам осталась только крепость
Сен-Жан-д'Акр, но и ее они вынуждены были оставить в мае этого же года,
несмотря на удивительный героизм тамплиеров. Серьезно раненный великий
магистр ордена Вильгельм де Боже сражался до самой смерти, и пока женщины и
дети эвакуировались на галерах, принадлежащих ордену, рыцари продолжали
безнадежную борьбу. Когда же последняя стена цитадели рухнула, она погребла
под собой без разбора и осаждающих, и осажденных.
Тогда рыцари в белых плащах пытаются жить на острове Кипр, но, лишенные
Святой Земли, то есть своего "смысла существования", и при отсутствии
страны, где жили бы неверные, они отказываются от своего замысла и обращают
взор к Европе в надежде там найти своему существованию хоть какое-нибудь
оправдание.
За сто лет до этого тамплиеры руководили созданием другого, также
полувоенного, полурелигиозного ордена - ордена Тевтонских рыцарей. На
Ближнем Востоке их было немного; в середине XIII веке они предпочли
обосноваться у северо-восточных границ Христианского мира и создать там свое
независимое государство - Ordenstaat, которое тянулось от Пруссии до
Финского залива и территории, принадлежащей ныне России.
Государство Ордена на некоторое время приковывает к себе внимание
Тамплиеров, которые мечтают, по примеру тевтонцев, основать свое, полностью
автономное и неприкосновенное государство, где бы они мирно наслаждались
независимым положением, не отдавая ни в чем отчета кому бы то ни было. Но в
противоположность своим тевтонским собратьям, и привыкнув к роскоши, которую
обеспечивало им их богатство, тамплиеры нашли климат Восточной Европы
слишком жестким; они предпочитали земли более приветливые, более подходящие
их вкусам и воспитанию. И поэтому они выбрали Лангедок.
С самых первых дней своего существования тамплиеры поддерживали тесные
отношения с катарами, особенно с уроженцами этих мест. Очень многие крупные
землевладельцы, будучи сами катарами или сочувствующими, принесли в дар
ордену большие земельные владения; и если мы не знаем, как истолковать слухи
о том, что один из его основателей был катаром, то что касается четвертого
великого магистра ордена, Бертрана де Бланшфора, и его семьи, то они,
несомненно, ими были. Действительно, спустя сорок лет после его смерти, его
потомки будут сражаться на стороне других сеньоров-катаров против войск
Симона де Монфора[26].
Тамплиеры подчеркивали свою нейтральность в отношении истребления
альбигойцев и ограничились тем, что объявили настоящими крестовыми походами
только походы против сарацин. Однако, по рассказам современников, крепости
тамплиеров служили убежищем для еретиков[27], и им даже
приходилось брать в руки оружие, чтобы защитить скрывающихся. Судя по
рукописям, датируемым началом Альбигойской войны, очень многие катары
пополнили ряды тамплиеров, чем привели в уныние крестоносцев Симона де
Монфора. Также среди имен высших должностных лиц фигурируют имена,
безусловно, принадлежавшие катарам[28]. Вступив в орден
тамплиеров, представители лангедокской знати, по всей видимости,
предпочитали чаще всего оставаться в своих владениях, где они являли собой
мощную, прочную и верную ордену основу.
Так же именно в Лангедоке тамплиеры окажутся лицом к лицу с системой
мышления и влияния, очень далеких от римско-католической ортодоксии. Многие
из них после путешествий или плена не только бегло говорили по-арабски, но и
имели общие культурные или финансовые интересы с местными еврейскими
общинами, благодаря которым они воспринимают ценности иудейской цивилизации,
продолжая приобщаться к тайнам и дуалистической доктрине катаров.
В 1306 году король Франции Филипп Красивый внезапно решает отделаться
от тамплиеров. Спесивые, недисциплинированные, они представляют собой армию,
превосходящую по силе армию короля. Он, конечно, пользуется их услугами, но
они могут оказаться опасными, так как подчиняются только папе римскому. К
тому же, король знает, что он плохо контролирует этих вооруженных банкиров,
которым он должен много денег. Как-то он был вынужден просить убежища в
одной из их крепостей, когда восстал парижский люд. И даже хуже: они имели
неслыханную смелость отказать ему в просьбе вступить в их орден! Все эти
унижения плюс зависть к их богатству и боязнь возможного образования их
независимого государства толкают его на внезапные действия, а ересь послужит
оправданием.
Год назад, после весьма сомнительной смерти двух пап, Бонифация VIII и
Бенедикта XI, Филипп Красивый возводит на папский престол своего
собственного кандидата. Клемент V впредь уже не сможет ни в чем ему
отказать. Как видно, французский король тщательно продумал весь план.
Частично благодаря шпионам, которых он внедрил в ряды тамплиеров, частично
благодаря разоблачениям одного командора-ренегата, он составил список
обвинений, который позволит ему нанести ордену роковой, действенный и
окончательный удар; потом он распространил по всей стране запечатанные
приказы об аресте, которые будут вскрыты одновременно на рассвете в пятницу,
тринадцатого октября 1307 года. В этот день все французские тамплиеры будут
арестованы и заключены в тюрьму, их имущество - конфисковано, на
командорства наложен королевский секвестр. К несчастью, хотя эффект
внезапности, рассчитанный королем, превосходно удался, огромное богатство,
которое он надеялся заполучить, от него ускользнуло: он не смог нигде его
найти, и знаменитое "сокровище тамплиеров" заняло свое место в длинном
перечне великих загадок Истории.
Но было ли наступление Филиппа Красивого действительно неожиданным, или
все же тамплиеры были вовремя предупреждены? Известно, например, что
незадолго до своего ареста великий магистр Жак де Молэ сжег все работы и
предписания, касающиеся его ордена; со своей стороны, парижский казначей,
словно предчувствуя неизбежную катастрофу, открыто признал "очень
благоразумным" выход из ордена всех рыцарей, которые возымели такое желание.
Наконец, в этот же самый момент все командорства Франции обошел приказ,
запрещающий давать какую-либо информацию об обычаях и ритуалах рыцарей.
Короче говоря, были ли тамплиеры предупреждены о надвигающихся событиях
или же они сами обо всем догадывались, но они предприняли ряд вполне
определенных мер предосторожности[29]. В то время, как одни дают
себя арестовать, не оказывая ни малейшего сопротивления, как будто они
получили на этот счет инструкции, другие, принадлежащие, возможно, к
ближайшему окружению орденского казначея, умело организуют исчезновение
архива и документов. Ходили слухи, согласно которым сокровище ордена было
вынесено из парижского командорства ночью накануне арестов, потом на телегах
перевезено на берег моря, может быть, в Ла-Рошель, морскую базу ордена, и
там погружено на восемнадцать галер, о которых больше никто и никогда не
слышал. Если неизвестно, насколько эти слухи достоверны, то, следуя логике
вещей, нужно констатировать, что флот тамплиеров ускользнул от короля, ибо
не существует ни малейшего намека, позволяющего предположить, что такая
добыча была когда-либо найдена... Корабли исчезли вместе со своим
таинственным грузом, который тоже войдет в легенду[30].
Тем временем во Франции тамплиеров подвергают допросам, а во многих
случаях и пыткам; в ходе беспрерывно следовавших процессов они сознаются во
всем, в чем их обвиняют, и даже в большем, так что на этот счет ходят самые
необыкновенные слухи. Они поклонялись богу по имени Бафомет, во время тайных
церемоний падали виц перед бородатой человеческой головой, которая с ними
говорила и облекала их магической властью - так заявляют различные
неуполномоченные свидетели, которых никто и никогда больше не увидит. Над
ними тяготеют и другие, более смутные обвинения: детоубийство, аборты,
гомосексуализм, непристойные действия во время церемонии посвящения; а более
тяжкое преступление, едва вероятное по отношению к солдатам Христа, которые
сражались с неверными и отдали жизнь за свою веру - это то, что они отрицали
своего бога и плевали на крест.
Итак, судьба тамплиеров была определена, а ненависть к иим Филиппа
Красивого не знала границ. Многие были сожжены, еще больше их было заключено
в тюрьмы, где их мучили пытками, а король в это время упорно требовал от
папы принятия против них конкретных мер. Все попытки сопротивления папы были
напрасны; в 1312 году он капитулирует и приказывает просто-напросто
ликвидировать орден Храма.
Тем не менее, допросы и процессы будут продолжаться во Франции еще в
течение двух лет. В мае 1314 году, наконец, взойдут на костер великий
магистр Жак де Молэ и Жоффруа де Шарнэ, сборщик налогов в Нормандии. Вместе
с их кончиной тамплиеры официально сходят с исторической сцены, что, в
общем, не совсем верно.
Филипп Красивый использовал свое влияние на весь христианский мир,
чтобы ни в одном его уголке не остался ни один тамплиер. Этот его пыл
заставляет задуматься. Желание избавить свою страну от их стесняющего
присутствия - допустим, но при чем здесь другие страны? Почему вдруг такое
упрямство? Сам он вовсе не был образцом добродетели, и можно только
удивляться, что король, так спокойно подготовивший смерть двух пап, был
вдруг задет предполагаемыми нарушениями религиозных законов. Может быть, он
опасался мести, если бы орден продолжал существовать за пределами Франции?
Или причины его беспощадной суровости надо искать в другом?
Однако его неистовое стремление уничтожить тамплиеров увенчалось
успехом не сразу. Его зять, Эдуард II Английский, выступает сначала в пользу
тамплиеров и против их истребления; но потом, под давлением папы римского и
своего тестя он соглашается изменить свое отношение к ним, впрочем, без
большой убежденности. Таким образом, и в Английском королевстве были
арестованы многие тамплиеры, которых подвергли не слишком тяжелому тюремному
заключению, гораздо менее жестокому, чем их французских собратьев в тот же
самый момент; что же касается их имущества, то оно было передано
рыцарям-госпитальерам Святого Иоанна.
Шотландию, воюющую в то время с Англией, мало заботят все эти события.
Папская булла, ликвидирующая орден тамплиеров, никогда не была там
ратифицирована, и многие английские и французские тамплиеры смогли найти в
Шотландии надежное убежище. В 1314 году они будут сражаться вместе с
Робертом Брюсом в битве при Баннокберне и, согласно легенде,
засвидетельствованной Историей, в течение следующих четырех веков они
создадут на шотландской земле солидную общину. Когда в 1689 году Джон
Клэверхауз, виконт Данди, будет убит на поле битвы при Килликранки,
окажется, что он носил на себе большой крест ордена тамплиеров, каким он был
до 1307 года.
В Лотарингии, которая тогда принадлежала Германии, тамплиеры находились
под защитой герцога-губернатора. Некоторых из них судили и объявили
невиновными, но большинство из них, по совету их наставника, сбривают себе
бороды, надевают мирское платье и ассимилируются с местным населением.
В Германии они угрожают взять в руки оружие, и их объявляют
невиновными. Когда орден был официально ликвидирован, они рассеялись среди
госпитальеров Святого Иоанна и тевтонских рыцарей. Так же было и в Испании,
а в Португалии тамплиеры меняют имя и становятся Рыцарями Христа; вплоть до
XVI века они будут активно участвовать в мореплавании. Вспомним, кстати, что
Рыцарем Христа был Васко да Гама, и что Генрих Мореплаватель, корабли
которого плавали под парусом с большим "лапчатым" красным крестом, был
великим магистром ордена. Под таким же крестом, впрочем, три каравеллы
Христофора Колумба пересекут Атлантику и завоюют Новый Свет, а его жена была
дочерью бывшего Рыцаря Христа, да и сам Колумб имел доступ к документам и
картам своего тестя.
Вот так тамплиеры почти во всей Европе пережили массовое истребление
1307 году. И только в 1522 году их прусские потомки, тевтонские рыцари, уже
обращенные из духовных лиц в светские, окончательно отказываются от всяких
связей с Римом, чтобы под предводительством бунтаря Мартина Лютера вступить
на путь ереси. Спустя два века после официальной ликвидации, хоть и не
непосредственно, тамплиеры брали таким образом реванш над Церковью, которая
их предала.

Рыцари Храма. Тайна

Вот очень коротко история ордена, разумеется, в той форме, в какой она
официально представлена и принята и в которой мы ее тщательно изучили. Но
сразу становится видно, что она имеет как бы другое измерение, более темное,
и что эта скрытая личина, этот двусмысленный облик рыцарей в белых плащах
существовал на самом деле.
Прежде всего, сколько противоречий в том, что говорят об этих людях их
современники! Их называли колдунами, магами, алхимиками, членами тайной
секты, обладающими к тому же какой-то скрытой властью. Уже в 1208 году, в
начале Альбигойского крестового похода папа Иннокентий III разоблачает их
поведение и недвусмысленно обвиняет их в приверженности к некромантии. Но
находятся у них и восторженные поклонники, так, например, романист Вольфрам
фон Эшенбах в конце XII века совершил путешествие через море, чтобы увидеть
их в действии; в своем эпическом романе "Парцифаль" автор наделяет их самыми
пылкими добродетелями, описывая их как хранителей Святого Грааля, его замка
и семьи.
Окружающий их мистический ореол не исчезает вместе с ними, совсем
наоборот. В марте 1314 года, когда Жака де Молэ казнили на Еврейском
Островке, в то время, как пламя медленно пожирало его тело, его громкий
голос призвал папу Клемента и короля Филиппа предстать перед судом божьим.
Через месяц папа умер от мнимого и внезапного приступа дизентерии, а в конце
года при совершенно необъяснимых обстоятельствах перешел в мир иной и Филипп
Красивый.
Никакого сверхъестественного объяснения этим событиям искать не надо.
Тамплиеры прекрасно умели пользоваться ядами, а вокруг них было достаточно
добровольцев, чтобы помочь им свершить месть - беглые рыцари, тайком
работавшие на тамплиеров, симпатизирующие им, или же родственники их
преследуемых братьев. Но осуществления предсказаний великого магистра было
достаточно для того, чтобы распространилась легенда, согласно которой орден
обладал какой-то тайной властью; даже больше - что орден проклял будущих
потомков короля Франции, и проклятие это имело последствия на протяжении
большого отрезка Истории.
В XVIII веке тамплиеров будут почитать различные более или менее тайные
братства, видя в них предтечу и приобщившихся к магии; многие франкмасоны
объявят себя их наследниками и хранителями тех же самых тайн, а некоторые
масонские ритуалы будут рассматриваться как пришедшие из ордена Храма. В
отдельных случаях родство это спорно, но в других возможно, если, например,
принять во внимание, что орден мог существовать в Шотландии. Но своих
мистических размеров ореол, окружающий тамплиеров, достиг в 1789 году во
время Французской революции, а историческая действительность потонула в
толще романов и нравоучительных описаний. Они-то и алхимики, и ясновидящие,
и оккультисты, и маги, и посвященные в высшую мудрость, и масонские
магистры... В общем, "сверхчеловеки", снабженные впечатляющим арсеналом
власти и знаний; или же они герои и мученики, провозвестники
антиклерикального духа, характерного для этой революционной эпохи. Таким
образом, составляя заговор против Людовика XVI, многие франкмасоны захотят
участвовать в осуществлении проклятия, брошенного королю и его потомкам
Жаком де Молэ. И действительно, говорят, что когда голова короля упала
из-под ножа гильотины, некто неизвестный подбежал к эшафоту, погрузил свои
руки в неостывшую еще кровь монарха, потом простер их к толпе и крикнул: "Ну
вот ты и отмщен, Жак Де Молэ!"
Но несмотря на Французскую революцию, тамплиеры еще не потеряли своей
таинственной привлекательности. Это имя носят три организации, восходящие,
как они утверждают, к 1314 году, хотя их подлинность никогда не была
установлена. В некоторых масонских ложах принята степень "тамплиер", а также
некоторые ритуалы и терминология, которые, как предполагается, использовал
этот орден. В конце XIX века в Германии и Австрии был основан даже зловещий
"Орден новых тамплиеров", выбравший одной из своих эмблем свастику.
Русско-американский теософ Е.П.Блаватская и австрийский философ Рудольф
Штейнер, основатель антропософии, вспоминают в своих произведениях о некой
"традиции мудрости", которая через посредство розенкрейцеров найдет свое
начало у катаров и тамплиеров, а те сами были обладателями более древних
тайн. Наконец, в США подростки вступали в "Общество де Молэ", хотя ни они,
ни более старшие не имели понятия о происхождении этого названия; не говоря
уж о непонятных "Ротари-Клубах", которые, распространившись на Западе и,
присвоив себе имя тамплиеров, собирают под этим очень сомнительным знаменем
важных личностей. Список этот длинен и не исчерпывается по сей день; можно
побиться об заклад, что с высоты Царствия Небесного, завоеванного шпагой,
Гуго де Пейн с растерянностью наблюдает за этими пузатыми рыцарями, которых
он наплодил, и, возможно, удивляется живучести своего наследия.
Наследие это особенно цепким оказалось во Франции, где тамплиеры
наподобие чудовища из озера Лох-Несс, стали источником для создания целой
индустрии. В Париже книжные магазины и издательства предлагают множество
работ и трактатов, посвященных ордену; некоторые из них приемлемы, другие -
почти абсурдны. В самом деле, в течение последней четверти века по поводу
тамплиеров были выдвинуты самые сумасбродные гипотезы, некоторые из них,
однако, не лишенные основания.
В одних, по большей части, тамплиерам приписывают строительство
готических соборов, в других их объявляют вдохновителями средневековой
архитектуры. В третьих обнаруживается, что с 1269 года они установили
торговые связи с Американским континентом и что их богатство происходит из
серебряных шахт в Мексике. В четвертых - что они обладали некой тайной,
касающейся происхождения христианства; что они были гностиками, еретиками,
предателями, принявшими ислам. Утверждали, что они пытались установить
созидательное единство всех кровей, рас и религии -политика слияния идей
ислама, христианства и иудаизма. А также, как об этом уже писал Вольфрам фон
Эшенбах почти восемь веков назад, что они были хранителями Святого Грааля,
чем бы этот последний ни являлся.
Гипотезы, часто вызывающие улыбку, но которые еще раз, если в этом есть
нужда, могут доказать, что над тамплиерами довлеет груз вопросов и что имя
их не может развеять чарующую атмосферу так и не разгаданной загадки.
Загадки, которую можно квалифицировать как "эзотерическую", ибо
символические скульптуры, найденные в командорствах ордена, вызывают мысли о
том, что некоторые из высших должностных лиц предавались изучению таких
дисциплин, как астрология, алхимия, священная геометрия, нумерология и,
конечно, астрономия, в XII и XIII веках неотделимая от астрологии и
рассматриваемая как наука в высшей степени недоступная для понимания.
Больше всего, конечно, нас заинтриговали не эти безумные предположения
и не эзотерический аспект некоторых из них. Напротив, нас заинтересовало
кое-что вполне банальное и прозаическое: этот набор противоречий,
невероятностей и нелогичностей, накладывающихся на официальную историю
тамплиеров как непроницаемый экран. Может быть, они и в самом деле
располагали некой тайной; но здесь существовала какая-то другая реальность,
более глубоко проникшая в религиозные и политические течения той эпохи.
Именно в этом направлении мы и должны были продолжать свои поиски.
* * *
Итак, не будем соблюдать точную хронологию и начнем с момента краха
ордена и обвинений, предъявленных его членам. Об этом уже написано во многих
работах, и мы должны признать вслед за их авторами, что написаны они были не
зря.
Например, многие рыцари, которых допрашивала Инквизиция, намекают на
некоего "Бафомета" (Baphomet), причем очень часто допрашиваемые находились в
разных местах и довольно далеко друг от друга, поэтому невозможно, чтобы
кто-то один это выдумал или же чтобы это было просто название командорства.
Речь идет совсем о другом, но в то же время мы не можем узнать, кто этот
Бафомет, что он, из себя представляет и каковы были его роль и значение.
Похоже, что его имя окружено почетом, близким к обожествлению; иногда
он вызывает в памяти демонические скульптуры, похожие на водосточные трубы,
обнаруженные в разных командорствах; иногда его представляют в виде головы с
бородой. Но вопреки тому, что могут подумать некоторые историки, "Бафомет"
вовсе не есть искаженное "Мухаммед", а скорее искаженное арабское
"абуфихамет" (abufihamet) или, как произносили это слово испанские мавры,
"буфихимат" (bufihimat), что означает "отец понимания", "отец мудрости", а в
арабском языке "отец" заключает в себе понятие "источник"[31].
Если "Бафомет" происходит из этого слова, то это имя, вероятно, может иметь
отношение к какому-нибудь божественному или сверхъестественному началу. Но
чем же тогда он отличается от других идентичных начал? Если Бафомет является
не кем иным, как Богом, или Аллахом, то для чего тамплиерам понадобилось
давать ему другое имя? А если он не Бог и не Аллах, то кто он или что он?
Все свидетельства сходятся на признании того, что в церемониях
тамплиеров присутствует какая-то голова и что в донесениях Инквизиции она
тоже постоянно появляется. Но значение ее, так же как и Бафомета, остается
неясным; может быть, это из области алхимии, ведь одна из фаз алхимического
процесса, расположенная перед превращением философского камня, носит
название "caput mortuum" ("мертвая голова") или "nigredo" ("почернение").
Согласно другим источникам, это была голова самого Гуго де Пейна, на плаще
которого были изображены три черные головы на золотом поле.
Можно также связать эту голову со знаменитой туринской плащаницей,
которой, возможно, в 1204 - 1307 годах владели тамплиеры: действительно, в
камандорстве Тэмпликомб, в Сомерсете была найдена голова, удивительно
похожая на голову с плащаницы. Ее желали рассматривать как принадлежавшую
Иоанну Крестителю, и кое-кто намекал, что тамплиеры были заражены
иоаннитской или мандеистской ересью, объявляющими Христа лжепророком, а
настоящим мессией признававшими Крестителя. Ведь во время своей деятельности
на Ближнем Востоке тамплиеры, конечно, входили в контакт с этой сектой, и
нельзя исключать возможности наличия иоаннитских традиций в ордене, хотя
неизвестно, было ли это с их стороны глубоким убеждением или чисто
политической акцией.
И в материалах допросов после ареста 1307 года тоже фигурирует голова,
хотя и в другой форме. Судя по докладам Инквизиции, среди конфискованного
имущества в Тампле (Париж) нашли реликварий в форме женской головы. Верх ее
открывается, а внутри содержится то, что, похоже, было реликвией и весьма
необычной:
"Большая голова из позолоченного серебра, очень красивого, с женским
лицом; внутри две черепные кости, завернутые и зашитые в полотно из белого
льна, покрытого другим полотном красного цвета; на него нашит ярлычок с
надписью: CAPUT LVIIIm. Отметим, что эти кости принадлежали женщине довольно
маленького роста".
В отношении этого жестокого монашеского и военного института, каким был
орден Храма, реликвия очень любопытная! Однако, один рыцарь, которого
подвергли пытке и которому представили эту голову, заявил, что она не имеет
ничего общего с мужской бородатой головой, используемой в ритуалах ордена.
Следовательно, эта "CAPUT LVIIIm" (Голова 58m) остается загадкой, если
только буква "m" в действительности не является знаком, взятым для
обозначения астрологического символа Девы - стилизация немного похожа на
букву.
Но эта знаменитая голова фигурирует еще в одной любопытной истории,
которую традиционно приписывают тамплиерам, и которая достойна того, чтобы
мы рассказали один из многочисленных вариантов:
"Один тамплиер, сеньор де Сидон, любил знатную даму де Мараклеа; но та
была отнята у него, так как умерла в юном возрасте. В ночь после похорон
обезумевший от любви рыцарь проник в могилу, открыл ее и удовлетворил свое
желание с безжизненным телом. И тогда из мрака донесся голос, приказывающий
ему прийти сюда девять месяцев спустя, чтобы найти плод его деяния. Рыцарь
повиновался приказанию, и когда подошло время, он снова открыл могилу; меж
больших берцовых костей скелета он нашел голову. "Не расставайся с ней
никогда, - сказал тот же голос, - потому что она принесет тебе все, что ты
пожелаешь". Рыцарь унес ее с собой, и, начиная с этого дня, всюду, где бы он
ни был, во всех делах, какие бы он ни предпринимал, голова была его
ангелом-хранителем и помогала ему творить чудеса, пока не стала
собственностью ордена".
Какой-нибудь Уолтер Мэп в конце XII века мог бы быть автором этого
мрачного рассказа; но ни он, ни другой писатель, рассказавший эту же самую
историю спустя сто лет, не уточняют, что осквернитель некрополя был
тамплиер[32]. Однако в 1307 году ее связывают с орденом, и она
регулярно всплывает во время процессов над рыцарями, и по крайней мере двое
из них признались, что она хорошо им известна. В других, более поздних
версиях, как и здесь, личность осквернителя устанавливается: это тамплиер;
тамплиер же фигурирует в рассказе, сохранившемся у франкмасонов, которые
приняли эту мертвую голову и использовали ее как эмблему на своих надгробных
плитах.
Было ли это гротескной карикатурой на божественное материнство? Или же
искаженным символом какого-нибудь ритуала посвящения, заключающего в себе
понятия смерти и воскресения? Один из летописцев даже указывает имя женщины:
Иза, производное от Изис, которое выводит нас на новые и обширные горизонты,
вроде тайн, связанных с именем известной богини и Таммуз-Адониса, голова
которого была сброшена в волны, или Орфея, чья голова покатилась по Млечному
Пути. Но магические свойства этой головы, какими их представляет автор
истории, могут напомнить также голову Брана Блаженного из кельтской
мифологии или "Мабиногион". Отметим в этой гипотезе, что ее магический
котел, мистический сосуд, которому завидовали боги, будет часто
отождествляться с языческим эквивалентом Святого Грааля.
Короче говоря, что бы ни значил этот "культ головы", Инквизиция тоже
придает ему большое значение. В доказательство приведем список обвинений,
выдвинутых против них тринадцатого августа 1308 года:
"Item, что в каждой провинции у них имелись идолы, в особенности
головы...
Item, что они говорили, будто голова могла их спасти...
Item, что они поклонялись этим идолам...
Item, что она могла заставить цвести деревья..
Item, что она заставляла землю давать урожай.
Item, что /она могла/ сделать их богатыми...
Item, что они обвязывали эти головы или притрагивались к каждой голове
этих идолов маленькими шнурочками, которые они носили сами на шее между
рубашкой и телом".
Таким образом, если этот намек, как кажется, имеет прямую связь с
катарами, которые, по слухам, носили священные шнурки, то более
удивительными являются перечисленные предполагаемые способности головы: она
и богатство приносит, и деревья цвести заставляет, и оплодотворяет землю, -
качества, приписываемые в романах Святому Граалю.
Но вернемся к обвинениям, выдвинутым против тамплиеров. Самые серьезные
из них - это обвинения в богохульстве и ереси, а именно: что они отрицали
крест, глумились над ним и плевали на него. Что же означали в
действительности эти ритуалы и от чего именно отрекались тамплиеры? От
Христа? Или просто от распятия? А что проповедовали они вместо этого? На эти
вопросы ни разу не был дан удовлетворительный ответ, но кажется, что на
самом деле от них требовалось что-то вроде акта отречения в соответствии с
одним из основных принципов ордена; это так, если верить свидетельству
одного из рыцарей, который должен был подтвердить, что когда его принимали в
орден, ему торжественно объявили: "Ты ошибаешься, Христос - лжепророк, верь
не в него, а только в Бога, который на небесах". Другой признался в этом
почти такими же словами: "Не верь, - сказали мне, - что человек Иисус,
распятый за морем евреями, есть Бог, и что он может тебя спасти". Наконец,
третий подтвердил, что ему приказали не верить в лжепророка Христа, а верить
только в "высшего Бога", потом ему показали распятие, говоря: "Не придавай
ему большого значения, ибо он еще слишком молод".
Если бесспорно то, что подобного рода рассказы часто встречаются в
признаниях тамплиеров и этого достаточно, чтобы придать обвинениям против
них видимость достоверности, то не менее верно и то, что они никогда не
считали свои убеждения до конца правильными. Точно так же нельзя не думать о
том, что если бы Инквизиция захотела сфабриковать доказательства против
обвиняемых, она, конечно, раздобыла бы более убедительные и точные
аргументы. Тем не менее, совершенно ясно, что отношение тамплиеров к Иисусу
не было полностью сходным с отношением к нему католической Церкви, хотя мы и
не можем определить его более четко. Поэтому мы лучше отметим, что отрицание
креста, в чем часто обвиняли тамплиеров, уже витало в воздухе за пятьдесят
лет до 1307 года, ибо оно эффективно, хотя и не явно поддерживалось во время
VI крестового похода в 1249 году.

Скрытое лицо рыцарей Храма

Конец рыцарей Храма окружен загадками, но не менее противоречив и
смутен момент основания ордена и первое время его существования. Во-первых,
это внезапное появление в Святой Земле девяти "бедных рыцарей", которым
король туг же отдает часть своего дворца. Девять рыцарей, не принимающих в
свое общество никого и претендующих на то, чтобы одним защищать все дороги
Палестины. Девять рыцарей, о которых в те времена никто не говорит, следов
которых нигде невозможно найти и о которых не упоминает даже официальный
летописец короля Иерусалимского, а уж он-то должен был встречаться с ними и
знать их! Действительно ли их деятельность, их присутствие в королевской
резиденции могло ускользнуть от взгляда и от пера Фуше Шартрского? Это
совершенно невероятно, и, тем не менее, о них не говорят ни слова ни он, ни
другие историки до Вильгельма Тирского, писавшего спустя полвека.
Что из этого надо заключить? Что в действительности наши девять рыцарей
вовсе не состояли на этой весьма похвальной общественной службе, а
занимались подпольной деятельностью, неизвестной официальному летописцу
двора? Или же, что последнего попросили молчать? Вторая гипотеза кажется нам
более правдоподобной, ведь вскоре к этой маленькой группе присоединились два
известных сеньора, о присутствии которых писатель просто не мог не знать.
Согласно Вильгельму Тирскому, как мы уже говорили, орден Храма был основан в
1118 году девятью рыцарями, которых останется девять и в течении следующих
девяти лет. И тем не менее, официально известно, что в 1120 году, спустя два
года после его предполагаемого основания, в орден был принят сам граф
Анжуйский, отец Жоффруа Плантагенета, а в 1124 году за ним последовал один
из самых богатых сеньоров Европы - граф Шампанский. Следовательно, если
рассказ Вильгельма Тирского верен, тамплиеры не принимали новых членов до
1127 года, а в 1126 году, и это тоже известно, было принято четыре
человека[33]. Где же ошибка? В утверждении, что в течение девяти
лет к первым членам ордена никто не присоединялся? Или же - а это тоже
правдоподобно - в дате основания ордена, которая была передвинута вперед
летописцем? Если Фульк Анжуйский становится тамплиером в 1120 году, и если в
течение предшествующих девяти лет ни один человек не был принят в орден, то
он был создан не в 1118 году, а в 1111 или в крайнем случае в 1112.
Итак, в 1114 году граф Шампанский отправляется в Святую землю.
Незадолго до этого он получает письмо от епископа Шартрского: "Мы узнали, -
пишет прелат, - что прежде чем уехать в Иерусалим, вы изъявили желание
присоединиться к "христову воинству", что вы хотели служить среди этих
солдат Господа...".
Термин "Христово воинство" формально обозначал тамплиеров в первое
время их существования, и, таким образом, святой Бернар намекает именно на
них. Из-под пера епископа не мог выйти намек ни на какую другую организацию;
это не могло также означать, что Гуго Шампанский просто решил примкнуть к
крестовому походу, раз епископ пишет далее в своем письме об обете
целомудрия, который вытекал из его решения и который вовсе не требовался от
обыкновенного воина-крестоносца.
Из этого письма, таким образом, ясно, что пусть даже в виде проекта, но
тамплиеры существовали с 1114 года, то есть за четыре года до общепринятой
даты, и что в этом же году граф Шампанский собирался войти в их ряды - что
он и сделал, только десять лет спустя. Цитируя это письмо, историк приходит
к любопытному выводу: епископ Шартрский сам не знал, что говорил, он
ошибался, намекая на тамплиеров, которые появились только через четыре
года... В 1115 году прелат умирает; возникает вопрос: каким образом он "по
ошибке" упомянул об ордене, который еще не существовал? Если, только,
конечно, он ошибся годом, ставя дату в своем письме!
У этой загадки есть только одно возможное решение: ошибку сделал не
епископ, а Вильгельм Тирский и все остальные историки, принявшие после него
неверную дату образования ордена Храма.
До этого момента ничего подозрительного. Но таковыми становятся
странные обстоятельства и совпадения, окружающие это событие. В самом деле,
по крайней мере трое из девяти рыцарей, а среди них и Гуго де Пейн,
происходят из прилегающих друг к другу владений, имеют родственные связи,
давно знают друг друга и являются вассалами одного сеньора - графа
Шампанского. Получив в 1114 году письмо от епископа Шартрского, он сам в
1124 году становится тамплиером, поклявшись в повиновении своему
собственному вассалу Гуго, первому великому магистру ордена. Между тем, в
1115 году он приносит в дар ордену свои земли, на которых святой Бернар,
покровитель тамплиеров, возведет знаменитое аббатство Клерво. Отметим также,
что среди девяти основателей ордена фигурирует Андре де Монбар, дядя святого
Бернара.
Заслуживает в свою очередь размышлений и Труа, где находился двор
графов Шампанских. В самом деле, с 1070 года этот город является важным
центром изучения кабалистики и эзотеризма[34], и именно в этом
городе на церковном соборе 1128 году, как мы знаем, тамплиеры были
официально признаны. В течение последующих двух веков столица Шампани будет
для них важным стратегическим центром, и, как замечено, до сих пор ближайший
к городу лес называется "лесом Храма". Наконец, именно из Труа один из
удостоенных великой судьбы романов, посвященных "поискам Святого Грааля",
может быть, первый, написанный знаменитым трувером и ученым Кретьеном,
выйдет и отправится путешествовать по свету.
Из этих разных и, по-видимому, туманных констатации все же, кажется,
просвечивает тонкая сеть взаимозависимостей. По вашему мнению, они являются
чем-то гораздо большим, чем простыми совпадениями, и ведут к утверждению,
что тамплиеры были вовлечены в какую-то подпольную деятельность. Но о какой
подобной деятельности может идти речь?
Особый интерес представляла для нас часть древнего Храма Соломонова,
ставшая дворцом короля Иерусалима, и которую по непонятным причинам отдали в
распоряжение девяти рыцарей. В 70 году нашей эры храм был разгромлен
римскими легионами императора Тита, сокровище похищено и увезено в Рим,
откуда оно было вновь похищено и, быть может, отправилось в Пиренеи. А
почему бы и не поразмыслить над тем, что в Храме находилось нечто другое,
гораздо более важное, чем это сокровище? Видя римские фаланги у своих ворот,
священники могли оставить грабителям добычу, на которую те надеялись, а
другое сокровище спрятали. Например, под Храмом.
Среди манускриптов Мертвого моря, найденных в Кумране, имеется один,
расшифрованный в 1955-1956 годах в Манчестере, недвусмысленно намекающий на
большое количество золота, священной посуды и разных дорогих предметов,
сложенных в двадцать четыре большие кучи и похороненных под самим Храмом.
Кроме того, в середине XII века Иоганн фон Вюрцбург, паломник из Святой
Земли, сообщает о своем визите в "соломоновы конюшни". Расположенные прямо
под Храмом, они достаточно просторны, чтобы в них содержались две тысячи
лошадей, и именно здесь оставляли своих коней тамплиеры. Другой историк
уточняет, что они с 1124 года использовали эти конюшни, чтобы держать там
своих собственных лошадей - в то время их было всего девять, и, возможно,
что рыцари сразу же начали копать землю под Храмом.
Не означают ли эти раскопки, что рыцари активно что-то искали, или
даже, что они были специально посланы в Святую Землю с вполне определенной
целью? Если бы подтвердилась достоверность этих предположений, тогда нашлось
бы и объяснение для некоторых несоответствий: сначала поселение рыцарей в
королевском дворце, а потом, что особенно непонятно - молчание официального
летописца двора. Но если принять во внимание все эти возможности, то кто же
их послал в Палестину?
Наверно, было бы правильным снова вернуться назад: в 1104 год граф
Шампанский собирает конклав знатных сеньоров. Один из них только что
вернулся из Иерусалима; все они принадлежат к небольшому числу семей, с
которыми мы в процессе нашего расследования постоянно встречаемся: Бриенн,
Жуенвиль, Шомон, Невер (последний - сюзерен Андре де Монбара, который сам
является одним из основателей ордена Храма и дядей святого Бернара).
Спустя небольшое время после конклава, граф Шампанский уезжает в Святую
Землю; он находится там в течение четырех лет и возвращается в 1108 году. В
1114 он снова отправляется в Палестину с намерением присоединиться к
"воинству Христову", потом передумывает и, спустя год, возвращается вновь во
Францию. После своего возвращения он дарит землю ордену цистерцианцев;
святой Бернар строит на ней аббатство Клерво, поселяется там и оттуда
пытается укрепить свой орден.
В 1112 году цистерцианцы находятся на грани краха, но, благодаря своему
блестящему представителю, им снова улыбается фортуна. Действительно, в
последующие годы основываются новые аббатства, и в 1153 году их
насчитывается более трехсот, из которых шестьдесят девять были основаны
лично святым Бернаром. Этот новый и внезапный взлет ордена цистерцианцев
приходится на то самое время и происходит таким же образом, что и взлет
ордена Храма. Между ними существует бесспорная родственная связь - это Андре
де Монбар.
Теперь рассмотрим поближе эту непонятную совокупность событий. В 1104
году граф Шампанский едет в Святую Землю, после совещания с несколькими
сеньорами, один из которых находится в тесных отношениях с Андре де
Монбаром. В 1112 году племянник Монбара вступает в орден цистерцианцев, а в
1114 граф Шампанский совершает свое второе путешествие в Святую Землю,
намереваясь вступить в орден тамплиеров, основанный его собственным вассалом
Гуго де Пейном и Андре де Монбаром. Как свидетельствует письмо епископа
Шартрского, орден к тому времени уже существовал или его вот-вот должны были
создать.
В 1115 году, то есть чуть меньше года спустя, граф Шампанский
возвращается в Европу и дарит святому Бернару землю, на которой тот возводит
аббатство Клерво. В последующие годы оба ордена - цистерцианцы и тамплиеры,
орден святого Бернара и орден его дяди Андре де Монбара - переживают во всех
возможных сферах жизни резкий взлет, активную деятельность и исключительную
удачу.
Подобное совпадение фактов, постоянная связь между событиями, людьми и
датами не переставала нас поражать, все это не могло быть случайным.
Напротив, нам все время казалось, что мы открыли следы какого-то обширного и
честолюбивого замысла, о подробностях и значении которого История не знала.
И поэтому, чтобы их найти, мы попытались выработать нечто вроде гипотезы,
"сценарий", который учитывал бы детали, имеющиеся в нашем распоряжении.
Вот они: предположим в самом деле, что, случайно или намеренно, в
Святой Земле было сделано важное открытие, которым весьма и весьма
интересуются некоторые знатные семьи Европы. Прямо или косвенно, но это
открытие вызывает приток богатств; но имеется еще какая-то вещь, нечто очень
значительное, что должно было содержаться в секрете и поверяться лишь очень
малому числу сеньоров высшего ранга. Об этом открытии было упомянуто, а
затем оно было внимательнейшим образом изучено на конклаве в 1104 года.
Сразу же после этого Гуго Шампанский едет в Святую Землю - то ли лично
проверить все факты, то ли совсем с другой целью, например, с целью создания
ордена Храма. В 1114 году, если не раньше, орден уже существует, и граф
Шампанский играет в нем большую роль в качестве руководителя и покровителя.
В 1115 году деньги рекой текут в Европу и в сундуки цистерцианцев, которые
под предводительством святого Бернара и благодаря их снова прочному
положению поддерживают новый орден тамплиеров и создают ему рекламу.
Под руководством святого Бернара цистерцианцы достигают известного
духовного влияния в Европе; под руководством Гуго де Пейна и Андре де
Монбара тамплиеры распространяют в Святой Земле военное и административное
влияние, которое вскоре охватит всю Европу. За этим необыкновенным расцветом
двух орденов все время стоит тень дяди и племянника, а рядом с ними - тень
их богатого и влиятельного покровителя Гуго Шампанского. Между этими тремя
персонажами существует жизненная связь; на поверхности Истории они являются
видимыми знаками глубинных перипетий, то есть скрытой действительности,
которую мы смутно предвидели.
Эта действительность, если она существует - а она существует, - не
может быть замкнута на троих людях; она включает в себя сотрудничество с
ними других умов, а также тщательную организацию. Здесь и находится ключ,
потому что, если наша гипотеза верна, то она предполагает некую организацию,
эквивалентную ордену - третий орден, действующий тайно за спинами двух
других официальных орденов - цистерцианцев и тамплиеров. И этот третий орден
существует, мы имеем доказательства.
Но вернемся на мгновение к предполагаемому открытию, сделанному в
Святой Земле, к основе, на которой стоит наш "сценарий". Что это такое в
действительности? Что это за тайна, в которой участвуют одновременно
тамплиеры, святой Бернар и граф Шампанский? Тамплиеры сохранили ее до конца
своей жизни нераскрытой, ненарушенной. Нет никакого следа ее происхождения
или места, где бы она хранилась. Не существует никакого документа. Значит,
если бы это сокровище было только материальным, неужели нужно было
уничтожить даже малейшее указание на него?.. Что может оно заключать в себе?
Или, может быть, под охраной тамплиеров находилось сокровище невыражаемое и
настолько ценное, что даже пытки не смогли разомкнуть их уста; сокровище, не
принадлежащее ни материальному, ни финансовому миру, абсолютная,
первостепенная тайна, возможно, как-то связанная с их двусмысленным
отношением к Христу?..
Тринадцатого октября 1307 года все французские тамплиеры были
арестованы в своих командорствах по приказу Филиппа Красивого; но вспомним,
что были и редкие исключения, например, командорство Безю близ Ренн-ле-Шато.
Почему тамплиерам удалось ускользнуть из сетей, расставленных королем, как и
почему они спаслись? Именно это мы и попытаемся узнать, исследуя
деятельность и особенно плотное "укоренение" ордена именно в этом регионе,
где в его владении было не менее полудюжины командорств, расположенных на
площади более тридцати квадратных километров.
Итак, в 1153 года некий сеньор из этой местности, сочувствующий
катарам, становится великим магистром ордена Храма. Его зовут Бертран де
Бланшфор, и его резиденция предков расположена на вершине горы, совсем
недалеко от Безю и Ренн-ле-Шато. Бертран де Бланшфор, который будет вершить
судьбу ордена до 1170 года, является выдающейся личностью; он сумеет
превратить еще неокрепший в момент его прихода орден в институт, имеющий
свою иерархию, дисциплинированный, действенный и удивительно организованный.
Это благодаря ему тамплиеры будут вмешиваться в международные
дипломатические и политические акции на высшем уровне; также благодаря ему
Европа, и особенно Франция, станет для них важной сферой интересов. Кто же
советник Бертрана, которого некоторые считают непосредственным
предшественником на посту великого магистра ордена? Это Андре де Монбар.
Но продолжим. В течение нескольких лет, которые последовали за
созданием ордена тамплиеров, Бертран де Бланшфор, примкнув к нему, принес в
дар свои земли в окрестностях Ренн-ле-Шато и Безю. Став великим магистром,
он в 1156 году вызывает команду шахтеров немецкого происхождения. Их тут же
подчинили строгой, почти военной дисциплине, запретив любой контакт с
местным населением. Для них создана специальная судейская коллегия,
"Немецкий суд", которой было поручено решать различные технические вопросы,
которые могли возникнуть. Их мнимая задача состоит в том, чтобы
разрабатывать золотые шахты, расположенные на склонах горы Бланшфор - шахты,
совершенно опустошенные римлянами почти тысячу лет тому назад.
В XVII веке инженерная комиссия произведет разведку минеральных
ресурсов региона и составит подробные отчеты. Именно тогда Сезар д'Аркон
перероет руины, оставленные после себя немецкими шахтерами, и сделает
категорическое заключение: никакие разработки на этой территории не велись.
Как видим, это для нас открытие исключительной важности.
Что же тогда делали немецкие шахтеры на горе Бланшфор? Здесь д'Аркон
колеблется: может быть, это результат распада или превращения металла; может
быть также, они рыли подземный ход или помещение, предназначенное для
кладовой. Следовательно, загадка остается неразгаданной, но, несмотря ни на
что, присутствие тамплиеров в окрестностях Ренн-ле-Шато в середине XII века
остается установленным фактом.
Нет ничего удивительного в том, что в 1285 году в нескольких километрах
от Безю было обнаружено важное командорство Кампань-сюр-Од. В это же самое
время Пьер де Вуазен, сеньор Безю и Ренн-ле-Шато, вызывает из арагонских
провинций Руссильона специальный отряд тамплиеров и поселяет их на вершине
горы Безю, где они тут же сооружают сторожевой пост и часовню. Они были
посланы, чтобы охранять безопасность этих мест и дорогу паломников, которая,
пересекая равнину, шла до Сантьяго-де-Компостела. Это официальная версия. А
может, официозная?.. Почему Пьер де Вуазен вызвал в качестве подкрепления
эту горстку людей, если по соседству уже жили тамплиеры, и у него самого
имелось свое войско, чтобы обеспечивать защиту окрестностей? Если верить
местным преданиям, то этот дополнительный отряд тамплиеров прибыл из
Руссильона, имея несколько возможных целей: откопать, закопать или сторожить
сокровище.
Если об их настоящей миссии так никто ничего никогда и не узнал, то
известно из надежного источника, что, обосновавшись в Безю, они стали
пользоваться особыми привилегиями. В самом деле, они были единственными из
французских тамплиеров, оставшихся на свободе после акции тринадцатого
октября 1307 года, предпринятой Филиппом Красивым; но известно также, что в
этот день весь их контингент был передан под командование сеньора де Гота.
Гот... Прежде чем взойти на папский трон под именем Клемента V, епископ
Бордо - марионетка в руках Филиппа Красивого - звался Бертраном де Готом. А
кто была его мать? Иза де Бланшфор, из семьи Бертрана де Бланшфора... Был
ли, таким образом, новый папа связан с чудесной тайной, доверенной на
хранение его семье, которая останется тайной до XVIII века, когда аббат
Антуан Бигу, кюре Ренн-ле-Шато и капеллан Мари де Бланшфор, раскроет его и
составит документы, найденные позже Соньером? Если все это так, то стоит ли
удивляться тому, что верховный жрец римско-католической церкви предоставил
особые привилегии члену своей семьи, имеющему под своим командованием
тамплиеров из Безю, а, следовательно, такие же привилегии и последним?
Как мы видим, простая история местной общины тамплиеров отягщена
загадками так же, как и вся их судьба. Между ними двумя есть кое-что общее,
например, роль Бертрана де Бланшфора, сеньора Ренн-ле-Шато, великого
магистра ордена Храма, кузена или племянника папы.
Таким образом, мы оказались лицом к лицу со стечением обстоятельств
слишком многочисленных и смущающих, чтобы быть простыми совпадениями. Не
обнаружили ли мы замысел этой непостижимой тайны? Но в чьих руках были
направляющие нити? Казалось, перед нами снова открываются сказочные
перспективы, возможность прекрасной и тщательной разработки плана, в основе
которого находилась группа людей, быть может, некий орден, действующий в
тени официальной истории. Очень скоро мы надеялись получить подтверждение
действительного существования этого ордена

4. СЕКРЕТНЫЕ ДОСЬЕ

С 1956 года во Франции начала появляться целая серия работ, статей и
документов, относящихся к Беранже Соньеру и загадке Ренн-ле-Шато. С течением
лет этот источник превратился в настоящий поток, индустрию, принимающую
внушительные размеры, если подумать о средствах, необходимых для ее
разработки и распространения, и о важности и неопределенном еще характере
дела.
Кроме того, по нашему примеру, в это дело впряглось большое число
самостоятельных исследователей, которые, со своей стороны, внесли в комплекс
всех работ ценный вклад. Работы эти очень разнообразны, но, скорее всего,
изначальный материал исходит из единого источника. Следовательно, по нашему
мнению, кто-то где-то имеет интерес "выдвинуть" Ренн-ле-Шато, привлечь
внимание публики, возбудить вокруг тайны самую шумную рекламу и самое
большое любопытство, какие только возможны.
Причина эта, кажется, не финансового порядка. Скорее, речь идет о том,
чтобы создать атмосферу достоверности, произвести подобие воздействия на
общественное мнение, короче, организовать пропаганду. Кто бы ни отвечал за
это, он заботливо старался действовать в тени, одновременно ярко освещая в
желательное для него время некоторые выбранные им самим детали.
Действительно, в течение ряда лет соответствующий материал
систематически и вполне сознательно отбирался кем-то фрагмент за фрагментом.
Большая часть этой информации, что более или менее ясно, как будто бы
исходила из одного и того же источника, конфиденциального и скрытого от
нескромного любопытства. Один за другим новые факты прибавлялись к уже
известным, но, будучи далеки от того, чтобы прояснить ситуацию, они,
кажется, наоборот, еще больше сгущали мрак тайны. Соблазнительные намеки,
наводящие на определенные мысли гипотезы, ссылки и недоговоренности
перемешивались и сплетались в тонкую сеть специально для того, чтобы разжечь
любителей загадок. Вопросами, которые казались ответами, датами, названиями,
внушениями и инсинуациями они, подобно ослу, которого приманивают морковкой,
оказываются вовлеченными в цепь последовательных ходов, в конце которых
всегда сияет возможность ошеломляющего и наиважнейшего открытия.
Эта информация разглашается самыми разными способами, причем часто они
имеют вид работ, подлежащих широкому распространению, более или менее
загадочных, более или менее соблазнительных или удачных. Таким вот образом
Жерар де Сед произвел на свет целую серию этюдов, посвященных таким разным
сюжетам, как катары, тамплиеры, династия Меровингов, розенкрейцеры, Соньер и
Ренн-ле-Шато. То уклончивый, то намекающий, то скромный, то мистифицирующий,
автор постоянно дает понять, что он знает больше, чем говорит, если только
это не присущий ему элегантный способ скрыть тот факт, что он обо всем этом
знает меньше, чем претендует. Однако, в его работах имеются некоторые
детали, которые легко проверить и которые являются связками между
соответствующими темами, так как автор утверждает, что эти различные сюжеты
накладываются один на другой.
От кого Жерару де Седу поступает такая информация?
Когда в 1971 году мы начали снимать на Би-Би-Си наш первый фильм о
Ренн-ле-Шато, мы попросили у нашего парижского издателя некоторые
фотодокументы, которые он нам тот час же прислал. Мы отметили, что на
обратной стороне каждого из них фигурирует надпись "Плантар". Тогда нам это
имя ни о чем не говорило, но когда в конце одной из работ нашего автора мы
увидели интервью с неким Пьером Плантаром, то мы поверили, что этот
неизвестный каким-то образом тесно связан с исследованиями Жерара де Седа. И
в самом деле, он станет одним из главных героев наших поисков.
Вся информация об интересующем нас деле, появившаяся после 1956 года,
не имеет того доступного или же шутливого характера, который свойственен
стилю некоторых авторов. Другие книги скучны, напыщенны или даже
отталкивающи, как, например, работа, опубликованная Рене Декадейя, бывшим
хранителем муниципальной библиотеки Каркассона. Она посвящена истории
Ренн-ле-Шато и его окрестностей и изобилует социоэкономическими
отступлениями, производящими самое мрачное впечатление: полный список
рождений, смертей, свадеб, материального благосостояния, налогов и
общественных работ, имевших место между 1730 и 1820 годами. Эта работа как
бы противостоит произведениям легким и заведомо обреченным на успех, которые
господин Декадейя подвергает строгой критике.
Одновременно с этими работами в различных газетах и иллюстрированных
журналах появилось большое количество статей и интервью со знаменитыми
незнакомцами, утверждающими, что им известен тот или иной аспект тайны. Но
самую интересную информацию надо искать не в прессе, не в ученых этюдах и не
в работах, вышедших большим тиражом. Напротив, ее надо искать в документах,
брошюрках или небольших трудах, выпущенных маленьким тиражом частными
издательствами и сданных в парижскую Национальную библиотеку; большая часть
этих изданий, однако, не представляет никакой ценности, является простыми
копиями отпечатанных на машинке страниц или обыкновенными фотокопиями.
Эти вышеупомянутые брошюры еще больше, чем работы, которые продаются в
магазинах и о которых мы уже говорили, кажутся исходящими из одного и того
же источника. Благодаря хитрой системе замечаний, ссылок на Соньера,
Ренн-ле-Шато, Пуссена, меровингскую династию и другие уже известные темы,
каждая из них дополняет и подтверждает другую. Наконец, в большинстве
случаев они подписаны весьма сомнительными именами, являющимися, по всей
вероятности, псевдонимами, причем, довольно прозрачными. Мы можем назвать
Мадлен Бланкассаль, Никола Босеана, Жана Делода и Антуана Отшельника. Что
касается первого имени - "Мадлен" ("Магдалина"), то здесь очевиден намек на
Марию-Магдалину, "магдалеянку", которой была посвящена церковь в
Ренн-ле-Шато и башня Магдала, построенная аббатом Соньером; имя
"Бланкассаль" составлено из названий двух речушек, сливающихся в одну близ
Ренн-ле-Шато - Бланка и Саль. "Босеан" ("Beaucean"), искаженное "Beausean" -
военный клич рыцарей Храма; Жан Делод (Delaude) на самом деле - de l'Aude -
Од - департамент, где находится Ренн-ле-Шато; наконец, Антуан Отшельник -
это святой, статуя которого украшает церковь Ренн-ле-Шато, праздник его -
семнадцатого января; эта дата фигурирует на могиле Мари де Бланшфор, а также
в этот день у аббата Соньера случился удар.
Книжка, приписываемая Мадлен Бланкассаль, называется "Потомки
Меровингов и загадка Вестготского Разеса" - Разес, как мы уже видели, было
старинным названием интересующей нас местности. На титульном листе указано,
что текст сначала был опубликован в Германии, потом переведен на французский
язык Вальтером Сельс-Назером - другой псевдоним, составленный из имен двух
святых, Кельсия (Celse) и Назария (Nazaire), которым была посвящена церковь
в Ренн-ле-Бэн. Также на титульном листе указано, что издатель книги -
Великая Альпийская Ложа, верховная масонская ложа Швейцарии, равная Великой
Английской ложе или Великому Востоку Франции. Ничто не говорит о том, на
каком основании вдруг современная масонская ложа интересуется тайной
неизвестного французского священника, жившего в XIX веке, и историей его
прихода за последние полторы тысячи лет. Впрочем, один из наших собратьев,
задавший этот вопрос представителям Альпийской Ложи, услышал в ответ, что
никто из них не был в курсе, что существует подобная работа! В таком случае,
что же надо думать о свидетелях, которые видели работу в их библиотеке, и о
том факте, что знак Великой Альпийской Ложи в надлежащей форме присутствует
на двух других книжках?..
Как бы там ни было, из всех документов, опубликованных частным образом
и отданных в Национальную библиотеку, самым важным является сборник
отдельных листков под общим названием "Секретные досье", занесенные в
каталог под шифром 4 lm[1]249 и снятые в настоящее время на
микропленку. Но еще совсем недавно он представлял собой тоненький и
незначительный томик, вроде папки с твердой обложкой, в котором собраны
разнородные документы, в совершенно разрозненном виде - вырезки из газет,
письма, вкладыши, многочисленные генеалогические древа, а также страницы,
отпечатанные типографским способом, очевидно, вырванные из других книг и
периодически - странная вещь! - заменяемые на другие, на которых было очень
много пометок и исправлений, сделанных от руки - проделки, кажется,
продолжающиеся и по сей день.
Самая важная часть этих "Секретных досье", состоящая из генеалогических
дерев, приписывается некоему Анри Лобино, имя которого фигурирует на
титульном листе. Две заметки внутри папки упоминают о том, что это всего
лишь псевдоним - может быть, он обязан своим происхождением улице Лобино
близ церкви Сен-Сюльпис в Париже; что же касается генеалогий, то они были
произведением некоего Лео Шидлофа, историка и любителя древностей,
австрийца, прожившего, как предполагается, свою жизнь в Швейцарии и умершего
в 1966 году. Почерпнув силы в этих сведениях, мы попытались добыть по этому
поводу дополнительные уточнения.
Его дочь мы нашли только в 1978 году в Англии. Ее отец, подтвердила
она, действительно был австрийцем, но он не был ни составителем генеалогий,
ни историком, ни любителем древностей; он был лишь экспертом и торговцем
миниатюрами, на тему о которых он опубликовал две работы. Он поселился в
Лондоне в 1948 году и прожил там до самой своей смерти - эти последние
сведения приведены впрочем, в "Секретных досье".
Самое удивительное заключалось в том, что мадемуазель Шидлоф горячо
утверждала, что ее отец никогда не интересовался ни генеалогиями, ни
меровингской династией, ни тайнами французского Лангедока; однако, добавила
она, кое-кто думал именно так, потому что, например, в 1960 году и позже он
встречался со многими неизвестными людьми, европейцами и американцами,
которые желали увидеться с ним и поговорить на темы, в которых он совершенно
не разбирался. Наконец, после его смерти в 1966 году к ней стали приходить
различные послания, и авторы большинства из них осведомлялись о каких-то
документах, которые мог оставить ее отец.
Каким бы ни было дело, в котором он против своей воли оказался замешан,
продолжала мадемуазель Шидлоф, оно не пришлось по вкусу американскому
правительству. Действительно, в 1946 году, за десять лет до составления
"Секретных досье", Лео Шидлоф попросил визу на въезд в США, но ему отказали,
так как его подозревали в шпионаже или в какой-то другой подпольной
деятельности; прошли долгие месяцы ожидания, пока он не добился необходимых
разрешений и не смог отправиться в Америку. Простые административные
придирки? Нет, ответила его дочь, это было гораздо серьезнее и, безусловно,
связано с секретными занятиями, в которых его подозревали.
Эти перипетии заставляют задуматься, и мы точно так же подумали о том,
что отказ в визе вовсе не был случайным, так как некоторые намеки "Секретных
досье" вызывали предположение, что Лео Шидлоф и в самом деле был связан с
чем-то вроде международного шпионажа; тем более, что новая брошюра,
появившаяся в это время в Париже, говорила о том, что таинственный Анри
Лобино был не Лео Шидлоф, а французский аристократ, граф де Ленонку -
утверждение, которое в течение последующих месяцев должно было быть
подтверждено другими докумнтами.
Однако, подлинная личность Лобино не была единственной загадкой,
обнаруженной этими досье. В них также фигурирует статья, намекающая на некую
"кожаную сумку самого Лео Шидлофа", в которой, как предполагается,
содержатся некоторые конфиденциальные документы, относящиеся к истории
Ренн-ле-Шато между 1600 и 1800 годами. Вскоре после смерти своего владельца
сумка перешла в руки посредника, Фахар уль Ислама, который в феврале 1967
года доверил ее "агенту, присланному Женевой", во время одного их свидания в
Восточной Германии. Но прежде чем сделка успела состояться, Фахар уль Ислам,
высланный из ГДР, должен был уехать в Париж, "чтобы ждать дальнейших
указаний". А двадцатого февраля 1967 года в Мелене на рельсах нашли его
тело, выброшенное из экспресса Париж-Женева, и никакой сумки при нем не
было.
Двадцать первого февраля французская пресса была вынуждена подтвердить
это печальное происшествие: в Мелене на рельсах было найдено обезглавленное
тело, принадлежавшее молодому пакистанцу по имени Фахар уль Ислам,
высланному из ГДР по неизвестным причинам, который направлялся из Парижа в
Женеву. Думая, что речь могла идти об агенте контрразведки, власти передали
дело в ДСТ[35].
Но так как ни один журналист не сделал явного намека ни на Лео Шидлофа,
ни на кожаную сумку, ни также на тайну Ренн-ле-Шато, то мы оказались лицом к
лицу с новыми вопросами. Быть может, эта смерть была связана с предметом
наших поисков - в таком случае, "Секретные досье" были первоисточником
информации, к которому пресса и широкая публика не имели доступа. Или же -
вторая гипотеза - заметка, появившаяся в досье, была чистой воды
мистификацией. Кто-нибудь взял давнишнюю заметку из отдела происшествий о
подозрительной смерти на железной дороге и небрежно сунул ее в документы
досье, чтобы запутать следы. Но с какой целью? Кому было выгодно так
решительно нагнетать вокруг Ренн-ле-Шато эту мрачную атмосферу?
Мы были тем более поражены, что смерть Фараха уль Ислама явно не была
единичным событием такого рода, ибо менее чем месяц спустя в Национальную
библиотеку пришла новая брошюрка под названием "Красная змея", которую
написали Пьер Фежер, Луи Сен-Максан и Гастон де Кокер. И датирована она
была, что очень знаменательно, семнадцатым января...
Странная книжка эта "Красная змея"! Кроме генеалогического древа
меровингских королей и двух карт Франции той эпохи, сопровожденных кратким
комментарием, она содержала план церкви Сен-Сюльпис в Париже со всеми ее
часовнями и именами святых, которым они были посвящены. Но самой
значительной частью были тринадцать коротких стихотворений в прозе,
обладающие несомненными литературными достоинствами и по стилю похожие на
стихи Рембо. Каждая из них относится к одному из знаков Зодиака, Зодиака из
тринадцати знаков, последний из которых назывался Ophichus, или Змееносец,
помещенный между Скорпионом и Стрельцом. Тринадцать.
Тринадцать стихотворений, написанных от первого лица, представляют
собой нечто вроде аллегорического богомолья, начиная Водолеем и кончая
Козерогом, срок которого, как уточняет текст, заканчивается семнадцатого
января. Повсюду можно найти намеки на семью Бланшфор, на некоторые детали
церкви Ренн-ле-Шато и надписи Соньера, на Пуссена и его "Пастухов Аркадии",
а также и на слова, выбитые на надгробии: "Et in Arcadia ego". В одном из
этих стихотворений говорится и о красной змее, "упомянутой в пергаментах",
которая раскручивает свои кольца сквозь века - по-видимому, явный символ
какой-либо семьи или рода. Что касается астрологического символа Льва, то он
является предметом загадочного комментария, который нам кажется интересным,
и поэтому мы его приводим полностью:
"От той, которую я желал освободить, поднимались ко мне волны
могильного запаха. Раньше одни называли ее ИЗИС, богиней целебных
источников. ПРИДИТЕ КО МНЕ ВСЕ, КТО СТРАЖДЕТ И ИЗНЕМОГАЕТ, И Я ПОМОГУ ВАМ.
Для других она МАГДАЛИНА со знаменитой чашей, наполненной целительным
бальзамом. Посвященные знают ее настоящее имя: НОТР ДАМ ДЕ КРОСС".
Противоречия в этом загадочном тексте весьма интересны. Изис,
безусловно, древнеегипетская богиня-мать, покровительница тайн, "Белая
королева" с видом благожелательным, "Черная королева" с видом зловещим.
Многие мифологи, антропологи и теологи с самой языческой древности и до
христианской эпохи проследили историю ее культа, и для них Изис выжила в
образе Девы Марии, "Царицы небес" святого Бернара, богини-матери Астарты из
Ветхого Завета, которая является финикийским эквивалентом Изис.
Но, если верить "Красной змее", то богиня-мать христиан вовсе не Дева
Мария, а магдалеянка, которой посвящены церковь в Ренн-ле-Шато и башня,
построенная Соньером. Как указывает стихотворение, термин "Нотр Дам"
(Богоматерь), украшающий все большие соборы во Франции, относится не к Деве
Марии, а к Марии-Магдалине. Но почему эта последняя заслуживает того, чтобы
ее называли Богоматерью, да к тому же и "богиней-матерью" - не родившую
детей, представленную в христианской традиции как блудницу, находящую свое
спасение у Иисуса?
Но так как, согласно четвертому Евангелию, она является первой, кто
увидел учителя после его воскресения, ее считают святой, особенно во
Франции, куда, если верить средневековым легендам, она сама привезла Святой
Грааль. Не означает ли, таким образом, "чаша, наполненная целительным
бальзамом" священную чашу?.. И надо ли поэтому отдавать Марии-Магдалине
место, традиционно предназначенное для Девы Марии (явно еретическая
гипотеза!)? Но каким бы ни было послание, переданное авторами "Красной
змеи", они никогда не узнают результата, ибо их, в свою очередь, постигла
ужасная участь Фахара уль Ислама. Действительно, шестого марта 1967 года Луи
Сен-Максан и Гастон де Кокер были найдены повешенными, а на следующий день,
восьмого марта, Пьер Фежер присоединился к ним при сходных обстоятельствах.
Невозможно помешать себе думать, что эти три смерти прямо связаны с
выходом в свет "Красной змеи". Тем не менее, необходимо иметь в виду и такой
возможный сценарий (также и в случае с Фахаром уль Исламом): кто-то прочел в
газете сообщение об этих драматических событиях, поместил имена в уже
написанную брошюру, а потом сдал ее в Национальную библиотеку. Нет ничего
проще. Подлог обнаружить невозможно, эффект ужаса обеспечен. Но опять же - с
какой целью? Зачем сознательно создавать атмосферу трагедии, которая, вместо
того, чтобы разочаровать любопытных, наоборот привлечет их?
Если все же здесь серьезное дело, оно поднимает новые вопросы. Эти трое
покончили с собой или стали жертвами преступления? Ведь если первая гипотеза
кажется мало возможной, то и вторая таковой тоже кажется не более. Можно
понять так, что три человека были убиты, потому что могли выдать ценную
информацию; но в данном случае информация уже была выдана и даже сдана в
Национальную библиотеку. Значит, речь идет о форме наказания? Или же это
радикальное средство для того, чтобы на будущее прекратить излишнюю
болтливость? Все эти объяснения не очень удовлетворительны, по крайней мере,
если виновный не был заранее уверен, что дело не будет иметь продолжения.
Славу богу, что все пути, по которым мы прошли, не приведут нас к таким
драматическим выводам. Они даже не слишком часто будут такими смущающими,
как, например, случай с работой, подписанной Антуаном Отшельником и
озаглавленной "Сокровище Меровингов в Ренн-ле-Шато", с которой мы много раз
встретимся в ходе наших поисков и которую будем пытаться раздобыть при
следующих обстоятельствах:
Каждый день в течение целой недели мы приходили в Национальную
библиотеку, где, как мы знали, могли ее найти, заполняли соответствующий
бланк заказа, но каждый день он возвращался к нам с пометкой "выдано",
указывающей, что книга уже у читателя. Спустя две недели, так как мы не
могли больше задерживаться в Париже, мы обратились к одному из
библиотекарей. Книга отсутствует уже в течение трех месяцев, сообщил он, и
это исключительный случай, но до ее возврата невозможно сделать новый заказ.
Вернувшись в Англию, мы поручили одной из наших хороших знакомых,
которая должна была ехать в Париж, заказать работу в Национальной библиотеке
и затем пересказать нам ее содержание. Но когда она вернулась, то мы узнали,
что, несмотря на две попытки, она так и ие смогла эту работу раздобыть: ей
даже не вернули бланк заказа...
Прошло четыре месяца, и мы делаем новую попытку, которая оказывается
такой же бесплодной. Измученные, мы врываемся в небольшой зал рядом с
запасником и разыгрываем английских туристов, по горло сытых
бюрократическими препонами Национальной библиотеки. Очаровательный
старичок-ассистент взялся нам помочь и отправился на поиски работы, причем
мы благоразумно дали ему только шифр книги, без названия. Возвратился он
удрученный: книга исчезла, ее украли! И что еще хуже, это злодеяние
совершено, возможно, одной из наших соотечественниц, имя которой он после
небольшого колебания сообщил: речь шла о нашей знакомой!..
Сразу же после нашего возвращения в Англию, мы потребовали от
Национальной Центральной библиотеки связаться с той же организацией в Париже
и добиться объяснений: почему нашим вполне законным поискам явно чинили
препятствия? Ответа никакого не последовало, но спустя некоторое время мы
получили фотокопию работы Антуана Отшельника вместе с требованием немедленно
ее вернуть. Странное правило, ведь любой фотокопированиый экземпляр
рассматривался обычно как простая копия и, следовательно, возврату не
подлежал...
Впрочем, работа нас разочаровала, она вовсе не была достойной всего
того труда, который мы затратили на то, чтобы ее заполучить. Как и на книге
Мадлен Бланкассаль, на этой работе тоже стоял знак Великой Альпийской Ложи,
но в ней не сообщается ничего нового. Она кратко излагает историю графства
Разес, Ренн-ле-Шато и Беранже Соньера и возвращается к деталям, которые нам
давно и очень хорошо знакомы. Ничто не объясняет нам ни то, почему ее так
долго нам не давали, ни то, почему нам потом в ней отказали. Абсолютно
ничего оригинального в этой работе нет, поскольку, за исключением
незначительных изменений, это полное воспроизведение одной из глав довольно
расхожего карманного издания, посвященного сокровищам, рассеянным по всему
свету. Какое из этих двух изданий было плагиатом?
Все эти анекдоты хорошо освещают атмосферу нескончаемых мистификаций, в
которой плавает информация об иитересующем нас сюжете, действие которой
ощутили на себе не мы одни; имена, сведенные к простым псевдонимам, адреса
несуществующих издателей или организаций, ссылки на какие-то признанные
работы, исчезнувшие и не найденные документы, искаженные или непонятно
почему плохо каталогизированные в Национальной библиотеке, имеющие такие
знаки, что иногда создавалось впечатление, будто перед нами разыгрывается
грандиозный фарс, но принятый всерьез, прекрасно поставленный, прекрасно
финансированный и прекрасно проведенный.
Итак, среди обрывков сведений, не перестающих появляться через
определенные промежутки времени, постоянно прослеживаются уже хорошо
знакомые нам лейтмотивы: Соньер, Ренн-ле-Шато, Пуссен, "Пастухи Аркадии",
рыцари Храма, Дагоберт II и династия Меровингов, перемешанные с новыми
намеками, например, на виноградарство, особенно на прививку винограда, что,
возможно, имеет аллегорический смысл. Но есть информация совсем другого
стиля, как, например, идентификация Анри Лобино с графом де Ленонкуром или
же настоящая личность магдалеянки, появляющейся весьма часто. Обнаруживаются
и новые названия, тесно связанные, как нам кажется, с Ренн-ле-Шато. Одно из
них - это Жизор, что в Нормандии, представлявший в эпоху крестовых походов
жизненно важное политическое и стратегическое значение; другое - Стенэ,
называемый иногда Сатаникум, находящийся в Арденнах, бывшая столица
меровингской династии, видевшая убийство Дагоберта II в 679 году.
Невозможно перечислить здесь подробно весь известный материал,
относящийся к загадке Ренн-ле-Шато. Слишком многое появилось после 1956
года, сведения слишком краткие, слишком разрозненные, порой слишком
запутанные. Но сейчас очень важно коротко обозначить некоторые главные
пункты, являющиеся бесспорными историческими фактами, которые составят
основу наших дальнейших поисков.
1) За орденом тамплиеров стоит некий таинственный орден, который создал
их, чтобы в его ведении находились все военные и административные дела.
Орден действовал под различными названиями, самое распространенное из
которых - "Сионская Община".
2) Эта Сионская Община управлялась последовательно великими магистрами,
имена которых фигурировали среди самых знаменитых имен в Истории и культуре
Запада.
3) Рыцари Храма исчезают в период между 1307 и 1314 годами, но Сионская
Община остается неприкосновенной. Периодически ей угрожают конфликты и
интриги, но, однако, она продолжает существовать век за веком, действуя в
тени и руководя некоторыми великими событиями, имевшими место в истории
Западной Европы.
4) Сионская Община существует и по сей день и остается активной; она
играет некоторую роль в международном плане и во внутренних делах некоторых
европейских государств.
5) Признанная и объявленная цель Сионской Общины - восстановление
династии и рода Меровингов не только на французском троне, но и на тронах
некоторых других европейских государств.
6) Это восстановление оправдано как в плане моральном, так и с точки
зрения закона. Действительно, род Меровингов, низложенный в VIII веке, не
исчез после Дагоберта II и его сына Сигиберта IV; он непрерывно продолжался
по прямой линии и, благодаря династическим союзам и бракам, он включил в
себя Годфруа Бульонского, который в 1099 году захватил Иерусалим, а также
многих членов знатных семей и старинных и современных королевских фамилий -
Бланшфор, Жизор, Сен-Клер (Синклер в Англии), Монтескью, Монпеза, Поэр,
Лузиньян, Плантар и Габсбург-Лотарингских. Следовательно, меровингский род в
настоящее время вполне законно получает преимущество в деле об этом
блестящем наследстве.
Существование Сионской Общины теперь могло бы объяснить ссылки на
"Сион", фигурирующие в документах, найденных Соньером, так же как и
любопытную надпись "P.S."[36], появляющуюся в одном из документов
и на надгробной плите могилы Мари де Бланшфор.
Если эти доказательства в общем и целом верны и если в этом мире все
возможно... Однако, что касается различных теорий о заговорах в Истории, то
мы принимаем их очень скептически, и большое количество утверждений только
что приведенных, какими бы логичными они ни казались, кажутся нам либо
неуместными, либо невероятными, даже абсурдными, или же теми и другими
одновременно.
Однако кое-кто упорствует и верит в них всерьез с высоты известных
позиций, хотя на самом деле все признают, что, являясь или не являясь
достоверными, они все более или менее связаны с тайной, окружающей Соньера и
Ренн-ле-Шато.
Именно в силу этих различных причин мы в конце концов решили в пользу
систематического исследования всего того, что мы в дальнейшем будем называть
"документами Общины". Да, надо было подвергнуть их скрупулезной,
систематической критике, позволяющей определить их точную ценность. Могло
оказаться вполне возможным, что при строгом анализе большинство выводов, к
которым мы пришли, отпали бы сами собой.
Но мы совершили бы большую ошибку, если бы судили слишком поспешно...

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история