Соловьев С. Учебная книга по Русской истории

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА XXVI. КНЯЖЕНИЕ ВАСИЛИЯ ИОАННОВИЧА

1. Отношения Василия к боярам и дело о разводе. Мы познакомились с
Василием Иоанновичем в то время, когда он вступил в борьбу за престол с
племянником своим Димитрием. Мы видели, что во время этой борьбы вельможи
стояли на стороне Димитрия, на стороне же Василия и его матери Софьи
стояли люди незначительные по происхождению и сану, дети боярские и дьяки;
видели также, что на стороне Василия стоял знаменитый противник
жидовствующих Иосиф Волоцкий. Василий восторжествовал; противная ему
сторона, лишенная вождей своих, Патрикеевых и Ряполовских, не могла по
смерти Иоанна III обнаружить никакого движения против Василия в пользу
Димитрия, и этот несчастный князь умер в тесном заключении в 1509 году. С
торжеством Василия, разумеется, должны были восторжествовать люди, бывшие
ему преданными во время жизни отца его; взявши престол с бою против
сильных врагов, против вельмож, Василий не мог питать к ним расположения,
должен был смотреть на них враждебно, удаляться от них; если вельможи
жаловались и на Иоанна III, что он переменил обращение с ними, и
приписывали перемену эту внушениям великой княгини Софьи, то еще больше
стали жаловаться на сына Софьи: по их отзывам, при Иоанне III было им еще
легко, Иоанн III еще советовался с ними и позволял противоречить себе, но
Василий не допускал противоречий и решал дела без бояр у себя в комнате, с
своими приближенными людьми, которыми были дворецкий Шигона Поджогин да
человек пять дьяков, хотя по форме дела были отдаваемы на обсуждение
совета из бояр, или, как тогда называли, думы. Таким образом, Василий, по
словам одного умного и наблюдательного иностранца, Гђрберштейна, кончил
то, что начато было отцом его, и властью своею над подданными превосходил
всех монархов в целом свете, имел неограниченную власть над жизнью,
имуществом людей светских и духовных; из советников его, бояр, никто не
смел противоречить или противиться его приказанию.
Первое место между боярами занимал сначала князь Василий Холмский, но,
как видно, он пошел по следам Патрикеевых, потому что скоро был заключен в
тюрьму; боярину Берсеню отрезали язык за то, что он вздумал жаловаться на
великого князя и на перемены, произведенные, по его мнению, Софьею;
митрополит Варлаам был свергнут.
Но был еще жив сын знаменитого отца и сам знаменитый своим высокоумием,
на которое жаловался Иоанн III, князь Василий Патрикеев, постриженный при
Иоанне III под именем Вассиана, прозвище ему было Косой. Великий князь
Василий, вероятно считая его безвредным для себя, позволил ему жить в
Москве, в Симонове монастыре, и ласкал его как старца умного, начитанного
и знатного по своему происхождению. Иночество не укротило Патрикеева, он
продолжал ожесточенную борьбу с Иосифом Волоцким, который не переставал
утверждать, что против оставшихся еретиков, жидовствующих, должны быть
приняты самые строгие меры. Монахи Кириллова и вологодских монастырей и во
главе их Вассиан Косой опровергали это мнение Иосифа. Иосиф умер в 1515
году; Вассиан Косой пережил его и продолжал воевать с его мнениями; так,
он продолжал утверждать, что монастырям не должно владеть селами, причем
нашел себе единомышленника в знаменитом Максиме Греке. Великий князь
Василий просил афонские монастыри послать ему ученого монаха, способного
исправить старые переводы церковных книг и сделать новые, и вследствие
этой просьбы приехал в Москву Максим, албанский грек, путешествовавший по
Европе, учившийся в Париже, Флоренции, Венеции. Максим оказал большие
услуги русскому просвещению:
переводил, исправлял книги, писал против разных суеверий, против
сочинений, которые распространяли в народе разные сказки, наконец,
сблизившись с Вассианом Косым, писал о том, что не следует монахам владеть
селами. Но Максим и Вассиан не успели дать силы своему мнению, потому что
оба подверглись беде по делу о разводе великого князя.
Великий князь Василий был женат на Соломониде из рода Сабуровых и не
имел от нее детей. Таким образом, престол должен был достаться после него
брату его Юрию Ивановичу. Но Василий жил очень недружно с этим братом и
считал его и другого брата, Андрея, неспособными к управлению государством.
Кроме того, если люди, которые не любили Василия, радовались, что место
его заступит князь не столько строгий, умный и деятельный, то люди, всем
обязанные Василию, должны были ждать для себя большой беды в случае
беспотомственной смерти великого князя, ибо все преданные ему люди
возбудили к себе сильную вражду в людях, недовольных им, а в том числе и
вражду братьев великокняжеских.
Между самыми преданными Василию людьми находился и митрополит Даниил,
взятый на митрополию из игумнов Иосифова Волоцкого монастыря и уже по
этому самому неприятный Вассиану Косому и всей его стороне. Даниил
разрешил великому князю развестись с Соломонидою и жениться во второй раз
на Елене Васильевне, дочери литовского выходца князя Глинского. Этот
поступок Василия, разумеется, возбудил новое сильное негодование в людях,
уже и прежде им недовольных; сильно вооружился против развода Вассиан
Косой, и Максим Грек его поддерживал.
Лишившись благосклонности великого князя вследствие этого сопротивления
разводу, Вассиан и Максим были обвинены в церковных преступлениях и оба
заточены; Вассиан умер в заточении, Максим пережил и великого князя, и
митрополита.
2. Войны с Литвою. Такова была в княжение Василия борьба партий,
служившая продолжением борьбы, начатой при отце его. Враги внешние
надеялись, что эта борьба будет сильнее, опаснее для Василия, и хотели
воспользоваться ею; великий князь литовский Александр и ливонский магистр
Плеттенберг ждали с часу на час известий об усобицах в Москве и держали
войско наготове.
Но они обманулись в своих ожиданиях; в Москве все было тихо. Скоро сам
Александр литовский умер (в 1506 году), и Василий московский хотел
воспользоваться смертью бездетного зятя для мирного соединения Литвы и
западной России с Москвою; он послал сказать сестре своей, королеве Елене,
чтоб она уговаривала литовцев признать его, Василия, своим государем. Но
Елена отвечала, что королем польским и вместе великим князем литовским уже
назначен брат Александров, Сигизмунд Казимирович. Впрочем, эта перемена в
Литве не обошлась без сильной смуты и усобиц, которою в свою очередь хотел
воспользоваться великий князь московский.
Любимцем покойного короля Александра был князь Михаил Глинский,
проведший долгое время за границею, умевший везде приобрести расположение
умом, образованностью, искусством в деле ратном. Сильная привязанность
короля Александра к Глинскому, могущество и богатство последнего возбудили
зависть и вражду в остальных панах литовских. Новый король Сигизмунд был
уже предубежден против князя Михаила и явно склонялся на сторону врагов
его. Тогда Глинский удалился от двора в свои имения и завел пересылку с
великим князем московским, который обещал ему помощь на всех его
неприятелей. В 1507 году начались неприятельские действия вступления
московских полков в литовскую землю; Глинский волновал Русь и соединился с
войсками Васильевыми; Сигизмунд не видел возможности кончить с успехом эту
войну и решился прекратить ее важным пожертвованием с своей стороны,
именно уступил Василию в вечное владение приобретения Иоанна III. Вечный
мир, или докончание, как тогда называли, было заключено в сентябре 1508
года, причем Глинским и их приятелям выговорен был свободный выезд из
Литвы в Москву.
Понятно, что Михаил Глинский не мог быть доволен этим миром: он
потерпел полную неудачу в своих замыслах, принужден был покинуть родную
страну, отказаться от богатых владений, за которые великий князь
московский не мог вознаградить его ни обширными волостями, ни важным
значением при дворе своем. Вот почему даровитый, ловкий и деятельный
Глинский Употреблял все усилия к возвращению себе прежнего положения, для
чего должна была служить новая война Москвы с Литвою. Обстоятельства были
благоприятны; Альбрехт, маркграф бранденбургский и вместе магистр
Тевтонского ордена, готовился к войне с королем польским; император,
другие князья немецкие и ливонские поддерживали Альбрехта. Поводом к войне
послужил слух о неприятностях, которым подвергается сестра великого князя
Елена в Литве, и старание короля Сигизмунда возбудить крымских татар
против Москвы. Война началась в 1512 году; три раза Василий осаждал
Смоленск, только в 1514 году 29 июля этот крепкий город принужден был к
сдаче. Глинский надеялся, что великий князь отдаст ему Смоленск, но
обманулся в своей надежде и, видя, что ему нечего больше ждать от Москвы,
завел сношения с королем Сигизмундом, который охотно принимал его опять к
себе в службу, но переговоры эти были открыты, Глинский схвачен и в оковах
отвезен в Москву. Торжество взятия Смоленска было помрачено сильным
поражением, которое потерпели московские войска у Орши 8 сентября 1514
года: здесь князь Константин Острожский, начальствовавший снова полками
литовскими, отомстил москвичам за ведрошское поражение. Но король не мог
извлечь для себя никакой пользы из оршинской победы, не мог возвратить
себе Смоленска, приобретение которого для Василия служило достаточным
вознаграждением за все потери. После оршинской битвы война продолжалась
еще семь лет без всякого замечательного успеха с обеих сторон. Наконец в
1522 году заключено было перемирие, причем Смоленск остался за Москвою до
заключения вечного мира, но вечного мира между Москвою и Литвою не увидят
ни шестнадцатый, ни первая четверть семнадцатого века именно благодаря
Смоленску, который обе стороны могли уступить навеки только в самой
крайности.
3. Войны с Крымом и Казанью. Во время литовской войны Василий был в
союзе с Альбрехтом, курфюрстом бранденбургским и великим магистром
Тевтонского ордена, которому помогал деньгами для войны с Польшею; король
Сигизмунд с своей стороны не щадил денег, чтоб поднимать на Москву
крымских татар. Столько выгодный для Иоанна III союз с Крымом кончился в
начале княжения сына его: Менгли-Гирей не боялся более остатков Золотой
Орды, не видал беспокойства со стороны Турции, в Москве вместо знаменитого
своим могуществом и счастьем Иоанна княжил молодой сын его, окруженный
опасностями, не могший еще внушить варварам уважения и страха; притом
Менгли-Гирей устарел, ослабел и был окружен толпою хищных сыновей,
родственников и князей. Эта хищная толпа с жадностью бросилась на
Сигизмундовы подарки, обещая ему за них опустошить московские владения, но
крымцам было еще выгоднее брать подарки с обоих государств. Московского и
Литовского, обещать свою помощь тому, кто больше даст, обещать помощь, а
на самом деле, взяв деньги с обоих, опустошать владения обоих, пользуясь
их взаимною враждою. С этих пор сношения обоих государств с крымцами
представляют задаривание разбойников, которые не сдерживаются никаким
договором, никакими клятвами.
Великий князь московский пытался было сдержать крымцев другим
средством, именно старался заключить союз с султаном турецким, который как
верховный повелитель мог запретить крымскому хану вторгаться в Россию, но
султан постоянно отклонял предложение союза со стороны государя
московского, потому что у России с Турциею не могло быть никаких общих
выгод; напротив, уже и в это время обнаруживались причины, которые должны
были повести к сильной борьбе между этими государствами, а именно:
Московское государство, усилившись, начало наступательное движение на
татарские владения, обломки Батыева царства; но султан как глава
магометанского мира не мог равнодушно видеть магометанские земли под
зависимостью христианского государя, считал своею обязанностью защищать их
от Москвы; на предложение тесного союза со стороны Василия султан прямо
отвечал требованием, чтоб великий князь не трогал Казани; разумеется,
великий князь не мог исполнить этого требования: какая же после того могла
быть дружба у султана с государем московским?
Мы видели, что перед самою смертью Иоанна III казанский хан
Магмет-Аминь изменил Москве, и потому первым делом Василия было смирить
мятежника. Первый поход московского войска под Казань был неудачен; но
когда в Москве начали готовиться ко второму, Магмет-Аминь прислал просить
мира на прежних условиях, получил его и сохранял до самой смерти своей,
последовавшей в 1518 году.
Магмет-Аминь умер, не оставив детей, и рождался вопрос - кому быть
ханом в Казани? Вопрос важный и трудный по отношениям к Крыму, потому что
сын и преемник Менгли-Гирея, Магмет-Гирей, сильно хлопотал о том, чтоб все
татарские владения находились в руках одного рода Гиреев крымских, чему,
разумеется, Москва должна была препятствовать всеми силами. Великий князь
Василий отдал Казань родовому неприятелю Гиреев, Шиг-Алею, внуку Ахматову,
жившему в России. Но Шиг-Алей возбудил к себе нерасположение в вельможах
казанских, которые составили против него заговор, снеслись с Крымом, и
когда в 1521 году брат Магмет-Гиреев, Саип-Гирей, явился с крымским
войском у Казани, то город сдался ему без сопротивления, и Шиг-Алей должен
был уехать в Москву. В то же время Магмет-Гирей устремился к берегам Оки,
опрокинул московских воевод и достиг до самой Москвы, а с другой стороны
новый казанский хан, Саип-Гирей, опустошивши области Нижегородскую и
Владимирскую, соединился с братом. Великий князь, застигнутый врасплох,
уехал из Москвы на Волок Ламский собирать войско; впрочем, хан, обязанный
своим успехом одной нечаянности, не мог долго оставаться под Москвою и
удалился к Рязани; не могши взять и этого города, он вышел из русских
владений, выведши из них огромное количество пленных. Московский князь не
мог отомстить крымскому хану, мог только предпринять меры осторожности
против будущих нападений, но мог справиться с ближайшим соседом своим,
казанским ханом: Гирей были изгнаны из Казани, и великий князь послал туда
ханом Еналея, брата Шиг-Алеева.
4. Присоединение Пскова, Рязани и северских княжеств. Таковы были
внешние войны в княжение Василия; внутренних не было, потому что без войны
присоединил Василий к Москве Псков, Рязань и северские княжества.
Во Пскове граждане беспрестанно ссорились с наместниками
великокняжескими по очень простой причине: наместники хотели поступать по
московскому обычаю; псковичи московского обычая не знали и жаловались на
притеснения. В конце 1509 года великий князь приехал в Новгород, вызвал
туда на суд наместника псковского князя Репню-Оболенского, посадников и
купеческих старост; когда посадники оказались виноватыми в глазах великого
князя, то он задержал их, а псковичам послал сказать: "Если хотите прожить
в старине, то должны исполнить две мои воли: чтоб у вас веча не было и
колокол вечевой был бы снят, да быть у вас двоим моим наместникам: иначе
много у меня силы готовой, и кровопролитие взыщется на тех, кто
государевой воли не исполнит". Псковичи проплакали весь этот день и всю
ночь, а на рассвете другого дня собрали в последний раз вече и сказали
посланнику великокняжескому: "Волен Бог да государь в городе Пскове, в нас
и в колоколе нашем; мы на государя рук поднять не хотим". 13 января 1510
года сняли вечевой колокол у Св. Троицы (соборная церковь во Пскове) и
повезли к великому князю в Новгород; триста семейств лучших людей выведено
было из Пскова в Москву, на их место приехали триста же купеческих
семейств из десяти московских городов.
Рязань была присоединена также без больших затруднений. Мы видели, что
Иоанн III распоряжался Рязанью во время малолетства великого князя ее
Ивана Ивановича. Василий продолжал распоряжаться ею таким же образом.
Когда великий князь рязанский вырос, то увидал себя не больше как
наместником великого князя московского; ему оставалось на выбор: или
добровольно сойти на степень служебного князя, или попытаться возвратить
себе прежнее значение; он решился на последнее. Василию московскому дали
знать, что великий князь рязанский вошел в сношения с крымским ханом;
тогда Василий в 1517 году вызвал его в Москву, где его схватили и посадили
под стражу, но в 1521 году, пользуясь нашествием Магмет-Гирея, рязанский
князь успел убежать из Москвы и скрыться в Литву. С рязанцами, которые
отличались смелым, беспокойным характером, было поступлено так же, как с
новгородцами и псковичами: многочисленными толпами переселяли их в другие
области.
В земле северской, признавая над собою верховную власть московского
князя, владели два Василия, один - Семенович, внук Ивана можайского, князь
стародубский, и другой - Иванович, внук Шемяки, князь Новгорода Северского.
Эти князья давно уже питали друг к другу непримиримую ненависть и, не
смея затевать явных усобиц, доносили друг на друга великому князю
московскому.
Шемячичу удалось выгнать своего врага из его отчины, которая была
присоединена к Москве; но скоро после того Шемячич сам был позван в Москву
и заключен в темницу, обвиненный в сношениях с Литвою.
Последний собиратель русской земли, великий князь Василий Иванович,
умер в 1533 году, оставя двоих маленьких сыновей, Иоанна и Юрия; старшему,
Иоанну, которого отец благословил на великое княжение, было только три
года.