Глава II. Зарождение феодальных отношений

ОГЛАВЛЕНИЕ

§ 1. Основные закономерности генезиса и развития феодального
строя
§ 2. Восточные славяне в дофеодальный период
§ 3. Образование Древнерусского государства и его социальный и
политический строй
§ 4. Принятие христианства
§ 5. Отношения Киевской Руси с ее соседями
§ 6. Культура, общественная мысль и быт Киевской Руси

1. ОСНОВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ ГЕНЕЗИСА И РАЗВИТИЯ ФЕОДАЛЬНОГО СТРОЯ

Следующей после рабовладельческого строя стадией развития общества является феодализм. Эта социально-экономическая формация возникала в разных обществах разными путями: нередко на развалинах рабовладельческого способа производства, но не менее, если не более, часто - непосредственно из первобытнообщинного строя. Многие исследователи справедливо указывают на однотипность рабовладельческой и феодальной формаций, для которых характерно существование личной несвободы всех или части непосредственных производителей.

Главные классы феодального общества составляют крупные земельные собственники феодалы и крестьяне. В отличие от рабов феодально-зависимые крестьяне не отделены от средств производства, ведут самостоятельное хозяйство, но часть производимого ими прибавочного продукта отдают феодалу в виде феодальной ренты. Разнообразные виды феодальной ренты можно свести к трем основным формам. Отработочная рента, или барщина, состоит в том, что крестьянин обрабатывает барскую пашню собственными инвентарем и лошадьми. Труд крестьянина на феодала и во времени и в пространстве отделен от работы на себя. При натуральной ренте (натуральный оброк) крестьянин снабжает феодала продуктами своего труда, произведенными в хозяйстве. Наконец, денежной рентой именуют передачу крестьянами феодалу определенных денежных сумм. Эти формы ренты редко существуют в чистом виде, одно и то же крестьянское хозяйство зачастую и работает на барщине и платит как натуральный, так и денежный оброк, но та или иная форма обычно преобладает.

Хотя отработочная рента является наиболее простым видом ренты, она большей частью возникает сравнительно поздно, ибо для ее распространения необходима высокая степень развития товарно-денежных отношений: феодалу должно быть выгодно заводить собственное сельскохозяйственное производство. Для удовлетворения же своих личных потребностей ему вполне достаточно оброка. Развитие товарного хозяйства является предпосылкой и для появления денежной ренты. Таким образом, как для барщины, так и для денежного оброка необходимо, чтобы в стране существовал рынок сельскохозяйственных продуктов.

Общее господство или, по крайней мере, преобладание натурального хозяйства, когда в феодальной вотчине производится большая часть необходимого для жизни, не исключает обмена товарами. Так, сельскохозяйственные орудия крестьянин вынужден покупать на рынке. Вне крестьянского хозяйства производится керамическая и металлическая посуда, идет торговля скотом. Еще более тесно связано с рынком хозяйство феодала. Оружие и защитное вооружение (феодалы были воинами), боевых коней, предметы роскоши, заморские деликатесы для праздничных пиршеств - все это феодал покупает на рынке. Поэтому наряду с основными классами - феодалами и крестьянами - на всех стадиях феодального строя существуют ремесленники и купцы.

Поскольку феодальный крестьянин не отделен от основных средств производства и имеет в постоянном и часто наследственном пользовании участок земли, он не вынужден экономически, как капиталистический рабочий, продавать свой труд эксплуататору. Отсюда вытекает необходимость внеэкономического принуждения, являющегося характерной чертой феодализма. Это внеэкономическое принуждение выступает в самых разных формах, начиная от простой сословной неравноправности вплоть до крепостного права. Но и крепостное право может выражаться и в насильственном прикреплении крестьянина к земле, запрете менять местожительство, и в приближающейся к юридическим отношениям рабства собственности землевладельца на личность крестьянина.

Вместе с тем внеэкономическое принуждение не ограничивается лишь неприкрытым насилием. Характеризуя феодализм, еще К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что тогда существовали "патриархальные, идиллические отношения", писали об эксплуатации, прикрытой "религиозными и политическими иллюзиями". В самом деле, в период генезиса феодализма власть феодала вырастает зачастую из почитаемой и носящей ореол святости власти родоплеменного вождя. Дружины феодалов защищают границы страны от внешнего врага, а удачные военные набеги, способствуя в первую очередь обогащению знати, одновременно приносят некоторую долю добычи и свободным общинникам.

Еще одно существенное обстоятельство заключается в заинтересованности феодала в определенной устойчивости крестьянского хозяйства. Разорившийся крестьянин не может быть объектом феодальной эксплуатации: он неплатежеспособен при господстве натуральной или денежной ренты, у него нет пахотного скота и достаточного инвентаря, чтобы обрабатывать господское поле при отработочной ренте. Поэтому в своих собственных интересах феодал вынужден помогать крестьянам в неурожайные годы, защищать их не только от внешнего врага, но и в конфликтах с соседними феодалами. Эти отношения патроната, заставляющие порой крестьянина видеть в своем феодале защитника и покровителя (особенно на ранней, восходящей стадии развития феодальной формации), также неэкономическим путем принуждают крестьянина отдавать феодалу часть своего прибавочного продукта.

Существенной чертой феодального строя является тесная связь землевладения и политической власти. Феодал выступает не только как землевладелец, но и как "государь" своих крестьян. В разные периоды и в разных регионах он обладает той или иной долей политической власти над крестьянами: выступает в роли судьи по тем или иным делам, сборщика налогов и т. д. Это изъятие феодала из системы общегосударственных налогов и судопроизводства обеспечивает ему власть над крестьянами и носит название феодального иммунитета.

С феодальным иммунитетом тесно связаны специфический характер феодальной собственности на землю и феодальная иерархия. Это была собственность сословная и неполная, поскольку только при капитализме земельный собственник может поступать с землей так, как всякий товаровладелец со своим товаром. Феодальная собственность на землю носила расщепленный характер. Монарх (король, император, великий князь и т. п.) был верховным собственником всей земли в своем государстве и вместе с тем имел собственные, личные земли - домен. В свою очередь его вассалы герцоги, графы, удельные князья - имели свои владения, где были верховными собственниками на землю, и свои домены. Их вассалы - бояре, бароны и т. д. - также владели вотчинами на правах, пожалованных сюзеренами. Это явление носит название феодальной иерархии. В разных вариантах развития феодальных отношений, в разные периоды феодальная иерархия может быть четкой и многоступенчатой, а может быть и слабо выраженной.

Феодальный способ производства был шагом вперед по сравнению как с рабовладельческим, так и с первобытнообщинным строем. Он обеспечивал большую производительность труда, развитие производительных сил.

2. ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ В ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД

Вопрос о времени появления славян на Балканском полуострове, в Центральной и Восточной Европе принадлежит к числу самых дискуссионных в исторической науке. Трудности здесь объективные: археологические источники не дают сведений о языке населения и, следовательно, не позволяют этнически идентифицировать археологические культуры; трудно положиться на сведения греческих и византийских авторов. Так, известия о венедах и антах, которых многие историки и археологи относят к славянам, достаточно спорны. Существуют веские основания считать, что античные историки в данном случае говорили о кельтских или германских племенах.

По предположению ряда исследователей, 2 - 1,5 тысячи лет до н. э. от миграционной волны индоевропейцев отделились племена, говорившие на близких балто-славянских диалектах. Они заселили Центральную и Восточную Европу. До сих пор не удалось определенно установить, какие именно археологические культуры II - I тысячелетия до н. э. связаны с протославянами, и отделить их поселения от предков балтов. Более определенными становятся поздние археологические памятники, которые к середине I тысячелетия до н. э. носят уже несомненно славянские черты (низовья Днепра).

Данные исторической лингвистики свидетельствуют, что балто-славянская языковая общность сохранялась чрезвычайно долго и лишь к V в. до н. э. разделились собственно славянские и балтские племенные диалекты. Топонимика дополняет и усложняет эту картину. Ее данные позволяют говорить о значительном пласте названий неславянского происхождения на территории Восточной Европы. Так, для степной зоны характерны гидронимы (названия рек) иранского происхождения, оставленные скифами и сарматами, - Дон, Днепр, Днестр и т. д. В междуречье Оки и Волги преобладают угро-финские названия (на языках угро-финской группы говорят сегодня мордва, марийцы, эстонцы, карелы, коми и т. д.). Многие названия рек Белоруссии, Северной Украины, Московской, Смоленской, Калужской, Тульской областей свидетельствуют о том, что здесь некогда жили народы, говорившие на балтских языках (из них сегодня существуют литовский и латышский).

Многие исследователи полагают, что на большей части территории Восточной Европы славяне появляются в VII - VIII вв. н. э. Археолог И. И. Ляпушкин высказал предположение, что продвигались они двумя путями: Приднепровье заселялось выходцами с Карпат, а Север - с побережья Балтийского моря. В последнее время высказано аргументированное предположение, что заселение Севера (будущей Новгородской земли) славянами относится к более раннему времени, чем освоение Приднепровья, - к V в. Но и эта точка зрения не стала общепризнанной. Окончательное решение проблемы славянского этногенеза пока еще дело будущего.

Вне зависимости от того, являются ли восточные славяне автохтонами (т. е. исконным населением) Восточной Европы или пришельцами, в VII VIII вв. они уже составляли значительную часть населения этой территории. Именно в это время славяне постепенно осваивают покрытые густыми, почти таежными лесами пространства Восточной Европы. Проникновение земледельческих славянских племен в эти края было не завоеванием, а медленной инфильтрацией. Плотность населения здесь была настолько мала, что пришельцам не приходилось вступать в конфликты с местными жителями. Высокая земледельческая культура славян, приобретенная на плодородных землях юга, воспринималась коренными жителями. Мирное сотрудничество славян с балтским и угро-финским населением приводило постепенно к ославяниванию значительной его части. Исследования антропологов показывают, что предками современных русских, украинцев и белорусов являются не только славяне, но и древние угро-финны и балты.

Отношения славян с другими соседями были не столь идиллическими. IV VII вв. - время, когда из степей Центральной Азии в Европу вторгаются орды кочевников. Вслед за гуннами (IV - V вв.) в середине VI в. возникает Аварский союз кочевых племен. Сами авары были тюрками, но в состав их союза входили также монгольские и угро-финские племена. Авары подчинили тюрков-болгар, кочевавших в Приазовье и в Прикаспии, и двинулись на Дунай. Образовав свою державу - каганат, авары вступили в борьбу с Византией, однако в 626 г. потерпели сокрушительное поражение. Аварский каганат распался.

Аварский каганат одно время подчинял себе и славянский племенной союз дулебов, живших в Прикарпатье. Древнейшая русская летопись "Повесть временных лет" сохранила предание о насилиях аваров над дулебами во времена "Ираклия царя" (византийского императора, царствовавшего в 610 641 гг.). "Обры", как называет аваров летописец, впрягали в телеги славянских женщин и заставляли себя возить, были они "телом велици и умомъ горда", но исчезли бесследно. С тех пор сохранилась, говорит летописец, и поговорка - "погибоша аки обре". Разумеется, это историческое припоминание вряд ли можно понимать буквально, но в нем, по-видимому, есть реальное ядро.

В середине VII в. в южных степях складывается Болгарское государство. Как и Аварский каганат, эта держава была паразитическим конгломератом разных племен, где основным источником богатства знати была военная добыча. Внутренние междоусобицы быстро привели к распаду государства. Часть болгар во главе с ханом Аспарухом откочевала на Дунай, где заняла Добруджу, подчинив себе местные славянские племена. Пришельцы быстро ославянились, хотя и передали славянскому населению свое название. Другая часть болгар во главе с ханом Батбаем двинулась на северо-восток и осела в среднем течении Волги и на нижней Каме, создав крупное государство Волжске-Камскую Болгарию (или Булгарию).

Внутренние противоречия были главной, но не единственной причиной распада государства болгар. На юге появился другой тюркский народ хазары. Первоначально Хазарский союз племен располагался на территории нынешнего Дагестана, однако во второй половине VII в. хазары начали теснить болгар. Они создали свой каганат (хазарский царь именовался каганом), расположенный на Северном Кавказе, в Нижнем Поволжье, Северном Причерноморье и частично в Крыму. В VII - VIII вв. здесь интенсивно развивались феодальные отношения. Языческая религия, характерная для родоплеменного строя, сменяется сначала мусульманством, затем - частично христианством. Однако, боясь распространения вместе с христианством политического влияния Византии, хазарская верхушка принимает в VIII в. иудаизм, заимствованный у еврейского населения Крыма.

Хазарам удалось установить свое господство и над восточнославянскими племенами. Многие из них платили им дань вплоть до конца IX в.

Из византийских источников нам известно о славянах и "антах", которые, по словам автора византийского военного трактата конца VI в. "Стратегикона", "сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе". О близости происхождения славян и антов пишет и другой византийский автор VI в. - Прокопий Кесарийский. Существует предположение, что антами в Византии называли восточных славян (или, по крайней мере, те славянские племена, которые жили в низовьях Днепра и Буга и в Прикарпатье). Имеет место опирающаяся на данные лингвистики точка зрения (А. И. Попов), что, хотя славяне и входили в состав Антского союза племен и, возможно, были там руководящей силой, сам союз был не чисто славянским.

Из описаний византийских историков VI в. видно, что тогда славяне жили еще родоплеменным строем. "Их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране"; "Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая (срок рабства) определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там (где они находятся) на положении свободных и друзей?" ("Стратегикон").

В VII - VIII вв. у славян уже идет интенсивный процесс разложения родоплеменного строя. Так, из Начальной летописи мы знаем о крупных восточнославянских племенных группах - полянах, живших на Днепре возле Киева, их соседях древлянах (столица - Искоростень), словенах, или ильменских славянах, у озера Ильмень (будущие новгородцы), дреговичах, живших между Припятью и Западной Двиной, кривичах, главным городом которых был Смоленск, полочанах, селевшихся на берегах реки Полоты (их город Полоцк), северянах (северных соседях полян), радимичах в бассейне реки Сож и вятичах в бассейне Оки и др. Речь здесь идет не о племенах (как часто говорят по привычке), а уже о более крупных единицах - племенных союзах, образование которых непосредственно предшествует возникновению государства. Летописец сообщает, что у каждого из этих союзов было свое "княженье". Разумеется, это еще не княжества в более позднем, феодальном смысле слова, князьями именовались первоначально племенные вожди. Но само появление князей-вождей уже означает переход к военной демократии.

Симптоматичны и сохраненные летописью названия славянских племенных союзов: большей частью они связаны не с единством происхождения, а с районом расселения. Так, поляне жили в полях, а древляне - в лесах, среди деревьев. Недаром летописец, говоря об их территориях, употребляет термины "в Полях" и "в Деревлях". По болотистой местности (от "дрягва" - болото) получили свое наименование дреговичи, по рекам - полочане и бужане, племена, расположенные на север от полян, стали называться северяне. Это свидетельствует о том, что в это время у славян территориальные связи уже преобладали над родовыми.

Основу экономической жизни восточных славян составляло земледелие. Носило оно первоначально экстенсивный характер. В степных и лесостепных районах выжигали траву, удобряя почву золой, и использовали землю до ее истощения. Затем участок забрасывали, пока на нем не восстановится полностью естественный травяной покров. Такая система земледелия носит название залежной. В лесах же применялась подсечная (или подсечно-огневая) система: деревья рубили и оставляли до следующего года сохнуть, затем сжигали вместе с выкорчеванными пнями. Полученный удобренный участок, как и при залежной системе, использовали до истощения.

Набор сельскохозяйственных культур отличался от более позднего: рожь занимала в нем еще небольшое место, преобладала пшеница. Совсем не было овса, но известны просо, гречиха, ячмень.

Разводили славяне крупный рогатый скот и свиней, а также лошадей. Важная роль скотоводства видна из того, что в древнерусском языке слово "скот" означало также деньги.

Лесные и речные промыслы также были распространены у славян. Охота давала в большей степени пушнину, чем продовольствие. Мед получали при помощи бортничества. Это был не простой сбор меда диких пчел, но и уход за дуплами ("бортями") и даже их создание. Развитию рыболовства способствовало то обстоятельство, что славянские поселения обычно располагались по берегам рек.

Большую роль в экономике восточных славян, как во всех обществах, стоящих на стадии разложения родоплеменного строя, играла военная добыча: племенные вожди совершали набеги на Византию, добывая там рабов и предметы роскоши. Часть добычи князья распределяли между своими соплеменниками, что, естественно, повышало их престиж не только как предводителей походов, но и как щедрых благотворителей. Одновременно вокруг князей складываются дружины - группы постоянных боевых соратников, друзей (слово "дружина" происходит от слова "друг") князя, своего рода профессиональных воинов и советников князя. Появление дружины не означало на первых порах ликвидации всеобщего вооружения народа, ополчения, но создавало предпосылки для этого процесса. Выделение дружины - существенный этап в создании классового общества и в превращении власти князя из родоплеменной в государственную.

По археологическим данным мы можем судить в какой-то степени о быте древних славян. Их располагавшиеся по берегам рек поселения группировались в своего рода гнезда из 3 - 4 поселков. Если между этими поселками расстояние не превышало 5 км, то между "гнездами" оно достигало не менее 30, а то и 100 км. В каждом поселке жило несколько семей; иногда они исчислялись десятками. Дома были небольшие, типа полуземлянок: пол на метр-полтора ниже уровня земли, деревянные стены, глинобитная или каменная печь, топящаяся по-черному, крыша, обмазанная глиной и порой доходящая концами кровли до самой земли. Площадь такой полуземлянки была обычно невелика: 10 - 20 м\2.

Несколько поселков, вероятно, составляли древнеславянскую общину вервь. Прочность общинных институтов была настолько велика, что даже повышение производительности труда и общего уровня жизни далеко не сразу привели к имущественной, а тем более социальной дифференциации внутри верви. Так, в поселении X в. (т. е. когда уже существовало Древнерусское государство) - городище Новотроицком - не обнаружено следов более и менее богатых хозяйств. Даже скот был, видимо, еще в общинном владении: дома стояли очень тесно, порой соприкасаясь крышами, и не оставалось места для индивидуальных хлевов или загонов скота. Прочность общины на первых порах тормозила, несмотря на сравнительно высокий уровень развития производительных сил, расслоение общины и выделение из нее более богатых семей.

Древние славяне были язычниками, обожествлявшими силы природы. Главным богом был, по-видимому, Род, бог неба и земли. Он выступал в окружении женских божеств плодородия - Рожаниц. Важную роль играли также божества, связанные с теми силами природы, которые особенно важны для земледелия: Ярило - бог солнца (солнечные культы характерны для всех земледельческих народов) и Перун - бог грома и молнии. Перун был также богом войны и оружия, а потому его культ впоследствии был особенно значителен в дружинной среде. Известны также "скотий бог" Волос, или Белее, Даждьбог, Стрибог и др. Богам приносили жертвы, иногда даже человеческие. Языческий культ отправлялся в специально устроенных капищах, где помещался идол. Князья выступали в роли первосвященников, но были и особые жрецы - волхвы и кудесники. Язычество сохранялось и в первое время существования Древнерусского государства, а его пережитки сказывались еще много веков.

3. ОБРАЗОВАНИЕ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА И ЕГО СОЦИАЛЬНЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ

В IX в. у восточных славян возникает классовое общество и появляется государство. Этот новый этап жизни восточнославянского общества был подготовлен всем ходом предшествующего развития. Естественно, что начальный период образования государства у восточных славян отражен в источниках недостаточно: ведь письменность распространяется уже после создания государства, и летописные известия об этой поре содержат отдаленные от событий по меньшей мере двумя веками исторические припоминания, носящие часто черты легенды.

В XVIII - XIX вв. многие историки придерживались так называемой норманнской теории, приписывающей норманнам - скандинавским викингам (на Руси их называли варягами) создание Русского государства. Основанием для этой теории послужил летописный рассказ о призвании на княжение в Новгороде в 862 г. варяжских князей Рюрика, Синеуса и Трувора. Три варианта этого рассказа (Лаврентьевский и Ипатьевский списки "Повести временных лет и Новгородская первая летопись) сообщают, что первоначально варяги брали дань с новгородцев, затем были изгнаны, однако между племенами (по Новгородской летописи - между градами) начались междоусобицы: "и воевати почаша сами на ся". После чего словени, кривичи, чудь и меря (чудь и меря - угро-финские народности) обратились к варягам со словами: "Земля наша велика и обильна, а наряда (т. е. порядка) в ней нет. Да поидете княжить и володети нами". Варяги откликнулись на призыв "и изъбрашася 3 братья с роды своими": Рюрик, севший в Новгороде, Синеус - на Белоозере и Трувор - в Изборске.

В этой легенде многое до сих пор неясно. Если вымышленность Синеуса и Трувора признается большинством историков (в древнешведском языке слова "сине хус трувор" означают "с домом и дружиной"), то историчность Рюрика, хотя и не бесспорная, не отвергается рядом исследователей. Нет ничего невероятного и в самом факте призвания иноземных князей: раннеклассовое государство рождается всегда в острой и кровопролитной междоусобной борьбе ("Въста род на род"), и одним из возможных путей прекращения взаимного истребления может быть приглашение некой третьей, "нейтральной" по отношению к враждующим сторонам силы. Вполне, впрочем, вероятна и другая возможность: оформление насильственного захвата власти варягами в качестве акта "добровольного" призвания. В любом же случае в летописном тексте речь идет вовсе не о создании государства на Руси, а о появлении варяжской династии в Новгородской земле.

И сторонники норманнской теории, и их оппоненты, авторы дореволюционных исследований, исходили из возможности "научить" государству, что, естественно, идеализировало и персонифицировало процесс его создания. Подобный подход был решительно отвергнут в советской исторической науке: возникновение государства рассматривалось как следствие внутреннего развития общества, его разделения на классы и борьбы между ними. При этом вопрос об этническом происхождении княжеской династии отходил как бы на второй план, тем более что варяжская знать очень быстро ассимилировалась местным населением, и на Руси внук (согласно летописной генеалогии) Рюрика Святослав носил уже славянское имя. При таком взгляде важно было другое: государственность - не предмет экспорта или импорта, а закономерный результат многовекового исторического пути народа.

Источники свидетельствуют, что восточнославянское общество IX в. находилось в стадии создания государственности. Летописец повествует о племенных княжениях - ранних государственных образованиях, существовавших у полян (где, согласно летописи, первым князем был легендарный основатель Киева Кий), древлян, дреговичей, полочан. Известно сочинение безымянного персидского автора X в. (но по своим сведениям восходящее к более ранней поре), где называются три русских города: Куйаба (видимо, Киев), Слаба, или Слава (как полагают, либо Новгород, либо Переяславль), и Уртаб, или Артаб, который пока не удается достоверно отождествить. Это только небольшая часть городов Руси раннего периода: недаром в Скандинавии Русь называли "Гардарикой" - страной городов.

При этом нельзя сказать, что уровень развития варягов был выше, чем славян. И те и другие находились примерно на одной стадии социального развития - перехода от военной демократии к раннеклассовому обществу. Синхронность развития позволяла варягам активно включиться в исторический процесс в Восточной Европе. В выяснении реальной роли варягов много дают археологические данные. Так, раскопки Гнездова близ Смоленска, Тимиревского и Михайловского курганов под Ярославлем выявили большое число скандинавских погребений с характерными "скандинавскими" предметами местного производства. Иными словами, варяги жили среди местной дружинной знати еще в IX в. и обращение к ним не было случайностью.

В последние годы в исторической литературе российские исследователи в поиске новых концептуальных подходов куда меньше, чем прежде, обращаются к проблемам классообразования и классовой борьбы. Прежние представления, когда последней отдается решающая роль в создании государства, далеко не всем кажутся бесспорными. Сам процесс классообразования вычленяется крайне трудно и он несомненно лишен той прямолинейности, которая присутствовала в советской литературе.

С другой стороны, уделяется большое внимание такой функции государства, как его способность быть универсальным регулятором социальных отношений. С разложением родового строя и возникновением более сложных социальных структур - союза племен прежние средства разрешения и регулирования отношений (прежде всего, институт кровной мести) оказались недостаточными. Возникающее государство восполняло этот пробел, разрешая социальные и иные противоречия на принципиально ином уровне и другими средствами. При таком подходе государство оказывается социально-политическим организмом, в существовании которого заинтересованы различные слои общества. Более "естественной" выглядит роль норманнов, о которой отчасти упомянуто выше: призвание варяжского князя в новгородское Приильменье было связано со сложной этнической ситуацией в этом регионе, где жили славяне, угро-финны, балты. Инородному этносу было легче подняться над родовыми отношениями и выполнить задачу универсального регулятора; местные племена охотнее мирились с верховенством чужеземцев, чем с властью, принадлежащей представителям соседнего племени.

В отличие от "варварских" государств Западной Европы, которые в своем становлении унаследовали многие государственные и правовые традиции античности, Восточная Европа оказалась вне ее рамок. Этим, по-видимому, можно объяснить сравнительно медленные темпы вызревания государственных институтов, их архаичность и своеобразие. В частности, многие исследователи связывают с правящей варяжской династией такую особенность Древнерусского государства, как лиственичный порядок престолонаследия. Он, в свою очередь, отражал взгляд на Древнерусское государство как на коллективную родовую собственность князей-завоевателей. Этот момент достаточно четко прослеживается в политической истории.

Родственник Рюрика князь Олег (сын Рюрика Игорь, согласно летописи, был малолетним к моменту смерти отца) начал подчинение восточнославянских племен за пределами Новгородской земли. В 882 г. (эта дата условна, как и большинство летописных дат IX - X вв., ибо они не восходят к погодным записям современника, а являются результатом хронологических выкладок летописцев XI - XII вв.) он с дружиной отправился на юг и подошел к Киеву, где княжили Аскольд и Дир. Согласно "Повести временных лет", они были "мужами" Рюрика, освободившими землю полян от дани хазарам и захватившими Киев. Существует гипотеза, основанная на позднейших летописных текстах, что они были не варягами, а потомками Кия. Олег хитростью выманил их из города, убил и захватил Киев, сделав его своей столицей. Согласно летописи, он назвал Киев "мати градом руським". Как бы то ни было, в этой истории достаточно отчетливо отражен факт противостояния к концу IX в. двух центров формирующейся русской государственности - Новгорода и Киева. Поскольку они находились на торговом пути "из варяг в греки", то объяснимо стремление к объединению и контролю над этими территориями. При этом новая династия пошла на смещение центра политической жизни с севера на юг, сделав Киев своей столицей.

Обосновавшись в Киеве, Олег подчинил себе древлян, северян и радимичей. Княжение Олега, прозванного "Вещим", согласно летописному известию, продолжалось 33 года. По своему значению это правление было рубежным: именно с этого момента можно говорить о существовании Древнерусского государства, державы Рюриковичей.

Одна из летописей донесла до нас поэтическую легенду о смерти Олега, пытавшегося обмануть предсказание волхвов и все же погибшего от змеи, спрятавшейся в черепе его боевого коня. Как известно, эта легенда вдохновила А. С. Пушкина на создание "Песни о вещем Олеге".

Наследник Олега Игорь продолжил его политику. Ему, впрочем, снова пришлось воевать с древлянами - "иде Игорь на деревляны, и победив а (их), и возложи на ня дань болши Олговы". В борьбе с древлянами он и погиб. В 945 г., взяв с древлян дань, он с небольшой дружиной (чтобы на долю каждого досталось больше) вернулся за дополнительной данью. По летописному преданию, древляне решили на совете, что если волк повадится в стадо, то пока не убьют его, перетаскает всех овец. "Аще не убьем его, то вся ны погубить". Игорь был убит, а древлянский князь Мал (несомненно, славянский, а не варяжский князь) отправил к вдове Игоря Ольге послов, предлагая ей выйти за него замуж. Речь шла, разумеется, о династическом браке: взяв в жены вдову убитого врага, Мал тем самым распространял свою власть и на Полянскую землю, и на всю Русь. Однако Ольга жестоко расправилась с древлянскими послами и пошла войной на Древлянскую землю. Ей удалось победить древлян, столица их Искоростень была сожжена, знать истреблена, часть древлян обращена в рабство, на остальных наложена дань.

Сын Игоря и Ольги Святослав больше внимания уделял не внутренним, а внешним делам. Князь-воин, сражавшийся со своей дружиной и в Поволжье, и в Дунайской Болгарии, он был редким гостем в Киеве, в чем его даже упрекали киевляне: "Ты, княже, чюжеи земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив" (т. е. пренебрегаешь). Однако ему удалось подчинить своей власти еще одну восточнославянскую племенную группу, находившуюся на самой далекой северо-восточной периферии, - вятичей.

При жизни Святослав сделал своим наместником в Киеве старшего сына Ярополка, а Древлянскую землю передал второму сыну - Олегу. Третьего Владимира призвали к себе новгородцы. Он считался ниже своих братьев как сын рабыни (его матерью была ключница княгини Ольги Малуша, сестра дружинника Добрыни), и тем не менее именно он одержал победу в междоусобиях, начавшихся после гибели Святослава, и захватил Киев (980). Оба же старших брата нашли смерть в борьбе за власть.

За время усобиц княжеская власть расшаталась, во всяком случае, Владимиру пришлось дважды воевать с вятичами, а затем с их соседями-радимичами.

Междоусобицы не прекратились и после смерти Владимира. Он был еще жив, когда княживший в Новгороде его сын Ярослав отказался повиноваться отцу. Владимир собрался в поход, но заболел и умер (1015). Несколько лет продолжалась кровопролитная борьба за киевский престол. Соперники опирались на иноземную помощь: Ярослав привлекал варяжских наемников, Святополк - войска польского короля. Борьба завершилась победой Ярослава, которому удалось сесть в Киеве (1019). Святополк бежал. Летопись обвинила Святополка Окаянного в гибели своих младших братьев, Бориса и Глеба, первых русских святых. Обращение к скандинавским источникам позволяет поставить под сомнение эту версию по крайней мере в отношении Бориса (он после опалы Святополка, в последние годы жизни Владимира был близок к отцу и реально претендовал на престол), который, по-видимому, погиб от руки варягов Ярослава. Но Ярослав взял верх, и летописная традиция складывалась в угоду победителю.

Ярослав попытался подчинить себе владения брата Мстислава, Тмутараканского князя. Но в 1024 г. в битве у Лиственя он потерпел поражение и вынужден был вновь бежать в Новгород. Но Мстислав предложил брату мир, по которому оставил за собой Левобережье Днепра и Тмутаракань. Лишь после его смерти в 1036 г. Ярослав окончательно утверждается единовластным правителем Древней Руси.

Важно подчеркнуть, что княжеские междоусобия кончались еще не распадом единого Древнерусского государства, а лишь устранением соперников. Тенденции к объединению преобладали. Это было связано с централизованным характером сбора и распределения дани, когда верховная власть "монополизировала" право "распределения благ". Знать пока не стремилась обособиться и старалась упрочить свой статус на службе у могущественного киевского князя.

Вопрос о социально-политическом строе Древнерусского государства является достаточно спорным. Чтобы рассмотреть его, необходимо сначала кратко остановиться на тех источниках, которыми мы располагаем для его характеристики. Древнейшим сводом законов Руси является Русская Правда. Под этим общим названием известны три памятника: Краткая Правда, являющаяся древнейшей, Пространная, относящаяся ко второй половине XII в., и Сокращенная, основанная как на Пространной Правде, так и на некоторых не дошедших до нас законодательных актах более раннего времени. В свою очередь, Краткая Правда делится на Правду Ярослава (ок. 1016), Правду Ярославичей (вторая половина XI в.) и дополнительные статьи. Естественно, Краткая Правда - наиболее существенный источник для характеристики социального строя Древнерусского государства, но и в более поздней Пространной Правде записаны нормы права, которые хотя и были кодифицированы лишь в XII в., но восходят к более раннему времени. Отдельные юридические нормы содержатся и во включенных в текст летописи договорах Олега (911) и Игоря (944) с Византией. В этих договорах упоминается и "закон русский", который учитывался в делах, затрагивавших споры византийцев и русских. Древнейшая дошедшая до нас летопись "Повесть временных лет" - также дает материал для изучения социального строя, хотя основная часть ее сведений относится к политической истории.

Система наказаний в Русской Правде показывает, что в Древнерусском государстве существовали еще пережитки родоплеменного строя. Правда Ярослава допускает кровную месть, институт, типичный для эпохи, когда не существует государства, берущего на себя функцию наказания за преступления. Впрочем, в статье о кровной мести уже видна тенденция к ее ограничению: законодатель точно определяет круг близких родственников, имеющих право мстить: отец, сын, брат (в том числе двоюродный) и племянник. Тем самым ставится предел бесконечной цепи убийств, истребляющих целые семьи. Ограничение показывает пережиточный характер кровной мести в первой половине XI в. В Правде Ярославичей кровная месть уже запрещена, а взамен нее введен денежный штраф за убийство (вира), который в зависимости от социального положения убитого дифференцировался в широких пределах: от 80 до 5 гривен.

В источниках содержится немало упоминаний о древнерусской общине верви. Это была, видимо, уже не родовая община; она обладала определенной территорией (так, вервь отвечает за убитого неизвестными человека, найденного на ее земле). В ней выделились отдельные экономически самостоятельные семьи: Русская Правда подробно разбирает случаи, когда община помогает попавшему в беду своему члену и когда он должен платить сам, "а людем не надобе". Отметим, что Русская Правда в основном регламентировала отношения, возникающие при столкновении древнерусской общины и княжеского (боярского) хозяйства. Иными словами, Русская Правда достаточно односторонне позволяет судить об общине. Сама же вервь продолжала жить по нормам обычного права и не испытывала, в отличие от недавно возникшего феодального землевладения, потребности в кодификации.

Многие авторы полагали, что основным крестьянским населением страны были не раз упоминающиеся в источниках смерды. Однако Русская Правда, говоря об общинниках, постоянно употребляет термин "люди", а не "смерды". За убийство людина полагался штраф в размере 40 гривен, за убийство же смерда - всего 5. Смерд не имел права оставить свое имущество непрямым наследникам - оно передавалось князю. Существует много гипотез о социальной сущности смердов, но большинство исследователей признают, во-первых, тесную связь смердов с князем, зависимость от него, во-вторых, считают смердов ограниченной, хотя и довольно широкой, общественной группой. Вероятно, смерды были несвободными или полусвободными княжескими данниками, сидевшими на земле и несшими повинности в пользу князя.

Значительное место Русская Правда уделяет рабам. Они были известны под разными названиями - челядь (единственное число - челядин), холопы (женский род - роба). Термин "челядин" встречается уже в договоре Олега с Византией: речь там идет о похищении или бегстве русского челядина ("аше украден будеть челядин рускы или ускочит"). Главным источником рабов был плен. Когда, согласно "Повести временных лет", Святослав перечислял добро ("благая"), идущее из Руси, то, наряду с мехами, медом и пушниной, он называл и челядь. Уже в древнейшей части Русской Правды - Правде Ярослава описана процедура судебного разбирательства по делу о краже челядина. Исследователями по-разному решается вопрос о соотношении челядинной и холопьей зависимости. Вероятно, "челядь" - термин более раннего периода, который некоторое время сосуществовал с более новым термином - "холоп".

Русская Правда рисует тяжелое положение холопов, которые были полностью бесправны. Холоп, ударивший свободного, если даже господин уплатил за него штраф, мог быть при встрече убит обиженным, а в более позднее время - жестоко наказан телесно. Холоп не имел права свидетельствовать на суде. Беглого холопа, естественно, наказывал сам господин, но тяжелые денежные штрафы накладывались на тех, кто поможет беглому, указав путь или хотя бы накормив. За убийство своего холопа господин не отвечал перед судом, а подвергался лишь церковному покаянию.

Особенно детально вопрос о холопстве излагается уже в Пространной Правде, где мы находим фактически целый устав о холопах. В это время (XII в.) уже известны два вида холопства: обельное (полное) и неполное. Источником обельного холопства был не только плен. Многие сами продавали себя в холопство. Холопом становился, если не заключал с господином специального договора ("ряда"), и тот, кто поступал в услужение на должность тиуна (управляющего) или ключника. Терял свободу (если не было особого "ряда") и человек, женившийся на рабе. Обельное холопство, единое по своему юридическому статусу, было вместе с тем разнородным по своей реальной социальной структуре. Разумеется, основную массу составляли рядовые рабы, выполнявшие тяжелую работу на своего господина. За их убийство полагался самый низкий штраф - 5 гривен. Однако уже Правда Ярославичей знает княжеского сельского и ратайного (т. е. пашенного) старосту, за убийство которого полагалось уплатить 12 гривен. 80 гривнами (в 2 раза дороже, чем жизнь свободного человека) защищалась жизнь княжеского тиуна (а тиуны были, как отмечалось выше, холопами). Купцы использовали холопов для торговли, хотя несли полную материальную ответственность за их операции. Холоп-тиун мог "по нужи" (т. е. по необходимости) выступать и как свидетель в суде.

Большое внимание, уделяемое холопам, в двух основных законодательных актах - Краткой и Пространной Правдах свидетельствует о важной роли рабов в социальной структуре русского общества X - XII вв.

Наряду с обельными холопами, Пространная Правда знает закупов, воспринимавшихся как неполные, необельные холопы. Это сравнительно поздняя категория зависимых людей, возникшая только в XII в. Закуп - разорившийся общинник, пошедший в долговую кабалу к князю или его дружиннику. Он получал какую-то ссуду ("купу") и за нее (вернее, за проценты с суммы долга) должен был работать на господина - либо на его пашне ("ролейные" закупы), либо как слуга. Хозяин имел право подвергать закупа телесным наказаниям, а попытка бегства наказывалась превращением в обельного холопа. Вместе с тем закуп отличался от раба. Прежде всего он имел право (хотя, вероятно, формальное) выкупиться на волю, вернув купу. Закон специально оговаривал, что не считается бегством, если закуп отправится открыто ("явлено") на заработки ("искать кун"), чтобы выплатить свой долг. Но важнее другое обстоятельство: закуп продолжает вести свое, отдельное от господина хозяйство. Закон предусматривает случай, когда закуп отвечает за утрату господского инвентаря при работе на себя ("орудья своя дея"). Закуп несет материальную ответственность перед господином, следовательно, он платежеспособен, его хозяйство - не собственность господина. Именно поэтому положение закупа, лишенного личной свободы, но не отделенного от средств производства, близко к статусу будущего крепостного крестьянина. К сожалению, источники не дают ответа на вопрос, насколько были распространены отношения закупничества, но большое число статей в Пространной Правде, посвященных им, убеждает, что закупы - не редкое явление на Руси XII в.

По Русской Правде нам известны еще некоторые категории зависимого населения. В Краткой и Пространной Правдах по одному разу упоминается рядович (или рядовник), жизнь которого защищена минимальным пятигривенным штрафом. Вероятна его связь с "рядом" (договором). Возможно, рядовичами были не пошедшие в холопство и заключившие "ряд" тиуны, ключники и мужья рабынь, а также дети от браков свободных с рабынями. Судя по другим источникам, рядовичи часто исполняли роль мелких административных агентов своих господ.

Также по одному разу в Краткой и Пространной Правдах упоминается изгой. Речь идет о человеке, лишившемся своего социального статуса. Так, князьями-изгоями называли князей, не имевших собственного княжества. Изгои Русской Правды, видимо, люди, порвавшие со своей общиной, а также, возможно, холопы, отпущенные на волю.

Спорным остается вопрос о времени возникновения феодального землевладения в Древней Руси. Некоторые авторы относят его появление к IX - X вв., но большинство полагает, что в X в. существовали лишь отдельные княжеские села, хозяйство в которых носило более скотоводческий (быть может, даже коневодческий) характер, а уже во второй половине XI первой половине XII в. образуется феодальная вотчина. В IX - первой половине XI в. князья собирали дань со свободных общинников. Сбор дани осуществлялся во время полюдья, когда князь со своей дружиной приезжал в определенный центр, где и получал дань с местного населения. Размер дани первоначально был не фиксирован, что и привело к столкновению Игоря с древлянами. По сообщению летописи, Ольга после этого установила точный размер дани ("уроки") и места ее сбора ("погосты" или "повосты"). Собранную дань князь делил между дружинниками.

Преобладание среди непосредственных производителей материальных благ свободных общинников, значительная роль рабского труда и отсутствие феодального землевладения послужили основаниями для выдвижения гипотезы о том, что Древнерусское государство еще не было феодальным. Защищающий эту точку зрения И. Я. Фроянов полагает, что в древнерусском обществе IX XI вв. существовало несколько социально-экономических укладов, ни один из которых не был преобладающим. Дань, собираемую с местного населения, он рассматривает не как особый вид феодальной ренты, а как военную контрибуцию, наложенную на покоренные киевскими князьями племена. Однако большинство исследователей считает Древнерусское государство раннефеодальным.

Раннефеодальное общество не тождественно феодальному. В нем еще не развились до зрелого состояния основные характерные черты феодальной формации и существуют многие явления, присущие предшествующим формациям. Речь идет не столько о преобладании в данный момент того или иного уклада, сколько о тенденции развития, о том, какой из укладов развивается, а какие постепенно сходят на нет. В Древнерусском государстве будущее принадлежало именно феодальному укладу.

Безусловно, в дани были элементы и военной контрибуции и общегосударственного налога. Но вместе с тем дань собиралась с крестьянского населения, отдававшего князю и его дружинникам часть своего продукта. Это сближает дань с феодальной рентой. Отсутствие же феодальных вотчин могло компенсироваться распределением дани среди дружинников, совокупного господствующего класса. На признании государства в лице князя верховным собственником всей земли в стране основана выдвинутая Л. В. Черепниным концепция "государственного феодализма", согласно которой крестьянство Киевской Руси подвергалось эксплуатации феодальным государством.

Политический строй Древнерусского государства сочетал в себе институты новой феодальной формации и старой, первобытнообщинной. Во главе государства стоял наследственный князь. Киевскому князю подчинялись владетели других княжеств. По летописи нам известны немногие из них. Однако договоры Олега и Игоря с Византией содержат упоминания о том, что их было немало. Так, в договоре Олега говорится, что послы отправлены "от Олга, великаго князя рускаго, и от всех, иже суть под рукою его, светлых и великих князь". По договору Игоря послы отправлены от Игоря и "от всякоя княжья", причем названы послы от отдельных князей и княгинь.

Князь был законодателем, военным предводителем, верховным судьей, адресатом дани. Функции князя точно определены в легенде о призвании варягов: "володеть и судить по праву". Князя окружала дружина. Дружинники жили на княжеском дворе, пировали вместе с князем, участвовали в походах, делили дань и военную добычу. Отношения князя и дружинников были далеки от отношений подданства. Князь советовался с дружиной по всем делам. Игорь, получив от Византии предложение взять дань и отказаться от похода, "созва дружину и нача думати". Дружина же Игоря посоветовала ему отправиться в несчастный поход на древлян. Владимир "думал" с дружиной "о строи земленем, и о ратех, и о уставе земленем", т. е. о делах государственных и военных. Святослав, когда мать Ольга убеждала его принять христианство, отказывался, ссылаясь на то, что над ним будет смеяться дружина. Дружинники могли не только советовать князю, но и спорить с ним, требовать от него большей щедрости. Летописец рассказывает, что дружинники Владимира роптали на князя, что им приходится есть деревянными, а не серебряными ложками. В ответ Владимир "повеле исковати" серебряные ложки, ибо "сребромъ и златом не имам налести (т. е. не смогу найти) дружины, а дружиною налезу злата и сребра".

Вместе с тем и князь был нужен дружине, но не только как реальный военный предводитель, а и как некий символ государственности. Формальная независимость воли князя, пускай даже еще несовершеннолетнего, проявилась во время битвы киевской дружины с древлянами. Битву должен был начать князь. Малолетний Святослав действительно "суну копьем... на деревляны", но его детских сил хватило лишь на то, чтобы оно пролетело между ушей коня и ударилось ему в ноги. Однако знак к началу битвы был подан, главные дружинники Свенельд и Асмуд возгласили: "Князь уже почал; потягнете, дружина, по князе".

Наиболее уважаемые, старшие дружинники, составлявшие постоянный совет, "думу", князя стали именоваться боярами. У некоторых из них могла быть и своя дружина. Для обозначения младшей дружины применялись термины "отроки", "чадь", "гриди". Если бояре выступали в роли воевод, то младшие дружинники исполняли обязанности административных агентов: мечников (судебных исполнителей), вирников (сборщиков штрафов) и т. д. Княжеская дружина, оторвавшаяся от общины, делившая между собою дань, представляла собой нарождавшийся класс феодалов.

Появление дружины как постоянной военной силы было шагом на пути изживания характерного для периода родоплеменного строя всеобщего вооружения народа. Однако незрелость феодальных отношений проявлялась, в частности, в том, что народные ополчения продолжали играть важную роль. Наряду с дружинниками "вои" постоянно упоминаются на страницах летописи. Больше того, они порой более активно участвовали в военных действиях, чем дружинники, которых князь берег. Так, во время столкновения Мстислава и Ярослава Владимировичей Мстислав поставил в центре своих войск воев северян, а на флангах дружину. После битвы он радовался тому, что вои северяне погибли, а "дружина своя цела".

Княжеская власть была ограничена и элементами сохранявшегося народного самоуправления. Народное собрание - вече - действовало активно в IX - XI вв. и позднее. Народные старейшины - "старцы градские" участвовали в княжеской думе, и без их согласия было, видимо, трудно принять то или иное важное решение. Летописи отразили падение роли вече в политической жизни: его упоминание обычно связано с экстраординарными ситуациями, когда ослабевшая княжеская администрация или нуждалась в дополнительной опоре или утрачивала власть. Однако были и исключения: сильные позиции сохранило народное собрание в Новгороде и ряде других городов.

Анализ социально-политических структур позволяет говорить о трех центрах притяжения, влиявших на общественное развитие: это прежде всего княжеская власть, набиравшая силу дружина (боярство), народное вече. В дальнейшем именно соотношение этих властных элементов станет определять тот или иной тип государственности, который возобладает на территориях, некогда входивших в состав державы Рюриковичей.

4. ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСТВА

До середины X в. господствующей религией оставалось язычество. Так, в договоре Олега с Византией 911 г. говорится, что он заключен "межи христианы и Русью". И далее "Русь" - язычники противопоставляются грекам "христианам". Но очень скоро ситуация изменилась. Договор Игоря уже не случайно заключен "межю Греки и Русью", ибо в нем упоминаются не только живущие в Византии "хрестеяне Руси, но и среди послов названы те, кто "крещен или некрещен". Христианство приняла, по-видимому, и княгиня Ольга, мать Святослава. Но это был хотя и симптоматичный, но все же личный выбор княгини. Ее внуку Владимиру пришлось решать задачу масштабнее государственного религиозного выбора.

Языческая религия обожествляла силы природы, поэтому пантеон богов прямо или косвенно был связан с выполняемыми родом и племенем хозяйственными функциями. С усложнением общественной жизни и социальной структуры общества, с образованием этнически неоднородного государства язычество как религиозная система оказалось неспособным идеологически обосновать происходящие перемены, объединить общество. Власть и общество приобретали раннефеодальный характер, тогда как духовные и нравственные отношения выстраивались в соответствии с родоплеменными.

Первоначально Владимир пытался преодолеть это противоречие в рамках старой религии. Так называемая церковная реформа Владимира 980 г. имела задачу реорганизации язычества с целью придания ей более широкого общественно-политического звучания. Утверждение общерусского культа "дружинного бога" Перуна, первого среди сохраненных по реформе "идолов", должно было упрочить идеи единодержавия, целостности государства, которые противопоставлялись традициям племенного сепаратизма. Однако киевский князь очень скоро отказался от реформы, признав несовместимость старой религии с поставленными целями: простое выдвижение на первый план тех языческих богов, которые выполняли "приоритетные" социальные функции, не могло повлечь за собой пересмотр всей системы политеистических верований и обрядов. Подобное реформирование не превращало язычество в социальный интегратор и регулятор общественных отношений, в чем сильно нуждалось общество. Язычество было лишено универсализма, который присущ христианству.

"Повесть временных лет" содержит обширный рассказ, посвященный истории принятия христианства. Сообщается о прибытии в Киев христианских, мусульманских и иудейских миссионеров, о посылке Владимиром бояр для выбора лучшей веры и о решении князя и его окружения принять христианство византийского обряда. Вряд ли это повествование достоверно. Раннее проникновение на Русь в качестве альтернативы язычеству именно христианства достаточно жестко обусловило выбор новой религии. Другой вопрос, что исследователи далеко не единодушны в том, насколько было велико византийское влияние. Высказываются мнения о теснейших связях с болгарской церковью, которой была свойственна широкая веротерпимость. Разнообразные версии принятия христианства, по всей видимости, отражают интересы различных христианских общин, ранее боровшихся за доминирование на Руси.

Общепризнанной датой принятия христианства стал 988 год. Однако новая религия утвердилась далеко не сразу. Процесс христианизации затянулся. Православной церкви пришлось вести упорную борьбу с дохристианскими верованиями. Пласты народного языческого сознания были настолько мощны, что христианство восприняло и приспособило некоторые его черты. Культ богов сменился культом святых с прежними "языческими функциями". Сила дохристианских верований позволяет говорить о своеобразном двоеверии как историко-культурном феномене народной жизни средневековой Руси.

Утверждение христианства на Руси в качестве государственной религии событие большого исторического значения. Древнерусское государство упрочило свои экономические, политические, династические и культурные связи с Византией и Западной Европой, преодолело изоляционизм, вызванный вероисповедальными различиями. Киевская Русь стала христианской державой, интегрирующейся в семью христианских народов и государств.

Еще большее значение христианство имело для утверждения новой общественной системы. Ускорилось изживание местных, племенных различий, что способствовало этнической консолидации. Православные институты оказались в тесной связи с раннефеодальным государством и монархией, придав им характер богоустановленности, сакральности. Страна оказалась приобщена к христианским ценностям, на основе которых стали формироваться принципиально новые отношения, развиваться культурная и духовная жизнь. Вместе с тем христианство было принято в его византийском, будущем православном варианте, что впоследствии привело к возникновению и противоположных тенденций - политическому и культурному отчуждению от латинской Европы, утверждению иной модели исторического развития.

С принятием христианства начали выстраиваться церковь и церковная иерархия, занявшая важное место в древнерусском обществе. Начальная история церкви плохо известна. Высшей властью, объединяющей всю христианскую Русь, был митрополит Киевский и всея Руси, который, в свою очередь, назначался и подчинялся константинопольскому патриарху. Вскоре его митрополия стала делиться на епархии, число которых постепенно увеличивалось. Среди них были Новгородская, Ростовская, Черниговская, Переяславская, Полоцкая и др. Митрополиты и епископы с древнейших времен получали от князей различные подарки и земельные владения. Наряду с белым духовенством появляется и черное, монахи, обживающие пустыни и монастыри. Число последних в XI - XIII вв., по летописным, достаточно спорным известиям, достигает 70. Характерно, что расположены они главным образом в городах или близ городов, - затянувшийся процесс христианизации побуждал монашество жаться к городским "православным" центрам. Возникает и монастырское землевладение, значительно уступающее еще земельным владениям кафедр епископов. Последние до XIV в. включительно были главными представителями несветских землевладельцев.

5. ОТНОШЕНИЯ КИЕВСКОЙ РУСИ С ЕЕ СОСЕДЯМИ

Социальное, политическое и культурное развитие Древнерусского государства проходило в тесном взаимодействии с народами окружающих стран. Одно из первых мест среди них занимала могущественная Византийская империя, ближайший южный сосед восточных славян. Русско-византийские отношения IX - XI вв. - это и мирные экономические, политические, культурные связи, и острые военные столкновения. С одной стороны, Византия была удобным источником военной добычи для славянских князей и их дружинников. С другой стороны, византийская дипломатия стремилась помешать распространению русского влияния в Причерноморье, а затем попыталась превратить Русь в вассала Византии, особенно при помощи христианизации. Вместе с тем существовали постоянные экономические и политические контакты. Свидетельством таких контактов служит известное нам по договору Олега с Византией (911) существование постоянных колоний русских купцов в Константинополе. Торговый обмен с Византией находит отражение в большом количестве византийских вещей, найденных на территории нашей страны. После христианизации усилились культурные связи с Византией.

Русские дружины, переплывая на кораблях Черное море, совершали набеги на прибрежные византийские города, а Олегу удалось даже взять столицу Византии - Константинополь (по-русски - Царьград). Менее удачным был поход Игоря.

Во второй половине X в. наблюдается некоторое русско-византийское сближение. Поездка Ольги в Константинополь, где она была дружески принята императором, укрепила отношения между двумя странами. Византийские императоры иногда использовали русские дружины для войн со своими соседями.

Новый этап отношений Руси и с Византией, и с другими соседними народами приходится на время княжения Святослава, идеального героя русского рыцарства. Святослав проводил активную внешнюю политику. Он вступил в столкновение с могущественным Хазарским каганатом, некогда взимавшим дань с территории Южной Руси. Уже при Игоре, в 913, 941 и 944 гг., русские дружинники совершали походы против Хазарии, добившись постепенного освобождения вятичей от уплаты дани хазарам. Решающий удар каганату нанес Святослав (964 - 965), разгромив главные города каганата и захватив его столицу Итиль. Разгром Хазарского каганата привел к образованию из русских поселений на Таманском полуострове Тмутараканского княжества и к освобождению из-под власти каганата волжско-камских болгар, которые сформировали после этого свое государство - первое государственное образование народов Среднего Поволжья и Прикамья.

Падение Хазарского каганата и продвижение Руси в Причерноморье вызывали беспокойство у Византии. Стремясь взаимно ослабить Русь и Дунайскую Болгарию, против которой Византия вела агрессивную политику, византийский император Никифор II Фока предложил Святославу совершить поход на Балканы. Святослав одержал в Болгарии победу и захватил город Переяславец на Дунае. Этот результат был неожиданным для Византии. Возникала угроза объединения в одно государство восточных и южных славян, с которым Византии справиться уже не удалось бы. Сам Святослав говорил, что хотел бы перенести в Переяславец столицу своей земли.

Для ослабления русского влияния в Болгарии Византия использовала печенегов. Этот тюркский кочевой народ впервые упоминается в русской летописи под 915 г. Первоначально печенеги кочевали между Волгой и Аральским морем, а затем под давлением хазар перешли Волгу и заняли Северное Причерноморье. Главным источником богатства печенежской племенной знати были набеги на Русь, Византию и другие страны. То Руси, то Византии время от времени удавалось "нанимать" печенегов для нападений на другую сторону. Так, во время пребывания Святослава в Болгарии они, видимо по наущению Византии, совершили набег на Киев. Святославу пришлось срочно возвращаться, чтобы разгромить печенегов, но вскоре он снова отправился в Болгарию; там началась война с Византией. Русские дружины сражались ожесточенно и храбро, однако силы византийцев слишком превосходили их по численности. В 971 г. был заключен мирный договор: дружина Святослава получила возможность вернуться на Русь со всем своим вооружением, а Византия удовлетворялась обещанием Руси не совершать нападений.

По дороге, на днепровских порогах, видимо, получившие от Византии предупреждение о возвращении Святослава печенеги напали на него. Святослав погиб в бою, а печенежский князь Куря, по летописному преданию, сделал из черепа Святослава чашу и пил из нее на пирах. По представлениям той эпохи, в этом проявилось, как это ни выглядит парадоксально, уважение к памяти павшего противника: считалось, что воинская доблесть владельца черепа перейдет к тому, кто пьет из такой чаши.

Новая стадия русско-византийских отношений приходится на время княжения Владимира и связана с принятием Русью христианства. Незадолго до этого события византийский император Василий II обратился к Владимиру с просьбой помочь вооруженными силами в подавлении восстания полководца Варды Фоки, который захватил Малую Азию, угрожал Константинополю и претендовал на императорский престол. В обмен за помощь император обещал выдать за Владимира замуж свою сестру Анну. Шеститысячная дружина Владимира помогла подавить восстание, причем сам Варда Фока был убит.

Однако император не спешил с обещанным браком. Брак же этот имел важное политическое значение. Всего за несколько лет до того германскому императору Отгону II не удалось жениться на византийской принцессе Феофано. Византийские императоры занимали самое высокое место в феодальной иерархии тогдашней Европы, и женитьба на византийской принцессе резко поднимала международный престиж Русского государства. Чтобы добиться выполнения условий договора, Владимир осадил центр византийских владений в Крыму - Херсонес (Корсунь) и взял его. Императору пришлось выполнить свое обещание. Только после этого Владимир принял окончательное решение креститься. Русь стала в один ряд с крупнейшими христианскими державами средневековой Европы.

Это положение Руси нашло отражение в династических связях русских князей. Так, Ярослав Мудрый был женат на дочери шведского короля Олафа Индигерде. Дочь Ярослава - Анна была замужем за французским королем Генрихом I, другая дочь - Елизавета стала женой норвежского короля Гаральда. Венгерской королевой была третья дочь - Анастасия. Внучка Ярослава Мудрого - Евпраксия (Адельгейда) была супругой германского императора Генриха IV. Один из сыновей Ярослава - Всеволод был женат на византийской принцессе, другой сын Изяслав - на польской. Среди невесток Ярослава были также дочери саксонского маркграфа и графа Штаденского.

С Германской империей Русь связывали и оживленные торговые отношения. Даже на отдаленной периферии Древнерусского государства, на территории нынешней Москвы, была найдена относящаяся к XI в. свинцовая торговая пломба, происходящая из какого-то прирейнского города.

Постоянную борьбу Древней Руси приходилось вести с кочевниками. Владимиру удалось наладить оборону против печенегов, тем не менее их набеги продолжались. В 1036 г., воспользовавшись отсутствием в Киеве Ярослава (уехал в Новгород), печенеги осадили Киев. Ярослав быстро вернулся и нанес печенегам жестокое поражение, от которого они так и не смогли оправиться. Их вытеснили из причерноморских степей другие кочевники - половцы.

Половцы (иначе - кипчаки или куманы) - тоже тюркская народность - еще в X в. жили на территории Северо-Западного Казахстана. В середине X в. половцы двинулись в степи Северного Причерноморья и Кавказа. После того как они вытеснили печенегов, под их властью оказалась огромная территория, которую называли Половецкой степью, или (в арабских источниках) Дешт-и-Кипчак. Она простиралась от Сырдарьи и Тянь-Шаня до Дуная. Впервые половцы упоминаются в русских летописях под 1054 г., а в 1061 г. произошло первое столкновение с ними: "Придоша половци первое на Русьскую землю воевать". Вторая половина XI - XII в. - время борьбы Руси с половецкой опасностью.

Итак, Древнерусское государство было одной из крупнейших европейских держав и находилось в тесных политических, экономических и культурных отношениях со многими странами и народами Европы и Азии.

6. КУЛЬТУРА, ОБЩЕСТВЕННАЯ МЫСЛЬ И БЫТ КИЕВСКОЙ РУСИ

Для Киевской Руси был характерен высокий по средневековым меркам уровень культуры. Славянская письменность, созданная Кириллом и Мефодием во второй половине IX в., уже в X в. проникает на Русь. Так, договор 911 г. между Олегом и Византией был написан на двух языках - греческом и славянском. К середине X в. относится и первая надпись кириллицей на найденном во время раскопок в Гнездове (под Смоленском) обломке горшочка. В начале XI в. грамотность уже проникает в среду феодалов. Так, Ярослав Мудрый, по словам летописи, "книгам прилежа и почитая е (т. е. книги) часто в нощи и в дне". Он создал княжеские мастерские по переписке книг и переводу с греческого языка на русский. Еще раньше Владимир, по сообщению летописца, "у нарочитой чади", т. е. у дружинников, собирал детей и "даяти нача на учение книжное". Летописец говорит, что матери этих детей "плакаху по них... акы по мртвеци", так как еще не утвердились в вере. Вероятно, из этих детей должны были готовить кадры будущих церковных иерархов. Поскольку православные епископы и архиепископы должны быть монахами, монах же официально считался "живым мертвецом", матери оплакивали судьбу своих детей, которым суждено было стать монахами.

"Почитание книжное" в Киевской Руси считалось престижным. Недаром летописец отмечает любовь к чтению (естественно, "священных" книг) как положительную черту Ярослава. Его дочь Анна, королева Франции, умела читать и писать (сохранилась ее подпись), в отличие от своего мужа, французского короля, ставившего вместо подписи крест. Подлинный гимн знанию, культуре можно найти в "Поучении" Владимира Мономаха. Убеждая своих детей не лениться, Владимир Мономах советует им не забывать того "доброго", что они умеют, а чего не умеют, "тому ся учите", ставя в пример своего отца, который "дома седя, изумеяше 5 язык, в том бо честь есть от инех земель".

О широком распространении грамотности свидетельствуют владельческие записи на шиферных пряслицах, кувшинчиках и других ремесленных изделиях XI - XII вв., колодки с именами заказчиков, надписи на стенах церквей, наконец, новгородские берестяные грамоты, содержащие записи для памяти и письма, начиная с XI в.

К XI в. относятся первые дошедшие до нас русские книги. Книг, естественно, сохранилось не очень много. Средневековая культура была элитарной. Прежде всего исключительно дорог был материал для книг. Это был пергамен, специально выделанная кожа, на Руси - обычно телячья. Дороговизна материала побуждала писцов к особо тщательной, медленной работе. В древнерусских рукописях каждая буква не столько выписана, сколько даже нарисована, по строгим правилам - уставу. Отсюда и название основного типа русского письма XI - XIII вв. - устав. Заказчиками книг могли быть только самые богатые люди, поэтому не жалели средств на украшения, великолепные иллюстрации, заставки разных цветов с использованием золота, изысканные и затейливые инициалы. Среди древнейших дошедших до нас русских рукописей - "Изборники" 1073 и 1076 гг., сделанные для сына Ярослава Мудрого князя Святослава. В "Изборниках" собрано много разнообразных произведений - религиозных, философских, поучительных и т. д.

К XI в. относится и зарождение русской литературы. В первой половине XI в. (по мнению ряда ученых - в конце X в.) возникает русское летописание. Древнейшая дошедшая до нас летопись, основанная на предшествующих текстах, - "Повесть временных лет" была создана около 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, у которого было, однако, немало предшественников. Основная идея "Повести временных лет" глубоко патриотична - единство русской земли. Летописец безоговорочно осуждает княжеские усобицы и кровавые распри. Разумеется, мировоззрение его - феодальное. Князь для него - носитель высшей идеи законности, дружинники - его боевые друзья.

Нестор был одним из крупнейших древнерусских писателей. Ему принадлежит "Житие" основателя Киево-Печерского монастыря Феодосия, наполненное множеством реалистических бытовых деталей. В частности, описывая мать Феодосия, которая негодовала на христианское смирение и аскетизм сына, Нестор пишет, что она была "телом крепка и сильна, яко же и муж", и замечает, что тот, кто только слышал ее голос, а не видел ее, мог подумать, что это говорит мужчина.

Другое произведение Нестора - одно из первых житий Бориса и Глеба "Чтение о житии и о погублении" этих князей. Внимание древнерусских авторов к житиям собственно русских, а не византийских "святых" было связано со стремлением подчеркнуть самобытность, самостоятельность своей страны, с ростом национального самосознания.

Подъем национального чувства ярко проявился в деятельности Илариона, первого киевского митрополита - русского, а не византийца по происхождению. В своем "Слове о Законе и Благодати" (ок. 1049), написанном, видимо, тогда, когда Иларион еще был священником, он восхваляет не только князя Владимира, крестившего Русскую землю (это, как будто, основная задача произведения), но и всю Русскую землю, которая "ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли". Не только христианин Владимир, но и язычники - "старый Игорь" и "славный Святослав" прославляются им как мужественные воины, известные "в странах многах".

Новый жанр представляло собой "Хождение" игумена Даниила - описание его путешествия в "святую землю" Палестину, совершенного в 1106 - 1108 гг. "Игумен Данил Русския земля", как себя называет автор, подробно описывает природу Палестины, христианские реликвии. В своих описаниях он неизменно стремится к особой точности, приводя в саженях и даже пядях размеры тех или иных сооружений. Даниил чувствовал себя в Палестине представителем всей Руси, от имени Русской земли он поставил свое "кандило" у "гроба Господня".

Высокого уровня достигла в Киевской Руси и архитектура. К сожалению, памятники древнерусского деревянного зодчества до наших дней не сохранились. Немного дошло и каменных сооружений, поскольку значительная их часть была разрушена во время Батыева нашествия. Каменное строительство началось на Руси в конце X в. после принятия христианства. На Руси не было еще опыта возведения каменных построек, а потому первые сооружения из камня были возведены приезжими византийскими мастерами. Уже в 989 г. князь Владимир заложил в Киеве храм Успения Богородицы, так называемую Десятинную церковь. Десятинной она называлась потому, что на ее содержание была отпущена церковная десятина, т. е. десятая часть доходов князя. Строительство было завершено в 996 г. Она была разрушена во время Батыева нашествия в 1240 г. и долго стояла в руинах, пока на ее месте в XIX в. не возвели новую церковь. Раскопки Десятинной церкви позволили выяснить, что это было мощное сооружение, воздвигнутое из тонкого кирпича - плинфы с вкраплениями из дикого камня, украшенное резным мрамором, мозаикой, глазурованными керамическими плитами, фресками. Полагают, что храм был многокупольным. Рядом с Десятинной церковью были воздвигнуты здания княжеского дворца, от которого до наших дней сохранились только фундаменты.

Византийскими же архитекторами при Ярославе Мудром, вероятно, ок. 1037 г. был построен сохранившийся до наших дней (впрочем, значительно перестроенный снаружи) Софийский собор в Киеве. Строительство собора в честь святой Софии имело важное политическое значение: ведь собор св. Софии был главным храмом Константинополя. Киев тем самым как бы провозглашал свое равенство с Константинополем. Софийский собор замечательный памятник не только зодчества, но и изобразительного искусства. Великолепные мозаики прекрасно сохранились во внутренних помещениях собора. Мозаичным был и пол. Очень интересны и фрески, часть которых, возможно, принадлежит уже русским мастерам или, во всяком случае, написана на русские сюжеты. Так, здесь изображены семья Ярослава Мудрого, бытовые сцены (борьба ряженых, охота на медведя и т. д.).

Киев окружали деревянно-земляные укрепления, однако в деревянной стене были построены в 30-х гг. XI в. каменные Золотые ворота с надвратной церковью Благовещенья, которая была украшена и мозаикой и фресками. Остатки ворот сохранились до наших дней. Также в XI в., уже после киевского Софийского собора, были построены храмы в Полоцке, Чернигове, Вышгороде, киевских монастырях - Выдубицком и Киево-Печерском.

Самым замечательным из этих произведений искусства является Софийский собор в Новгороде (1045 - 1050). Хотя существует явная преемственность между двумя Софиями - Киевской и Новгородской, более того, высказывается предположение, что оба храма построила одна и та же артель мастеров, между ними есть существенные различия: в архитектурном облике Новгородской Софии уже угадываются некоторые черты будущего новгородского архитектурного стиля. Этот храм значительно строже киевского. В отличие от живописно раскинувшихся 13 глав киевского собора здесь всего пять куполов, расположенных в четком симметричном порядке. Гораздо мощнее несколько мрачноватые стены, сложенные не из кирпича, а из местного известняка. В интерьере нет ярких мозаик, а только фрески, опять-таки более суровые и спокойные. София стала символом Великого Новгорода. Недаром говорили: "Къде святая София, ту Новгород".

Большие успехи были достигнуты в металлообработке. Русские кузнецы из железа, которое "варили" в небольших домницах, изготавливали всевозможные сельскохозяйственные орудия, свой собственный кузнечный инструментарий молоты, клещи и т. д., гвозди. Приступили и к изготовлению собственного оружия. Хотя большая часть мечей дружинников была привозной из Западной Европы, довольно рано появились рукояти из меди особого, специфически русского типа. К середине XI в. относится и первый известный меч с русской надписью: "Людота коваль" (т. е. кузнец Людота). Русские мечи в XI в. встречаются в Прибалтике, Финляндии и Скандинавии. Следовательно, они уже появились на мировых рынках. Изготовлялись и русские сабли.

Высокого развития достигло гончарное искусство. В X в. появляется гончарный круг. Великолепные шиферные пряслица (грузики для веретен) распространяются по всей стране.

Велики были достижения древнерусских ювелиров. Русские златокузнецы изготовляли разнообразные украшения - серьги, подвески-колты, кольца, ожерелья и т. д. Использовалась очень сложная техника. Многие украшения выполнены в технике зерни, когда на изделие напаивался узор, состоящий из множества, порой тысяч, мельчайших шариков. Применяли также скань: орнамент или рисунок наносили тонкой золотой или серебряной проволокой, которую также напаивали на металлическую поверхность. Скань сочеталась с эмалью: промежутки между сканными перегородками заполняли разноцветной эмалью; получалась так называемая перегородчатая эмаль. Более дешевой была выемчатая эмаль: краской заполнялись выемки в литых изделиях. В древнерусских кладах находят большое количество ценных ювелирных украшений.

Характерной чертой русского быта периода Древнерусского государства было возникновение существенной разницы между образом жизни феодальных верхов и основной массы населения. Крестьяне жили в небольших домах. На юге, в лесостепной зоне, это были полуземлянки (т. е. жилища, пол которых был ниже уровня почвы) с земляными полами, с покрытой сверху слоем земли крышей, концы которой подчас опускались до самого низа. На севере это были срубные, наземные постройки, с деревянными полами. Печи бывали то глинобитными, то каменными, но еще не кирпичными, топились они по-черному. Окна были маленькими. Иными были жилища горожан. Даже на юге почти не встречались полуземлянки. Стояли, как правило, срубы, нередко двухэтажные, причем нижний этаж был часто хозяйственным, а верхний - жилым. На юге первый этаж иногда был углублен в землю. Здания состояли подчас из нескольких комнат.

Совсем иными были жилые помещения знати. На территориях обширных боярских усадеб площадью от 250 до 1000 и более квадратных метров стояли боярские хоромы, избы для слуг, холопов, ремесленников. Боярские и княжеские хоромы представляли собою целый комплекс срубных построек, соединенных сетью затейливых переходов, с галерейками, крыльцами и с почти обязательным теремом - деревянной башней. Были и каменные княжеские дворцы.

Основным видом одежды и мужчин, и женщин, и знати, и непривилегированных слоев общества была рубаха: длиннее у женщин, короче у мужчин, из дорогих тканей у знати, домотканая ("власяница") у простых людей, с вышивкой у женщин. Кроме рубахи, мужчины носили под рубахой узкие длинные штаны - "порты", а женщины поверх рубахи - юбку. Верхней одеждой у простых людей была свита - длинное, плотно облегающее одеяние. Носили также разнообразные плащи. Плащи знати были из дорогих, часто восточных материй, парчовые, шитые золотом. Княжеские плащи - "корзно" - длинные, застегивающиеся на одном плече дорогими золотыми застежками, часто с драгоценными камнями. Простые шубы - "кожухи", достаточно защищавшие от холода, носили крестьяне и ремесленники. Знать носила дорогие кожухи, шитые золотом, из дорогих мехов.

Лапти - лыченицы были крестьянской обувью, кожаная у них встречалась редко. Горожане чаще носили кожаную обувь: сапоги или туфли - поршни. Но у знати "черленые сапоги" (их упоминает Даниил Заточник) были из дорогой кожи, покрытые инкрустацией, подчас даже с золотой вышивкой, как, например, у галицкого князя Даниила.

Развлечением знати была охота ("ловы") и богатые дружинные пиры, на которых, кроме обильного местного угощения, встречались и "овощеве (т. е. фрукты) разноличные" из южных краев. Столы были уставлены дорогой посудой, не только кубки, но и ложки были серебряными, деревянными же есть было непрестижно даже рядовым дружинникам. Значительно менее изысканными были общинные пиры-братчины. Однако и на тех, и на других обязательными гостями были скоморохи. Церковь тщетно выступала против "играния и бесовского пения" на "мирских" пирах и вынуждена была лишь советовать священникам уходить с пиров своих прихожан, если такое "играние" должно начаться.

Христианство еще не смогло глубоко проникнуть в мировоззрение феодалов и народных масс. Языческие обряды по-прежнему существовали под слоем новых, христианских. Даже церковный брак не всегда был обязательным. Известны случаи многоженства среди князей-христиан. Так, князь Ярослав Осмомысл даже завещал престол своему сыну от наложницы.

"Отцы духовные" редко были примером высокой нравственности для своих прихожан. Речь идет не только о людях вроде ростовского епископа Федора (летописец презрительно называет его "Феодорцем"), который прославился тем, что ограбил множество людей, был мучителем, "головы порезывая и бороды, иным же очи выжигая и язык урезая, а иныя распиная по стене и муча немилостиве: именья бо бе несыт акы ад, хотя исхитити от всех именье". Феодорец, конечно, был исключением. Но мздоимец в епископском облачении встречался более или менее часто. Недаром в начале XIII в. летописец, желая доказать особую святость епископа Пахомия, отметил как его особые качества то, что он был не волк и не похищал "от чюжих домов богатства".

Ограниченное влияние христианства прослеживается и в живучести старых, дохристианских имен. В языческую эпоху народными славянскими именами были либо так называемые двуосновные имена (типа Всеволод, Святослав, Ярослав, Ратибор, Остромир, Житомир и т. п.), которые носили в основном князья и верхушка знати, либо имена, которыми могли становиться любые существительные, прилагательные и их сочетания (Добрыня, Перенег, Сновид, Волчий Хвост и т. д.), другой части населения. Крещение непременно включает в себя наречение именем, причем употребляется обязательно имя одного из христианских святых. Тем не менее многие люди как XI в., так и более позднего времени, хотя получали при крещении христианские имена, в быту именовались "мирскими", нехристианскими. Это касалось и князей, большинство из которых были известны как Ярославы, Всеволоды, Рюрики, Мстиславы и т. д. "Мирские" имена встречались даже в среде духовенства, которое, казалось бы, должно было быть настроено непримиримо к отступлениям от церковных порядков. Так, в 1047 г. в Новгороде Великом переписал церковную книгу местный священник, который сам в записи писца назвал себя мирским и весьма неблагозвучным именем - Упирь Лихой.

.

Обратно в раздел история