Мунчаев Ш.М. Отечественная история

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА XIII. НАЦИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ В ИСТОРИИ РОССИИ

В современных условиях в развитии исторической науки все четче появляется относительно самостоятельное направление — изучение национальных аспектов в политической истории многонациональных государств. Это и понятно, поскольку национальные отношения были и продолжают оставаться составной частью социально-политической, экономической и духовной жизни общества. Нация — определенная историческая общность людей — не остается пассивной на переломах исторического процесса, какими бы трудными они ни были. Более того, она постоянно испытывает на себе конкретное (положительное или отрицательное — это уже другой вопрос) воздействие политических и государственных структур. Широко известно, например, как во время буржуазных и буржуазно-демократических революций в Европе восходящий класс буржуазии политически эксплуатировал национальные лозунги. Активно использовались они и большевиками в условиях подготовки и в ходе социалистической революции, в годы гражданской войны и строительства социализма. Коммунисты апеллировали к национальным чувствам масс, стремясь втянуть их под флагом защиты интересов наций в движение, отвечающее доктриальным установкам марксизма.

В последние годы распалось немало исторических мифов. Это можно отнести и к утвердившейся в советской историографии концепции национального вопроса в дооктябрьской и послеоктябрьской многонациональной России, в частности к трактовке так называемой “мудрой национальной политики

Коммунистической партии и Советского государства”. Разумеется, советская историография в исследовании разрешения национального вопроса не могла не быть политизированной и схематичной. Естественно, она старательно обходила многозначительные отрицательные влияния, порожденные культом личности, волюнтаризмом и застоем. Тем не менее уже в первые годы Советской власти появлялись отдельные работы, в которых отражались отрицательные стороны национальной политики партии и Советского государства. Главные заслуги в этом принадлежали буржуазным националистам и троцкистам. Говоря о политике партии в национальных районах многонациональной страны, они подчеркивали так называемое “советское колонизаторство”. Так, например, в Коммунистическом университете трудящихся Востока им. Сталина в 1930 г. была даже издана учебная программа, где в разделе, посвященном советской Средней Азии, предусматривалась тема “Колонизаторский период Советской власти в Туркестане”. Основным учебным пособием к этой программе являлась книга бывшего члена ЦК РКП (б) Г. Сафарова “Колониальная революция (“опыт Туркестана”). В ней Сафаров, широко используя революционную фразеологию, писал, что “под фирмой Советской власти” установилась “феодальная анархия”, выросшая на почве колониальных отношений”, что здесь происходило какое-то “первоначальное накопление за счет туземной массы — в пользу солдатско-потребительского коммунизма среди русского населения”.

В западноевропейской и американской историографии длительное время существовал термин “советский колониализм”. Почти все буржуазные историки, особенно Кэрру, Уиллер Коларс, Пайпс стремились доказать, что большевики якобы продолжали в национальных окраинах политику царизма, Российской. империи. В их исследованиях Октябрьская революция была представлена как нечто чуждое, враждебное всем нерусским народам, как борьба “русских большевиков” против местного коренного населения. В центре их внимания находилась “революционная”, а по существу, контрреволюционная деятельность буржуазных националистов, которую они всячески пытались выдать за “национально-буржуазную революцию”, забывая при этом, что буржуазия национальных районов бывшей Российской империи, по сути дела, не была революционна.

Между тем “российское” и “советское” колонизаторство следует искать не в Октябре 1917 г., а значительно раньше. Российское колонизаторство насчитывает не менее четырех столетии. Оно возникло еще со времен завоевания Иваном Грозным нерусских земель и объявления Москвы “третьим Римом”. С тех пор российское колонизаторство постоянно развивалось и совершенствовалось — при самодержавии, буржуазном Временном правительстве, сталинской и даже при современной “демократической” власти. В этой связи подчеркнем, что в годы Советской власти советские люди гордились тем, что жили в могучем государстве. И это чувство не являлось пропагандистским клише. И не было случайным. Самомнение советского человека как гражданина великой державы было дано ему взамен необходимых реальных прав и свобод, существовавших за “железным занавесом”. В современных условиях оно оказалось оскорбленным и униженным. Россия превратилась в государство без определенных государственных границ, с неопределенным общественно-экономическим и политическим строем. Происходил распад русского этноса, а точнее его насильственный раскол, когда русские люди (вместе с русскоязычным населением) оказываются беженцами в своей стране или заложниками амбициозных политиков, что чревато катастрофическими конфликтами. Избежать их поможет мощная сила возрождения всех народов в России — национальное самосознание.

В этом отношении исторический опыт развития национальных аспектов политической истории Советской России содержит в себе нечто весьма существенное, чему и посвящен данный раздел.

С победой Октябрьской революции национальный вопрос стал составной частью вопроса об укреплении власти пролетариата и построения социалистического общества. В “Декларации прав трудящихся и эксплуатируемого народа”, утвержденной III съездом Советов в январе 1918 г. были законодательно закреплены основные принципы политического, экономического и культурного строительства в эпоху диктатуры пролетариата. Россия объявлялась республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которая утверждалась на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик.

Рабочим и крестьянам каждой нации предоставлялось право самостоятельно решать на своих съездах Советов вопросы об их участии в федеральном правительстве и в остальных федеральных советских учреждениях. Декларация как важнейший конституционный акт была внесена первым разделом в Конституцию РСФСР, принятую в июле 1918 г. Всероссийским съездом Советов.

Федерация и автономия, являясь формами советской государственности, были вполне совместимы с принципом демократического централизма, потому что демократический централизм не исключал ни федерацию, ни автономию, а, напротив, предполагал их необходимость. Более того, защищая и развивая положение партийной программы РКП (б), принятой в марте 1919 г. VIII съездом партии большевиков, В.И. Ленин особое внимание уделял праву нации на самоопределение, осуществлению на деле свободы определения наций. Он указывал на обязанность помощи отсталым народам в развитии их государственности, экономики и культуры. Ленинская программа решения национального вопроса предусматривала уничтожение национального угнетения и неравенства путем не только отмены юридического неравноправия наций” но и достижения фактического равенства всех народов.

В годы гражданской войны сложился военно-политический союз советских республик. Летом 1919 г. ВЦИК РСФСР при участии представителей советских республик издал декрет “Об объединении советских республик: России, Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии для борьбы с империализмом”. Признавая их независимость и право на самоопределение, было решено объединить их военные, хозяйственные, финансовые и железнодорожные организации и ведомства. К окончанию гражданской войны Советская Россия подошла, имея серию договоров с другими советскими и народными республиками: Хорезмской Народной Советской Республикой (13 сентября 1920 г.), Азербайджаном (30 сентября 1920 г.), Украиной (28 декабря 1920 г.), Белоруссией (15 января 1 921 г.), Бухарской Советской Народной Республикой (4 марта 1921 г.), Грузией (21 мая 1921 г.). Они дополнялись рядом соглашений по военным, финансовым и экономическим вопросам. Во всех договорах строго фиксировалось признание независимости и суверенности сторон. В договорах РСФСР с Азербайджаном, Украиной, Белоруссией и Грузией провозглашался военный и хозяйственный союз между каждой из этих республик и с Россией. Однако ни в самих договорах, ни после их заключения не было определено, как далеко простирались рамки провозглашенного союза и каким должен быть механизм, призванный обеспечить претворение его в жизнь.

На основе данных договоров и соглашений республики активизировали и расширяли свою международную политику, приступив к установлению непосредственных контактов и связей с зарубежными государствами. Так, только за два года (1921—1922) Украина договорилась установить дипломатические отношения с Австрией, Италией, Латвией, Литвой, Германией, Польшей, Чехословакией, Грузией, Эстонией. Аналогичными были дипломатические шаги и других республик.

Стремление советских республик заявить о себе на международной арене, их активное вхождение в международную жизнь начали приносить свои плоды. В ряде столиц набирала силу идея о целесообразности признания той пли иной советской республики. К моменту образования СССР дальше всех продвинулась в этом отношении Украина. Ее юридически признали Эстония, Латвия, Литва, Германия, Польша, Турция. Фактически Украина была признана Австрией, Италией, Чехословакией.

Однако по мере укрепления международных связей и отношений стали возникать серьезные препятствия, причем с той стороны, откуда их меньше всего ожидали, — из Москвы. Постепенно стало выясняться, что декларированные в договорах с РСФСР “независимость” и “суверенность” каждой из сторон для российского государственно-партийного руководства, по крайней мере для большинства его членов, были не более чем ширмой, камуфлировавшей совсем другие виды и намерения на будущие взаимоотношения московского центра с многонациональными регионами бывшей Российской империи.

Весной 1921 г. во внутренней и внешней политике Советской власти произошел серьезный поворот: была введена новая экономическая политика, способствовавшая разработке концепции “сосуществования” России с капиталистическим окружением. Казалось, появилась возможность ослабить централизацию в отношении советских республик, но этого не произошло. Уже к концу 1921 г. проводимая партийно-государственным аппаратом линия на “дисциплинарное выживание” республик в международных целях получила свое логическое оформление. 8 декабря 1921 г. на заседании Политбюро ЦК РКП (б) по предложению наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина было принято специальное решение о том, что республики не могут заключать никаких договоров без предварительного согласовываться с Наркоминделом РСФСР. Все представители советских республик, находившиеся за границей, подчинялись полномочному представителю Российской Федерации. По существу, принятием данных решений суверенное право советских республик самостоятельно формировать свою внешнюю политику сводилось к минимуму. Ярким примером сложившегося положения стало подписанное 22 февраля 1922 г. “Соглашение о представительстве и защите правительством РСФСР интересов Советских Республик Азербайджана, Армении, Белоруссии, Бухары, Грузии, Украины, Хорезма и ДВР (Дальневосточной Республики) на Генуэзской Конференции” — международной конференции по экономическим вопросам.

А через несколько месяцев, в августе 1922 г., Сталин, уже ставший Генеральным секретарем ЦК РКП (б), предложил Центральному комитету большевистской партии рассмотреть подготовленный им проект резолюции, в которой уже прямо ставились вопросы о том, “чтобы признать целесообразным формальное вступление независимых советских республик: Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении — в состав РСФСР, оставив вопрос о Бухаре, Хорезме и ДВР открытым и ограничившись принятием договоров с ними по таможенному делу, внешней торговле, иностранным и военным делам”. В случае одобрения данного проекта Сталин предлагал его не публиковать в печати, а передать ЦК как “циркулярную директиву” для проведения его через ЦИК или съезды Советов упомянутых республик до созыва Всероссийского съезда Советов, на котором оно должно быть продекларировано “ как пожелание этих республик” /Известия ЦК КПСС. 1989. № 9, С. 192—193/.

Сталинская резолюция получила название проекта “автономизации”. Ее одобрили ЦК Компартии Азербайджана и Армении. Против выступил ЦК Компартии Грузии, заявив, что необходимо объединение хозяйственной и общей политики, но с обязательным сохранением всех атрибутов самостоятельности и независимости. ЦК Компартии Белоруссии высказался за сохранение существующего положения. ЦК Компартии Украины резолюции и проекта не обсуждал, но заявил, что придерживается принципа независимой Украины.

Ленин, исходя из того, что нет вещи хуже, чем недоверие нации, особенно много внимания уделял завоеванию этого доверия и решительно выступал против администраторских, и тем более насильственных методов решения национальных проблем. По его мнению, “не силой рубля, не силой дубья, не насилием, а добровольным согласием”, необходимо создавать многонациональные социалистические государства 1 . Именно поэтому, последовательно отстаивая принцип национального равноправия, В. И. Ленин подверг резкой критике сталинскую идею “автономизации”, т.е. объединение независимых советских республик путем их вступления в РСФСР на началах автономии. В продиктованном 30 декабря 1922 года в письме “К вопросу о национальностях или об “автономизации” В. И. Ленин с горечью заявил: “Я, кажется, сильно виноват перед рабочими России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточно резко в пресловутый вопрос об “автономизации”, официально называемой, кажется, вопросом о союзе советских социалистических республик”. Далее он добавил: “Видимо, вся эта затея “автономизации” в корне была неверна и несвоевременна” 2 . Он требовал “сугубой осторожности, предупредительности и уступчивости” в отношениях с малыми народами и в прошлом угнетавшимися национальностями, ибо “ничто так не задерживает развития и упроченности пролетарской классовой солидарности, как национальная несправедливость, и не к чему так не чутки “обиженные” националы, как к чувству равенства и к нарушению этого равенства, хотя бы даже по небрежности, хотя бы даже в виде шутки, к нарушению этого равенства своими товарищами пролетариями”.

Теоретическая работа Ленина была тесно связана с его политической и практической деятельностью. Руководимое им Советское правительство с первых же дней своего существования предпринимало важные шаги по осуществлению национальной политики. За основу своей деятельности правительство Ленина взяло такие начала, как самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства, равенство и суверенность народов, отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных предрассудков в СССР. В Белоруссии Президиум ЦИК утвердил решения совещания юридических консультантов республиканских наркоматов об обязательном переподтверждении поступавших из Москвы законодательных актов, затрагивавших деятельность официально не объединенных ведомств. Руководство автономий Российской Федерации поставило вопрос о предоставлении автономным республикам и крупным областным регионам России прав союзных республик в общей федеративной системе СССР.

В такой обстановке в апреле 1923 г. началось обсуждение национального вопроса на XII съезде партии. С докладом “О национальном вопросе” выступил Сталин. Разделяя понятия правового и фактического равенства, он поставил вопрос о некотором ограничении независимости республик, причем одинаково для всех. Однако это ограничение Сталин компенсировал правом каждой республики на выход из Союза, что дополнялось также правом свободного развития национального языка, национальной школы, национальной культуры.

Однако для подавляющего большинства оппонентов Сталина главным в понимании независимости продолжали оставаться четкое разграничение сфер правомочности Союза и местного самоуправления на всех уровнях, обеспечивающих возможность самостоятельного, суверенного определения основ социально-экономического, общественно-политического и культурного развития. Наиболее четко это положение сформулировал грузинский делегат Мдивани, впервые провозгласивший лозунг: “Сильные республики — сильный центр”. По его мнению, это означало создание централизма и децентрализма, дополняющих друг друга, и чем сильнее будут развиваться республики, тем сильнее будет Советский Союз. В таких условиях каждая республика имела бы равные права и существовала бы возможность свободного развития всех национальных меньшинств, населявших Советскую Россию.

Отстаивая свободу национального развития, Советская власть не ограничивалась лишь словами, декларациями, изданием законов и распоряжений. Она на деле последовательно претворяла в жизнь этот важнейший принцип своей национальной политики. Уже в первые месяцы и годы после Октября Советское правительство безоговорочно признало независимость и право на самостоятельное существование Украины, Финляндии, Армении, Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии. За первые пять лет после 1997 г. на территории Советской России, несмотря на тяжелую обстановку гражданской войны, было создано 33 национальных государства и национально-государственных образования: четыре самостоятельные советские республики (РСФСР, Украина, Белоруссия и Закавказская Советская Федеративная Социалистическая Республика), 13 автономных республик и 16 автономных областей.

30 декабря 1922 г. состоялся I съезд Советов Союза ССР, на котором делегации РСФСР, Украины, Белоруссии и Закавказской Федерации подписали договор об образовании Советского Союза. Тем не менее трения по вопросам создания СССР продолжались. Уже в начале января 1923 г. в ЦК РКП (б) поступило письмо от группы грузинских коммунистов. В нем ставились вопросы, связанные с объединением закавказских республик. На Украине один из партийных руководителей — Н. Скрыпник попробовал вставить в уже упомянутую Декларацию I съезда Советов мысль о том, что “национальность сможет проявить свою волю, свое умение хозяйничать, свое умение творить новую жизнь”.

Это был последний съезд Коммунистической партии, на котором всесторонне и обстоятельно обсуждался национальный вопрос. С тех пор (с 1923 г. и до роспуска КПСС) ни теоретического, ни политического, ни практического обсуждения национального вопроса на партийных съездах не было. Были лишь “дежурные” вставки в съездовские резолюции о дальнейшем усиленном развитии национальных отношений в многонациональном СССР 1 .

1 Справедливости ради, отметим, что после XII съезда РКП (б) были приняты: решение Г/ совещания ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей (июнь 1923 г.) об очередных задачах партии в работе среди работниц, крестьянок и тружениц Востока; резолюция пленума ЦК РКП (б) (январь 1925 г.); резолюция пленума ЦК РКП (б) (апрель 1925 г.) о мерах по дальнейшему развитию экономики и культуры народностей Севера; постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР (март 1957 г.).

После смерти В. И. Ленина выработанная им и Советским правительством практика национальной политики все больше и больше перерождалась в сторону деформации и принципиального изменения ее основных положений носителями экстремистских слоев большевизма во главе со Сталиным. Доктринерское осуществление социалистического строительства и национальной политики стал определять главным образом партийно-государственный аппарат, выражавший интересы нарождавшегося бюрократического слоя руководящих верхов партии и Советского государства. Более того, этот слой использовал в корыстных целях революционные и социалистические настроения широких масс трудящихся. Новая сталинская партийная и советская бюрократизация стремилась закрепить свою власть за счет централизма и огосударствления экономики. Репрессивная практика стала логическим следствием данной политики.

В сложившихся условиях “имперские замашки” партийно-государственного аппарата не могли не появиться и тем более не проявиться. Но от них больше всего пострадал русский народ, а с ним и все проживающие в Советской России. Каждый народ переживал свою драму. Для украинцев и белорусов — это драма могучего вассала, вынужденного подчиняться сюзерену в лице партийно-государственного аппарата, для прибалтийских народов — угроза ассимиляции, утрата языка и культуры, для армян и азербайджанцев — очевидная опасность физического взаимоистребления, для среднеазиатских и других народов — разрушение традиционного жизненного уклада, для малых народов Севера — угроза физического вымирания. Русские переживали трагедию бессмысленного для них выполнения интернационального долга “старшего брата” при решении одной из главных проблем национальной политики Коммунистической партии и Советского правительства — ликвидации фактического неравенства народов многонациональной страны.

Чтобы яснее представить сложность и тяжесть решения поставленной задачи, напомним вкратце, что представляли собой народы бывшей Российской империи в социально-экономическом и культурно-политическом отношениях. Если центр и западные национальные районы (Прибалтика, Украина) были районами с высокоразвитой промышленностью и товарным сельским хозяйством, то Средняя Азия представляла собой чисто аграрный район с примитивным кочевым скотоводством. В культурном отношении разрывы были не менее разительными. Если коренное население маленькой Эстонии имело грамотность почти 100%, то в Средней Азии и Казахстане — всего 2—3%.

Каковы же были государственно-правовые рычаги и мероприятия, направленные на выполнение Россией своего интернационального долга по ликвидации фактического неравенства ранее отсталых народов?

Прежде всего это обеспечение опережающих темпов развития. С этой целью Россия сознательно шла на предоставление различных льгот и преимуществ отсталым ранее народам за счет русского и других более развитых народов. Оказывалась прямая материальная помощь: до 40-х гг. бюджеты многих союзных республик на 40—80% в своей расходной части пополнялись за счет дотаций. Далее, политика строилась таким образом, что закупочные цены в ранее отсталых районах были выше себестоимости производимого продукта. Для основной сельскохозяйственной продукции устанавливались заниженные цены. По каналам закупочных цен часть доходов изымалась из развитых районов, и производилось их перераспределение. Наконец, осуществлялась политика коренизации аппарата — привлечение лиц коренной национальности к партийной и государственной работе. Существовала система льгот и преимуществ для зачисления в вузы и в аспирантуру представителей коренной национальности из Средней Азии, Казахстана, Закавказья, автономных республик Российской Федерации (создание дополнительных факультетов и вузов, национальная бронь, повышенные и персональные стипендии и т.д.).

В результате к середине 30-х гг. можно было сказать, что проблема фактического неравенства была решена. Отсюда следовало, что по мере выравнивания социального, экономического и культурно-политического уровня народов отпала необходимость в различного рода льготах и преимуществах. Они перестали быть оправданными, а в дальнейшем могли привести к нарушению принципов экономического и культурного равенства. А это в конечном итоге могло оказаться одним из источников рецидива национализма, воспитания национальной ограниченности, так как привычка получать льготы и преимущества за свою национальную принадлежность неизбежно культивирует узкий, бытовой национализм, национальную ограниченность. И начинает создаваться новое фактическое неравенство. Например, по данным таджикского историка Х.Г. Гадаева, в начале 50-х гг. средний доход колхозов Узбекистана был в 9 раз выше, чем в РСФСР, почти в 15 раз выше, чем в Белоруссии 1 . И это называлось “торжеством ленинской национальной политики”. Ничего себе, торжество! А по данным бывшего Центрального государственного архива народного хозяйства СССР (ЦГАНХ СССР) один и тот же трудодень колхозника Центральной Нечерноземной зоны Российской Федерации оценивался почти в 20 раз ниже, чем колхозника Грузии.

1 См.: Гадаева Х.Г. Торжество ленинской национальной политики КПСС. Душанбе, 1962. - С. 15-16.

Не произошли существенные изменения и в налоговой политике. По-прежнему вся тяжесть налогов падала на республики, наиболее пострадавшие от Отечественной войны. Так, по данным того же ЦГАНХ СССР Белоруссия сдавала в фонд обязательных поставок государству на 25% мяса больше, чем Грузия, а В фонд обороны (во время войны) — в 2 раза больше. Нетрудно подсчитать (сравнивая количество населения), что каждый колхозник-белорус получал в 6—7 раз меньше мяса колхозника Грузии только на основе “законной” налоговой политики. Небезынтересно отметить, что вплоть до уничтожения СССР, действовали неоправданные различия в налогах. В республиках Прибалтики, например, налог за пользование 1/100 га был в 3 раза меньше, чем в соседних Ленинградской, Псковской и Смоленской областях (при примерно одинаковых природных условиях).

Все это в конечном итоге повлекло за собой ряд последствий национального, демографического и экономического характера: рабочий класс среднеазиатских республик оказался преимущественно русским (лица коренной национальности составляли примерно 10%); в селах большинства областей Российской Федерации резко упала численность трудоспособного населения, большинство было лицами преклонного, нетрудоспособного возраста (средний возраст смоленского, рязанского и тамбовского колхозника достигал 70 лет); сельские районы почти всех русских областей оказались пораженными депопуляцией, и это при условии постоянного прироста узбеков, туркмен, таджиков, казахов, азербайджанцев (в несколько раз выше, чем даже в Китае и Индии) культурное строительство с помощью льгот и привилегий привело к тому, что у русских оказался почти самый низких процент кандидатов и докторов наук (на 100 научных сотрудников наиболее высокий показатель по числу специалистов с высшим образованием на душу населения был в бывших республиках Закавказья и Прибалтики).

Что же касается темпов развития промышленного производства по бывшим республикам, то их коэффициенты в 1970 г. составляли (если 1960 г. принять за 100%): в целом по СССР — 227; в Литве — 303; в Казахстане — 255; в Белоруссии — 295; в Армении — 270, в Российской Федерации — 215 (темпы устойчиво ниже). Если же учесть, что в состав РСФСР входили районы быстрого, первоочередного освоения (Сибирь, Дальний Восток), то становится ясно, что большинство европейских районов РСФСР развивалось гораздо медленнее, чем национальные республики.

“Имперские замашки” партийно-государственного аппарата в отношении русского народа и русскоязычного населения России очевидны. То же можно сказать и о других народах. Рассмотрим данное утверждение на примере республик Средней Азии.

В условиях бывшей Российской империи народы среднеазиатских республик были разобщены Туркестанским генерал-губернаторством, Бухарским эмиратом и Хивинским ханством. Туркестан, по определению В.И. Ленина, являлся колонией “чистейшего типа”. Бухара и Хива по политическим соображениям не были включены в состав Российской империи, но это не меняло их характера.

В 1918 г. Туркестан стал первой многонациональной автономной республикой в составе Российской Федерации, а в 1920 г. была создана переходная форма государственного устройства — Бухарская и Хорежская Советские республики. Ленин неоднократно отмечал политическую значимость осуществления национальной политики большевиков в Средней Азии для всех угнетенных народов Востока: “Для всей Азии и для всех колоний мира, для тысяч и миллионов людей будет иметь практическое отношение Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам. Я очень прошу вас обратить на этот вопрос сугубое внимание, — приложить все усилия к тому, чтобы на примере, делом установить товарищеское отношение к народам Туркестана — доказать им делами искренность нашего желания: искоренить все следы империализма”. Так он писал в своем письме товарищам коммунистам Туркестана.

Эти искренние рекомендации, высказанные в 1919 г., не были выполнены. Более того, они не только игнорировались, но и грубо извращались центральными и местными партийными и советскими органами. Уже в начале 1920 г. был нанесен решительный удар по скромным попыткам туркестанских коммунистов создать Туркестанскую Советскую республику и Коммунистическую партию тюркских народов. Несмотря на то что данные предложения основывались на создании Советской республики и Коммунистической партии, они были объявлены “националистическими”, “пантюркистскими” и, что особенно удивительно и непонятно, “панисламистскими”. Один из авторов указанных предложений, поддержанных конференцией туркестанских коммунистов, Турар Рыскулов был освобожден от поста председателя Туркестанского ЦИК Советов депутатов.

По существу, в Средней Азии национальная политика Советской России в основе своей была продолжением политики царизма по принципу “разделяй и властвуй”. Не случайно на VI совещании ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей, состоявшемся в июне 1923 г., руководители Туркестанской республики Икрамов и Ходжанов говорили, что между Туркестаном нынешним и Туркестаном царским нет никакой разницы, что он остался таким же, каким был при царе. Не иначе как принцип “разделяй и властвуй” был заложен в основу идеи национально-территориального размежевания Средней Азии, проведенного осенью 1924 г.

Но особенно много извращений национальной политики было допущено во взаимоотношениях между Российской Федерацией и ее автономными республиками и областями. Политбюро ЦК ВКП (б) в 1926 г. вынуждено было создать специальную комиссию по подготовке и рассмотрению вопросов национально-государственного строительства в национальных районах РСФСР. Председателем комиссии был утвержден председатель Калинин. Учитывая затяжной характер работы комиссии, Отдел Национальностей при Президиуме ВЦИК СССР и Правительство РСФСР в ноябре 1926 г. создали Частное совещание националов — членов Всероссийского ЦИК и ЦИК Союза ССР для предварительного обсуждения вопросов национально-государственного строительства в Российской Федерации.

Среди принципиальных вопросов, которые обсуждались на совещании, можно выделить следующее: о праве свободного вхождения и выхода отдельных национальностей из Российской Федерации; о создании (по аналогии с Союзным ЦИКом) Совета Национальностей с передачей в его подчинение таких организаций, как Комитет Севера, Федеральный земельный комитет и других, ведающих национальными функциями автономных государственных образований; о конституционной Федерации автономных республик в аспекте расширения бюджетных прав и разграничения функций необъединенных наркоматов РСФСР; о расширении прав автономных объединений, в частности отличия их от существовавших в то время губерний; о разработке точного критерия для преобразования автономной области в автономную республику; об определении условий для включения автономных республик и областей в краевые и другие объединения; о большей самостоятельности от центра в вопросах землеустройства и землепользования между коренным и пришлым населением автономных республик и областей.

Частное совещание приняло развернутый документ — “Предложения частного совещания националов — членов ВЦИК и ЦИК Союза ССР и других представителей национальных окраин”. Констатировав определенные достижения Советского государства в области осуществления национальной политики в национальных республиках и автономных областях, совещание отметило их недостаточность и сочло необходимым выполнение следующих положений.

• В области хозяйственного строительства: решительно поставить задачу (пока лишь поставить) создания промышленных очагов в остальных странах, имеющих для этого соответствующую минерально-сырьевую базу, с одновременной подготовкой национальных кадров. Для ликвидации существовавших ненормальностей в хозяйственных взаимоотношениях РСФСР с национальными автономными объединениями предлагалось усилить плановую разработку хозяйственных вопросов, а главное — добиться реального отражения в государственном бюджете России нужд и потребностей национальных окраин. В этой связи предлагалось безотлагательно обязать Госплан и Центральное статистическое управление РСФСР внимательно изучить потребности национальных районов, в частности выявить и определить коэффициент удельного веса и степени отсталости в каждой российской автономии для правильной разработки хозяйственно-культурных мероприятий их разносторонней жизни.

• В области советского строительства: была отмечена скудность законодательства по вопросам автономных республик и областей, недостаточно ясная, поддающаяся произвольному толкованию, формулировка существующих законов, которая способствует постоянному нарушению прав автономных республик и областей. Поэтому было предложено: закрепить конституционные права автономных образований в соответствующих законодательных актах; увеличить количество представителей автономных республик и областей в составе членов ВЦИК и в Президиуме ВЦИК с приданием определенного влияния в области развития национальных отношений, в законодательной работе руководящих органов Российской Федерации; создать особые секции в руководящих органах, задача которых должна была состоять в приспособлении, а главное — в учете особенностей и нужд автономных образований центральным аппаратом РСФСР.

Разумеется, материалы совещания сыграли свою положительную роль в деле дальнейшего политико-экономического и государственно-правового развития автономных республик и областей, а также национальных меньшинств Российской Федерации. В частности, комиссия Политбюро ЦК ВКП (б), возглавляемая Калининым, была вынуждена отметить, что развертывание советского и хозяйственного строительства в стране обнаружило тенденцию чрезмерной централизации со стороны центральных органов и стремления к расширению автономных прав со стороны республик и автономных областей.

Сложность проблем национально-государственного строительства и развитие государственно-правовых норм при наличии вышеуказанных двух тенденций требовали серьезного уточнения правовых взаимоотношений между центром и местами. Комиссия Политбюро ЦК ВКП (б) вынуждена была поставить вопрос о необходимости постепенного перехода автономных областей в автономные республики в связи с тем, что положение автономных областей ни количеством населения, ни культурным уровнем, ни экономическим развитием практически от автономных республик почти ничем не отличается. Отсюда возникает необходимость оформления и уточнения прав национально-государственных образований: в основу Конституции автономных республик должны быть положены право законодательства для местных наркоматов, право частной и общей амнистии, а также бюджетное право. Вмешательство же высших органов Российской Федерации в государственные автономии должно быть ограничено порядком высшего надзора над соблюдением общих начал, установленных Конституциями РСФСР и СССР.

Комиссия Политбюро ЦК ВКП (б) уделяла внимание и вопросам партийного строительства. Это было естественно, коль скоро партия была правящей. Небезынтересно отметить, что в материалах Комиссии, так же как и Частного совещания, говорилось не о руководящей, а об авангардной роли партии в национально-государственном строительстве, что, естественно, не является одним и тем же понятием. Среди вопросов партийного строительства выделяется вопрос качественного роста партийных рядов в национальных районах. А для этого, по мнению Комиссии, принципиальное значение приобретала борьба с различными группировками, существовавшими в местных парторганизациях, регулятором которых является европейская часть партии, а в ней еще много лиц, не знакомых с нравами, обычаями и языком трудовых масс республик, имеющих уклон в сторону недооценки национальных особенностей и национального языка в партийной работе, высказывающих высокомерно-пренебрежительное отношение к этим особенностям.

В советской историографии материалы Частного совещания националов — членов ВЦИК и ЦИК Союза ССР, равно и материалы Комиссии Политбюро ЦК ВКП (б), замалчивались. Это происходило отчасти потому, что они находились в фондах секретного хранения и не выдавались для исследовательской работы, но скорее всего по причинам цензурного характера. В практической же работе в области национально-государственного строительства они сыграли свою роль. Разумеется, не все было осуществлено на практике, но уже то, что данные вопросы поднимались, обсуждались и оставались на заметке в высших инстанциях, имело в рассматриваемое время принципиальное значение.

К сожалению, при проведении нового районирования СССР и РСФСР и нового административно-территориального деления упразднение губерний и создание новых областей практически почти не изменили государственно-правовое положение автономных областей. Автономные республики продолжали резко отличаться от союзных республик. Вместе с тем результаты Частного совещания и материалы Комиссии Политбюро ЦК ВКП (б) в конечном итоге продолжали оказывать влияние на процесс национально-государственного и правового развития в течение всего существования Советского Союза. Но, пожалуй, наибольшую пользу они принесли уже в условиях перестройки, особенно после перестроечного периода. Многое из того, что было сделано в борьбе за суверенизацию национально-государственных образований как Российской Федерации, так и бывшего Союза ССР, было, по существу, заимствовано из рассмотренных выше материалов Частного совещания националов — членов Всероссийского ЦИК и Союзного ЦИК СССР.

В целом же в первые годы после смерти Ленина, как в общем-то и в первые десятилетия Советской власти, практика государственной национальной политики Советской России отличалась величайшей деликатностью, осторожностью, уступчивостью в подходе к проблемам национальных и межнациональных отношений, нетерпимостью к малейшей несправедливости на национальной почве. Более того, она была проявлением подлинного интернационализма.

Но уже в конце 20-х гг. стала проявляться тенденция отхода от нее, а позднее даже деформация и извращение заложенных в нее основных ленинских принципов. В сознание людей постепенно внедрялся миф о Сталине, как о главном теоретике в национальном вопросе. Особенно превозносилась его статья “Марксизм и национальный вопрос”, написанная еще в 1913 г. Ее начали именовать классическим произведением, в котором обоснованы теория и программная установка большевизма по национальному вопросу. Справедливости ради следует отметить, что Ленин в свое время весьма положительно отзывался о ней.

На смену ленинской национальной политике пришла сталинская, с ее административно-командными методами управления, волевыми решениями, недоверием, подозрительностью и жестокостью к людям разных национальностей, диким произволом в отношении целых народностей. Все это не могло не сказаться на нравственно-этических, культурно-бытовых, этнографических и других особенностях социалистического строительства в национальных республиках и автономных областях. Все более и более стали проявляться отголоски былой родоплеменной вражды, что, в свою очередь, способствовало возникновению и развитию в партийной и советской работе групповщины, доносительства, протекционизма и других порочных явлений.

Иногда Сталин высказывал правильные теоретические суждения в области развития национальных отношений. Так, выступая на XII съезде партии в 1923 г., он определил классовую сущность национального вопроса в условиях Советской власти как установление правильных отношений между государством и крестьянством (по преимуществу крестьянством ранее угнетенных национальностей). Он даже называл деревню “хранительницей национальности”. Но через несколько лет его же тезис об обострении классовой борьбы в социалистическом обществе обернулся репрессиями против носителей “буржуазного национализма”. Эта беда не миновала национальные республики и автономные области, национально-государственные образования не только Советской России, но всего Советского Союза.

В 30-е гг. разрыв между марксизмом-ленинизмом и сталинской практикой решения национального вопроса значительно усилился. С одной стороны, провозглашались правильные лозунги “отца народов” о дружбе народов и консолидации национальностей, с другой — учащались случаи ущемления прав и интересов той или иной национальности. В годы Великой Отечественной войны этот разрыв достиг чудовищных размеров. Сталинский произвол испытали на себе немцы Поволжья, татары Крыма, чеченцы, ингуши и балкарцы Северного Кавказа, калмыки, турки и месхетинцы. Они насильственно “вырывались” со своих родных мест. Переселялись разные народы, но формы и методы переселения были одни и те же. Различия просматривались лишь в мотивациях процессов переселения. Но и они имели “общий знаменатель” — “враждебное отношение отдельных групп данных народов к Советской власти”.

Советские немцы выселялись якобы за тесные связи с германскими захватчиками. Указом Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. 380 тысяч немцев Поволжья были отправлены в Сибирь, на Алтай, в Казахстан, Бурятию. В феврале 1944 г. была ликвидирована Чечено-Ингушская АССР за организованную вооруженную борьбу против частей Красной Армии и создание диверсионных банд в советском тылу. Нелепость данного обвинения очевидна. Чечено-Ингушетия оккупации не подвергалась, а все ее взрослое мужское население находилось в армии. Выселялись в основном старики, женщины, дети. Почти 150 тыс. чеченцев и ингушей было переселено в Казахстан и Киргизию. Только в феврале-марте 1944 г. на постоянном жительстве в Казахстане и Киргизии оказалось свыше 600 тыс. человек (чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев). Все они назывались спецпереселенцами, спецконтингентом. Продолжалось это и в более позднее время. Так, в ноябре 1944 г. были переселены из Грузии турки, курды, хемшиды.

Режим проживания спецпереселенцев был весьма жестким. Так, даже в 1948 г. для чеченцев и ингушей была введена уголовная ответственность за побеги из мест обязательного и постоянного поселения депортированных лиц. Если в свое время не определились сроки высылки народов Северного Кавказа, то теперь указывалось, что переселение в отдаленные районы Советского Союза для них проведено навечно, без права возврата к прежним местам жительства. За самовольный выезд из места жительства виновный Особым совещанием при МВД СССР приговаривался к 20 годам каторжных работ.

Конечно, переселение народов — вина Сталина и его преступного окружения. Вместе с тем следует признать, что находились и отщепенцы в числе депортированных народов. Так, из среды карачаевского народа в 1943 г. было обезврежено 65 вооруженных группировок общей численностью 1416 человек, выловлено около 2000 дезертиров, 300 фашистских пособников, 182 бандита-одиночки.

Геноцид, осуществленный в отношении ряда народов Северного Кавказа, коснулся и части жителей Дагестана — аварцев, даргинцев, лезгин, лакцев. Они оказались дважды насильственно переселенными с тех или иных мест: в 1944 г. были переселены в Чечено-Ингушетию, в те места, откуда жителей выселили в Среднюю Азию и Казахстан, а в 1957 г., когда произошло восстановление Чечено-Ингушской АССР, люди из переселенных районов Дагестана вновь были возвращены на прежнее местожительство.

Такие же лишения испытал и калмыцкий народ. Дело в том, что фашисты предполагали образовать Рейхскомиссариат “Калмыцкая область”, исходя из ложной предпосылки о неприемлемости калмыками идей социализма. В сентябре 1942 г. гитлеровское командование даже приступило к формированию “калмыцкого корпуса”. С помощью угроз и насилия им удалось сформировать несколько кавалерийских эскадронов. Этого было достаточно, чтобы в декабре 1943 г. ликвидировать Калмыцкую АССР. Калмыцкий народ, среди которого около 65% были дети до 16 лет, насильственно был переселен в районы Сибири, Киргизия и Узбекистана. Отдельные группы были этапированы даже на Чукотку и Сахалин.

Тяжелыми оказались 40-е гг. и для балкарского народа. В марте 1944 г. его население также было подготовлено к депортации. Мотив тот же: активное пособничество врагу. Значительная часть из 35 тыс. балкарцев была переселена в районы Казахстана и Киргизии, а земли, принадлежавшие балкарцам, передавались в пользование Кабардинской АССР и Грузии. Пострадал и 100-тысячный карачаевский народ: Карачаевская автономная область была ликвидирована, а на ее территории появились города и поселки с грузинскими названиями.

В сентябре 1944 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР о выселении крымских татар. Это была противозаконная акция, так как нельзя смешивать в одну кучу подлецов и честных людей. Несколько батальонов из числа лиц крымско-татарской национальности, воевавших, а точнее, выполнявших полицейские функции в Крыму на стороне немецко-фашистских захватчиков, нельзя было смешивать с крымско-татарским народом.

Реабилитация спецпоселенцев, депортированного населения и восстановление их государственности начались после XX съезда КПСС, разоблачившего сталинщину, и продолжались несколько лет. Лишь в мае 1990 г. государственная комиссия по проблемам крымских татар приняла концепцию государственной программы их возвращения в Крым. Много нерешенных проблем национального характера сохранилось у народов Кабардино-Балкарии.

Совершенно очевидно, что в различных регионах Российской Федерации, в том числе и в автономных республиках и автономных областях Северного Кавказа, есть свои специфические особенности. Но существуют и другие проблемы национальной политики России, о которых мало пишут и еще меньше знают широкие круги россиян. Это касается судьбы малочисленных народов. То, что здесь имеется большой набор проблем свидетельствует положение хотя бы народов Севера.

Мы много и справедливо говорим и пишем о тяжелой судьбе бывших репрессивных народов. Это понятно. Но мы практически молчим, что в связи с промышленной добычей полезных ископаемых на Севере, по существу, шла та же депортация малых народов. Справедливости ради отметим, что этр называлось прогрессом вытеснения коренных народов. Между тем орочи, например, с 1956 г. были переселены 5 раз, их осталось всего лишь 425 человек. До 35% эвенков, нанайцев, улечей, удэгейцев, эскимосов, ительменов, сроков, орочей проживают за пределами территорий своего традиционного расселения.

По данным переписи 1989 г. (по сравнению с 1979-м) прирост коренных народов Севера (в процентах) снизился — с 21,6 до 14: Эвенский автономный округ —с 17,3 до 13; Таймырский автономный округ — с 12,8 до 11,9; Ненецкий автономный округ —с 16,2 до 4,2; Чукотский автономный округ — с 10,0 до 7,3; Ханты-Мансийский автономный округ — с 3,8 до 1,3 . Все это говорит о том, что если сложившаяся тенденция сохранится, то уже в обозримом будущем многие из малочисленных народов могут просто раствориться среди других. Можно и нужно, разумеется, винить Советскую власть за то, что она не все учла при образовании суверенных республик, допустила много серьезных ошибок в их национально-государственном устройстве и развитии. Но нельзя отнять у Советской власти то, что именно благодаря ей многие народы впервые обрели или восстановили свою государственность.

В каком же направлении пойдет дальнейшее развитие национальных отношений в России. Где оптимальный вариант для того путь развития, который в наибольшей степени соответствует ее интересам как многонационального государства? Это тем более важно, что в политическую историю России 1992 г. вошел как год, когда впервые в мирное время уровень смертности превысил уровень рождаемости. Даже по официальной статистике, население России только за девять месяцев сократилось на 22,6 тыс. человек. Россия, как и всякая держава мира, стоит ныне на историческом перекрестке межнациональных отношений, вызванных как своими внутренними проблемами, так и проблемами бывших республик Советского Союза.

Советский Союз был федерацией лишь по форме, декларированной в Конституции. Его населяло свыше 100 наций и народностей, различных по языку, культуре, особенностям быта и исторических судеб. В нем было представлено около 130 языков коренных народов, в том числе языки, основная масса носителей которых находилась за пределами СССР. Языки коренных народов Советского Союза были распространены в 15 союзных, 20 автономных республиках, восьми автономных областях и десяти автономных округах. Отрицательные последствия такого национально-государственного устройства видны, в частности, из того, с чем мы столкнулись после сознательного развала СССР. Это свыше 60 млн человек, живущих, как принято теперь говорить, вне своих республик (суверенных, независимых государств), причем около 30 млн из них — русские.

“Оккупанты — вон!” (в лучшем случае — мигранты) слышат русские в Прибалтике и в Молдавии. В Азербайджане, да и в других южных республиках, русских гонят более изощренно: “Русские, не уезжайте! Нам нужны рабы!” А что же Россия?

Празднуя победу демократии в России, нельзя не замечать трагедии людей, оставшихся за ее государственными пределами? К сожалению, в парламенте эта тема звучит весьма редко. Как и при Советской власти, в Верховном Совете, да и Федеральном собрании политика весьма часто существует отдельно от жизни людей. И если шесть лет перестройки были потеряны Союзным правительством, то и нынешнее Российское правительство топчется на месте.

Между тем, как и СССР, Российская Федерация была федерацией лишь по форме. Русские, составляющие свыше 80% населения, оказались расчлененными по субъектам Федерации настолько, что об их собственной государственности не приходится говорить. Связующей нитью народов России выступает высокая степень политичности национально-государственного образования Российской Федерации. Только шесть из множества народов России насчитывают в своих республиках свыше 50% коренного населения (чуваши — 69, тувинцы — 64, коми-пермяки — 60, чеченцы — 58, буряты Агинского Бурятского автономного округа — 55, осетины — 58). В республиках Российской Федерации, вместе взятых, коренное население составляет 32%, а в автономных округах — лишь 10,5%. Отсюда следует только один объективный вывод: народам России предназначено жить лишь в одном государстве — федеративном и по духу, и по форме, и по содержанию.

В этой связи на пути решения национально-государственного вопроса определились две основные опасности для дальнейшего развития национальных отношений многонациональной России.

Первая — стихийный или скорее всего искусно спровоцированный подъем русского национализма как защитная реакция на угрозу расчленения России и оскорбления национального достоинства русских, выражающиеся в русофобии и шовинизме, характерных для ряда национальных регионов России и бывших республик Советского Союза.

Вторая — попытка повернуть Россию к дореволюционному устройству, поделив ее на губернии. На практике это означало бы насильственную колонизацию национальных республик.

Чтобы избежать этих опасностей, необходимо, как считают социологи — ученые РАУ-Корпорации (международной неправительственной научно-исследовательской и образовательной организации), найти идеальный путь к подлинно федеративному государству, то есть к заключению полноправного федеративного договора между республиками. По их мнению, края и области России как субъект федерации должны быть (де-факто) уравнены в правах с республиками при возможном формировании в последующем интеграционных образований (губерний, земель). Чем шире будет уровень местного самоуправления, тем прочнее реальная интеграция межцу субъектами Федерации, в том числе русских регионов.

Формирование такого федеративного государства открыло бы возможности возрождения во многом утраченных связей России с государствами ближнего зарубежья. Рано или поздно это произойдет, и тогда возникнет новое содружество свободных народов и государств, качественно отличающее от ранее существовавших форм союзной и республиканской федерации.

Опыт изучения национальных аспектов политической истории Советской России показывает, что мы весьма смутно представляли сущность действительного развития национальных отношений. А то, что знали, воспринимали в свете догматов “Краткого курса” и решений партийного руководства, отвергавших любое инакомыслие. В действительности же, национальные отношения, национальные аспекты политической истории Советской России многоплановы и богаты по содержанию как в национально-региональном, так и в национально-идеологическом разрезе. Особенно это ясно в современных условиях, когда ушло в прошлое руководящее положение КПСС в обществе, когда право на идейное rf политическое руководство достигалось не доказательствами, а указаниями.

Исторический опыт свидетельствует, что многие, подчас кровавые национальные взаимоотношения тесно связаны с теоретической и политической борьбой интернационалистов и националистов. Отсюда следует, что теория и практика национальных отношений нуждаются в систематическом осмыслении и развитии прежде всего потому, что любая политическая деятельность приносит огромный вред, если игнорирует национальный фактор, пренебрегает особенностями наций и народов. Вместе с тем исторический опыт подтверждает ленинский вывод о том, что национальный вопрос периодически прорывается на политическую авансцену общественной жизни и отражает, как правило, болезненное состояние общества в целом.

Не следует забывать и о том как тонка, почти незаметна граница между национальным и националистическим. Об этом свидетельствует печальное наследие тех лет, когда, прикрываясь ленинскими принципами и мнением Коммунистической партии и Советской власти, авантюристы и карьеристы, преступники и аферисты чинили насилие над людьми и народами в 30—40 гг., бесцеремонно игнорировали глубинные национальные интересы в эпоху застоя и волюнтаризма, превратили политику центра в эгоистическое безразличие во время перестройки и послеперестроечного перехода к демократическому правовому государству, что не могло не породить изначально справедливых национальных требований и претензий к союзным органам государственного управления и партийного руководства. В таких сложных условиях лидеры ряда национальных движений не смогли удержаться в цивилизованных рамках признанных мировым сообществом межнациональных отношений. Более того, их политические позиции стали приобретать расистский оттенок, а национальная гордость постепенно и незаметно трансформировалась в кичливость, нетерпимость и даже враждебность по отношению к “инородцу”.

Именно поэтому в современных исторических условиях должны формироваться идеи нового интернационализма, утверждающего консолидацию множественных, нередко противоречивых интересов, идеалов и целей различных народов во имя общего блага и выживания перед лицом глобальных опасностей. Здесь особую значимость приобретает исторический опыт интернационального воспитания и сплочения масс, не противоречащий общечеловеческим ценностям, ибо он направлен на защиту прежде всего угнетаемой части общества. Этот опыт учит всех честных людей без различия их идеологий знать истинную правду о развитии национальных отношений в прошлом, чтобы не делать трагических ошибок в настоящем и будущем.

Контрольные вопросы

1. Какие основные принципы экономического, политического и культурного строительства в эпоху диктатуры пролетариата провозглашала “Декларация прав трудящихся и эксплуатируемого народа” и как она отвечала идее создания свобод ного союза свободных наций?

2. Какие исторические предпосылки существовали для возникновения военно-политического союза советских республик в годы гражданской войны?

3. По каким основным вопросам объединения независимых советских республик шла дискуссия в ЦК РКП (б) и на XII съезде партии в 1923 г.? Что означал сталинский план “автономизации”?

4. Как с позиций современности оценить суть ленинских взглядов на решение национального вопроса?

5. В чем заключается суть разрыва между ленинской теорией по национальному вопросу и сталинской практикой решения этого вопроса в 30—40-х гг.?

6. Каковы исторические последствия насильственного переселения некоторых народов России для судеб самих народов и существования СССР?

7. Имелись ли достаточные основания у руководства гитлеровской Германии предполагать, что Союз ССР нестойкое образование и что в чрезвычайных обстоятельствах он распадется после первых недель войны?

8. Как дружба и братство советских народов проявились в ходе Великой Отечественной войны и почему эти качества настолько изменились за почти 50 лет, что в результате произошел распад Советского Союза?

9. Какие пути и формы могут быть использованы в настоящее время для решения национально-государственного вопроса в рамках автономий Российской Федерации, а также в отношениях их со странами — бывшими советскими республиками? Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история