s one of Tyry », то есть сыне Тирского царя, который был « his maist masen » — его (Соломона) мастером-ка-менщиком 16 .

Итак, в первой половине XV в. Хирам признавался вольными каменщиками. Начиная с этого времени и вплоть до 1724—1725 гг. (когда, по словам Джонса, легенда о Хираме систематически стала использоваться при посвящении в степень Мастера) располагается пе риод ритуальной «драматизации» героя легенды. Теперь уже невозможно установить с большей или меньшей мерой достоверности авторство этой пьесы или хотя бы дату ее написания.

Нам представляется необоснованной гипотеза о ро зенкрейцерском авторстве «драмы о Хираме», хотя бы по тому, что центральная легенда розенкрейцеров повест вует о том, как было найдено неповрежденное тело Кристиана Розенкрейцера. Будь розенкрейцеры авторами ле генды о Хираме, то она вошла бы в масонский обиход с середины XVII в. и была бы принята многочислен ными английскими розенкрейцерами, которые получили бы членство в масонских ложах.

Впрочем, гипотеза о том, что легенда о Хираме относится к периоду после 1717 г . (когда была создана первая Великая ложа Англии), скептически оценивается и таким авторитетом в области истории масонства, каким является Б. Джонс ''. Он полагает невероятным, что новая масонская организация, пусть и обладающая весьма гибкой структурой, могла бы в течение всего нескольких лет «навязать» применение откровенно нового текста многочисленным ложам, разбросанным по всей Великобритании и являвшимся ревностными хранителя ми традиций.

Во всяком случае, установлено, что один из элемен тов легенды о Хираме был известен и в течение дол гого времени применялся масонами при посвящении в степень Подмастерья. Речь идет о «пяти точках» кон такта между Достопочтенным Мастером и посвящаемым в Мастера. Согласно Джонсу, эти точки соприкос новения символизировали попытку узнать секреты ма стерства у мертвого тела |8 .

Говоря о происхождении легенды о Хираме, следует также иметь в виду, что в ее содержании отражены воспоминания о древнейших «жертвоприношениях, свя занных с закладкой фундамента», и «жертвоприношени ях, связанных с окончанием работ».

151

Первые были ритуалом устойчивости. В начале строительных работ совершалось человеческое жертвоприно-» шение, и тело замуровывалось в основание здания. Древ ние полагали, что жертвоприношение сделает возводи мое здание устойчивым и прочным. Этот жестокий обычай имел повсеместное распространение. Б. Джонс приводит пример одного из полинезийских храмов, центральная колонна которого «поставлена» на человеческой жертве. Немало похожих примеров можно найти и в Европе и в Африке |9 . Говоря о старом континенте, Б. Джонс приводит легенду, согласно которой один из проповедников Евангелия в Ирландии ( VI в. н. э.) заживо погреб своего монаха в основании монастыря во имя умилостивления «духа земли». Подобный факт совер шенно неудивителен, если вспомнить о сопротивлении языческих элементов христианству, особенно в тех странах, где была чрезвычайно сильна близкая к природе духовность народа. Другие примеры, содержащиеся в ис следовании Б. Джонса, относятся к кругу японской культуры. В японской культуре известны « hitobashira », люди-столбы, которые добровольно погребали себя под первым камнем какой-либо каменной постройки — замка, плотины, моста и т. д. 20

Помимо жертвоприношений, связанных с ритуалом закладки здания, древние строители совершали жертво приношения по случаю завершения строительства. В одной из легенд рассказывается, что создатель храма Василия Блаженного в Москве был ослеплен по завер шении строительных работ. Таким образом хотели не допустить, чтобы он построил где-нибудь еще более прек расный храм 2| . Эти и подобные жертвоприношения так же являются ритуалом, гарантирующим устойчивость, и совершаются не только для того, чтобы умилости вить божество, способствовавшее благополучному завер шению работы.

Полагаем все же, что древнейшие жертвоприношения, связанные со строительными работами, не имеют прямо го отношения к легенде о Хираме как с хронологи ческой точки зрения (когда сформировалась эта леген да, от прежних ритуалов сохранилось разве что отда ленное воспоминание, если иметь в виду Великобрита нию) , так и с формально-содержательной. Более вероят на гипотеза, что жертвоприношения являются своего рода субстратом коллективной памяти, на основе которого масоны в совершенно иной духовной атмосфере новой

152

исторической эпохи сформировали свою собственную легенду-

« Si vis vitam , para mortem » — желаешь жизни, готовься принять и смерть, говорил Зигмунд Фрейд, переделывая известное латинское изречение « si vis pa - cem , para bellum » — хочешь мира, готовься к войне 22 . Нам представляется, что в этом утверждении Фрейда содержится зерно масонского поучения, связанного со степенью Мастера. По этому поводу С. Фарина писал, например: «В то время как мир непосвященных советует гнать от себя мысли о смерти, масонство, напротив, стремится выработать у своих адептов привычку к мысли о смерти, как бы поднимая их выше безотчетного стра ха, который сам по себе в состоянии отравить самые радостные мгновения жизни» 23 .

Снятие и удаление субъективного переживания смер ти из психической жизни человека, скажем мы, чревато опасностью, непосредственно угрожающей самой жизни, ибо психика человека оказывается безоружной перед лицом неизбежно повторяющейся смерти. Психология глубинного у Карла Юнга основана на утверждении, что в нашем психическом универсуме существуют зоны тьмы (Тень), которые никогда не устранимы до конца в ходе нашего земного существования. С ними нам приходится сосуществовать и каким-то образом с ними «договариваться». Отказ от признания существования Тени, согласно учению Юнга, означает создание опасного расщепления нашей личности, которая, как всякая живая реальность, зиждется на двуполюсности, на знаке «плюс» и знаке «минус», на свете и тени. Смерть же, по сути дела, есть не что иное, как космическая тень.

Фрейд не ограничивался акцептацией разумом смер ти, что уже само по себе немало, но дополнил своей собственной интерпретацией генезис идеи о будущей жизни, которая нам представляется по меньшей мере произвольной и научно не обоснованной. Суждения Фрейда по этому вопросу были им изложены в 1915 г . под общим названием «О том, как мы относимся к смерти». Фрейд утверждает, что закон эмоциональной амбивалентности в отношении любимых нами лиц доми нировал в чувствах «первочеловека» (равным образом он доминирует и в чувствах современного человека). Он, таким образом, описывает процесс присвоения этим человеком идеи о загробной жизни. «Перед бездыхан-

153

ным телом любимого человека он вообразил духов. Чувствуя за собой вину за то, что нашел в своем воображении успокоение, человек, переживая горечь утраты, в скором времени превратил этих духов в демонов, которых следует страшиться... Постоянно воспроизводя в своей памяти усопших, человек вообразил иные формы существования. Так зародилась в нем идея о жизни, продолжающейся после кажущейся смерти» 24 .

Заметим, что первая часть фрейдистского тезиса опровергается с религиозно-исторической и этнологи ческой точек зрения:

а) история религий показывает, что идея о духах и демонах связана в своем генезисе с небесными
явлениями и атмосферными феноменами, отчего «первочеловек» (если допустить в качестве объективной дан
ности подобную риторическую фигуру) и вообразил «духов» прежде, чем он оказался перед бездыханным
телом любимого человека;

б) представления, существовавшие у первобытного человека (представления, заметим, реконструируемые на
основе наблюдений над некоторыми африканскими или полинезийскими этническими группами), связаны с идеей жизненной одухотворяющей силы, несводимой к материальному измерению, то есть, по сути дела, речь
идет о представлениях, которые объяснимы деятельностью некой надличностной силы (напомним такие
категории, как « mana », « orenda », « wakenda »); следовательно, идея существования духа не является изначально «индивидуальной» .

Вторая часть фрейдистского тезиса напоминает скорее полемический выпад. Отождествление метафизи ческого ответа на событие смерти с воспоминанием об усопших нам представляется необоснованным. У нас есть серьезные причины сомневаться в том, что великие религиозные философии античности, построенные на идее бессмертия, являются всего лишь фантазией на тему неких воспоминаний первобытного человека, мнемоническая деятельность которого якобы не может быть более ясной и интенсивной, чем наша. Наконец, скажем мы отнюдь не из полемических соображений, фрейдист ский тезис обратим, и мы вправе предположить, что идея бессмертия и связанная с ней культовая практика раз вились не благодаря некоему избытку памяти, но для того, чтобы увековечить эту память, постепенно сти рающуюся чередованием явлений.

Нам представляется также недостаточно обоснован ным и фрейдистский тезис о происхождении идеи пере воплощения. Фрейд утверждает, что «первочеловек», вы работав идею будущей жизни за гробом, предоставил религиям декларировать, что это будущее существова ние как раз и является наиболее ценной и подлинной жизнью, сведя бренное существование, завершающееся смертью, к простой подготовке к жизни вечной. «Та ким образом,— продолжает Фрейд,— является логичным продолжить жизнь и в прошлое, вообразив предыдущие существования, метемпсихоз и перевоплощения...» 26

В действительности же, если серьезно подойти к ис тории философии и религий, нам следует считаться с тем фактом, что наиболее древние «органичные» формулировки доктрин перевоплощения, как они изложены, например, в Упанишадах, связаны с цикличностью, веч ным возвращением природных феноменов, с непосредст венным восприятием жизненного континуума посредством преображений. Речь вовсе не идет о том, как того хотелось бы Фрейду, что происходит какая-то искусственная операция, совершаемая разумом, с целью «прод лить» или «опрокинуть» будущую жизнь в прошлое. Как это ни парадоксально, но фрейдистский тезис недоста точно психологичен. Большей психологичностью при всей кажущейся поверхностности обладает, к примеру, тезис Р. Дэвида, полагавшего, что идея перевоплощения обя зана своим возникновением «игре памяти» (« tricks of memory »), то есть ощущению, испытываемому всеми людьми, что они «уже бывали» в том месте, которое в действительности они видят впервые 27 .

Эти страницы мы отнюдь не намерены посвятить опровержению фрейдистского тезиса о происхождении идеи бессмертия. Завершим это невольное отступление от темы, заметив только, что великому венскому пси хиатру мы обязаны открытием того, что «никто, по сути дела, не верит в свою собственную смерть, или, что то же самое, все мы подсознательно уверены в собственном бессмертии» 28 . Объясняется это тем фак том, что, говоря словами Фрейда, «невозможно пред ставить свою собственную смерть, и всякий раз, когда мы пытаемся это сделать, мы убеждаемся в том, что в Действительности мы продолжаем представлять себя в качестве зрителя» 29 . На наш взгляд, эта внутренняя, подсознательная убежденность в собственном бес смертии заслуживает глубокого осмысления.

Масонское поучение, связанное с легендой о Хираме, и ритуал степени Мастера являются логическим разви тием и истинным смыслом 20-й ландмарки по Маккевд: «Каждый вольный каменщик должен верить в воскресение к будущей жизни» 30 . Сформулированная подоб ным образом ландмарка расположена сразу как бы в двух иудейско-христианских категориях — «верить» и «воскресение». В действительности же от масона не тре буется верить в воскресение. Главное для него — верить в перевоплощение или эволюцию духовной части себя как человека в иных измерениях. Все гипотезы о жизни после смерти представляют собой неадекватные попытки (во всяком случае, дискуссионные) перевода на челове ческий язык того состояния, которое в силу радикаль ного разрыва, каким является смерть, остается недоступным и закрытым для обычных познавательных способ ностей человека и тем более его языка. Единствен ный долг масона — усвоить устремленность к вечности, которая была передана ему инициационной традицией.

Что же касается слова «верить», то мы полагаем, что Маккей, а вместе с ним и вся масонская традиция отнюдь не вкладывают в него смысл слепой веры, пола гаясь вместо этого на доверие надежды. Существует глубокое различие между верой-доверием и верой слепой, верой во что-то. Верить в жизнь после смерти — значит убедить себя в том, что такая жизнь существует. Во всяком случае, подобная вера пассивна. Доверять жизни после смерти — значит признавать эту жизнь в ка честве желаемой ценности, то есть сознательно полагать ся на ее раскрепощающее значение. Такая вера-дове рие — это надежда и стремление. Нам представляется, что масонство построено на вере в возможность воскре сения, а не в то, что воскресение на самом деле сущест вует. По сути дела, об этом сказано у апостола Павла: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Послание к евреям, 11, 1).

Масонское учение о смерти С. Фарина толкует сле дующим образом: «В физическом смысле смерть при водит к разложению различных частей, из которых сла гается человеческое тело, но не к их уничтожению (она уничтожает их с функциональной точки зрения, но не субстанциально.—Лег.). Все они остаются сущест вовать и после смерти, переходя в новые формы. Коль скоро материальная основа человека переживает самое смерть, то тем более переживает ее нравствен-

156

ная основа. В интеллектуальном смысле и в этом реаль ном мире дух обретает способность пережить смерть своими делами. Но подобное бессмертие исключительно. ОнО' уготовано только отдельным избранным и ограничено неопределенной длительностью истории и общече ловеческой памяти, которые могут быть прерваны или вообще исчезнуть в силу превратностей судьбы. Интеллектуальное же бессмертие в том смысле, как его пони мает масонство, является даром для всех и для каждого и не имеет иных пределов, кроме предела вечности» 31 .

Другой масон, X . Л. Хэйвуд, посвятил бессмертию такие вот прекрасные слова: «Это надежда, своего рода внутренняя уверенность, поддерживаемая не тем или иным фактом, но красками и оттенками жизни во всей ее целостности. Эта надежда возрастает в нашем разу ме благодаря восторженности наших же мыслей, нашего опыта, наших мечтаний, подобно тому как источает аро мат роща, живущая своей невидимой жизнью у края летнего поля. И сколь велико наше смущение, когда кто-нибудь попытается выведать у нас рациональные до казательства этой надежды. И сколь неразумными ста новимся мы всякий раз, когда эта надежда вдруг ос тавляет нас. Всегда и везде человек верил в бессмертие. И не потому, что это внушили ему попы на пропове дях, Не потому, что его секрет был раскрыт учеными. Но потому, что сама жизнь научила человека бессмертию. Это нечто, что вселенная постоянно нашептывает чело веку» 32 .

Вряд ли после этого вызовет удивление, что смерть является одним из центральных вопросов, находящихся в поле зрения масонского спиритуализма. Масонство, буду чи инициационной, символогической и эзотерической школой, ставит задачей развитие в своих сторонниках мыслительных способностей и интуиции. Изначально смерть является носителем сомнения как для человека верующего (разверзая вдруг провалы в божественном космическом порядке), так и для атеиста, который, столкнувшись со смертью, чувствует нравственную не достаточность материи и, подгоняемый этим стимулом, начинает измысливать нечто трансцендентное этой мате рии. Сомнение же, коль скоро оно не факт системы или отчаяния, является одним из движителей мысли, интуиции и познания.

Нам трудно сказать определенно, оказывает ли введе ние в степень Мастера какой-либо конкретный эффект

157

на поведение масона. Всякие обобщения, как мы убеж даемся, говоря о масонстве, произвольны. Внутренняя жизнь человека — неприкосновенная святыня. Тем не менее нам хотелось бы завершить эту главу отрывками из письма, с которым масон Джузеппе Рангони, Достопочтенный Мастер, обратился к братьям незадолго до смер ти: «Гораздо больше физических страданий меня огор чает то, что не мигу исполнить свой долг и быть вместе с вами... Но я спокоен, потому что готов уйти на Вечный Восток, потому что я убежден — жизнь человека не может быть целью ради самой этой жизни. Мой внут ренний храм, построенный камень за камнем из тех символов, которые масонство предоставило в мое распоря жение, и состоявшийся благодаря вашей помощи, готов стать частью великого храма истины всех людей. Пусть Великий Архитектор Вселенной рассудит, достойна ли моя постройка того, чтобы о ней вспомнили и тогда, когда между колоннами храма обо мне останется только один отзвук» 33 .

ПРИМЕЧАНИЯ

1. F a r i n a S. II libro dei Rituali del Rito Scozzese Antico ed Accettalo,
p. 201.
2. См.: Boucher J. La simbologia massonica, p. 271—272.
3. См.: J о n e s В. Е. Freemasons' guide and compendium, p. 319—320.
4. См.: Idem, p. 490.
5. Цит. по: H a 11 M. P. An encyclopedic outline of Masonic, Hermetic,
Qabbalistic and Rosicrucian Symbolical Philosophy, p. 95.
6. См.: Idem, p. 95.
7. E 1 i a d e M. H sacro e il profano, p. 96—97,
8. J о n e s В. Е. Op. cit., p. 490—491.
9. Интерес, в частности, представляет «Книга итальянского масона»
Улиссе Баччи (1-е изд. 1908). В первом томе полностью изложе
ны ритуал посвящения в ученики, похоронный ритуал масонов и
другие церемонии ордена.

10. Farina S. Op. cit., p. 138.
11. См.: Me По г A. Dictionnaire de la Franc-Maconnerie et des
Francs-Macons. V.: "chaine d'union", p. 90.
12. Цит. по: Boucher J. Op. cit., p. 346.
13. Можно найти немало общего в символогии мандеизма и масон
ской традиции. Среди прочего, например, употребление термина
«Свет» для обозначения познания, почитание Иоанна Крестите
ля, день которого масоны отмечают в праздник летнего солнце
стояния, сакральность числа «3». Так, ревнители мандеизма триж
ды льют воду на голову воспринимающего крещение, их церковная
иерархия состоит из трех степеней, во время праздника "Pantscha",
приходящегося на период между восьмым и девятым месяцами
мандеистского календаря, они совершают три омовения ежедневно.
Известно значение числа «3» в масонстве благодаря его пифагорей-
158

ско-геометрической и универсальной (относящейся к архетипам) значимости. В «Символогии духа» Юнг пишет: «Три есть «одно», ставшее познаваемым, которое без противопоставленности «одного» «другому» пребывало бы в состоянии, лишенном какой бы то ни было определенности. Таким образом, число «3» фактически является подходящим синонимом процесса развития во времени и выступает в роли параллели самооткровения Бога в качестве абсолютной единицы в процессе развития числа «3». Отношение триады с целым может быть выражено равносторонним треугольником: а = Ь = с, то есть тождеством числа «3», где в каждом из трех так или иначе указанных углов всякий раз содержится вся триада целиком. Данное интеллектуальное осмысление идеи равностороннего треугольника является предпосылкой мышления, осуществляющегося на основе логического образа триады — троицы».
14. См.: J о n e s В. Е. Op. cit, p. 492.
15. М е 11 о г A. Op. cit., р. 205. V.: "Souvenir, Ceremonie du".
16. См.: J о n e s В. Е. Op. cit., p. 304.
17. См.: Idem, p. 305.
18. Ibidem.
19. Ibid., p. 325—326.
20. См.: Le Grandi Religioni, vol. VI, p. 310.
21. См.: JonesB. E. Op. cit., p. 326.
22. См.: Freud S. II nostro modo di considerare la morte.— In: M u-
s a 11 i C. Freud — con antologia freudiana, p. 243.
23. Fa r i n a S. Op. cit., p. 210.
24. Freud S. Op. cit., p. 236.
25. См.: В i a n с h i U. Introduzione alia Storia delle Religioni. UTET.
26. F r e u d S. Op. cit., p. 237.
27. См.: Bellini A. Le religioni delFIndia.— In: Storia delle Religioni.
UTET 1944, p. 405.
28. F r e u d S. Op. cit., p. 230—231.
29. Idem, p. 230.
30. См.: Le carte fondamentali della Universale Massoneria di Rito
Scozzese Antico e Accettato (Intr. di U. Porciatti), p. 102.
31. Farina S. Op. cit., p. 213.
32. A Treasury of Masonic Thought, p. 251.
33. Rivista Massonica, № 5, magg. 1975.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история

Список тегов:
похоронный обряд

Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты

Ваш комментарий о книге

Морамарко М. Масонство в прошлом и настоящем

ТЕМА СМЕРТИ И ВОСКРЕСЕНИЯ. СТЕПЕНЬ МАСТЕРА

В храме опускается траурная завеса, украшенная жемчужинами — символом слез. Солнце закрыто вуалью. В центре храма гроб Мастера Хирама и ветвь акации. Все готово к посвящению Подмастерья в степень Мас тера. Глубокая тишина предшествует началу ритуала, воспроизводящего древние мистерии смерти и воскресе ния. Этим ритуалом завершается приобщение к масон ству. Посвящения в еще более высокие степени лишь подтвердят введение в степень Мастера, украсят какими- то новыми качествами, но уже ничего не смогут до бавить к сути происходящего сейчас.

Брат-наставник случайно обнаружил, что вокруг хра ма, «погруженный в глубокую медитацию», скитается Подмастерье. Достопочтенный Мастер опасается, не из числа ли он убийц Мастера Хирама. Но опасения на прасны. Подмастерье взыскует Света, воздаяния за свой труд. Он ждет степени Мастера. Достопочтенный вни мательно осматривает его руки и фартук. Они незапят нанны. Подмастерье должен перешагнуть через гроб Хи рама и остановиться в ногах у покойного Мастера, глядя в противоположную сторону. Подобно тому как в античных мистериях происходило отождествление жи вого с божеством, так и сейчас — Подмастерье с этого момента Хирам. Гроб, в котором прежде было заключено тело Мастера, теперь пуст и готов принять Мастера.

Кто же такой Хирам?

О нем сказано в Писании во Второй книге Парали-поменон (2, 3—16; 3, 15—17; 4, 11—12) (у евреев «Летопись») и в Третьей книге Царств (5, 2—12; 7, 13—40) (у евреев в «Первой царей»). В действительности в этих Двух текстах два разных Хирама: царь Тирский, у которо го Соломон просил ливанские кедры для возведения хра ма, и «сын одной женщины», «умеющий делать изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней

141

и из дерев...». В книге Бытия сказано и о третьем Хираме (Ираме), старейшине Едома (36, 43).

Нас интересует, разумеется, второй Хирам, один из строителей храма в Иерусалиме. Он был сыном одной вдовы, из колена Неффалшлова. Важно, что и масоны именуют себя «Детьми Вдовы». Он владел умением вы делывать всякие вещи из медш, железа, камня и дерева ( III кн. Царств, 7, 13—14). Он также поставил стол бы пред храмом и дал правому имя Махмн, а левому имя Воаз ( III кн. Царств, 7, 21), Но в Библии нет и наме ка на убийство Хирама. Не сказано в Библии и о том, что Хирам будто бы являлся смотрителем работ по возведе нию храма, как об этом повествуется в масонской легенде.

Отметив эти неточности, в свете которых масонская легенда представляется нам более самостоятельной, чем принято думать, перейдем it сказанию о Хираме, связан ному с посвящением масона в степень Мастера.

Под началом у Хмрама Ученики, Подмастерья и Мас тера. Каждое из подразделений имеет свои знаки, пароль и токкату для опознавания ш получает «жалованье». Три Подмастерья возжелали стать Мастерами раньше срока. Заметив, что Мастер Хирам ежевечерне посещает храм, чтобы проверить, как движется работа, они устра ивают засада у трех вратг храма. Первый, воору жившись угольником, становится у Западных ворот. Вто рой, держа линейку, устраивает засаду у Южных. Тре тий же, сжимая в руке молоток, прячется на Востоке.

Хирам, осмотрев храм, выходит через Западные врата. Первый Подмастерье просит его о произведении в Мастера. Хирам ласково отвечает: «Когда завершишь срок и приобретешь достаточное умение, обещаю, что предложу тебя совету мастеров». Подмастерье пытается узнать пароль Мастеров, но Хирам отвечает: «Безумец! Не так я узнал заветное слово, не так я просил мне доверить его. Работай, будь настойчив, и ты будешь вознагражден». Первый Подмастерье пытается тогда уда рить Мастера по голове. Хирам успевает увернуться от смертельного удара. Но он тяжело ранен. Мастер пробует бежать к Южным вратам. Но тут его под стерегает второй Подмастерье и угрозами домогается заветного слова. Хирам отказывается, ш удар обруши вается на его шею. Покачиваясь, бредет он к Восточ ным вратам, где третий Подмастерье, так ничего и не добившись от Мастера, обрывает его жизнь ударом молотка в лоб. Хирам умер.

142

И вот мы снова в храме. В этот момент сказание и ритуал посвящения как бы пересекаются друг с дру гом, образуя драматическое целое. Во время рассказа о судьбе Хирама посвящаемый успевает пережить убий ство Мастера. Теперь он Хирам. Смотрители, каждый в сопровождении семи Мастеров, отправляются на по иски тела Хирама, которое спрятали убийцы. Вот на зем ле они замечают следы борьбы, ветвь акации, которую бросили здесь Подмастерья, чтобы скрыть следы преступ ления, угольник, циркуль. Вот и бездыханное тело Хи рама. Ниспадает покров, скрывающий посвящаемого в Мастера. Достопочтенный Мастер узнает в нем Хирама, «праведника, сохранившего верность долгу до последнего вздоха».

Смотрители пробуют «поднять» бездыханное тело, прикасаясь по очереди к пальцам правой руки. Но на прасно, потому что символически «плоть сходит с ко стей». Достопочтенный Мастер напоминает, что без по мощи ближнего человек есть ничто. Все братья прини мают теперь участие в «пробуждении» Мастера ото сна. Достопочтенный, вспомогаемый двумя Смотрителями, продолжает «поднимать» Хирама, накладывая «руку на руку, ступню на ступню, колено к колену, грудь к груди».

Хирам воскресает. Он воскресает к жизни в новом Мастере, который приносит присягу. Другие Мастера ра достно приветствуют его. Достопочтенный Мастер возно сит хвалы Великому Архитектору Вселенной за то, что «Мастер нашелся и лик его более светел, чем прежде». Смотрители обращаются к братьям соединиться, чтобы «отпраздновать возвращение света и истины» '.

В литературе есть сложные и, на наш взгляд, искусственные, так называемые «астрономические» толкова ния сказания о Хираме 2 . Мы не станем излагать их содержание подробно, ограничившись только одним Центральным тезисом: Хирам — это олицетворение солн ца в момент зимнего солнцестояния, когда, одержав победу над тьмой, оно «умирает», чтобы воскреснуть и снова повторить цикл восхождения, продолжающийся вплоть до момента летнего солнцестояния. История Хирама, таким образом, повторяет миф об Озири се. Нам же представляется, что и в обряде и в «филосо фии» степени Мастера более ярко выражен этический мотив. Хирам не является, подобно солнцу, неким при родным феноменом, равнодушно внимающим добру и злу. Он праведный и добродетельный человек. Вполне спра-

143

ведливо предположить, что лейтмотив Хирама вобрал в себя природные мифы о смерти и воскрешении наряду с иудейским этизированным монотеизмом. В подтверждение этого тезиса существует немало доводов. Прежде всего иудейско-библейский фон ритуала, когда храм раз делен на две части — « Hekal » и « Debhir » (святое место и святейшее место в Иерусалимском храме), воскли цание « huzza » (указывающее на силу, нисходящую с не бес), то есть то же восклицание, которое и сегодня звучит под сводами синагог. Укажем и на динамику воскрешения Хирама, которую мы бы определили как «хоральную» и которая во многом напоминает столь же хоральное «воскресение праведников», запечатленное в великих библейских видениях и евангельских картинах. Так что мы имеем здесь дело не только и не столько с мифом солнечного круга, сколько с новым качеством. Если предположить, что Хирам солярное божество Озирис, то с такой же уверенностью можно предпола гать, что он и Иисус Христос. Такого мнения при держивался ученый-масон Кови Крамп 3 , который ут верждал, что очевидные различия, существующие между хирамическим и христианским сказаниями, не могут рас сматриваться в качестве аргументов против выдвигаемой им гипотезы по той причине, что:

а) легенда о Хираме дошла до нас как бы процеженной и, вне всякого сомнения, модифицированной в том,
что касается исходного материала, который нам не доступен;

б) типичным приемом всякой эзотерической символогии является попытка «замаскировать» символическое
содержание текста (вспомним хотя бы алхимический символ распятой змеи, представляющийся сегодняшне
му человеку богохульством, тогда как в античности змея считалась символом здоровья и «спасения»).

Скорее всего Хирам — это не Иисус Христос, не Ози рис, не Адонис и не Жак де Моле, Великий Магистр рыцарей-тамплиеров, погибший от рук короля, папы и лжебрата. Те же «подмастерья» — сказания о Хираме, символизирующие, по традиции, фанатизм, невежество и деспотизм.

Хирам — это один из многих образов и воплощений двойного воскрешения: безусловного, онтологического, природного (каким является воскресение солнца) и вы страданного, мыслимого и завоеванного в борьбе (ка ким является воскресение из мертвых «праведников»).

144

Мы ни в коей мере не собираемся недооценивать солярный аспект и натуралистическое содержание ма сонской легенды, что, помимо прочего, засвидетельство вано наличием в ритуале ветви акации.

Акация — растение родом из Восточной Африки, называемое иначе по деликатным и нежным соцветиям «мимозой». Разновидностей мимозы сотни, но только две из них, согласно Б. Джонсу, имеют символический смысл в представлениях масонов. Это Acacia Vera и Robinia Pseudacacia 4 .

В библейском круге это растение ( shittah ; мн. ч.— shittim ) — символ сакральное™ и бессмертия. В книге Исход сказано, что ковчег, стол и алтарь должны быть «из дерева ситтим» (27, 1). Древние египтяне оказыва ли этому дереву «божественные почести». О нем же та кой известный масон, как Альберт Пайк, писал: «Под линная акация — это также колючий тамариск, растение, которое росло возле бездыханного Озириса. Его почита ли священным арабы, которые воздвигли из него идола Al - Huzza , разрушенного потом Магометом» .

Согласно М. Холлу 6 , возможно, что почитание этого растения связано с тем фактом, что люди античности считали его божественным из-за чувствительности к прикосновению. Не идет ли речь о стыдливой мимозе? По коптской легенде, мимоза была первой среди рас тений, почтившей Христа.

М. Холл подразделяет символогию акации на четыре отдельные интерпретации:

а) воскресение солярного божества (Озириса);

б) невинность, на которую указывает греческое название акации, потому, быть может, что листья этого растения чувствительны к прикосновению;

в) бессмертие и регенеративность, наличие элемента сопротивляемости времени и трансформациям (акация
как вечнозеленое растение);

г) эмблема мистерии, в данном случае масонской, если вспомнить указание А. Маккея в его «Энциклопедии франкмасонства» о том, что по традиции во всех античных мистериях при совершении ритуала непременно присутствуют священные растения: лотос в мистериях индийцев и египтян, мирт в ряде древнегреческих мистерий и вереск у друидов.

Сакральность растительного мира связана с древнейшими культами вегетации. О духовном содержании этих культов поразительно четко сказано у М. Элиаде: «Так

145

называемые культы растительного мира не являются результатом опыта непосвященных людей, так сказать, итогом наблюдений над природой, например весной когда растительный мир оживает. Ничего подобного. Все наоборот. Религиозный опыт обновления (возобнов ления, возрождения, воссоздания) мира предшествует и оправдывает ценностное значение весны как воскресе ния природы.

В культах растительного мира... естественное явление весны и возобновления вегетации не всегда обладает таким же значением, каким обладает знак-провозвест ник космической мистерии. Группы юношей обходят дом за домом в своей деревне, показывая, например, зеленую ветвь, букет цветов, певчую птицу... По боль шей части эти обряды совершаются до того, как в при роде естественным образом начнется весна» '.

В истории масонства впервые акация появляется в издании 1738 г . «Книги уставов» Андерсона. О ритуаль ной значимости акации впервые говорится в диалоге 1760 г .: «Чье имя назвал Мастер-масон? Мое — я акация, явилась я : из праведной и совершенной ложи» 8 .

На этом мы и завершим наше отступление в мир растительной символики, напомнив также о том внима нии, с каким ревнители алхимии всегда относились к рас тениям. В свете открытий в области фотосинтеза растения по праву могут быть названы величайшими алхимиками природы. Благодаря солнечной энергии и особой квинтэссенции, зеленым зернам пигмента, именуемым хлорофиллом, они в состоянии превращать уг лекислый газ и воду в углеводы, высвобождая при этом кислород. В круговороте веществ в природе они играют незаменимую роль, поддерживая жизнь на планете.

Итак, мы рассмотрели лейтмотив смерти и воскресе ния, содержащийся в инициации масона, становящегося Мастером. Теперь обратимся к тому же лейтмотиву в обряде масонских похорон, являющемся, на наш взгляд, одним из наиболее важных проявлений масонско го спиритуализма.

Похоронный обряд масонов открыт также и не для посвященных (родственников и друзей покойного). Все они имеют право войти в храм. Но, как предписывает устав, они не могут присутствовать при начале и завер шении службы.

Храм в траурном убранстве. Он украшен символа ми зодиака. Согласно ритуалу, служба начинается в

146

полночь, ибо это «тот час, когда самая глубокая тьма окутывает покрывалом горя природу, замершую в ожида нии света звезды, которая ее оживит».

С приходом непосвященных братья образуют цепь единения. Но в ней недостает одного звена. Горе бра тьев безмерно. Снова, в который уже раз, потеряно животворящее «слово». Мощно звучат слова молитвы, с которой Достопочтенный Мастер обращается к Вели кому Архитектору Вселенной, «неизменному началу всех изменений», прося о даровании вечной жизни усопшему брату.

Руководители ложи и братья совершают «путешест вия», осыпая цветами смертный одр. Ладан дымит в кадилах. Теперь пора и непосвященным отдать долг любви и надежды покойному. Сопровождающий их Мас тер уже роздал родным и друзьям веточки акации (мимозы). Смерть, произносит Достопочтенный Мастер, «всего лишь посвящение в таинства второй жизни». Па мять об умершем брате вдохновит нас на дальнейший поиск истины и света.

Цепь единения восстановлена. Все торжественно обещают «простить все обиды» во имя того, чтобы во царились мир и согласие. После ухода непосвященных служба заканчивается. Символически уже наступил рас свет, «час, когда солнце показывается на горизонте и вселяет радость во все живые существа». «Как рождаю щаяся звезда разгоняет тьму ночи, так и надежда на то, что наш брат найдет отдохновение у Великого Архитекто ра Вселенной, пусть рассеет всю нашу боль и превратит в радость все наши горести». По ритуальному обычаю собравшиеся «братаются», похлопывая друг друга по пле чу. Так они «прославляют» ушедшего в мир иной брата.

Разумеется, обряд масонских похорон более сложен и более изощрен, чем наше краткое описание. Доста точно указать хотя бы на троекратный удар молотка различной интенсивности, которым Достопочтенный Мастер символизирует рождение, зрелость и последний вздох человека. Но и о других масонских ритуалах мы сочли необходимым высказаться столь же кратко. В дру гих книгах читатель найдет более подробные описания . Мы поставили своей целью дать читателю возможность составить представление об основных характерных чер тах масонской духовности.

Задержим внимание читателя на трех символах, ко торые появляются в траурном масонском обряде; знаки

147

зодиака, цепь единения и ладан. С. Фарвша полагает что расположение четырех зодиакальных символов (Близнецы и Лев на Севере, Весы и Водолей на Юге) указывает на то, что «смерть собирает свою жатву во все времена года» |0 .

Подобное толкование справедливо. Однако можно предположить и, иное: не имеем ли мы здесь дело с даль ним отзвуком гностицизма, согласно которому звезд ный небосклон считался величайшей космической тюрьмой, узилищем, в котором разыгрывается драма смерти? Думаем, можно рискнуть и другой аналогией. Вспомним, что в зороастрийском ритуале « daeva », дивы, обитаю щие на небе существа, считались силами зла. Централь ным в зороастрийском ритуале был культ огня. В масон ском ритуале огонь появляется дважды: в кадильнице и в словах, обращенных к Великому Архитектору, который поименован как «священный огонь, оплодотворяющий все, что живет».

Вероятнее всего, мы имеем дело не со случайными совпадениями. Цепь единения — это ритуально-символи ческое изобретение масонов, живущих в латинских странах. Английский ритуал такого обычая не знает". Цепь единения образуют братья, которые, скрестив руки (правая рука находится под левой), держатся вместе. Традиционно такая цепь символизирует дух братства и вселенскости вольных каменщиков. Однако ритуальное упоминание о потерянном «слове», когда в цепи не достает одного звена, заставляет думать, что и сама цепь является симоволом прямой передачи инициационного знания. Согласно традиции, такое знание передается непосредственно от одного человека к другому (или от мастера к преемнику). Это знание не может «просеивать ся» посредниками или суррогатами в виде книжного образования, то есть образования безобразного или без личностного. Так, например, по обычаю одной из самых древних инициационных школ, какой является школа древней, или ведической, Индии • (ведической — по названию священного текста «Веды»), по завершении об ряда посвящения, называемого « upanayana », юноша вру чался наставнику, истинному духовному мастеру-учи телю, который устанавливал с подопечным прямую связь передачи знаний. Таким образом, учитель и ученик яв ляются цепью единения.

В работах С. Де Гуаита |2 мы находим, например, следующее соображение: «Ряд вопросов, связанных с

148

I проблемой ритуала, может быть поставлен также в том, ЧТ о касается цепи единения. К чему, скажем, скре щивать руки на груди, вместо того чтобы просто взя ться за руки, как дети, водящие хоровод? Думаю, что масонский обычай сближает людей друг с другом и поз воляет достичь большей сосредоточенности, то есть реа лизовать замысел цепи единения более полно...» Но есть ли какой-нибудь магический компонент в цепи единения? Образуют ли масоны свою цепь для того толь ко, чтобы более полно зазвучал их голос, взывающий к Великому Архитектору? Имеем ли мы дело с неким «теургическим» ритуалом? Думаем, что нет. Масонское представление о Боге, насколько известно, лишено та кого понятия, как умилостивление. Нет в нем и дву смысленности отношений доверие — подозрительность, любовь — ненависть, заклинание — понуждение, кото рые так или иначе во многом характеризуют традиционную религиозную жизнь. Магия цепи единения более утончена. Она вся как бы обращена вовнутрь. Ее задача сообщить участникам дополнительный заряд энергии любви, укрепить сердце. Всякое сравнение цепи единения с практикой «церемониальной магии» или медиуми ческой цепи спиритов лишено основания.

Литургическое и ритуальное использование ладана известно во многих религиях — в буддизме, синтоиз ме, католицизме и т. д. Курение ладаном часто сопровождает молитву, возносимую божеству. Нам же пред ставляется важным подчеркнуть значение ладана осо бенно в религиозном обиходе мандеизма, считающего ладан символом божественного существа, которое воз носится на небо. Равным образом можно толковать и кадение ладаном в траурном масонском обряде, где это действо является символом «имманентного бога», чело веческой души, возвращающейся на свою горнюю родину. Любопытно также отметить, что приверженцы манде изма, религиозной общины, насчитывающей сегодня ¦сего несколько тысяч человек, сосредоточенных глав ным образом в странах Персидского залива, являют ся гностиками. Само слово « manda » означает «позна ние». Религиозный расцвет мандеизма приходится на эпоху «золотого века» синкретизма — первые века н. э. ' 3

Общая служба в память братьев, ушедших на Веч ный Восток, совершается в итальянских масонских лож ах ежегодно 10 марта.

149

В Англии устраивают « Sorrow Lodges » («Ложи скор би»), ритуал которых в значительной мере обусловлен библейской святостью. Совершается ритуальная процес сия. В храме, убранном в черный и красный цвета, на особом столе помещаются знаки покойного масона и чи таются отрывки из Священного писания и .

В « Ceremonie du Souvenir » («церемонии поминове ния»), существующей в Великой национальной ложе Франции, также подчеркнуты библейские мотивы. Ритуал открывается с обращения к Великому Архитектору Все ленной. Вершина всего обряда — чтение Братом Мило сердия знаменитого отрывка из последней главы книги Екклезиаста: «Помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни, и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольст вия в них!» Доколе не померкли солнце и свет, и луна, и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем. В тот день, когда задрожат стерегущие дом, и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику пету ха, и замолкнут дщери пения; высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль; и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; — доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кув шин у источника, и не обрушилось колесо над колоде зем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, который дал его. Суета сует, сказал Екклезиаст, все — суета!» (Екклезиаст, 12).

В завершение церемонии Великий Мастер говорит о смиренномудрии масонского труда: «Наступило время сказать последнее прости тем, кто, изучив заветы Ордена, соблюдя законы, записанные на скрижалях книги Святого Закона, соизмерив свои поступки с угольником и циркулем, полагаясь при всех обстоятельствах на Бога, снял наконец фартук масона...» 15

Однако еще раз вернемся к легенде о Хираме и попытаемся восстановить то, каким образом она была введена в круг масонства.

Изучая древние рукописи оперативных масонов, на пример « Poema Regius », мы не найдем там упоминаний о Хираме. Но уже «Рукопись Кука» говорит о «Kyngis

150

Библиотека Гумер - история