Рыжов К. Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТАРРИП

Царь молосов (Эпир), правивший в 395--361 гг. до Р.Х. Сын Адмета.
Согласно Плутарху, Тарипп просветил государство эллинскими обычаями и
ученостью, впервые дал ему человеколюбивые законы и тем прославил свое имя
(Плутарх: "Пирр"; 1).

ТАЦИТ, Марк Клавдий

Римский император в 275--276 гг. Род. в 200 г. Умер 276 г.
Тацит получил верховную власть, находясь уже в очень преклонном
возрасте. В 273 г. он был основным консулом, а осенью 275 г. был избран
сенатом в императоры на место убитого Аврелиана. Все свое имущество он
немедленно передал государству, а сам продолжал носить те же туники и тоги,
которые носил в бытность частным человеком. Всю жизнь он был очень
бережливым, ел и пил вино очень умеренно, в бани ходил редко. Поэтому и в
старости он был очень крепок и даже сохранил превосходное зрение. При этом
он считался величайшим знатоком произведений искусства и питал страсть к
изделиям из мрамора. Из развлечений Тацит любил охоту. Первой его заботой
после принятия власти было казнить убийц Аврелиана. Вначале 276 г. он
выступил против алан, которые начали опустошать побережье Киликии. Во время
этого похода он умер на шестом месяце своего правления. Одни говорят, что он
был убит солдатами, другие -- что умер от болезни (Вописк: "Тацит"; 4,
10-11, 13).

ТЕЛЕКЛ

Легендарный царь Лаконики из рода Агидов, правивший в VIII в. до Р.Х.
Сын Архелая.
При Телекле лакедемоняне взяли три соседних города -- Амиклы, Фарис и
Геранфра, принадлежавшие тогда еще ахейцам. Из них жители Фариса и Геранфра,
испугавшись нашествия дорийцев, согласились уйти из Пелопоннеса на
определенных условиях. Амиклей-цев же лакедемоняне не смогли изгнать так
легко, потому что те оказали им упорное сопротивление. Вскоре после этой
победы Телекл погиб от руки мессенцев в храме Артемиды (Павсаний: 3; 2).

ТЕМЕН

Легендарный царь Дориды и Аргоса из рода Гераклидов, правивший в конце
XII -- начале XI вв. до Р.Х. Сын Ариотомаха.
Темену и его братьям, Крес-фонгу и Аристодему, удалось завершить
великое дело завоевания Пелопоннеса, начатое их предками за сто лет до
этого. Отец Теме-на, Аристомах, погиб в одном из таких походов. Когда Темен
и его братья возмужали, они обратились к оракулу с вопросом, как им
вернуться на свою историческую родину, но бог ответил им то же, что говорил
прежде их прадеду Гиллу. Тогда Темен стал жаловаться на то, что они уже
поступили согласно оракулу, но потерпели поражение. На это бог ответил, что
Герак-лиды сами виноваты в своих бедствиях. Они не поняли предсказания. Бог
говорил им не о плоде земли, а о третьем поколении людей. Выслушав все это,
Темен собрал войско и стал готовить корабли в Локриде и Навпакте.
Бог повелел Гераклидам избрать себе в качестве вождя трехглазого.
Вскоре сыновья Аристомаха встретили Оксила, сына Тоанта, ехавшего на
одноглазом коне (второй рлаз у него был выбит стрелой). Поняв смысл оракула,
Гераклиды сделали его вождем войска (Аподлодор: 2; 8; 2--3).
В новом походе, начавшемся в 1104 г. до Р.Х., Гераклидам, наконец,
сопутствовала удача. Первым государством, которое они покорили, была
Сикиония. Здесь воцарился сын Темена, Фальк (Павсаний: 2; 6; 4). Но главным
противником Гераклидов на Пелопоннесе оставался, как и прежде, Тисамен, сын
Ореста. Напав на его царство с суши и моря, дорийцы одержали, наконец,
победу и вынудили Тисамена уйти вместе с его войском за пределы Арголиды.
После этого сыновья Аристомаха поделили между собой полуостров. Аргос
достался Темену (Аполлодор: 2; 8; 4).
Воцарившись в Аргосе, Темен явно отдавал предпочтение во время битв
Деифонту, сыну Антимаха и правнуку Геракла, перед своими сыновьями и во всем
обращался к нему за советом. Еще раньше он сделал его своим зятем, и из всех
своих детей больше всего любил свою дочь Гирнефо. Сыновья стали подозревать,
что он и царскую власть хочет передать ей и Деифонту. Поэтому против Темена
был устроен заговор, и старший из сыновей вместо него получил власть
(Павсаний: 2; 19; 1).

ТИБЕРИЙ 1, Клавдий Нерон

Римский император из рода Юлиев -- Клавдиев, правивший в 14--37 гг. Род
16 ноября 42 г. до Р.Х. Умер 16 марта 37 г.
Тиберий, пасынок Августа, принадлежал к древнему патрицианскому роду
Клавдиев. Отец его в александрийскую войну был квестором Гая Цезаря и,
начальствуя над флотом, много способствовал его победе. В перузианскую войну
он сражался на стороне Луция Антония и после поражения бежал сначала к
Помпею в Сицилию, а потом к Антонию -- в Ахайю. При заключении всеобщего
мира он вернулся в Рим и здесь по требованию Августа уступил ему свою жену,
Ливию Друзиллу, которая к этому времени уже родила сына Тиберия и была
беременна вторым ребенком. Вскоре после этого Клавдий скончался.
Младенчество и детство Тиберия были тяжелыми и неспокойными, так как он
повсюду сопровождал родителей в их бегстве. Много раз в это время жизнь его
была на волосок от смерти. Но когда мать его стала женой Августа, положение
его резко переменилась. Военную службу он начал в 26 г. до Р.Х. во время
кантабрийского похода, где он был войсковым трибуном, а гражданскую -- в 23
г. до Р.Х., когда он в присутствии Августа в нескольких процессах защищал
царя Архелая, жителей Тралл и жителей Фессалии и привлек к суду Фанния
Цепиона, который с Варроном Муреной составил заговор против Августа, и
добился его осуждения за оскорбление величества. В том же году он был избран
квестором.
В 20 г. до Р.Х. Тиберий возглавлял поход римских войск на восток,
вернул армянское царство Тиграну и в своем лагере, перед трибуной
военачальника, возложил на него диадему. Претуру он получил в 16 г. до Р.Х.
После нее около года управлял Косматой Галлией, неспокойной из-за раздоров
вождей и набегов варваров, а в 15 г. до Р.Х. вел войну в Иллирии с
винделиками и ретами. Консулом Тиберий впервые стал в 13 г. до Р.Х.
Первый раз он женился на Агриппине, дочери Марка Агриппы. Но хотя они
жили в согласии и она уже родила ему сына Друза и была беременна во второй
раз, ему было велено в 11 г. до Р.Х. дать ей развод и немедленно вступить в
брак с Юлией, дочерью Августа. Дня него это было безмерной душевною мукой; к
Агриппине он питал глубокую сердечную привязанность. Юлия же своим нравом
была ему противна -- он помнил, что еще при первом муже она искала близости
с ним, и об этом даже говорили повсюду. Об Агриппине он тосковал и после
развода; и когда один только раз случилось ему ее встретить, он проводил ее
таким взглядом, долгим и полным слез, что были приняты меры, чтобы она
больше никогда не попадалась ему на глаза. С Юлией он поначалу жил в ладу и
отвечал ей любовью, но потом стал все больше от нее отстраняться; а после
того, как не стало сына, который был залогом их союза, он даже спал
отдельно. Сын этот родился в Аквилее и умер еще младенцем.
В 9 г. до Р.Х. Тиберий вел войну в Паннонии и покорил бревков и
долматов. За этот поход ему присуждена была овация. В следующем году ему
пришлось воевать в Германии. Пишут, что он захватил в плен 40 000 германцев,
поселил их в Галлии возле Рейна и вступил в Рим триумфатором. В 6 г. До Р.Х.
ему на пять лет была вручена трибунская власть.
Но среди этих успехов, в расцвете лет и сил, он неожиданно решил отойти
от дел и удалиться как можно дальше. Быть может, его толкнуло на это
отношение к жене, которую он не мог ни обвинить, ни отвергнуть, но и не мог
больше терпеть; быть может -- желание не возбуждать неприязни к себе в Риме
и своим удалением укрепить свое влияние. Ни просьбы матери, умолявшей его
остаться, ни жалобы отчима в сенате на то, что он его покидает, не
поколебали его; встретив еше более решительное сопротивление, он на четыре
дня отказался от пищи.
Добившись наконец позволения уехать, он тотчас отправился в Остию,
оставив в Риме жену и сына, не сказав ни слова никому из провожавших и лишь
с немногими поцеловавшись на прощание. Из Остии он поплыл вдоль берега
Кампании. Здесь он задержался было при известии о нездоровье Августа; но так
как пошли слухи, будто он ожидает, не сбудутся ли самые смелые его надежды,
он пустился в море почти что в самую бурю и достиг, наконец, Родоса. Красота
и здоровый воздух этого острова привлекли его еще тогда, когда он бросил
здесь якорь на пути из Армении.

Здесь он стал жить как простой гражданин, довольствуясь скромным домом
и немногим более просторной виллой. Без ликтора и без рассыльного он то и
дело прогуливался по гимнасию и с местными греками общался почти как равный.
Он был постоянным посетителем философских школ и чтений.
Во 2 г. до Р.Х. он узнал, что Юлия, жена его, осуждена за разврат и
прелюбодеяние, и что Август от его имени дал ей развод. Он был рад этому
известию, но все же почел своим долгом, сколько мог, заступиться перед отчим
за дочь в своих неоднократных письмах. В следующем году истек срок
трибунских полномочий Тиберия, и он подумал о том, чтобы возвратиться в Рим
и навестить своих родственников. Однако от имени Августа ему было объявлено,
чтобы он оставил всякую заботу о тех, кого с такой охотой покинул. Теперь он
уже вынужден был оставаться на Родосе против воли. Тиберий удалился в глубь
острова, забросил обычные упражнения с конем и оружием, отказался от
отеческой одежды, надел греческий плащ и сандалии и в таком виде прожил
почти два года, с каждым годом все более презираемый и ненавидимый.
Август разрешил ему вернуться только во 2 г. при условии, что он не
будет принимать никакого участия в государственных делах. Тиберий поселился
в садах Мецената, предался полному покою и занимался только частными делами.
Но не прошло и трех лет, как Гай и Луций, внуки Августа, которым он
предполагал передать власть, скончались. Тогда в 4 г. Август усыновил
Тиберия вместе с братом умерших, Марком Агриппой, но предварительно Тиберий
должен был усыновить своего племянника Германика.
С этих пор ничего не было упущено для возвышения Тиберия -- в
особенности после отлучения и ссылки Агриппы, когда он заведомо остался
единственным наследником. Сразу после усыновления он вновь получил
трибунскую власть на пять лет и ему было поручено умиротворение Германии.
Три года Тиберий усмирял херусков и хавков, укреплял границы по Эльбе и
боролся против Маробода. В 6 г. пришла весть об отпадении Иллирии и
восстании в Паннонии и Далматии. Ему была доверена и эта война, -- самая
тяжелая из внешних войн римлян после Пуннической. С пятнадцатью легионами и
равным количеством вспомогательных войск Тиберию пришлось воевать три года
при величайших трудностях всякого рода и крайнем недостатке продовольствия-
Его не раз отзывали, но он упорно продолжал войну, опасаясь, что сильный и
близкий враг, встретив добровольную уступку, перейдет в нападение. И за это
упорство он был щедро вознагражден: весь Иллирик, что простирается от
Италии и Норика до Фракии и Македонии и от Дуная до Адриатического моря, он
подчинил и привел к покорности.
Обстоятельства придали еще большее значение этой победе. Как раз около
этого времени в Германии погиб Квинтилий Вар с тремя легионами, и никто не
сомневался, что победители-германцы соединились бы с паннонцами, если бы
перед этим не был покорен Иллирик. Поэтому Тиберию был назначен триумф и
многие другие почести.
В 10 г. Тиберий вновь отправился в Германию. Он знал, что виной
поражения Вара была опрометчивость и беззаботность полководца. Поэтому он
проявил необычайную бдительность, готовясь к переходу через Рейн, и сам,
стоя на переправе, проверял каждую повозку, нет ли в ней чего сверх
положенного и необходимого. А за Рейном вел он такую жизнь, что ел, сидя на
голой траве, и спал часто без палатки. Порядок в войске он поддерживал с
величайшей строгостью, восстановив старые способы порицаний и наказаний. При
всем этом в сражения он вступал часто и охотно и в конце концов добился
успеха. Вернувшись в 12 г. в Рим, Тиберий справил свой паннонийский триумф.
В 13 г. консулы внесли закон, чтобы Тиберий совместно с Августом
управлял провинциями и производил перепись. Он совершил пятилетнее
жертвоприношение и отправился в Иллирик, но с дороги тотчас был вызван
обратно к умирающему отцу. Августа он застал уже без сил, но еще живого, и
целый день оставался с ним наедине.
Кончину Августа он держал в тайне до тех пор, пока не был умерщвлен
молодой Агриппа. Его убил приставленный к нему для охраны войсковой трибун,
получив об этом письменный приказ. Неизвестно, оставил ли этот приказ
умирающий Август или же от его имени продиктовала Ливия с ведома или без
ведома Тиберия. Сам Тиберий, когда трибун доложил ему, что приказ исполнен,
заявил, что такого приказа он не давал.
Хотя он без колебания решился тотчас принять верховную власть и уже
окружил себя вооруженной стражей, залогом и знаком господства, однако на
словах он долго отказывался от власти, разыгрывая самую бесстыдную комедию:
то он с упреком говорил умоляющим друзьям, что они и не знают, какое это
чудовище -- власть, то двусмысленными ответами и показной нерешительностью
держал в напряженном неведении сенат, подступавший к нему с
коленопреклоненными просьбами. Некоторые даже потеряли терпение: кто-то
среди общего шума воскликнул: "Пусть он правит или пусть он уходит!"; кто-то
в лицо ему заявил, что иные медлят делать то, что обещали, а он медлит
обещать то, что уже делает. Наконец, словно против воли, с горькими жалобами
на тягостное рабство, возлагаемое им на себя, он принял власть-Причиной его
колебаний был страх перед опасностями, угрожавшими ему со всех сторон: в
войсках вспыхнули сразу два мятежа, в Иллирике и Германии. Оба войска
предъявили много чрезвычайных требований, а германские войска не желали даже
признать правителя, не ими поставленного, и всеми силами побуждали к власти
начальствовавшего над ними Германика, несмотря на его решительный отказ.
Именно этой опасности больше всего боялся Тиберий.
После прекращения мятежей, избавившись наконец от страха, он поначалу
повел себя как примерный. Из множества высочайших почестей принял он лишь
немногие и скромные. Даже имя Августа, полученное им по наследству, он
употреблял только в письмах к царям и правителям. Консульство с этих пор он
принимал только три раза. Угодливость была ему так противна, что он не
подпускал к своим носилкам никого из сенаторов ни для приветствия, ни по
делам. Даже когда в разговоре или в пространной речи он слышал лесть, то
немедленно обрывал говорящего, бранил его и тут же поправлял. Когда кто-то
обратился к нему "государь", он тотчас объявил, чтобы более так его не
оскорбляли. Но и непочтительность, и злословие, и оскорбительные о нем
стишки он переносил терпеливо и стойко, с гордостью заявляя, что в свободном
государстве должны быть свободными и мысль, и язык.
Сенаторам и должностным лицам он сохранил прежнее величие и власть. Не
было такого дела, малого или большого, государственного или частного, о
котором бы он не доложил сенату. И остальные дела вел он всегда обычным
порядком через должностных лиц. Консулы пользовались таким почтением, что
сам Тиберий неизменно вставал перед ними и всегда уступал дорогу.
Но постепенно он дал почувствовать в себе правителя. Его природная
угрюмость и врожденная жестокость стали проявляться все чаще и чаще.
Поначалу он действовал с оглядкой на закон и общественное мнение, но потом,
преисполнившись презрением к людям, дал полную власть своим тайным порокам.
В 15 г. было положено начало процессам о так называемом оскорблении
величества. Этот старый закон при Августе почти не применялся. Когда же
Тиберия спросили, привлекать ли к суду провинившихся по этому закону, он
ответил: "Законы должны исполняться", -- и их начали исполнять с крайней
жестокостью. Кто-то снял голову со статуи Августа, чтобы заменить ее на
другую; дело пошло в сенат и, ввиду возникших сомнений, расследовалось под
пыткой. Понемногу дошло до того, что смертным преступлением стало считаться,
если кто-нибудь перед статуей Августа бил раба или переодевался, если
приносил монету или кольцо с изображением Августа в отхожее место или в
публичный дом, если без похвалы отзывался о каком-нибудь его слове или деле.
Не менее суров оказался Тиберий к близким. К обоим своим сыновьям -- и к
родному Друзу, и к приемному Германику -- он никогда не испытывал отеческой
любви. Германик внушал ему зависть и страх, так как пользовался огромной
любовью народа. Поэтому он всячески старался унизить его славнейшие деяния,
объявляя их бесполезными, а самые блистательные победы осуждал как пагубные
для государства. В 19 г. Германик внезапно скончался в Сирии, и полагали
даже, что Тиберий был виновником его гибели, отдав тайный приказ отравить
сына, что и было исполнено наместником Сирии Пизоном. Не успокоившись на
этом, Тиберий перенес в дальнейшем свою ненависть на всю семью Германика.
Собственный сын Друз был противен ему своими пороками, так как жил
легкомысленно и распущенно. Когда он умер в 23 г. (как выяснилось позже,
отравленный собственной женой и ее любовником Сеяном, префектом
преторианцев), это не вызвало в Тиберий никакой скорби: чуть ли не сразу
после похорон он вернулся к обычным делам, запретив продолжительный траур.
Посланники из Ил-лиона принесли ему соболезнование немного позже других, --
а он, словно горе уже было забыто, насмешливо ответил, что и он в свой черед
им сочувствует: ведь они лишились лучшего своего согражданина Гектора
(Светоний: "Тиберий"; 4, 6, 7-22, 24-28, 30--31, 38, 52, 58).
В 26 г. Тиберий решил поселиться вдали от Рима. Сообщают, что его
изгнало из столицы властолюбие его матери Ливии, которую он не желал
признавать своей сопра-вительницей и от притязаний которой не мог
избавиться, ведь сама власть досталась ему через нее: достоверно известно
было, что Август подумывал передать принципат Германику, и только после
многих просьб жены сдался на ее уговоры и усыновил Тиберия. Этим и попрекала
постоянно Ливия сына, требуя от него благодарности (Тацит: "Анналы"; 4; 57).
С тех пор Тиберий больше никогда не возвращался в Рим.
Поначалу он искал уединения в Кампании, а в 27 г. переехал на Капри --
остров привлекал его прежде всего тем, что высадиться на него можно было в
одном лишь небольшом месте, а с остальных сторон он был окружен высочайшими
скалами и глубинами моря. Правда, народ неотступными просьбами тотчас
добился его возвращения, так как произошло несчастье в Фиденах: на
гладиаторских играх обрушился амфитеатр, и больше двадцати тысяч человек
погибло. Тиберий переехал на материк и всем позволил приходить к нему.
Удовлетворив всех просителей, он вернулся на остров и окончательно оставил
все государственные дела. Более он не пополнял декурии всадников, не
назначал ни префектов, ни войсковых трибунов, не сменял наместников в
провинциях; Испания и Сирия несколько лет оставались без консульских
легатов, Армению захватили парфяне, Мезию -- дакийцы и сарматы. Галлию
опустошали германцы -- но он не обращал на это внимания, к великому позору и
не меньшему урону для государства (Светоний: "Тиберий"; 39--41). В
распоряжении Тиберия находилось двенадцать вилл с дворцами, каждая из
которых имела свое название; и насколько прежде он был поглощен заботами о
государстве, настолько теперь предался тайному любострастию и низменной
праздности (Тацит: "Анналы"; 4; 67). Он завел особые постельные комнаты,
гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девочки и мальчики
наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его
угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и
статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды,
чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в
лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между
скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. Он завел
также мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с
которыми забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от
природы, и от старости. Поэтому отказанную ему по завещанию картину
Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Атланты, он не только принял,
но и поставил в своей спальне. Говорят, даже при жертвоприношении он однажды
так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не смог
устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а
заодно и брата его, флей-тиета; но когда они после этого стали попрекать
друг друга бесчестием, он велел перебить им колени. Измывался он и над
женщинами, даже самыми знатными.
29 г. оказался роковым для многих близких Тиберия. Прежде всего
скончалась Ливия, его мать, с которой он уже много лет был в ссоре. Тиберий
начал удаляться от нее сразу после принятия власти, а открыто порвал после
того, как она, в порыве досады на его неблагодарность, огласила некоторые
древние письма Августа, где тот жаловался на жестокость и упрямство Тиберия.
Он безмерно был оскорблен тем, что эти письма хранились так долго и были
обращены против него так злостно. За все три года от его отъезда и до ее
кончины он виделся с нею только один раз. Он и потом не посетил ее, когда
она заболела, и заставил напрасно ждать себя, когда она умерла, так что тело
ее было погребено лишь много дней спустя, уже разлагающееся и гниющее.
Обожествление ее он запретил, а завещание объявил недействительным, со всеми
же друзьями и близкими расправился очень скоро (Светоний: "Тиберий"; 43--45,
51). Вслед за тем наступила пора безграничного и беспощадного самовластия.
При жизни Ливии все же существовало какое-то прибежище для преследуемых, так
как Тиберий издавна привык оказывать послушание матери, да и Сеян, его злой
гений и наушник, не осмеливался возвышаться над авторитетом его
родительницы; теперь же оба они понеслись, словно освободившись от узды, и
напустились на вдову Германика Агриппину и сына ее Нерона (Тацит: "Анналы";
5; 3). Тиберий никогда не любил ее, но поневоле скрывал свои чувства, так
как народ перенес на нее и ее детей ту любовь, которую всегда питал к
Германику. Сеян усиленно раздувал эту неприязнь. Он подослал к ней мнимых
доброжелателей, дабы те под личиною дружбы предупредили ее, что для нее
изготовлен яд и что ей следует избегать яств, предлагаемых ей у свекра. И
вот, когда Агриппине пришлось возлежать за столом возле принцепса, она
хмурая и молчаливая, не притронулась ни к одному кушанью. Это заметил
Тиберий; случайно или, быть может, желая ее испытать, он похвалил
поставленные перед ним плоды и собственноручно протянул их невестке. Это еще
больше усилило подозрения Агриппины, и она, не отведав плодов, передала их
рабам (Тацит: "Анналы"; 4; 54). После этого Тиберий даже не приглашал ее к
столу, оскорбленный тем, что его обвиняют в отравлении. Несколько лет
Агриппина жила в опале, покинутая всеми друзьями. Наконец, возведя на нее
клевету, будто она хотела искать спасения то ли у статуи Августа, то ли у
войска, Тиберий сослал ее на остров Пандатерию, а когда она стала роптать,
ей побоями выхлестнули глаза. Агриппина решила умереть от голода, но ей
насильно раскрывали рот и вкладывали пищу. И даже когда она, упорствуя,
погибла, Тиберий продолжал ее злобно преследовать: самый день ее рождения
отныне велел он считать несчастливым. Двоих сыновей Агриппины -- Нерона и
Друза -- объявили врагами отечества и умертвили голодом.
Впрочем, и Сеян не смог воспользоваться плодами своего вероломства. В
31 г., уже подозревая его в кознях против себя, Тиберий под предлогом
консульства удалил Сеяна с Капри (Светоний: "Тиберий"; 53--54, 65). Потом
Антония, вдова его брата Друза, донесла Тиберию, что Сеян готовит заговор,
собираясь с помощью преторианцев лишить его власти (Флавий: "Иудейские
древности"; 18; 6; 6). Тиберий велел схватить префекта и казнить. В ходе
следствия открылись многие злодеяния Сеяна, в том числе и то, что по его
приказу отравлен был Друз, сын Тиберия. После этого Тиберий стал особенно
свиреп и показал свое истинное лицо. Дня не проходило без казни, будь то
праздник или заповедный день. Со многими вместе осуждались дети и дети их
детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а
часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали
в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных
слов. Трупы казненных бросали в Тибр. Девственниц старинный обычай запрещал
убивать удавкой -- поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал
палач. Многих пытали и казнили на Капри, а потом сбрасывали трупы с высокой
скалы в море. Тиберий даже придумал новый способ пытки: людей поили допьяна
чистым вином, а затем им неожиданно перевязывали члены, и они изнывали от
режущей перевязки и от задержания мочи.
Незадолго до смерти он отправился в Рим, но, завидев издали его стены,
приказал повернуть обратно, так и не заехав в город. Он торопился обратно на
Капри, но в Астуре занемог. Немного оправившись, он доехал до Мизена и тут
слег окончательно (Светоний: "Тиберий"; 61--62, 72-- 73). Когда окружающие
решили, что дыхание Тиберия пресеклось и стали поздравлять Гая Цезаря,
последнего оставшегося в живых сына Германика и его наследника, вдруг
сообщили, что Тиберий открыл глаза, к нему возвратился голос и он просит
принести ему пищи. Всех эта новость повергла в трепет, но префект
преторианцев Макрон, не утративший самообладания, приказал удушить старика,
набросив на него ворох одежды. Таков был конец Тиберия на семьдесят восьмом
году жизни (Тацит: "Анналы"; 50).

ТИБЕРИЙ II, Флавий Константин

Византийский император в 578-- 582 гг. Умер 14 авг. 582 г.
Фракиец Тиберий выдвинулся при императоре Юстине II и занимал при нем
должность начальника телохранителей. В 573 г. он вел неудачную войну с
аварами, потерпел от них поражение и сам едва спасся бегством. Однако
благодаря покровительству императрицы Софии Тиберий не утратил расположения
Юстина (Феофан: 566, 567). В 574 г. по совету Софии больной император
усыновил Тиберия и объявил его соправителем с титулом кесаря. По
свидетельству Евагрия, новый государь был отмечен всеми достоинствами. Он
был очень высок и при этом статен. Душа его была кроткой и человеколюбивой
-- и уже первый взгляд располагал к нему всех (Евагрий: 5; 13). Он
совершенно не заботился о личной наживе и деньгах, а видел высшее свое
счастье в том, что его подданные будут процветать и наслаждаться великим
богатством; общее благоденствие он считал величайшим и непохи-щаемым
сокровищем (Симокатта: 3; 16). В сентябре 578 г., после смерти Юстина,
Тиберий сделался полновластным правителем. Вскоре народ на ипподроме
потребовал, чтобы император показал им Августу. Тогда Тиберий вывел на
трибуну свою тайную жену Анастасию. Феофан пишет, что София была поражена,
узнав, что Тиберий женат, так как рассчитывала выйти за него замуж и
остаться Августой (Феофан: 571). Затаив на пасынка обиду, она пыталась
лишить его престола, и в дальнейшем Тиберий вынужден был заключить Софию под
надзор в один из ее дворцов (Дашков: "София").
Правление, выпавшее на долю Тиберия, оказалось чрезвычайно тяжелым. С
тех пор, как он воссел на престол, пишет Иоанн, его со всех сторон обступили
войны: прежде всего война против персов, а одновременно с ней война против
всех других варварских народов, которые восстали на сильное царство ромеев и
грозили ему со всех сторон. Равно и после смерти Юстина враги сильно на него
налегли, в особенности славяне и авары. Тогда ему и на короткое время не
было покоя от вестников и слухов, во множестве приходивших к нему со всех
мест. Так что многие вельможи и некоторые из простых людей страдали за него,
говоря: в тяжких испытаниях и в злые дни досталось ему царство, так как дни
и ночи он подвержен заботе о том, чтобы собирать отовсюду войска и посылать
их во все стороны на многочисленные войны (Иоанн: 3; 6; 25). Персидская
война отвлекала на себя все силы римлян. Но постепенно дела их в Азии
улучшились, особенно после того, как Тиберий направил против персов
талантливого полководца Маврикия. Между тем Эллада в 578 г. испытала много
бедствий от нашествий славян. Тиберий не имел возможности противиться всем
неприятелям вместе. Тогда он предложил аварскому кагану Баяну неожиданно
напасть на землю славян. Римляне пропустили 60 000 аваров через Иллирию и
переправили их на своих судах через Дунай. Авары стали немедленно жечь
селения славян и опустошать их поля. Таким образом, славяне были разбиты, а
их князь Дав-рит пал в бою. Тогда же Италия почти вся была опустошена
лангобардами. Римский сенат умолял Тиберия о помощи, но он вынужден был
отказать им в поддержке ради спасения восточных провинций. В 579 г. авары
стали требовать у императора Сирмий -- последний город, который еще остался
у римлян в Паннонии, на северном берегу Савы. Тиберий ответил, что скорее
отдаст кагану свою дочь, чем позволит владеть этой важной крепостью. Но он
не мот ничем защитить ее -- после двухлетней осады город был взят Баяном
(Менандр: 47, 48, 50, 58, 64, 66). В 581 г. множество славян переправилось
через Дунай. Они стремительно прошли Фракию, Македонию и всю Элладу,
опустошили и сожгли многие города и крепости и взяли пленных. На этот раз
они не ушли за Дунай, а расселились по пустующим землям. Опустошенная
трехсотлетними нашествиями и в конец обезлюдевшая Фракия стала их новой
родиной, так что поселения славян доходили почти до самой столицы (Иоанн: 3;
6; 25). Тиберию пришлось признать сложившееся положение вещей. В 582 г. он
выдал свою дочь Константину за Маврикия и возвел его в достоинство кесаря
вместе с другим полководцем -- Германом. Вскоре после этого император поел
рыжих шелковичных ягод и заболел чахоткой. 13 августа он, чувствуя свой
конец, пригласил во дворец патриарха, всех телохранителей и приближенных.
Сам он был внесен на носилках и, будучи уже не в силах говорить, объявил
через чтеца, что нарекает Маврикия императором. На следующий день Тиберий
умер (Феофан: 574).

ТИБЕРИЙ III

Византийский император в 698 -- 705 гг. Умер 705 г.
Настоящее имя Тиберия было Апсимар. Он был архонтом Кури-киотской
армии, находившейся в области кивериотов. Вместе с войском патрикия Иоанна
он участвовал в 698 г. в неудачном для римлян походе на Карфаген. Когда флот
после поражения направлялся обратно, то на острове Крит архонты вместе с
массой солдат подняли восстание. Они стали бранить императора Леонтия,
отступились от него и под именем Тиберия провозгласили Апсимара императором.
Тем временем столица была охвачена заразной болезнью. Тиберий с флотом
отправился к Константинополю и пристал в Сиках. Некоторое время спустя он
подкупил стражников на стене Влахерн и их архонтов и через них захватил
город. Низложенному Леонтию он велел отрезать нос и заточил его в Делматский
монастырь (Никифор: 698).
В 705 г. власть над империей вернул себе Юстиниан II. В день своего
торжества он велел с позором влачить Тиберия и Леонтия по городу, а затем,
во время конских ристалищ, сидя, попирал их шеи ногами. Наконец, вдоволь
поиздевавшись, он велел обоих обезглавить на Собачьем рынке (Феофан: 698).

ТИТ, Флавий Веспасиан

Римский император из рода Флавиев, правивший в 79--81 гг. Сын
Веспасиана. Род. 30 дек. 39 г. Умер 13 сент. 81 г.
Детство Тита прошло при дворе Клавдия, где он воспитывался вместе с
сыном императора Бри-таником. Он обучался тем же наукам и у тех же учителей
и был таким другом Британика, что, по рассказам, даже питье, от которого
умер Британик, слегка пригубил прежде него и от того долго мучился тяжкой
болезнью. Телесными и душевными достоинствами блистал он еще в отрочестве, а
потом, с летами, все больше и больше. Его отличали замечательная красота, в
которой было столько же достоинства, сколько приятности; отменная сила,
которой не мешали ни маленький рост, ни слегка выдающийся живот;
исключительная память и, наконец, способности едва ли не ко всем военным и
мирным искусствам. Конем и оружием он владел отлично; произносил речи и
сочинял стихи по-латыни и по-гречески с охотою и легкостью, даже без
подготовки; был знаком с музыкой настолько, что пел и играл на кифаре
искусно и красиво Многие сообщают, что даже писать скорописью умел он так
проворно, что для шутки и потехи состязался со своими писцами, а любому
почерку подражал так ловко, что часто восклицал: "Какой бы вышел из меня
подделыватель завещаний!"
Службу он начал войсковым трибуном в Германии и в Британии, прославив
себя великой доблестью. После военной службы он стал выступать в суде,
больше для доброй славы, чем для практики. В это же время он женился на
Арре-цине Тертулле, а после ее смерти -- на Марции Фурнилле из знатного
рода, с которой развелся после рождения дочери. За должностью квестора он
получил начальство над легионом и в 66 г. отправился вместе с отцом в Иудею.
Он покорил здесь две сильнейшие крепости -- Тарихею и Гамалу. В одной
схватке под ним была убита лошадь -- тогда он пересел на другую, чей всадник
погиб, сражаясь рядом с ним.
Когда вскоре к власти пришел Гальба, Тит был отправлен к нему с
поздравлениями и повсюду привлекал к себе внимание: думали, что Гальба
вызвал его, чтобы усыновить. Но при вести о новом перевороте, совершенном
Отоном, он вернулся с дороги. Уезжая в 69 г. в Египет, Веспасиан оставил
Тита с войском в Иудее, поручив ему самое трудное дело -- штурм Иерусалима
(Светоний: "Тит"; 1--5).
Иерусалим представлял собой первоклассную крепость. Построенный на
четырех обрывистых холмах, он был окружен тройной стеной. Внутри
располагались дворец Ирода, крепость Антония и Храм, имевшие собственные
мощные укрепления, не уступающие городским. С огромным трудом римляне
подвели валы к наружной стене и разбили ее таранами. Но чем дальше
продвигались они внутрь города, тем отчаяннее сопротивлялись осажденные. Ни
одна из форм борьбы не осталась неиспробованной. Сражение не прекращалось ни
днем ни ночью. Римлянам было бы нелегко выдержать такое напряжение, но Тит
постоянно вдохновлял и подбадривал их. Он разрабатывал планы, руководил
работами, отражал вылазки иудеев, сам сражался в передних рядах и снискал
великое уважение и любовь своих солдат. Подчиняясь его воле, все войско
сражалось как один человек. Разрушив вторую стену через пять дней после
первой, римляне ворвались в город, но вскоре были окружены со всех сторон
иудеями. Легионеры дрогнули и стали отступать. Сам Тит в этом бою отходил в
последних рядах, разя из лука нападавших и прикрывая отход. Через три дня он
повторил атаку, приказав снести предварительно большой кусок стены, и на
этот раз добился успеха. Оставшуюся еще не-взятой верхнюю часть города он
велел обнести стеной, чтобы пресечь всякий подвоз продовольствия. Когда это
было сделано, иудеи стали испытывать страшные лишения. Голод свирепствовал,
выкашивая целые семьи. Огромное количество трупов валялось на улицах
непогребенными, отчего над городом стоял тяжелый смрад (Флавий:. "Иудейская
война"; 5; 4--13). Тит же решил сосредоточить свои усилия на взятии Храма,
так как, овладев этой господствовавшей над Иерусалимом крепостью, он получал
ключ ко всему городу. После того как часть стены Антония рухнула вследствие
подкопа, римляне смелым штурмом взяли и разрушили эту крепость. Таким
образом они приблизились непосредственно к укреплениям самого Храма. После
этого война стала еще ожесточеннее: иудеи заманили ложным отступлением
большой отряд римлян на галереи Храма, а затем зажгли их и уничтожили таким
образом большое количество нападавших. Но этим они только подсказали
римлянам средство к успеху. Так как мощные камни, из которых были сложены
стены Храма, не поддавались даже таранам, Тит велел поджечь ворота. Огонь
неожиданно перекинулся на галереи, и вскоре весь Храм оказался объятым
пламенем. Римляне, ворвавшиеся вслед за огнем, предали всех защитников
поголовному истреблению. Солдаты захватили столько сокровищ, что в Сирии
цена золота упала в два раза. После разрушения Храма, Верхний город не мог
уже оказать серьезного сопротивления. Через короткое время он тоже был
захвачен (Флавий"Иудейская война"; 6). Поверженный Иерусалим, бывший до
войны одним из богатейших и красивейших городов Азии, Тит приказал сравнять
с землей, оставив только три башни, возвышавшиеся над местностью, чтобы
использовать их как укрепление для римского лагеря.
Из Иудеи он отправился в Бе-рит, затем объехал все сирийские города, и
всюду, куда приезжал, устраивал великолепные зрелища. Тысячи пленных иудеев
были в эти дни по его приказу растерзаны на аренах дикими зверями. Только в
одной Кесарии во время праздника их было перебито больше двух тысяч. Затем
он отправился в Александрию, а оттуда отплыл в Италию (Флавий: "Иудейская
война"; 7; I, 3, 5).
С этих пор Тит бессменно был соучастником и даже блюстителем власти.
Вместе с отцом он справлял триумф, вместе был цензором, делил с ним и
трибунскую власть и семикратное консульство; он принял на себя заботу почти
о всех ведомствах и от имени отца сам диктовал письма, издавал эдикты,
зачитывал вместо квестора речи в сенате. Он даже принял начальство над
преторианцами, хотя до этого оно поручалось только всадникам Однако в этой
должности повел он себя не в меру сурово и круто. Он посылал в лагеря и
театры своих людей, которые, словно от имени всех, требовали наказания
подозрительных ему лиц, и тотчас с ними расправлялся. Среди них был консуляр
Авл Цецина: его он сперва пригласил к обеду, а потом приказал умертвить,
едва тот вышел из столовой. Правда, тут опасность была слишком близка: Тит
уже перехватил собственноручно составленную Цециной речь к солдатам. Всеми
этими мерами он обезопасил себя на будущее, но прежде возбудил такую
ненависть, что вряд ли кто приходил к власти с такой дурной славой и с таким
всеобщим недоброжелательством.
Не только жестокость подозревали в нем, но и распущенность -- из-за его
попоек до поздней ночи с самыми беспутными друзьями; и сладострастие --
из-за множества его мальчиков и евнухов и из-за пресловутой любви его к
иудейской царице Беренике, на которой, говорят, он даже обещал жениться,
находясь в Иудее, и которая в 75 г. переехала в Рим; и алчность -- так как
известно было, что в судебных делах, разбиравшихся отцом, он торговал своим
заступничеством и брал взятки. Поэтому все видели в нем второго Нерона и
говорили об этом во всеуслышанье.
Однако такая слава послужила ему только на пользу: она обернулась
высочайшей хвалой, после того как в 79 г. он стал императором, и ни единого
порока в нем не нашлось. Пир.ы его были веселыми, но не расточительными.
Друзей он выбирал так, что и последующие правители в своих государственных
делах не могли обходиться без них и всегда к ним обращались. Беренику он
тотчас выслал из Рима, против ее и против своего желания. Самых изысканных
своих любимчиков он не только перестал жаловать, но даже не желал на них
смотреть, когда они выступали на всенародных зрелищах. Ничего и ни у кого он
не отнял, а щедростью не уступал никому из своих предшественников. Все
пожалования, сделанные его предшественниками, он подтвердил особым эдиктом.
От природы он отличался редкостной добротой, и непременным правилом его было
никакого просителя не отпускать, не обнадежив; когда домашние упрекали его,
что он обещает больше, чем может выполнить, он отвечал: "Никто не должен
уходить печальным после разговора с императором". А когда однажды за обедом
он вспомнил, что за целый день никому не сделал хорошего, то произнес свои
знаменитые слова, памятные и достохвальные: "Друзья мои, я потерял день!" К
простому народу он всегда был особенно внимателен. А так как на время его
короткого правления
выпали и извержение Везувия, и моровое поветрие необычайной силы, и
разрушительный пожар в столице, он имел много случаев показать свою
щедрость. После пожара он возместил погорельцам все их убытки. А всем
пострадавшим в этих несчастьях он помогал и деньгами и утешениями, так что
бедствия эти имели гораздо меньшие последствия, чем можно было ожидать. К
врагам своим он проявил теперь столько же снисходительности, сколько прежде
проявлял суровости (Све-тоний: "Тит"; 6--9). Когда однажды против него
составили заговор два представителя высшего сословия, причем признавшиеся в
задуманном преступлении, он, прежде всего, обратился к ним с увещанием,
потом повел их на зрелище и приказал сесть по обе стороны от себя; попросив
у одного из гладиаторов меч, как бы для проверки его остроты, он дал его в
руки и тому и другому, а затем сказал им: "Видите ли вы теперь, что власть
дается от судьбы, и тщетны бывают попытки совершить преступление в надежде
захватить ее или из страха ее потерять" (Виктор: "О жизни и нравах римских
императоров"; 10). Смерть застала Тита внезапно среди всех этих забот
Отпраздновав окончание строительства Колизея, он отправился в свое сабинское
имение. На первой же стоянки он почувствовал горячку. Дальше его несли в
носилках. Скончался он на той же вилле, что и его отец, на сорок втором году
жизни, спустя два года после того, как наследовал отцу. Когда об этом стало
известно, весь народ плакал о нем, как ородном (Светопий: "Тит"; 10--11).

ТРАЯН, Марк Ульпий

Римский император в 98--117 гг. Род. 18 сент. 53 г. Умер авг. 117 г.
Траян происходил из испанского города Италика и принадлежал к древнему,
но малоизвестному роду. Отец его был полководцем в армии Веспасиана и Тита,
а потом консулом и наместником Сирии (Евтропий: 8; 2). Сам Траян начал
службу простым легионером, воевал с иудеями и парфянами (Плиний:
"Панегирик"; 89). Пройдя все ступени служебной лестницы, он в 91 г. получил
консульство, а в 97 г. Нерва усыновил его и даровал равные с собой права.
Почти половину своего правления Траян провел в походах и войнах, расширяя
пределы римского государства, которое после Августа больше защищалось,
нежели нападало (Евтропий: 8; 2). С даками он воевал дважды : в 101 -- 102 и
105--106 гг., первым с армией переправился через Дунай, победил их царя
Децебала, а землю их превратил в провинцию. Сразу вслед за тем он обратился
к восточным делам ив 106 г. захватил Набатейское царство. Затем в 114 г. он
сделал римской провинцией Армению, а парфянам нанес несколько тяжелых
поражений. В 115 г. римляне завоевали Месопотамию, а в 116-м взяли
парфянскую столицу Ктесифон Траян дошел до Персидского залива и здесь
приказал строить флот, но смерть помешала дальнейшим завоеваниям (Виктор: "О
Цезарях"; 13).
Так прославлено было риское оружие по всему миру. Однако воинскую славу
Траян превзошел любезностью и скромностью, обращаясь со всеми как с равными
себе и в Риме, и в провинциях. Чтобы поприветствовать друзей, он часто
заходил к ним в гости, когда они болели или в праздничные дни. Когда друзья
укоряли его, что он со всеми окружающими держится просто, он отвечал, что
хочет быть таким императором, которого он сам бы хотел иметь, будучи простым
подданным (Евтропий: 8; 4, 5). Вручая по обычаю префекту претория по имени
Сабуран знак его власти -- кинжал, он сказал: "Даю тебе это оружие для
охраны меня, если я буду действовать правильно, если же нет, то против
меня". Строил он много и повсюду, как в провинциях, так и в столице. В Риме
он построил Суранские бани и форум, получивший его имя (Виктор: "О Цезарях";
13). Говорят, что Траян обладал огромной физической силой и невероятной
выносливостью. Он любил продираться сквозь лесные дебри, охотиться, плавать
и грести. В походах он широким шагом шел впереди войска (Плиний:
"Панегерик"; 10, 81). Умер Траян от поноса, возвращаясь из Парфии, у
Селевкии Исаврийской на 64 году жизни (Евтропий: 8; 5).

ТРИФОН, Диодот

Царь Сирии в 140--138 гг. до Р.Х.
Диодот, прозванный Трифоном, родился в Касианах, в одном из укреплений
Апамейской области, воспитан в Апамее и представлен царю и царедворцам
(Страбон: 16; 2; 10). В дальнейшем Трифон стал одним из приближенных и
полководцев Александра Баласы. Когда Баласа погиб в войне с Де-метрием II,
Трифон отправился в Аравию к арабу Малху, которому был отдан на воспитание
сын Александра Антиох, и привез мальчика в Сирию. Он провозгласил его царем
и начал войну с Деметрием (Флавий: "Иудейские древности"; 13; 5; 1, 3).
Задумав поднять восстание, Трифон получил средства из родных Апамей, а также
от зависимых от нее городов (Страбон: 16; 2; 10). На его сторону перешло все
войско. Разбитый Деметрий бежал в Вавилонию и там попал в плен к парфянам (в
140 г. до Р.Х.) (Флавий: "Иудейские древности"; 13; 5; 3).
Лишь только Трифон узнал о судьбе Деметрия, он уже более не оставался
верным Антиоху, но стал злоумышлять на него, решив убить его и самому
овладеть царством. Некоторое время он скрывал свои намерения, так как
опасался иудейского первосвященника Ионафа, который с большим войском мог
прийти на помощь мальчику. Решив сначала избавиться от первосвященника,
Трифон выступил в Скифополь на встречу с Ионафом. Некоторое время он вел с
ним переговоры, а затем предложил распустить войско и отправиться с ним в
Птолемаиду. Этот город Трифон обещал передать в руки иудеев. Ионаф,
обманутый любезностью Трифона, во всем ему повиновался и поехал с ним вместе
в Птолемаиду, имея при себе только тысячу человек. Заманив таким образом
своего врага в ловушку, Трифон велел перебить спутников Ионафа, а самого его
схватить и казнить. После этого Трифон вторгся с большим войском в Иудею.
Однако как раз в это время стояла зима, выпало много снега, и дороги
сделались совершенно непроходимыми. Так и не добравшись до Иерусалима,
Трифон повернул назад и вернулся в Антиохию (Флавий: "Иудейские древности";
13; 6; 1--2, 5--6).
Поскольку теперь уже ему ничего не угрожало, Трифон вернулся к своему
замыслу и умертвил Антиоха, а народу объявил, что царь умер во время
операции. В то же самое время он послал наиболее преданных и близких друзей
к войскам с обещанием выплатить огромную сумму денег, если они провозгласят
его царем. Солдаты, надеясь на всякие блага, провозгласили Трифона царем.
Достигнув такого положения, Трифон немедленно выказался весь, во всем своем
непривлекательном свете: будучи частным человеком, он служил народу и
прикидывался добрым, угождая всем желаниям толпы; достигнув же царской
власти, он скинул с себя маску и явил свое настоящее лицо. Однако этим самым
он лишь сыграл на руку врагам, потому что войско, ненавидевшее его, перешло
на сторону жены Деметрия, Клеопатры, которая тогда заперлась с детьми в
Селевкии. Царица послала к Антиоху, брату Деметрия, который скитался по
стране всеми гонимый, и предложила ему жениться на ней и овладеть царством.
Антиох начал войну с Трифоном, победил его и прогнал из Верхней Сирии в
Финикию. Трифон укрылся сначала в Доре, потом бежал в Апамею и был там во
время осады захвачен в плен и убит, успев процарствовать три года (в 138 г.
до Р.Х.) (Флавий: "Иудейские древности"; 13; 7; 1--2).