Рыжов К. Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия

ОГЛАВЛЕНИЕ

ИОВИАН, Флавий

Римский император в 363--364 гг. Род. ок. 331 г. Умер 17 февр. 364 г.
Иовиан, сын известного коми-та Варрониана, во время восточного похода
императора Юлиана был командиром доместиков. После того как Юлиан был
смертельно ранен и скончался в своей палатке, командиры легионов собрались,
чтобы выбрать нового императора. Пока между ними шли споры, несколько
горячих голов провозгласили Августом Иовиана и облекли его в императорские
одежды. Тотчас после его избрания возобновилось трудное отступление римского
войска. Персы упорно преследовали его, наседали со всех сторон и постоянно
атаковали. На конец, прижатые к Тигру, римляне оказались в очень тяжелом по
ложении: солдаты были утомлены беспрерывными боями, а провиант подошел к
концу. В этой крайности Иовиан, опасаясь, как бы в его отсутствие не
появились другие претенденты на верховную власть, согласился на тяжелые
условия мира, предложенные персидским царем Шапуром II: царь пропускал
римское войско в Сирию, а император уступает в качестве выкупа пять римских
областей за Тигром.
Добравшись после этого до Ан-тиохии, Иовиан поспешно отправился дальше.
В Анкире он вступил в консульство, но по прибытии в Дадастану внезапно
скончался. По поводу его кончины возникло много сомнений. Рассказывали, что
его убил ядовитый запах, оставшийся после побелки комнаты, или, по-другому,
что он погиб от угара. Другие считали, что он умер от несварения желудка.
Иовиан получил невысокое образование. Характер имел доброжелательный. В пище
он допускал излишества, имел склонность к вину и любовным утехам (Марцеллин:
25; 5--7, 10).

ИРАКЛЕЙСКАЯ ДИНАСТИЯ

Императорская династия, правившая в Византии в 610--711 гг. Основана
Ираклием I.

ИРАКЛИЙ I

Византийский император в 610-- 641 гг. Основатель Ираклейекой династии.
Род. в 575 г. Умер 11 февр. 641 г.
Ираклий, родом каппадокийс-кий армянин, был сыном известного полководца
Ираклия, экзарха Африки. Никифор пишет, что в 610 г. глубокое недовольство
императором Фокой охватило всю империю. Тогда правители Ливии, братья
Ираклий старший и Георгий, договорились снарядить каждый свою армию и
послать их в столицу под командами своих сыновей. Они условились, что
императорская власть будет принадлежать тому из их сыновей, который прибудет
в Константинополь первым и сумеет овладеть престолом. Ираклия младшего они
послали морем, собрав большой флот с командами из афров и маврусиев, Никиту
же, сына Григория, отправили сушей с многочисленным конным войском. Ираклий,
сопутствуемый счастливым жребием, опередил Никиту и благополучно прибыл к
Константинополю. В это время Крисп, эпарх города и зять императора, был
враждебно настроен по отношению к Фоке. Поэтому он во всем содействовал
Ираклию. Переворот совершился быстро и легко: Фока был изменой захвачен в
своем дворце, приведен на корабль Ираклия и немедленно обезглавлен.
Толпа народа и патриарх Сергий приняли своего избавителя с наилучшими
чувствами. И хотя Ираклий объявил, что прибыл в столицу вовсе не ради
императорского престола, а для того, чтобы отомстить за беззаконное
поведение Фоки, он, по воле сената и с одобрения народа, был 5 октября
провозглашен императором (Никифор: 610). Впрочем, ему досталось тяжелое и
незавидное наследство Феофан говорит, что Ираклий, взойдя на престол, нашел
совершенный упадок в римском управлении: Европу опустошали авары, Азию всю
заняли персы. Множество народу было пленено, а римское войско истреблено в
сражениях Глядя на это, Ираклий был в недоумении и не знал, что ему делать.
Наибольшую угрозу для римлян представляло персидское нашествие. В 610 г.
персы взяли Ала-мею, Эдессу и дошли до Антиохии.
В 611 году Антиохия пала, а в следующем враги овладели Мелити-ной
(Феофан: 602--604). В 613 г. сам Ираклий потерпел поражение у стен Антиохии,
отступил в Киликию, разбил там отряды неприятеля, но персы получили
подкрепление, и войска императора в ужасе бежали от них (Дашков: "Ираклий
Первый"). В 614 г. Палестина добровольно покорилась шаху. После короткой
осады персы взяли Иерусалим и устроили здесь трехдневную резню. Более 17 000
человек погибло. Персы захватили в плен патриарха Захарию и увезли древо
Животворящего Креста (Себеос: 32). В 616 г. персидский полководец Ша-хин
захватил и поработил весь Египет, многих увел в неволю, других умертвил
беспощадным образом. Вследствие истощения Египет перестал снабжать хлебом
столицу, и в Константинополе случился сильный голод. К тому же началась
эпидемия. Угнетаемый всеми этими бедствиями, Ираклий велел грузить на
корабли казну, собираясь плыть в Ливию, но народ, узнав об этом,
воспротивился бегству императора. Патриарх призвал его в храм и связал
клятвами, убеждая, насколько возможно, чтобы он не покидал столицы. Уступая
им, Ираклий остался в городе, хотя и с большой неохотой. В 617 г. аварский
каган коварно зазвал императора в Силимбрию, якобы для переговоров о мире, а
сам намеревался захватить его, Ираклий узнал об этом, переоделся в бедную
одежду и в великом страхе бежал в Константинополь. Авары преследовали его по
пятам и разграбили императорский лагерь (Никифор: 613, 619). Одновременно в
Испании короли готов отнимали у римлян
одно владение за другим. В начале 20-х гг. в их руках остались только
Балерские острова (Дашков: "Ираклий Первый").
Испытывая неполадки и затруднения в делах общественных, Ираклий не
сумел хорошо наладить и домашние: в мае 612 г. после родов умерла
императрица Евдокия. Спустя четыре месяца Ираклий соединился браком со своей
племянницей Мартиной, хотя знал, что дело, которое он делает, неправильно и
запрещено римскими законами. У старшего сына, который родился от этого
брака, шея была так поставлена, что он не мог оборачиваться, а младший от
рождения был лишен слуха и оставался глухонемым.
Ираклий был приведен в замешательство многочисленными бедами:
нашествиями персов, аваров, голодом и эпидемиями. Но спасительное решение
вскоре было найдено -- в 621 г. император объявил о своем намерении лично
возглавить борьбу против персов (Никифор: 613, 619, 622). Весь синклит
одобрил этот план (Себеос: 36). Из-за недостатка средств Ираклий занял
деньги у хозяев богатых домов, взял также паникадила и другие церковные
сосуды великой церкви и перевел в крупные и мелкие деньги (Феофан: 613).
Своих детей он поручил патриарху, а бразды правления передал патрикию Бону
(Никифор: 622). В апреле 622 г. Ираклий перебрался из Константинополя в
Пилы, расположенные южнее Никомедии, чтобы продолжать путь на кораблях. К
набранному в провинциях войску, он присоединил новобранцев, начал упражнять
их и приучать к военным действиям. Воинам он поклялся, что будет с ними в
трудах и сражениях и разделит с ними все опасности, как с собственными
детьми. Весь 622 г. он был занят формированием и тренировкой армии. Лаской и
строгостью Ираклий в конце концов добился того, что из множества разобщенных
воинов, в которых он нашел поначалу только робость, беспорядок и
неустройство, собралось как бы единое и крепкое тело (Феофан: 613). Осенью
римляне вступили в Каппадокию, зиму провели в Понте, а в апреле 623 г.
вместо того, чтобы идти на персидскую столицу Ктесифон, как этого ожидал
Хосров, Ираклий со своим войском повернул на север, в кавказские владения
персов - через Армению, вторгся в персидскую провинцию Антропатену, взял
Карин (Эрзерум), Двин, Нахичеван и Ган-дзак (Гянджду). Отсюда он отступил в
Албанию и захватил ее столицу Партав (Себеос: 36). Весной 624 г. персы
заняли теснины, ведущие из Албании в Персию. Но Ираклий избрал более длинный
путь через долины. Шах выслал навстречу императору еще две армии
Шахраба-раза и Шахина (Феофан: 615). Шах-рабараз преградил путь римлянам, а
Шахин разбил лагерь у них в тылу. Ираклий, не дав им соединиться, напал
сначала на Шахина, разбил его у местечка Тигранакерт и стал отступать из
Албании в Армению (Себеос: 36). Шахрабараз присоединил остатки войск Шахина
и бросился за ним в погоню (Феофан: 615). Римляне вновь отошли к
На-хичеваню, а затем в Апахунию к берегам озера Ван. Шахрабараз с
шеститысячным отрядом устроил императору засаду в городе Арчем, собираясь
напасть на римлян ночью, но Ираклий, узнав об этом, стремительно нагрянул на
персов сам, окружил город с трех сторон, велел поджечь его и истребил вместе
со всем гарнизоном. Уцелел лишь один Шахрабараз, который бежал к главным
силам на плохом коне (Себеос: 36). Зиму римляне провели в Армении к северу
от озера Ван, а весной 625 г. Ираклий через Тавр вторгся в Сирию к верховьям
Тигра и городу Аминда. Шахрабараз шел за ним по пятам, чиня всякие препоны.
Тогда Ираклий резко сменил направление и стал отступать к Понту. Персы,
вообразив, что римляне бегут от робости, преследовали их в полном беспорядке
(Феофан: 616). Заманив таким образом врагов на удобную позицию, император
внезапно развернулся, бросился на них, когда они меньше всего этого ожидали,
и нанес новое поражение. Зиму римляне провели в своих владениях в Понте
(Себеос: 36).
В начале 626 г. Шахрабараз, оставив пока Ираклия, подступил к
Константинополю и занял азиатский берег Боспора. Авары и славяне, нарушив
перемирие, напали на столицу с фракийской стороны, сожгли все предместья и
подвели к стенам башни с осадными машинами. Но все попытки кагана овладеть
городом кончились неудачей. Патрикий Бона нанес в проливе сильное поражение
славянскому флоту, после чего варвары сняли осаду. Тем временем Ираклий,
отправив часть войск во главе со своим братом Федором на помощь столице, с
остальными легионами начал поход в Лазик. По дороге в Трапезунде Мартина
родила императору третьего сына. У Тбилиси Ираклий встретился с хазарским
каганом, сосватал за него свою дочь и заключил с хазарами дружественный
союз. Несколько месяцев две армии совместно осаждали Тбилиси, но так и не
смогли его взять (Никифор: 626, 627). Затем, отобрав 40 000 храбрых воинов,
каган поручил их Ираклию, а сам возвратился в степь. Осенью 627 г. римляне
от столицы Лазика стремительно двинулись в глубь Персии. По дороге хазары,
не выдержав трудностей пути, покинули своих союзников, но это не остановило
Ираклия. Он предавал огню города и села, а пленных персов убивал. Персидское
войско, возглавляемое Рахзадом, двигалось следом. У развалин древней Ниневии
Ираклий развернулся и стал поджидать врага (Феофан: 618). Приблизившись,
Рахзад построил свою армию и стал вызывать противника на единоборство.
Ираклий сам вышел против варвара. Тот пустил стрелу и задел верхнюю губу
императора. Затем послал другую и ранил его в лодыжку. Он готовился пустить
третью, но тут один из копьеносцев Ираклия отсек ему плечо. Когда Рахзад
упал, Ираклий поразил его копьем и сразу же отрубил голову. Римское войско,
воодушевленное смелостью императора, напало на персов, нанесло им сильное
поражение и, преследуя, перебило многих из них (Никифор: 627). Ираклий
находился в самой гуще битвы, конь под ним был убит, а сам он получил
множество ударов мечами в лицо, но забрало из жил защитило его, и Удары
остались без последствий (Феофан: 618).
В начале января 628 г. римляне Подступили к персидской столице
Ктесифону, захватили и разграбили все шахские дворцы в окрестностях города
(Себеос: 37). Был взят Дастагерд -- резиденция Хосрова, в которой, кроме
прочей добычи, найдены были 300 римских знамен, захваченные персами в разное
время. Шах тайком бежал из своего дворца за девять дней до прибытия Ираклия.
Ираклий двинулся дальше, но узнав, что мосты через канал Нахраван разрушены
и приблизиться к Ктесифону нельзя, повернул свою армию и стал отступать к
Гандзаку. По дороге император узнал о перевороте, совершенном персидскими
военачальниками -- шах Хосров и сорок его сыновей были убиты. Власть
захватил Кавад (Феофан: 618). Не в силах более продолжать войну, озабоченный
внутренними смутами в своем государстве, он заключил мир по всей воле
Ираклия: персы вернули римлянам Египет и все завоеванные земли, а также
великую святыню -- Животворящий Крест (Никифор: 628). В мае Ираклий
возвратился в столицу и был с великой радостью принят народом. Беспримерная
по своему напряжению война завершилась полной победой.
В начале 630 г. Ираклий с Животворящим Крестом прибыл в Палестину.
Водворение святыни в Иерусалиме осталось в памяти потомков как бы высшей
точкой его успехов. Разгромив и отбросив всех варваров, Ираклий мог,
кажется, наслаждаться теперь долгим миром. Но в действительности он получил
лишь небольшую передышку. Прошло совсем не много времени, и новый, гораздо
более опасный враг, явился на восточных границах империи. Удар был нанесен
оттуда, откуда его совсем не ждали -- из пустынь Аравии.
Летом 634 г. арабы взяли Газу и всю страну вокруг нее. Федор, брат
Ираклия, сразился с ними, был побежден и бежал в Эдессу. Летом 636 г. халиф
Омар разбил 40-тысячное римское войско на берегу Йар-мука, левого притока
Иордана, захватил всю Финикию и двинулся против Иерусалима. Сил
противостоять натиску захватчиков не было (Феофан: 619, 620, 624-626), Арабы
перешли Иордан и разбили лагерь в Иерихоне. Все окрестные жители, объятые
страхом, покорились им. В ту же ночь жители Иерусалима, спасая Крест
Господень и всю церковную утварь, на кораблях морем отправили все это в
Константинополь, после чего тоже покорились Омару. Арабы разделили свое
войско на три огряда Один они отправили против Египта, другой -- на север в
Сирию, третий -- против персидского царства (Себеос: 40).
При первом известии о вражеском вторжении, Ираклий с женой и сыном
Ираклием выехал в Восточные области. Но очень скоро, когда очевидны стали
все размеры трагедии, он покинул войско. Погруженный в меланхолию, император
жил во дворце Иерия и не показывался в Константинополе (Никифор: 635).
Бездействие его в эту тяжелую минуту, в особенности после его успехов в
предыдущей войне, вызывало изумление и современников, и потомков.
Неудовольствие знати вылилось в крупный заговор, в котором замешаны были сын
и племянник Ираклия. Всем виновным император велел отрезать носы и правые
руки (Себеос: 39). Летом 638 г. он наконец превозмог себя и переправился в
столицу по мосту, наведенному через пролив из многих кораблей. Тем временем
арабы овладели Антиохией. В 639 г. пала Эдесса и покорилась вся Месопотамия
Стратиг Иоанн, посланный против арабов в Египет, погиб вместе со всем
войском. Захватчики овладели Египтом до самой Александрии.
Последние два года своей жизни Ираклий провел, запершись в своем
дворце. Незадолго до смерти он короновал кесарем Ираклия, третьего сына
Мартины. Прошло некоторое время и на него напала тяжелая болезнь -- водянка.
Поняв, что недуг неизлечим, Ираклий составил завещание: согласно его воле,
Ираклий-младший и Константин, сын императора от первого брака, получили
равную власть, а Мартина должна была ими почитаться как мать (Никифор. 635,
638).

ИРАКЛИЙ II

Византийский император Ираклейской династии, правивший в 638--641 гг.
Род. в 626 г. Сын Ираклия 1.
Ираклий был провозглашен кесарем в 632 г., августом -- в 638. По смерти
отца он считался соправителем старшего брата Константина III, хотя не имел
реальной власти (Дашков: "Ираклеон"), После того как Константин
скоропостижно скончался в мае 641 г., Ирак лий сделался единовластным
императором. Свою мать Мартину он привлек к управлению, а многих вельмож,
которых он считал друзьями и пособниками брата, наказал побоями и изгнанием.
Однако власть Мартины и ее сына продолжалась совсем не долго. Войска,
возглавляемые Валентином, взбунтовались против них, захватили Хал-кидон и
объявили, что берут под защиту детей умершего Константина. Все же, Ираклий
II удержал за собой столицу. Дабы рассеять всяческие подозрения, он часто
выводил к народу племянников, а старшего из них, своего тезку Ираклия,
обнимал как родное дитя. Патриарх Пирр поклялся на Животворящем Кресте, что
ни через него, ни через кого другого детям Константина не будет ущерба.
Чтобы еще более склонить общественное мнение на свою сторону, Ираклий хотел
плыть в Халкидон и уговорами склонять мятежников к миру, но Валентин не
допустил его на свой берег Босфора. После этого все в Константинополе
поверили патриарху и императору, а Валентина стали ругать.
Вскоре, однако, пришло время собирать виноград, и горожане узнали, что
войска, стоящие на стороне Валентина, портят их виноградники и не дают им
переправляться через пролив. Тогда византийцы пришли к патриарху с
требованием возвести на престол сына Константина. Об угрозах толпы стало
известно императору. Он тотчас взял племянника, вступил с ним в храм и
вместе с патриархом увенчал его короной под именем Константа. После этого
Мартина и Ираклий II заключили мир с Валентином, который получил титул
комита эскувитов (Никифор: 640), На короткое время наступил мир, но взаимные
козни продолжались. Осенью того же года враги императора и его матери
обнародовали письмо, в котором Мартина якобы давала распоряжение отравить
Константа (Дашков: "Ираклеон"). Этой интригой Ираклий был окончательно
погублен: сенат лишил его власти. Зимой Ираклию отрезали нос, а Мартине --
язык. Обоих сослали на остров Родос (Феофан: 633). Себеос пишет, что они
были убиты по приказу Валентина (Себеос: 42).

ИРИНА

Византийская императрица Исаврийской династии, правившая в 797-- 802
гг. Жена с 17 дек 769 г. Льва IV Хазара. Род ок. 752 г. Умер 9 авг. 803 г.
Местом рождения Ирины были Афины. За необыкновенную красоту император
Константин V выбрал ее в жены своему сыну Льву. После смерти свекра и
восшествия на престол Льва IV, Ирина стала почти открыто покровительствовать
иконопочитателям. Ее царственный супруг некоторое время закрывал на это
глаза, но, когда летом 780 г. в спальне императрицы обнаружены были две
иконы, он пришел в такой гнев, что прогнал ее из дворца. Но в том же году он
умер, и Ирина сделалась регентшей при своем десятилетнем сыне Константине
VI, а фактически -- полновластной правительницей империи (Дашков: "Ирина").
Через сорок дней после смерти Льва некоторые из первых чиновников составили
совет, чтобы сделать императором кесаря Никифора, его брата. Это намерение
было открыто. Ирина велела схватить всех заговорщиков, высечь, остричь и
сослать в заточение в разные страны. Шурьев же своих, кесарей и светлейших,
постригла в священство и приказала служить им перед войском в день Рождества
Христова. В 781 г. восстал сицилийский стра-тиг Елпидий, объявивший себя
императором, но он был вскоре побежден и бежал в Африку.
Утвердившись у власти, Ирина исподволь стала вести дело к тому, чтобы
восстановить почитание икон. В 784 г. патриарх-иконоборец Павел постригся в
схиму и умер (Перед смертью он горько жаловался на свою слабость и на то,
что под нажимом императора принужден был показывать себя врагом икон). После
смерти Павла все уже стали смело восставать на иконоборцев. В патриархи, по
воле императрицы, был положен Тарасий, который немедленно стал хлопотать о
созыве Вселенского собора. Летом 786 г. в Константинополь съехались многие
епископы, они собрались в храме святых Апостолов, начали читать святые
писания и сравнивать сомнительные места, между тем как императрица
оставалась зрительницей в пределе оглашенных. Внезапно в разгар заседания
солдаты ворвались в храм и, угрожая мечами, заставили епископов разойтись.
Не послушались они и императрицу, которая пыталась их успокоить. В следующем
году Ирина притворилась, будто хочет защищать восточные пределы от нападения
арабов. Войско и свита выступили в поход и дошли до Малагинов. В это время
Ирина ввела в столицу фракийские части. Вышедшим она отправила приказ
возвратить казне оружие, так как она больше не имеет в них нужды. Воинам
ничего не оставалось, как выполнить ее волю. Затем они были разосланы с
семьями каждый в свой город, а Ирина сформировала новое войско, поставила во
главе преданных себе начальников и в мае разослала приглашения на собор,
назначив местом его проведения Никею. Седьмой Вселенский собор открылся в
сентябре 787 г. Он не прибавил ничего нового и сохранил в неприкосновенности
решения предыдущих соборов, но отверг иконоборческую ересь.
Следующие годы Ирина провела в упорной борьбе за власть со своим сыном.
В 790 г. она попыталась отстранить его от престола и заставила войска
присягнуть в том, что, пока она жива, они не позволят сыну царствовать.
Однако Армянский легион отказался принести такую присягу. Опасаясь буйства
солдат, Ирина в конце концов отпустила к ним Константина, который и был
провозглашен единовластным императором. Константин изгнал всех ее евнухов, а
саму императрицу с полным обеспечением заключил в ее дворце Елефе-рия, ей же
построенном, в котором она сумела утаить большую часть казны. С помощью этих
денег Ирина начала сложную интригу против сына. В 796 г. император с катерью
отправились в Прузию к теплым водам. Тут Константин узнал о рождении сына
Льва, оставил Ирину на водах вместе со всей свитой и чиновниками, а сам на
быстром корабле возвратился в город. Пользуясь этим случаем, Ирина
переговорила с начальниками легионов, склонила их дарами и обещаниями к
низложению ее сына и признанию ее единодержавной правительницей империи;
иных она улестила сама, других -- через своих приближенных, и всех привела
на свою сторону. Преданный всеми, Константин был низложен в 797 г. и
ослеплен.
С возвращением Ирины, дела правления сосредоточились в руках двух ее
евнухов -- Ставрикия и Аэция, которые враждовали и плели множество интриг
против друг друга и всех возможных претендентов на власть. В 800 г. Ирина
велела ослепить всех братьев своего покойного мужа. Наконец, в 801 г., после
смерти Ставрикия, Аэций забрал всю власть и приобрел огромную силу. Но,
несмотря на всю свою изворотливость, он просмотрел сложившийся против него
заговор. В 802 г. логофет Никифор низложил Ирину, сослал ее на остров
Принкипо, затем перевел на Лесбос и велел содержать под жестокой стражей. Не
пережив своего падения, императрица очень скоро умерла (Феофан: 773, 774,
776-- 780, 782, 783, 789, 791, 792, 795).

ИСААК I КОМНИН

Византийский император в 1057 -- 1059 гг. Род ок. 1007 г. Умер 31 мая
1060 (или 1061) г.
Исаак принадлежал к знатному и богатому роду Комнинов. Он был сыном
известного при Василии II полководца Мануила Ком-нина, и сам считался одним
из первых военачальников своего времени. Императорская власть перешла в его
руки при следующих обстоятельствах. В пасхальные дни 1057 г. самые видные и
отборные из полководцев пришли на прием к правившему тогда Михаилу VI в
надежде получить от него по обычаю праздничные награды. Однако император,
поставив их перед собой, сначала грубо выругал всех, а потом осыпал особой
бранью Кевка-мена, стратига Антиохии. От такой неожиданности все застыли на
месте, ибо ждали милостей, а получили оскорбления. Это был первый удар,
нанесенный воинам, он и послужил причиной их заговора. Впрочем, сначала у
них даже мысли не было посягать на царскую власть, и они сделали вторую
попытку расположить к себе императора. Но когда они, по образному выражению
Пселла, просили у него сена, он давал им только солому, а если они
возражали, отказывал и в ней и в конце концов прогнал и отослал их всех от
себя, так ничего и не дав.
Раздраженные, военачальники готовы были тут же схватить императора и
лишить его престола, но Исаак удержал их, сказав, что сперва все дело нужно
тщательно обдумать. После этого они замыслили заговор и стали искать
человека, который мог бы возглавить войско и управлять государством. Исаак
всем уступал корону, утверждая, что любой из них достоин власти, тем не
менее предпочтение отдали ему -- ведь Комнин выделялся среди них не только
родом, но и царской внешностью, благородством нрава, твердостью души и одним
видом своим умел внушать уважение окружающим. В июне в Гунарии он был
провозглашен императором. Не успели военачальники устроить заговора, как уже
собралось у них большое войско, к которому присоединилось множество знатных
людей, готовых оказать им поддержку. Когда же разнесся слух, что у них
утвердился доблестный военачальник и что он поддержан самыми могущественными
родами, все устремились к мятежникам. Воинское сословие и прежде хотело
забрать власть над Ромейской державой и служить императору-воину, но желания
свои военные держали в тайне и только лелеяли эти мечты в сердцах, ибо не
было у них на примете никого, достойного престола. Видя, однако, что Исаак,
которого они и не надеялись узреть в царском обличье, встал во главе мятежа,
они отбросили всякие сомнения и явились к Комнину.
Хотя Исаак впервые оказался во главе такого заговора, он принялся за
дело вполне разумно. Прежде всего он приступил к взысканию государственных
податей, причем делал это не беспорядочно и не наобум, но учредил
специальные ведомства, назначил строгих сборщиков и все по отдельности
заносил в списки. Всех собравшихся к нему людей он разбил поотрядно, каждому
назначил определенное жалование, снабдил необходимым для похода снаряжением.
Когда все было готово, войско в полном порядке начало поход к столице.
Так как весь восток поддержал Исаака, Михаил собрал свое войско в
западных фемах. В августе неподалеку от Никеи произошло решающе сражение.
Сначала левый фланг императорских войск опрокинул правый фланг мятежников.
Комнин готов был уже отступать в Никею, но положение исправил Кекавмен,
который, командуя левым флангом, перешел в наступление и ворвался в лагерь
противника. Узнав о поражении, Михаил хотел предложить Исааку титул кесаря и
объявить его своим наследником. Комнин уже дал на это согласие, но тут
пришло известие о возмущении в столице и об отречении императора. После
этого ничего уже не препятствовало Исааку утвердиться у власти. Он
торжественно въехал в столицу и венчался на царствие.
Утвердившись на престоле, Комнин как человек дела немедленно принялся
за государственные дела. Еще прежде он замечал много недостатков в делах
правления, да их и трудно было не заметить, так как все, кто после смерти
Василия II брали в руки власть над страной, так или иначе вели ее к гибели.
Однако вместо того, чтобы медленно и постепенно исправлять положение, Исаак
пожелал одним махом все переменить и наладить. Прежние императоры расточали
царские сокровища на свои прихоти, а поступления в казну употребляли не на
нужды войска, а на благодеяния частным лицам и на торжества. Исаак же сразу
принялся отменять все распоряжения своих предшественников, многое поломал и
порушил, а многое вовсе уничтожил. Этим он возбудил к себе ненависть народа
и большей части военных людей, которых он лишил состояния. Идя дальше по
этому пути, он отнял у храмов почти всю их собственность, передал ее в
казну, а им самим определил только самое необходимое. Патриарха Михаила,
который позволил себе свободно и дерзко с ним разговаривать, император
изгнал из города и сослал на острова, где тот и закончил жизнь. Таким
образом, в короткий срок Комнин нажил множество врагов, и недолгое правление
его завершилось так же неожиданно, как началось. В декабре 1059 г., вскоре
после успешного похода на печенегов, император простудился на охоте и
заболел лихорадкой. Положение его было настолько тяжелым, что со дня на день
ожидали его смерти. Исаак пожелал постричься, а приемником своим объявил
боевого соратника Константина Дуку (Пселл: "Исаак Первый"; 3-8, 14, 35, 40,
44, 58-60, 65, 74, 81, 90). Но только успел Дука принять власть, как
здоровье Исаака пошло на поправку и вскоре он совершенно излечился. Комнин
попытался было вернуть себе власть, но, увидев, что окружен одними
недоброжелателями, отказался от этой мысли и ушел в Студийский монастырь
(Дашков: "Исаак Комнин").

ИСААК II АНГЕЛ

Византийский император, правивший в 1185-1195 и 1203-1204 гг. Род. ок.
1056 г. Умер янв. 1204 г.
Исаак принадлежал к знатному и богатому роду Ангелов. В 1183 г. вместе
с отцом и братьями он принимал участие в заговоре против Андроника Комнина
(Хониат: 3; 17), скрывался от него в Никее, но после примирился с
императором (Хониат: 4; 1; 3). На византийский престол Исаак был вознесен
удивительным стечением обстоятельств. В сентябре i 185 г. начальник охраны
императора Андроника Стефан Агиохристофорит решил схватить Ангела, заключить
его в темницу и предать смерти. Однако Исаак, обнажив меч, напал на него и
убил. Потом он во весь опор поскакал к Святой Софии и укрылся в храме.
Проезжая через площадь, он громким голосом объявил всем, что этим мечом он
зарубил Агиохристофорита. Городская чернь стала тотчас тысячами стекаться к
церкви. Большинство пришло просто поглядеть на то, как будут расправляться с
несчастным. Но родственник его, Иоанн Дука, и его сын Исаак смогли направить
настроение толпы в другое русло. Они убедили народ остаться с ними и помочь
в крайней опасности. А так как не оказалось решительно никого, кто мог бы
остановить горожан, то собравшиеся склонились на эти просьбы. Толпы народа
продолжали стекаться к Софии. Были разбиты темницы и выпущены все
заключенные. Возбуждаясь все более, толпа провозгласила Исаака императором.
Один из служителей снял венец Константина Великого и возложил на его голову
Исаака. Исаак между тем не соглашался на это венчание -- но не потому, что
он не любил власть, а потому, что считал это дело трудным и едва достижимым.
Он боялся гнева Андроника и не хотел раздражать его. Узнав о провозглашении
Ангела, Андроник пытался бежать, но был схвачен и казнен (Хониат: 4; 2;
10--12). Без всякого труда со своей стороны получив царскую власть, Исаак
поначалу показал себя государем в высшей степени правосудным. Все томившиеся
в ссылке, все кого Андроник лишил имущества или изувечил, были надлежащим
образом удовлетворены. Исаак не только вернул им остатки их имущества, но и
восполнил понесенные потери за государственный счет. Он объявил, что никто
отныне не будет подвергаться смертной казни или увечью, хотя бы и оказался
виновным. Впрочем, вскоре император изменил образ действий противоположный
данному слову и едва не сравнился в жестокости с Андроником (Хониат: 5; 1;
1--4). Был он чрезмерно раздражителен и казнил многих не только по
какому-нибудь ничтожному и случайному поводу, но иногда и просто по одному
подозрению (Хониam: 5; 3; 2). Но правда и то, что враги постоянно
злоумышляли на него, а все его царствование прошло в нескончаемых мятежах и
войнах. В 1186 г. император стал собирать средства для своей свадьбы и
многими поборами чрезвычайно вооружил против себя болгар, которые вскоре
восстали против него. Это восстание стало началом всех бедствий для империи.
Сперва ро-меям сопутствовал успех. Исаак выступил против мятежников, выбил
их из горных теснин и вторгся внутрь страны. Вожди восстания, Петр и Асень,
бежали за Дунай. Император имел возможность захватить всю страну и
расставить гарнизоны в городах, но он не сделал ничего, а только разграбил
всю землю и ушел в Константинополь. Асень между тем соединился с половцами и
возвратился в Болгарию. Теперь он уже не довольствовался тем, что сохранил
независимость своей страны, но решил сделать как можно больше вреда ромеям и
напал на их землю. Исаак отправил навстречу врагу Алексея Врана. Но
добравшись до Андрианопо-ля, тот провозгласил себя императором. Городское
войско потерпело от Врана поражение в открытом бою и должно было укрыться за
стенами. На этом успех мятежников кончился. Одолеть городских укреплений они
не смогли, поскольку все византийцы стойко отражали их нападения. Вскоре
кесарь Кондрат, изготовив войска и собрав наемников, во второй раз выступил
против Врана, разгромил его армию, а самого выбил из седла и убил.
Преследование побежденных сопровождалось страшным кровопролитием. Впрочем,
Исаак даровал вскоре всем мятежникам полное прощение и разрешил им
возвратиться в столицу (Хониат: 5; 1; 1, 5-9).
Следующее вторжение в Болгарию оказалось еще менее успешным, чем
первое: потратив три месяца на осаду Ловицы, Исаак так и не смог ее взять и
двинулся в Азию против некоего Феодора, провозгласившего себя императором в
Филадельфии. Город он так и не взял, но вынудил самозванца отречься от
императорского звания. Тут начался третий крестовый поход, во время которого
Фридрих Барбаросса вел себя с ромеями как с врагами, а Ричард Львиное Сердце
завладел Кипром (Хониат: 5; 2; 1--3, 8). Смуты и неурядицы множились с
каждым годом. В Азии один за другим стали появляться самозванцы, выдававшие
себя за императора Алексея II (убитого Андроником). Каждый раз они собирали
под свои знамена большие армии и овладевали значительными территориями. Было
много и других мятежей, которые разгорались то тут, то там и подавлялись с
большим трудом. Причиной их отчасти была слабость Исаака: он был крепко
убежден, что Бог, давший ему власть, должен один его охранять. С другой
стороны, многих, возбуждал пример самого Ангела, достигшего власти без
всякого усилия.
В 1190 г. во время похода на болгар, ромеи были заперты в узком горном
ущелье и потерпели сокрушительно поражение. Бесчисленное множество солдат
было перебито. Сам император спасся только потому, что вся знать сплотилась
вокруг него и провела сквозь вражеские ряды. В 1191 г., пока Исаак вел войну
против сербов и разбил их жупана при Мораве, его двоюродный брат Константин,
отправленный против болгар, провозгласил себя императором. Он был схвачен и
ослеплен, но после его выступления сопротивление ромеев настолько ослабло,
что болгары без страха доходили в своих набегах до Андрианополя.
В своей жизни Исаак любил великолепие и пиры. Каждый пир его, по словам
Хониата, представлял собой горы хлеба, царство зверей, море рыбы и океан
вина. Он принимал через день освежительные ванны, натирался благовонными
помадами, прыскался духами, увешивался множеством самых разных одежд и
завивался. Нарядившись таким образом подобно влюбленному в свою красоту
павлину и никогда не позволяя себе два раза надеть одно и то же платье, он
каждый день являлся из своих палат как жених из спальни. Любя забавы и
услаждаясь песнями, император наполнил дворец шутами и карликами, отворил
двери всякого рода комедиантам, скоморохам и песенникам. За всем этим
следовало бесчинное пьянство, наглое сладострастие и все другое, что так
быстро разрушает организм здорового и благоустроенного государства.
Постоянно разъезжая по местам, отличающимся красотой видов или прелестью
климатов, он бывал в столице только наездами. Более всего он был занят
сооружением громадных зданий. В обоих дворцах (Влахернском и Большом) он
построил великолепные бани и жилые помещения, воздвиг в Пропонтиде роскошные
дома и велел насыпать в море искусственные островки. Он постоянно увеличивал
тяжесть налогов, употребляя деньги на излишества своей беспутной жизни, и
публично продавал на откуп должности, торгуя ими как рыночный торгаш
овощами. Что касается храмов, церквей и молитвенных домов, то щедростью к
ним он превзошел всех государей. Он также был знаменит своей заботой о
странниках, болящих и нищих: построил гостиницу, больницу и приют для
немощных, не пожалев при этом никаких издержек. Когда пожар истребил часть
города, он раздал погорельцам много денег, стараясь облегчить их потери. Он
много помогал вдовам и бесприданницам. Вообще, он очень любил оказывать
милости и без удержу тратил казенные доходы на пособия нищим.
Весной 1195 г. Исаак в очередной раз выступил против болгар. Но в то
время как взоры его были устремлены на ненавистных мятежников, он не
разглядел опасности в непосредственной близости от себя. Будучи
подозрительным к чужим, он безмерно доверял своим. Так, постоянно слыша, что
старший брат его Алексей питает злые умыслы на его жизнь и царскую власть,
он решительно отвергал эти речи как вздор. И вот, прибыв в Кипселлы, он
отправился на охоту. В это время при поддержке всех его придворных и всего
войска Алексей был провозглашен императором. Узнав об этом, Исаак попробовал
бежать. Но в Стагире его схватили и выкололи глаза в Варнской обители. После
этого его перевезли в темницу близ Диплокио-на. Там в течение восьми лет он
принужден был влачить грубую жизнь бедного поселянина и доживать свои дни
как простолюдин, питаясь умеренным количеством хлеба и вина (Хониат: 5; 3;
1--4, 6--8). Но незадолго до смерти судьба еще раз вознесла Исаака на
императорский трон. В 1203 г. после бегства Алексея III из осажденного
крестоносцами Константинополя, народ в своем крайнем стеснительном положении
вновь обратил взоры на Исаака, томившегося в заключении внутри дворца. Его
провозгласили императором и, взяв за руку, возвели на трон. Немедленно он
послал вестников к сыну Алексею и уведомление к вождям крестоносцев о
бегстве своего брата. Но крестоносцы не прежде отпустили от себя Алексея,
чем Исаак согласился выполнить данные им обещания. После этого Алексей сел в
качестве соправителя на трон вместе с отцом. Между ними вскоре начались
раздоры, так как Алексей всеми силами старался оттеснить старика от власти.
Хониат пишет, что последние месяцы своей жизни Исаак постоянно занимался
оракулами и предвещаниями.
Несколько нечестивых монахов, падких до царских угощений, совершенно
овладели его рассудком: они сулили ему всемирное царство и даже возвращение
зрения. При подобных речах император таял от удовольствия и восторгался этой
пошлой речью лизоблюдов (Хониат: 7; 1, 3).

ИСАВРИЙСКАЯ ДИНАСТИЯ

Императорская династия, правившая в Византии в 717--802 гг.

ИСТМИЙ

Легендарный царь Мессении из рода Эпитидов, правивший в X в. до Р.Х Сын
Главка (Павсаний: 4; 3; 3--5).

КАЛИГУЛА, Гай Цезарь Клавдий

Римский император из рода Юлиев-Клавдиев, правивший в 37--41 гг. Род.
31 авг. 12 г. Умер 24 янв. 41 г.
Гай Цезарь, прозванный Калигулой, приходился Тиберию внучатым
племянником. Дед его, Друз, был младшим братом императора, а отец --
знаменитый и чрезвычайно любимый римлянами Герма-ник -- был усыновлен
Тиберием по приказу Августа. В детстве Гай постоянно проживал вместе с
родителями в военных лагерях Прозвищем своим "Калигула" ("Сапожок") он
обязан был шутке легионеров, потому что подрастал среди воинов, в одежде
рядового солдата.
Страшные удары, постигшие позже семейство Германика, миновали Гая
стороной. Вместе с отцом он совершил в 19 г. поездку в Сирию. Воротившись
оттуда после смерти отца, он жил сначала у матери, Агриппины, потом у Ливии,
своей прабабки; когда та умерла в 29 г., он, еще отроком, произнес над телом
похвальную речь с ростральной трибуны. Затем он перешел жить к своей бабке
Антонии. Девятнадцати лет, в 31 г., он был вызван Тиберием на Капри: тогда
он в один и тот же день надел тогу совершеннолетнего и впервые сбрил бороду,
но без всяких торжеств, какими сопровождались совершеннолетия его братьев. К
этому моменту старший его брат Нерон уже был убит, а мать и другой брат
находились в заточении. На Капри многие хитростью или силой пытались
выманить у него выражение недовольства, но он ни разу не поддался искушению:
казалось, он вовсе забыл о судьбе своих ближних, словно с ними ничего не
случилось. А все, что приходилось терпеть ему самому, он сносил с таким
невероятным притворством, что по справедливости о нем было сказано: "не было
на свете лучшего раба и худшего государя". Однако уже тогда не мог он
обуздать свою природную свирепость и порочность. Он с жадным любопытством
присутствовал при пытках и казнях истязаемых, по ночам в накладных волосах и
длинном платье бродил по кабакам и притонам, с великим удовольствием плясал
и пел на сцене. Тиберий это охотно допускал, надеясь укротить его лютый
нрав. Проницательный старик видел его насквозь и не раз предсказывал, что
Гай живет на погибель и себе, и всем и что в нем он вскармливает ехидну для
римского народа и Фаэтона для всего земного круга.
Немного позже Гай женился на Юнии Клавдилле, дочери Марка Силана,
одного из знатнейших римлян. Затем он был назначен авгуром на место своего
брата Друза, но еще до посвящения введен в сан понтифика. Это было важным
знаком признания его родственных чувств и душевных задатков: дом Тиберия уже
лишен был всякой иной опоры, и Гай все больше получал надежду на наследство.
Чтобы еще крепче утвердиться в ней, он, после того как Юния умерла в родах,
вступил в связь с Эннией Невией, женой Макрона, стоявшего во главе
преторианских когорт; ей он обещал, что женится на ней, когда достигнет
власти, и дал в этом клятву и расписку. Через нее он вкрался в доверие к
Макрону и тогда, как полагают, извел Тиберия отравой. Умирающий еще дышал,
когда Гай велел снять у него перстень; казалось, что Тиберий сопротивлялся.
Тогда Гай приказал накрыть его подушкой и своими руками стиснул ему горло;
вольноотпущенника, который вскрикнул при виде этого злодеяния, он тут же
отправил на крест. Так он достиг власти во исполнение лучших надежд римского
народа. Он был самым желанным правителем и для большинства провинций, и для
войска, где многие помнили его еще младенцем, и для всей римской толпы,
которая любила Германика и жалела его почти погубленный род. Поэтому, когда
он выступил из Мизена, то, несмотря на то, что он был в трауре и сопровождал
тело Тиберия, народ по пути встречал его огромными ликующими толпами, с
алтарями, с жертвами, с зажженными факелами, напутствуя его добрыми
пожеланиями, называя его "светиком", и "голубчиком", и "куколкой", и
"дитятком". А когда он вступил в Рим, ему тотчас была поручена высшая и
полная власть по единогласному приговору сената и ворвавшейся в курию толпы,
вопреки завещанию Тиберия, который назначил ему сонаследником своего
несовершеннолетнего внука Калигула и сам делал все возможное, чтобы
возбудить к себе любовь в людях. Тиберия он с горькими слезами почтил
похвальной речью перед собранием и торжественно похоронил. Тотчас затем он
отправился на Пандатерию и Понтийские острова, спеша собрать прах матери и
братьев, приблизился к их останкам благоговейно, положил их в урны
собственными руками и с великой пышностью доставил в Рим. В память их он
установил ежегодные поминальные обряды. После этого в сенатском
постановлении он сразу назначил бабке своей Антонии все почести, какие
воздавались когда-то Ливии, вдове Августа; дядю своего, Клавдия, взял себе в
товарищи по консульству; своего троюродного брата Тиберия Гемелла (родного
внука Тиберия) в день его совершеннолетия усыновил и поставил главою
юношества. Он помиловал осужденных и сосланных по всем обвинениям,
оставшихся от прошлых времен. Должностным лицам он разрешил свободно править
суд и даже сделал попытку восстановить народные собрания. Он облегчил налоги
и многим пострадавшим от пожара возместил их убытки. Дважды устраивал он
всенародные раздачи по триста сестерциев каждому римлянину. Устраивал он
много раз и всевозможные зрелища на потеху всему народу. В первый же год Гай
завершил строительство храма Августа, который Тиберий начал было строить, но
так и не закончил, несмотря на то, что правил двадцать с лишним лет. При Гае
же начали строить водопровод из области Тибура.
Но сделанное им добро ни в коей мере не могло перевесить тяжкий груз
злодеяний и сумасбродств, которыми отмечены были остальные годы его
самовластья.
Бабку Антонию, воспитавшую его, он вдруг невзлюбил, начал третировать и
многими обидами и унижениями (а по мнению некоторых -- и ядом) свел в
могилу. После смерти он не воздал ей никаких почестей и из обеденного покоя
любовался на ее погребальный костер.
Троюродного брата и приемного сына Тиберия он неожиданно казнил в 38
г., обвинив его в том, что от него пахнет лекарством и что он принял
противоядие перед тем, как явиться на его пир (Светоний: "Калигула"; 9--16,
21, 23). Префекта преторианцев Макрона, доставившего ему власть, он принудил
покончить жизнь самоубийством (Дион: 59; 10), а его жену и свою любовницу
Эннию велел казнить. Точно так же он довел до самоубийства тестя Силана за
то, что тот не захотел плыть вместе с ним в бурную погоду в Пандатерию за
останками его матери. Дядю Клавдия он оставил в живых лишь на потеху себе.
Со всеми своими сестрами он жил в преступной связи, и на всех званных
обедах они попеременно возлежали на ложе ниже его, а законная жена -- выше
его. Говорят, одну из них, Друзиллу, он лишил девственности еще подростком,
и бабка Антония, у которой они росли, однажды застигла их вместе. Потом ее
выдали за Луция Кассия Лонгина, сенатора консульского звания, но Гай отнял
ее у мужа, открыто держал как законную жену и даже назначил ее во время
болезни наследницей своего имущества и власти. Когда в 38 г. она умерла, он
установил такой траур, что смертным преступлением считалось смеяться,
купаться, обедать с родителями, женой или детьми. А сам он, не в силах
вынести горя, внезапно ночью исчез из Рима, пересек Кампанию, достиг Сиракуз
и с такою же стремительностью вернулся, с отросшими бородой и волосами. С
этих пор все свои клятвы о самых важных предметах, даже в собрании перед
народом и перед войсками, он произносил только именем божественной Друзиллы.
Остальных двух сестер он любил не так страстно и почитал не так сильно: не
раз он даже отдавал их на потеху своим любимчикам, а потом лицемерно осудил
за разврат и, обвинив в намерении убить его, сослал на Понтийские острова.
О браках его трудно сказать, что в них было непристойнее: заключение,
расторжение или пребывание в браке. Ливию Орестиллу, выходившую замуж за Гая
Пизона, он сам явился поздравить, но тут же приказал отнять ее у мужа и
через несколько дней отпустил, а два года спустя отправил в ссылку,
заподозрив, что она за это время опять сошлась с мужем. Лоллию Павлину, жену
Гая Меммия, кон-сулярия и военачальника, он вызвал из провинции, прослышав,
что ее бабушка была когда-то красавицей, тотчас развел с мужем и взял в
жены, а спустя немного времени отпустил, запретив ей впредь сближаться с кем
бы то ни было. С последней своей женой, Цезонни-ей, он сошелся в 39 г. Хотя
она не отличалась ни красотой, ни молодостью и уже родила от другого мужа
трех дочерей, он любил ее жарче всего и дольше всего за ее сладострастие и
расточительность. Иногда он даже показывал ее голой своим друзьям. Именем же
супруги он удостоил ее не раньше, чем она от него родила, и в один и тот же
день объявил себя мужем и отцом ее ребенка.
Многочисленные связи его были также вызывающе бесстыдны, поскольку ни
одной именитой женщины он не оставил в покое. Обычно он приглашал их с
мужьями к обеду и, когда они проходили мимо его ложа, осматривал их
пристально и не спеша, как работорговец. Потом он при первом желании выходил
из обеденной комнаты и вызывал к себе ту, которая больше всего ему
понравилась, а вернувшись, еще со следами наслаждений на лице, громко хвалил
или бранил ее, перечисляя в подробностях, что хорошего или плохого нашел он
в ее теле.
Его государственные деяния были смесью нелепых чудачеств и злого фарса.
Он словно задался целью смешать с грязью все, чем привыкли гордиться
римляне, высмеять предания и обычаи, утрируя их до невероятной степени.
Начать с того, что он присвоил множество прозвищ: его величали и
"благочестивым", и "сыном лагеря", и "отцом войска", и "Цезарем благим и
величайшим". Не довольствуясь этим, он объявил, что решил обожествить себя
еще при жизни, не дожидаясь суда потомства, и распорядился привести из
Греции изображения богов, прославленные и почитанием и искусством, в их
числе даже Зевса Олимпийского, -- чтобы снять с них головы и заменить
своими. Палатинский дворец он продолжил до самого форума, а храм Кастора и
Поллукса превратил в его прихожую и часто стоял там между статуями
близнецов, принимая божеские почести от посетителей. Своему божеству он
посвятил особый храм, где находилось его изваяние в полный рост. Он назначил
жрецов, а должность главного жреца заставил отправлять по очереди самых
богатых граждан.
Войной и военными делами он занялся один только раз в 39 г. совершенно
неожиданно для всех. Гай ехал в Меванию посмотреть на источник и рощу
Клитумна. Тут ему напомнили, что пора пополнить окружавший его отряд
батавских телохранителей. Тогда ему и пришло в голову предпринять поход в
Германию; без промедления, созвав отовсюду легионы и вспомогательные войска,
произведя с великой строгостью новый повсеместный набор, заготовив столько
припасов, сколько никогда не видывали, он отправился в путь. Двигался он то
стремительно и быстро, так что преторианским когортам иногда приходилось
вопреки обычаям вьючить знамена на мулов, чтобы догнать его, то вдруг
медленно и лениво, когда носилки его несли восемь человек, а народ из
окрестных городов должен был разметать перед ним дорогу и обрызгивать пыль.
Прибыв в лагеря, он захотел показать себя полководцем деятельным и строгим:
легатов, которые с запозданием привели вспомогательные войска, уволил с
бесчестием, старших центурионов, из которых многим оставались считанные дни
до отставки, лишил звания под предлогом их дряхлости и бессилия, а остальных
выбранил за жадность и сократил вдвое выслуженное ими жалованье. Однако за
весь этот поход он не совершил ничего: только когда под его защиту бежал с
маленьким отрядом Аминий, сын британского короля Кинобеллина, изгнанный
отцом, он отправил в Рим пышное донесение, будто ему покорился весь остров,
и велел гонцам не слезать с колесницы, пока не прибудут прямо на форум, к
дверям курии, чтобы только в храме Марса, перед лицом всего сената передать
его консулам. А потом, так как воевать было не с кем, он приказал нескольким
германцам из своей охраны переправиться через Рейн, скрыться там и после
дневного завтрака отчаянным шумом возвестить о приближении неприятеля. Все
было исполнено: тогда он с ближайшими спутниками и отрядом преторианских
всадников бросился в соседний лес, обрубил с деревьев ветки и, украсив
стволы наподобие трофеев, возвратился при свете факелов. Тех, кто не пошел
за ним, он разбранил за трусость и малодушие, а спутников и участников
победы наградил венками. В другой раз он велел забрать нескольких
мальчиков-заложников из школы и тайно послать их вперед, а сам внезапно,
оставив званный пир, с конницей бросился за ними и в цепях привел назад.
Участникам этой погони он предложил занять место за столом, не снимая
доспехов, и даже произнес, ободряя их, известный стих Вергилия:

Будьте тверды и храните себя
для грядущих успехов.

В то же время он гневным эдиктом заочно порицал сенат и народ за то,
что они наслаждаются несвоевременными пирами, цирком, театром и отдыхом на
прекрасных виллах, когда Цезарь сражается среди стольких опасностей.
Наконец, словно собираясь закончить войну, он выстроил войско на морском
берегу, и между тем, когда никто не знал и не догадывался, что он думает
делать, вдруг приказал всем собирать раковины в шлемы и складки одежд --
это, говорил он, добыча Океана, которую он шлет Капитолию и Палатину. В
память победы он воздвиг высокую башню. Воинам он пообещал в подарок по
сотне денариев каждому и, словно это было беспредельной щедростью,
воскликнул: "Ступайте же теперь счастливые, ступайте же богатые!" После
этого он обратился к заботам о триумфе. Не довольствуясь варварскими
пленниками и перебежчиками, он отобрал из жителей Галлии самых высоких и,
как он говорил, пригодных для триумфа. Триремы, на которых он выходил в
океан, было приказано почти все доставить в Рим сухим путем. Но, прежде чем
покинуть провинцию, он задумал казнить каждого десятого из тех легионов,
которые бунтовали после смерти Августа, за то, что они держали в осаде
когда-то его самого, младенцем, и отца его Герма-ника. Но увидев, что
солдаты готовятся дать отпор, он бежал со сходки в Рим. Возвращаясь, он
осыпал сенат угрозами якобы за то, что ему было отказано в триумфе, а
посланцам сената, вышедшем его встречать, ответил громовым голосом: "Я
приду, да приду, и со мною -- вот кто" -- и похлопал по рукояти меча,
висевшего на поясе. Таким образом, отменив или отсрочив свой триумф, он с
овацией вступил в столицу в самый день своего рождения.
То же мрачное шутовство видно во множестве его поступков. Через залив
между Байями и Путе-оланским молом, шириной в три тысячи шестьсот шагов, он
велел перекинуть мост. Для этого он собрал отовсюду грузовые суда (чем
вызвал даже голод, так как не осталось кораблей для подвозки хлеба),
выстроил их на якорях в два ряда, насыпал на них земляной вал и выровнял по
образцу Аппиевой дороги. По этому мосту он два дня разъезжал взад и вперед
со свитой преторианцев. По мнению многих, Гай выдумал этот мост в подражание
Ксерксу, который вызвал такой восторг, перегородив много более узкий
Геллеспонт. Сенаторов, занимавших самые высокие должности и облаченных в
тоги, он заставлял бежать за своей колесницей по нескольку миль, а за обедом
стоять у его ложа, подпоясавшись полотном, словно рабы. На театральных
представлениях он раздал даровые пропуска раньше времени, чтобы чернь заняла
места всадников, и потом потешался, наблюдая за их ссорами. На гладиаторских
играх он вдруг вместо обычной пышности выводил изнуренных зверей и убогих
дряхлых гладиаторов. Когда вздорожал скот, которым откармливали диких зверей
для зрелищ, он велел бросить им на растерзание-преступников; обходя для
этого тюрьмы, он не смотрел, кто в чем виноват, а прямо приказывал, стоя в
дверях, забирать всех "от лысого до лысого". Многих знатных людей он казнил
самым жестоким образом только за то, что они не клялись его гением, обвиняя
их в "оскорблении величества". За одним сенатором, который не хотел
присутствовать на казни сына и отговаривался нездоровьем, он послал носилки.
Он отправил солдат по островам, чтобы они перебили всех изгнанников, сказав,
что завидует жизни, которую они ведут -- безмятежной и довольной малым,
"настоящей жизни философов". Одного сенатора, который уехал лечиться и все
никак не возвращался в Рим, несмотря на частые напоминания, Гай приказал
убить, заявив, что если не помогает чемерица, то необходимо кровопускание.
Он объявил, что те, кто во всеуслышанье объявили его сонаследником своего
имущества и все еще продолжают жить, просто издеваются над ним, и многих
приказал отравить. Он часто сетовал на то, что правление его скоро сотрется
из памяти, так как не было отмечено ничем величественным -- ни разгромом
войск, ни голодом, ни чумой, ни пожаром, ни, хотя бы, землетрясением.
Впрочем, как выяснилось, об этом он сокрушался напрасно. Одежда и обувь его
часто поражали своей нелепостью. Он то и дело выходил к народу в цветных,
шитых жемчугом накидках, с рукавами и запястьями, иногда -- в шелках и
женских покрывалах, обутый то в сандалии или котурны, то в солдатские
сапоги, а то и в женские туфли. Много раз он появлялся с позолоченной
бородой, держа в руке молнию или трезубец. Триумфальное одеяние он носил
постоянно даже до своего похода. В роскоши он превзошел своими тратами самых
безудержных расточителей. Он выдумал неслыханные омовения, диковинные яства
и пиры -- купался в благовонных маслах, горячих и холодных, пил драгоценные
жемчужины, растворенные в уксусе. При этом он приговаривал: "Нужно жить или
скромником, или цезарем!" Он велел выстроить либурнские галеры в десять
рядов весел, с жемчужной кормой, с разноцветными парусами, с огромными
купальнями, портиками, пиршественными покоями, даже с виноградниками и
плодовыми садами всякого рода: пируя в них средь бела дня, он под музыку и
пение плавал вдоль побережья Кампании. Сооружая виллы и загородные дома, он
забывал про всякий здравый смысл, думая лишь о том, чтобы построить то, что
построить, казалось, невозможно. Таким образом, меньше чем в год он промотал
колоссальное наследство Тиберия -- два миллиарда семьсот миллионов
сестерциев (а по некоторым сведениям, даже большее). Тогда он обратился к
самым преступным способам, не брезгуя никакими злодеяниями для того, чтобы
присвоить себе чужие деньги. Он объявлял незаконными завещания, заставлял
покупать за баснословные цены всю утварь, оставшуюся после больших зрелищ,
заседая в суде присуждал к конфискации имущества всех, без оглядки на их
вину (говорили, что однажды он одним приговором осудил сорок человек по
самым разным обвинениям, а потом похвалялся перед Цезонией, проснувшейся
после дневного сна, сколько он дела переделал, пока она отдыхала). Налоги он
собирал новые и небывалые: так он обложил пошлиной все съестные товары,
продававшиеся в городе, носильщики платили одну восьмую дневного заработка,
проститутки -- цену одного сношения. Не останавливался он и перед прямым
грабежом. Рассказывали, что однажды он играл в кости с друзьями и
проигрался. Тогда он вышел из дворца, увидел двух проходивших мимо
всадников, велел схватить их и лишить имущества, а затем вернулся и
продолжил игру.
Из искусств Гай больше всего занимался красноречием, и действительно
достиг в нем больших успехов. Он легко находил слова, и мысли, и нужную
выразительность, а голос его доносился до самых задних рядов. Однако с
особенной страстью занимался он искусствами другого рода, самыми
разнообразными. Он сражался боевым оружием как гладиатор, выступал возницей
в повсюду выстроенных цирках, а пением и пляской он так наслаждался, что
даже на всенародных зрелищах не мог удержаться, чтобы не подпевать
трагическому актеру и не вторить у всех на глазах движениям плясуна. Своего
коня Быстроногого он так любил, что построил ему конюшню из мрамора и ясли
из слоновой кости; говорят, что, если бы его не убили, непременно сделал бы
своего коня консулом.
Среди этих безумств и разбоев многие готовы были покончить с
принцепсом, но успех выпал на долю Кассия Херея, трибуна преторианской
когорты. Известно было, что Гай постоянно потешался над ним, то называя
неженкой и бабнем, то назначая ему как пароль слова "Приап" или "Венера", то
предлагая в благодарность за что-то руку для поцелуя, сложив и двигая ее
непристойным образом. Заговорщики напали на Гая в то время, когда он в
сопровождении нескольких сенаторов шел по узкому проходу по направлению к
театру. Первый удар сделал Хорея, пробив ему затылок, затем остальные
нанесли ему более тридцати ран. Зарубили и жену его Цезонию, а дочери
разбили голову о стену. Труп принцепса был кое-как наполовину сожжен и
закопан в саду (позже его погребли более достойно вернувшиеся из изгнания
сестры). Власть была передана дяде Калигулы Клавдию (Светоний: "Калигула";
19, 22-31, 35-36, 38-41, 43-49, 52-59).

КАР, Марк Аврелий

Римский император в 282--283 гг. Род. ок. 222 г. Умер 283 г.
Кар был родом из Нарбонской Галлии (Евтропий: 9; 18). Он прошел все
ступени гражданских и военных должностей. Император Проб назначил его
префектом претория, и на этом посту он приобрел такую любовь воинов, что
после убийства Проба казался единственным, достойным императорской власти.
Приняв ее, Кар решил продолжать поход против персов, начатый его
предшественником. Своих детей Карина и Нумериана он объявил Цезарями, причем
Карину поручил охранять Галлию, а Нумериана взял с собой на Восток. По пути
Кар нанес поражение сарматам, а начав войну с персами, легко овладел
Месопотамией и самим Ктесифоном. Здесь во время грозы в его палатку ударила
молния и убила его (Вописк: "Кар, Карин и Нумериан"; 5, 7, 8).

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история