Карамзин Н. История государства Российского

ОГЛАВЛЕНИЕ

Том 2

Глава 17. ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МСТИСЛАВ ИЗЯСЛАВИЧ КИЕВСКИЙ. АНДРЕЙ СУЗДАЛЬСКИЙ, ИЛИ ВЛАДИМИРСКИЙ. г. 1167-1169

Вероломство Владимира. Изгнание Святослава из Новагорода. Война с Половцами. Речь Мстислава. Клевета Бояр. Ненависть Андрея ко Мстиславу. Взятие и совершенное падение Киева.

Сыновья Ростислава, брат его Владимир, народ Киевский и Черные Клобуки

- исполняя известную им последнюю волю умершего Великого Князя - звали на

престол Мстислава Волынского. Сей Князь, задержанный какими-то особенными

распоряжениями в своем частном Уделе, поручил Киев племяннику, Васильку

Ярополковичу, прислал нового Тиуна в Киев и скоро узнал от них, что дядя

его, брат Ярослав, Ростиславичи и Князь Дорогобужский Владимир Андреевич,

заключив тесный союз, думают самовольно располагать областями: хотят

присвоить себе Брест, Торческ и другие города. Мстислав оскорбился; призвал

Галичан, Ляхов и выступил к Днепру с сильною ратию. Усердно любив отца,

Киевляне любили и сына, знаменитого делами воинскими; народ ожидал Мстислава

с нетерпением, встретил с радостию, и Князья смирились. Только Владимир

Мстиславич, малодушный и вероломный, дерзнул обороняться в Вышегороде:

Великий Князь мог бы наказать мятежника; но, желая тишины, уступил ему

Котелницу и чрез несколько дней сведал о новых злых умыслах сего дяди.

Владимир хотел оправдаться. Свидание их было в Обители Печерской.

"Еще не обсохли уста твои, которыми ты целовал крест в знак искреннего

дружества!" - говорил Мстислав, и требовал вторичной присяги от Владимира.

Дав оную, бессовестный дядя за тайну объявил Боярам своим, что Берендеи

готовы служить ему и свергнуть Мстислава с престола. Вельможи устыдились

повиноваться клятвопреступнику. "И так отроки будут моими Боярами!" - сказал

он и приехал к Берендеям, подобно ему вероломным: ибо сии варвары, быв

действительно с ним в согласии, но видя его оставленного и Князьями и

Боярами, пустили в грудь ему две стрелы. Владимир едва мог спастися

бегством. Гнушаясь сам собою, отверженный двоюродным братом, Князем

Дорогобужским, и боясь справедливой мести племянника, сей несчастный

обратился к Андрею Суздальскому, который принял его, но не хотел видеть;

обещал ему Удел и велел жить в области Глеба Рязанского. Мать Владимирова

оставалась в Киеве: Мстислав сказал ей: "Ты свободна: иди куда хочешь! но

могу ли быть с тобою в одном месте, когда сын твой ищет головы моей и

смеется над святостию крестных обетов?"

Андрей тогда же принял к себе и другого изгнанника, Святослава

Ростиславича.

Новогородцы - думая, что смерть отца Святославова разрешила их клятву -

в тайных ночных собраниях умыслили изгнать своего Князя. Сведав заговор,

Святослав уехал в Великие Луки и велел объявить Новогородцам, что не хочет

княжить у них. "А мы не хотим иметь тебя князем", - ответствовали граждане,

клялися в том иконою Богоматери и выгнали его из Лук. Святослав бежал в

Суздальскую область и, с помощию Андрея обратив в пепел Торжок, грабил

окрестности. С другой стороны Князь Смоленский, отмщая за брата, выжег Луки.

Бедные жители стремились толпами в Новгород, требуя защиты. Могущественный

Андрей, действуя согласно с Романом Смоленским и Всеславом Полоцким, хотел,

чтобы Новогородцы смирились пред Святославом. "Вам не будет иного Князя", -

говорил он с угрозами. Но упрямый народ презирал оные; убил Посадника и двух

иных друзей Святославовых; готовился к обороне и просил сына у Великого

Князя Мстислава, обещаясь умереть за него и за вольность. Едва Послы

Новогородские могли проехать в Киев: ибо на всех дорогах стерегли их и

ловили как злодеев. Между тем в Новогороде начальствовал умный Посадник Якун

и заставил Святослава удалиться от Русы: сей Князь, имев сильное войско

союзное, не дерзнул вступить в битву, довольный разорением многих селений, и

чрез два года умер, хвалимый в летописях за его добродетель, бескорыстие и

любовь к дружине.

[1168 г.] Несколько месяцев Новгород сиротствовал без Князя, с

нетерпением ожидая его из Киева. В сие время Мстислав был занят воинским

предприятием. В торжественном собрании всех Князей союзных он сказал им:

"Земля Русская, наше отечество, стенает от половцев, которые не пременили

доныне их древнего обычая: всегда клянутся быть нам друзьями, берут дары, но

пленяют Христиан и множество невольников отводят в свои вежи. Нет

безопасности для купеческих судов наших, ходящих по Днепру с богатым грузом.

Варвары думают совершенно овладеть торговым путем Греческим. Время

прибегнуть к средствам действительным и сильным. Друзья и братья! Оставим

междоусобие; воззрим на Небо, обнажим меч и, призвав имя Божие, ударим на

врагов. Славно, братья, искать чести в поле и следов, проложенных там нашими

отцами и дедами!" Все единодушно изъявили согласие умереть за Русскую землю,

и каждый привел свою дружину: Святослав Черниговский, Олег Северский,

Ростиславичи, Глеб Переяславский, Михаил, брат его, Князья Туровский и

Волынские. Бояре радовались согласию Государей, и народ благословлял их

ревность быть защитниками отечества. Девять дней шло войско степями: Половцы

услышали, и бежали от Днепра, бросая жен и детей. Князья, оставив назади

обоз, гнались за ними, разбили их, взяли многие вежи на берегах Орели,

освободили Российских невольников и возвратились с добычею, с табунами и

пленниками, потеряв не более трех человек. Сию добычу, следуя древнему

обыкновению, разделили между собою Князья, Бояре и воины. Народ веселился и

торжествовал победу в день Пасхи.

Скоро, к общему удовольствию, прибыл благополучно и богатый купеческий

флот из Греции: Князья ходили с войском на встречу к оному, чтобы защитить

купцов от нападения Половцев, еще не совсем усмиренных.

Ни Мстислав, пируя тогда с союзниками под Каневом, ни Киевляне, радуясь

победе и товарам Греческим, не предвидели близкого несчастия. Одна из причин

оного была весьма маловажна: Князья жаловались на Мстислава, что он, будучи

с ними на берегах Орели, тайно посылал ночью дружину свою вслед за бегущими

врагами, чтобы не делиться ни с кем добычею. Два Боярина, удаленные Великим

Князем от двора за гнусное воровство, старались также поссорить братьев,

уверяя Давида и Рюрика, что Мстислав намерен заключить их в темницу.

Легковерие свойственно нравам грубым. Бояре Киевские, знавшие чистосердечие

Государя своего, и собственная его присяга, по тогдашнему обычаю, доказали

неосновательность злословия; но Ростиславичи остались в подозрении и не

согласились выдать клеветников брату, говоря: "кто ж захочет впредь

остерегать нас?" В то же время дядя Мстислава, Владимир Андреевич,

несправедливо требуя от него новых городов, сделался ему врагом и с

негодованием уехал в Дорогобуж. Таким образом Великий Князь лишился друзей и

сподвижников, столь нужных в опасности.

Но главною виною падения его было то, что он исполнил желание

Новогородцев и, долго медлив, послал наконец сына, именем Романа, управлять

ими. Сей юный Князь взялся быть их мстителем; разорил часть Полоцкой

области, сжег Смоленский городок Торопец, пленил многих людей. Андрей

Суздальский вступился за союзников и не мог простить Мстиславу, что он, как

бы в досаду ему, объявил себя покровителем Новогородцев. Может быть, Андрей

с тайным удовольствием видел случай уничтожить первенство Киева и сделаться

главою Князей Российских: по крайней мере, оставив на время в покое

Новгород, он думал только о средствах низвергнуть Мстислава, издавна им

нелюбимого; тайно согласился с Ростиславичами, с Владимиром Дорогобужским,

Олегом Северским, Глебом Переяславскими с Полоцким Князем; взял дружину у

Владетелей Рязанского и Муромского, ему покорных; собрал многочисленную

рать; поручил ее сыну Мстиславу и воеводе Борису Жидиславичу; велел им идти

к Вышегороду, где княжил тогда Давид Ростиславич и где надлежало соединиться

всем союзникам. Сие грозное ополчение одиннадцати Князей (в числе коих был и

юный Всеволод Георгиевич, приехавший из Царяграда) шло с разных сторон к

Днепру; а неосторожный Мстислав ничего не ведал и в то же время послал

верного ему Михаила Георгиевича, Андреева брата, с отрядом Черных Клобуков к

Новугороду: Ростиславичи схватили сего Князя на пути вместе с купцами

Новогородскими. Мстислав едва успел призвать Берендеев и Торков, когда

неприятели стояли уже под стенами города; два дня оборонялся мужественно: в

третий [8 Марта 1169 г.] союзники взяли Киев приступом, чего не бывало

дотоле.

Сия, по слову древнего Олега, мать городов Российских, несколько раз

осаждаемая и теснимая, отворяла иногда Златые врата свои неприятелям; но

никто не входил в них силою. Победители, к стыду своему, забыли, что они

Россияне: в течение трех дней грабили, нетолько жителей и домы, но и

монастыри, церкви, богатый храм Софийский и Десятинный; похитили иконы

драгоценные, ризы, книги, самые колокола - и добродушный Летописец, желая

извинить грабителей, сказывает нам, что Киевляне были тем наказаны за грехи

их и за некоторые ложные церковные учения тогдашнего Митрополита

Константина!.. Мстислав ушел с братом Ярославом в Волынию, оставив жену,

сына, Бояр пленниками в руках неприятельских и едва не был на пути застрелен

изменниками, Черными Клобуками.

Андрей отдал Киев брату своему Глебу; но сей город навсегда утратил

право называться столицею отечества. Глеб и преемники его уже зависели от

Андрея, который с того времени сделался истинным Великим Князем России, и

таким образом город Владимир, новый и еще бедный в сравнении с древнею

столицею, заступил ее место, обязанный своею знаменитостию нелюбви Андреевой

к южной России.