Ибатуллин Т. Военный плен: причины, последствия

ОГЛАВЛЕНИЕ

III. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ

Важнейшая причина того, что военнослужащие оказывались в плену, кроется в качественном составе и состоянии людского контингента Вооруженных Сил, обусловленных национальными взаимоотношениями, тоталитарным строем, морально-политическим состоянием различных слоев населения и личного состава армии, степенью их военной подготовки и общим уровнем культуры. Эти факторы формировались задолго до войны, в предвоенный период и проявились уже в ходе войны.

5. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФАКТОР

Значение этого фактора очевидно. Советский Союз представлял из себя многонациональное государство, как никакая другая, воюющая страна. СССР - единственная страна, которая включила в свой состав множество много- и малочисленных народов значительной части двух континентов - Европы и Азии. Было принято считать, что Советский Союз - монолит, дружная и единая семья разных народов, объединенных под крылом "старшего брата". Это было явное искажение действительности. Некоторым деятелям хотелось представить дело таким образом, что будто мы, хотя и были разными, но были едины. Война и особенно сегодняшний развал Союза свидетельствуют, что это было далеко не так.
Не имея возможности для широкого освещения этой проблемы, остановлюсь лишь на некоторых известных фактах. Национальные противоречия в Союзе были всегда, но скрывались, делался вид, что их нет. Однако они были в самых различных сферах.
Начну с близкой для меня темы, с того, что как Центр-Сталин и его "присные" в конце 20-х и 30-х годов обошлись с тюркоязычными народами, входившими как союзные и автономные республики в состав СССР. Теперь уже многие не знают, что в эти годы волевым решением был ликвидирован арабский алфавит, на котором столетиями писались у этих народов все труды по истории, философии, по всем отраслям литературы и искусства, выпускались до 1930 года газеты и журналы. Вначале от арабского алфавита перешли на латинский, а через 10 лет - на кириллицу. Иными словами, дважды за короткий период был нанесен губительный удар по общественному и интеллектуальному сознанию большой группы народов: азербайджанцам, туркменам, узбекам, каракалпакам, киргизам, казахам, татарам, башкирам, ногайцам, кумыкам, балкарцам и другим. Они были лишены возможности знать свою историю, культуру.
Мало того, многие миллионы представителей этих народов, в том числе мобилизованные в армию в годы войны, в результате упомянутой "реформы" практически оказались неграмотными, хотя и умели читать и писать на арабском алфавите, но не знали русского алфавита. Многие люди моего поколения не могли даже переписываться с родными, одни (старшие) знали только арабский, а другие (молодые) только русский алфавит. Чтобы написать или прочитать письмо, требовался посредник-переводчик.
Не обошлось без репрессий. Все кто возражал против насильственного изменения алфавита, были физически уничтожены как буржуазные националисты.
В борьбе против буржуазного национализма в Белоруссии в конце 20-х и на протяжении 30-х годов по обвинению в "нацдемстве" были уничтожены и пострадали многие тысячи людей. Дело дошло до того, что на все города республики, не говоря уж о сельской местности, не имелось ни единой школы с белорусским языком преподавания. Так было во многих национальных республиках.
Вытравливался национальный дух, знали, что духовное в жизни нации первично. Так "легко" решались национальные проблемы.
Открытые проявления межнациональных противоречий возникли в 20-е годы в Средней Азии. Народы этого огромного региона сопротивлялись против насильственной большевизации края, боролись за сохранение своего образа жизни, своей религии и самостоятельности. Это было так называемое басмачество - народное национальное восстание. Оно было подавлено самым жестоким образом.
Резко обострились национальные противоречия в 1939-1940 годах в связи с присоединением к СССР Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины. Народы этих регионов в значительной части не были согласны с оккупацией своей территории, не принимали советский строй, колхозы и т.д. Они не могли простить национальное унижение, депортацию и уничтожение на местах наиболее активной части населения, цвета своей нации.
Вот некоторые данные о том, что пережил литовский народ после "входа" в СССР.
... "14 июня - день массового вывоза людей из Литвы. За неделю до начала войны, десятки тысяч крестьян, священнослужителей, военных, преподавателей - все вместе с семьями - грузились в "телячьи" вагоны - депортация мирных, невинных людей...
Особенно много трупов оставили после себя чекисты во время стремительного бегства из Литвы в первые дни войны (22-24 июня 1941 г.). При отходе истреблялись все заключенные тюрем, лагерей, в первую очередь - политические".
В процессе массовых репрессий из Литвы были высланы от 300 до 350 тысяч граждан. Не мог быть преступником каждый седьмой-восьмой житель Литвы [32].
Аналогичная ситуация была и в других Прибалтийских республиках - Эстонии и Латвии.
Прямым следствием этих акций явились массовые переходы людей на сторону немцев с началом и в ходе войны, "бандитизм" в послевоенные годы.
Согласно архивным документам бывшей ГДР, первыми в состав "восточных войск" (именовавшихся также "туземными", а позднее "добровольческими") в июле 1941 года вошли литовские, латышские и эстонские охранные батальоны.
Возьмем Украину. Здесь страшным бичом для народа был голод 1932-33 годов, в результате которого погибло около 5 млн. человек сельского населения, т.е. одна пятая часть его. Чтобы скрыть истинную причину голода, в сельском хозяйстве были смещены 237 секретарей райкомов и 249 председателей райисполкомов. За пять месяцев 1932 года было арестовано 25-30% среднего управленческого аппарата - их сделали козлами отпущения, предателями рабочего класса и крестьянства. В 1933 году в Одесской области сменили 49,2 процента всех председателей колхозов, а в Донецкой - 44,1 процента. В этих областях сместили 32-34 процента бригадиров и столько же других колхозных должностных лиц. Известны многочисленные случаи крестьянских восстаний того времени. В ноябре 1932 г. было несколько случаев восстания украинских крестьян и временного роспуска колхозов. Бунты вспыхивали и в 1933 году - в самый пик голода [33].
Настоящим "божьим наказанием" для Украины, как и для других республик, была борьба с так называемым национализмом. В этой борьбе сгорели самые талантливые организаторы, наиболее активные представители интеллигенции. Народ этого не забыл.
Новая страница в жизнь Украины, как и Белоруссии, была вписана с воссоединением западных областей в 1939 году. Советская власть и здесь начиналась с депортации активной, состоятельной части населения и внедрения колхозов - пугала для новых советских людей. Народ поднялся на защиту своей свободы. Движение народа возглавила Организация украинских националистов (ОУН) под руководством Степана Бандеры. Начало жестокой братоубийственной войне положили аресты и депортации. По некоторым данным, лишь в 1939-1940 годах без суда и следствия было выселено в восточные районы СССР 1 400000 жителей Западной Украины и Западной Белоруссии, в 1941-1951 годах еще до 700 тысяч человек, что составило более 10 процентов населения.
НКВД накануне и в первые дни ВОВ расстреляло несколько тысяч местных жителей. Многие уходили в леса и горы, создавали вооруженные отряды. О накале борьбы говорит тот факт, что, по некоторым данным, за время с августа 1944 года (после изгнания немцев с Украины) по 1950 год было убито, пленено и задержано более 250 тысяч, из них убито 55 тысяч бандеровцев [34].
Следствием репрессий, других предвоенных акций, а также непринятия советского образа жизни с началом войны стало массовое дезертирование из частей Красной Армии призывников из западных областей Украины и Белоруссии. В донесениях того времени сообщалось не только о бегстве из наших частей этих призывников, но и о том, что они, организуясь в банды, нападают на тылы, штабы и подразделения Красной Армии. Вот некоторые фрагменты этих донесений.
"В результате неорганизованности, потери управления и слабости партийно-политической работы в отдельных частях отход превратился в паническое бегство...
В частях 6 СК за время военных действий (за 3 дня) задержано дезертиров и возвращено на фронт 5 тыс. человек. 3 отделом расстреляно по корпусу 100 человек дезертиров.
За период с 29 июня по 1 июля (тоже за три дня) 3 отделом ЮЗФ задержано дезертиров 697 человек, в том числе 6 человек нач. состава. Из числа бежавших с фронта командованием частей расстреляно за дезертирство 101 человек.
В 99 дивизии из числа приписников западных областей УССР во время боя 80 человек отказались стрелять. Все они командованием расстреляны перед строем".
В итоговом донесении за первый месяц боев начальник политуправления Юго-Западного фронта (в то время бои шли на территории Западной Украины) докладывал Мехлису (начальнику ГлавПУРА):
... "с 22 июня по 20 июля (1941 г.) задержано 75 771 человек, в том числе много командиров. Осуждено военным трибуналом 627 военнослужащих, в том числе 48 - нач. состава. Из 627 приговорены к расстрелу 411 человек" [35].
Известно, что украинцы толпами сдавались в плен. А немцы встречали их и относились к ним совсем по-иному, чем к другим военнослужащим. Это подталкивало и многих других к сдаче в плен.
Особо стоит вопрос о Казахстане и республиках Средней Азии.
Коллективизация, раскулачивание и репрессии, в том числе к местным "националистам", превратились в этих регионах в геноцид, национальную трагедию. Была уничтожена наиболее образованная, активная часть, тонкий культурный слой этих народов, цвет наций.
Сошлюсь на выдержки из статей Чингиза Айтматова и Олжаса Сулейменова. Вот как описывают они последствия указанных акций в 30-е годы в Казахстане.
... "И с казахстанской стороны, объятой массовым разорением, мором и засухой, шли и шли гонимые безземельные люди, пытавшиеся продать за кусок хлеба малых детишек и девушек: все равно им предстояло погибать в те кромешные времена, целые кладбища остались по обочинам дорог" [36].
... "Кто знает, что в конце двадцатых годов казахов проживало на территории республики шесть миллионов? А после коллективизации - три? Немного в масштабах страны, но для нас - половина нации. Безо всякой войны и безо всякой огласки. Но со всеми признаками геноцида, организованного ретивыми чиновниками" [37].
Надо признать откровенно, воины из среднеазиатских республик по разным причинам были мало подготовлены политически, морально и физически к этой войне, к войне на европейском театре военных действий. Для многих из них, как правило, выходцев из далеких степных и горных глухих окраин, в большинстве неграмотных и полуграмотных, не знающих русского языка и растерявшихся в непривычных условиях, все происходящее было мало понятно. Следует иметь в виду, что в прежние времена казахи и народы Средней Азии в армию не призывались, даже в первую мировую войну. В 1916 году после получения царского указа от 25 июня о мобилизации их в армию на тыловые работы начало нарастать стихийное народное движение против царских властей. Самым длительным и упорным было восстание в Тургайской области во главе с Амангельды Имановым. В октябре-ноябре восстание охватило весь Казахстан [38].
Эти народы в основе своей - мирные люди, мало приспособленные к войне, в отличие, например, от кавказских.
Из воспоминаний контр-адмирала Попова Н.М. о высадке десанта в Новороссийске в сентябре 1943 г.: "Высаживалась на трех катерах рота таджиков (их за глаза называли "абханаки") под огнем. Катера подошли к берегу, а воины не высаживаются (командир роты от бессилия плачет), пришлось сталкивать их насильно прямо в воду, сбрасывать их оружие, а часть оружия была даже оставлена ими на катерах". (Н.М. Попов в то время был командиром одного из трех катеров).
Возможно, в данном случае сыграл свою роль не только национальный фактор, а люди просто не могли заставить себя идти на неподавленный огонь противника - на верную смерть. О страхе мы уже говорили.
Адмирал вспоминает о декабре 1941 года, когда пришлось эвакуировать с Керченского полуострова раненых. Их было до 7 000 человек - все азиаты, много было среди них раненых в левую руку.
Не хочется думать, что приведенные негативные факты огорчат тех, кто добросовестно выполнил свой воинский долг в те четыре тяжелейших года.
Много пострадали от репрессий в разные годы народы Кавказа, Северного Кавказа. В сложном положении оказалось уже в военное время население этого региона и Крыма, среди которого часть людей сотрудничала с противником. Из-за этого целые народы были жестоко наказаны - депортированы из родных мест.
Так, самым жестоким образом эшелон за эшелоном, состоящими из товарных вагонов, в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию были сосланы поголовно еще в годы войны все чеченцы, балкарцы, карачаевцы, крымские татары, немцы Поволжья, калмыки. Множество людей умерло в наглухо закрытых вагонах. Вот слова Давида Кугульдинова о тех событиях. "Всех солдат-калмыков со всех фронтов собрали и отправили в концлагерь... Половина красноармейцев, фронтовиков погибла там от голода, холода, унижения, глумления над ними за то, что они родились калмыками... Как можно оправдать уничтожение народов? Народов, чья единственная беда - малочисленность. Да, среди калмыков были предатели, но назовите мне, у кого их не было. Война... А сталинское переселение народов - это неслыханное и невиданное преступление в истории. Это оттуда катится в наши дни клубок национальных противоречий".
Многие исторические факты скрыты от нас. Теперь мало кто знает, что первый эксперимент для последующих актов всесоюзного геноцида был произведен советской властью над казаками.
Трагична судьба их. В 1914 году донских казаков было два с половиной миллиона. Во время первой мировой войны и особенно после революции казаки потеряли 80 процентов мужского населения. Осталось донских казаков с женщинами и детьми около 500 тысяч. То же самое произошло в Кубанском и других казачьих войсках. По официальным данным, из 5,8 миллионов казаков, живших в России в начале века, в годы первой мировой и гражданской войн, коллективизации и индустриализации погибло, было выслано, сослано, расказачено 4,6 миллиона. Казаки стали жертвами самого беспощадного геноцида [39].
Возьмем народ Ингерманландии, проживавший на своих исконных землях на берегах Невы, Ладожского озера и Финского залива. Это был один из самых образованных малочисленных народов царской России. В 1928 году трудолюбивые ингерманландские крестьяне первыми попадают в разряд кулачества с последующей высылкой. С 1928 по 1935 год из Ленинграда и Ленинградской области было выслано на Север, в Сибирь и Среднюю Азию 60 тыс. человек - почти 40% всех ингерманландцев. В 1936 году только на Карельском перешейке полностью исчезли 50 деревень. Депортации подлежали все, независимо от пола и возраста. В марте 1942 года из блокадного Ленинграда были вывезены последние 25 тысяч ингерманландцев. На этом не кончились мытарства этого народа. 65 тысяч представителей их оказались в Финляндии. После выхода Финляндии из войны в 1944 году, советское правительство предложило ингерманландцем вернуться на Родину в места своего прежнего проживания. На этот призыв откликнулось 55 тыс. человек, но после пересечения границы все они стали "спецпереселенцами" и были отправлены на восток, пополнили ряды строителей каналов, комбинатов, металлургических гигантов.
Всего с 1928 по 1946 год в местах ссылок спецпоселений и концлагерях погиб от голода, болезней, эпидемий или был расстрелян каждый второй ингерманландец [40].
Список несправедливостей к разным народам можно продолжать и дальше. Но, пожалуй, хватит.
Все это не могло не отразиться на военнослужащих - выходцах из этих народов, на их моральном состоянии.
Здесь нельзя не сказать и о другом. Все обиженные нации и народы в своих бедах обвиняли не непосредственных виновников - руководителей всех рангов, начиная от самого верхнего и кончая самым низшим звеном - проводниками, исполнителями политики верхов со всевозможными ухищрениями, на которые так горазды низы на местах, а всех русских людей в целом. Получалось так, что русский народ, простые люди, не имевшие никакого отношения к политике национального гнета в самых разных формах, становились виновниками, все угнетенные видели в них своих угнетателей. Русские люди, бесправные как и все другие, у миллионов нерусских людей невольно вызывали недоверие. У многих азиатских народов слово русский (урус) имело отрицательную окраску. Для русских же представители других национальностей были "нацменами". Противоречия, как правило скрытые, имели место и в различных партийно-государственных структурах, на официальном и бытовом уровнях. Корни их кроятся в веках и десятилетиях. Так что, говоря о нерушимой дружбе народов, надо помнить и об этом и о пятой графе. Причем последней руководствовались до недавнего времени при назначениях на должности как в общесоюзном масштабе, так и в республиках. Каждая структура старалась назначать "своего", но у республик (союзных и автономных) возможности были довольно ограничены, верховная власть была в Москве, номенклатурой ведала она.
Ущерб, нанесенный народам ленинско-сталинской национальной политикой, огромен. Спецслужбы Германии больше всего заботились о формировании батальонов нерусской национальности, словно знали: особенно они потребуются после войны, когда в предательстве станут обвинять целые народы, от грудных младенцев до глубоких стариков. Они, не зная еще финала войны, уже снимали колпачки со взрывателей национальных бомб, заложенных под СССР.
Уже через месяц после начала войны немецкое командование начало освобождать из плена советских военнослужащих ряда национальностей (немцев Поволжья, прибалтов, украинцев, а затем и белорусов) - приказ генерал-квартирмейстера от 25.7.41 г. Однако позже, распоряжением ОКВ от 13.11.41 г. дальнейшее освобождение было приостановлено. Всего в этот период были освобождены 317.770 человек. Основную массу освобожденных составляли украинцы (277 761 человек).
В многонациональном государстве, преступно решался национальный вопрос. Люди, занимавшиеся изучением его, утверждали, что у нас все хорошо и будет еще лучше. Увлечение идеализацией национального вопроса привело к трагическим последствиям. Единства народов в прошлой войне мы не имели, ибо в довоенные годы был нанесен слишком большой урон национальным чувствам и правам разных народов. А национальные чувства человека обладают почти таким же эмоциональным накалом, как и родственные. В конце концов, нация - та же семья, только побольше. Бернард Шоу писал: "Если ущемлены чьи-либо национальные права, то нация ни о чем другом думать не может и успокаивается лишь тогда, когда удовлетворяются требования крайних националистов". Пророческие слова! Развал СССР не есть результат субъективных ошибок недавних руководителей, как пытаются утверждать некоторые политики. Он назревал десятилетиями в недрах многонационального государства как неотвратимое следствие порочной национальной политики и в целом "социалистического" уклада жизни народов под руководством КПСС.
Развал многонациональных территориальных образований, подобных СССР, где не было реального равноправия народов, независимо от их численности, есть объективный процесс, четко прослеживающийся в ХХ веке. В начале столетия на земном шаре насчитывалось 52 независимых государства, в середине века - 82, теперь их число превышает 200. В основе этого процесса лежит национальный фактор. Народы убедились, что для сохранения своей этнической самобытности, своей культуры и духовного пространства им необходим государственный суверенитет. Ради этого они идут на многие жертвы. Именно в этом - главная причина многочисленных соверменных конфликтов. События в Чечне лишь одно из немногих доказательств и подтверждений.
Сегодняшний сепаратизм одних есть ни что иное, как расплата за прошлую великодержавность других.

Качество укомплектованности и состояние армии

Предвоенные репрессии против всех слоев народа предопределили неудачи Красной Армии с самого начала войны. До войны был выбит цвет всех наций страны: наиболее активная и работоспособная часть крестьянства, интеллигенции и большинство высшего и старшего командного состава Вооруженных Сил.
Сегодня можно лишь приблизительно представить себе влияние на армию массового истребления крестьянства в период коллективизации, борьбы с кулачеством и голода. При раскулачивании было репрессировано более 10 млн. деревенских жителей. По другим данным - было ликвидировано не менее 3 млн. хозяйств (13-15% от общего числа крестьянских дворов). При среднем составе сельской семьи того времени это 15-18 млн. человек.
На протяжении 1932-33 годов от голода погибло 7-8 млн. человек, из них большая часть приходится на Украину. И это в то время, когда страна продавала хлеб заграницу. В 30-е годы в армии была тревожная ситуация, в воинские части поступали многочисленные известия от родителей, родственников и знакомых: "Родители раскулачены, население, в том числе родители, пухнут и умирают от голода". Известен случай, когда в лагере для перемещенных лиц в Германии в 1947-1948 годах была опрошена группа лиц - 41 человек. На вопрос, умер ли кто-нибудь в их семье от голода, 15 ответили отрицательно, 26 - утвердительно [41].
Если основная часть зажиточного крестьянства пострадала в первой половине 30-х годов, то позже, как было выяснено после ХХ съезда КПСС - с 1 января 1935 года по 22 июня 1941 года были репрессированы еще почти 20 млн. человек, из них 7 миллионов были приговорены к расстрелу (не считая погибших в лагерях и на этапах). Эти данные приводятся из воспоминаний А.И.Микояна, в статье его сына С.Микояна "Аскетизм вождя" [42]. Оказывается, что эти цифры о репрессированных "врагах народа" были подготовлены председателем КГБ А.Н.Шелепиным по поручению Н.С.Хрущева накануне ХХ съезда КПСС. Однако огласить их перед делегатами Хрущев так и не решился. В "Известиях" 8 августа 1995 г. Д.Волкогонов обнародовал "наиболее точную на сегодняшний день цифру жертв сталинских репрессий: с 1929 по 1953 годы в СССР погибло 21,5 миллиона человек". Основная масса репрессированных шла по статьям "враг народа, изменник, агент иностранной разведки, заговорщик" и т.д. Среди них много было так называемых "националистов" - это главным образом представители тогдашних союзных и автономных республик.
Некоторое представление о масштабах и “технологии” репрессий дают документы, опубликованные Юрием Феофановым в “Известиях” 3 апреля 1996 года в статье “Расстрел по первой категории”. Как пишет автор, эти более чем лаконичные документы, относящиеся к 1937-1938 годам, выбраны из океана им подобных. Они красноречиво свидетельствуют, что массовый террор не только дело рук “штаба революции” - политбюро ЦК ВКП(б) во главе с Лениным и Сталиным, но и партийных вождей разного ранга на местах - секретарей ЦК компартий союзных республик, обкомов и чинов так называемых правоохранительных органов. Они по своей инициативе, что самое ужасное, просят об увеличении лимитов на отстрел сограждан. на расправу со своими народами.
На языке тех лет “расстрел по первой категории” означал расстрел без следствия, суда и даже без права на просьбу сохранить жизнь. Мне, бывшему охотнику, эти документы напоминают разнорядки на плановый сезонный отстрел дичи в охотничьих угодьях. Едва ли нормальному человеку можно представить себе более циничное и жестокое отношение к человеческой жизни. Удивляет поведение стариков, несущих сегодня на митингах и демонстрациях портреты Ленина, Сталина и красные флаги - символы моря пролитой крови своих же сограждан, а нередко и близких людей. Под этими флагами было уничтожено гораздо больше своих, чем врагов. Коротка память у некоторых!
Поныне живы жертвы репрессий тех лет. Кроме основных "виновников" в различных лагерях отбывала наказание значительная часть членов семей "врагов народа и изменников". Постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 г. в противоречии с основными принципами уголовного права предусматривалось наказание для членов семьи изменника, совместно с ним проживающих. Важно было уничтожить не только грибы, но и грибницу. Большинство членов семей из общего числа также 20 миллионов хоть и находилось на свободе, но несло на себе печать изгоя, подвергалось различного рода унизительным притеснениям. Многие дети "врагов народа" оказались в детских приемниках, приютах [43].
По сведениям, опубликованным Международным обществом прав человека в "Белой книге России", в соответствии с Указом Президиума ВС СССР от 26 июня 1940 года о запрещении самовольного ухода с работы, а также самовольного перехода с одного места работы на другое устанавливалось уголовное наказание от 2 до 4 лет заключения. По разным неофициальным оценкам, число осужденных по этим указам составляет от 8 до 22 млн. человек [44].
Наиболее ощутимым в течение всей войны и особенно на начальном ее этапе фактором было истребление командно-начальствующего состава Вооруженных сил. Оно началось еще в 30-м году одновременно с массовой ликвидацией "кулаков и подкулачников", уничтожением партийных, научных, хозяйственных, технических и иных кадров. Первый удар был нанесен по немногочисленной группе военных специалистов бывшей русской армии, которые находились преимущественно на преподавательской работе, в крупных штабах и управлениях. В 1930-1932 годах прошла операция "Весна" - было арестовано свыше 3000 бывших офицеров и генералов царской армии, служивших в Красной Армии, которые целиком погибли от рук чекистских палачей [45]. Последствием этого стало резкое снижение научного уровня преподавания в военно-учебных заведениях, что сказалось на подготовке командных кадров.
В 1937-38 гг.(за 15-16 месяцев) мы потеряли 40-43 тыс. офицеров (одна пятая часть всех офицерских кадров). Наибольшее опустошение (более 60% кадров) сталинские репрессии произвели в высших и старших звеньях командного состава. Подверглись репрессиям около 1800 генералов. Из общего числа высших командиров и политработников - 733 были репрессированы 579, а остались в армии 154.
За период с 1938 по 1940 годы сменились все командующие войсками военных округов, на 90% были обновлены их заместители, помощники, начальники штабов, начальники родов войск и служб, на 80% - руководящий состав корпусных управлений и дивизий, на 91% - командиры полков, их помощники и начальники штабов полков. Из 16 командующих ВВС военных округов 11 были репрессированы.
К 1940 г. сухопутные войска лишились 48773 генералов и офицеров, ВВС - 5616 и ВМФ - свыше 3 тысяч [46]. А академик Александр Яковлев пишет, что более 70 тысяч командиров Красной Армии были уничтожены Сталиным еще до войны. Это семь офицерских дивизий [47]. Трудно не поверить бывшему члену Политбюро ЦК КПСС.
Чтобы восполнить такой урон в качественном отношении (профессионализм) требовались десятилетия. Оставшаяся часть командного состава не имела достаточного опыта и подготовки. Если многие из репрессированных военачальников хорошо знали немецкую военную организацию и военное искусство, то заменившие их кадры не обладали такими знаниями.
В 1940-41 годах часть репрессированных лиц командного состава была освобождена из заключения и возвращена в армию. Это, конечно, имело некоторое значение, но мало меняло общую мрачную картину. Следует учитывать и тот моральный урон, который был нанесен освобожденным командирам при следствиях с "пристрастием", на этапах и в лагерях. Об этом откровенно, не в пример другим военачальникам, написал генерал армии А.В.Горбатов [48].
Трудно представить, например, состояние генерала армии в последующем маршала Мерецкова К.А., обвиненного в участии в военном заговоре. Его, бывшего начальника Генерального штаба ВС СССР, а затем заместителя наркома обороны, до крови избивали резиновыми палками и чем попало на Лубянке. Он был арестован вместе с другими крупными военачальниками и создателями оружия и находился в заключении почти три месяца с 24 июня по сентябрь 1941 года. - в самое трудное в войне время. На следующий день после освобождения он приступает к исполнению своих обязанностей, как ни в чем не бывало. В своей книге "На службе народу" маршал ни словом не упоминает об этом. Очевидно, дал подписку о неразглашении. Остальные 25 человек самого высокого ранга были расстреляны как участники того же "военного заговора" 28 октября 1941 года, когда враг стоял у самой Москвы. Так что репрессии продолжались, они не прекращались и с началом войны. Надо было поддерживать страх.
Таким образом, накануне схватки с фашизмом и позже было уничтожено или выведено из строя почти все основное ядро командного состава Красной Армии. Армия практически была обезглавлена. В Вооруженных Силах образовался огромный дефицит командно-начальствующего состава, который увеличивался по мере развертывания армии перед войной с 1,5 до 5,4 млн. и особенно с началом мобилизации, когда к 1 июля (за 8 дней войны) было призвано еще 5,3 млн. человек.
После "чистки" командного состава многими дивизиями стали командовать майоры и даже капитаны (командиры рот, батарей), а полками - лейтенанты. Пригодность многих из них к военному делу определялась лишь "партийной зрелостью" и "политической бдительностью".
Об уровне профессионализма командного состава накануне войны можно судить и по следующим показателям. К началу войны только 7% всех командиров наших ВС имели высшее военное образование, а 37% - не прошли полного курса обучения даже в средних военно-учебных заведениях. К началу 1940 года свыше 70% командиров дивизий, до 70% командиров полков и 60% комиссаров этих звеньев работали в своих должностях лишь около года. При развертывании армии и флота по мобилизации в первый месяц войны было призвано 652336 офицеров, в то время, как на 1.1.41 г. общая списочная численность командно-начальствующего состава армии и флота была 579581 человек [49]. Если учесть, что до начала войны 70% младших офицеров были "наскоро подготовленными", а по мобилизации в Вооруженные Силы были призваны из запаса более полумиллиона офицеров, то становится совершенно ясно, что офицерский состав не мог соответствовать требованиям серьезной войны.
К этому надо добавить, что, как пишет Василь Быков, с началом войны почти вся партократия мужского пола влилась в армию, разумеется на руководящие комиссарские должности. Недавние парторги, партийные секретари, никогда прежде не служившие в армии, привинтили в петлицы шпалы и ромбы и наравне с кадровыми командирами принялись руководить войсками. Надо сказать, что многие из них руководили и самими командирами и даже командующими армиями и фронтами, но своими методами. Возьмите хотя бы такие фигуры как Мехлис, Жданов, Хрущев. Активное вмешательство в руководство войсками такого числа неграмотных в военном отношении людей не могло идти на пользу дела. Вот выдержка из документа о Керченской операции (май 1942 г.): "Я был на Керченском полуострове, мне ясна причина позорного поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и произвол Мехлиса. Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат" [50]. (Лев Мехлис был в то время начальником Главного Политического управления армии и флота, первый комиссар Красной Армии).
Репрессии в армии, помимо фактических потерь, имели серьезные морально-психологические последствия. В обстановке взаимной подозрительности и доносов стали опасными проявление инициативы, самостоятельности и требовательности. Репрессии породили страх, боязнь и неуверенность, неспособность у многих командиров обеспечить дисциплину и выполнение приказов. А командир с запуганной душой - это потеря квалификации. Такие командиры не смогли стать лидерами в своих подразделениях, частях и соединениях, что так необходимо было в сложных условиях войны.
"Без тридцать седьмого года, - говорил маршал А.Василевский, - возможно и не было бы вообще войны в 1941 году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль оказала оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел..." [51].
В результате голода, коллективизации, раскулачивания крестьян, репрессий в целом по стране и в армии создалась сложная обстановка в ВС. Накануне и в самом начале войны по мобилизации в армию хлынул поток миллионов сыновей и родственников раскулаченных и других обиженных советской властью и уцелевших от голода выходцев из деревни. А ведь Красная Армия на 70-80% была укомплектована крестьянскими сыновьями. К этому следует добавить сотни тысяч сыновей и близких родственников "врагов народа, изменников, шпионов, националистов", томящихся в ГУЛАГе или уже бесследно пропавших там.
В одном из донесений, относящемся к началу войны, упоминается такой факт. В 220 мотострелковой дивизии, прибывшей в состав Западного фронта из Орловского военного округа, перед началом боевых действий было 3400 человек. Из них 300 поляков и немцев, 800 имели родственников за границей и 600 человек имели репрессированных НКВД родственников. Из этих красноармейцев 1600 человек отчислены в запасные части как неблагонадежные [52]. Только по официальным данным, были отчислены из армии по причине неблагонадежности 206 тысяч человек [7].
Качество рядового и сержантского состава, призванного из В перечне факторов, характеризующих людской контингент Красной Армии, нельзя не упомянуть и о том, что значительная часть личного состава была призвана из числа обитателей ГУЛАГа. К 22 июня 1941 года в лагерях было до 2,3 млн. человек, из них около 18 тысяч - осужденных на длительные сроки за самовольные отлучки и дезертирство из армии. В первые месяцы войны из досрочно освобожденных 420 тысяч были уже признаны годными к военной службе и направлены в армию, в 1942-1943 годах - еще 157 тысяч. Всего за три года войны были освобождены с передачей в армию 975 тысяч бывших лагерников (ВИЖ. 1991. №1). Это численность 50 - 80 стрелковых дивизий (из расчета 12-15 тысяч человек на дивизию).
Как утверждает В.Суворов в своей книге “Ледокол” (М., 1993. С 233 - 245), бывшие заключенные использовались преимущественно для формирования так называемых “черных” дивизий и корпусов, как правило, непосредственно в районах размещения лагерей. “Черными” эти соединения назывались по цвету лагерной одежды зеков, так как из-за недостатка времени и отсутствия необходимых запасов вещевого имущества в пунктах развертывания частей не было возможности переодеть их в военную форму.
Многими из этих корпусов, дивизий, полков и подразделений командовали также досрочно освобожденные командиры - комкоры, комдивы, комбриги и т. д. В числе освобожденных были Рокоссовский К.К. , Горбатов А.В. Поначалу, несмотря на то, что в мае 1940 были введены генеральские звания, освобожденные оставались в прежних званиях - комкоры, комбриги, комдивы, - со знаками отличий на петлицах - ромбами. Они как бы еще не заслужили новых званий, им нужно было доказать свои способности и преданность. Это была своего рода проверка. Надо думать, они старались. как могли. Но пятно репрессированных еще долго лежало на них, вызывая подозрительность чинов различного ранга, особенно комиссаров. Конечно, досрочно освобожденные были людьми разными. Для какой-то части (а может быть, и большинства) призыв в армию и участие в войне давали возможность реабилитироваться, снять вину с себя, и они вели себя честно, более того, некоторые стали даже героями Советского Союза. Так, Владимир Карпов - известный военный писатель, будучи курсантом выпускного курса пехотного училища, за “антисоветские разговоры” был арестован, сидел в тюрьме и уже в ходе войны после неоднократного обращения в Москву был освобожден, призван в армию, стал разведчиком. За захват множества “языков” был удостоен, правда с большими трудностями (как же, был “врагом”), звания Героя.
Сложно сегодня, не имея достоверных данных однозначно определить поведение бывших зэков в условиях боевых действий. Однако нельзя исключить, что какая-то часть из них, памятуя о несправедливости и жестокости властей, а также познав “прелести” лагерей добровольно сдавались в плен. Перед немецкими органами они выдавали себя жертвами большевистского режима и заслуживали благосклонности администрации лагерей , становились ближайшими ее помощниками, занимали “прибыльные” должности. издеваясь над другими военнопленными. Именно они внесли в лагеря элементы уголовщины.
Качество рядового и сержантского состава, призванного из сельской местности, характеризовалось и следующим. Сейчас мало кто знает о том, что в 1932 году была введена в СССР паспортная система, но 42 млн. крестьян-колхозников были лишены паспортов. И это обстоятельство сразу ставило их в положение прикрепленных к месту жительства, к своему колхозу. Они оказывались по отношению к жителям городов, поселков, совхозов и новостроек как бы людьми второго сорта, полукрепостными. Сколько унижения приходилось перенести им, чтобы получить разрешение уехать в город даже на учебу.
Освободившиеся из лагерей хоть и получали паспорта, но в них были условные секретные шифры, по которым можно было судить о том, был ли владелец паспорта в заключении и о причине его. В соответствии с этим решался вопрос о приеме на работу, о прописке и т.д.
Сейчас только старики помнят, что творилось в колхозах. Во многих случаях колхозники за свой труд практически ничего не получали, хотя их заставляли работать от зари до зари, особенно в период весенней и осенней страды. За трудодни платили символически. За невыполнение обязательного минимума трудодней колхозники подвергались наказаниям, всяким притеснениям.
Важным показателем качества воинских контингентов является уровень образованности, культуры и нравственности.
По переписи 1937 года выяснилось, что нет ни одной возрастной группы старше 9 лет, в которой не было бы неграмотных. Даже среди молодых людей в возрасте 18-19 лет было 8,5 процента неграмотных. Среди тридцатилетних неграмотным был каждый четвертый (т.е. 25%). В 1939 г. семилетнее и высшее образование имели только 12,3% населения, в т.ч. среди рабочих 8,2% и колхозников 1,8%. Однако это не мешало Сталину объявить о "великом переломе" не только в экономике - была провозглашена и победа культурной революции.
К началу 40-х годов 20 процентов населения все еще оставалось неграмотным. Из речи командующего войсками Особого Белорусского военного округа И.П.Уборевича весной 1936 года (ВИЖ. 1988. №10. С.43): “... каждый призыв бойцов из деревни приносит нам в казармы 35% малограмотных на сотню. Но эти малограмотные, по сути дела, - люди совершенно неграмотные: еле пишут фамилии и в час прочтут 2 страницы. Это люди, которые не знают, кто такой Сталин, кто такой Гитлер, где Запад, где Восток, что такое социализм.
И в армии мы мучаемся, месяцами обучаем грамоте. У нас имеются инженеры, техники, которые не знают, под каким соусом едят термодинамику, не знают дробей, потому что в средней школе черт знает что делалось.”
Среди секретарей райкомов и горкомов партии в это время более 70% имели лишь начальное образование (ведь это была основная масса полновластных руководящих кадров партии и государства на местах). Среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик с начальным образованием было тоже немало - более 40 процентов [53].
Об этом же говорят данные, относящиеся уже к послевоенному периоду, в частности, об уровне образованности офицеров в армии. Известно, что сразу после войны в восточной части Германии во всех зонах (районах) были образованы комендатуры с широким кругом задач. Комендантами подбирались наиболее подходящие для этой работы офицеры. Качественный состав комендантов в апреле 1948 г. характеризовался следующим: из 171 офицера высшее образование имели 11 офицеров, среднее - 52 и низшее - 108 [54].
Страшный бич народов бывшего СССР, особенно России - безотцовщина. Люди, родившиеся и выросшие, в частности, в первые четыре десятилетия ХХ века, отмечены печатью огромных людских потерь. Русско-японская, первая мировая, гражданская войны, голод и репрессии 30-х годов привели к тому, что значительная часть призванного до войны и мобилизованного в начале и в ходе ее контингента воинов выросла без отцов и дедов, без мужского влияния, в нищете и лишениях. По словам того же Уборевича, “по сравнению с немецкими войсками, мы очень хилые и слабы физически”. Матерям, работавшим не зная отдыха, чтобы прокормить сирот, было не до их воспитания. Дети рано бросали школы, вынуждены были с малых лет работать. Все это сказалось как на физическом, так и особенно на духовном и нравственном развитии будущих воинов. Возможно, и есть исследования влияния безотцовщины на людей и в целом на общество, но мне они не встречались.
В октябре 1995 г. в Петербурге впервые проходил семинар психологов и психотерапевтов. Наряду с многими проблемами, там шла речь о том, как влияет на психику людей травматическая ситуация, произошедшая в далеком детстве. Любая травма, нанесенная ребенку, разбивает целостность его личности, обязательно аукнется спустя годы, имеет продолжение в восприимчивости к травмам во взрослой жизни [55].
Все мы знаем, что основным фактором воспитания детей, формирования у них здоровой нравственности, духовности является любовь родителей, внимание и их забота, передача положительного опыта жизни старшими в повседневной жизни. Ущерб от отсутствия всего этого как цепная реакция передается из поколения в поколение. Из газет, например, известно, что некоторые крупные японские фирмы не принимают к себе на работу людей, выросших в неполных семьях.
Или еще. Калифорнийские ученые, на протяжении жизни целого поколения изучавшие влияние различных обстоятельств на судьбу человека, установили, что люди из неполных семей прожили в среднем на несколько лет меньше, чем те, кто вырос в нормальной семье [56]. Это, пожалуй, наиболее результативный показатель, в котором сфокусировано все негативное, что сопутствует безотцовщине. Неосознанный комплекс неполноценности всю жизнь преследует этих людей. В жизни, особенно в период службы в ВС, я немало встречался с ними. Малозаметный для посторонних и часто для них самих нравственный изьян непредсказуемо проявляется в их поведении в разных жизненных ситуациях.
Трудно определенно сказать о степени влияния безотцовщины на поведение личного состава армии в условиях войны, но и отрицать это никак невозможно. Представляется, у этих людей понижено чувство малой родины, патриотизма. Откуда им взяться?
А теперь о тех, кто водил войска в бой.
Авторы многих публикаций о военачальниках-полководцах того времени, как правило, подчеркивают их рабоче-крестьянское происхождение: что они вышли из самых низов народа - тот из батраков, другой из пастухов и т.д., но умалчивали об их образовании. Мало кто из крупных военачальников имели достаточное общее и необходимое для их положения военное образование. Бегло упоминается об их учебе на краткосрочных курсах, даже в академиях, но неизвестно, как долго. Часто и это была краткосрочная учеба. И они стали видными полководцами. Конечно, практический опыт - великое дело, но ведь и общее и тем более специальное образование, особенно для военных столь высокого ранга, не пустяк. К сожалению, ни того, ни другого многие из них не имели в достаточной мере.
У нас, особенно в военной практике предвоенных лет, нередко в силу различных причин игнорировались такие качества как образование, уровень культуры и даже специальной подготовки. В те годы даже опыт командования не имел особой роли - не хватало кадров. Одни перепрыгивали через несколько служебных ступеней, другие были уже далече. Самыми важными критериями при назначениях были соц. происхождение (рабочий, крестьянин) и преданность делу ВКП(б).
Журнал "Родина" проводит некоторое сравнение происхождения военачальников второй мировой войны наших и немецких [57].

Советские маршалы Немецкие военачальники
Конев - из крестьян
Толбухин - из крестьян
Василевский - из семьи священника
Малиновский - сын кухарки и портового рабочего
Жуков - из крестьян
Говоров - из крестьян
Рокоссовский - из семьи ж/д машиниста
Еременко - из крестьян
Мерецков - из крестьян
Баграмян - из семьи рабочего ж/д
Бок - из офицерской семьи
Клейст - из семьи директора гимназии
Рейнхенау - из семьи генерала
Клюге - из семьи генерала
Кейтель - из семьи помещика
Манштейн - из семьи генерала
Дейниц - из семьи инженера
Браухич - из офицерской семьи
Рунштедт - из аристократической прусской семьи
Шернер - из семьи полицейского чиновника
Лист - из семьи врача
Модель - из семьи учителя

*) Из газеты (И.Т.).
Как видно из приведенных данных, слишком велика разница в происхождении самых видных военачальников противоборствующих сторон со всеми вытекающими отсюда очень серьезными последствиями. Одни - потомки бывших крепостных, родители которых еще помнили рабство, рано познали тяжелый крестьянский труд, некоторые сами были пастухами, мало учились, в более позднее время - срочная служба в качестве рядовых и унтер-офицеров в первой мировой войне, затем - красные командиры в гражданскую войну, участники разных военных конфликтов, затем годы сталинских репрессий, когда некоторые побывали в заключении, но все были запуганы режимом, ждали ареста. Когда же им было учиться?
Интересные показатели уровня образованности ряда наших военачальников самого высокого ранга приводит Олег Хлопотов в статье "Могла ли Красная Армия бить врага "малой кровью"? [58].
М.Кирпонос окончил 2 класса,
А.Родимцев - 3 класса,
К.Москаленко - сельскую школу,
В.Чуйков - сельскую школу
Я. Смушкевич,
Е. Птухин, - имели начальное образование
К. Рокоссовский,
И. Черняховский
И.Баграмян,
Р.Малиновский,
П.Ротмистров, - не имели общего образования,
М.Катуков, дающего основу для получения
Ф.Октябрьский, профессиональных военных
А. Белобородов знаний.

Уже упоминалось, что к началу войны только 7 процентов командиров всех степеней имели высшее образование. Однако, это были те, кто проходил службу главным образом в военных учебных заведениях, военных учреждениях и на предприятиях, а также относились к медицинскому персоналу.
Человек, поднятый на самую вершину военной иерархии в СССР - Ворошилов - начал учиться лишь в 12 лет и проучился в школе всего два года. И этот человек руководил всеми вооруженными силами страны 15 лет. Вся карьера первого маршала отмечена непрерывными провалами. Главные из них - это попустительство и непосредственное участие в репрессиях командного состава Красной Армии в течение всех 30-х годов, позорная финская война, неподготовленность армии к ВОВ, бездарное "руководство" обороной Ленинграда, за что был снят с должности командующего войсками фронта. Вот вовсе неизвестный факт из его биографии: в 1943 году Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело персональное дело К.Е.Ворошилова. Его обвиняли в недостатках в организации боевой подготовки войск в период финской войны, в серьезных просчетах на Северо-Западном фронте в 1941 году - в период обороны Ленинграда. Прибыв в августе в Ленинград, маршал Ворошилов приказал ковать пики и ножи, чтобы вооружить рабочие дружины для уличных боев. Далее шло обвинение в полном неумении его осуществлять руководство войсками Волховского фронта в 1942-1943 гг. В решении Политбюро Ворошилову запрещалось появляться на фронте, его рекомендовалось использовать на тыловой работе [59].
Получилось так, что у наших полководцев отсутствовали такие важные элементы, необходимые во всех сферах человеческой деятельности, как преемственность, традиции. Традиции старой армии они не успели усвоить, а новые - в Красной Армии еще не созрели. Не могу не привести запомнившуюся прусскую традицию, предписывающую командирам адресовать раздражение только вышестоящему и никогда не вниз. Как жаль, что в нашей армии не было подобной традиции как до войны, так и в войну.
Немецкие полководцы росли в благоприятных условиях в культурных семьях, получили всестороннее образование, включая военное, также участвовали в первой мировой войне, но будучи офицерами. Имели двухлетний опыт уже во второй мировой войне. Гитлеровский режим не смог сильно повлиять на вермахт, офицеры и генералы сохранили в основном свое традиционное достоинство и свободу.
Так что, разное происхождение, разный уровень культуры. Нельзя не вспомнить мудрую формулу: "Источник ума - предки". Отсюда разная степень свободы военачальников в их практической деятельности по руководству войсками.
В чем причина того, что мы так плохо подготовились к войне именно в военном отношении? Пишет же бывший начальник Генштаба маршал Мерецков, что было время, когда нельзя было говорить об обороне, или другой начальник Генштаба маршал Жуков, что мы рассчитывали, что война начнется по подобию первой мировой. Тыл Красной Армии совсем не был готов к войне. Кто же должен был предвидеть возможный характер войны и боевых действий или организацию системы тылового обеспечения Красной Армии на случай войны, или предусмотреть жизненно важные вопросы управления войсками и связи, отмобилизования, приведения их в боевую готовность, да мало ли еще какие требовались чисто профессиональные решения и дела в предвоенный период?
И дело не только в том, что у военачальников не хватало образования.
При чтении мемуаров полководцев ВОВ становится очевидным, как они все боготворили и страшно боялись Сталина. Многие пишут о том, что только Жуков мог как-то отстаивать свое мнение перед Сталиным. При этом военачальники и не подозревали, не понимали, в какое унизительное положение ставили себя этим признанием. Часто главным эпизодом деятельности на фронтах четырехлетней войны, судя по мемуарам, наши полководцы считали доклады Сталину и то, что он при этом им сказал. В мемуарах редки случаи, когда кто-нибудь из них пытался бы настойчиво возразить Верховному, доказывая целесообразность своего мнения, предложения. Страх перед Сталиным нередко вышибал из них здравый смысл. В связи с этим вспоминаются один из персонажей Чехова, который говорил: "Я - раб, моя бабушка была крепостная", а также известная библейская история о том, как Моисей вел иудеев из Египта на родину целых сорок лет. И ведь не случайно водил он народ по пустыне, ждал, чтобы умерли те, кто помнил рабство, и чтобы выросло поколение, способное начать жизнь уже свободных людей.
Об этом невольно думаешь, перебирая в памяти поступки многих советских деятелей. Руководители самого высокого ранга подлаживались под мнение и настроение Сталина и представляли дело таким образом, каким тот желал видеть. Подтверждением этого является известный доклад начальника Главного разведывательного управления ГШ генерала Голикова (в последующем маршала Советского Союза) накануне войны, где он, вопреки неопровержимым фактам, отрицал возможность нападения немецко-фашистской армии, мотивируя это тем, что будто Германия не может вести войну на два фронта. Едва ли в истории человечества найдется подобный случай, результатом которого были столь трагические бедствия народа, гибель и плен миллионов воинов.
Да, мы победили под руководством перечисленных прославленных маршалов и других военачальников. Но можно с уверенностью утверждать: будь у них больше образования, воспитанности, а значит и чувства достоинства и свободы, вопросы решались бы по-иному. Они больше ценили бы и берегли жизни людей, несмотря на самые тяжелые условия войны, и цена Победы была бы иной.
Ведь каждому из них была вручена жизнь и судьба сотен тысяч людей. И распоряжались они ими в меру своих принципов, возможностей и представлений о свободе. А возможности и свобода нередко бывали ограниченными, поэтому и воевали зачастую не умением, а числом. Несмотря на высокое положение и ответственность, немало высших военных руководителей того времени в душе оставались исполнителями, а не творцами.
Итак, все перечисленные в 5-6 разделах факторы оказали самое серьезное негативное влияние на боеспособность Красной армии накануне Великой Отечественной войны и продолжали сказываться в ходе всей войны.

7. Моральный фактор

Моральный фактор у нас теоретически всегда имелся в виду, признавалось его значение, о нем много говорили и писали, однако мало что делалось, чтобы реализовать это признание.
От морального духа войск победа зависит минимум наполовину, - делился мыслями во время войны маршал К.А.Мерецков. О моральном духе армии стали говорить в войну довольно часто. И.Сталин в приказе N 55 23 февраля 1942 г. писал о пяти постоянно действующих факторах, которые решают судьбу войны: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава армии [60]. Если бы раньше подумать об этом! Но, видно, об этом надо думать всегда - и задолго до войны, и накануне, и в ходе войны.
Здесь хотелось бы затронуть некоторые аспекты этой емкой, сложной и очень важной проблемы.
Как-то принято считать, что моральный дух - это что-то однозначное для всех воинов, вполне определенное, одинаковое состояние. А так ли уж оно едино для всех? Если мы признаем разность людей, то, очевидно, надо допускать, что у разных людей моральный дух формируется и проявляется в одних и тех же условиях по-разному.
Интересно обратиться к классификации людей, которую предлагает писатель Д.Н.Валеев [61]. Кратко. По его мнению, всех людей условно можно разделить на три типа: первый тип - человек, отвечающий только за себя и за то, что входит в круг узколичного эгоизма (человек, подчиненный микрообстоятельствам); второй тип - человек классовый и национальный, имеющий то или иное региональное верование и отвечающий за судьбу того ограниченного целого, к которому принадлежит (человек, подчиненный макрообстоятельствам); третий тип - человек, являющийся представителем неограниченного целого и отвечающий за судьбы человечества, всего мира (человек, обусловленный мегамиром). Причем в человеке присутствуют и противоборствуют все три начала, все три типа, но превалирует один, являясь главным в данное время. Все три составляющие находятся в постоянном развитии, ибо человек - не состояние, а процесс. Под воздействием различных обстоятельств человек пребывает в данном типе или переходит в другой низший или высший тип.
Представляется, что приведенная классификация людей по трем типам может быть признана правомерной как и все иные уже существующие. Возможно, и она позволит как-то прояснить интересующий нас вопрос: какой тип людей сформировался в СССР в довоенный период, в какую сторону шло их изменение и как это соотносилось с моральным духом армии? Уже упоминалось то, что перед войной обстоятельства в стране в морально-психологическом плане были сложными: репрессии охватили миллионы людей - как самих репрессированных, их семьи, родственников, друзей и просто знакомых, так и тех, кто стоял по другую сторону баррикады - а их было также миллионы, ведь за каждым репрессированным были свои осведомители, свой судья, свой надсмотрщик, свой палач. Поистине: "Полстраны сидело, полстраны сажало" (А.Ахматова). Значительная часть общества своим молчанием, а чаще всего и полным одобрением санкционировала массовые расправы. Больше того, топила их в гуле оглушительной демагогии.
В долгие годы беззакония одни были обижены, унижены и оскорблены, другие были напуганы и ждали своего часа, казалось, неизбежного ареста, третьи, внешне имитируя бодрость, в душе раскаивались в содеянном, думали о возмездии. И в то же время немало людей в стране с энтузиазмом строили новую жизнь, терпели лишения, нужду, довольствуясь самым малым, и считали, что так и должно быть, ибо не знали иного - лучшего. У них была какая-то общность - "общность людей на почве нищеты" (Ф. Абрамов).
Скрытое, запрятанное вовнутрь расслоение общества - отличительная черта того времени.
Известно также, военные обстоятельства начального периода войны со всеми неудачами, огромными потерями и жертвами оказали удручающее влияние на советских людей, на личный состав Красной Армии.
Эти и другие причины привели к тому, что в толще народа, армии резко выступила на первый план микросоставляющая человеческого духа - в определенной части общества и войсках стал господствовать микрочеловек (первый тип), руководствовавшийся узколичным эгоизмом - лишь бы выжить. Особенно это проявилось в оккупированных областях страны с населением более 70 млн. человек. Судьба страны, народов для таких людей отодвинулась на задний план. Об этом же состоянии армии, в частности, свидетельствует следующий документ - Справка, адресованная наркому внутренних дел СССР. В ней говорится: "С началом войны и по 10 октября с.г. Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из числа задержанных арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 сформированы в части и вновь направлены на фронт" [62]. Расстреляно 10 201 человек, из них перед строем 3 321 человек. Эти данные только за 3,5 месяца войны и охватывают все действовавшие в то время фронты. Для сравнения: наши общевойсковые армии в то время насчитывали 65-93 тысячи личного состава. Следовательно, отставшие от своих частей и дезертиры по численности равнялись 7-10 армиям! По официальным данным, отставших от эшелонов, без вести пропавших в боевых действиях (их так и не нашли к концу войны) числилось 212 400 человек [63].
Вместе с тем, история ВОВ позволяет сделать вывод, что в годы войны произошло изменение морально-психологического состояния людей в тылу и на фронте. По мере изменения боевой обстановки, приобретения командованием и войсками опыта, а также успешных действий их на фронтах появилась уверенность в победе над врагом, стало меняться соотношение типов людей, на передний план все больше выступал второй тип - посепенно повышался моральный дух армии.
Опыт прошлых войн, как утверждает В.П.Галицкий [64], свидетельствует, что доминирующей составляющей поведения людей на войне является нежелание большинства из них участвовать в боевых действиях. Даже в период массовых патриотических и национальных подъемов у подавляющего большинства граждан воюющих государств чувство боязни за свою жизнь, нежелание быть раненным, плененным по мере участия в боевых действиях усиливается.
Эти, кажущиеся на первый взгляд противоречивыми, положения вполне вписываются в рамки войны, где отдельные личности, малые и большие группы людей относятся к войне и ведут себя по-разному.
Так что моральный дух войск не есть императив, он бывает разным у разных групп людей - высоким, низким, нормальным - и меняется в зависимости от множества объективных и субъективных причин. Как правило, он обусловлен состоянием большинства участников событий.
Идеальное состояние общества в мирное и особенно в военное время - это когда большинство граждан и воинов относится ко второму типу людей, т.е. приверженных своей стране, своей нации, своему общественному строю и образу жизни, и готовых защищать эти ценности как бы всем миром. Такое состояние общества и армии есть результат сочетания многих факторов. Очевидно, прежде всего это достигается в условиях, когда человеку обеспечена личная свобода и достойная жизнь, когда не человек для общества, а общество для человека. Все остальное - производное.
До сих пор речь шла о некоторых общих факторах, формирующих духовное состояние граждан и воинов. Но есть причины и обстоятельства как бы второго порядка - более конкретные. Если говорить об участниках боевых действий, то их моральное состояние зависит и от ответа прежде всего на три следующих вопроса:
1) В чем смысл войны, справедлива и законна ли она?
2) Насколько способен мой командир организовать бой, чтобы с минимальными потерями выполнить задачу?
Уверен ли я в своей собственной подготовке и способности к действиям в боевой обстановке?
Беспристрастный подход позволяет утверждать, что из этих трех вопросов мы имели ответ лишь на один - первый, а на остальные ответ мог быть только отрицательным.
При рассмотрении проблем, касающихся далекой прошлой войны, в частности о моральном духе войск, невозможно не сказать о том, что произошло в недавнем прошлом в Чечне. В этих событиях ярко высветилось как значение этого фактора, так и то, что сегодняшние политики и военные руководители, к большому сожалению, совершенно не знают этот предмет и не думают о нем. Они, начиная очень серьезную и опасную военную акцию, не учитывали возможных моральных последствий ни для наших воинов, и, тем более, ни для чеченской стороны. А давно ли мы часто повторяли: "Нельзя победить народ, отстаивающий свою свободу"? Казалось бы, опыт 10-летней войны в Афганистане должен был научить чему-либо. Но, увы!
Всенародно, больше того, перед всем миром наши политики и военные самого высшего ранга обвиняли друг друга, пытаясь доказать кто прав и кто виноват в этих трагических для всей России событиях. Вполне естественно, каждый военнослужащий, оказавшийся на том поле боя, был вправе думать: почему я должен быть козлом отпущения, страдать и умирать, когда еще неизвестно, за что и надо ли?
Вот две выдержки из одного и того же номера газеты "Известия", 1995 г. 18 января о чеченском конфликте.
Сергей Юшенков - председатель Комитета Гос.Думы по обороне пишет:
"Российская армия действует в Чечне фактически вне закона. Не существует указа президента, который предписывал бы войскам вести боевые действия в Чечне. Единственное основание для этого - приказ министра обороны. Но у него нет полномочий отдавать такие приказы. Следовательно, даже с точки зрения внутреннего законодательства эта война преступна. Ну а то, что она преступна с точки зрения международного права, вообще нет сомнений".
Рядом с первой - статья Виктора Литовкина, "И.О. Генпрокурора оправдывает чеченскую акцию и угрожает тем, кто отказался воевать. Первый среди них - генерал Воробьев", где автор пишет о генерал-полковнике Эдуарде Воробьеве - первом заместителе главнокомандующего сухопутными войсками РФ. Приводятся слова генерала, характеризующие способность войск, переброшенных в зону конфликта. Прибыв туда, он ознакомился с обстановкой, выслушал доклады командиров соединений и частей и понял, что подчиненные им войска абсолютно не готовы к участию в боевых действиях. Солдатам и офицерам требовалась как минимум двухмесячная специальная подготовка перед боями. А поспешный ввод в сражение, под огонь необстрелянной молодежи, которая еще толком не научилась владеть оружием, мог привести к большой крови и напрасным неоправданным жертвам. Генерал отказался в таких условиях принять на себя ответственность за операцию и подал рапорт об увольнении из армии. И в апреле 1995 г. был уволен.
При таком "плюрализме" мнений в центре плен и дезертирство, которые имели место там, были закономерными, они спровоцированы сверху, той неразберихой, которая удивляла все общество, весь народ и не только российский. Было стыдно и больно за нашу армию, которую поставили в позорное положение, продемонстрировав всему миру нашу "боеспособность".
Что касается конституции, законов, присяги, то они в данном случае нужны прокурорам, которые долго будут искать истинных виновников этой трагедии. В России надо жить долго, чтобы узнать, где же была правда, истина.
О прошлой войне особенно много писали и говорили в дни 50 летия Победы. При этом часто повторялись слова о патриотизме, высоком моральном духе войск, единстве и нерушимой дружбе народов, массовом героизме советских людей. Приписывая победу в войне только этим факторам, авторы игнорировали другие мотивы поведения людей. Да многие шли на войну добровольно потому, что так надо было, надо было защищать свою большую и малую родину, выбора просто не было. Другие шли на войну потому, что никак нельзя было оставаться дома, не поймут, поэтому: как все так и я. Третьи починялись закону - была объявлена мобилизация - кто не шел в армию был дезертиром, преступником. Четвертые воевали потому, что всюду чувствовали зоркий глаз командиров и политработников, уйти с поля боя было нельзя, ибо за это следовало неизбежное наказание. Многие старались воевать лучше, чем враг, ибо война - борьба за выживание: или ты или тебя.
И, наконец, сильнейшим стимулом во всех войнах были награды, карьера. Часто можно было слышать: "Или голова в кустах или грудь в крестах!" Награды нередко заставляли одних стоять насмерть или идти вперед, невзирая на опасность рисковать в надежде на авось, а других - командно-начальствующий состав различных рангов - принимать все меры для достижения успеха в бою. Известно, что ряд начальников при этом мало считался с потерями, руководствуясь принципом: "любой ценой". Так что у каждого воина была своя причина, свой стимул.
О дружбе народов. Любители утверждать безоговорочно о нерушимой дружбе разных народов или не знают или не хотят признавать общеизвестное: деление на "своих" и "чужих" по этническому признаку, национальности - явление природное, возникшее не по приказу сверху и не ради прибыли. Ксенофобия - это явление нормальное, присущее любой нации. Любить чужую нацию как свою совершенно неестественно, чтобы там ни говорили проповедники интернационализма, утверждающие о нерушимой дружбе народов, тем более в такой стране как царская Россия, как СССР. Каждый сегодняшний день опровергает их. Тот факт, что в том или другом подразделении, части вместе сражались воины разных национальностей - это вовсе не дружба народов, скорее здесь просто обстоятельства поставили их рядом. И героизм они проявляли не потому, что были друзьями, хотя было и это. Все народы оказались перед необходимостью защищать свою большую родину, вот и воевали вместе. Хотя на войне было немало проблем этнического характера, как и сейчас.
Никак нельзя упускать из виду то, что для поднятия морально-боевого духа войск на фронтах проводился целый ряд крупномасштабных мероприятий одновременно - по воспитанию и принуждению военнослужащих.
Самым масштабным из них была партийно-политическая работа на всех уровнях армейской структуры. В Красной Армии и Военно-морском флоте функционировало множество политорганов и партийных организаций, в которых насчитывалось многие десятки тысяч комиссаров-замполитов, инструкторов, политруков, парторгов и т.д. Печать, радио, литература и искусство, агитационно-пропагандистская работа были направлены на воспитание людей. Едва ли была еще какая-либо армия в мире, где было такое массированное воздействие на сознание воинов? И это сыграло свою роль. Отрицать это было бы бессмысленно.
Нельзя не сказать и о жестких законах и требованиях военного времени, включая приказы NN 227 и 270. Пора бы уже отрешиться от легенд и мифов будто бы 28 панфиловцев стояли насмерть на Волоколамском шоссе в 1941 году, отражая атаки танков противника, и почти все погибли только лишь потому, что политрук Василий Клочков произнес вдохновляющие слова: "Велика Россия, отступать некуда, позади Москва!". Среди воинов было, очевидно, немало тех, кого больше стимулировал приказ "Ни шагу назад" и стоявший позади заградотряд.
Упомянув о панфиловцах, не могу умолчать, что этот эпизод, ставший символом героизма советских воинов, замешан на фальсификации. Дело в том, что известный бой у разъезда Дубосеково вело подразделение, в составе которого было до 140 человек. После боя там осталось около 30 воинов, остальные - более 100 человек - погибли. Но из-за обычного на войне вранья корреспондентов стали считать, что там было 30, но двое оказались предателями. Так появилось число 28, лишившее заслуженной славы сотни героев. Имена под это число подгонялись особенно тщательно, хотя и не обошлось без проколов: шестеро оказались в живых, из них двое потом долго и безуспешно доказывали свою принадлежность к "списку" героев [65].
Да, были и заградительные отряды, о которых долгое время после войны молчали. Как это ни неприятно признавать, эти отряды в какие-то периоды войны стояли за спиной неустойчивых частей и соединений. А что было делать, когда некоторые из них бросали свои позиции и бежали в панике? Так, на Сталинградском фронте только за 10 дней августа 1942 года армейскими заградотрядами было задержано 2099 человек, в том числе бежавших с поля боя 378 человек, вышедших из окружения и плена противника 713, членовредителей 94, отставших от частей 914 человека. Из задержанных расстреляно перед строем 83 человека [66]. И это только на одном фронте.
Да, это жестоко под страхом смерти заставлять своих воинов драться с врагом. Однако представим себе обстановку, если бы этих заградотрядов не было под Москвой и Сталинградом.
Как человек военный, участник войны, я понимаю вынужденный характер создания заградительных отрядов. Однако нельзя согласиться с той бесчеловечностью, которая при этом имела место. Вот фрагменты из обнаруженного документа архива 2-й УА, о чем речь уже шла [21, 22].
"Действ. Армия.
...рховного Главного командования ... 4.42 (апрель 1942 года-Т.И.)
В каждой стрелковой дивизии и отдельной стрелковой бригаде сформировать ...ный заградительный отряд из надежных командиров и бойцов численностью не более батальона (на полк - Т.И.) в стрелковых дивизиях и не более одной роты... на батальон в отдельных стрелковых бригадах.
Задачей заградительных отрядов считать - прямая помощь командованию в установлении твердой дисциплины в дивизии и бригаде, остановка бегства, сдерживание паникеров, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидация инициаторов паники, при поддержке честных и боевых элементов, не подвластных панике, но увлекаемых общим бегством.
... Формирование заградительных отрядов в стрелковых... закончить к 28.4.42...
Член Военного совета дивизионный комиссар Зуев".
В документе обращает на себя внимание следующее:
- численность заградотрядов составляет одну треть по отношению к остальной части личного состава, т.е. за спиной каждых двоих-троих воинов первого эшелона стоит один из заградотряда;
- особая жестокость к воинам, страдающим от голода, отсутствия боеприпасов и невозможности укрыться от огня противника.
Не говорят ли эти факты о полной деморализации войск, если уж стали необходимы такие крайние меры?
(Пока остается открытым вопрос: почему приказ не был подписан генералом Власовым, хотя в это время (с 16 апреля) он уже фактически командовал армией).
В войсках действовали военные прокуратуры, трибуналы, которые зорко следили за строгим выполнением приказов во всех звеньях. Жестокость военных трибуналов общеизвестна. Ими в течение 1941-1945 годов только за так называемые "контрреволюционные" преступления были осуждены 741 988 человек (18% от общего числа осужденных). (По другим данным, военными трибуналами было осуждено 994270 человек). Еще больше людей признали "антисоветчиками" несудебные органы. Среди них был и капитан А.И.Солженицын [53]. Всего во время Отечественной войны было приговорено к расстрелу 158 тыс. военнослужащих.
Фронтовики недобрым словом вспоминают об особых отделах СМЕРШа, предназначенных для борьбы с вражеской агентурой, в то время как от них пострадало много честных воинов, ставших жертвами системы стукачества, доносов. Поэт Виктор Кочетков дал образное определение: "Офицеры армейского СМЕРШа, инквизиторы прошлой войны". Конечно, такие органы на войне необходимы, но без того негативного, что было у нас.
Возьмем штрафные части, о которых долгое время стыдливо умалчивали, потому что они не вписывались в версию массового героизма. Эти части - порождение войны. Положение о штрафных батальонах и ротах в действующей армии было подписано Жуковым 21 сентября 1941 года. Предусматривалось иметь во фронте до трех батальонов офицерских и в армиях до 5-10 рот рядового и сержантского состава. На фронтах в разное время бывало от 9 до 14 батальонов и 230-270 рот. Всего в боях в составе штрафных частей ежемесячно участвовало от 18 до 25 тысяч человек. Следовательно, ежегодно штрафников на фронтах было от 200 до 300 тысяч человек. Правда, Генштаб дает за всю войну цифру 422 700 человек [1], а Институт военной истории - около 1,5 млн. человек [67]. То есть, за год в среднем до 400 тыс. человек. А это немало, если учесть, что в Действующей армии постоянно находилось 6,3-6,6 млн. воинов. Здесь нельзя не сказать о жестокости командований к людям, оказавшимся в штрафных частях, о безжалостном использовании их в бою, когда редко кому удавалось уцелеть.
В орбиту принудительных, репрессивных акций попало огромное число воинов. Это было наказание одних и строгое предупреждение другим - чтобы не повадно было.
Как видно из этого беглого обзора имевших место во время войны воспитательных и принудительно-карательных мер, проблема морального фактора представляется совсем не простой. Думать о высоком моральном духе как о чем-то само собой разумеющемся и умалчивать о том, как он достигался - значит искажать правду войны, а это вредно со всех точек зрения.
Возникает вопрос: насколько необходимы были бы перечисленные дорогостоящие мероприятия и многочисленные жертвы, если бы все народы дружно и добровольно в патриотическом порыве, как утверждалось у нас десятилетиями, стали на защиту своей Родины? Ответ только один: все это было ни что иное как "расплата" за ущерб, нанесенный народам довоенным тоталитарным режимом. Надо было выправлять положение. Будь довоенная жизнь в СССР иной, указанные воспитательные и принудительные меры по "формированию" высокого морально- боевого духа у советских людей оказались бы излишними, армия воевала бы хорошо и без всего этого.
Проблема военнопленных охватывает столь широкий диапазон факторов в разных их проявлениях, что подчас трудно определить где начало и где конец причин этого сложного явления. Временами кажется, что что-то и не относится к данному вопросу, но по мере углубления в него оказывается, что это имеет если и непосредственное, то хотя бы косвенное отношение.
Ясно одно, что моральный дух, основной фактор, определяющий поведение людей на войне, есть совокупный продукт, результат комбинации перечисленных в разделе факторов и не только их.
У читателей, особенно тех, кто знает о войне по рассказам словоохотливых фронтовиков на уроках мужества в школах, различным праздничным мероприятиям, по кинофильмам и не очень добросовестным печатным изданиям пропагандистского толка, где показываются лишь героические эпизоды, может сложиться мнение, что автор намеренно стремиться дегероизировать войну, подчеркивая лишь негативное, как бы мает черной краской наши военные достижения. На это могу лишь возразить, что во-первых, в мою задачу входит найти причины пленения миллионов наших воинов, а во-вторых, о патриотизме и героизме советских людей во время войны, как на фронте, так и в тылу, написано так много, что для полноты картины совсем не мешало бы взглянуть и на оборотную сторону медали.