Ибатуллин Т. Военный плен: причины, последствия

ОГЛАВЛЕНИЕ

II. ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ

Почему воины оказываются в плену, каковы общечеловеческие причины, влияющие на их поведение в экстремальных условиях войны?
Человечество формировалось в течение многих тысячелетий, оно приспособилось к определенным различным и в то же время достаточно однообразным условиям, круговой повторяемости жизненных процессов. В человеческом мире сложились и господствуют железные законы. В природной основе человека - биологические, физиологические и психологические факторы. Это прежде всего рефлексы, инстинкты, его чувства и интуиция, физические и интеллектуальные возможности и потребности и т.д.
Каждый человек индивидуален - тайна за семью печатями. Он подобен айсбергу с малой видимой другим надводной частью и огромной, погруженной в пучину океана - невидимой глыбой. Нередко человек и сам не знает себя, свои возможности, не может иногда объяснить, почему он сделал именно так, а не иначе. Еще древнегреческий философ Фалес провозгласил; "Познай себя". И с тех пор прошло 25 веков, но человечество мало продвинулось в решении этой задачи. Писатель Д.А.Гранин - знаток человека на войне - в одной из своих статей написал: "Разговаривая с блокадниками, мы с А.Адамовичем не раз убеждались, что человек до поры не знает себя, понятия не имеет, как он себя поведет в запредельных условиях" [13].
На войне человек, как и вообще в жизни, совершает множество поступков, как-то заранее спланированных и не спланированных, обдуманных и неожиданных, мудрых и глупых, храбрых и трусливых - самых разнообразных. В экстремальных условиях, когда неожиданно возникает опасность для здоровья и жизни, поступки человека, как правило, обусловлены прежде всего его природной основой - чувствами страха, надежды и возможностями. А уж потом все остальное.

1. СТРАХ

Основным законом природы человека является инстинкт самосохранения. На этом инстинкте базируется чувство страха.
С точки зрения знаменитого психолога Зигмунда Фрейда людьми правят три чувства: любовь, гнев, страх. Наполеон говорил: "Людьми управляет страх и личный интерес".Академик Н.Бехтерева пишет, что в течение всей жизни человек чаще всего испытывает частичный страх, страх чего-то, страх многого. И только изредка - всепоглощающий страх неминуемой гибели. Этот страх ведет к тому, что мозговой базис нашей интеллектуальной деятельности изменяется весь или почти весь. Зоны мозга, группы нервных клеток не могут включаться в мыслительную деятельность [14]. "Страх при определенных условиях является причиной нарушения кровообращения" [15].
Страх вышибает все прежнее здоровое восприятие окружающего реального мира. Человек в состоянии страха полностью деморализуется, лишается возможности критически мыслить, анализировать ситуацию, наконец, управлять своим поведением. Человек, лично перенесший трагедию страха (ужаса), может сломаться как личность. От моряков известно, что нередко во время кораблекрушения люди, даже находящиеся на шлюпках и плотах, погибают не от голода и жажды, а от страха перед неизвестностью, перед ожидающими их трудностями, от неверия в возможность спасения. 90 процентов жертв кораблекрушений гибнут в первые три дня.
Острие страха, стресса направлено против самой уязвимой области человека - нервной системы, являющейся "верховным" распорядителем всех функций организма. Известна притча. Странник повстречал Чуму и спросил: "Куда ты идешь?" "Иду в Багдад, чтобы уморить 5 тысяч человек". Через некоторое время новая встреча. Странник, обращаясь к Чуме: "Ты сказала, что идешь в Багдад, чтобы уморить 5 тысяч человек, а уничтожила 50 тысяч" - упрекнул он ее. "Нет, возразила Чума - я погубила, как и обещала только 5 тысяч, а остальные умерли от страха".
Страх - естественное чувство, оно каждому человеку природой заложено как защитный рефлекс организма. Страх для нормального человека - красная лампочка чувств, сигнал к самосохранению. Однако степень влияния этого чувства на поведение людей зависит от многих факторов.
В своих трудах Л.Н.Гумилев, например, различает три категории людей: пассионариев - особи, пассионарный импульс поведения которых превышает величину инстинкта самосохранения; субпассионариев - особи, пассионарный импульс которых меньше импульса инстинкта самосохранения; гармоничные особи (гармоничники) - особи, пассионарный импульс которых равен по величине импульсу инстинкта самосохранения.
Доктор наук, профессор Татьяна Дмитриева - специалист по психиатрии по этому поводу пишет: "Устойчивость к стрессам у каждого человека разная, она как бы биологически заложена. Ну, например, пожар в кинотеатре - это стрессовая ситуация, и у каждого будет своя реакция - у одного ступор, у другого - паника, третий разумно и хладнокровно найдет выход, у четвертого потом возникнет депрессия" [16]. (Ступор - резкое психологическое угнетение, доводящее человека до полной неподвижности, молчаливости).
Чем меньше у человека свободы выбора, тем чаще он впадает в панику в экстремальных условиях, когда грозит ему опасность. Неожиданная паника может охватить любого. Во время приступа паники организм настраивается либо на борьбу, либо на бегство. Очевидно, именно такой была первоначальная реакция первобытного человека на подстерегавшие его опасности.
Известны экспериментальные данные, согласно которым "каждый пятый ребенок появляется на свет с врожденным чувством страха". Страх - массовая болезнь. Оказывается, что в настоящее время от 8 до 9 миллионов немцев периодически страдают приступами панического страха, а более миллиона находятся в хроническом состоянии [17]. И это в мирное время. Возможно, что в данном случае мы имеем определенные последствия второй мировой войны, влияние ее на психику как прошлых, так и современного поколений немцев.
Страх фиксируется в долгосрочной памяти человека. Писатель Ф.Кафка писал об особом обобщенном чувстве страха и вины, запечатленном в генах и переходящем из поколения в поколение.
Что касается влияния на психику людей условий войны, то оно выглядит еще более тревожно. В подтверждение этого сошлюсь на свой личный опыт.
В ночном бою в лесу (шли по азимуту) группа управления батальона, которую я возглавлял, попала под пулеметно-минометный огонь немцев, в результате двое были убиты, несколько офицеров и солдат, в том числе и я, - ранены. Около двух с лишним часов, ожидая обещанную командиром батальона замену, я не мог покинуть подразделения. Дождавшись сменяющего меня офицера, я с помощью солдата-связного (ординарец был убит) стал выбираться в тыл - в сторону полкового медпункта. Санитары были впереди, в подразделениях, поэтому некому было перевязать раненых. Чтобы не заблудиться, одной рукой я перебирал телефонный провод, протянутый от КП. Поначалу я как-то держался, но постепенно теряя силы от потери крови, стал терять самообладание. Когда шли, уже редкие и не очень близкие разрывы снарядов и мин приводили меня в ужас. Мозг сверлила одна мысль: "Вот сейчас добьют!" От страха буквально душа уходила в пятки, хотя до этого я не считал себя трусом. Чувство страха владело мной, пока не вышли из зоны обстрела. Я и сейчас хорошо помню это оскорбительное для офицера чувство. Хорошо, что никто не узнал о моем состоянии. Здесь не могу умолчать о встретившейся мне в какой-то газете заметке по этому поводу. Речь шла об одной важной черте чеченца - ему никогда нельзя проявить страх. Человек, страх которого видели хотя бы раз в жизни, не будет никогда иметь в Чечне ни уважения, ни значения, а кто хочет командовать, должен поставить свою жизнь на карту. Мне нравится эта традиция.
Известно, что США в середине 60-х годов в течение четырех с лишним лет вели войну во Вьетнаме. Спустя 10 лет после прекращения боевых действий из общего числа американских военнослужащих - участников этой войны - почти две трети - около 1 750 тысяч человек - официально были признаны людьми, нуждающимися в психиатрическом лечении. Не есть ли это следствие длительного пребывания людей в состоянии постоянного страха?
Важно подчеркнуть, что на войне многое зависит как от общего морально-психологического состояния призываемого в армию людского контингента, так и от уровня обученности его. Одно дело, когда личный состав войск прошел достаточную боевую подготовку и уверен в своей способности к действиям в условиях войны. Иное дело, когда миллионы мобилизованных, наспех и слабо обученных, не овладевших необходимыми навыками, оказывались в сложных боевых условиях. Обычно они плохо выдерживали испытание боем. Это общеизвестное правило. Говоря о готовности Красной Армии к войне, нельзя упускать из виду одну особенность: определенная часть военнослужащих кадрового и мобилизованного контингентов, включая командно-начальствующий состав, оказалась запуганной, неполноценной; многие командиры были явно не на своем месте, не соответствовали предназначению. Люди, десятилетиями приученные системой к послушанию, были носителями страха.
Страхом была пропитана вся страна. Профессор Бородин, герой пьесы А.Афиногенова "Страх", поставленной в 1931 году, говорит: "... 80 процентов всех обследованных живут под вечным страхом окрика или потери социальной опоры. Молочница боится конфискации коровы, крестьянин - насильственной коллективизации, советский работник - непрерывных чисток, партийный работник боится обвинения в уклоне, научный работник - обвинения в идеализме, работник техники - обвинения во вредительстве. Мы живем в эпоху величайшего страха" [18]. Да, это всего-навсего художественное произведение. Однако Сталин знал об этой пьесе, с его позволения она ставилась в театре. Зачем скрывать? Пусть о страхе говорят открыто, пусть страх перестанет быть патологией. Пусть он станет нормой советского образа жизни.
И в последующие 10 лет, когда в основном формировался контингент армии для предстоящей жестокой войны, положение не только не изменилось, но напротив, индустрия страха набирала обороты. Вот что пишет об этом периоде Я.Голованов: "Годы сталинских репрессий калечили души и отравляли мозг тех, кто оставался на свободе. Они разлагали людей, добрых и порядочных, выедая из сердец честь, достоинство и сострадание, замораживали всякую смелость, да так, что и через десятки лет людей этих нельзя было разморозить". [19].
"Человек - сумма своего прошлого". (Фолкнер).
Парализованное мышление командного состава помогало врагу. На это он делал ставку не меньше, чем на свою боевую мощь. В бюллетене германского Генерального штаба о состоянии советских вооруженных сил накануне войны говорилось, что слабость Красной Армии заключается, наряду со многими серьезными изъянами, в страхе командиров перед ответственностью. В атмосфере подозрительности, царившей среди старшего и высшего командного состава, очень ценилось безропотное подчинение приказам сверху. А приказов, не отвечавших реальным условиям, с начала войны было более чем достаточно.
В заключение этого вопроса можно лишь подчеркнуть, что люди, участвовавшие в войне в зоне боевых действий под огнем и давлением противника, больше чем когда-либо и где-либо оказывались во власти сильнейшего стресса, подвергались страху за свою жизнь.
По-разному поступали люди в этих условиях. Одни, преодолевая чувство страха, продолжали выполнять боевые задачи, приказ; другие, особо подверженные страху, теряли волю к борьбе, к сопротивлению, оказывались неполноценными, иными словами - больными! И это объективно, так как зачастую, независимо от желания и воли человека, срабатывал неумолимый инстинкт самосохранения и люди поднимали руки - оказывались в плену. Нередко поведение попавших во власть страха становилось причиной паники целых подразделений в бою. Вспомните эпизод с психической атакой белых в кинофильме "Чапаев". Известно много случаев, когда командирам приходилось прибегать к крайним мерам, чтобы остановить панику, расстреливали зачинщиков. Иного способа прекращения паники в бою, к сожалению, не было. И воины знали об этом, но ничего не могли поделать с собой. Очевидно прав был Рузвельт, когда говорил: "Единственно, перед чем мы должны испытывать страх, это сам страх".

2. ВОЗМОЖНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

Возможности человека переносить физические, психические и иные нагрузки не беспредельны. Известно, что человек может обходиться без воды в течение 10 суток, без пищи 30 и более суток. В условиях же войны не только голод и жажда воздействуют на человека - здесь много других лишений и нагрузок. Война создает множество сложных комбинаций, когда возможности человека оказываются на пределе. Обратимся к примерам.
2-я ударная армия Волховского фронта в ходе неудачной Любанской операции весной и летом 1942 года попала в окружение и оказалась в тяжелейшем положении. С наступлением весны растаявшие болота не позволяли рыть ни окопов, ни землянок. Не хватало боеприпасов, а в последние два месяца армия вообще находилась на голодном пайке. Шли в пищу пробивавшаяся листва, березовая кора, кожаные части амуниции, мелкие животные. Вот два донесения члена Военного Совета этой армии И.В.Зуева. "Сегодня авиация продовольствия не доставила. На 19.06.42 ни одного грамма продовольствия. Многие от истощения вышли из строя..." [20]. Через два дня генерал-лейтенант А.А.Власов доносит в штаб Волховского фронта: "21 июня. Войска армии три недели получают по 50 гр. сухарей. Последние три дня продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности источщены, наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет... " [21].
Недавно поисковики из отряда "Северо-Запад" нашли часть архива 2УА, пролежавшую в болоте 52 года. Документы свидетельствуют, что войска голодали не только в июне, а еще в марте 1942 года, когда шли кровопролитные бои. После приказа "в атаку," - говорится в одном документе, - рядовой Н. поднялся, пробежал семь метров и упал замертво. От голода. Представить степень голода окруженных бойцов можно из примера, приводимого в папке особого отдела. Там речь идет о том, что изголодавшийся красноармеец отрезал кусок мяса от убитого. Вынужденного каннибала арестовали и повели в Особый отдел. Однако он не дошел, а по дороге умер. От истощения. О чем и составлен документ [22].
Кстати, большинство авторов о 2УА провал Любанской операции и трагедию армии объясняют предательством генерала Власова, но при этом мало считаются с фактами. Ведь генерал Власов стал командовать 2УА с 16 апреля, когда она практически была обречена. При Власове по его приказу армия несколько раз пыталась вырваться из окружения. Последний раз - 24 июня, а 26 июня прекратилась связь армии с фронтом.
Сам Власов, отдав все возможные распоряжения по спасению оставшейся части армии, оказался в плену 12 июля 1942 года, т.е. через 18 дней после последней попытки прорыва войск к своим. Документы утверждают, что генерал не сам сдался в плен, а выдали его жители села, к которым он и его окружение обратились за помощью. То же случилось и с И.В.Зуевым. Он также, выходя из окружения, обратился к работавшим у железной дороги возле Чудова крестьянам-рабочим, попросив кусочек хлеба. Один пошел за хлебом, а другой - за немцами. Зуев отстреливался до последнего патрона, который оставил себе... [22].
О состоянии воинов 2УА говорит и бывший командующий Волховским фронтом генерал (в последующем маршал) Мерецков А.К. По его признанию, "отдельные бойцы в результате непрерывных боев и недоедания совершенно обессилили. Некоторые находились в полубессознательном состоянии и лежали на земле" [23]. Именно на Мерецкове большая доля ответственности и вины за те события.
На предлагаемых фотодокументах из альбома Георга Иосифа Гундлаха - фотокорреспондента 291пд вермахта, действовавшей против войск 2УА, зафиксированы некоторые эпизоды, в частности, состояние советских воинов и их сдача в плен в июне 1942 г. 105
Невозможно представить себе мысли, чувства и поведение этих людей, в недавнем прошлом здоровых, молодых мужчин, а теперь измученных голодом, холодом и незаживающими ранами; не имевших возможности укрыться от огня противника и к тому же сознающих бесперспективность, безвыходность своего положения. Огромными усилиями и с большими потерями части сил армии удалось выйти из кольца окружения по узкому, шириной 300-400 м, сплошь простреливаемому коридору. Но многие тысячи (цифры противоречивы) обессилевших, больных, контуженных, израненных, исчерпавших возможности сопротивления воинов оказались во вражеском плену. Им, очевидно, было уже все равно: и смерть, и плен, если они вообще могли думать об этом - все, что угодно, лишь бы конец! Кто они? У кого язык повернется назвать их предателями?
Вот выдержки из донесения политуправления Западного фронта начальнику ГлавПУРА, приводимые писателем В.Карповым в книге о маршале Жукове:
“...27 тд военные действия застали неподготовленной, т.к. формирование не было закончено. Материальной части не было. Личный состав был вооружен винтовками на 30-35%. Небоеспособной и невооруженной дивизии было приказано занять оборону в районе Барановичей.
На линию обороны вышло всего 3000 человек, а остальные, до 6000 человек, были сконцентрированы в лесу, в 18 км от Барановичей, все 6000 человек не имели оружия. Дивизия натиска мехчастей противника не выдержала и начала отступать. Невооруженные толпы красноармейцев подвергались нападению со стороны мотомехчастей противника. В результате часть была уничтожена, а большая часть красноармейцев была рассеяна по лесу.
... Аналогичное положение было и в других механизированных и арт. соединениях” [24].
Нетрудно догадаться о судьбе этих тысяч не воевавших еще красноармейцев. Удел большинства из них в конце концов был предрешен - позорный плен. А что им оставалось делать, безоружным, голодным, неорганизованным?
В другой своей книге "Полководец" В.Карпов приводит приказ командующего Приморской армией генерала Петрова И.Е. 30.06.42 г. - на 250-й день сражения за Севастополь. Приказ очень лаконичен.
"Противник овладел Севастополем. Приказываю: командиру 109 сд генерал-майору Новикову возглавить остатки частей и сражаться до последней возможности, после чего бойцам и командирам пробиваться в горы к партизанам" [25].
В городе продолжали бой остатки 11 соединений и многих отдельных частей и учреждений, хотя были уже исчерпаны все возможности организованной обороны. Да, на войне бывало и так. Ясно, что приказ был вызван сложившимися обстоятельствами. Но как относиться к оставшимся в захваченном противником Севастополе израненным и обессилевшим воинам, оказавшимся впоследствии во вражеском плену? У них был выбор: смерть или плен! Уцелевшие оказались в плену - точное их число неизвестно. Генерал Петров И.Е. с группой офицеров ушел из города на последней, переполненной подводной лодке.
Нельзя без волнения читать о героическом сражении соединений и частей 6 и 12 армий Юго-Западного фронта. За первые 2,5 недели войны они под давлением превосходящих сил противника откатились от границы на 300-400 км. Войска армий попадали в окружение, затем выходили из него и вновь оказывались в окружении, в последний раз уже в районе Умани. Боевые действия здесь продолжались до 13 августа - дивизии более недели дрались в окружении. Но силы были слишком неравны. По данным противника, здесь были скованы силы 22-х немецких дивизий.
Это было сражение, полное трагизма и бессмертных подвигов. Командующий армией генерал Музыченко И.Н. был ранен. Войска двух армий были объединены в группу генерала Понеделина. Кончились боеприпасы, в ход пошли штыки. Нет горючего, продовольствия, воды. Части переходили в рукопашные схватки с целью прорыва, сражались до последней возможности. Поэт Е.Долматовский, участник тех событий, пишет об исчезновении в боях целой дивизии - 140 сд. (Солдат этой дивизии Бульбенко С.И. рассказывал мне об этих боях и о том, как был ранен, как оказался в плену). Многие воины этих двух армий погибли, но многие оказались во вражеском плену, в том числе и раненые командующие армиями генералы Музыченко И.Н. и Понеделин П.Г. Число пленных в разных источниках разное - от 63 до 115 тысяч человек. В их числе и раненые, находившиеся в 10 переполненных госпиталях [26].
Во всех приведенных здесь случаях воины оказывались в невероятно трудных условиях, на пределе человеческих возможностей.
Гибкость и прочность человеческого организма таковы, что в течение определенного, относительно непродолжительного времени он может выдерживать значительные физические, морально-психологические нагрузки. Но наступает предел выносливости, и стоит человека довести до этого предельного рубежа и заставить, вынудить переступить его, может произойти непредвиденное, все, что угодно.
Голод подрывает жизнеспособность человека, замедляет реакцию, подтачивает его силы. Нервное напряжение, постоянные перегрузки, недосыпание и голод могут до неузнаваемости изменить человека любого, как бы тверд и закален он ни был. В человеке убивается воля к борьбе, даже воля к жизни. Он готов забыть обо всем, лишь бы все кончилось. Он в этом состоянии может совершить самоубийство, членовредительство или, наоборот, пойти на отчаянный шаг, который потом назовут героизмом.
В силу всех этих обстоятельств могут отодвигаться на задний план такие важные для воинов ценности, как ненависть к врагу, патриотизм, воинский долг и т.д. Они уже не в состоянии отличить добро от зла, просто не в состоянии разумно мыслить.
В.Астафьев, знающий войну не понаслышке, в одной из своих статей писал, что "10 дней на передовой - все, больше нервная система не выдерживает, нельзя человека держать здесь столько, это уже не боец, нужно отпускать его, чтобы очухался. И немцы это понимали. Они всю войну давали отпуска солдатам" [27]. Человек просто не выдерживает длительного непрерывного напряжения, особенно на переднем крае в обороне, когда приходится иметь дело с активным противником, или в первом эшелоне в наступлении - в зонах наибольшего риска - перед постоянной вероятностью быть убитым. Так, конечно, можно говорить о той войне лишь в теоретическом плане. На практике же это почти невозможно, люди держались в боевых порядках войск пока не убьют или до очередного ранения. Были и смены частей и подразделений, но это обычно, когда они уже теряли боеспособность по причине больших потерь или по тактическим соображениям.
Помимо риска здоровью и жизни людей война - постоянная изнурительная работа. Сколько земли было перерыто, чтобы оборудовать позиции для огневых средств, траншеи, щели, блиндажи и землянки. При любом изменении положения войск надо было произвести огромный объем земляных работ. В пехоте, например, все это выполнялось, как правило, малой саперной лопатой и редко обычной лопатой. А знает ли еще какая-нибудь армия о сне на ходу. А у нас это было обычным явлением на марше. Как-то получилось так, что о передышке людей в боевых условиях не было никаких нормативных установок. Забывали, что возможности человека ограничены и все делалось в форсированном темпе.
Любопытная информация по этому поводу. Маршал авиации Голованов А.Е. в 1943 году при осмотре американских самолетов Б-17 (летающая крепость) от американского летчика узнал, что он, совершив 25 боевых вылетов, улетает на родину (в разгар войны!). Расчет у них был следующий: за каждый вылет при налете на объекты гитлеровской Германии авиация в среднем теряла 5 процентов самолетов и личного состава. После 20 вылетов они должны были быть на "том свете". Но им повезло. Они делают еще 5 вылетов, как бы "с того света". Таким образом, у них была установлена норма - 25 вылетов, после чего они улетали домой. Так кончалась война для многих здоровых краснощеких американских парней, когда конца войне еще не было видно.
А сколько раз побывали на том свете и сколько раз вернулись с него наши советские летчики. В частности, экипажи авиации дальнего действия (АДД), сделавшие 100, 200, 300 и более боевых вылетов по глубоким тылам противника.
В связи с этим интересно отметить, что в американской армии имеется совершенно незнакомый для нас вид потерь - "переутомление в боях". Например, при высадке в Нормандии (июнь 1944 г.) такие потери составили около 20 процентов от общего числа потерь. "В период между июнем и ноябрем 1944 года различными формами "переутомления в бою" страдали 26 процентов американских солдат в дивизиях, а в целом за всю вторую мировую войну потери, временные и безвозвратные, по причине "переутомления в бою" составили в американской армии 929 307 человек" [28].
Надо сказать, "истощение в боевой обстановке" признавалось приемлемым состоянием солдата, его лечили или демобилизовывали из вооруженных сил. Каждая армия во второй мировой войне признавала изнурение в бою или шоковое состояние как реальное и излечимое состояние военнослужащих в условиях особой напряженности.
Итак, есть предел возможности человека, его выносливости. За этой чертой человек теряет самообладание, его поведение становится непредсказуемым, нередко он становится невменяемым. Здесь возникает важный для нас вопрос: является ли военнослужащий, оказавшийся в данном состоянии в тяжелейших условиях боевых действий, в плену, полностью ответственным за свое поведение в юридическом плане? В мирное время в таком случае обязательно последовали бы экспертизы, суд и все прочее. А как здесь? Это болезнь или преступление?

3. ВОИН И ТОЛПА

Сложным фактором в армии вообще, а во время военных действий в особенности, являются взаимоотношения людей - отдельного человека и коллектива.
Войска представляют из себя определенную иерархическую структуру, где главенствует единоначалие, ориентированное на сосредоточение усилий данного армейского организма на выполнение конкретной задачи, достижение единой цели. Непосредственным организатором действий каждого воинского формирования является командир с органом управления - штабом. Это достаточно жесткая система, которая может нормально функционировать при наличии всех связанных по вертикали звеньев. Нарушение какого-либо звена приводит к дезорганизации управления и срыву выполнения поставленных задач.
Во время военных действий в начальный период войны (НПВ) нарушение управления войсками оказывалось довольно частым явлением, начиная сверху от Генштаба и до подразделений войск приграничных военных округов - фронтов. Причины известны. Это репрессии в армии, некомпетентность командно-начальствующего состава, неукомплектованность и несколоченность органов управления, отсутствие средств связи. Следствием этого было то, что войска буквально с первых часов войны оказывались в тяжелейшем положении, попадали и "кочевали" из окружения в окружение, полностью было парализовано материально-техническое обеспечение войск: очень быстро кончилось горючее, не хватало боеприпасов, продовольствия и т.д. Окруженные войска, без управления и снабжения превращались в скопище голодных, растерянных людей, где стала господствовать психология толпы.
Вот как описывает это состояние В.Астафьев в своем романе "Прокляты и убиты".
... "Но одно единственное, редкое, почти не употребляемое в мирной жизни, роковое слово "окружение" правило несметными табунами людей, бегущих, бредущих, ползущих куда-то без всяких приказов, правил, по одному лишь ориентиру - на восход солнца, на Восток, к своим. Лавина, будто речка среди русских земель в половодье увеличивалась, полнела, ширилась, хотя ее и бомбили с воздуха непрерывно, сгоняли с больших дорог снарядами, минами, танками в какие-то неезжалые, непролазные овражистые места, но и там доставали с воздуха и с земли... Пробовали закрепиться на слабо, наспех кем-то подготовленных рубежах, но тут же настигало людей это проклятое слово "окружение" - и они снова кучами, толпами, табунами и россыпью бежали, спешили неизвестно куда, к кому и зачем" [29].
Военные люди, привыкшие подчиняться приказу, вдруг оказывались предоставленными сами себе, растерялись, потеряли ориентировку. Превращению соединений, частей в толпу способствовало отсутствие опытных, авторитетных командиров. Большинство из них погибло, а часть командиров и политработников сама поддалась панике, опасаясь за свою жизнь, стала снимать знаки различия, командирскую форму, бросали свои части, стараясь смешаться с толпой и скрыть свое положение в армии.
Вместе с тем описано множество случаев, когда командиры и штабы в тяжелейших условиях сумели сохранить свои части, оказывали, где только возможно, сопротивление врагу, погибали или выводили остатки своих частей и соединений из котлов. Немало было командиров, которые, действуя решительно, собирали бегущих людей разных групп и частей, приводили их в порядок и организовывали отпор врагу.
Там же, где этого не случалось, разрозненные толпы воинов разной численности оказывались во власти врага, в плену. Было немало и таких, которые укрывались в среде местного оккупированного населения, устраивались "примаками" или шли служить в полицию - это так называемые "окруженцы". Таких было более 900 тысяч.
Здесь хотелось бы затронуть известную теорию "пяти процентов". Она, по мнению некоторых авторов, родилась в Китае после корейской войны (1950-1953 гг.). Наблюдая поведение больших групп американских пленных, китайцы установили, что если выявить и изолировать зачинщиков беспорядков, самых энергичных, лидеров и держать их под усиленным надзором, то всех остальных пленных можно вообще не охранять. Считается, что количество "лидеров" всегда постоянно для каждой группы пленных и всегда составляет пять процентов от общего их числа.
По всей вероятности, наиболее активные, смелые, т.е. лидеры из числа воинов Красной Армии, погибали в первых же боях. Поэтому в последующие трагические дни НПВ вместе с нехваткой командного состава оказался и большой дефицит лидеров. При отсутствии истинных лидеров в окруженных войсках ими часто "становились" паникеры. А пример паникера в бою очень опасен, ибо людям, оказавшимся в тяжелой обстановке, когда каждый оглядывается в поисках выхода, пример паникера соблазнителен. Он, казалось бы, обещает спасение, жизнь. Если нет командиров, нет лидеров, то и стойкая часть воинского подразделения может последовать примеру паникера, труса и тогда неотвратимо вступает в силу психология толпы.
Как утверждают ученые, в толпе живет стадная душа, которая грозит поглотить отдельную личность. В толпе идет прилив и отлив идей от человека к человеку и устанавливается некий средний уровень мышления для всех человеческих скопищ. Все, что отличает человека одинокого, обычно утрачивается им, едва он смешивается с толпой других людей. Наступает притупление мыслительных способностей во всяком многолюдном сборище.
Толпа не раздумывает, не рассуждает. Ею движет в бою животное желание жить. Психология толпы неустойчива. Она неожиданно может сделать то, чего не сделал бы ни один из ее составляющих. Отдельный человек в толпе перестает быть личностью и становится одним из толпы, его воля теряет свою индивидуальность и сливается с общей волей.
Один из персонажей писателя В. Амлинского, учитель истории, обращаясь к классу, говорит: "А знаете, в отдельности вы все такие милые, а вот вместе вы иногда превращаетесь в стадо". И вообще, "когда людей много... они совершают самые неожиданные поступки. Самые героические, а иногда и самые страшные".
В экстремальных, опасных для жизни ситуациях многим воинам было трудно противостоять воле толпы, ее психологии. Вместе с толпой они оказывались в плену. Потом могло наступить протрезвление, но было уже поздно.
Очень хотелось бы знать, кого винить за подобную ситуацию.

4. ЖИЗНЬ, СМЕРТЬ, НАДЕЖДА

Для оценки поведения людей на войне важно знать отношение их к жизни и смерти. Несмотря на распространенное мнение, что самое ценное в жизни человека - это сама жизнь, есть различные категории людей, относящиеся к жизни и смерти неодинаково.
Мой старый знакомый, военный хирург, побывавший во Вьетнаме во время неудавшейся там американской агрессии, на мой вопрос: "В чем, на твой взгляд, особенность вьетнамских военнослужащих?" (многих из которых он оперировал), - не задумываясь, ответил: "Они по-другому, чем мы, европейцы, относятся к смерти, они ее не боятся". Объяснил он это влиянием буддийской религии и традиционным воспитанием. При этом мы вспомнили и о японских камикадзе - добровольных смертниках.
Позже, уже во время Ирано-Иракской войны (1980-1988 гг.) много и с удивлением говорилось о мусульманах - шахидах, готовых принять и принявших смерть в войне за веру, за ислам (Джихад). По мусульманскому представлению, шахидам-мученикам в час кончины уготовано место в раю. Можно называть тех и других фанатиками и т.д., но в данном случае главное для нас то, что эти люди совершают свой поступок, связанный с неизбежным смертельным исходом, сознательно, больше того, заранее готовясь к нему. Это не самоубийство неудачников, людей, не выдержавших разные жизненные неурядицы и не минутный взрыв чувств. Один из очевидцев поведения дудаевцев после боевых операций пишет, что они не оплакивали своих погибших товарищей, а даже радовались за них. - "Наш друг оказался настолько совершенен, что Аллах решил уже взять его к себе!" - говорили друг другу бородатые боевики с зелеными повязками.
Большинство людей нашей страны воспитано по-иному, в основе этого воспитания - признание того, что жизнь - самая большая ценность и дается она только раз. Никто, кроме самоубийц, не хочет умирать. И тем дороже героизм наших воинов, совершенный во имя Победы над врагом, во имя свободы своей Родины, не будучи смертниками. В связи с этим не могу умолчать о поведении в бою моряков на суше. При этом хочется особо отметить, что моряки воевали здесь героически. При обороне Одессы, в боевых порядках оборонявшихся были подразделения военных моряков. Они были в черных бушлатах, в бескозырках. Поскольку черная форма демаскировала, то было приказано сдать ее. Сдали бушлаты, но бескозырки и тельняшки оставили себе. И вот, когда шли в контратаку, а было это часто, моряки сбрасывали с себя общевойсковое обмундирование, оставались в тельняшках, на голову надевали бескозырки, ленты в зубы - так и шли на врага, так и умирали.
В начале 1942 года в Евпаторию был высажен десант в составе 740 человек. Расчет на внезапность не оправдался. В тяжелых условиях, под обстрелом вражеской артиллерии и пулеметов удалось высадиться. Для выгрузки техники моряки удерживали настилы на плечах, будучи в ледяной воде и под огнем противника. Десант был почти полностью уничтожен, но никто не сдался. Оставшихся раненых немцы расстреливали прямо в палате больницы. Когда местные жители пришли забрать тела моряков, все лица убитых были обращены на середину палаты - все смотрели на врага, расстреливающего их. Кто бывал в Евпатории, мог видеть на Симферопольском шоссе, в 5 км от города, памятник этому десанту.
И все же, как утверждает академик Н.Бехтерева, есть целые генерации более смелые и менее смелые, то есть людей с разной степенью отношения к жизни и смерти. Одни, менее смелые - больше склонны к приспособленчеству, подвержены конформизму. Не исключено, что здесь сказывается определенное влияние существующего общественного строя. В тоталитарных системах больше послушных. Среди смелых те, кто не теряя своей индивидуальности, с риском сохраняет свое "я", оставаясь всегда самим собой. Здесь больше лидеров и творцов, пассионариев, способных к сверхнапряжению.
Война показала множество примеров пассионарности воинов различных рангов - от рядового солдата до генерала. Это бойцы, закрывавшие своим телом вражеские амбразуры; летчики, презрев смерть, совершавшие таран; это те, кто дрался с врагом и держался в ДОТах до последнего патрона, до последней возможности; это простой солдат - татарин Тимерен Зинатов, оставивший знаменитый автограф в каземате Брестской крепости: "Умираю, но не сдаюсь. Прощай Родина! 22.VII-41 г.". Это и командир 44 стрелкового полка майор Гаврилов П.М., защитник этой крепости, оказавшийся обессилевшим и почти потерявшим сознание на 32 день войны в плену. Он стал последним пленным Бреста. (В 1957 году ему было присвоено звание Героя Советского Союза). Нельзя не вспомнить о М.Девятаеве, совершившем беспримерный подвиг: будучи в плену, организовал группу и на вражеском самолете перелетел к своим; о генералах Карбышеве, Лукине, поэте Мусе Джалиле - авторе "Маобитских тетрадей", сотнях и тысячах военнопленных, которые, рискуя жизнями, держались стойко, больше того, вредили врагу, как могли.
У всех, и у смелых, и у несмелых, было желание выжить, если была хоть малейшая возможность. На войне, в самых тяжелых условиях, казалось бы в безвыходных положениях, на людей оказывал влияние могучий фактор - надежда. Страх, обычный человеческий страх за свою жизнь подавлялся, загонялся внутрь постоянно тлеющей надеждой: авось минует меня пуля, мина, снаряд, бомба, ... ну в крайнем случае ранят. Не будь этой спасительной надежды, трудно было бы сохранить самообладание, наконец, сберечь здоровую психику в долгие годы войны.
Но надежда не покидала людей. Надежда умирает последней. Много раз был очевидцем, когда раненый воин, вынесенный с поля боя из-под огня вел себя как-то бодро, оживленно, весело: "не убит, значит еще поживем!" - его надежда оправдалась.
Точно также большинство людей, оказавшихся в окружении, даже в плену, надеялось (опять "надежда"), сохранив жизнь и выиграв время, при первой же возможности вырваться из плена и перейти к своим. Надо полагать, попавшие в плен в суматохе первых дней начального периода войны не считали себя самыми главными виновниками и не могли думать, что назовут именно их "предателями". Надежда руководила и теми, кто оказавшись в лагерях смерти, совершали беспримерные рискованные побеги. К сожалению, многие при этом погибли. Вот данные немецких источников. Германский исследователь Пфальман определил, что на 1 сентября 1942 года, то есть за 14 месяцев войны из плена бежало 41300 офицеров и солдат Красной Армии. В июне 1944 года министр Шпеер говорил, что побеги из лагерей иностранных рабочих и военнослужащих приняли угрожающие размеры и что из общего числа бежавших ежемесячно удается обнаружить и вернуть к местам работ от 30 до 40 тысяч человек. А один из немецких историков пишет, что на 1 мая 1944 года (предстоит еще год войны) умерли от голода и террора 2 млн. 250 тыс. и при попытке к бегству убит 1 млн. военнослужащих.
В заключение данной проблемы хочу остановиться еще на одном ее аспекте - о влиянии на поведение людей в условиях войны возраста и семейного положения. Мне представляется, что у разных людей по-разному выглядят последние силы, привязывающие их к жизни. Когда человек стоит у последней черты, когда на исходе надежда и выдержка, ему помогают и заставляют найти в себе силы любовь к близким, к семье, детям. Человек, оставивший дома детей, жену, стариков, больше привязан к жизни, нежели молодые, еще несемейные и бездетные люди.
С началом войны в первые ее дни в армию по мобилизации были призваны военнообязанные 14 возрастов (от 23 до 36 лет). (Более молодые, как правило, к этому времени уже служили в армии). Таким образом, большую часть мобилизованного контингента составляли люди семейные, у которых были малолетние дети и не по одному. В то время, смею утверждать, родители заботились о детях значительно больше, чем сейчас. Эти люди вели себя по-иному, чем молодежь, вольно или невольно у них возникал вопрос: кто позаботится о моей семье, малых детях в случае моей смерти? Между пленом и смертью, когда не было другого выбора, они, очевидно, скорее всего, выбирали плен. "Дети не прибавляют смелости" (Г.Бакланов). Если бы знали они, какую беду на долгие годы навлекут на своих детей этим выбором, как долго их родные будут стыдливо прятать глаза от других, получив извещение: "без вести пропал"!
Возможно, именно в семейном положении одних и понятном большем риске в бою других, отчасти кроется одна из причин того, что с войны не вернулось большинство воинов рождения 1921-24 годов. Встречаются данные, что вернулись лишь три процента, т.е. трое из ста ушедших на фронт людей этого возраста. Риск смерти молодых мужчин во время войны увеличивается в 10-15 раз [10]. Конечно, главной причиной этого было то, что более молодые составляли основу кадровой армии и именно на их долю пришлись бои в многочисленных котлах окружения и первые миллионы пленных. Известно, к концу летне-осенней компании 1941 года, которая продолжалась 5,5 месяцев и стала самой тяжелой в войне с фашистской Германией, у нас осталось лишь 8 процентов от той кадровой армии, с которой мы встретили войну [30].
Таким образом, перед угрозой плена разные люди по-разному вели себя в зависимости от своего отношения к смерти, жизни и надежде.
* * *
Завершая рассмотрение вопросов этого раздела, хотелось бы указать, что они, к сожалению, актуальны и сегодня. Война в Чечне показала, что человеческий фактор приобретает все большее значение в поведении воинов на поле боя. Сошлюсь на некоторые данные, приводимые кандидатом психологических наук подполковником И.Н.Панариным [31]. Одно из подразделений, направлявшихся в январе 1995 года в Чечню, предварительно тщательно обследовали специалисты-медики. Все военнослужащие были распределены на четыре группы по степени психофизической готовности к ведению боевых действий: первая - абсолютны готовы, четвертая - вовсе не готовы, остальные где-то "посерединке". Подразделение - свыше ста человек - оказалось в эпицентре боев в Грозном. Через месяц выяснилось, что в строю осталось менее четверти военнослужащих - три четверти убиты, ранены или заболели и отправлены в тыл. (О пленных не упоминается - Т.И). Самое потрясающее: практически все, кто уцелел, входили в ту самую первую группу "абсолютно готовных" к боям.
Автор справедливо указывает на необходимость соответствующей подготовки солдат. При этом надо не только готовить психику бойцов к экстремальным условиям, а нужно четко определить, кого вообще нельзя посылать в район боевых действий на заведомую гибель. Важно подчеркнуть, что сегодня ученые называют поразительную цифру: на 65 процентов боеспособность частей зависит от психофизического состояния солдат и только 35 процентов приходится на технику и все прочее.
Конечно, приведенные показатели подтверждают мою точку зрения о принципиальной важности человеческого фактора в бою. Вместе с тем и абсолютизировать это было бы крайностью. Можно назвать целый ряд других показателей, от которых в очень большой степени зависит боеспособность частей и подразделений. Самые хорошо подготовленные войска могут потерпеть поражение, если командование не способно принять соответствующее обстановке решение, организовать, обеспечить бой и непрерывно управлять подчиненными.
Однако вернемся к нашей теме.
Война - противоестественное человеческой природе явление. Она связана с уничтожением человека, лишением его самого ценного, что в нем есть - здоровья и жизни. Законы войны и законы природы вступают в непримиримое противоборство. Экстремальные условия войны - огромное испытание для людей, выдержать которое удается не всем. Человеческие возможности, его психика не выдерживают запредельных нагрузок. Люди по-разному ведут себя. К тому же не все от них зависит.
Отсюда разный финал:
одни, наиболее стойкие, сражаются до конца и вместе с теми, кому повезло, становятся победителями;
другие - погибают в борьбе или уходят с поля боя ранеными, покалеченными - они тоже победители, но радость победы омрачена;
третьи, не выдержав испытания боями, исчерпав свои человеческие возможности (у разных людей они разные), помимо своей воли могут оказаться в плену у противника. Это вовсе не значит еще, что в победе нет их доли участия.
Победа - результат боевых усилий всех, в том числе и убитых и пленных. Причем заслуга последних может оказаться не меньшей, а, может быть, и большей, чем у уцелевших; они, попавшие в плен, приняв на себя самый сильный первый удар врага, оказались в более тяжелых условиях и не выдержали - и в том их беда, но не вина.