Флавий И. Иудейская война

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТРЕТЬЯ КНИГА

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Взятие Иоппии и сдача Тивериады.

1. Четвертого панема Веспасиан снова выступил в Птолемаиду и оттуда двинулся в Приморскую Кесарию - один из величайших городов Иудеи, населенный большей частью эллинами. Жители встретили войско и полководца громкими приветствиями и изъявлением полной радости, отчасти вследствие дружеского расположения к римлянам, отчасти же, и еще больше, из ненависти к побежденным. По той же причине толпы народа требовали казни Иосифа; Веспасиан, однако, молча отклонил эту просьбу, исходившую от безрассудной массы. Здесь, в Кесарии, он оставил два легиона на зимовку, ибо нашел город приспособленным для этой цели, а чтобы, с другой стороны, не обременить его всем войском, Веспасиан пятнадцатый легион отправил в Скифополис. Климат в Кесарии, расположенной на равнине и усамого моря, приятный и теплый зимой, а летом удушливо жаркий.

2. Между тем изгнанные неприятелем из своих родных пепелищ во время мятежей, а также беглецы из опустошенных городов собрались в немалом количестве и вознамеривались опять укрепить разрушенную Цестием Иоппию (II, 18, 10), чтобы сделать ее убежищем для себя. Но так как проникнуть в страну, завоеванную неприятелем, было небезопасно, то они обратились к морю. Они построили огромное число разбойничьих судов и грабили на пути между Сирией, Финикией и Египтом и таким образом сделали эти моря опасными для плавания. Веспасиан, услышав об их похождениях, послал в Иоппию конницу и пехоту, которые ночью вторглись в неохраняемый город. Жители его заранее узнали о предстоящем нападении и, не надеясь на возможность защиты, из страха перед римлянами бежали на корабли, где переночевали вне неприятельских выстрелов.

3. Иоппия не имеет природной гавани, так как она окаймлена неровным, круто спускающимся берегом, еле только загибающимся на обоих концах; но и эти последние состоят из высоких утесов и ниспадающих в море скал. Здесь показывают еще следы оков Андромеды, свидетельствующие о глубокой древности этого сказания. Северный ветер, дующий здесь против берега и нагоняющий на противостоящие скалы свирепые волны, делает рейд еще более опасным, чем открытое море. На этом рейде находились жители Иоппии, когда с наступлением утра поднялась сильная буря (так называемый мореплавателями в тех водах черный северный ветер). Одни из судов она разбила друг о друга, а другие - о скалы. Многие, страшась каменистого берега, занятого к тому еще неприятелем, старались всеми силами выйти в открытое море, но были поглощены бушующими волнами. Некуда было бежать, не было спасения и на месте: ветер гнал из моря, римляне не пускали их в город. При громких воплях матросов суда каждый раз сталкивались между собой и со страшным треском разбивались друг о друга. Моряки частью уносились набегавшими волнами, частью погибали при крушении кораблей. Иные сами закалывали себя мечами, предпочитая этот род смерти гибели в морской пучине; большинство, однако, унесенное волнами, было разбито о прибрежные скалы. Море было окрашено кровью на далеком расстоянии, и берег был усеян множеством трупов, ибо выброшенные живыми на берег были уничтожены стоявшими здесь римлянами. Число трупов, выброшенных морем, достигало 4200. Завоеванный без меча город римляне сровняли с землей.

4. Таким образом Иоппия в короткое время была во второй раз покорена римлянами. Для того, однако, чтобы пираты вновь не сделали ее оплотом для себя, Веспасиан построил в крепости лагерь и оставил там конницу и немного пехоты, приказав последней находиться на месте и охранять лагерь, а всадникам - грабить окрестности и разорять деревни и соседние к Иоппии поселения. Верное своему назначению войско ежедневно делало нападения и опустошало весь округ.

5. Когда весть о судьбе Иотапаты прибыла в Иерусалим, большинство не хотело сначала этому верить, как ввиду большого несчастья, так и потому, что не было ни одного очевидца его. Ибо от всего города не уцелел даже вестник: о его же падении повествовала одна только молва, которая вообще охотно подхватывает всякое бедствие. Но мало-помалу правда пробивалась через пограничные окрута и предстала, наконец, перед всеми, вытесняя всякое сомнение, хотя к действительным фактам прибавлялись еще и вымыслы. Между прочим, рассказывали, что при взятии города погиб также Иосиф. Эта весть наполнила Иерусалим великой скорбью: в то время, когда в отдельных домах и семействах всякий из погибших оплакивался своими, плач о полководце был всеобщий. Одни оплакивали людей, оказавших им гостеприимство, другие родственников, третьи друзей или братьев, Иосифа же оплакивали все. 30 дней кряду длился траур в городе. Многие приглашали флейтистов, которые звуками своей музыки сопровождали их заунывные песни.

6. Но когда с течением времени стало известным действительное положение и более точная обстановка падения Иотапаты, когда наряду с этим рассеялся вымысел о смерти Иосифа, а выяснилось, наоборот, что он жив, находится. В руках римлян и пользуется таким обращением со стороны римских военачальников, какого не может ожидать военнопленный, то ожесточение иудеев против живого Иосифа было так же велико, как прежнее их сочувствие к мнимо умершему. Одни поносили его как труса, другие - как изменника. Весь город был полон негодования, повсюду раздавались поношения против него. Уже одно поражение ожесточило их, но злая судьба сделала их еще более непримиримыми; то несчастье, которое людей благоразумных заставляет подумать о собственной безопасности и позаботиться о предохранении себя от подобных же бед, подстрекало их на новые опасности; конец одного бедствия был для них всегда началом другого. Ненависть и ярость против римлян удвоилась еще тем, что они хотели выместить на них свою злобу против Иосифа. Так бушевали тогда страсти в Иерусалиме.

7. Веспасиан, желая обозреть царство Агриппы (сам царь пригласил его к себе с войском для того, чтобы встретить их во всем великолепии своего дома, а с другой стороны, чтобы с помощью римлян укрепить свой шаткий престол), отправился из Кесарии Приморской в Кесарию Филиппа. Здесь он дал своему войску двадцатидневный отдых, провел и сам все это время в постоянных пиршествах и принес Богу благодарственные жертвы за свои победы. Но когда ему было сообщено о волнениях в Тивериаде и отпадении Тарихеи, принадлежавших владениям Агриппы, то он, решившись повсеместно подчинить иудеев, признал своевременным предпринять поход против них обеих, С другой стороны, он желал также воздать благодарность Агриппе за его гостеприимство и усмирением этих городов закрепить их за ним. Поэтому он послал своего сына, Тита, в Кесарию для того, чтобы расположенное там войско перевести оттуда в Скифополис - самый большой в области десяти городов, близ Тивериады, и сам, отправившись туда, соединился с сыном.
Оттуда он выступил с тремя легионами и разбил лагерь в тридцати стадиях от Тивериады, на месте, называемом Сеннабром, где мятежники могли его легко видеть. Из этого лагеря он прежде всего отправил декуриона Валериана во главе пятидесяти всадников с поручением завязать с жителями мирные переговоры и склонить их на сдачу города, так как Веспасиан слышал, что, собственно, население страстно желает мира, но оно насилуется отдельной партией, настаивающей на войне. Валериан поскакал туда и, достигнув стены, слез вместе с провожавшими его всадниками с лошади, дабы не подать повода думать, что он намерен вступить в бой. Но прежде чем он начал говорить, ему навстречу бросились вооруженные храбрейшие из мятежников и во главе их предводитель разбойничьей шайки некий Иешуа, сын Сафата. Валериан, который против приказания полководца не мог вступать в битву, даже если бы был уверен в победе, считал, кроме того, опасным бороться со своими немногими людьми против многих, с невооруженными против вооруженных; к томуже еще он был смущен неожиданной смелостью иудеев. Таким образом, он бежал пешком и вместе с ним еще другие пять оставили на месте своих лошадей. Иешуа с его людьми повели их, ликуя, в город, точно они овладели ими в открытом сражении, а не коварством.

8. Но старейшие и знатнейшие граждане, смущенные этим поступком, бежали в римский лагерь и, привлекши раньше на свою сторону царя, припали к Веспасиану с мольбой "принять их милостиво и не наказывать весь город за безрассудство немногих людей. Пусть пощадит он дружественно расположенное к римлянам население и накажет только зачинщиков восстания, по вине которых они до сих пор, при всем своем желании, не могли сдаться". Полководец, хотя был озлоблен против всего города за похищение лошадей, уступил, однако, этой просьбе, потому что видел, что и Агриппа сильно озабочен судьбой города. Иешуа и его приверженцы, узнав о милости, обещанной Веспасианом населению, почувствовали себя небезопасными в Тивериаде и бежали в Тарихею. На следующий день Веспасиан послал Траяна с отрядом всадников на горную вершину с целью выследить оттуда настроение населения. Когда он убедился, что жители так же мирно настроены, как и ходатайствовавшие за них представители, он прибыл со своим войском в город. Жители отворили ему ворота и, выйдя навстречу, приветствовали его как спасителя и благодетеля. Но так как узкий проход в воротах сильно стеснял войско, Веспасиан велел сломать часть южной стены и таким образом расширил вход. В угоду царю он воспретил солдатам при этом грабить и совершать насилия против жителей; благодаря ему же он пощадил также стены, так как царь ручался за верность города в будущем. Таким образом, Веспасиан возвратил Агриппе город после того, впрочем, как последний много выстрадал от мятежа.