Филиппов Б., Ястребицкая А. Европейский мир Х-ХV вв.

ОГЛАВЛЕНИЕ

РАЗДЕЛ IV. ГОРОДСКАЯ ЕВРОПА

Хозяйственная жизнь. Цехи. Корпорации.
Братства. Симптомы разложения
средневекового порядка

Отделенный крепостной стеной и особым правовым устройством от сельской округи средневековый город до XIII в., а нередко и позже, сохранял внутри стен быт и облик, немногим отличавшиеся от деревенских. Эта близость усиливалась еще и тем, что горожане не порывали с сельским хозяйством: они разводили скот, обрабатывали огороды, имели сады и пашни не только в пределах городских стен, но и вне их. Удары цепа, обмолачивающего зерно, раздавались зачастую недалеко от ратуши не только в маленьких городках, почти не отличавшихся от деревни, но и в крупных центрах, таких как Нюрнберг, Аугсбург, Ульм. По грамоте императора Фридриха I от 1188г. горожане крупнейшего торгового центра средневековой Европы на Балтике Любека приобрели право пользоваться лугами и пастбищами по реке Траве, ловить рыбу в пределах округи Ольдеслое, рубить лес для своих нужд, пасти свиней за городской стеной. Домохозяйства богатых любекских бюргеров состояли не только из городских усадеб, но и полей, пашен непосредственно за городским валом и в близлежащих деревнях. Некоторые из этих деревень составляли принадлежность отдельных городских приходов - кварталов.
То же самое наблюдалось и в другом крупном торговом центре - Дубровнике, расположенном на противоположном конце Европы, на Адриатике. Дубровчане имели пахотные
119
земли, виноградники, сады с яблонями и сливами. В лесах и рощах, принадлежащих городской верхушке, рубили дрова и собирали орехи. Горожане разводили коров и свиней, занимались пчеловодством и рыбной ловлей. И это в крупнейших городских центрах тогдашней Европы! О жизненной важности земельных угодий городов меньших размеров говорит уже то, что в некоторых из них, как, например, в Кведлинбурге, который уже упоминался в другой связи, была организована специальная система охраны пашен в виде отстоящих друг от друга на определенном расстоянии, но в пределах видимости, сторожевых башен. При появлении неприятеля дозорные оповещали световыми сигналами об опасности друг друга и дозорных на городской сторожевой башне, расположенной на рыночной площади.
И все же при всей важности сельскохозяйственных занятий для горожан, не они составляли главное содержание их деятельности. В отличие от крестьянина, который в зависимости от нужд своего хозяйства и своей семьи был то столяром, то плотником, то кожевником, то ткачем, городской ремесленник, даже если он и отдавал часы своего времени выпасу скота, работе в поле, был прежде всего профессионалом - кузнецом, бочаром, ткачем, суконщиком. Даже такие исконно крестьянские дела, как выпечка хлеба или приготовление пива, становились в городе обособившимися профессиями. Приобретение этой профессии требовало долгих лет обучения, и ремесленник, прежде чем стать самостоятельным, должен был пройти обучение у опытного мастера. Срок его, в зависимости от сложности профессии, мог продолжаться от трех (например, как у шелкоткачих) до восьми (как у ювелиров) или даже более лет (см. стр. 153). После окончания обучения требовалось еще проработать года три-четыре подмастерьем и лишь после этого приступать к самостоятельному делу. Таким образом город отличался не только тем, что производил уже иную, чем в деревне, продукцию: оружие, дорогие сорта сукон, шелк, бумазею, предметы роскоши, но и тем, что производил ее иначе - руками мастеров-специалистов.

120
По переписи 1292 г. мы можем представить себе, какие профессии преобладали среди ремесленников Парижа XIII в. Наиболее развитыми в этом крупнейшем из западноевропейских городов были профессии, связанные с потребительскими нуждами населения: сапожники, портные, пекари, скорняки, брадобреи, носильщики. Немногочисленные торговые профессии были связаны главным образом со сбытом продовольствия (птицы, муки, сыра, вина) и фуража (сена и соломы). Город заботился прежде всего об удовлетворении внутренних потребностей, а удовлетворял их при помощи сравнительно узких профессионалов. Чем дальше, тем ремесленная деятельность становилась все более разветвленной и доброй. Появляются новые профессии. Одни выделяются из старых (столяры - от плотников), другие возникают в результате освоения новых форм деятельности (подобно книгопечатанию с XV в.), третьи создаются в процессе усложнения и дробления производства, как это было в суконном и строительном деле, распавшихся постепенно на ряд этапов. Списки франкфуртских ремесленников конца XV и середины XVI вв. называют в группе текстильных ремесел сукноделов, чесальщиков шерсти, мотальщиков, шерстобитов, сукновалов, красильщиков, ткачей сукна, ткачей льна, ткачей бумазеи, канатчиков, гладильщиков. В строительном деле значились плотники, каменотесы, каменщики-глинобиты, мастера простой и грубой кладки, штукатуры, мастера по обжигу извести, полировщики и т. п.
Городской ремесленник был мастером своего дела и художником одновременно - так велико было его мастерство. Готические соборы и великолепные ратуши воздвигнуты городскими ремесленными мастерами. Их руками сработаны статуи в порталах соборов и лепные украшения на фронтонах городских домов. Изделия из металла, драгоценных камней, оружие и даже простая домашняя утварь поражают совершенством исполнения и в наши дни.
Между тем инструмент средневекового мастера был несложным, а мастерская, в которой он работал сам со своими немногочисленными помощниками - учеником, одним-двумя подмастерьями, - так мала, что вполне
121
умещалась в пределах нижнего этажа дома, в котором жил сам ее владелец. Ремесленный мастер работал в одиночку, изолированно от своих собратьев по ремеслу, Он изготовлял в своей мастерской все изделие целиком, от начала до конца. Если это был ткач, то он одну за другой производил все необходимые операции: разматывал пряжу с веретен, а с полученных мотков наматывал на станке из нитей основу, по которой уже создавалась ткань. В ранний период развития городского хозяйства тот же ткач производил и все последующие виды работ, связанные с отделкой уже готовой ткани: валяние (чтобы ткань была плотной), ворсование (чтобы она была легкой и пушистой), стрижку (чтобы ворс был ровным), крашение. Но постепенно, как мы уже знаем, каждый из видов этой работы выделяется в особую специальность и производится уже другими мастерами-профессионалами.
И в то же время городские ремесленники не были абсолютно разобщены. В пределах каждой профессии они объединялись в особые организации, так называемые цехи. Не следует смешивать эти цехи с цехами современных заводов и фабрик, где под одной крышей работают десятки, а иногда и сотни рабочих. Средневековый цех не занимался организацией производственного процесса, и цеховый мастер, как мы видели, работал сам по себе в своей маленькой мастерской. Он ставил иные, разнообразные и специфические задачи, зафиксированные в цеховых уставах (см. стр. 154-156).
Начать с того, что цех вникал во все стороны жизни средневекового ремесленника, который только как член цеха мог также участвовать и в жизни своего города. Во главе цеха стояли выборные старшины, цех имел свою казну. На цеховые деньги он приобретал в собственность или арендовал дом. Здесь иногда устраивались склады и имелись иные хозяйственные помещения, помещения для сложных и трудоемких операций, требовавших большего помещения, чем мастерская. Но в этих домах сосредоточивалась в основном внехозяйственная жизнь мастеров. Здесь происходили совместные трапезы и танцевальные вечера, проводились экзамены на звание мастера, заклю
122
чались и утверждались цеховыми старшинами договора о найме подмастерьев и приеме в ученичество и собирались регулярные цеховые собрания, О порядке их проведения, "чтобы соблюсти добрые нравы", издавались специальные цеховые распоряжения, подобные тому, которое, например, было принято цехом портных города Люнебурга.
Собрания цеха предписывалось проводить утром и до обеда, "так как послеобеденное время часто приносит с собой разного рода обстоятельства, не особенно благоприятствующие цеховым собраниям". Открывал и вел собрание старшина (глава) цеха. Прежде всего ему надлежало проверить порядок размещения в зале членов цеха, "чтобы они сидели соответственно их значению в жизни цеха и продолжительности их пребывания в нем". Затем он должен был поручить двоим самым младшим членам цеха "обойти всех подряд и посмотреть, нет ли у кого-нибудь из присутствующих длинного ножа или брекефельдского ножа или кинжала" (предупредительная мера, так как потасовки были нередким явлением в этом почтенном собрании). Только после этого председатель мог приступить к ритуалу открытия собрания. В чем же он заключался? Читаем постановление: "Старшина вызывает кого-нибудь из членов цеха и говорит: "Я спрашиваю тебя, достаточно ли теперь поздний час, чтобы я мог заседать и охранять цеховое собрание?" Ответ: "Так как Вам дана власть нашим почтенным советом (старшины цехов, так же как и право на создание цеха ремесленниками, утверждались городским советом - Авт.), то Вы - поскольку это зависит от времени дня - можете заседать и охранять цеховое собрание". Старшина: "Так как я действую в силу данного мне права и охраняю цеховое собрание во славу Божию и в честь св. Троицы, то я спрашиваю в первый, во второй и в третий раз, что я должен приказать и запретить в этом охраняемом законом собрании?" Ответ: "Вы должны запретить ссоры и брань, а также выступления от чужого имени без согласия наших заседателей (представителей городского совета, контролировавших деятельность цехов. - Авт.) и старшин". Старшина повторяет эти слова и предлагает тому, у кого есть дело, выступить вперед. "Тогда
123
те... просят дать им защитника; последний обращается к старшине за разрешением... Выступает и защищает нужды поручившего им это. Таким образом продолжается собрание, пока есть лица, имеющие какое-либо дело или жалобу..." (Из цехового устава портных в г. Люнебурге 1552 г.//Немецкий город XIV-XV вв./ Сб. материалов. Под ред. В. В. Стоклицкой-Терешкович. М., 1936. С. 48-49).
Цех был и религиозным объединением, и братством взаимопомощи. Ремесленники каждого цеха имели своего святого покровителя, а в церкви - собственный алтарь, из средств общей цеховой кассы обедневшим или заболевшим мастерам оказывалась помощь. Когда умирал член цехового братства, устраивались похороны, а затем пышные поминки. Цех был также политической и военной организацией. В XIV в. в тех городах, где ремесленникам удалось завоевать право участвовать в городском управлении, выборы в городской совет проводились по цехам, и каждый из них (или наиболее влиятельные) выдвигали своего кандидата, как правило, из числа самых богатых мастеров. По цехам в таких городах взимались и городские налоги распределялись военные и сторожевые повинности. "Мы постановили, - говорится в постановлении совета города Аугсбурга, - во имя пользы и чести населения нашего города, что если теперь или впоследствии придется выступить в поход под знаменем нашего города, то каждый ремесленник должен идти вместе со своим цеховым старшиной и под своим цеховым знаменем, а цеховые старшины должны остаться с теми, кто им подчинен".
Но главные задачи цеха были связаны все же с хозяйственной жизнью ремесленников. Цех должен был прежде всего обеспечить городским мастерам их преимущественное право заниматься тем или иным ремеслом - оградить их от конкуренции нецеховых ремесленников. Тот, кто хочет заняться тканием шерсти, читаем мы в уставе шерстоткачей Страсбурга, должен быть бюргером, т. е. полноправным и постоянным жителем города и обязательно вступить в их цех. А это было не так легко. От новичка требовались весомые рекомендации от уважаемых в цехе и в городе мастеров, подтверждающие его
124
достойное происхождение и наследственность профессии. Именно с такой рекомендацией обратился в кельнский цех золотых дел мастеров Иозе Голле, родом из Аугсбурга. В грамоте, выданной ему старшинами цеха ювелиров его родного города, говорилось, что "Иозе Голле, сын покойного Хайнриха Голле - честный золотых дел мастер, мы все считаем его благочестивым молодым человеком и никогда ничего дурного о нем не слышали. Иозе Голле происходит от законного брака и сын почтенного и благочестивого человека, не музыканта и не брадобрея, и не бродяги". Старшины просили оказать Иозе поддержку. Но это было далеко не все: желающий стать самостоятельным мастером должен был удостоверить свое высокое мастерство изготовлением так называемого шедевра. Наш Иозе должен был изготовить "золотое колечко ажурной работы, золотое запястье, даримое при обручении, гравированное и черненое, и кольцо для рукояти кинжала". Эти предметы он должен был представить старшинам и старейшим мастерам цеха. Как видим, шедевр требовал прежде всего больших средств, немалые деньги требовались также и для устройства пира - обильного угощения для мастеров цеха и их жен. В цехах других ремесел, не связанных со столь дорогим сырьем как золото, изготовление шедевра могло потребовать меньших затрат, но в любом случае, ремесленник также должен был продемонстрировать профессиональные возможности, умение будущего самостоятельного мастера цеха в любом виде работ этого цеха. "Шедевр", который требовалось изготовить, чтобы получить право мастера цеха войлочных шляп в Любеке, состоял из четырех предметов: широкой шляпы, куска войлока, гладкой шляпы и шляпы с начесом.
Эти и подобные требования цехов диктовались суровой жизненной необходимостью. В ту далекую эпоху, когда потребителями ремесленных изделий были в основном жители самого города и ближайшей округи, не только появление чужаков, но и расширение размеров мастерской и выпуска продукции кем-нибудь из мастеров могло тяжело отразиться на положении их собратьев по цеху, "лишить их пропитания", по выражению цеховых постановлений и
125
жалоб на такого рода нарушения. Поэтому другой, не менее важной задачей цеха был надзор за тем, чтобы все мастера соблюдали требования относительно допустимых (небольших) размеров мастерской, количества изготавливаемых изделий, их качества и условий продажи. Ремесленникам разрешалось иметь только одну мастерскую (или лавку, если речь шла о цехе торговцев), не больше двух (редко трех) подмастерьев и одного-двух учеников. Работать ночью и при свечах запрещалось, и не только потому, что ухудшалось качество работы, но и для того, чтобы не могли разбогатеть отдельные мастера, производящие больше, чем положено, изделий. Поэтому также строго следили за тем, какое количество сырья покупает мастер. В некоторых цехах старшины сами закупали сырье, а затем в равных долях распределяли между мастерами, которые заранее должны были сдать им деньги.
Цех устанавливал строгий контроль за соблюдением установленных производственных правил. Старшины текстильных цехов, связанных с производством сукна, шелка, бумазеи, полотна, осматривали готовую ткань прямо на станке, определяя ее качество, соответствие установленной длине, качество окраски. "Тот, кто делает сукна, - предписывал устав франкфуртских суконщиков, - должен вырабатывать их длиною в 33 локтя и без каймы. Кто сделает сукно длиннее или меньшей длины - платит штраф"; штраф налагался также и в том случае, если при изготовлении ткани использовались обрезки и клочки шерсти, пряжи или пряжи иного цвета. Еще строже предписание цеха кельнских шелкоткачих: мастерица, которая примешивала при изготовлении парчи к шелковой непарчевую пряжу, лишалась права заниматься ремеслом, а товар, изготовленный ею, сжигался. К продаже допускались только те ткани, на которых стояла печать старшин.
Здесь мы подходим к другой особенности хозяйственной жизни средневекового города, также отличавшей его от сельской округи. Дело в том, что горожане, в массе своей ремесленники-профессионалы, несравнимо больше, чем крестьяне и феодальные сеньоры, ориентировались в своей деятельности и занятиях на рынок: изделия, которые они
126
изготовляли, шли на продажу. На рынке горожане покупали одежду и обувь, утварь, галантерейные и ювелирные изделия, а также хлеб, рыбу, мясо, т. е. то, что крестьяне производили в своем хозяйстве или делали сами.
Город с самого начала тесно связан с рынком, рыночная привилегия - одна из первых, которую отвоевывают будущие горожане у феодала. И не случайно, что рыночная площадь занимает центральное место в городской планировке. Уже вблизи нее или тут же рядом располагались собор и ратуша. На рыночной площади проходили собрания горожан. Здесь вершился суд и казни. Бесчисленное множество рядов, столов, лавок открывалось взору на рыночной площади. С боков их окаймляли галереи крытого рынка - гостиных рядов; их с XIII в. начинают строить городские советы и цехи. Во фландрском Брюгге торговый центр представлял собой сложное сооружение, куда по специальному каналу заходили морские суда.
Кроме центральной рыночной площади, которая называлась Рынок или Главный (Старый) рынок, имелись и другие, обязанные своим появлением разнообразным хозяйственным потребностям горожан: хлебный (ржаной) - здесь торговали зерном; соляной, мясной, телячий. Некоторые цехи, как, например, могущественный цех сукноделов в Кельне, имели свои особые рынки - ряды. Иногда небольшие по занимаемой площади: "между домом Ико и монетным двором", как говорит кельнская городская хроника, находились ряды суконного цеха. Те цехи, которые не имели своих рынков - а их было большинство, располагались особыми рядами на общем городском рынке, причем, как правило, мастера родственных специальностей группировались вместе: кожевники, обувщики, ременщики, шорники, кошелечники и т. п.
Рынки были еженедельные - для обмена между жителями города и торговли с крестьянами округи - и годовые - ярмарки. Они проводились на Рождество или на Пасху, были приурочены ко дню местного святого, покровителя города, и привлекали купцов из далёких мест. Большой славой в средневековой Европе пользовались проводившиеся дважды в году, весной и поздней осенью,
127
ярмарки во Франкфурте-на-Майне и в Лейпциге. С XV в. они получили новую известность как книготорговые ярмарки, собиравшие типографов и издателей и просто образованных людей со всех концов Европы. Эта традиция живет до сих пор.
Так же как ремесленники, торговцы объединялись в цехи, и торговля, так же как и ремесленная деятельность, была строго регламентирована специальными постановлениями городских советов и цехов. И так же, как в рассмотренных нами выше постановлениях ремесленных цехов, целью их было не допустить конкуренции и ограничить торговлю удовлетворением непосредственных потребностей и нужд населения города и округи. Скупка и перепродажа товаров с целью наживы преследовалась. Торговать разрешалось только в установленные для этого дни и только на рынке или в рядах, и притом только изделиями собственного производства. Торговцы и ремесленники, продающие свои изделия, должны были пользоваться только городскими весами (за это взималась пошлина) и продавать не выше установленной властями цены. Зазывать покупателей, т. е. рекламировать свой товар, было запрещено. Когда реклама все же вошла в обычай, появились распоряжения, ограничивающие ее размеры: рекламировать товар можно было лишь "в одном окне", причем только один какой-нибудь вид товара: "не более, чем три куска страсбургского или иного сукна", - говорилось на этот счет в уставе цеха лавочников в Страсбурге.
Цеховая регламентация ремесленного производства, строгий контроль за качеством производимых изделий на первых порах имели положительное значение, способствовали совершенствованию мастерства ремесленников, укреплению городского хозяйства в целом. Но они не могли воспрепятствовать росту имущественного неравенства среди мастеров цеха прежде всего в городах с большим производственным размахом, которые возникают в XIII-XIV вв. в разных концах Европы - во Фландрии и Северной Италии, в Средней Германии.
Сначала неравенство обнаружилось между цехами. Возвысились и разбогатели прежде всего те цехи, производство
128
которых было связано с дорогостоящим сырьем (золотых дел мастера), доставкой его издалека (суконщики, которые использовали английскую шерсть, красильщики - они работали на привозных красителях, бумазейщики). Привилегированное положение в городах занимали и купеческие цехи, особенно те, которые вели торговлю продуктами питания, прежде всего зерном. Напротив, самым незавидным почти во всех городах становится положение ткачей, особенно льноткацких цехов. Со временем неравенство становится все глубже. Обедневшие цеховые мастера, не имея подчас достаточно средств для покупки необходимого для работы сырья, обращаются за ссудой к купцу или разбогатевшему мастеру своего собственного цеха. За долги частенько приходилось расплачиваться изделиями своей мастерской и нередко случалось так, что уже не сам ремесленник, а его кредитор продавал на рынке то, что он производил собственным трудом, и подчас купец, а не сам ремесленник решал, к какому сроку и сколько изделий должен сделать мастер. Так подтачивались принципы средневековой организации производства.
С другой стороны, работавшие на экспорт ремесла приносили такой большой доход, что богатые горожане из числа патрициев, купцов, нередко и влиятельных разбогатевших цеховых мастеров стремились всеми правдами и неправдами обойти цеховые ограничения и организовать более крупное производство. Таким был Йехан Боинброк из города Дуэ, богатый купец, член городского совета. Боинброк покупал шерсть в Англии, привозил в Дуэ в мешках и раздавал на прядение крестьянам в деревне. Затем пряжа поступала городским ткачам, которые находились в хозяйственной зависимости от Боинброка. У него имелась собственная красильня. Перед смертью (он умер в 1285 г.) Йехан Боинброк приказал своим душеприказчикам оплатить его долги и загладить его поступки. Тут собрались жалобщики, и с их слов был составлен пергамент "длиной в пять с половиной метров", перечислявший злоупотребления советника из Дуэ. Подобные Боинброку организаторы производства во множестве появляются с конца XIV в., но особенно в XV в. в богатых торгово-ремесленных городах
5-484 129
различных областей Германии, главным образом по Рейну, к востоку от него и в юго-западных землях. По жалобам ткацкого цеха города Констанца городской совет привлек к ответу в 1423 г. торговца полотном Ульриха, в недавнем прошлом красильщика, за то, что он раздавал привозную пряжу для выделки сукон не столько членам цеха, сколько сельским ткачам и бедным городским мастерам, получавшим от него денежные ссуды. Цех жаловался, что действия Ульриха лишают его членов пропитания. На это же ссылались и кельнские шерстоткачи, требуя запретить суконщикам скупать шерсть в округе Кельна, а затем перепродавать, минуя цех, "тем, кому они хотят", для изготовления сукон.
Неудивительно, что именно в этих городах раньше всего обнаруживается такое новое для средневековья явление, которое ученые называют "замыканием" цеха. Дело в том, что многие цехи, желая ограничить конкуренцию и еще больше закрепить за собой право на производство тех или иных изделий, стали ограничивать доступ в них новым мастерам. Цех был открыт прежде всего для сыновей мастеров, тогда как перед посторонними возникали всевозможные преграды - требовалось роскошное угощение мастерам. Человек, родившийся от незаконного брака, не допускался в некоторые привилегированные цехи (вспомним цех золотых дел мастеров). Замыкание цехов отразилось на положении подмастерьев.
Мы уже видели, что средневековый мастер работал с учеником и подмастерьями. Если ученик, как правило, платил мастеру за обучение, то подмастерье - уже квалифицированный работник, который получал за свою работу плату. До XII-XIII вв., в ранний период, в положений подмастерья было еще много семейных черт: он жил и питался в доме своего мастера и женитьба на хозяйской дочери нередко завершала его карьеру. Но все же не эта сторона бытия подмастерья определяла его отношения с мастером, а заработная плата. Это было главным в их отношениях и такого средневековая деревня в ту эпоху почти не знала: наемный труд лишь изредка и случайно использовался тогда в крестьянском хозяйстве,
130
как и в поместье феодала. Но именно эта сторона положения подмастерья имела будущее.
С "замыканием" цеха подмастерья при переходе в ряды постоянных мастеров стали испытывать серьезные стеснения. Помимо выполнения шедевра к подмастерью предъявлялись и другие требования. Устав цеха любекских живописцев, например, предписывал, чтобы подмастерье, желающий стать самостоятельным мастером их цеха, был немецкого происхождения и бюргером, имел хорошую репутацию, обладал свободным имуществом минимум в 10 марок, доказал перед мастерами свое искусство и дал обед мастерам. Кроме того он должен был внести 24 шиллинга "панцирного" (на военные нужды) взноса и 8 шиллингов на покупку свеч. Далеко не все подмастерья были в состоянии преодолеть эти препятствия. Следствием этого было то, что с XIV в. в немецких городах начинает складываться особый слой так называемых вечных подмастерьев. Многие из них были женаты и жили уже своим домом, что противоречило принципам цеховых порядков, но стало к этому времени реальностью.
Цеховые уставы регламентировали и ограничивали поведение подмастерьев. Им запрещалось ходить по ночам по улицам города, возвращаться домой позже десяти часов вечера в летнее время и после девяти - зимой, посещать харчевни и таверны, присутствовать на танцевальных вечерах, где могли быть бюргерши, и на бюргерских свадьбах; носить серебряные украшения. Однако стремление мастеров обособить подмастерьев, законодательно закрепить их неполноправное положение привело к образованию ими своих собственных организаций - так называемых братств. Какие же цели преследовали эти объединения подмастерьев?
Братства подмастерьев возникают прежде всего как форма взаимопомощи. Ведь цех и цеховые мастера не знали обязанности оплачивать болезнь или увечье подмастерья. Вступая в братство, подмастерье платил вступительный взнос и затем регулярно, в положенный срок делал взносы в общую кассу - "ларец". Собранные таким образом средства расходовались на похороны и взаимопомощь. Также как и цех братства служили и религиозным
5* 131
целям: подмастерья посещали одну и ту же церковь, в ней отпевали своих умерших товарищей. Подобно тому как цехи запрещали работать в городе нецеховым ремесленникам, так и братства препятствовали найму работников, не желавших примкнуть к их организации и подчиниться ее требованиям. И это отвечало хозяйственным принципам Средневековья.
Вместе с тем братства включали в себя такой элемент солидарности, спайки, какой средневековое общество еще не знало и которой предстояло развиться в будущем. Дело в том, что подмастерья, объединенные в братства, стремились добиться от мастеров улучшения условий своего труда и повышения его оплаты. Одним из наиболее распространенных методов достижения этих целей и, видимо, достаточно эффективным был бойкот. В 1399г. цех портных в Базеле добился от городского совета распоряжения, в котором, между прочим, указывалось, что "подмастерья не должны из-за столкновения с ним, запрещать другим работникам работать у этого мастера". Наказанию, штрафу подлежал также тот подмастерье, который, уйдя от мастера и, переехав в другой город, и там продолжал призывать подмастерьев не работать у этого мастера.
Другой формой борьбы подмастерьев была забастовка: подмастерья прекращали работу и призывали к этому своих сотоварищей по ремеслу в других городах. "Мы просим Вас, дорогие друзья-подмастерья, - писали в Страсбург подмастерья-скорняки из Бальштета, - чтобы вы прекратили работу в Страсбурге до тех пор, пока мастера не согласятся соблюдать наши обычаи и грамоты, скрепленные печатями. Мы надеемся, что вы не пойдете против всех добрых подмастерьев и не дадите уговорить себя. Если бы эта случилось, то подмастерья лет 10-12 не забыли бы вам этого... Мы, подмастерья, должны крепко держаться друг за друга, ибо мастера других городов поддерживают страсбургских мастеров..." (Немецкий город XIV-ХVвв... С. 63).
Как видим, ремесленные города, начиная с XIV в., были охвачены сложными и острыми противоречиями. В эту эпоху развертывалась борьба цеховых мастеров против
132
патрициата за право участвовать в городском управлении, но в эти столетия зарождается также движение новой для Средневековья общественной группировки - людей, постоянно работающих по найму, "тощего народа", как называли их в Италии, которые требовали уравнения в правах с членами цехов. "Тощий народ" ждало большое будущее: он был предшественником пролетариата Нового времени. А пока в средневековых городах Фландрии и Италии "тощие" составляли самый бесправный и низший слой населения, изнуренный неумеренным трудом, голодом, постоянными болезнями. Подмастерья крупных европейских центров сукноделия обитали в жалких лачугах, которые им сдавались на короткий срок. У них не было иной собственности, кроме надетого на себя платья. В поисках работы и скудного заработка перемещались они из города в город.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история