Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Филиппов Б., Ястребицкая А. Европейский мир Х-ХV вв.

ОГЛАВЛЕНИЕ

РАЗДЕЛ III. ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА В X-XI вв.: ОБЩИЕ ПРОЦЕССЫ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Развитие общественного устройства и государственности у народов Западной Европы прошло в период раннего Средневековья в два этапа. Первый этап характеризовался сосуществованием видоизмененных римских и германских общественных институтов и политических структур в форме "варварских королевств". На втором этапе раннефеодальное общество и государство выступают как особая социальнополитическая система.
Раннефеодальные государства Западной Европы складывались в бурной обстановке массовых переселений, постоянного перемещения границ, ближних и дальних военных походов, непрерывных междоусобных войн, территориальных разделов и внешних вторжений, из синтеза примитивных форм германской государственности и остатков римских учреждений (там, где таковые имелись). Динамика этого процесса во многом определялась скоростью перераспределения земельной собственности, изъятой у римского фиска и римских посессоров в пользу дружинной аристократии и церкви в эпоху "варварских королевств". Важнейшую роль в феодализации варварских обществ сыграла королевская власть. Крупные королевские земельные пожалования, а также раздача магнатам и церкви налоговых и судебных привилегий-иммунитетов создали материальную и правовую базу сеньориальной власти. Зачастую иммунитетные грамоты, передающие в качестве особых
46
привилегий ряд полномочий верховной власти магнатам и запрещавшие деятельность королевских чиновников на территориях, принадлежавших иммунистам, только закрепляли фактически сложившееся положение. В процессе социального расслоения и роста влияния землевладельческой аристократии между собственником земли и населением, сидящим на его земле, естественно возникли отношения господства и подчинения. В подобных случаях иммунитет лишь завершал становление сеньории. Но нередко тому или иному магнату предоставлялись иммунитетные права на получение доходов и управление населением территорий, не находившихся ранее под их властью, что открывало им возможность последующего "феодального освоения" этих территорий и создания новых сеньорий. На такую же перспективу могли реально рассчитывать графы и герцоги, которые получали в вознаграждение за свою службу не только часть собиравшихся ими судебных штрафов, пошлин и других денежных поступлений с населения их округов, но и значительные земельные пожалования. Превращение этих должностей в наследственные, а службы - в вассальную снимало различия в положении населения подвластных им округов и их частных владений. Впрочем, не меньшую роль в сеньориальной экспансии играло прямое насилие, о чем красноречиво свидетельствуют дошедшие до нас документы.

Из грамоты XI в.

Граф Райнальд (фогт монастыря св. Михаила в Верденском диоцезе) хищнический сбор денег, в простонародье называемый тальей, первый ввел на земле нашей; людей [наших] заключал в темницу и пытками вымогал их имущество; вынуждал их на собственный их счет укреплять замки. Часто на земле нашей проживал и не на свои средства, а на средства бедняков жил, [так что] в конце концов земля наша более чем его собственная, всячески отягощена была поборами в его пользу. Тиранство это ныне здравствующему сыну своему Райнальду он оставил, признавшись, впрочем, публично перед ним в том, что все это вершил не по праву. Этот же настолько превзошел
47
в коварстве отца, что люди наши, коим не под силу выносить его притеснения, земли наши впусте оставляют; те из них, кои остаются на месте, следуемое нам с них платить не могут, или же не желают, и одного его только боятся, одному ему только служат. Когда же в прошлом году мы испросили против него справедливый приговор апостолического престола, он сверх меры на то разгневался... и, изощряясь в коварстве, [настолько] каждодневно притеснения умножает, [что] нам угрожает опасность, за неимением средств к существованию, монастырь наш покинуть... (Социальная история средневековья. Т. 1. М., Л., 1927. С. 220).

Из Анжуйских хроник XI в.

Жеро, сеньор Монтрей-Беллей, жестоко утеснял монахов и крестьян приорства Мерон, зависимого от аббатства Сент-Обен в Анжерском диоцезе. Он "грабил собственные припасы монахов, вывозил добычу, брал в плен людей, ввергал их в узилище, [держал там] до тех пор, пока не отдавали ему свое имущество до последней монеты". Сверх того он силою установил на землях приорства сеньориальные права - "неслыханные и злые обычаи", хотя земли эти считались свободными и избавленными от всяких сеньориальных поборов. Укрепившись в своей неприступной башне, Жеро не обращал никакого внимания ни на угрозы графа Анжу, ни на проклятия епископа. В конце концов монахи "рассудили, что лучше [добровольно] отдать часть, чем потерять все", и "заключили с тираном договор, признавши и себя самих и всех своих людей его данниками". Договор написали на пергаменте, и к нему были приложены печати графа, аббата Сент-Обен и "самого тирана", "беззаконное насилие которого [тем самым] как бы превращено было в право". Однако счастье скоро изменило Жеро, потерпевшему в борьбе с графом Анжуйским полное поражение. Замок его был осажден и взят, а сам он со всею семьею и челядью был захвачен в плен графом. Тогда и монахи добились уничтожения ненавистного, силою исторгнутого у них документа (Там же. С. 221-222).

48
По мере упадка родовых институтов и расширения комплекса административных, полицейских и судебных прав землевладельца по отношению к своим "подданным" сеньориальная власть росла и укреплялась. Территориальные владения сеньора сначала фактически, а затем и юридически превращались в судебно-административный округ и единицу комплектования вооруженных сил, а его хозяйственный и военный персонал - в аппарат непосредственного принуждения. Tax сеньория стала основной социальной и политической ячейкой феодального общества, (см. стр. 61-64).
Особая роль в процессе формирования новых общественных связей принадлежит развитию отношений вассалитета. С одной стороны, мелкие землевладельцы, стремясь получить защиту и покровительство, сплошь и рядом сами подчиняют свою землю более крупным сеньорам, заключают с ними соответствующие договоры и становятся их вассалами. С другой стороны, в поисках средств для новой организации войска государственная власть в лице Каролингов (Мерсенским капитулярием 847 г. Карл Лысый предписал, чтобы "каждый свободный человек выбрал себе сеньора") обращается к возникшему помимо нее общественному институту личной зависимости и покровительства и юридически закрепляет его, в результате чего практика вассалитета становится всеобщей, а ответственность сеньоров за своих "людей" официально признанной. Материальным обеспечением вассальных отношений являлось земельное держание за военную службу - феод (по-французски - фьеф, по-немецки - лен), "передача" которого оформлялась личным договором, подразумевавшим определенные феодальным обычаем взаимные права и обязанности. Это обычное феодальное право - кутюмы Северной Франции XI в. было зафиксировано письменно гораздо позднее - в середине XII в. в так называемых Иерусалимских Ассизах, которые были вскоре утеряны, однако юристы XIII в. вновь собрали, записали и прокомментировали сохранившиеся в устной традиции правовые нормы. Наиболее важной из этих записей считается трактат кипрского сеньора и юриста Жана Ибелина (см. стр. 64-67).
Как бы ни возник вассальный фьеф, он считался
49
пожалованным, само же пожалование предполагало символическую процедуру инвеституры (ввода во владение), которая следовала за ритуалом феодальной присяги-оммажем и клятвой верности-фуа . Смысл этой клятвы раскрывается в письме епископа Шартрского Фульберта герцогу Аквитании Гильому (1020 год): "...Кто клянется в верности своему сеньору, неизменно должен помнить о следующих шести [обязательствах]: невредимость, безопасность, почитание, польза, легкая доступность, прямая возможность. Невредимость - это значит не наносить вреда телу сеньора. Безопасность - это значит не выдавать его тайн и не вредить безопасности его укреплений. Почитание - это, значит не наносить вреда его праву суда и всему другому, что касается его положения и прав. Польза - это значит не наносить ущерба его владениям. Легкая доступность и прямая возможность - это значит не мешать ему достигать тех выгод, которых он легко может достигнуть, а также не делать для него невозможным то, что возможно. Если верный [вассал] остережется от этого вреда, то ведь того требует справедливость, и [еще] не заслуживает вассал за это феода, ибо недостаточно воздержаться от зла, если не сотворить блага. Остается поэтому, чтобы при соблюдении упомянутых шести [обязательств] вассал давал совет и оказывал помощь своему сеньору без обмана, если он хочет быть достойным награждения феодом, а также неизменно соблюдал верность, в которой клялся. И сеньор во всем этом должен точно таким же образом поступать в отношении к своему верному [вассалу]. А если этого не выполнит, по заслугам будет считаться вероломным, как и тот [вассал] будет обманщиком и клятвопреступником, если будет уличен в нарушении своих: обязательств действием или сговором..." (Хрестоматия по истории средних веков. Т. 1. M., 1961. С. 488-489.). О торжественных формулировках можно судить по сохранившейся записи клятвы, принесенной в 1068 г. Раймондом Беранже, виконтом Нарбонны, Раймонду Бернару, виконту Альби и Нима: "Впредь от настоящего часа
См. Часть третью, Раздел II.

50
я, Раймонд, сын Гарсенды, не обману Раймонда виконта, сына Рангарды, ни в том, что касается его жизни, ни в том, что касается членов его тела, и не лишу его жизни, и не захвачу в плен, и ни один мужчина и ни одна женщина по моему совету и моему умышлению [не сделают этого]. И не отниму у тебя ни городов твоих, ни замков, ни феодов твоих, какие имеешь и впредь с моею помощью приобрести сможешь... И если кто-либо из мужчин или женщин это сделает, я, Раймонд ...буду твоим помощником по чести и без коварства в тот самый час, как ты призовешь меня сам или через своих уполномоченных..." (Социальная история средневековья, Т. 1. С. 232).
Таким образом система договорных отношений со временем связывает отдельные сеньории в сложную иерархическую структуру - "феодальную лестницу". На высшей ее ступени находятся графы, герцоги, территориальные князья, представители аристократической элиты, степень властных полномочий которых нашла отражение в термине domini (господа, государи), отличавшем их от простых сеньоров - seniores. За ними следовали епископы и аббаты, бароны и другие крупные сеньоры с должностями и без оных. Низшие ступени занимали мелкие землевладельцы - рыцари, которые могли не иметь собственных вассалов. Возглавлял иерархию верховный сеньор - сюзерен. Все остальные сеньоры были одновременно и вассалами. Понятие знатности, отличавшей ее носителей от остальных свободных, обозначалось современниками термином nobilis, который в течение X в. вытесняется другим термином miles, что отражало конституирование рыцарства как социальной группы (см. стр. 67-72).
"Феодальная лестница" была, однако, не очень прочна и легко "опрокидывалась" с изменением фактического баланса сил между вассалом и сеньором, включая и самого сюзерена. Способствуя усилению частной власти феодалов, вассалитет неизбежно ослаблял центральную власть, делал ее по существу номинальной.
Король сам был прежде всего крупнейшим землевладельцем и верховным сеньором, а власть его опиралась
51
на имеющиеся в его распоряжении земельный фонд и людские ресурсы, в первую очередь на вооруженных вассалов, которые получали от него земли в феод и были связаны с ним особыми договорными отношениями службы и верности. Королевская служба и щедрые пожалования могли быстро ввести удачливого вассала в число самых влиятельных магнатов королевства, а рост могущества последних не исключал перераспределения верховной власти в их пользу, включая право вести войны, чеканить монету, а иногда и право осуществлять высшую юрисдикцию по всем делам в пределах своих владений. Одним из выражений зависимости королевской власти от аристократии, игравшей все большую роль в управлении государством, стала активизация периодически созывавшихся королями собраний и советов светских и духовных магнатов, в компетенцию которых входило решение всех важнейших государственных вопросов, а иногда и выборы самих королей, как, например, в Западно-Франкском государстве, где эта практика возродилась в смутное время и завершилась избранием в 987 г. Гуго Капета, положившего начало династии Капетингов.
Вот как описывает это событие, завершившее период правления Каролингской династии в Западно-Франкском королевстве, хронист-монах Реймского монастыря св. Ремигия:
"Галльские князья в назначенное время собрались в Санлис. Когда они сошлись на совещание, архиепископ по знаку герцога начал говорить следующим образом: "С тех пор, как блаженной памяти король Людовик (Людовик V Ленивый), не оставив детей, похищен был с земли, мы должны были самым старательным образом обдумывать, кого призвать на его место к правлению, чтобы государство, не лишенное своего правителя, не пришло в упадок через небрежение... Известно, что Карл (герцог Лотарингский, дядя Людвика V) имеет приверженцев, которые по происхождению считают его достойным трона. Но на подобные доводы мы возражаем, что трон не приобретается наследственным правом и что никто не может быть избран в короли, кого, кроме благородства
52
происхождения, не просвещает также и мудрость души, кого правдивость не делает твердым и великодушие сильным... Позаботьтесь о благе государства и предохраните его от несчастья. Если вы хотите погубить страну, то вы можете избрать Карла. Но если вы хотите ее осчастливить, то коронуйте знаменитого герцога Гуго (Гуго Капет из рода Робертинов, герцог Иль-де-Франса). Берегитесь поэтому, чтобы склонность к Карлу не ввела кого-нибудь в заблуждение и чтобы нерасположение к герцогу не отвратило кого-нибудь от общественного блага..." Когда архиепископ подал таким образом свой голос и все его одобрили, герцог единогласно был возведен на трон. В Нуайоне он был коронован архиепископом и другими епископами и 1 июня (987 года) сделался королем галлов, бретонцев, нормандцев, аквитанцев, готов, испанцев и гасконцев" (Хрестоматия по истории средних веков. Т.1. С. 505-506).
Уже знаменитый Кьерсийский капитулярий, санкционировавший передачу по наследству графств и других фьефов, ознаменовал поворотный пункт в социально-политической истории Франции. Возведя сложившуюся практику в юридическую норму, он связал руки королю в распоряжении феодами: он мог отнять фьеф у какого-либо семейства только в случае нарушения его владельцем обязательств, налагаемых феодальным обычаем. Вне обычного феодального права он не имел никакого контроля над графами и, таким образом, рычаги управления графствами со стороны центральной власти были потеряны.
В политической истории Франции феодализация графств сыграла огромную роль, поскольку графство стало территориальной основой нового феодального порядка, который постепенно возник из руин Каролингской державы. Уже в X в. феодальные отношения во Франции принимают наиболее завершенную, классическую форму, а государство распадается на сравнительно небольшие по территории феодальные владения, имеющие собственные довольно устойчивые границы, этническое своеобразие, историко-культурную общность. Реальная власть избранного королем Гуго Капета, равно как и его ближайших преемников -
53
Роберта (996-1031 гг.) и Генриха I (1031-1060 гг.), ограничивалась по существу их собственными сеньориальными владениями - королевским доменом. Что касается прав сюзерена - верховного сеньора, возглавлявшего феодальную иерархию, то они ни в коей мере не ограничивали фактической самостоятельности их крупнейших вассалов, не говоря уже о пользовавшихся особым статусом герцогах Нормандии, Бретани, Аквитании. Конфликты вассалов со своим сеньором-королем были явлением столь же распространенным как и конфликты между вассалами, разрешение которых требовало его вмешательства. Нюансы этих отношений прекрасно передает письмо Одона, графа Блуа, королю Роберту, датируемое 1025 г.:
"Государю своему Роберту, королю, граф Одон... Граф Ришар, твой вассал, увещевал меня явиться для суда или соглашения по поводу споров, которые ты со мною имел, и я передал все это дело в его руки. Тогда он, с твоего согласия, назначил мне срок для суда... Но с наступлением срока, когда я готов был отправиться, уведомил он меня, чтобы я не трудился являться на суд как было условлено, ибо, ибо неугодно-де принимать тебе другого оправдания или соглашения, кроме как того, чтобы признать меня недостойным держать от тебя какой бы то ни было феод. Говорил он также, что не годится ему представлять меня на этот суд без собрания пэров. Вот причина, почему я не явился к тебе на суд. Но удивляешь ты меня очень, государь мой, как столь поспешно, не разобравши дела, присудил ты меня недостойным феода твоего? Ведь если дело касается условий происхождения, то, благодарение богу, родовитость есть у меня. Если [дело касается) качества феода, который ты мне дал, то известно, что не из твоих он владений, но из того, что мне, по милости твоей, от предков моих перешло по наследству. Если [дело касается] выполнения службы, то хорошо тебе ведомо, что пока я был у тебя в милости, служил тебе и при дворе, и в войске, и на чужбине. Если же потом, когда ты наложил на меня опалу и данный мне феод порешил отобрать, я, обороняя себя и феод свой, нанес тебе какие-либо обиды, то ведь совершил я это, раздраженный
54
несправедливостью и вынужденный необходимостью. Ибо как же я могу оставить и не оборонять феода своего? Бога и душу свою ставлю в свидетели, что лучше предпочту умереть на своем феоде, нежели жить без феода. Если же ты откажешься от замысла меня феода лишить, ничего более на свете я не буду желать, как заслужить твою милость" (Социальная история средневековья. Т. 1. С. 231). Десятилетия междоусобных войн и внешних вторжений принесли народам . Западной Европы бессчетные человеческие и материальные потери и привели к дальнейшему обособлению и дифференциации различных регионов, составлявших владения бывшей Каролингской империи. В результате целой серии территориальных разделов рухнула вся система управления, основы которой были заложены Карлом Великим, возобладала тенденция к концентрации власти на местах. В этих условиях на первый план вышли межрегиональные различия, обусловленные как особенностями предшествовавшего (доимперского) исторического развития отдельных областей, так и степенью интенсивности новых нашествий. Каролингский мир распался на ряд отдельных обществ с культурно-историческими характеристиками, существенно отличающими их друг от друга. Пережитки древних общественных институтов, местные обычаи, традиции, языки и диалекты, конкретный исторический опыт и этнический состав населения определяли специфику каждой провинции распавшейся империи. Процесс дезинтеграции вовсе не останавливался на уровне королевств, искусственно созданных многочисленными переделами земель и не представлявшими собой какого-либо органического единства. Последнее было достигнуто лишь в итоге последующего двухсотлетнего развития, завершившегося возникновением из хаоса и анархии новых государственных образований, территориальные границы которых отнюдь не были заранее предопределены. Говоря об истории Франции, Германии, Италии, а также Англии того времени, мы должны понимать, что эти условные понятия не отражают реальной ситуации эпохи, поскольку общественная и политическая жизнь в течение всего периода с середины IX до середины XI в., который можно было
55
бы назвать "долгим десятым веком", сосредоточивалась в отдельных крупных сеньориях, герцогствах и графствах, провинциях и областях, имевших свою собственную историю. Особенности социальных структур и политических систем разных регионов Западной Европы в раннее Средневековье оказывали решающее влияние на формы и темпы их феодализации и, в свою очередь, зависели от ее конкретных результатов.
Значительные региональные различия проявились, например, в конкретных обстоятельствах складывания рыцарства и вассальных связей в отдельных областях и странах. Французский историк Жорж Дюби специально исследовал этот процесс в графстве Маконнэ в Бургундии, где крупнейшие землевладельцы просто отказывались подчиняться ослабевшей до предела власти графа и последний, стремясь привязать к себе шатэленов (правителей укрепленных поселений и замков) и других сеньоров, раздавал им в качестве фьефов земли из собственного домена. Военная служба и присутствие в суде сеньора стали рассматриваться как связанные с обладанием фьефом. Эти обязанности укрепляли феодальные связи, усиленные частыми контактами вассалов и сеньора, и в частности тем, что сеньор выступал гарантом прав вассалов, защищал их в суде, оказывал им помощь. Но в XI в. подчинение мелких вассалов сеньору оставалось неполным, во-первых, вследствие незначительной величины фьефа и преобладания в Маконнэ аллодиальных владений, а во-вторых, потому что рыцарь мог быть вассалом многих сеньоров одновременно. Так в конце XI в. не было уже ни одного рыцаря, имевшего менее двух-трех сеньоров. Ж. Дюби подчеркивает, что вассально-ленные связи не создали нового соотношения сил внутри класса феодалов. Они лишь оформили отношения, возникшие раньше из имущественного и политического неравенства.
В конце X в. шатэлены присвоили себе право созывать под свои знамена находившихся от них в зависимости вассалов. Немало конных воинов, получая бенефиции, несли службу сеньору, находясь в его замке. В документах Маконнэ под 971 г. впервые встречается термин miles,
56
употребленный для обозначения не военной профессии, а социального статуса. Сравнивая употребление терминов nobilis и miles, Ж. Дюби приходит к выводу, что замена первого вторым отразила потребность в определении единой по своему социальному положению группы людей. Рыцарство было привилегированной верхушкой свободных, связанной с сеньором лишь вассальными обязательствами. По приблизительным подсчетам в графстве Маконнэ было около 200 рыцарских семей и все они являлись наследниками наиболее состоятельных землевладельцев X в., а это свидетельствует о том, что вначале рыцарство было открытой социальной категорией, для проникновения в которую требовалось обладать земельным владением значительной величины. Обедневший рыцарь терял возможность вести жизнь воина и немедленно попадал в зависимость от более сильного соседа. Угроза раздробления или утраты патримония, а с ним и привилегированного статуса, рост классового самосознания, а также процесс обогащения низших слоев - все это вместе создавало предпосылки и стимулы для замыкания рыцарства как социальной группы. Это происходит во второй половине XI в., когда принадлежность к рыцарству независимо от экономического положения становится строго наследственной, о чем говорит, в частности, обязательное включение титула "miles" в родовое имя. Более того, статус рыцаря распространился на всех членов семьи, включая и женщин. Таким образом, в последней четверти XI в. завершается процесс оформления рыцарства как социальной категории, ставшей основным элементом знати развитого средневековья1 .
В других областях Франции картина эволюции рыцарства и развития феодальных отношений имеет многочисленные вариации. В ряде регионов - в пограничных областях Каролингской империи (Саксонии, Нидерландах, Каталонии), а также в Аквитании, Южной Бургундии, Провансе - сохраняются аллодиальные владения, некоторые крупные землевладельцы, вступая в вассальную связь, не подчиняют
1 См. Duby. G. La societe aux XI-е et XI 1-е siecles dans la region maconnaise. P., 1953.

57
всех своих земель власти сеньора, а короли и другие крупные сеньоры уступают своим вассалам земельные владения в полную собственность. Социальный статус "воинов" также различался в зависимости от региона. Наименьшим престижем он пользовался там, где была сильна центральная власть (Нормандия). Во Фландрии и в Лотарингии среди "воинов" было немало должностных лицминистериалов, имевших несвободный или полусвободный личный статус. Особенно широко использовались министериалы в частных вооруженных отрядах церковных сеньоров Лотарингии: например, епископ Льежа роздал в конце X в. треть своих владений министериалам.
Развитие феодализма в Германии носило замедленный характер, к началу XI в. вассальная иерархия не сформировалась, в некоторых областях отмечалось наличие большого числа свободных аллодистов, множества вассалов, не наделенных земельными держаниями и проживавших в доме сеньора в качестве его свиты. Только при Генрихе Птицелове (919-936 гг.) под воздействием угрозы со стороны венгров на авансцену выходят так называемые сельские рыцари, имевшие в своем распоряжении тяжелое вооружение и несшие охрану основанных королем укрепленных замков. Таким образом, с одной стороны, в Саксонии долгое время сохраняется пехота, состоявшая из свободных аллодистов, а с другой - рост кавалерии осуществляется за счет воинов несвободного происхождения - министериалов. Между тем в 1037 г. Конрад II утвердил в Ломбардии так называемую Павийскую конституцию, или "Книгу феодов", которая была принята в качестве законов, санкционирующих систему феодальных держаний, также и в Германии (см. стр. 72-75).
О соперничестве крупных сеньоров (прежде всего представителей высшего клира), стремившихся получить должность графа, который обладал правом высшей юрисдикции, красочно повествует известный летописец Адам Бременский (1040-1075 гг.) в своих "Деяниях епископов Гамбургской церкви":
"Наша церковь могла быть столь богатой, что нашему архиепископу нечего было завидовать архиепископам Майнц
58
скому и Кельнскому. Только епископ Вюрцбургский превышает его своим положением, потому что вместе с графскими обязанностями по округу в его руках было и самое герцогство. Нашему архиепископу сильно хотелось сравняться с ним, и он всячески старался приобрести для церкви все графские места в своей епархии, с которыми связывалось право суда. Так он добился у императора самой важной графской должности во Фрисландии, в Фивельгоэ, бывшей прежде за герцогом Готфридом, а теперь принадлежащей Экиберту. За нее платили 1000 марок серебра, из которых 200 вносил Экиберт, признававший вместе с тем себя вассалом церкви. Архиепископ удерживал это графство 10 лет, до времени своего изгнания. Вторая его графская должность была в графстве, принадлежавшем Утону и рассеянном по разным местам Бременской епархии, преимущественно же около Эльбы. За нее архиепископ платил Утону церковными имуществами столько, что плата эта равняется годичному доходу в 1000 фунтов серебра, между тем как на такие церковные деньги можно было принести большую пользу. А нам все мало для мирской славы, и мы лучше желаем быть бедными, лишь бы иметь много подданных. Третье графство, по названию Эмизгоэ, находится во Фрисландии, неподалеку от нашей епархии... За это графство наш архиепископ обязался платить королю 1000 фунтов серебра. Не имея такой суммы денег, он взял из церкви - о горе! - кресты, алтари, венцы и другие церковные украшения, продал их и вырученными деньгами заплатил условленную сумму" (Хрестоматия по истории средних веков. Т. 1. С. 524-525).
Несмотря на то что германские короли выбирались из числа самых могущественных герцогов сначала Саксонской, а затем Франконской династий, Германия все же оставалась союзом, почти независимых герцогств и княжеств-сеньорий (см. стр. 75-86).
Процесс феодализации в Северной и Средней Италии, получив ускорение в результате франкского завоевания, достиг в IX в. заметных успехов. После окончательного распада Каролингской империи в 888 г. политическая история Италии была фактически историей ожесточенной
59
борьбы за гегемонию между группой территориальных князей, историей варварских вторжений и, позднее - завоевательных походов германских королей. Административное деление на графства, введенное при Каролингах, было для Италии искусственным, и поэтому вскоре потеряло всякое значение, а каролингская знать была полностью замещена новой аристократией, "импортированной" из Бургундии и Прованса. Разрыв с относительно недавним "каролингским прошлым" естественно обернулся возрождением более древних местных традиций. Упадок графств был уравновешен ростом могущественного епископата, издавна занимавшего опорные позиции и имевшего высокий авторитет в городах.
Более того, в борьбе за корону многочисленные претенденты пытались обеспечить себе поддержку влиятельных епископов раздачей привилегий. Большая часть епископских привилегий в Италии относится к периоду между 904 и 922 гг., и в своей совокупности они практически производят кардинальные изменения в системе управления. Наряду с правом строительства укреплений, епископы получают другие вольности и привилегии, например право собирать рыночные пошлины и налоги, и, наконец, изъятие из юрисдикции графства.
Короче, шаг за шагом, вмешательство графа в городские дела было исключено, а власть епископа над горожанами существенно укрепилась и все полномочия по организации обороны от вражеских нашествий, включая административно-судебные, сконцентрировались в руках епископа. Для преимущественно городской Италии приобретенная независимость от графств имела колоссальные долгосрочные последствия, которые в полной мере проявились несколько позднее, с бурным экономическим подъемом XI в. и привели в конечном счете к тому, что Италия стала страной городов-государств. Но уже в IX и особенно в X в. главной отличительной чертой развития Северной Италии был быстрый рост городов, многие из которых, вступая в борьбу со своими сеньорами, со временем становились не только экономическими и административными, но и политическими центрами.

60
Социально-политическая жизнь англосаксонских королевств, образовавшихся на территории Римской Британии, отличалась большим своеобразием. Хотя здесь, так же как и на континенте, короли выступают одновременно в качестве главы государства и в качестве частного владельца и производят многочисленные земельные пожалования (в том числе самим себе), растет землевладельческая аристократия, развивается и сеньория, и иммунитет, и вассальные отношения (под другими названиями), но все же процесс феодализации в англосаксонской Англии до середины XI в. не достиг того уровня, на котором окончательно формируется феодальная иерархия. Процесс феодализации был завершен позднее, после Нормандского завоевания, которое не только его ускорило, но и придало ему новые характерные черты (см. стр. 86-89).

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.