Егер О. Всемирная история (т. 4. Новейшая история)

ОГЛАВЛЕНИЕ

КНИГА ПЯТАЯ. ОТ ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ДО ФРАНКФУРТСКОГО МИРА 1848-1871

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Германско-датская война. Европейские государства с 1863 по 1866 г. Великая германская война, 1866 г.

Этим событием (смертью Фридриха, короля датского и восшествием на его престол Христиана IX) начался для Европы ряд значительных военных событий и перемен, которые, в связи с такими переворотами, как, например, создание королевства Италии и Германской империи, совершенно изменили общий вид Европы и придали ее мировому развитию за последние десятилетия XIX века вполне законченный характер.

Дания и Шлезвиг-Голштейн

За два дня до смерти короля значительным большинством голосов в датском государственном совете была принята новая конституция, которая касалась Дании и Шлезвиг-Голштинии, закрепленной за ней взамен обнародованных королем Фридрихом VII обещаний (29 января 1852 г.) Австрии и Германии - обещаний, бывших лишь продолжением условий Лондонского протокола, к которому они примкнули, и данных также союзному собранию, которое, как таковое (т. е. союзное), не примкнуло к нему и в общем действовало вяло в смысле оппозиции Дании. Эти действия 1 октября 1863 года пришли к благополучному окончанию, а именно: к решению организовать военный поход союзных войск в Голштинию, через Саксонию и Ганновер, с австрийскими и прусскими войсками в резерве. Датское правительство, которое состояло из партии датчан-союзников, под председательством Галля, со своей стороны, отклонило от себя всякое право вмешательства в шлезвигские дела. Под влиянием населения Копенгагена, охваченного такими же стремлениями, новоизбранный король подписал 18 ноября только что подготовленную конституцию.

Фридрих VIII. Германское движение

Тем временем герцог Фридрих фон Августенбург, который и по всем законным правам, и во мнении народа, был прямым наследником Шлезвига и Голштинии, прокламацией от 16 ноября объявил себя герцогом, под именем Фридриха VIII. Этому решительному образу действий сочувствовала и следовала вся Германия, глубоко возмущенная бесцеремонным протоколом Австрии, желавшей воспользоваться шатким положением германского народа, чтобы навязать ему свою волю. Движению против австрийского могущества принесло большую пользу то, что по этому вопросу сошлись консервативные воззрения с либеральными, благодаря тотчас же возникшим народным собраниям, в которых этим обеим партиям приходилось сходиться вместе.

Августенбуржец Фридрих VIII был в глазах народа его законным герцогом как в силу общего желания, так, бесспорно, и в силу законов престолонаследия,- это было совершенно просто и ясно для союзных незначительных государств и для общественного мнения. Но не так просто смотрели на этот вопрос обе главные германские державы, подписавшие Лондонский протокол: для них шлезвиг-голштинский вопрос являлся, с их особой точки зрения, особенно тяжелой политической задачей. Следуя общему направлению, прусская Палата депутатов высказалась подавляющим большинством голосов за наследственные права августенбургского герцога. Против него высказалась лишь незначительная часть господствующей партии, во главе которой стоял весьма известный представитель стародемократической партии, Вальдек. Но Бисмарк противопоставил мнению палаты очень хорошо обдуманное разъяснение; однако и в нем разгоряченное общественное мнение усмотрело защиту Лондонского протокола. А между тем он вошел с Австрией в соглашение (и весьма успешно, как оказалось впоследствии), и этот новый австро-прусский союз теперь дал обстоятельствам иное направление.

В соответствии с условиями соглашения союзное собрание решило 7 декабря (около 7 голосов), опять-таки согласно с решением 1 октября того же года, продолжать преобразование в Голштинии. Под командованием саксонского генерала Хакке, 23 декабря, 12 000 человек саксонско-ганноверского войска перешли границу и датчане вынуждены были отступить. Союзные комиссары не могли, или не хотели помешать народу провозгласить Фридриха VIII своим государем. Однако этот вопрос касался лишь Голштинии; третье же герцогство, Лауенбургское, не было непосредственно затронуто этой распрей. Что же касается более важного и решающего вопроса, то обе главные союзные державы обратились к датскому правительству, чтобы оно разрешило признать шлезвигскую конституцию от 18 ноября недействительной и, таким образом, удовлетворило бы требованиям Лондонского протокола; в противном случае залогом послужит оккупация и этого герцогства. А когда большинство заседавших во Франкфурте-на-Майне необдуманно отвечало, что отклоняет это предложение, так как оно заключало, или как будто заключало, в себе признание престолонаследия по Лондонскому протоколу, то державы и объявили, что они впредь возьмут в свои руки охрану прав Шлезвига, и вследствие того обратились 15 января 1864 года к королю Христиану IX (которого в силу Лондонского протокола Бисмарк назвал наследником "прав" и "неправд" его отца), с требованием, чтобы он в течение 48 часов уничтожил в Шлезвиге действие конституции 18 ноября. Датское правительство, в лице епископа Монрада (с 28 декабря 1863 г.), ответило отказом. В это время датское войско, 30 000 человек, под командованием генерала де Меца, уже стояло на юге шлезвигских владений за знаменитыми данневиркскими укреплениями.

Пруссия и Австрия. Война

Датское правительство и население подвели итоги всем вероятным положениям и вопросам, давшим в результате следующие предположения: помощь со стороны шведов, французов или англичан; рознь между двумя главными державами или между ними и более незначительными государствами, которые доставили им возможность отнестись с неуважением к германской нации, и, наконец, конституционная распря в Пруссии. В одном только они были правы: большего ущерба, как потеря Шлезвига, не могла им нанести никакая война.

Но и внешняя помощь была немногим лучше внутренней; а между тем она должна была поспешить ввиду того, что Австро-Пруссией руководил ясный и мощный ум, и они обе действовали быстро и твердо. Вопреки общему возбуждению в Германии, а также и неразумному решению Палаты депутатов, которая отказала правительству в займе на основании того, что оно злоупотребляет своим высоко державным положением (22 января),- 20 000 чел. австрийского и 25 000 чел. прусского войска переправились 1 февраля через Эйдер. Съезд членов германских народных собраний (или представительств, Landesvertretungen) решил 1 декабря 1863 года, во Франкфурте-на-Майне, "осуществить августенбургские права всеми допускаемыми законом средствами". Сверх того был назначен комитет из 36 членов, которые и набросились, в горячих речах, на обе германские державы. Население же Шлезвига, напротив того, радостно приветствовало германские войска. Эти войска - пруссаки, под начальством прусского фельдмаршала Врангеля и австрийцы, под командой фон Габленца - подвигались вперед, образуя левое крыло, а пруссаки с принцем, племянником короля Фридрихом Карлом во главе - правое.

Начальник генерального штаба, которого в то время знали еще лишь немногие, Гельмут фон Мольтке, возымел смелое намерение отрезать отступление датской армии от ее Фленсбургских укреплений и таким образом совершенно уничтожить ее. Но этот план, к сожалению, не был осуществлен. 2 числа бились пруссаки при Миссунде (Шлейе), а 3-го австрийцы при Оверзельке и Ягеле; а на 6 число была назначена переправа через Шлейю. Но под вечер 5 числа датчане благоразумно оставили свои позиции при Данневирке. Союзники преследовали их; но только австрийцам удалось нагнать датский арьергард при Оверзее. Датские войска без дальнейших потерь достигли своего другого укрепленного пункта - шанцев при Дюппеле, в юго-восточной части полуострова Зундевитта. В то время, как австрийцы и подоспевшая прусская гвардия, в виде третьего корпуса, двинулись по направлению к северу, первый корпус, под начальством принца Фридриха Карла, обложил дюппельские укрепления: осада эта продолжалась с 9 февраля по 18 апреля. В этот день в 10 час. утра умолкла перестрелка и войска, которые уже стояли наготове, пошли на штурм. Через десять минут были взяты главные позиции, а затем после краткого сопротивления пала и вторая линия. Горячая схватка позади этой линии стоила датчанам потери их генерала Дюпла; а в то время, как датские войска бежали на Зондербург к Зунду, который разделяет полуостров от острова Альзена, отдельные части прусского войска, по эту сторону воды, овладели тэт-де-поном и к двум часам пополудни материк был окончательно очищен: датчане потеряли при этом 5000 чел. ранеными, убитыми и пленными и 118 орудий. Между тем другие корпуса вступили в Ютландию, после того, как прусский генерал фон Мантейфель особым сообщением в Вену устранил там последние сомнения. После нескольких сражений, в которых особенно отличились австрийцы,- при Фейле (Veile) и при Фридериции,- эти корпуса стали пред стенами последней (29 апреля 1864 г.), добровольно очищенной датчанами.

Штурм дюппельских укреплений 18 апреля 1864 г. Портрет работы К. Кампгаузена (W. Campliausen). (Из его сочинения "Художник на ноле брани. 1864 г.")

Лондонская конференция. Перемирие. Венский договор

Тем временем через посредство англичан 25 апреля состоялась в Лондоне конференция держав, представительствовать на которой Германский союз отправил своего уполномоченного фон Бейста. Наступило краткое военное перемирие; но в переговорах дело не двигалось вперед благодаря тому, что датчане упорно отказывались от каких бы то ни было уступок. Этим обстоятельством воспользовались германские державы для того, чтобы еще раз отступить от Лондонского протокола, и 28 мая, вместе с представителем Союза потребовали, чтобы оба герцогства (Шлезвиг и Голштиния) отложились от Дании и соединились в одно государство, под властью герцога Августенбургского. Итак, 26 июня, неприязненные военные действия снова возобновились, а в ночь с 28 на 29 число того же месяца пруссаки отличились в жарком деле: под предводительством генерала Герварта фон Биттенфельда они переправились через широкий (800-1000 шагов) пролив Альзензунд под самым огнем датских орудий. Высадка на берег отлично удалась пруссакам, а в семь часов утра был взят и Зондербург, при сравнительно небольшой потере со стороны победителей; в то же время датчане опять потеряли до 4000 человек, из которых 2000 человек (т. е. половина) были взяты в плен. Таким образом, они были вынуждены очистить остров. Это сражение было последним между союзными державами и Данией, так как в Ютландии, куда прибыли прусские войска 11-го, а австрийские - 13 июня, уже не было больше неприятельской военной силы. 19 же числа австро-прусский флот взял в плен датского капитана Хаммера, который угнетал население западных ее берегов своей безмерной жестокостью. Между тем в Копенгагене произошла перемена правительства и начались переговоры, приведшие к заключению "Венского договора", 30 октября 1864 года. Ни от Союза, ни от герцогств не было на нем представителей; датский же король передал все свои права на Шлезвиг и Голштинию и Лауенбург императору австрийскому и королю прусскому и обязался признать все, что бы они ни решили относительно этих земель.

Генерал-фельдмаршал граф фон Врангель в 1864 г.

Портрет работы В. Кампгаузена (W. Camphausen). (Из его сочинения "Художник на поле брани. 1864 г.")

Шлезвиг-голштинский вопрос

Относительно же их назначения был большой вопрос, а в нем заключался также и весь вообще важный общегерманский вопрос, т. е. вопрос союзной реформы в том виде, как она не сходила со сцены еще с 1848 года

и как ее Австрия недавно торжественно поставила на Франкфуртском конвенте государей. К счастью для Пруссии, этот вопрос был также и для нее вопросом жизни; для Бисмарка же, этого главы и руководителя прусского министерства, значение и смысл шлезвиг-голштинских дел были совершенно ясны. Секрет, как бы достигнуть единения Германии, лежал вовсе не в той бескорыстной политике, какая велась с 1848 по 1852 год, а в здравом эгоизме Пруссии, который один только мог доставить Германии единство. Эта здравая политика воспрещала Пруссии как государству, уважающему свои державные права, дозволить Мекленбургу или Саксонии разрастись в самодержавные государства. Самое большее, что можно было сделать для такой страны,- это потребовать, чтобы она примкнула к прусской системе; однако стремление слить воедино сухопутные и морские силы герцогства со своими не удалось пруссакам. В переговорах, которые Бисмарк вел с герцогом 1 июня 1864 года, достаточно выяснилось, что этот государь придерживается таких же воззрений на державную власть, как и все другие. Он надеялся действительно сделаться государем, но "при менее тягостных условиях, нежели те, которые ему ставит Пруссия": пусть лучше постараются завладеть его сердцем, нежели связывать его крепкими условиями. Когда с герцогом оказалось невозможным этого достигнуть, Пруссии пришлось обойтись и без него, иначе говоря, попросту подчинить себе германские земли. Это подчинение закончило то большое и долго тянувшееся дело, которое началось во время Семилетней войны присоединением Силезии; но как и тогда, теперь противниками являлись такие соединенные силы, перед которыми и самый смелый мог бы оробеть. Мысль объединения Германии встретила отпор в населении герцогств, в большей части Прусской Германии, в главнейших иностранных державах и, главное, в Австрии: и это еще в такую критическую минуту, когда заблуждения Палаты депутатов еще более усилили внутренний разлад в самой Пруссии.

Германский вопрос

Под влиянием удачно оконченной войны воззрения народа, однако, стали изменяться, равно как и от сознания необходимости расширения власти, в которой с 1815 года была для Пруссии настоятельная необходимость. Король Вильгельм сказал депутатам от герцогств: "Ваше дело для меня свято, и я постою за него". И действительно блестяще сдержал свое слово, благодаря новой организации войск и сравнительно небольшим потерям. Однако большинство, на которое слишком действовали внутренние вопросы и влияние некоторых из вожаков, в сущности не знатоков дела и дилетантов, были глухи к предостережениям недавнего прошлого и к неизбежно надвигавшейся важной развязке. Как и до того, 1865 и 1866 годы протекли в борьбе, мелочность которой у обеих враждующих сторон выступала еще резче в сравнении с грандиозностью главного германского вопроса. В большинстве второстепенных государств положение дел было то же, что и в Пруссии: разлад между правительством и народным представительством, между тем как Пруссия, по крайней мере, во внешней политике, достигла крупных успехов, меньшие государства и их орган, союзный сейм, потерпели фиаско, выказавшее их бессилие. Их войска бездействовали и должны были лишь издали следить за победами Австро-Пруссии. В июле, наскоро предупредив об этом главнокомандующего союзными войсками, пруссаки вступили в Рендсбург. По заключении мира союзный сейм принужден был признать экзекуцию законченной и очистить занятую территорию. Все это событие совершилось помимо главнейших вождей и представителей второстепенных германских государств, и наравне с ними, общественное мнение оказалось бессильным.

Настоящее положение герцогств, кондоминат (совладение) и общее с Австрией управление Германией - все это не могло быть продолжительным. Поэтому вскоре, согласно требованиям прусского правительства, заявленным Бисмарком в феврале 1865 года, Австрия должна была вернуться к своему прежнему положению и взяться снова за свой прежний партикуляризм, как это в действительности и случилось. Еще в декабре 1864 года Австрия снова предложила поручить германские земли герцогу Августенбургскому, а что касается остальных (Ольденбургского и других) и их притязаний, положиться на решение союзного суда. Австрийский комиссар если не поощрял, то и не подавлял августенбургской агитации в герцогствах. Но Пруссия не далась в обман и не испугалась. Морская станция была перенесена из Данцига в Киль и военный министр фон Роон открыто заявил в палате, что правительство твердо решило оставить за собой эту гавань. Политика Австрии еще имела бы смысл, если бы Пруссия того времени оставалась такой же, как при Фридрихе-Вильгельме IV; но теперь с ужасом увидели австрийцы, что имеют дело не с Фридрихом и не с Мантейфелем. Идти же войной на Пруссию, когда свои собственные дела внутри государства были еще хуже и запутаннее, чем прусские за последние годы, было бы опасно. Система Шмерлинга (конституционная соединенная Австрия) довела австрийские дела до такой точки, дальше которой уже нельзя было идти. В то время, как государственный совет и его комитет усердно работали, чтобы изыскать средства на содержание войска и флота, правительство предъявило еще новые требования и поразило палату требованием займа в 117 миллионов гульденов. Министерство Шмерлинга подало в отставку и получило ее; но в то же время, надо заметить, что по некоторым параграфам конституции правительству разрешалось в случаях настоятельной необходимости издавать указы и помимо рейхсрата. Сессия была закрыта; затем утверждено министерство с штатгальтером богемским графом Белькреди во главе; венгерский сейм созван 17 сентября на 16 октября, а остальные - 18-го - на 23 ноября; и, наконец, 26 ноября обнародован манифест февральской конституции, а соединенная государственная конституция устранена. Теперь австрийское правительство спешило покончить с Венгрией, и тогда только окончательно предложить конституцию всем остальным корпорациям представителей. Конституционализм был, таким образом, восстановлен в Венгрии, а абсолютизм в Цислейтании. При таком положении дел, когда денежных средств более чем не хватало, нельзя было и думать о войне, во избежание которой и была заключена конвенция в Гаштейне 14 августа 1865 года. По этой конвенции за 6 000 000 марок герцогство Лауенбург отошло к Пруссии; Шлезвиг очутился под управлением Пруссии же, а Голштиния - Австрии: Киль - будущий военный порт союза и Рендсбург - будущая крепость союза - считались общим владением.

Австро-Пруссия. Голштинский договор, 1865 г.

Этот договор был, однако, не более как перемирием в ожидании все яснее и яснее надвигавшейся войны. В то время как в Шлезвиге прусский губернатор, генерал фон Мантейфель, воспрещал какое бы то ни было признание герцога "прирожденным наследником престола" и даже угрожал ему тюремным заключением, когда народ торжественно встречал его, в октябре 1865, в Эккернферде,- в Голштинии эта агитация происходила на глазах у всех и с согласия австрийского губернатора лейтенант-фельдмаршала фон Габленца, который высказывал, что "он не желает править там, как турецкий паша". Но именно это обстоятельство и подало прусскому правительству повод придраться к его поведению под предлогом, что он самоуправствует и, при первом удобном случае, затеять войну.

Затруднения в Пруссии

Глава прусских государственных деятелей князь Бисмарк твердо решился на войну, которая, как неизбежное зло в будущем, не ускользала ни на минуту от внимания всего королевского дома. И этот день настал. Представлялся удобный случай для завоевания, которое должно было закончить развитие германской власти. В случае поражения Пруссии угрожали неожиданные и неисчислимые беды и падение; и прежде всего можно было ожидать полного торжества, благодаря большинству голосов прусской Палаты депутатов в военном вопросе, который еще более обострился за последнее время. А такое поражение повело бы прямо к ослаблению Пруссии. Поэтому Бисмарк и придумал связать этот важный вопрос со Шлезвиг-Голштинским.

От прежней Германии нельзя было требовать разрешения этого вопроса; так этого потребовали от новой. Сильнейшее из германских государств предложило теперь вопрос о союзной реформе, который и мог быть предложен не иначе, как с ножом к горлу. Таково было мнение Бисмарка, который еще в 1862 году в бытность свою министром-президентом так выразился в бюджетной комиссии Палаты депутатов: "Важные вопросы нашего времени разрешаются не речами или решениями большинства, но кровью и мечом".

Германия и Италия. Австро-германско-итальянcкая война, 1866 г.

Такому разрешению, однако, воспротивилось столько враждебных элементов, что самый смелый и тонкий дипломат мог бы стать в тупик. Еще далеко не все трудности и невзгоды исчерпывались для Австрии распрей внутри страны, где противоречие между большинством в Палате депутатов и правительством выступало теперь резче, чем когда-либо. Настроение в Шлезвиг-Голштинии и даже в остальных государствах Германии, в которых (как в них ни было вообще мало единодушия) господствовало одно общее чувство недоверия к Пруссии, враждебность Австрии, постепенно убеждавшейся, что она допустила вовлечь себя в запутанный и даже опасный для нее вопрос, и наконец - зависть всех остальных держав - таковы были тяжелые условия, в которых стояла в то время Пруссия; но они еще более осложнялись настроением в кружках консервативной партии и влияниями в среде, окружавшей короля, который совершенно обдуманно пристал к военной политике, имевшей революционный характер и поставившей его почти в положение противника всех вообще германских государей. Но что было для Пруссии неизбежно, так это союз с Италией - единственной державой, на которую она могла рассчитывать в случае своей войны с Австрией; да и та смотрела на всю католическую часть германского и прусского населения, а с ним вместе и на консервативную часть Пруссии, как на продукт революции. Однако во всех этих противниках Прусского королевства было нечто общее - сознание того, чего бы они не желали, и это сознание отнимало у них последнюю силу: определенность государственной воли. А между тем глава прусской дипломатии, величайший из государственных деятелей, спокойно и уверенно шел своей дорогой, опираясь на прочные основы правительственной и военной организации Пруссии и на мужественный характер короля, принимавшего сознательно и смело такие решения, на которые его предшественники посмотрели бы совершенно иначе. 8 апреля 1866 года состоялся тайный договор Пруссии с Италией, сроком на три месяца. Условия его были таковы: Италия получает Венецию, а Пруссия - земли, равные ей по ценности; Италия обязуется (равно как и Пруссия) не заключать отдельного мирного договора с Англией. Договор падает, если Пруссия, по истечении условленных трех месяцев, не объявит австрийцам войны. Переговоры с Австрией не привели ни к чему, и на следующий же день по заключении с Италией вышеупомянутого условия, прусское правительство предложило на окончательное решение союзную реформу во Франкфурте, 9 апреля 1866 года. Народное собрание, созванное на ближайший срок, должно было установить дальнейшие условия предлагаемой конституции. Основные черты этой новой конституции Бисмарк изложил в циркулярной депеше 27 мая, в которой он совершенно правильно упирал на то, что этого рода реформа, вылившаяся в данные формы в силу обстоятельств, прямо необходима в интересах монархического и консервативного принципа. С помощью этой реформы выяснится и разрешится сам собой шлезвиг-голштинский вопрос, но уже не с точки зрения наследственности, а национальных убеждений. Решение, в ответ на этот запрос, Австрия поручила 7 июня Союзу. Его наместник вызвал на следующий день голштинских сословных представителей в Итцехо (Itzehoe). Таким образом распался Гаштейнский договор и потому пруссаки, под начальством Мантейфеля, снова вступили в Голштинию с севера. Это было 7 июня; а 12-го австрийцы, сообща со своим любимцем, герцогом Августенбургским, прогнали их из Голштинии. Под влиянием своего энергичного поступка австрийцы предъявили Германскому союзу требование мобилизовать соединенные военные силы всей Германии, кроме Пруссии, на основании того, что она преступила правила, постановленные 11-й статьей союзного акта, которая воспрещала членам Союза воевать между собой. Требование австрийцев было принято большинством 9 голосов против 6-ти, и прусский уполномоченный в союзном собрании тут заявил, что, по его мнению, дальнейшее соблюдение договора теперь немыслимо. Вслед за тем он предложил союз на новых условиях, так же как прусское правительство "усердно стремится к единению германского народа". В этом предложении прямо, без утайки, была высказана основная мысль Союза, возникшая некогда среди тревог и опасностей во Франкфурте в 1848-1849 годах,- мысль беспощадно-жестокая по отношению к прежней Германии: параграф 1 - "Союзные владения будут впредь состоять из существующих доселе государств, за исключением императорских австрийских и королевских нидерландских земель".

Генерал Эдвин фон Мантейфель. С фотографии 1864 г.

Предложение прусской союзной реформы. Война

С наступлением 14 июня 1866 года конституционный кризис, развитие которого началось еще в 1848 году, но не шло дальше, благодаря различным козням, распрям и ухищрениям, достиг крайнего своего предела. Это событие, уже и без того весьма важное по своему историческому значению, было особенно важно в эту минуту, когда происходило повсeместно столько значительных перемен, и когда интересы Италии слились с интересами Германии. Таким образом, конституционная борьба получила характер разрушения старых порядков и передовых стремлений, которые поддерживало единодушие национальных чувств.

Но прежде чем приступить к описанию быстрых и решительных перемен, вызванных этим неожиданным разрешением такого важного кризиса, бросим беглый взгляд на значение этого вопроса для Средней Европы, и тогда нам яснее станет вся важность этих германских событий и значение их деятелей.

Положение Европы в 1866 г.

В этом крупном перевороте, впрочем, не было непосредственно замешано ни одной из главнейших держав; а косвенно, т. е. тесным сцеплением обстоятельств, связывавших европейский культурный мир, были замешаны все, как первостепенные, так и второстепенные державы. Наименее же всего коснулся германский переворот Англии и России. Первая из них (Англия) во время германо-датской войны сочувствовала Дании, и ее правительство, в лице лорда Пальмерстона, было бы даже не прочь оказать датчанам и материальную помощь под условием, чтобы и Франция присоединилась к ней. Но как только состоялось окончательное решение германского вопроса, Англия перестала принимать непосредственное участие в германских делах и главное свое внимание обратила на североамериканские события, которые должны были повлиять на интересы Великобритании. Россия, еще со времен восточной войны враждовавшая с Австрией, стала теперь на сторону Пруссии, но не вмешивалась в германские дела, и не мешала ей также в ее намерениях относительно шлезвиг-голштинских земель. Русское правительство было поглощено заботами по обрусению Польши и освобождению крестьян и терпеливо выжидало удобной минуты, когда ей можно будет и в Европе восстановить ее прежнее значение, несколько поколебленное Восточной войной. Отношение Турции к германскому кризису было весьма слабое и отдаленное, тем более, что со времени мирного договора 1856 года в Турции настали сравнительно спокойные времена. Условия, в которых находились в то время скандинавские и нейтральные державы, как то: Голландия, Бельгия, Швейцария, а также Испания и Португалия - важны в другом отношении; но более других коснулся германский кризис Франции, отчасти в смысле ее самой, отчасти же в смысле того, что одновременно с ней он захватил и Италию, а также и потому, что благодаря особенностям положения Наполеона III, на Францию, скорее чем на другие державы, могли повлиять внешние события.

Франция. Политика Наполеона III

Потерпев дипломатическое или нравственное поражение, которое сам Наполеон III уготовил себе, совместно с Англией и Австрией, в польских делах 1863 года, по всему свету были разосланы его пригласительные грамоты. Но конгресс этот провалился с самого начала, которое и положила Англия своим отказом в нем участвовать. Английский министр иностранных дел, лорд Джон Россель, весьма разумно привел в оправдание этого отказа свое мнение, что конгрессы, может быть, и созданы для того, чтобы ими заканчивать войны, но уж отнюдь не для того, чтобы предотвращать их. В шлезвиг-голштинском вопросе Наполеон держался нейтральных воззрений или даже скорее благоволил к стремлениям германского народа. В этом отношении он выказал своего рода такт и предусмотрительность, без сомнения, предвидя, какие большие последствия повлечет за собой такой незначительный вопрос. Он думал, что на этом пути может ему представиться та возможность отличиться и получить влияние на внешнюю политику, которой он искал уже давно (с 1861 г.), но на ложном пути. Этот путь был весьма гадательный и фантастичный план соединенного испанско-английско-французского похода на Мексику в духе Наполеона I, вроде его египетских или испанских предприятий. Эти планы Наполеона III возбудили сильную оппозицию в законодательном корпусе, а с 1863 года явился здесь еще более сильный противник его идеям - бывший министр Людовика Филиппа - Адольф Тьер. В высшей степени замечательный по своему прошлому, по своему необыкновенному уму и знанию внутренних и внешних дел, по своему красноречию и преданности отечеству, Тьер был действительно выдающимся деятелем; а как таковой, он, понятно, не задумался, в подобающих выражениях, требовать восстановление конституционных начал. Он встретил себе поддержку против императора в партии умеренных, под предводительством адвоката Эмиля Оливье, противником которого явился представитель интересов императора, министр Эжен Руэ. На открытии вновь законодательного корпуса, в феврале 1865 года, эта партия завербовала себе 45 человек для составления проекта адреса и слияния воедино, во время программы, гласившей, что "Франция, преданная династии, дарующей ей благоустройство, тем не менее стоит и за свободу". Все эти и подобные стремления должны были пока дать дорогу лишь одному главному вопросу - германскому объединению, и весьма вероятно, что Наполеон льстил себя тайной надеждой при этом поживиться, расширив свои границы со стороны Германии, на что он, впрочем, и метил с самого своего восшествия на престол. В одной бумаге, адресованной им к министру внутренних дел, Наполеон так высказывает свои искренние пожелания Франции: увеличение французской территории, только тогда, когда карта Европы окончательно изменится, исключительно на пользу одной из главных держав, и в то же время, когда жители пограничных с Францией владений сами потребуют, чтобы их присоединили к ней; Пруссии он желает "побольше силы и однородности на Севере"; Австрии - поддержания ее высокого положения в Германии, и, наконец, второстепенным германским государствам - "более тесного между собой сближения". Итак, в общей сложности, император французский желал Германии распасться на три части, из которых одна - "более тесный союз второстепенных государств", вероятно, имела бы то же значение, как и какой-нибудь современный Рейнский союз под протекторатом Франции. Этим актом великодушно требовалась для Италии Венеция, а так как Бисмарк относился к предложениям союзов, сопряженным с приобретениями новых владений, неблагоприятно, то Наполеон скорее и покончил с Австрией, заключив с ней тайный договор, по которому от Австрии отходила Венеция, а взамен ее к ней присоединялась Силезия.

Италия. Рим. Венеция

Между тем Италия, признанная большинством европейских держав королевством, постепенно окрепла в своем государственном строе, и окрепла тем легче и скорее, что не встретила сопротивления со стороны свергнутых династий, как будто они и вовсе не существовали. Но в то же время положение молодого королевства было весьма неспокойно. Оно было (как выразился сам король в своей тронной речи) создано, но еще не закончено, а для того, чтобы закончить его, необходимо было присоединение Венеции и завоевание Рима. Отказаться от этого последнего было немыслимо: что же бы это была за Италия без Рима?! После смерти Кавура много сменилось министров, но ни один не посмел предложить такую сделку. С другой стороны, об отречении папы от его положения тоже не могло быть и помина, как ни были хороши те речи, с которыми Риказоли, самый выдающийся из государственных деятелей после Кавура, обратился по этому поводу к папе. Благодаря этим противоречивым и несогласным между собой вопросам (так как каждый из них в отдельности был совершенно основателен), французское правительство попало в весьма неловкое положение. Дружба Наполеона с Италией была, в сущности, совершенно личным его воззрением: окружающие, сам французский народ и государственные деятели не разделяли ее. Такому человеку, как Тьер, было ясно, что в преобразованиях Италии, уже почти законченных, много сходства с преобразованиями Германии, которые и начались освобождением Шлезвига. Таким-то образом дело шло до того, что 15 сентября 1864 года состоялась сделка, в силу которой Франция обязалась вывести из Рима свои войска, а Италия - уважать и защищать остальные папские владения; местопребывание же короля перенесено из Турина во Флоренцию. Последний факт, казалось, мог иметь двоякое значение: одни истолковывали его как отказ от всяких притязаний на Рим; другие же считали его лишним шагом к завладению им же. Но папская курия откликнулась на этот договор и на его полумеры решительным и далеко недвусмысленным посланием - папской энцикликой от 8 декабря 1864 года. В ней объявлялась война всем "ложным учениям и заблуждениям", перечень которых (в итоге добрых 80 пунктов) заключался в приложенном к окружному посланию "Syllabus". Все это были основные мысли и правила, на которых основывался порядок современного государственного строя, и которые, понятно, были здесь переданы иезуитами в нарочно искаженном виде. Так, например, 77-е и 80-е из этих учений гласило в их передаче: "В наше время уже нет пользы в том, чтобы католическая вера была единой и общей для всего государства, с наложением запрета на прочие культы; поэтому хорошо сделали в некоторых католических странах, что законом обеспечили пришлому населению право открыто исповедывать их веру,- какова бы она ни была".

Прусско-итальянский союз

Совпадение германских и итальянских интересов не ускользнуло от проницательности итальянских государственных людей и еще для Каву-ра было совершенно ясно, что вскоре Пруссия последует примеру Сардинии. В мае 1866 года Тьер сказал речь, в которой выразил мнение, что главным образом следует воспрепятствовать Италии входить в союз с Пруссией. А между тем, как нам уже известно, этот союз уже был тайно заключен 8 апреля. В силу же австро-французской сделки Франция располагала теперь Венецией и предлагала ее итальянцам, вследствие чего уже не представлялось больше надобности из-за нее обнажать меч. Итальянские государственные деятели, однако, непоколебимо стояли на своем: не подарок французов, Венеция, мог бы им быть полезен, а союз с Германией, обновленной Прусским королевством. И, конечно, не в союзе с полупапистской страной, Францией, могла Италия надеяться вернуть себе Рим.

Начало войны. Взятие Ганновера, Дрездена и Касселя

Вряд ли было дотоле в истории время, в которое бы, как летом 1866 года, борьба велась из-за более важных интересов и целей. Замечательно, что повсеместно, а особенно в Германии и, к тому же, в так называемом либеральном кругу, господствовало настроение, враждебное Пруссии. Мы всегда охотнее верим тому, к чему сильней стремимся; в силу этой житейской привычки, вероятно, и австрийцы убедили себя, наравне с участниками коалиции, в неизбежности победы над Пруссией. Официальные численные данные, действительно, дали значительный перевес на стороне австрийцев и их союзников; поэтому они тотчас же приступили к военным действиям, которые начались неблагоприятно для австрийских войск. 14 июня началась война, а в последующие три дня - 15-го, 16-го и 19-го пруссаки овладели Ганновером, Дрезденом и Касселем.

Южный театр войны. Кустоцца

На юге, на театре войны в Италии, поход начался несчастливо для соединенного итальянско-прусского оружия. Во главе министерства стал Риказоли и, таким образом, кормило правления оказалось в критическую минуту в надежных руках. Король Виктор Эммануил и его министр-президент, генерал Ламармора, выступили на поле битвы. К сожалению, они не последовали разумному совету пруссаков "разить" австрийскую армию "прямо в сердце", ввиду того, что численный перевес был бесспорно на стороне австрийского войска. Сплотив свои военные силы, они стянули их в укрепленный четырехугольник при Кустоцце, на левом берегу Минчио, и 24 июня потерпели тяжкое поражение. Эрцгерцог Альбрехт, стоявший во главе неприятельского войска, настолько дал себя знать, что итальянское войско еще добрых недели две не могло быть приведено в порядок, чтобы снова подготовиться к битве.

Положение дел на Западе. Лангензальца

Но решающее значение имели не эти военные действия в Италии, где Австрия желала только одного: с возможно большим достоинством или хотя бы выгодой лишиться Венеции; нет, эту роль должна была играть Германия, как театр военных действий, которые следовало подразделить на западные и восточные или, иначе говоря, на германские и австрийские. Пруссии предстояла задача дать мат ганноверским и гессенским войскам и помешать их слиянию с южногерманскими, баварскими, вюртембергскими и баденскими военными силами. Бисмарк не оставлял Ганноверский дом в заблуждении насчет того, какое значение имел бы для него союз с Австрией; но король Георг V был глух к этим предостережениям и, казалось, был уверен, что Бог не оставит своей помощью дом царственных Гвельфов до скончания века.

Король Георг V, ганноверский. Гравюра с фотографии

Он гордо отверг предложение прусского правительства заключить нейтральный мир при обеспечении ему, королю ганноверскому, его положения на престоле, но на условиях предложенной союзной реформы. Георг V пошел со своими войсками по направлению к югу, а в это время с севера подошел к его столице генерал Мантейфель, с востока же Фогель фон Фалькенштейн. 17 июня Ганновер уже был во власти пруссаков, а на следующий же день Кассель был взят генералом Бейером, подоспевшим сюда из Вецлара. Там тоже удалось пруссакам победоносно завладеть городом и взять в плен жестокого князя, который уже много лет бесчестил этот древний престол. Его курфюрста, Фридриха Вильгельма, захватили в его замке Вильгельмсгее и отвезли в Штеттин, как прусского военнопленного. В военных действиях союзников сперва не было единодушия и энергии. Медленно собирались баварские войска под начальством принца Карла Баварского, всего 40 000 чел. и 131 орудие; а также, долгое время спустя, и отряды 8 германского союзного корпуса, нассауские, вюртембергские, гессенские, баденские и австрийские майнцские подкрепления, всего 45 000 чел., под предводительством принца Александра Гессенского. Согласно Ольмюцской конференции, состоявшейся 14 июня между Австрией и Баварией, кроме общей военной цели, было обращено внимание еще и на обеспечение земель. Возможное лишь при быстром движении войск слияние ганноверских войск с баварскими не состоялось, потому что быстрого движения не было ни с той стороны, ни с другой. 27 июня 1866 года 10 000 чел. пруссаков, с генералом Флиссом во главе, дали сражение 22 000 ганноверцев при 52 орудиях, при Лангельзальце, где и разбили их 28 числа, заставив сдаться на капитуляцию,- на почетных, впрочем, условиях. Только что перед этим король ганноверский возымел мысль заключить договор со своим неприятелем и, в силу его, обещал, что он целый год не двинет своих войск против Пруссии, а затем переехал на житье в Вену. На развалинах военной защиты ганноверцев произошло слияние прусских сил в одну, так называемую майнскую армию, довольно умеренную по своей численности,- 45 000 чел. и 3000 конницы. Эта армия, предводимая генералом фон Фалькенштeйном, быстротой своих движений вполне искупала недостаток в числе, в то время как войска союзников, баварские и 8 армейского корпуса, не одушевленные единством или энергичным предводительством, действовали недружно и вяло, без определенного плана.

Пруссаки же благоразумно сосредоточили гвардию и все свои восемь армейских корпусов - в общем итоге до 326 000 чел. - в восточной части театра войны, направив их против главного своего врага - австрийцев. Как военные, так и политические их действия пошли теперь у пруссаков рука об руку по заранее тщательно обдуманному плану. Главнокомандующим здесь, на месте всесторонней самозащиты, был король Вильгельм, которого, после Фридриха Великого, следовало считать первым из главнокомандующих дома Гогенцоллeрнов. Начальником генерального штаба состоял граф Мольтке, подобно королю, человек ничем особенно не выдающийся, но, как и он, призванный волей судьбы свершить громкие, выдающиеся дела.

Генерал Хельмут Карл фок Мольтке-старший, начальник генерального штаба прусской армии. Гравюра с фотографического портрета

Как в данном случае, так и во всех других, Бисмарк умел выбирать людей, которые обеспечивали успех его планам и таким образом помогали их выполнению. Если бы в Германии все были в состоянии что-либо об этом думать в такое смутное время, то были бы сильно озадачены манифестами обоих государей и главнокомандующих - Вильгельма и Франца Иосифа - к своему народу: крайне трудно было бы решить, на чьей стороне было единство и свобода мысли? Впрочем, с последней точки зрения, война, которую вела Пруссия, могла считаться оборонительной. "Куда бы мы ни взглянули (совершенно справедливо говорилось в манифесте), по всей Германии мы окружены врагами и их бранный клич - унижение Пруссии!" Но и эта оборонительная война, подобно Семилетней, велась наступательно. В то время, как северная австрийская армия в 240 000 чел., под командой фельдцейхмейстера Людвига фон Бенедека, соединилась при Ольмюце, туда же подоспела и прусская, в виде трех корпусов, причем второй из них, левое крыло, под командой кронпринца Фридриха Вильгельма, числом 150 000 чел., пришел из Нейсы в Силезии; первый (центр), под начальством принца Фридриха Карла, 96 000 чел., из Герлитца в Лаузитце; а третий, правое крыло, под начальством генерала Герварда фон Биттенфельда, 71 000 чел., из Торгау в Саксонской провинции. Когда, по примеру Ганновера и Касселя, Дрезден также отказался принять требования Пруссии, прусские войска двинулись вперед с колокольным звоном, и 20 июня 1866 года вся Саксония была уже в их власти. Но в противоположность 1756 года, саксонские войска успели благополучно присоединиться к австрийской армии, а прусская тем временем уже вступила в Богемию, чтобы затем соединиться при Гитчине (Gitschin) с остальной армией на враждебной территории. Ложные телеграммы о мнимом поражении кронпринца, которого будто бы оттеснили на Нейсу, ободрили друзей империи; но это отнюдь не помешало победоносному шествию прусской армии, надвигавшейся на врага с трех сторон. Сознание самозащиты, военные доблести, неустрашимость в низших слоях войска, образованность и общая с солдатами храбрость в высших слоях - выказались теперь в полном блеске целым рядом самых блестящих побед. Армия Эльбы отличилась при Хюнервассере 26 июня; первая армия - при Турнау и при Подоле, а 29-го при Гитчине; третья - при Траутенау (Буркерсдорфе и Сооре), при Находе, Скалице (Skalitz) и Швейншеделе. Главнокомандующий австрийской армии при виде потерь (особенно военнопленными), каких уже стоила ему эта война, и сам рас-

терялся. "Катастрофа для армии неизбежна!" - телеграфировал он в Вену 1 июля, и уже было собрался смиренно заключить мир; но ободрился и двинулся к северу от Эльбы на большую дорогу, которая ведет из Гитчи-на в Кениггрец,- крепость с 210 000 чел. войска и 500 орудий, которыми он вполне мог располагать, так как они еще были нетронуты. 30 июня прибыл к своим войскам король Вильгельм и принял на себя непосредственное над ними командование. 2 июля он прибыл в Гитчине (Gitschin), где и получил известие, что австрийцы расположились по ту сторону Эльбы. Все три армии были теперь так близко одна от другой, что дело могло дойти до решительного сражения, которое, действительно, и состоялось 3 июля 1866 года при Кёниггреце. Австрийская армия была расположена на высотах между Тротинабахом на северо-востоке и Бистрицем на западе. Поутру вся сила нападения обрушилась на центр прусской армии, которым командовал принц Фридрих Карл, и Бенедек надеялся, что он успеет с ним порешить прежде, чем к нему на помощь подоспеет с востока армия кронпринца. Более определенно можно уяснить себе положение вышеупомянутого центра, если припомнить, что он был расположен при деревне Садовой; эльбинская армия, под начальством Герварта, у правого прусского крыла, могла переправляться через Бистриц лишь медленно, по единственному наведенному мосту; но на ее правом берегу войска встретили упорное сопротивление при деревнях Приме и Пробле со стороны саксонцев, войска которых составляли левое крыло австрийской армии. С 12 до 1 часа дня наступил самый опасный для пруссаков момент. Однако Бенедек не сумел воспользоваться вовремя критическим положением неприятельского центра и не повел своих австрийцев в атаку; а там подоспел к пруссакам кронпринц и соединение прусских войск состоялось, так что вскоре самим австрийцам уже пришлось опасаться, как бы их не оцепили: с правого их крыла - армия Эльбы, а с левого - кронпринц. Около 3 час. пополудни первая гвардейская дивизия с генералом Гиллером фон Гертрингеном во главе штурмовала самое слабое место неприятельской позиции - высоты Хлума. Усилия австрийцев снова овладеть деревней были тщетны, и к 5 час. Бенедек был вынужден отдать приказ об отступлении. На высотах Хлума, под вечер, кронпринц Фридрих Вильгельм соединился со своим царственным отцом, который собственноручно надел ему на шею орден "Pour le merite". На следующий день, когда были приведены в известность результаты прусской победы, оказалось у австрийцев 22 000 чел. военнопленных, а в общем 44-тысячные человеческие потери, тогда как со стороны пруссаков убыло всего 9000 чел.

Фельдцейхмейстер Людвиг фон Бенедек. Литография и рисунок работы К. Кайзера

Положение дел на Западе. Поход на Майн

Таким образом, две недели спустя по объявлении войны, она была, по-видимому, уже окончена. Поход майнской армии и события в западной части театра войны интересны в историко-научном и военном отношении лишь настолько, насколько их касается победа нового самостоятельного государства - Пруссии - над старым и несамостоятельным, т. е. над союзными германскими владениями. Первое столкновение майнской армии с баварцами произошло через день после Кёниггреца, а именно 10 июля 1866 года при Кисингене. Часть майнской армии, которой командовал Мантейфель, служила ей же прикрытием при отступлении на Вюрцбург, а генерал Гебен пошел против 8 корпуса, разбил его при Ашаффенбурге и 16-го вступил во Франкфурт-на-Майне. По настоянию сената сейм (союзное собрание), однако, успел оттуда вовремя выехать в Аугсбург, и там, в знаменитой гостинице "Трех Мавров", покончил свое почти 50-летнее существование. Теперь этому городу приходилось расплачиваться за свои симпатии к Австрии; но в общем, в отношениях Пруссии к остальным государствам не проглядывало в войне никакой ненависти и настроение их уже начало изменяться с той минуты, как союзные войска, успевшие соединиться, вынесли целый ряд сражений: при Вербахе, Таубербишофсгейме и т. д. Наконец 2 августа наступило перемирие, в то время как в восточной стороне военных действий оно началось еще с 22 июля. Но с некоторых пор дела эти получили совсем неожиданный оборот.

Генерал фон Гебен. Гравюра с фотографии

Никольсбургский мир. Наполеон III

Не особенно достойным образом Габсбургский дом покинул свой высокий пост в Германии. Когда до Франца Иосифа дошло известие о большом поражении в ночь с 3 на 4 июля, он уступил Венецию Наполеону с явным намерением приобрести себе благосклонность французского императора, а следовательно и защиту союзника против своего победоносного соперника в Германии. Это намерение было настолько очевидно, что в нем не могло быть сомнения; но первая половина этого намерения не удалась совершенно, так как Риказоли, глава итальянского министерства, высказал следующее мнение: "Есть вещи подороже Венеции: это честь Италии и ее короля!" Вследствие этого Виктор Эммануил отклонил внушенное ему Наполеоном перемирие. Итальянцы занялись деятельными приготовлениями к войне, которая хоть и не принесла им удачи, но не принесла и позора, несмотря на поражение их флота 19 июля под начальством Персано при Лиссе, у далматского берега: победителем оказался австрийский адмирал Тегетхофф. Относительно французов итальянцы больше не принимали на себя никаких обязательств. 14 июля французский посол Бенедетти прибыл в прусскую главную квартиру. Здесь он узнал, что условия перемирия будут заключены лишь по утверждении условий мирного договора. Бенедек приютил свое тяжко потерпевшее войско в Ольмюце, чтобы оттуда препроводить его в Вену, на Пресбург. С юга был призван на место этого главнокомандующего эрцгерцог Альбрехт. К 20 числу прусские войска стали на востоке до Пресбурга и на западе до Кремса вдоль Дуная, готовые вступить в битву. Самой столице Австрии, Вене, угрожала опасность, и Бисмарк на всякий случай заключил союз с даровитым вождем венгерской эмиграции - Клапкой. 22 июля во время сражения при Блуменау, которое должно было предать Пресбург во власть пруссакам, пришла весть о заключенном перемирии, и противники обоюдно, поневоле, прекратили неприязненные действия.

Быстро, один за другим, стали теперь следовать за этим перемирием мирные договоры. 26 июля 1866 года состоялся между Австрией и Пруссией в Никольсбурге предварительный, а 23 августа в Праге - окончательный мир. В августе, в Берлине, между отдельными германскими государствами и Пруссией; в октябре - между Австрией и Италией, в котором признана была Наполеоном его обратная уступка Венеции итальянскому правительству. Австрия вынуждена была уплатить Пруссии довольно умеренные военные издержки; порвала свою политическую связь с Германией; отказалась в пользу Пруссии от своих прав на Шлезвиг-Голштинию и признала за Германией ее новый государственный строй.

Смена строя в Германии

Мирными договорами германские государства принуждены были уплатить Пруссии не особенно большие военные издержки, а Бавария и великое герцогство Гессенское - сделать незначительные уступки в своих владениях. Из Шлезвиг-Голштинии, Нассау, Ганновера, курфюршества Гессенского, Гессен-Гомбурга и Франкфурта, с Пруссией во главе, было образовано объединенное государство под общим названием северогерманского союза, на основаниях прусской союзной реформы, к которой присоединилось, в северной своей части (к северу от Майна), и великое герцогство Гессенское. К югу от Майна остальные владения герцога Гессенского, Бавария, Баден и Вюртемберг - остались независимы и получили возможность составить отдельный союз, которому не было указано примкнуть к северогерманскому союзу. После шестимесячной отсрочки они остались в таможенном союзе и потому объединение их, в сущности, было еще крепче, тем более, что всему свету было известно, что в новом победоносном германском государстве теперь заключались тайные оборонительно-наступательные союзы между Баварией, Баденом и Вюртембергом, т. е. договоры, взаимно гарантировавшие соучастникам безопасность их владений от посторонних нападений, причем на случай войны Пруссии предоставлялась роль главнокомандующего над второстепенными государствами.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история