Боханов А.Н., Горинов М.М. История России с древнейших времен до конца XX века

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел III. Россия в XIX веке

Глава 24. Империя двуглавого орла на пороге XX века

§ 1. Смерть Александра III и воцарение Николая II.

Личность последнего императора

1894 год оказался переломным рубежом в истории России. Главным событием его стала смерть императора Александра III и воцарение последнего российского самодержца.

Однако произошла не только смена венценосца; постепенно стали обозначаться перемены в курсе государственной политики, во всем строе жизни государства и общества. В любой авторитарной системе личность верховного правителя играет огромное значение, вольно или невольно накладывая заметный отпечаток на различные стороны общественной и политической деятельности. Особенно велика эта роль при монархическом авторитаризме русского образца: единовластии, базировавшемся на харизматическом принципе.

Власть царя опиралась на Божественное соизволение; он венчался на царство и принимал присягу у алтаря. Монарх отвечал за свои дела не перед смертными, а перед Богом, что для православного христианина (последние монархи были глубоко верующими людьми) являлось абсолютной формой ответственности. Известный деятель правого толка князь В.П. Мещерский уже в XX в. писал, что «самодержавный русский царь ответственностью перед Богом и своею совестью несравненно более ограничен, чем президент Французской республики». Подобные представления о верховной власти, лежавшие в основе монархической государственности, возникли еще до воцарения Романовых. В имперский же период русской истории абсолютистская модель государственного устройства проявилась во всем блеске своих достоинств, несуразностей и недостатков. И последним коронованным носителем этой идеи, последним полноправным самодержцем был именно Александр III, преждевременно сошедший в могилу на пятидесятом году жизни.

Еще в январе 1894 г . стало известно, что царь тяжело заболел пневмонией и несколько дней находился в критическом состоянии. Хотя он вскоре излечился от простуды, но обострилась давняя почечная болезнь и на протяжении последующих месяцев его состояние то улучшалось, то ухудшалось, пока не наступили роковые дни октября. Уже с сентября, по совету врачей, монарх находился в Ливадии в Крыму, где несколько недель лучшие отечественные и европейские врачи боролись за жизнь царя. Его кончина 20 октября стала огромным потрясением для императорской фамилии, для всех русских монархистов, видевших в умершем сильного, властного и справедливого самодержца, сумевшего побороть смуту, растерянность и неопределенность последних лет царствования его отца — императора Александра II.

Ольга Константиновна, жена греческого короля Георга I и двоюродная сестра Александра III, находившаяся в Ливадии, в письме своему брату, президенту Российской Академии наук великому князю Константину Константиновичу, описала смерть императора и свое состояние: «Надо только удивляться, что сердце человеческое может вынести подобное волнение! Императрица убита горем; с каждым днем это горе становится тяжелее, потеря ощущается все больше, пустота ужасная! Конечно, один Господь может утешить, исцелив такую душевную боль. Перед ее скорбью как-то не решаешься говорить о своей, а ведь нет души в России, которая бы не ощущала глубокой скорби, это собственная боль каждого русского человека! Он умер как Он жил: просто и благочестиво; так умирают мои матросики,

простой русский народ... В 10 часов утра, когда Он причащался, Он повторял каждое слово молитв: «Верую Господи и исповедую» и «Вечери Твоей тайный» и крестился. Всем нам он протягивал руку и мы ее целовали... Никогда не забуду минут, когда Ники позвал меня под вечер посмотреть на выражение Его лица... Мы долго с Ники стояли на коленях и не могли оторваться, все смотрели на это чудное лицо».

Ольга Константиновна стояла вечером на коленях перед гробом усопшего монарха рядом с новым императором. Уже через полтора часа после смерти отца в маленькой ливадийской церкви Николаю II стали присягать лица императорской свиты и другие должностные чины. Началась эпоха последнего царствования, длившаяся более 22 лет. Николай, которого называли в семейном кругу «милый Ники» и любили за добрый нрав и хорошие манеры, превратился в самодержца Николая II, наделенного огромными властными функциями. Он стал правителем великой мировой державы и главой императорской фамилии, породнившейся почти со всеми монархическими домами Европы. Ему было всего 26 лет.

О последнем русском царе написано и сказано невероятно много. Если же приглядеться ко всем этим суждениям и умозаключениям, то нельзя не заметить две главные тенденции, два основных подхода, которые условно можно обозначить как уничижительно-критический и апологетический. В первом случае на Николая II Александровича возлагают главную ответственность за крушение монархии и России; его обвиняют в неумении владеть ситуацией, в неспособности понять нужды времени, потребности страны и осуществить необходимые преобразования для предотвращения нарастания напряженности. Согласно этим расхожим представлениям, в критический момент русской истории на престоле оказался недееспособный правитель, человек небольшого ума, слабой воли, рефлексирующий, подверженный реакционным влияниям.

Другая мировоззренческая тенденция прямо противоположна первой и оценивает последнего монарха в превосходных степенях, приписывая ему множество благих дел, чистоту помыслов и величие целей. Его жизнь — это крестный путь России, это — судьба истинного православного христианина, павшего жертвой злокозненных устремлений космополитических антирусских кругов, довершивших свое черное дело ритуальным убийством царской семьи в Екатеринбурге в 1918 г . Подобные взгляды до сих пор широко распространены в кругах русской монархической эмиграции, а русская зарубежная православная церковь еще в 1981 г . причислила царя и его близких к лику святых. Апологетический подход характерен в последние годы и для многих отечественных публикаций.

Кто прав? Где истина? В какой же цветовой гамме, в темной или светлой, создавать облик последнего царя, какими красками рисовать портрет того времени России? Однозначно на эти вопросы вряд ли кто-либо рискнет сейчас отвечать. Одномерные подходы, схематизм и догматизм, так долго определявшие ракурс видения прошлого, не могут адекватно отразить то последнее время монархической России и людей его. Все, что было написано о последнем русском царе, почти всегда ангажировано политическими интересами, идеологическими и политическими пристрастиями авторов. Тема эта до настоящего времени еще не освобождена от предубеждений прошлого, от клише и ярлыков длительной социально-идеологической конфронтации. И неудивительно, что до сих пор не написано ни одной сколько-нибудь полной исторической биографии Николая II, а имеющиеся в распоряжении сочинения откровенно необъективны.

Николай II принял монарший скипетр на переломе эпох; ему пришлось стоять у руля огромной державы в сложное и бурное время, когда подвергались переосмыслению и отбрасывались многие традиционные исторические ценности, когда все громче и громче звучали голоса о необходимости преобразования России по меркам западных стран. Молодой император, выросший и воспитанный в простой

атмосфере патриархальной русской семьи, в первые годы своего правления никаких новаций не признавал, намереваясь «твердо и неколебимо» стоять на страже тех принципов власти, тех устоев и основ, которые так твердо и последовательно отстаивал Александр III.

Для Николая II смерть отца была глубоким потрясением. 20 октября 1894 г . он занес в дневник: «Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого дорогого горячо любимого Папа. Голова кругом идет, верить не хочется — кажется до того неправдоподобной ужасная действительность». Любящий и послушный сын переживал не только от потери близкого человека. Его мучили страхи и опасения, связанные с новой для него общественной ролью, с той невероятной ответственностью, которая была возложена судьбой на его плечи. Он не имел фактически никакого административного опыта, мало касаясь дел государственного управления. Но он был истинным сыном своего отца и для него Самодержавие было символом веры, тем догматом, который не мог подлежать не только пересмотру, но и обсуждению. Он прекрасно знал русскую историю, дела своих предков, а любимыми и особо почитаемыми среди них были царь Алексей Михайлович и отец, император Александр III.

С первых дней воцарения на имя Николая II шел огромный поток писем и телеграмм с выражением верноподдан-нейших чувств, в некоторых из них содержались намеки на желательность привлечения представителей общественных кругов к принятию политических решений. Особенно отчетливо это прозвучало в адресе тверского земства, давно являвшегося лидером либеральных устремлений среди органов местного самоуправления. Через три месяца после восшествия на трон новый император решил положить конец этим поползновениям. 17 января 1895 г ., принимая в Зимнем дворце представителей от земства и городов, Николай II сказал: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный Родитель».

Император сказал то, что думал, во что искренне верил и в чем не сомневался. Эта речь произвела сильное впечатление в России. Одни приветствовали «твердое слово государя», другие же, и таких было немало, выражали неудовольствие и даже возмущение. Конечно, высказать открыто свое несогласие было невозможно, условия общественной жизни были таковы, что не было никакой возможности критиковать публично действия власти, и тем более высшей. Но зато в узком кругу, в частных беседах можно было себе позволить говорить начистоту. И говорили. И критиковали. И негодовали. Гостиные барских особняков, столичные аристократические салоны, отдельные залы фешенебельных ресторанов и дорогих трактиров стали аренами бурных дискуссий. Здесь формировалось то, что издавна в России считалось «общественным мнением». Оно складывалось не в пользу нового монарха, и к началу XX в. критическое отношение к самодержавию и к самодержцу стало признаком хорошего тона в кругах так называемого «образованного общества», где пользовались популярностью либеральные идеи.

Прослыть «прогрессивным» было довольно легко: надо было лишь постоянно выступать против «деспотизма», «произвола» и осмеивать и критиковать все начинания государственной власти. При этом многие из этих «законодателей свободомыслия» состояли на государственной службе, давали присягу верности власти, получали жалованье от этой самой «реакционной силы», но вне времени своих служебных занятий, на отдыхе в имении или на модном европейском курорте, в кругу единомышленников, друзей и родственников не стеснялись в выражениях, осуждая режим. Это салонно-банкетное свободомыслие привело в годы революции

1905 г . к созданию крупнейшего партийного объединения либералов: конституционно-демократической партии («кадеты»), включавшей видных и образованных представителей «русских европейцев». Ратуя за тотальное преобразование страны, они до самого крушения России так и не сумели понять, что западные рецепты общественного устройства были мало пригодны для буквального репродуцирования в России.

Николай II всю свою жизнь был противником либеральных представлений и всегда считал, что никакого настоящего общественного мнения в России (в отличие от Западной Европы) нет, а есть лишь салонное краснобайство и либеральная маниловщина. И даже тогда, когда под воздействием трагических обстоятельств осени 1905 г . царь согласился на крупные преобразования в системе государственного устройства, в душе он остался верен традиционным представлениям.

Став наследником престола в неполные тринадцать лет, Николай Александрович всегда помнил о своем происхождении и предназначении, но долго серьезно не задумывался над реальностью воцарения. Он и представить не мог, что отец, еще совсем не старый человек, так быстро отойдет в мир иной. Когда же случилось неожиданное для него трагическое событие, то он далеко не сразу осознал свою новую роль и, главное, — новые права и обязанности. Молодой император не сомневался в одном: правила по управлению Россией не существует, поэтому этой огромной державой, обнимавшей шестую часть земной суши, протянувшейся от берегов реки Вислы на западе до Алеутских островов на востоке и включавшей сотни племен и народов, можно править, лишь опираясь на волю Всевышнего, на чувства русского человека и на государственные традиции. Но эти представления, подобные приемы государственного управления все меньше и меньше годились для нового времени.

В конце XIX — начале XX в. Россия часто походила на огромный корабль, плывущий не по воле стоявшей у штурвала команды, а в соответствии со случайными и непредсказуемыми течениями, определявшими и менявшими курс. Был потерян ориентир в будущем, исторические цели, и в результате — мощная иерархическая машина работала часто на холостом ходу. Уже к концу прошлого века отчетливо проступили признаки того, что принято называть кризисом власти. Особенности же личности монарха могли усугубить или смягчить подобное положение, но не инициировали его. Этот принципиальный момент необходимо учитывать при анализе той достаточно тупиковой общественно-политической ситуации, в которой была историческая власть, когда Николай Романов вступил на престол.

Новое в стране причудливо переплеталось со старым, которое лишь с большим трудом сдавало свои позиции. Амбиции, традиции, привычки и привилегии одних вызывали неудовольствие и возмущение других. Российская империя и к началу XX века продолжала сохранять черты огромной дворянской вотчины, где представители первого, или «благородного», сословия и особенно высшей, аристократической, его части находились, по сравнению со всеми остальными подданными, в преимущественном положении, охраняемом и за-щнщаемом всей силой государственной системы. Человеком этой среды, впитавшим в себя ее многие обычаи и предрассудки, и был император Николай II.

За весь период правления последнего царя только первые несколько лет можно назвать относительно спокойными, хотя и в это время происходили трагически-зловещие события, например, Ходынская катастрофа, когда в результате образовавшейся давки на коронационных торжествах в Москве в 1896 г . погибли сотни людей. Большая же часть царствования — постоянные потрясения, смуты, войны. По различным причинам, но недовольство охватывало все новые и новые

круги общества, и в конце империи к числу недовольных относилось едва ли не все политически сознательное население страны. Убеждение в том, что Россией управляют «не так» стало всеобщим, а утверждения о том, что «хуже быть не может» и «так больше жить нельзя», сделались расхожими. Многие желали политических перемен.

Николай II с первого дня воцарения искренне желал блага стране, «своей России», любовь к которой он пронес с детских лет и до последнего часа своей жизни. Воспитанный в духе безусловного уважения и поклонения прошлому России и тем государственно-мировоззренческим принципам, на которых она зижделась, последний монарх был убежден, что императорская власть есть благо для страны, а историческое предназначение монарха состоит в том, чтобы, опираясь на свою волю и чувство, править в согласии с волей Божией для благополучия своих подданных. В одном из писем П.А. Столыпину в 1907 г . он заметил: «Я имею всегда одну цель перед собой: благо родины; перед этим меркнут в моих глазах мелочные чувства отдельных личностей».

Николай II был фактически заложником унаследованных им структуры и принципов власти, отход от которых он воспринимал как предательство интересов России, как надругательство над священными основами, завещанными предками. Ему были чужды амбиции правителя, а властолюбием он никогда не отличался. Но ему не было и не могло быть безразлично будущее страны, о чем так много всегда говорили и писали. За судьбу империи он нес ответственность перед Богом и перед любимым больше всего на свете сыном Алексеем.

Николай II был примерный муж и отец, а свой брак всегда расценивал как великое счастье. В обстановке глубокого траура, вскоре после похорон Александра III, 14 ноября 1894 г . он соединил у алтаря свою жизнь с жизнью гессенской принцессы Алисы, принявшей православие и при миропомазании получившей имя Александры Федоровны. Алиса-Александра приходилась внучкой английской королеве Виктории и была дочерью владетельного гессенского герцога Людвига IV и его жены, английской принцессы Алисы. Она родилась в столице герцогства, в городке Дармштадте в 1872 г . Русский принц и англо-германская принцесса полюбили друг друга еще задолго до свадьбы. Этот союз двух любящих сердец принес четырех дочерей: Ольгу (1895), Татьяну (1897), Марию (1899), Анастасию (1901). Почти через десять лет, 30 июля 1904 г ., на свет появился долгожданный сын и наследник престола Алексей, последний русский цесаревич.

Стиль правления и общения Николая II во многом не соответствовали распространенным в народе представлениям о строгом верховном правителе. Да и во внешности его было мало имперского величия, способного вызвать раболепный трепет. Картину «несерьезности» монарха дополняли его манеры. Царь слушал всех всегда довольно внимательно, peдко кому возражал даже в тех случаях, когда приходилось общаться с несимпатичными ему людьми. За всю свою жизнь государственного деятеля он не позволил себе ни разу сорваться, никогда не повышал голос на собеседника. Воспитанную с детства сдержанность и природную незлобивость многие окружавшие его люди, сформировавшиеся в атмосфере чинопочитания и сословно-иерархического хамства, воспринимали как безволие и слабохарактерность. Были и другие мнения. Так, впавший в немилость известный сановник С.Ю. Витте в 1911 г . заметил, что «отличительные черты Николая II заключаются в том, что он человек очень добрый и чрезвычайно воспитанный. Я могу сказать, что я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император».

Последний монарх был аккуратным, даже педантичным человеком и свои обязанности выполнял всегда тщательно и с большой пунктуальностью. Даже в самые тяжелые минуты жизни он не позволял себе расслабиться и жил в

соответствии с установленным для правителя распорядком дня, очень редко его меняя. Личное недомогание, серьезная болезнь члена семьи, какое-либо другое неприятное событие лишь в исключительном случае могли заставить Николая II отменить прием министра, отложить ознакомление с очередными деловыми бумагами или отказать в назначенной аудиенции.

В повседневной жизни, в своих привычках и наклонностях царь был простым и бесхитростным. Неприхотливость в одежде и еде его всегда отличали, как и почти полное безразличие к роскоши и комфорту. Старался жить всегда по определенному распорядку: ложился спать и вставал в одно и то же время и практически ежедневно совершал продолжительные пешие прогулки, преодолевая многокилометровые расстояния. В молодости любил плавать на байдарке, затем увлекся теннисом и бильярдом. Всю жизнь любил охоту, которую считал настоящим мужским делом. Хотя он курил и не отказывался выпить рюмку-другую вина или водки, но до конца своих дней отличался физической крепостью и лишь один раз серьезно болел: брюшным тифом в конце 1900 г . Юношей Николай Александрович много и напряженно занимался, и с семилетнего возраста почти каждый день бывали занятия или самоподготовка по различным предметам. Это был усердный ученик, что отмечали все учителя, и хотя «звезд с неба не хватал», имел хорошие знания в различных областях. Прекрасно владел немецким, французским и английским языками, писал очень грамотно по-русски. В молодости неплохо играл на фортепиано, рисовал, обучался игре на скрипке.

Во многих своих проявлениях авторитарная самодержавная система замыкалась на высшей власти; всякое сколько-нибудь значительное решение почти на любом уровне требовало ее одобрения. От различных должностных лиц, общественных и частных организаций на имя царя шел огромный поток докладов, памятных записок, прошений, ходатайств и другой корреспонденции по самым различным вопросам. Вся эта лавина оседала в Императорской канцелярии и различных других управлениях. Определенная часть попадала к императору, который все это читаЛ очень внимательно, и это занятие почти ежедневно отнимало по несколько часов.

Практически каждый день на приеме бывали министры, крупные военные чины, родственники, занимавшие различные должности в госаппарате, русские и иностранные дипломаты и многие другие. И почти каждый ставил какой-нибудь вопрос, который часто требовал незамедлительного разрешения. Во многих случаях именно императору приходилось формулировать решения в широком диапазоне проблем: от поиска места под строительство царскосельской оранжереи до формы и времени объявления войны. Уклониться от своего предназначения было нельзя, но знаний не всегда хватало и, чтобы избежать болезненных ошибок, требовался совет. В большинстве случаев принимался в расчет лишь тот, который отвечал собственным представлениям. Много времени отнимали смотры и парады войск, участие в торжественных церемониях.

Как глава государства, имевший огромные полномочия, Николай II обязан был стоять на страже порядка в империи. Консерватизм же политических воззрений отнюдь не означал, что монарх раз и навсегда был противником всяческих новаций и преобразований; если убеждался, что та или иная мера будет способствовать укреплению государства, росту его престижа, то почти всегда ее поддерживал. Он не мог не видеть, что улучшения нужны в различных областях жизни, но в то же время до конца был уверен, что важнейший и основополагающий принцип — самодержавие — является непременным для существования российского государства.

Достаточно точное суждение о Николае II принадлежит известному английскому политическому деятелю У. Черчиллю, заметившему: «Он не был ни великим полководцем, ни великим монархом. Он был только верным, простым человеком

средних способностей, доброжелательного характера, опиравшимся в своей жизни на веру в Бога». Вера в Бога, искренняя и глубокая, очень многое объясняет в жизни этого человека и государственного деятеля. В 1894 г ., еще цесаревичем, он писал матери: «Во всем волен Бог один. Он делает все для нашего блага и нужно с молитвой покориться Его святой воле! Это верно, но иногда чрезвычайно тяжело!» Вера давала надежную опору в окружающем мире, помогала мужественно и достойно переносить любые испытания, неприятности, трагедии. Но эта же великая вера делала монарха нередко больше созерцателем, чем активным фигурантом политического действия. Среди цинизма, безверия, нигилизма, конформизма, социальной демагогии и непримиримости, характеризовавших русскую политическую сцену в конце XIX — начале XX в., верующий в Бога, почитающий традицию, милосердный и доброжелательный политик не мог не проиграть свою историческую партию. И он ее проиграл.

Любой разговор о последнем даре неизбежно поднимает вопрос о месте его в историческом контексте, об исторической оценке этой личности. Невозможно отбросить очевидное и дистанцировать Николая II от провалов во внешней и внутренней политике страны, от конечного крушения государства и всего миропорядка. Но несправедливо и выпячивать его вину, придавая ей некое абсолютное значение. Царь пытался сохранить самодержавие, т. е. то, что было обречено временем, но что являлось стержнем государственности, основой исторической России. Самодержавие существовало века и способствовало организации и укреплению государства. Однако такая форма управления отвечала историческим задачам тогда, когда общество было достаточно простым, а поступательное развитие можно было обеспечивать указаниями и директивами из единого центра. Когда же общественная структура усложнилась, когда стало складываться гражданское общество и возникла внутренняя потребность перехода от авторитарных методов управления к демократическим, к развитию полицентризма и самодеятельности во всех сферах жизни, к передаче власти и ответственности новым, свободно возникающим структурам, то стало выясняться, что этот традиционный для многих европейских стран путь в силу различных причин не может быть калькирован в России, стране, где ослабление строгой административной иерархии власти неизбежно пробуждало центробежные силы, способные разрушить все здание государства.

Николай II это понимал и пытался сохранить самодержавие не в силу приверженности каким-то пресловутым «классовым интересам» (о чем написано невероятно много), а исходя из глубокого убеждения, что такая форма организации является наилучшей для империи, волею исторических обстоятельств соединившей часто несоединимое: где окраины и метрополия развивались в рамках единой территории, где новейшие достижения цивилизации и культуры были вписаны в невежество и отсталость, где роскошь и изысканность чередовались с нищетой и дикостью.

Самодержавие и Россия, по его мнению, были вещи неразрывные. В опросном листе Общероссийской переписи населения на вопрос о роде занятий он написал: «Хозяин Земли Русской». Этому мировоззренческому принципу поклонялся всю жизнь и никакие политические бури не могли поколебать его. Николай II целиком разделял точку зрения известного консерватора князя В.П. Мещерского, в 1914 г . писавшего: «Как в себе ни зажигай конституционализм, ему в России мешает сама Россия, ибо с первым днем конституции начнется конец единодержавия, а конец самодержавия есть конец России». Эти, как тогда казалось многим, совершенно абсурдные пророчества всего через несколько лет полностью сбылись.

Анализируя трагическое минувшее, выдающийся мыслитель Семен Франк писал: «Подлинным фундаментом русской государственности был не общественно-

сословный строй и не господствовавшая бытовая культура, а была ее политическая форма — монархия. Замечательной, в сущности, общеизвестной, но во всем своем значении не оцененной особенностью русского общественно-государственного строя было то, что в народном сознании и народной вере была непосредственно укреплена только сама верховная власть — власть царя; все же остальное — сословные отношения, местное самоуправление, суд, администрация, крупная промышленность, банки, вся утонченная культура образованных классов, литература и искусство, университеты, консерватории, академии, все это в том или ином отношении держалось лишь косвенно, силой царской власти, и не имело непосредственных корней в народном сознании. Глубоко в недрах исторической почвы, в последних религиозных глубинах народной души было укреплено корнями — казалось, незыблемо — могучее древо монархии; все остальное, что было в России, — вся правовая, общественная, бытовая и духовная культура произрастала из ее ствола и держалась только им... Неудивительно, что с крушением монархии рухнуло сразу и все остальное — вся русская общественность и культура — ибо мужицкой России она была непонятна, чужда и — по его сознанию — не нужна».

Эта констатация представляется исторически достоверной. Но чтобы понять, почему же все-таки засохло «могучее древо монархии», необходимо принимать в расчет массу событий и явлений, составивших портрет истории России периода роковых канунов. В этом сцеплении роковых обстоятельств русский монарх оказался обреченным. И в конечном итоге поражение Николая II, за которое он принес немыслимую искупительную жертву, оказалось поражением всех и вся. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история