Боффа Дж. История Советского Союза

ОГЛАВЛЕНИЕ

Книга третья. ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ И КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

Кризис заготовок зерна, 296 — Бухаринские концепции, 299 — Самокритика, 302 — Борьба внутри аппарата, 304 — Сталинская фракция, 307 — Изгнание Троцкого. Поражение правых, 309.

I . БИТВА БУХАРИНА

XV съезд ВКП(б) состоялся в декабре 1927 г . и проходил в напря женной атмосфере, вызванной внутренними трудностями и тревожным международным положением. Будучи поглощен фракционной борь бой, съезд все же указал на некоторые принципиальные направления развития экономики. Они были сформулированы таким образом, что, как обнаружилось вскоре, могли толковаться прямо противоположно. Поэтому позже высказывалось предположение, что речь шла о компромиссе между различными течениями, уже появившимися в самом боль шинстве после того, как оно изгнало из партии оппозиционеров 1 . Это просто догадка, ибо на съезде победители выступали сплоченным фронтом. Правда, разногласия выявились скоро.

В руководящих кругах партии к этому времени утвердилась не толь ко идея об индустриализации, но и мысль о необходимости высокого «темпа» ее проведения, такого, который позволил бы СССР «догнать и перегнать» наиболее развитые капиталистические страны. Этому содействовали старое большевистское понимание отсталости России, ус пехи в восстановлении хозяйства в предыдущие годы, наконец, крити ка и напоминания оппозиции. Было завершено строительство ГЭС на р. Волхов, предусмотренное планом ГОЭЛРО, и начаты две стройки, которым суждено остаться в анналах советского экономического раз вития. Одна — Днепрострой: сооружение плотины и самой крупной в ту пору европейской ГЭС на Днепре близ Запорожья; другая — Турк сиб: новая железная дорога, напрямую связывающая Транссибирскую магистраль (на широте Новосибирска) со Средней Азией. Тракторный завод строился в Сталинграде. Проектировались также другие крупные промышленные объекты. Спорили о территориальном размещении: разные республики приводили доводы в пользу строительства их в своих пределах. XV съезд сформулировал также директивы по состав лению пятилетнего плана развития, но никто не предполагал тогда, что это может привести к внезапной ломке всех сложившихся соотно шений между разными отраслями народного хозяйства.

О деревне на съезде было сказано новое слово — коллективиза ция 2 . Впрочем, оно было не совсем новым. Понятие, вложенное в не го, содержалось в партийной программе, принятой в 1919 г . Многое изменилось с той поры, и идея коллективизации сохранялась скорее как некая историческая цель, а не прямая актуальная задача. Компро мисс в форме нэпа был заключен в первую очередь с крестьянином- единоличником. Поэтому новой была довольно категорическая поста новка вопроса, данная в докладе Сталина. Отметив явную тенденцию к более медленным темпам развития в сельском хозяйстве по сравнению с промышленностью, он заявил, что нет иного решения проблемы, кро-

295

ме «перехода мелких и распыленных крестьянских хозяйств в крупные и объединенные хозяйства на основе общественной обработки земли», «перехода на коллективную обработку земли на базе новой, высшей техники» 3 . Молотов затем развил эту мысль в специальном докладе о работе в деревне. Однако и тот и другой сделали к своим предложениям такое множество оговорок о необходимости осторожности и постепен ности процесса, о многообразии его форм, о терпеливой работе по убеждению крестьянина на основе его собственных интересов, что в це лом их доклады отнюдь не ставили под вопрос общую линию нэпа 4 . В заключительной резолюции говорилось о «решительном наступлении на кулака» 5 , но сам Сталин предупредил, что репрессивные меры в этом случае были бы ошибкой.

Кризис заготовок зерна

Между тем надвигался новый кризис. На XV съезде о нем почти не говорилось. Урожай зерновых если и не уменьшился по сравнению с прошлогодним, то, во всяком случае, и не увеличился 6 . Потребление же выросло, особенно с началом индустриализации. Государственные заготовки зерна осуществлялись с трудом: начавшись более или менее нормально летом, они резко сократились осенью. К концу года государ ство недобрало более 2 млн. т (128 млн. пудов). Поскольку запасы были минимальными, это означало, что и города с их возросшим населением, и армия рискуют остаться без хлеба, особенно к весне, ког да распутица на несколько недель прервет нормальное сообщение. Не достаток хлеба ощущался также в других аграрных регионах — потре бителях зерновых, таких как Средняя Азия . Экспортные поставки зерна, запланированные за приобретенные машины и оборудование, оказались под угрозой. Все экономические проекты могли сорваться.

Кризис объяснялся многими причинами. Серьезные ошибки были допущены в политике цен, которая стимулировала развитие техничес ких культур и животноводства за счет посевов зерновых. Делу вредила конкуренция разных учреждений, занимавшихся государственными хлебозаготовками. Страх перед войной побуждал крестьянина, на сколько это было возможно, придерживать зерно. Едва наметилась его нехватка — в игру сразу включились мелкие спекулянты: они вздули цены. Политические руководители и партийные организации, погло щенные внутрипартийной борьбой и захваченные врасплох непредви денной угрозой, напротив, проявили известную беспечность.

Решение лихорадочно изыскивалось в начале 1928 г . Оно было ти пичным для новой политической организации, сложившейся под руко водством Сталина, и в то же время роковым по своим последствиям. Впервые оперативное руководство взял в свои руки сам Сталин. Проб лемой занялся не съезд, хотя он проходил в декабре. Ее не обсуждал и Центральный Комитет, выбранный этим съездом. Действовать начал Секретариат (правда, как предполагается, на основании инструкций, полученных от Политбюро): он давал руководящие указания партий-

296

ным комитетам. В первых числах января указания приобре ли императивно-угрожающий тон: зерно требовалось достать «во что бы то ни стало», и партийные руководители на разных уровнях лично отвечали за это 8 . Высшие руководящие деятели направлялись в главные хлебопроизводящие области, чтобы возглавить операцию на месте; Сталин выехал в Сибирь. На заготовки в деревню было мобилизовано 30 тыс. коммунистов из числа работников аппарата (4 тыс. из обкомов и 26 тыс. из райкомов) 9 . Сталин вернулся к языку военного коммунизма и заговорил о «заготовительном фронте» 10 . Основной причиной кри зиса был назван кулак и его спекуляция зерном с целью повышения цен. Этот анализ перекликался с доводами, выдвигавшимися на протяжении двух лет оппозицией. К кулакам, не сдававшим зерно, должна была применяться та статья Уголовного кодекса, которой предусматривалось привлечение к суду с конфискацией имущества как спекулянтов; четверть конфискованного зерна должна была переда ваться крестьянам-беднякам. Судей и партийных работников, не выполняющих эти меры, следовало снимать с работы.

Большая часть зерна, как признал несколько месяцев спустя сам Сталин, находилась, однако, не у кулаков, а у трудно отличимой от них массы середняков' 1 . Если требовалось получить зерно любой ценой, а именно это и требовалось, значит, его необходимо изъять и у середня ков, ибо они тоже отказывались сдавать зерно по государственным це нам: на рынке можно было выручить за него куда больше. Тут уже мало было Уголовного кодекса. Нашли другие способы вроде принудитель ной сдачи зерна в счет займа, самообложения деревень, досрочного взимания налога. Каковы бы ни были их конкретные формы, они неизменно сводились к жесткому нажиму на крестьянина, располагающего зерном 12 . Для стимулирования его материальной заинтересованности на село направлялся большой поток промышленных товаров, отнятых у городов, но их все же не хватало.

Печать освещала «битву за хлеб», каждые пять дней публикуя свод ку о ходе хлебозаготовок. Ныне даже советский историк признает, что применявшиеся методы были заимствованы из опыта 1918 г ., комбедов и хлебных реквизиций 13 . В апреле и Пленум ЦК признал, что в ход бы ли пущены методы той поры: повальные обыски и конфискации, запре щение торговать на рынке, заградительные посты на дорогах, насильст венный «товарообмен» — одним словом, нечто напоминавшее прод разверстку времен гражданской войны. Подобные приемы были тогда осуждены Москвой как прискорбное и недопустимое искажение дан ных указаний местными органами власти 14 . К этому времени худшее, казалось, миновало: за период с января по март с помощью жестких сталинских мер, названных «исключительными», было собрано доста точно зерна, чтобы покрыть недостачу по сравнению с прошлым годом. Эпизод, следовательно, можно было считать завершенным.

Но так только казалось. Весной обстановка снова стала угрожа ющей. Ко всему прочему добавились неблагоприятные погодные ус ловия, из-за которых погибли озимые на обширных площадях

297

хлебного юга (Украина и Северный Кавказ). Требовалось зерно для пересева. В поисках выхода партия опять прибегла к чрезвычайным мерам. Последствия были еще более тяжелыми. Сам Сталин признал, что теперь речь шла о том, чтобы вырвать у крестьян их «страховые запасы» . В атмосфере напряженности, слухов о готовящейся войне, о конце нэпа, о кризисе Советов вновь начались обыски и обход дво ров. Официальные обращения и документы неизменно призывали бо роться с кулаком или вообще с «зажиточными слоями» деревни, од нако определялись эти социальные категории весьма расплывчато 16 . Все созданное в предыдущий период на селе в области советской за конности опрокидывалось под такими ударами.

Упорнее стало сопротивление крестьянства. Напряженность приобретала политический характер и нарастала весь год, по мере того как возвращение к нормальным условиям становилось проблема тичным. Участились так называемые «террористические акты», то есть нападения на партийных активистов и работников Советов и убийства их. На Северном Кавказе, в Сибири, Средней Азии отмечались случаи бунтов целых деревень, манифестаций, поджогов, ожив ления партизанской борьбы (или «политического бандитизма», по терминологии советских историков)' 7 . Проявления недовольства имели место в армии, волнения произошли в некоторых промышлен ных областях Центральной России 18 . Весенние заготовки дали не много, и государственные запасы в 1928 г . были меньше, чем в 1927 г . В городах у булочных выстраивались длинные очереди. В начале ле та карточная система была введена на Урале.

Разумеется, и кулаки, и нэпманы или спекулянты, против кото рых Сталин призывал развернуть решительное наступление, отнюдь не были вымышленными фигурами. Они физически олицетворяли ту долю мелкого частного капитализма, который сохранился в советской экономике. Закрытие рынков, произведенное вопреки закону распоря жением органов власти, влекло за собой возрождение «чер ного рынка». Положение усугублялось стремительно растущим разры вом между ценами, установленными государством или подконтроль ными ему, и ценами «свободного» рынка, на которые его контроль не распространялся 19 . Кризис заготовок зерна и чрезвычайные меры при водили в расстройство рынок, служивший основой нэпа. Их последст вия, однако, на этом не кончались. Кулак был не только социальным слоем, но и политической фигурой. Неоднократно пытались тогда опре делить его классовый облик. Но в публицистике той поры — да и позже в статьях советских авторов — к кулакам относили всех тех, кто в деревне продолжал оставаться активно враждебным к но вой власти, в том числе нередко людей, которые до 1921—1922 гг. по тем или иным причинам сражались по эту сторону баррикады. Чрезвычайные меры были для кулака благодатной почвой для агитации; ее влияние сказывалось не только на массе середняков, но и части беднейшего крестьянства 20 . Принимая политический характер, кризис начинал с этого момента охватывать и партию, ее верхушку.

298

Бухаринские концепции

После XV съезда членами Политбюро были избраны девять человек — Бухарин, Ворошилов, Калинин, Куйбышев, Молотов, Рыков, Рудзутак, Сталин, Томский и еще восемь — кандидатами в члены Политбюро: Петровский, Угланов, Андреев, Киров, Микоян, Каганович, Чубарь, Косиор. Насколько можно судить, ни один из этих руко водителей в начале 1928 г . перед внезапной и поздно осознанной опасностью остаться без хлеба не выступал против чрезвычайных мер. Но едва обрисовались масштаб и последствия этих мер, как проя вились две совершенно различные линии.

В первой половине года Сталин, руководя новым сражением и навязывая партии свои директивы, все настойчивее и категоричнее акцентировал новую идею, высказанную на XV съезде: выход из кризиса — в переходе от мелкого, частного хозяйства к крупному, кол лективному. Значит, нужно ускоренно создавать колхозы и совхозы в широких масштабах. Эта тема стала лейтмотивом всех его выступлений. Нет оснований утверждать, будто у Сталина уже тогда было четкое представление о том, как будет осуществляться коллективизация. Вместе с тем ясно, что, став ревностным поборником высоких темпов индустриализации, он уже поставил все на эту карту и не считался с таким препятствием, как медленная эволюция отсталой деревни. Ут верждают, что в эти месяцы он, резко сменив курс, взял на вооруже ние тезисы только что разгромленных троцкистов. Отчасти такое утвер ждение, бесспорно, соответствует истине: в дебатах, вызванных его новыми предложениями, он, оправдывая борьбу с кулаком, защищая ускоренную индустриализацию и обосновывая необходимость наложе ния «дани» на крестьянство 21 , использовал доводы, целиком заимст вованные у тех, кто несколько месяцев назад был его противником. В его программных выступлениях было в то время нечто новое; этим «нечто» как раз и была коллективизация 22 .

Опасения по поводу методов хлебозаготовок и новых сталинских установок высказывались в партии на очень раннем этапе. Они встре чали сопротивление со стороны низовых организаций, особенно сла бых сельских партячеек, которым нужно было преодолеть немало трудностей, чтобы укорениться в деревне. В верхах дискуссия развернулась не столько по вопросу о «чрезвычайных мерах» как таковых, сколько о принципиальном направлении экономической по литики.

Уже в конце января глава могущественной московской пар тийной организации Угланов высказался против исключительно крупных вложений в тяжелую промышленность и чрезмерных надежд на колхозы, которые, по его мнению, годились как решение для более отдаленного будущего 23 . В свою очередь в марте Рыков вступил в конфликт с большинством Политбюро: он предлагал сократить капи таловложения в металлургию и машиностроение. На Пленуме ЦК в апреле впервые открыто выявились противостоящие направления.

299

К Угланову и Рыкову присоединились Бухарин и Томский, глава профсоюзов. Они выражали тревогу по поводу ухудшения полити ческой обстановки в деревне, где недовольство, по их словам, нарастало и было направлено против советской власти в целом, союз с се редняком оказывался под угрозой и снова, как в 1920 г ., намечалось сокращение посевных площадей 24 . Заключительная резолюция, осуж давшая эксцессы, приписанные периферийным организациям, прозву чала как компромисс.

Однако когда применение чрезвычайных мер возобновилось, про тиворечия в Политбюро обострились. На этот раз критиков воз главил Бухарин. В мае и июне он направил две записки своим коллегам по руководству. Он нападал на сталинскую концепцию коллективизации, ибо коллективизацию, утверждал он, можно прово дить лишь на основе агротехнического прогресса, который для СССР еще в будущем. «Если все спасение в колхозах, то где взять деньги на машинизацию? — писал он. — И правильно ли вооб ще, что колхозы у нас должны расти на нищете и дроблении?» «Никакая коллективизация, — добавлял он в другой записке, — не возможна без известного накопления в сельском хозяйстве, ибо ма шины нельзя получить даром, а из тысячи сох нельзя сложить ни одного трактора». В конце июня Бухарин изложил свои тезисы в Политбюро: единоличные крестьяне еще долгое время останутся решающей силой в деревне; необходимо спасти союз с ними, оказавшийся под серьезной угрозой; значит, больше никаких чрезвычайных мер и сохранение методов нэпа 25 .

Среди крупнейших советских руководителей Николай Иванович Бухарин был самым молодым, одним из самых образованных и, несомненно, самым обаятельным. В 1928 г . ему исполнилось 40 лет. Он был интеллигентом по духовной направленности, по широте инте ресов, наконец, его творческая деятельность — а он занимался публицистикой — подтверждала это. Простота в обращении и сердеч ность характера сделали его любимцем партии - - так назвал Бухарина Ленин в своем «завещании». Его деятельность развернулась на поприще печати; здесь он опирался на целую когорту блестящих последователей — Астрова, Слепкова, Цейтлина, Марецкого. Автори тетом Бухарин пользовался прежде всего благодаря своей деятель ности в области культуры, а также как теоретик. Это подтверждают и его работы, и отзывы на них Ленина, и избрание в Академию наук. Пожалуй, ни один из большевистских руководителей не спорил столько с Лениным до и после революции, сколько Бухарин, но при всем упорстве в спорах он неизменно был предан Ленину, пользуясь с его стороны чем-то вроде отеческого внимания. Крупнейший ли дер крайне левого крыла большевиков в 1918 г . и поборник военного коммунизма, Бухарин мучительнее других переживал кризис и пово рот 1921 г . Еще более глубокий след в его сознании оставила тесная связь с Лениным в последний период его жизни 26 . С этого момента Бухарин стал — пускай в нем и было нечто схоласти-

300

чное, по утверждению Ленина, - - выразителем последних ленинских идей.

Во имя верности им он после недолгих колебаний с головой ушел в борьбу с Троцким и поддержал (хотя, как он сказал, «дрожа от головы до пят» 27 ) всю ту безжалостную резкость, малощепетиль ные методы и полемические преувеличения, которые эту борьбу со провождали. Он выступал поэтому как активный союзник Сталина, сохраняя, правда, в этом союзе идейную самостоятельность. Поддержал он и лозунг о «социализме в одной стране». Бухарин не был его автором, как порою утверждалось 28 , но снабдил его более тонки ми, чем у Сталина, аргументами. Идя по стопам Ленина, он больше, чем кто-либо иной, развивал идею о стыковке революций на импери алистическом и пролетарском Западе с революциями на угнетенном и крестьянском Востоке: именно он первым прибег к образу промыш ленного Запада как «всемирного города» и бескрайнего отсталого Востока как «всемирной деревни» 29 . В дебатах середины 20-х гг. он упорно отстаивал союз с крестьянством как основу всей стратегии построения социализма. К этому сводились его разногласия с Пре ображенским; в этом состояло для него международное значение русского опыта, ибо в России, как и на земном шаре в целом, городские рабочие представляли собой ничтожное меньшинство по сравнению с массами крестьянства. К социализму поэтому следовало идти через медленный прогресс этих масс: экономический, социаль ный, политический — другого верного пути не было. Придя к власти в результате неизбежной гражданской войны, сами большевики, по его мнению, превратились в партию мирного экономического строительства, партию «социального мира» 30 .

Эти программные взгляды заставляли Бухарина бурно реагиро вать на продление чрезвычайных мер в деревне, на перспективу разрыва с крестьянством, в чем он, подобно Ленину, видел смер тельную опасность для советской власти, наконец, на новые концеп ции Сталина. К сожалению, документы, где он излагал в то время свои альтернативные предложения, еще не стали достоянием глас ности; а в статьях, с помощью которых он пытался распростра нить свои идеи, они не раскрывались достаточно ясно, так как сами статьи носили лишь отчасти полемический характер. Но даже и при некоторых неясных положениях его концепция обрисовы вается достаточно полно на основании того, что известно. Бухарин не игнорировал новых проблем, обусловленных индустриализацией, с которой он согласился, но он утверждал, что их решение не должно вызывать «существенного изменения экономической политики», про водившейся после 1921 г ., то есть нэпа. Страна должна развиваться в соответствии с планом «динамического равновесия» между «различ ными сферами» производства и потребления так, чтобы смягчать, ес ли не предотвращать, кризисы такого типа, в каком оказалась Россия в 1921 г . Нарушение правильных экономических соотноше ний приводило к нарушению и политического равновесия. Самая

301

серьезная диспропорция в СССР заключается сейчас в отсталости сельского хозяйства, особенно производства зерна. Здесь срочно тре бовалось выправить положение. Темпы индустриализации должны быть высокими. Однако ускорять их еще больше, утверждал Буха рин, равносильно переходу на позиции троцкизма. Усилия страны не должны сосредоточиваться исключительно на строительстве новых крупных заводов, которые начнут давать продукцию лишь через несколько лет, тогда как уже сейчас поглотят все имеющиеся средства. И так уже нет резервов на случай непредвиденных обстоятельств. Товарный голод достиг такой степени, когда напря женность рыночных отношений подобна натянутой до предела стру не: натяни еще немного — и лопнет. Нужно поднимать сельское хо зяйство: сделать это в данный момент можно лишь с помощью мел кого, единоличного сельского производителя 31 .

Властное требование сохранить союз рабочих и крестьян оста валось для Бухарина превыше любых других соображений. В январе 1929 г ., уже в условиях полным ходом развивавшегося конфликта со Сталиным, он посвятил одно из своих публичных выступлений последним статьям Ленина, которые охарактеризовал как «полити ческое завещание». Именно тогда он первым заговорил о них как о глобальном «великом плане» деятельности для партии. Эта програм ма, подчеркивал он, остается верной. По мнению Бухарина, не требовалось никакой «третьей революции»: все проблемы «индустри ализации, хлеба, товарного голода, обороны» сводились, на его взгляд, к «фундаментальной проблеме» взаимоотношений между рабочими и крестьянством. Это его истолкование ленинского замысла несколько дней спустя получило столь же теплую, сколь и бесполезную поддержку со стороны Крупской 32 .

Самокритика

Сталин очень быстро подготовился к схватке с новыми кри тиками. На этот раз он решил первым воспользоваться выгодной темой демократии — темой борьбы с бюрократизмом. Дело в том, что XV съезд, исключая из своих рядов оппозиционеров, не мог ограничиться одним этим актом и полностью игнорировать их ар гументы. Это относилось к политике не меньше, чем к экономике. Вот почему съезд по докладу Орджоникидзе, а он возглавлял тогда объединенную ЦКК—РКИ, принял резолюцию, вновь напоминавшую о «пролетарской демократии», «действительной выборности» партийных руководителей, «постепенном вовлечении всего трудящегося на селения поголовно в работу по управлению государством» 33 . Потреб ность во всем этом сохранялась. Несколько месяцев спустя Сталин взял эту резолюцию на вооружение и использовал так, как это стало типично для его методов правления.

Поводом послужил один неясный эпизод. В марте 1928 г ., в раз гар хлебозаготовок, было объявлено, что в районе донецкого города Шахты группа технических специалистов давно уже организовала

302

и проводила в широких масштабах саботаж на угольных шахтах, действуя в сообщничестве с заграничными антисоветскими центрами и бежавшими за рубеж бывшими владельцами рудников. Процесс над обвиняемыми был с большим пропагандистским шумом проведен в мае - - июне и завершился вынесением пяти смертных пригово ров, оправданием нескольких подсудимых и осуждением остальных на разные сроки тюремного заключения. Обвинения, приводившиеся на суде, свидетельствовали не столько о сознательном саботаже как таковом (достоверные улики были скудными), сколько о вопиющей халатности и из рук вон плохой администрации, поистине грани чащих с преступлением 34 .

«Шахтинское дело» положило начало кампании, в ходе которой давнее недоверие к буржуазным спецам приобретало нездоровые формы. Это явление вызывало тревогу и сразу же стало причиной еще одного столкновения в Политбюро, срочно собравшемся по инициативе Бухарина, Рыкова и Томского. Все трое подчеркивали, что советская экономика не может обойтись без старых технических специалистов 35 . Апрельский Пленум ЦК, который занимался этим вопросом до «шахтинского дела», принял по докладу Рыкова компро миссную резолюцию. Ее критика сосредоточивалась совсем не на спе циалистах; скорее, выражалась озабоченность по поводу того, что партия и ее люди в то время были почти не в состоянии ком петентно управлять предприятиями 36 .

Сталин сделал другие выводы. «Шахтинское дело» в его глазах служило доказательством «экономической контрреволюции», новой иностранной «интервенции» и наряду с кризисом заготовок зерна свидетельствовало о возобновлении классовой борьбы в широком масштабе. Партия должна была подготовиться к отражению опасности. Именно в этой связи Сталин и выдвинул свой знаменитый лозунг «самокритики». Он считал, что коммунисты должны быть спо собны не только на критику в свой собственный адрес, как об этом всегда думали большевики при Ленине. Сталин не скупился на требования «критики снизу», «массовой критики» со стороны ком мунистов, да и вообще трудящихся, на призывы к «беспощадной борьбе» как против «старых», так и против «новых бюрократов», против «бюрократов-коммунистов», невзирая на чины и былые заслуги. В его призывах слышалась, однако, определенно бонапартистская интонация, особенно тогда, когда лозунги, обращенные к низам, мо лодежи или кадрам среднего звена, были явно рассчитаны на то, чтобы направить недовольство в стране против части самого руко водящего аппарата; мало того, как сказал Сталин, против некоторых имеющих большой «авторитет вождей», дабы они «не зазнавались». Желательной объявлялась не всякая критика, а только правильная и честная, усиливающая, а не ослабляющая советскую власть; при этом критерии «правильности» и «честности» были довольно рас плывчатыми и субъективными. Сталин тогда впервые упомянул о «бдительности» 37 .

303

Развертывание самокритики помогло в 1928 г . провести чистку в некоторых партийных организациях (наиболее известными были, «дела» областных и городских парторганизаций Смоленска и Астрахани), где были обнаружены серьезные случаи коррупции и мораль- i ного разложения. Кампания самокритики послужила тем «предмост ным укреплением», с которого Сталин повел наступление на новые очаги сопротивления своей политике.

Борьба внутри аппарата

В середине 1928 г . антисталинистская оппозиция была очень сильна, по крайней мере на бумаге. В нее входили председатель Совнаркома, значительная часть профсоюзных руководителей, группировавшихся вокруг Томского, и руководящая группа Московского партийного комитета, включая почти всех секретарей райкомов. Помимо этого, оппозиционеры контролировали ряд центральных ор ганов печати, начиная с «Правды». В их числе были трое из девяти членов Политбюро; по крайней мере еще один, Калинин, председатель ВЦИК и всегдашний сторонник политики, учитывающей ин тересы крестьянства, колебался. Сталин поэтому постарался избе жать открытого столкновения. Он пошел на компромисс. Новый Пленум ЦК в июле стал свидетелем весьма жарких дебатов, но завершился единодушным принятием резолюции, которая, по сути дела, признавала правоту бухаринских тезисов. В ней отмеча лась опасность разрыва между городом и деревней, осуждались наиболее грубые методы, применявшиеся в ходе заготовительной кампании, высказывалось намерение как можно скорее преодолеть отсталость сельского хозяйства и на первый план выдвигалась зада ча оказания помощи крестьянину-единоличнику, мелкому или сред нему 38 . На практике, к сожалению, меры, принятые для уменьшения нажима на село, носили ограниченный характер и были запоздалыми: речь шла о повышении цен и ввозе из-за границы ограниченного количества зерна.

Июльский Пленум был поэтому расценен внешними наблюдате лями как поражение Сталина: так истолковали его меньшевики за границей, Троцкий в Алма-Ате, различные наблюдатели, нахо дившиеся в Москве 39 . К середине 1928 г . Сталин, как считали, был наиболее близок к поражению. В то же время тайная проба сил, какой явились дебаты на Пленуме ЦК — а к ним обе стороны готовились заранее, — показала, что такое предположение малове роятно. Сталинская группировка была явно сильнее. Его противники оставались в меньшинстве. Бухарин понимал это. Перед самым окон чанием пленума он даже пошел на тайную встречу с Каменевым, организованную Сокольниковым, чтобы обеспечить себе поддержку или хотя бы нейтралитет побежденной оппозиции. Точно озаренный внезапным откровением, он говорил своему собеседнику о Сталине как о новом Чингисхане, который не остановится перед насильст-

304

венным устранением всех своих прежних товарищей и соперников.

В новой борьбе Сталин не только не стеснялся в выборе средств, Он прибегал к дорогой его сердцу тактике постепенного пере вода от «лозунгов агитации» к «лозунгам действия». Его агитацио нным лозунгом на это раз была борьба с правыми, с правой опасностью, с правым уклоном, с примиренческим отношением к правым. Кто такие эти правые, которых обличали на протяжении нескольких месяцев, публично не говорилось, между тем пропаган дистское наступление на неназванного врага разрасталось, словно снежная лавина.

Началось оно на VI конгрессе Коминтерна, проходившем в Москве в июле — августе. В Коминтерне задача облегчалась тем, что можно было называть по имени и фамилии представителей зару бежных правых течений. Бухарин стал в Интернационале председа телем вместо Зиновьева. Поражение Коминтерна и коммунистов в Китае ударило и по положению Бухарина, который частично отвечал за него. Тем не менее его авторитет был по-прежнему высоким. Анонимная кампания против правых должна была исподволь подгот овить почву для нанесения удара по нему. Из Коминтерна эта кампания была затем перенесена в русло внутреннего движения за самокритику.

Борьба Сталина с Бухариным носила совершенно иной харак тер в отличие от только что проведенной против троцкистско-зиновь- евской оппозиции, хотя, и была ее продолжением в том смысле, что являлась заключительной фазой распада прежней ленинской руково дящей группы. В ходе этой борьбы публичная дискуссия велась намеками, эзоповским языком, доступным только для посвященных, а самые напряженные схватки в верхах прикрывались внешним единодушием. Происходило это не только потому, что Бухарин и его союзники старались не делать ничего, что могло навлечь на них обвинение во фракционности, ставшее роковым для Троцкого. Этот фактор оказал свое действие 41 . Но он был не единственным. Осо бенность этого конфликта в том, что он происходил в недрах ап парата. Оппозиция новым установкам Сталина исходила на этот раз именно из аппарата -- из профсоюзных, советских, хозяйственных, кооперативных организаций, которые в силу своего положения были

49

восприимчивее к новому политическому напряжению в стране . Мос ква еще раз оказалась центром схватки. Борьба приняла форму скорее слухов, нежели прямых политических заявлений, чаще велась шепотом, чем громогласно. Исход отдельных схваток выражался в смене одних лиц другими на тех или иных постах и других адми нистративных мерах, как и подобает аппаратам.

Даже когда Бухарин сделал главный выпад, опубликовав в «Прав де» свои знаменитые «Записки экономиста», он не нападал на Ста лина прямо, а полемизировал с его тезисами, делая вид, будто воюет с троцкистами. В свою очередь многие члены Политбюро в ответ опубликовали статьи с критикой воззрений Бухарина, но ни разу не

305

назвали его по имени 43 . Одним словом, публично неизменно говори лось об отсутствии разногласий между вождями ВКП(б).

Первая настоящая схватка разыгралась в Москве. В сентябре 1928 г . Московский городской комитет партии принял на своем заседании тезисы, отличавшиеся от сталинских, в особенности по вопросу о правой опасности. Секретариат ЦК развернул контрнаступ ление в самих московских парторганизациях, вынудив городской комитет месяц спустя сдать свои позиции. Это произошло на втором заседании, именно на нем руководители комитета подверглись ата кам со всех сторон. Сначала были смещены самые боевые секре тари райкомов. Затем и главным руководителям московской партий ной организации, Угланову и Котову, пришлось уступить свои посты соответственно Молотову и Бауману, который практически и возгла вил новый комитет. Одна из главных цитаделей оппозиции была, таким образом, разоружена.

С профсоюзами разделались не на самом их съезде, состоявшемся в декабре, а на заседании его коммунистической фракции, созван ной для одобрения некоторых изменений в руководстве. К Томскому против его воли и откровенно в противовес ему был приставлен Каганович, правая рука Сталина, деятель, быстро набиравший силу и уже отличившийся на Украине авторитарными методами 44 , вызвав шими немалую враждебность по отношению к нему. Сразу же после этого из областных профсоюзных советов удалили сторон ников Томского. Кадровые изменения были произведены также в редакциях «Правды» и других газет, где сильнее всего было влияние Бухарина.

Борьба в рамках аппарата облегчала устранение людей, сила которых определялась больше занимаемой должностью, нежели лич ным авторитетом. Например, Угланов в Москве был могущественным, но нелюбимым деятелем 45 . Нападкам на Томского предшествовала длительная кампания против бюрократии в профсоюзах, проводив шаяся в рамках «движения самокритики». Выдвинутые обвинения были отнюдь не безосновательными, но закончилось все это лишь заменой одной бюрократии другой, еще более жесткой, а главное — отличающейся большей готовностью исполнять директивы генераль ного секретаря.

Однако неправильно было бы сводить все к одним персональным заменам. Борьба и чистка в аппарате длились много месяцев и велись во имя партийного руководства «массовыми организациями». Следовательно, это было наступление на все и всякие формы авто номии. В результате была осуществлена генеральная структурная перестройка массовых организаций, причем настолько радикальная, что можно утверждать — да это признавалось позже, — что лишь после битвы с правыми советский аппарат действительно сделался «приводным ремнем» от верхов к низам в том самом значении, в каком задумал и желал его видеть Сталин 46 . В этом состоял глав ный политический итог конфликта.

306

Сталинская фракция

Между тем в дебаты верхов вплетались новые мотивы. Оче редной урожай нельзя было назвать обнадеживающим. Как и год назад, не хватало хлеба. Дело шло к повсеместному введению кар точной системы в городах, что было сделано в первые месяцы 1929 г . Чтобы получить зерно от крестьян без повышения цен, требовалось еще раз прибегнуть к чрезвычайным мерам: это становилось почти- нормой. Обстановка осенью 1928 г . характеризовалась, таким образом, нарастанием экономических трудностей и политической напря женности. Большинство в руководстве попыталось найти выход в еще большем ускорении темпов индустриализации: пусть усилие будет каким угодно напряженным, но даст возможность стране вырваться из гнетущего плена. Наиболее откровенно эту тенденцию выражал Куйбышев, председатель ВСНХ. В действительности же это была ли ния Сталина, и представлял он ее как национальную и социалисти ческую потребности одновременно. Именно тогда он с восхищением ссылался на прецедент с Петром Великим, который «лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения армии и усиления обороны страны» в честолюбивой попытке «выскочить» из тисков отсталости 47 . Разработка пятилетнего плана, находившаяся на заключительной стадии, проходила теперь под сильным политическим нажимом, требо ванием запрограммировать еще более массированное развитие инду стрии, вопреки возражениям специалистов. Конфликт в верхах сместился поэтому на вопрос о темпах промышленного развития.

Новые жаркие споры разгорелись на Пленуме Центрального Комитета в ноябре 1928 г . Рыков, докладчик по вопросу о плане на 1928/29 хозяйственный год, предпринял еще одну попытку противо стоять индустриальной горячке. На него нападали многие ораторы 48 . На бумаге дебаты снова завершились компромиссом, но компромисс этот становился все менее реальным. В условиях всепроникающей агитации против правых судьбу подлинных политических установок решали уже несбалансированные резолюции, принимаемые по окон чании прений. Хотя бухаринское крыло отстаивало те же самые идеи, которые партия лишь год назад защищала от Троцкого и Зиновьева, оно оказалось разбитым, прежде чем смогло развернуть хотя бы одно наступление. Не решились бухаринцы и на открытый бой перед всей партией и страной: этим лишь подчеркнули соб ственное бессилие.

Бесцеремонное применение Сталиным власти только отчасти объясняет исход схватки. Уже в июле и еще очевиднее в ноябре бухаринцы убедились, что могут рассчитывать в Центральном Коми тете на меньшее число сторонников, чем предполагали. Против них выступали все секретари обкомов, составлявшие весьма многочислен ную часть участников пленума, в частности Эйхе, Кабаков, Посты- шев, Варейкис, Шверник, Голощекин, Гамарник, Косиор, Петровский, Андреев, Шеболдаев, Хатаеиич (если ограничиться только теми, кто

307

совершенно определенно сформулировал свою позицию) 49 . Все эти люди, в свою очередь, завоевали в управляемых ими республиках или областях весьма внушительную власть. Конечно, они были связа ны с генеральным секретарем. Но это не значит, что они были просто его креатурой. Почти все они выдвинулись во время граж данской войны. Энергичные деятели, практики, привыкшие командо вать, они видели в индустриализации любой ценой, то есть проводи мой при крайнем напряжении сил и воли, подкрепленной реши тельным применением власти, единственное решение драматических проблем. Престарелый Рязанов, со свойственной ему едкой иронией, так обобщил смысл их тогдашних речей: «Дайте завод на Урале, а пра вых к черту!», «Дайте электростанцию, а правых к черту!» 50 . На этой основе они признавали в Сталине своего вождя, а в деятелях вроде Орджоникидзе и Куйбышева — своих лидеров и готовы были под писать обвинения в малодушии, неверии, паникерстве и капитулянт стве, которые те бросали теперь бухаринцам, как вчера — троц кистам.

Позиция Бухарина и его сподвижников имела немало слабых мест. Прежде всего бухаринцев отличала политическая слабость: они не были сплочены и даже в решающие месяцы на рубеже 1928—1929 гг. не всегда выступали единым фронтом. Сам Бухарин не обладал хваткой вождя и среди крупнейших советских руководи телей 20-х гг. был, пожалуй, единственным, кто никогда не пред ставлял себя в этой роли. Его воззрение на социально-экономи ческое развитие страны не было цельным. Индустриализация была сопряжена с крайними трудностями, а отношение бухаринцев к ним не всегда было до конца последовательным: кризис первых меся цев 1928 г . их тоже захватил врасплох, они оказались не в силах своевременно предложить свое решение. Тем не менее сказанное не означает, что от их взгляда на будущее развитие страны можно отмахнуться, как от нереальных и абстрактных спекуляций. Историки много спорили, существовал ли для советской индустриализации менее болезненный путь, альтернативный сталинскому 51 . Вопрос может пока заться праздным, поскольку любой ответ будет голословным, необо снованным. Невозможно, однако, отвергать бухаринскую идею более гармоничного роста и сохранения союза города и деревни как несос тоятельную лишь на основе тех аргументов, которые выдвигались против нее в те годы. Тогда утверждалось, что предложенный Буха риным путь развития слишком медленный, что он оставляет страну без эффективной защиты от внешнего нападения и позволяет ка питалистическим силам взять верх. Подобные возражения можно было бы выдвинуть с самого начала и против нэпа в целом. На основе последующего опыта трудно доказать, что эти возражения весомее тех, которые высказывались бухаринцами против сталинской страте гии. Впрочем, в иные периоды бухаринским концепциям сопутствовала удача.

Существует вместе с тем некий глубинный мотив, по которому

308

идеи Бухарина не могли утвердиться в СССР в 1928 г . Для своего осуществления они потребовали бы иной партии, иного аппарата, иной системы власти — отличных от тех, что сложились при Сталине: более гибких, более способных «торговать», по выражению Ленина, то есть умело пускать в ход разные рычаги управления контролируемой экономикой, приводить их в действие с оперативной чуткостью к ре акциям общества и народного хозяйства. Не случайно Бухарин за давался тогда вопросом, не наступил ли момент «сделать некоторые шаги в сторону ленинского государства-коммуны» 52 . Впрочем, он мало что сделал и для продвижения к этой цели. А сталинская партия со своим руководящим аппаратом, прошедшим гражданскую войну и борьбу с троцкистами, разумеется, не была готова к подобному переходу. Но она воодушевлялась, когда Сталин, повторяя выражение, заимствованное у экономиста Струмилина, провозглашал: «Нет в ми ре таких крепостей, которых не могли бы взять трудящиеся, боль шевики» 53 .

Изгнание Троцкого. Поражение правых

Резкий поворот Сталина привел в замешательство многих деятелей старой оппозиции, высланных в дальние углы страны. Зиновьев- цы прекратили всякое сопротивление и ждали лишь момента восста новления в партии. Троцкий из Алма-Аты усмотрел в новых уста новках победу собственных тезисов и склонялся к тому, чтобы поддержать «сталинский центр» в борьбе с правыми. В рядах троцкистов произошли первые обратившие на себя внимание случаи «смены фронта»: их героями были Пятаков и Антонов-Овсеенко. Распад оппозиции замедлился к середине 1928 г ., когда Сталин под дав лением Бухарина несколько умерил свои тезисы, но с еще большей интенсивностью возобновился в конце года. Оппозиция теперь раско лолась на два течения: одно — а его лидерами были Преображенский и Радек — выступало за соглашение со Сталиным и поддержку его линии; другое, возглавляемое Троцким, а также Раковским, счи тало такой шаг неприемлемым до тех пор, пока не будет гарантий внутрипартийной реформы.

Троцкисты сохранили по всей стране, где было возможно, свои подпольные ячейки. Напряженность 1928 г . благоприятствовала во зобновлению их деятельности, особенно на заводах и в промышлен ных центрах, поскольку они представляли собой единственную из вестную и более или менее организованную оппозиционную силу. Отмечались случаи их поддержки на заводских собраниях и даже отдельные забастовки и рабочие волнения 54 , хотя, конечно, сегодня нелегко различить, где было простое недовольство, а где - прояв ление симпатий к собственно троцкизму.

В ответ последовали репрессии. Маневрируя, чтобы разложить оппозицию изнутри, Сталин в то же время не искал никакого полити ческого соглашения с противником. В январе 1929 г . Политбюро

309

большинством голосов — Бухарин, Рыков и Томский были против — приняло решение о высылке Троцкого за пределы страны: он был депортирован в Турцию. Сталин написал для «Правды» передовую статью без подписи, в которой впервые утверждал, что троцкисты превратились «из подпольной антипартийной группы в подпольную антисоветскую организацию», так что между ними и партией «уже легла непроходимая пропасть». В резолюциях собраний первич ных партийных организаций эти слова переводились так: «Троц кизму, как ярко выраженной контрреволюционной группировке, нет места в Советском Союзе» 55 .

Наталкиваясь на все большие трудности при защите своих по зиций, три правых деятеля подали в отставку со всех своих постов. Отставку не приняли, но Бухарин и Томский все же отказались от выполнения своих обязанностей, мотивируя тем, что иначе им пришлось бы, подчиняясь дисциплине, проводить курс, который они считают пагубным. Сталина, по всей вероятности, проинформировали об июльской встрече Бухарина и Каменева; тем не менее до января 1929 г . он молчал и использовал это как повод для атаки лишь после того, как отчет был напечатан в подпольной троцкистской газете. И снова именно его противники выступали как «беспринципные» фракционеры: в этом качестве они предстали как подсудимые на объ единенном заседании Политбюро и Президиума ЦКК.

На этот раз Бухарин контратаковал. Он обрушился с критикой на политику и методы генерального секретаря. Говорят о самокри тике, отметил он, а в партии нет ни одного действительно выбранного секретаря 56 . Но группировки уже окончательно сложились. Была при нята резолюция, осуждавшая «троицу». Написана она была в стиле Сталина: сарказм в ней чередовался с грубостью 57 . Апрельский Пле нум Центрального Комитета и Центральной контрольной комиссии, а затем XVI партконференция утвердили ее. Однако резолюцию не предали гласности: формально все трое еще некоторое время оста вались на своих постах.

Борьба Сталина с Бухариным и поражение правых усугубили последствия конфликта с троцкистской оппозицией. Противозакон ной теперь считалась уже не только фракция — даже возмож ность ее образования, просто «уклон». Все более нетерпимым становилось отношение к политической дискуссии: любая попытка спорить сразу же квалифицировалась как проявление скептицизма и мало душия. Осуждалось уже не только распространение собственных идей, но и их защита в предусмотренных Уставом органах партии. Если требование Троцкого провести публичную предсъездовскую дискуссию по вопросу о политической линии партии в целом было сочтено неприемлемым, то теперь простого подозрения в намерении устроить подобную дискуссию было достаточно для обвинения противников в преступных замыслах. Методы и воззрения генсека стали всеобщими. Его власть сделалась всемогущей. Дорого обошлось это превращение: были опрокинуты все нормы демократической жизни.

310

Политическая борьба не прекратилась, но с этого момента она будет развиваться по обходному, скрытому, все более опасному пути.

Троцкизм был объявлен вне закона в тот самый момент, когда многочисленные троцкистские идеи широко влились в новые сталин ские концепции. На апрельском Пленуме 1929 г . Сталин выступил с предельно резкой речью против Бухарина. В презрительном тоне уже слышалась глухая угроза; искажая историю, оратор по-своему излагал оппозицию противника к Брестскому миру, прозрачно наме кая, что Бухарин, возможно, был не чужд замыслов «арестовать Ленина» 58 . (И это о том, кого Ленин называл «любимцем».) Сталин теперь мог позволить себе процитировать одну-единственную фразу из «завещания» Ленина — ту, в которой содержалась критика в адрес Бухарина, — не обмолвившись ни словом об остальном содержании. В этих условиях Бухарин доверительно сказал своему другу, швей царскому коммунисту и секретарю Коминтерна Жюлю Эмбер- Дро, что он готов пойти на блок со старыми оппозиционерами и согласился бы даже на использование против Сталина террористи ческих методов 59 .

Повергнув противников, Сталин в той же речи вновь вернулся к идеям, которые высказывал в первой половине 1928 г ., а затем несколько приглушил по тактическим соображениям. Его высказы вания отличались безудержным волюнтаризмом. Он возвестил о но вом «наступлении социализма против капиталистических элементов народного хозяйства по всему фронту», которое будет сопровождать ся «обострением борьбы классов», а не только борьбы с кулаком. Он заявил, например: «Вредительство буржуазной интеллигенции есть одна из самых опасных форм сопротивления против развиваю щегося социализма». По его словам, вредители сидят «во всех отрас лях нашей промышленности», причем «далеко еще не все» они «вы ловлены». Он ополчался также на «старых большевиков», кото рых, не называя по именам, охарактеризовал как людей «опустив шихся и политически потускневших»; людей, которые «не имеют права требовать от партии уважения к себе» 60 .

Все это предвещало наступление в советской истории новой фазы. По остроте политической напряженности и масштабам послед ствий она может быть сопоставлена лишь с периодом 1916—1920 гг. У порога стояла новая революция, но на этот раз это будет — как позже решился назвать ее Сталин и как давно уже не называет ее советская историография — «революция сверху» 61 . Ей суждено было пробудить энтузиазм, жаркие страсти, даже проявления героиз ма. Однако исходной чертой для нее послужил глубокий разрыв со значительными социальными силами, которые, как считали вплоть до этого момента, могут сыграть свою роль в построении социалисти ческого общества. Это противоречие решающим образом повлияло на все дальнейшее развитие.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Stephen F. Cohen. Op. cit., p. 266—267.

2 Пятнадцатый съезд ВКП(б), с. 1324.

3 И. В. Сталин. Соч., т. 10, с. 305.

4 Пятнадцатый съезд ВКП(б), с. 1206—1214.

5 Там же, с. 1456; И. В. Сталин. Соч., т. 10, с. 311—312.

6 По статистическим данным того времени, сбор зерна увеличился, см. Шестнад­
цатая конференция ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1962, с. 19 [далее Шест­
надцатая конференция ВКП(б)]. В статистических сборниках последних лет отме­
чается некоторое уменьшение сборов. См. Сельское хозяйство СССР. Статистический
сборник. М., 1960, с. 196.

7 Г. А. Конюхов. КПСС в борьбе с хлебными затруднениями в стране (1928—
1929). М., 1960, с. 66.

8 И. В. Сталин. Соч., т. И, с. 11 — 12, 17.

9 Советское крестьянство, с. 179.

10 И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 11.

11 Там же, с. 42—43.

12 М. Lewin . Contadini e potere sovietico, cap. .9.

13 Ф.М. Ваганов. Правый уклон в ВКП(б) и его разгром (1928—1930). М.,
1970, с. 128.

4 КПСС в резолюциях, т. 4, с. 79 (далее цитаты приводятся по изд. 70-х гг. в 10 томах).

15 И. В. Сталин. Соч., т. 11. с. 205—206.

16 М . Lewin. Op. cit., cap. 2—3.

17 История КПСС, т. 4, кн. 1, с. 544.

18 R. V. Daniels. Op. cit., p. 504; Г . А . Конюхов . Указ , соч ., с . 158—159.

19 Шестнадцатая конференция ВКП(б), с. 20.

20М . Lewin. Op. cit, p. 188—189.

21 И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 159.

22 XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1934, с. 238.

23 Очерки истории Московской организации КПСС (1883—1965). М., 1966, с. 445.

24 История КПСС, т. 4, кн. 1, с. 551; Ф. М. Ваганов. Указ, соч., с. 125.
25 Ф. М. Ваганов. Указ , соч ., с . 112; История КПСС , т . 4, кн . 1, с . 552.

26 B.Nikolaevsky. Power and the Soviet Elite. New York, 1965, p. 12—13; Roy A.Medvedev. Op. cit., p. 90; S. F. Cohen. Op. cit, p. 151 — 153.

27 /. Deutscher. II profeta disarmato, p. 327—328.

28 Неубедительным выглядит мнение об этом его биографа: S . F . Cohen . Op. cit., p. 147—148; E. Ragionieri. II problema Bucharin. — «Studi storici», 1972, n. 1.

29 Большевик, 1925, № 3—4, с. З—17. Многие годы спустя и совсем в ином историческом контексте этот образ снова был поднят на щит в Китае: Lin Piao . Long live the Victory of People's War. — «Peking Review», 1965, n. 36, p. 24.

30Н. И. Бухарин. Путь к социализму в России, с. 280.

31 Там же, с. 375—396.

32 Там же, с. 400—415; Правда, 20 января 1929 г .

33 КПСС в резолюциях, т. 4, с. 23, 26—27.

34 Отчеты о процессе в газете «Правда» за период с 22 мая по 4 июля 1928 г .; Roy A . Medvedev . Op . cit , p . 146—148.

35 Ф. М. Ваганов. Указ, соч., с. 102; XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1930, с. 147.

36 КПСС в резолюциях, т. 4, с. 84—93.

37 И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 31—34.

38 КПСС в резолюциях, т. 4, с. 104—110.

39Социалистический вестник, № 18, 27 сентября 1928 г .; /. Deutscher, II prof eta disarmato, p. 536—537.

40 Archivio Trotsky, doc. Т 1897.

41 Annali Feltrinelli, 1966, p. 657—658.

42 И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 270.

43 Ф. М. Ваганов. Указ, соч., с. 174—175.
44 И. В. Сталин. Соч., т. 8, с. 149—154.

45 Annali Feltrinelli, 1966, p. 550.

46 XVI съезд ВКП ( б ), с . 58—64.

47 И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 248—249.

48 Annali Feltrinelli, 1966, p. 551—560.

49 Ф . М . Ваганов . Указ, соч., с. 147—149, 179—183, 211—213.
50 Шестнадцатая конференция ВКП(б), с. 214.

51 См. дискуссию в « Soviet Studies », начатую статьей: R . Schlesinger . Note on the Context of Early Soviet Planning, v. XVI, n. 1, и продолженную в последующие годы .

52 Н. И. Бухарин. Путь к социализму в России, с. 396.

53 Плановое хозяйство, 1927, № 11; И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 58.

54 Л . С. Озеров. Борьба партии с троцкизмом в 1928—1930 гг. — «Вопросы истории КПСС», 1%8, № 3, с. 48—51.

55 И. В. Сталин. Соч., т. 11, с. 313—317; Л. С. Озеров. Указ , соч ., с . 53.

56 Annali Feltrinelli, 1966, p. 899.

57 Шестнадцатая конференция ВКП(б), с. 745—752.

58 И. В. Сталин. Соч., т. 12, с. 100—101.

59 Memoires de Jules Humbert-Droz, v. 2, p. 378—379. ;

60 И . В . Сталин . Соч., т. 12, с. 2, 13—14.

61 История ВКП(б). Краткий курс, с. 291.