Боффа Дж. История Советского Союза

ОГЛАВЛЕНИЕ

КНИГА ПЕРВАЯ. РЕВОЛЮЦИЯ

IV. СОВЕТЫ И ВЛАСТЬ

Октябрьские декреты

25 октября 1917 г . съезд провозгласил: «Вся власть Советам!» 1 . Возглавляемое большевиками победоносное «наступление» народных масс Петрограда, как часто говорили в те дни, стало лишь началом беспощадной политической борьбы, войны, ведущейся не по правилам, в ходе которой классы, партии, нации, армии, государства вынуждены будут сражаться с неукротимой яростью. И здесь сами понятия здравого смысла, «обычных мерок» — как скажет позднее Троцкий — окажутся негодными как нормы «повседневного опыта привычной и мирной жизни» 2 .

Восставшие добивались жизненно насущных вещей: мира, земли, хлеба, свободы. Но руководившие ими вожди сознавали: ставка в этой исторической борьбе куда выше. Они не сомневались, что привели в движение процесс всемирного значения. В те часы, когда восстание распространилось на Москву, некоторые из них писали: «Решается судьба революции, решается судьба нашей страны, а вместе с тем на долгое время решается и судьба человечества» 3 .

Поэтому не выдерживает критики версия, распространенная в западной историографии, о том, что Октябрьская революция — это всего лишь «переворот», удачно совершенный большевиками. С помощью «переворота», «путча» можно овладеть государственной машиной, техническим аппаратом, с тем чтобы поставить его себе на службу, но нельзя совершить революцию. Старая государственная машина в России была настолько малоэффективна, что не позволяла даже Временному правительству управлять страной. Будучи революционерами-марксистами, большевики считали своим долгом уничтожить ее. Но, даже если бы они не сделали этого, со стороны государственного аппарата их ждал тотальный бойкот: аппарат этот и после Февраля остался таким же, что и во времена царской администрации. Использовать его можно было лишь в минимальной сте­ пени.

Завоевание власти в Петрограде было только началом. Когда II съезд Советов утвердил состав правительства — Совет народных комиссаров под председательством Ленина, в который вошли одни большевики, — это отнюдь не означало, что исход битвы решен окончательно. Все силы, представлявшие «вчерашний день» России, находились еще в городе. Под арестом были даже не все министры: некоторые из них вместе со своими заместителями были на свободе; других скоро выпустили (вплоть до 16 ноября в Петрограде дей­ ствовало даже своего рода «подпольное» правительство 4 ). Керенский добрался до штаба Северного фронта и пытался двинуться с войсками на столицу. Хотя силы его были невелики, он достиг окрестнос-

52

и города. Здесь наскоро сформированные части восставших остановили его и отбросили назад. Собранные Керенским войска отказались ему повиноваться 5 . Несколько дней судьба революции висела на в олоске, завися от исхода этой авантюры. При городской думе деятели только что свергнутого режима образовали «комитет спасения родины и революции».

К тому же Петроград не был единственным центром власти в тог­ дашней России. Была «вторая столица» — Москва. Здесь восстание, начавшееся, когда в Петрограде уже была одержана победа, на­толкнулось на более сильное сопротивление. Уличные бои затяну­ лись до 2 ноября. Имелся и третий, не менее важный центр — Ставка верховного главнокомандующего, помещавшаяся в Могилеве. Там деятели, бежавшие из столицы, намеревались создать новое правительство во главе с эсером Черновым. Ставка всячески пыталась послать войска в два главных города. Это ей не удалось. Даже те части, которые согласились выступить, затем так или иначе отказа­ лись от каких бы то ни было карательных операций.

Каково было соотношение сил в тот решающий момент? Когда и как революция изменила его? 12 ноября начались выборы в Учре­ дительное собрание, назначенные после многих уверток еще Времен­ ным правительством. Поскольку голосование происходило как раз в период, когда по всей стране две разные власти вели друг с другом борьбу и исход ее был различен в разных районах, о достоверности его результатов высказывались самые противоречивые суждения. Как бы то ни было, по ним можно довольно точно судить о соотно­ шении сил. В выборах участвовало менее половины избирателей. Большевики получили 25 % голосов, кадеты — 13, эсеры — 58 и меньшевики — 4 % (последние две цифры показывают, как прав был Троцкий, когда указывал, что в блоке этих двух партий первые со­ ставляли массовую базу, а вторые привносили идеи и осуществляли

руководство) 6 .

Было бы неверно, однако, рассматривать эти результаты как по­ казатель устойчивых связей между указанными партиями и массами. Здесь требуется дифференцированный анализ. Если взять результаты голосования в городах, то число голосов, поданных за большевиков, повышается до 36,5 %, а за эсеров — понижается до 14,5 %. В армии большевики получили 41 %, эсеры — 40, а кадеты только 2 %. В гар­ низонах и частях, размещенных близ крупнейших центров страны, сторонники Ленина составляли подавляющее большинство: 61 % — на Северном фронте, 67 — на Западном, 57,5 % — на Балтийском флоте. Большинство принадлежало им в обеих столицах 7 . Преобла­дающая часть российского промышленного пролетариата пошла за большевиками. С безбрежной крестьянской массой, которую они за­ воевали лишь отчасти (правда, это была решающе важная часть — солдаты), им предстояло еще сомкнуться. Для крестьян не было ни­ чего важнее земли, а перспективу ее получения они связывали с эсерами.

53

Большевики знали: у них нет численного превосходства в стране 8 . Но расчет Ленина заключался в том, что его партия завоюет боль шинство, безоговорочно признав основные радикальные требования масс в момент взятия власти. Именно это он и сделал 26 октября, когда II съезд Советов одобрил его знаменитые Декрет о мире и Декрет о земле. В первом из них всем воюющим странам предлага­ лось «начать немедленно переговоры о справедливом демократичес­ ком мире»; на время ведения их должно было быть объявлено пере­ мирие сроком не менее трех месяцев. Декрет денонсировал тайные договоры, заключенные предыдущими правительствами России 9 . Вто­ рым декретом объявлялось, что «помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа», и устанавливались критерии уравнительной аграрной реформы, разработанные организа­ циями эсеровского толка на основе радикальных требований самих крестьян в том виде, в каком они были изложены в наказах их мест­ ных собраний 10 . Эти два декрета, а также восстание в Петрограде изменили все политические отношения в стране. По всей России развернулась битва под лозунгом «Вся власть Советам!».

Борьба за пределами столиц

Борьба это не была ни краткой, ни простой. Слишком долго при изучении Октябрьской революции внимание сосредоточивалось на со­ бытиях в Петрограде, самое большее — в двух столицах. Сколь бы решающими ни были эти события, борьба не исчерпывается ими и они не дают полного представления о том потрясении, которое пережила страна. Уже в Москве борьба развивалась иначе, чем в Петрограде. Восстание здесь было куда менее подготовленным, и силы восставших росли в ходе самих боев". После колебаний боль­ шевистского руководства и надежд на быстрое и «мирное» решение, обернувшихся серьезнейшими вооруженными столкновениями, борь­ ба переросла в постепенное наступление пролетарских окраин с рас­ положенными там солдатскими казармами, к которым присоедини­ лись революционные отряды, прибывшие из соседних местностей, против буржуазных сил, засевших в центре.

Еще большее многообразие форм борьбы наблюдалось в остальных регионах страны 12 . Учитывая уровень организации общества и политических сил, единого плана восстания не было и не могло быть. Имелось, напротив, чрезвычайное разнообразие инициатив в разных, подчас даже недалеко отстоящих друг от друга районах. Все решало соотношение сил на местах, степень организованности и влияния большевиков, наличие или отсутствие гарнизонов. Впрочем, именно на такую самостоятельность тактической импровизации и рассчиты­ вали Ленин и его сподвижники. «Ваши Советы, — писал Ленин 5 ноября, — отныне органы государственной власти, полномочные, решающие органы... Беритесь сами за дело снизу, никого не дожи-

54

паясь» 13 . Совнарком добавлял: «Не ожидайте, товарищи, указаний сверху, не ждите предписаний и сами на практике осуществляйте эту

власть» 14 -

Как отмечалось в литературе, русская революция первой ис­ пользовала современные средства связи 10 . Правда, это не означает, чт о она была совершена «по телеграфу». Действительно, повсюду захват почты, телефона, железнодорожных станций представлял собой важный акт восстания. Однако понадобилось время, чтобы восставшие реально овладели ими, в частности потому, что профсоюзы в этих отраслях относились к ним враждебно. Связь между центром и периферией была налажена плохо 16 . Само известие о восстании в Петрограде приходило в провинцию разными путями 17 . Из столиц в те или иные области и районы посылались многочисленные «эмиссары», «комиссары», агитаторы. Советы завоевывали власть не менее трех-четырех месяцев, завоевывали нелегко. Они натолкнулись на резко враждебную реакцию со стороны мелкой и средней буржуазии, не говоря уже о наиболее привилегированных слоях, что придало событиям в некоторых районах черты «гражданской вой­ ны». Сегодня, во всяком случае, многие советские историки отказа­ лись от приукрашенного толкования ленинского выражения «триум­ фальное шествие Советской власти». Выражение это Ленин поле­ мически употребил в марте 1918 г ., чтобы подчеркнуть ту относитель­ ную легкость, с какой в этой борьбе были одержаны первые крупные победы 18 .

В процессе стремительного распространения революции вширь следует различать две категории одинаково важных событий. Одна охватывает фронт, другая — российскую «глубинку». В действующей армии, представлявшей собой силу, потенциально способную решить участь страны, революция побеждала постепенно, с севера на юг. Сначала на Северном и Западном фронтах (учитывая их близость к самым крупным центрам страны, они были наиболее важными для судеб внутриполитической борьбы), где большевистское влияние было преобладающим. Затем, со все большими трудностями, на Юго- Западном фронте, Румынском и, наконец, Кавказском фронтах, где Советы одержали победу после острой борьбы, когда развал армии уже шел полным ходом.

Наряду с командованием в частях и соединениях после Февраля были созданы выборные комитеты, все еще находившиеся под конт­ ролем промежуточных партий. Ненависть к командирам сочеталась с недоверием к этим партиям, стяжавшим себе славу противников мира. Войска не хотели больше воевать. Возмущение поднималось снизу, от полков к дивизиям и дальше, и выражалось в смещении командующих на все более высоких уровнях и избрании новых комитетов. Происходило это на съездах солдатских депутатов. Политическая борьба все чаще переплеталась с попытками и инициативами заключения перемирий, что после Декрета о мире было доверено самим солдатам. Множились случаи «братания» с противником.

55

Кульминационным эпизодом стал захват Ставки революционными частями: некоторые из этих частей были посланы из Петрограда,
другие сформированы на месте. Главнокомандующий Духонин за нежелание выполнять приказы нового правительства был смещен
Лениным и заменен большевиком Крыленко. После ареста Духонин, несмотря на противодействие Крыленко, был убит солдатами, как
только они узнали, что Корнилову и другим генералам — участникам; августовского заговора, находившимся при Ставке под домашним
арестом, была дана возможность бежать .

Труднее дать стройное описание того, как власть завоевывалась в целом по стране 2 . Можно выделить лишь общие тенденции, но с j оговоркой. Речь идет не об абсолютных правилах, а о тенденциях со множеством исключений. Завоевание власти Советами шло быстрее и решительнее в промышленных районах или зонах, расположенных поблизости от них и испытывавших на себе их влияние, то есть прежде всего в Центральном районе и на Урале. Более сложным, но столь же решительным оно выглядело в Поволжье, где пре­ обладало крестьянское население, в то время как в Центральночерно­земном районе (Воронежская, Курская, Орловская, Пензенская, Тамбовская губернии), где сильнее было влияние эсеров, этот процесс проходил более драматично и занял больше времени. Борьба в западных областях переплеталась с борьбой в действующей армии, и эти два процесса взаимно обусловливали друг друга. Поэтому победа быстрее пришла к Советам в районах, прилегающих к северному и западному секторам фронта. Как правило, революция утверждалась сначала в городах, в главных центрах, а потом в сельской местности. Но и здесь были исключения.

Чрезвычайно разнообразными были способы и формы завоевания власти. Проще все было там, где Советы — да еще с большевистским большинством — уже обладали реальными функциями управления. В других местах создавались военно-революционные комитеты, как в Петрограде, образовывались временные коалиции местных партий или же происходило переизбрание Советов. Во многих районах в ответ на захват власти Советами возникали под разными вывесками «комитеты общественного спасения», образованные промежуточными партиями, отстраненными от кормила правления. Не всюду победа далась сразу. Например, в Ростове, Оренбурге, Челябинске, Жито­ мире власть Советов была вначале провозглашена, затем свергнута и наконец завоевана снова. В зависимости от соотношения сил борьба носила вооруженный или невооруженный характер. Всегда острая, она все же чаще была невооруженной; лишь в 15 крупных городах из 84 в ход было пущено оружие 21 . Руководство обычно брали на себя большевики. Однако в выступлениях участвовали не они одни: бок о бок с ними вели борьбу члены других партий, прежде всего эсеры.

Провозглашение власти Советов не всюду означало, что Советы действительно приступили к осуществлению власти. Нередко в одном

56

том же или близко расположенных населенных пунктах продолжали существовать соперничающие центры власти.

В центре России, на территории с однородным русским населением, новая власть победила легче, чем на окраинах. Там она встретилась с двумя препятствиями. Первое состояло в переплетении национальных и классовых мотивов борьбы нерусских народностей. Впрочем, и здесь картина не была одинаковой. Быстро удалось одержать победу на землях, заселенных эстонцами, латышами, белорусами которые находились в непосредственной близости к фронту. Весьма различная ситуация создалась в двух частях Украины: земледельческом и сплошь украинском Правобережье и более индустриальном Левобережье (здесь находятся такие промышленные центры, как Харьков и Донбасс) с его крупными включениями русского населения. В Левобережье советская власть установилась гораздо быстрее. Не удалось выступление в Закавказье, за исключением рабочего и мусульманского Баку, где Совет сразу одержал победу. Советская власть была провозглашена и в городах Средней Азии, но, по существу, это было делом рук русских рабочих и солдат.

Другим препятствием явилось казачество. Еще раньше Ленин и другие революционеры предвещали, что районы, населенные казака­ ми, могут оказаться «русской Вандеей» 22 . Казаки составляли особый слой населения, насчитывавший около 4,5 млн. человек 23 . Вначале это были вольные крестьяне, бежавшие в степи и позже организованные на военный лад в «войска» (всего насчитывалось 11 таких «войск») для защиты границ империи от Дона до Сибири. Они владели землей, из их среды выходило много офицеров, они дорожили своими традициями и известной автономией. Сразу же после восстания в Петрограде некоторые казачьи атаманы провозгласили соб­ственную власть. Наиболее сильными и опасными из них были Каледин на Дону и Дутов на Южном Урале. Каледин представлял не только самую многочисленную группировку казачества — у него нашли приют бежавшие с севера контрреволюционные генералы, — он установил контакт с кадетами и представителями иностранных государств, образовав таким образом один из первых центров орга­ низованной военной контрреволюции. Однако в тылу у обоих атама­ нов вспыхнули восстания. Несмотря на свою малочисленность, революционные войска, солдаты и красногвардейцы, направленные из Центра, сумели в январе — феврале 1918 г . разгромить и того и другого. (Каледин застрелился.)

Советская власть, таким образом, относительно легко одержала победу. Советы установились пускай порой непрочно, но повсюду, включая малонаселенные восточные области — Сибирь и Казахстан (или по крайней мере их города). Решающую роль здесь сыграло отсутствие единого политического центра у противника. Если мы вернемся к рассмотрению хода политической борьбы в центре страны, то станет ясно, что это было не случайно.

57

Союз с левыми эсерами

С первого же заседания II съезд Советов покинули «демократаческие» партии, господствовавшие на I съезде: меньшевики и эсеры. Акт этот имел роковые последствия. Он усугубил происшедший в июле разрыв, сделал непримиримыми те силы, которые лишь несколько месяцев назад были разными течениями одного и того же революционного движения. Ушли, однако, не все. Назревавший в течение нескольких месяцев кризис двух партий внезапно вышел наружу. От меньшевиков, правда, осталась маленькая группа интернационалистов, объединившихся вокруг Мартова. В то же время в работе съезда продолжала участвовать весьма внушительная группа эсеров. Самая многочисленная из российских партий раскололась окончательно. Родилась новая партия — «левых социалистов-революционе ров». Ее руководители были избраны в новый состав ЦК, но пока не в правительство. При завершении съезда предполагалось, впрочем, что оба эти органа будут расширены. Но как?

Мартов предложил создать «однородное социалистическое» правительство, которое включало бы все партии, так или иначе признающие своей целью социализм. Предложение это поддерживал профсоюз железнодорожников, угрожавший в случае неприятия его остановить движение поездов (на практике потом обнаружилось, что сил для выполнения этой угрозы у него не было). Переговоры начались в тот момент, когда в Москве шли бои, а Керенский наступал на Петроград. В этих условиях, когда сила решала все, и старые лидеры промежуточных партий, и Ленин с его сторонниками рассматривали подобные переговоры как тактическую уловку с целью выиграть время до окончательного выяснения, чем закончится авантюра Керенского.

Так думали, впрочем, не все даже среди большевиков. Разногла­сия в их рядах накануне восстания усилились. Зиновьев, Каменев, Рыков, некоторые другие члены Центрального Комитета и только что образованного Совнаркома стремились к компромиссу с другими партиями, что представлялось им альтернативой целиком большевистскому правительству, держащемуся «на терроре» 24 . На несколько дней сложился единый фронт в поддержку этого предложения: от Мартова до левых эсеров и части самих большевиков. В партии Ленина вопрос стоял особенно остро: ленинское большинство предъявило ультиматум меньшинству в Центральном Комитете, те в ответ подали в отставку со всех занимаемых ими постов. В более широком политическом плане соглашение оказалось невозможным из-за чрез­ мерных притязаний промежуточных партий. Практически они требовали, чтобы большевики отказались от всего, чего они добились в результате восстания: в частности, они требовали ухода из прави­ тельства Ленина и Троцкого, главных руководителей новой революции.

Ленин и сам понимал необходимость расширения политической

58

поры новой власти. Однако он стремился «не к коалиции партий», опасаясь, как бы она не оказалась теперь объединением генералов без армии, а к «коалиции масс» 25 . Единственным лагерем, в котором ше оставались массы, был лагерь социалистов-революционеров; отсюда важность роли, которую могло сыграть их левое крыло хотя бы силу его реального влияния в бунтующем крестьянском мире, ибо связи большевиков с этим миром были недостаточны. Образование новой партии — кульминационный момент в драматической и мучительной истории наследников русского народничества. В Петрограде в нее влилась практически вся масса эсеров, но и здесь они колебались перед вступлением в союз с большевиками; в остальных же районах страны левоэсеровские группы стихийно включались в борьбу за утверждение Советов, и их вклад в победу нередко имел определяющее значение*. Именно один из левоэсеровских лидеров, Карелин, сказал, что они пошли с большевиками, потому что с их судьбой связана судьба всей революции, «их гибель будет гибелью революции» 26 .

Конец колебаниям положили съезды Советов крестьянских депутатов. Первый, чрезвычайный, начался 11 ноября, а 26 ноября был продолжен как очередной. Вокруг созыва и проведения съездов разгорелась острая политическая борьба. Советы крестьянских депутатов весьма отличались от Советов рабочих и солдатских депутатов. По своей природе Советы — типично городское явление. В октябре они существовали в 593 русских городах из 829 27 . Куда более редко их создавали в деревне, да и то не в самом селе и даже не в волости, а чаще в уездном или губернском городе. Тем не менее через Советы осуществлялась связь с крестьянскими массами, здесь эсеры чувствовали себя, как в крепости. Большинство они сохранили и на ноябрьских съездах. Но теперь их партия раскололась: преобладание было на стороне левых эсеров. Именно это левое крыло социалистов- революционеров сообща с большевиками сорвало попытку правого крыла противопоставить крестьянскую Россию России рабочей. Съезды постановили поддержать Октябрьский переворот и объединить избранный ими Исполнительный комитет с ЦИК, избранным II съез­ дом Советов рабочих и солдатских депутатов. Так возник Всероссийский центральный исполнительный комитет — ВЦИК. Левые эсе­ ры решили также войти и в правительство. Образовалась коалиция,

* На протяжении многих лет, во время и после сталинского периода, советская историография игнорировала или сильно искажала значение той роли, которую левые эсеры сыграли в Октябрьской революции, и смысл их союза с большевиками. Еще в 1957 г . их партию характеризовали как «скрытого, замаскировавшегося врага пролетарской революции». Позже благодаря появлению нескольких более тщательных иссле­дований подобные оценки постепенно стали подвергаться критике и пересмотру. Наибо­лее интересное выражение тенденция к углубленным оценкам нашла в статье П. А. Голуба «О блоке большевиков с левыми эсерами в период подготовки и победы Октября» в журнале «Вопросы истории КПСС», 1971 г ., № 9. В статье содержится также анализ советской историографии по этому вопросу.

59

которой при всей ее недолговечности суждено было сыграть весьма значительную роль в начальном развитии социалистической револи ции.

Разгон Учредительного собрания

Тем самым была создана предпосылка для еще одного перехо; Рубикона. Успехи Советов вступали в противоречие с результатами выборов в Учредительное собрание. Большинство в собрании при­ надлежало не сторонникам Октябрьской победы, а сторонникам про­ межуточных партий, и произошло это благодаря успеху эсеров. Спран ведливости ради следует сказать, что результаты выборов отражали, скорее вчерашний, чем сегодняшний день революции; скорее ее прош- лое, нежели ее бурное становление. Тем не менее у многочисленных противников Октября появилась возможность взять реванш. Естест­ венно, что в противовес лозунгу «Вся власть Советам!» они выдвинули лозунг «Вся власть Учредительному собранию!», причем поддержи­ вался он всеми имевшимися в их распоряжении средствами — от уличных манифестаций до попыток применить оружие. Требование это могло получить немалую популярность, и не потому, что созыв Учредительного собрания с марта 1917 года преподносился всеми партиями, в том числе и большевиками, как высшее завоевание революции, а совсем по другой причине. От Учредительного собра­ ния крестьяне с самого начала ждали права на землю (на это, кстати, ссылался и большевистский Декрет о земле 28 ), ибо веками накопив­ шаяся недоверчивость побуждала их при любых обстоятельствах добиваться законного оформления желанного завоевания. Тем не менее эти же самые крестьяне решились пойти дальше: законное оформление было получено ими от Советов. Таким образом, в усло­виях уже поднимающейся в стране гражданской войны Учредительное собрание (выдвигалось даже предложение созвать его на юге, у Каледина 29 ) выступало как простое орудие одной группировки, направленное против другой. Вот почему Ленин ответил, что мы «ни за что на свете Советской власти не отдадим!» 30 .

Опираясь на поддержку левых эсеров, большевики сразу же после открытия Учредительного собрания, 5 апреля, поставили его перед выбором: либо ратифицировать власть Советов и все декреты, изданные новым правительством, либо разойтись. Отказавшись сделать это, обе партии одна за другой покинули собрание, которое затем было распущено простым росчерком пера председателя ВЦИК большевика Свердлова. Впрочем, на протяжении тех немногих часов, что оно заседало под председательством Чернова, оно не сумело сделать ничего иного, кроме имитации мер, уже принятых большевиками. Так, Учредительное собрание приняло — фактически уже принятые — закон о земле и предложение о мире, которые теперь значили не больше, чем простой клочок бумаги. Тщетным было немедленное обращение правых эсеров к крестьянству. Оно не поднялось на за-

60

шиту Учредительного собрания; тем не менее требование о созыве Учредительного собрания оставалось одним из самых действенных лозунгов антисоветской агитации еще на протяжении нескольких месяцев. С роспуском Учредительного собрания исторический разрыв между двумя революциями — Февральской и Октябрьской — совершился окончательно и бесповоротно.

Распущенной «учредилке» был противопоставлен III съезд Советов, открывшийся 10 января 1918 г . Он начал работу как съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, а через три дня объединился с Всероссийским крестьянским съездом. Это слияние с последующим избранием единого ВЦИК положило начало процессу объединения рабочих и крестьянских Советов по всей стране — процессу, который затянулся на несколько месяцев 31 . Союз большевиков и левых эсеров достиг кульминационной точки. Именно по этому случаю Свердлов говорил о «теснейшем союзе пролетариата с трудовым крестьянством, истинными представителями которого, по нашему глубокому убеждению, являются левые эсеры» 32 . III съезд утвердил сразу несколько законодательных актов, исключительно важных для новой власти, и в первую очередь ту самую Декларацию прав трудя­ щегося и эксплуатируемого народа, которая была отвергнута Учредительным собранием. Россия в ней определялась как «Республика Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Новая власть провозглашала своей «основной задачей уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, полное устранение деления общества на классы, беспощадное подавление эксплуататоров, установ­ ление социалистической организации общества и победу социализма во всех странах» 33 .

Однако подлинное Советское государство еще только зарожда­ лось. Идея образования государства, идея о том, что необходимо будет вдохнуть в него жизнь и силу, лежала в основе большевист­ ской теории. Это глубоко отличало ее от учения анархистов. «Нам нужно... государство», — писал Ленин еще из Цюриха в марте

1917 г . 34 Он повторял это в апрельских спорах и затем неоднократно на протяжении всего года. Оказавшись в подполье после июльского кризиса, он написал по этому вопросу работу, которой суждено было войти в число наиболее знаменитых его произведений: «Государство и революция». Опубликована она была лишь весной 1918 г . Проанализировав воззрения Маркса и Энгельса на данную проблему, Ленин Утверждал, что революция не может ограничиться разрушением старой государственной машины, но нуждается в создании новой, своего собственного «аппарата принуждения», образец которого дала Парижская коммуна. Таким новым государством является «диктатура пролетариата», необходимая для того, чтобы разбить сопротивление эксплуататоров, капиталистов. Его аппарат есть «организация воору­женных масс», то есть Советы. Его суть заключается в «громадном Расширении демократии», то есть «демократии для громадного боль­ шинства народа и подавлении силой... угнетателей народа». После

61

подавления эксплуататоров и после того, как «все члены общест или хотя бы громадное большинство их сами научатся управля государством», функции которого мало-помалу сведутся к самь простым задачам «контроля над производством и распределение» утверждал Ленин, необходимость в государстве исчезнет, и оно нач нет отмирать. «Чем демократичнее «государство», состоящее из ed оружейных рабочих.., тем быстрее начинает отмирать всякое rocyi дарство» 35 .

Пока же революция должна была разрешить проблемы куда боле простые. Весь старый аппарат власти целиком отказывался призна вать новое правительство. Несколько недель Совнарком в полном составе теснился в двух небольших комнатах Смольного. Народным комиссарам не удавалось проникнуть в свои министерства, где чинов ники, за исключением небольшой их части, преимущественно низше го ранга, полностью саботировали новую власть. Правительство н могло получить денег из касс казначейства, между тем как они ис пользовались для финансирования активного и пассивного сопроти ления Советам и большевикам. В те дни именно этот, один из самх безжалостных видов борьбы порождал наиболее трагические послед ствия. Ведь саботаж парализовал не только административный аппа рат, срывая решение даже самых неотложных вопросов; в услови военного времени он препятствовал удовлетворению самых элемеь тарных жизненно важных потребностей населения, таких как снаб жение продовольствием городов и фронта или обеспечение произ водства на предприятиях. Происходило это к тому же в столице, где плелись нити заговоров с целью прогнать победителей Октября, те» более что, по всеобщему убеждению, больше нескольких недель ил было не продержаться 36 .

Единственным подлинным орудием власти на протяжении больш месяца оставался Военно-революционный комитет при Петроград­ ском Совете, руководивший восстанием и пользовавшийся большим авторитетом у масс. Благодаря этому авторитету он смог, в частности, пресечь безудержные пьяные оргии, которым после бесконечных лишений прошлого предались довольно многочисленные группы участников восстания, в момент всеобщего ликования по поводу победы штурмом овладевшие винными складами (на разграбление их побежденные вскоре стали делать ставку). Военно-революционный комитет сразу занялся подавлением контрреволюционной деятельности и осуществил несколько энергичных акций, к которым прибегло в борьбе большевистское правительство 37 . 26 октября были закрыты многие буржуазные газеты. Право применять санкции против печати, призывающей к неподчинению новой власти, было затем подтверждено — хотя и как «временная» мера — специальным декретом. В конце ноября партия кадетов была объявлена «партией врагов народа», а ее руководители — подлежащими аресту.

Хотя большевики, как, впрочем, и все русские революционеры, были убеждены, что для своей защиты революция не должна отка-

62

зываться и от самых беспощадных мер, в первые месяцы они, как правило, проявляли снисходительность: арестованных выпускали под честное слово, разоблаченные заговорщики отделывались мягкими приговорами. Между тем они не отказывались от борьбы с Советами. Отпущенный под честное слово генерал Краснов бежал на Дон, что­ бы продолжить дело Каледина и вновь разжечь пламя гражданской войны. В городах кадеты продолжали вести полулегальную деятельность. Но все равно надежда на то, что революция сможет утвердить­ся мирными средствами, изживалась с трудом. Какими бы ограниченными ни были первые репрессивные меры, они вызывали ожесто­ ченные дискуссии среди союзников большевиков, среди сочувствующих им и отчасти среди них самих.

Борьба с саботажем в аппарате министерств принимала драматический оборот. К концу ноября народные комиссариаты с помощью наскоро назначенных людей кое-как начали функционировать. Однако массовое неповиновение старого чиновничества удалось по­ бедить лишь в первые месяцы 1918 г . Государственную машину, таким образом, пришлось разрушить в гораздо большей мере, чем это намечалось вначале. В то же время, сломив сопротивление чиновни­ чества, Советское государство получило возможность использовать под собственным контролем ту, преимущественно техническую, часть административно-бюрократического аппарата, которой ему пришлось затем пользоваться долгое время.

Эта битва велась также и при образовании органа, которому в последующие десятилетия суждено было сыграть чрезвычайно важную роль, далеко выходящую за рамки планов его создателей. С помощью серии декретов революционное правительство пыталось одним махом преобразовать весь унаследованный от прошлого арсенал средств подавления. Упразднив старую судебную систему, оно создало на выборных началах народные суды и революционные трибуналы. Милиция, сменившая после Февраля царскую полицию, в свою очередь перестраивалась с целью изменения ее состава и подчинения власти Советов. Однако подобные радикальные преоб­ разования были еще только в начальной стадии; путь к ним лежал через дискуссии, поиски, импровизации, эксперименты 38 . Никто даже не предвидел, что такой орган понадобится 39 . Необходимость немед­ ленного его создания была продиктована угрозой всеобщей и длительной забастовки служащих правительственных учреждений в первых числах декабря.

Военно-революционный комитет, а он в эти самые дни был Распущен, уступал место постоянным правительственным органам. Так родилась Чрезвычайная комиссия — ЧК, которой поручалось «преследовать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажные попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они ни исходили» 40 . В первое время в ЧК вошли и левые эсеры, Тщетно пытавшиеся оспорить у большевиков контроль над нею. Именно в силу чрезвычайного характера ЧК изначально представ-

63

лялась ее творцам как своего рода образцовый орган пролетарсксой диктатуры, оружие неподкупного правосудия, безжалостное к враг сильное благодаря безоговорочному доверию народа. Именно та понимал ее роль польский революционер Дзержинский, которому было поручено руководство ею 41 .

Первая Конституция

Ликвидация старых и создание новых органов власти, включа ЧК, были бы невозможны без существования Советов. В их деят ности принимали участие миллионы людей, и из их числа выдвину лось немало таких, которые в дальнейшем были призваны на раб в рождающуюся государственную машину. Без Советов не было бы революции. Но и без дерзкой смелости большевистского наступления, давшего им власть, Советы 1917 г . никогда не подня лись бы на такую историческую высоту и, по всей вероятности захирели бы. Да и государства в точном смысле этого слова не существовало. На протяжении многих месяцев полномочия новой власти на местах оспаривались административными органами преды- дущего периода: думами — в городах, земством — в деревне. Они уступали место не так легко, как центральные органы власти, ибо обновленные на выборах после Февраля, они пользовались большие сочувствием населения. Если в Москве и Петрограде их ликвидация была частью борьбы за центральную власть, то на остальной тер ритории страны процесс проходил далеко не так просто и продолжался многие месяцы, причем в разных местах по-своему Упразднение этих органов и поглощение их функций Советами затянулось до июня 1918 г . 42 Но в тот самый момент, когда Совет брали на себя власть и должны были решать самые разнообразный административные задачи, эти в высшей степени действенные орга- ны революции, в которых участвовала наиболее активная част народных масс, с их «митинговой демократией», в свою очередь вступали на путь радикальной перестройки.

Важной предпосылкой такого развития явилась унификация Советов в рамках единой структуры, без которой они не сделались бы государством. Неизбежным следствием мощного развития местной инициативы было усиление раздробленности общественной жизни. Очень часто лозунг «Вся власть Советам!» понимался в том смысле что никакой другой власти, кроме местного Совета, признавать не следует. «В первый период революции, — говорилось в докладе Народного комиссариата внутренних дел, — вся Советская России рассыпалась на целый ряд как бы независимых друг от друга... республик» 43 . Действительно, они так и назывались: «республика Калуги или Казани, Саратова или Твери или целых областей краев, например Сибири или Алтая. Местные «правительства» называли себя «совнаркомами». Возникали независимые «трудовые

64

к оммуны», и Россия будущего рисовалась в виде простой федерации таких коммун. Подобную тенденцию поощряла сама «Правда», официальный орган большевистской партии 44 . На местах вводились налоги, реквизировались здания, обобществлялись предприятия и — что особенно опасно — перехватывались эшелоны с товарами и продовольствием, предназначавшимися для других районов страны 45 .

Разумеется, подобные явления вызывались не любовью к произволу ради произвола: финансовые средства Советов были крайне скудны, а население нужно было кормить. Действия Советов — элементарная реакция на требования грубой действительности. В тогдашнем стремлении к сепаратизму, отмечал Ленин, было «много здорового, доброго, в смысле стремления к созиданию» 46 ; в нем отражались «величайшая ненависть и недоверие масс ко всему государствен­ ному», оставшиеся в наследство от старого строя 47 . Однако, когда всей стране угрожали голод и хаос анархии и когда сама буржуазная реакция спекулировала на сепаратистских стремлениях, используя их для противодействия советской власти, эта тенденция несла в себе смертельную опасность, хотя и служила убедительнейшим доказательством того, как глубоко революция захватила все россий­ ское общество.

«Немало пришлось затратить советскому центру усилий, — писал один из руководителей тогдашнего Народного комиссариата внутренних дел, — чтобы путем разъяснения, посылки специальных инструкторов, а подчас и репрессий подчинить общесоветской воле и напрвить в русло единой могучей советской работы работу всех этих разбросанных по безграничной русской равнине разрозненных рабочих и крестьянских Советов» 48 . Для того чтобы правительственные постановления признавались и выполнялись по всей стране, необходимо было придать Советам одинаковую структуру, ликвидировать произвольное присвоение полномочий и званий (повсюду появилось великое множество «комиссаров»), установить определенную субординацию между центральной властью и периферийными Советами. Рождался новый централизм, но, как подчеркивалось, Централизм «демократический», противостоящий старому «бюрократическому». В тогдашних условиях казалось, что уже сама по себе формула содержит ключ к необходимому равновесию. Практическое осуществление этой задачи началось в первой половине лета 1918 г .; примечательно, что первой реакцией на распыление сил была реакция «снизу», с самой периферии 49 . Тем не менее унификация делала первые шаги. «Советская Россия постепенно начинает собираться» — вот фраза того времени, метко передающая суть положения 50 .

Другим аспектом преобразований было рождение или создание Советов там, где прежде их не существовало. В июле 1918 г . их насчитывалось около 12 тыс. 51 (на II съезде в октябре 1917 г . были представлены 402 Совета, по тогдашним оценкам — «громадное и * большинство» 52 ). Столь стремительный рост объясняется главным

образом их распространением за пределы городов, в деревнях и мелких административных подразделениях: в октябре в Центра непромышленном районе, по праву считавшемся одним из наиболее развитых, Советы имелись лишь в 1,6 % волостей; к апрелю 1918 этот показатель вырос до 96,4 % 53 . Кроме того, практическая адми нистративная деятельность заставляла Советы, первоначально пред ставлявшие собой многолюдные ассамблеи — порой в них участ- вало несколько сот человек, — принимать определенную организа- ционную структуру: создавать более узкие исполнительные комитет специализированные рабочие отделы — зародыш аппарата. Это были первые шаги на пути превращения Советов в государственные органы, действующие в соответствии с общими правилами и пост пенно приобретающие все большее единообразие, что законодатели закрепила первая Советская Конституция, принятая 10 июля 1918 V Всероссийским съездом Советов.

В ходе дебатов, которые предшествовали принятию этого документа, были отвергнуты федералистские тенденции, коренившиеся в бакунинской ветви русского народничества и отстаивавшиеся основном левыми эсерами (кое-какой поддержкой они пользовались и в рядах большевиков). С точки зрения левых эсеров, государств должно было представлять собой ассоциацию групп производителей причем считалось даже необязательным устанавливать для них точные территориальные рамки 54 . Единственной областью, где сохра-нялся федералистский принцип, был национальный вопрос. Это точности соответствовало тому, что Ленин, следуя марксистской традиции, утверждал в «Государстве и революции».

Согласно Конституции, а в нее целиком была включена Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, власть объявлялась принадлежащей «всему рабочему населению страны, объединенному в городских и сельских Советах» 56 . Уточнялась террито риальная база новых органов власти: они должны были создаваться не только в городах, но и в деревнях. Суверенная власть Советов на высших уровнях осуществлялась съездом, а в промежуткам между съездами Исполнительным комитетом, избранным на съезде*. В полном соответствии с классовой постановкой вопроса закон не только лишал права голоса представителей слоев, признанных эксплуататорскими, — предпринимателей, использующих наемный труд, получателей ренты, торговцев, священнослужителей, бывших полицейских, — но и устанавливал разные нормы представительств для городского и сельского населения: один депутат на Всероссий ский съезд Советов избирался соответственно от 25 тыс. и 125 тыс. избирателей. Избранный на съезде ВЦИК представлял собой высший орган власти. Это был единственный орган, наделенный законода тельными полномочиями. Конституция тем не менее предусматри вала некоторые исключения в пользу Совета народных комиссаров 57 . Дело в том, что если юридически функции этих двух органов были четко разграничены, то практически многие факторы затушевывали

66

это ограничение. Объяснялось это не только присущим марксистскому учению принципиальным отказом от теории разделения власт ей, но прежде всего безотлагательностью требующих решения прак тических вопросов. Таким образом, формальные правила по необходимости приходилось обходить. За первый год существования советсткой власти Совнаркомом было издано 480 декретов по сравнению с 68 декретами ВЦИК 58 .

Впрочем, когда принималась Конституция, советская власть подвергалась тяжелейшим испытаниям: само существование этой власти не раз ставилось под вопрос. В результате ее облик изменится куда больше, чем устанавливала Конституция.

IV. Советы и власть

1 Декреты Советской власти. М, 1957, т. 1, с. 11.

- L, Trotsky. Les crimes de Stalin. Paris, 1973, v. 1, p. 62.

3 И. И. Минц. История Великого Октября. Триумфальное шествие Советской
ласти. М, 1969, т. 3, с. 227.

4 М. С. Лазарев. Ликвидация Ставки старой армии как очага контрреволюции. —
|«(Вопросы истории», 1968, № 3, с. 46.

5 W. S. Woytinsky. Dalla rivoluzione russa alPeconomia rooseveltiana. Milano, 1966,
|p. 494—513.

6 L. Trotsky. Storia della rivoluzione russa, p. 252.

7 Е. Н. Городецкий. Указ, соч, 437.

8 Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 88.

9 Документы внешней политики СССР. М, 1957, т. I с. 11, 12—13.

10 Декреты Советской власти, с. 17—20.

i " Седьмой (экстренный) съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1962, с. 34

далее: Седьмой (экстренный) съезд РКП (б)]; Victor Serge. L'anno primo della rivolu­zione russa. Torino, 1967, p. 61—63. 12 Долго остававшаяся в загоне тема развития Октябрьской революции на местах На протяжении последних 15 лет сделалась предметом интенсивного изучения со сто­ роны советских историков. «Без преувеличения можно сказать, что нет ни одной нацио­ нальной республики или области, в которой не вышла бы книга, а то и несколько, по Истории установления Советской власти» (И. И. Минц. Указ, соч, т. 3, с. 429).

13 В. И. Ленин. Поли. собр. соч, т. 35, с. 66.

14 И. И. Минц. Указ, соч, т. 3, с. 438.

15 R.Pethybridge. The Significance of Communications in 1917. — «Soviet Studies»,
V. XIX, n. 1, p. 114.

16 Я. М. Свердлов. Избранные статьи и речи. М, 1944, с. 39.

17 Анкеты Советов Центральнопромышленного района (октябрь 1917 — январь
1918 гг). —«Исторический архив», 1960, № 5, с. 52—77.

18 Г. Н. Зверев. О некоторых вопросах изучения триумфального шествия социа-

стической революции. — «Вопросы истории», 1963, № 4, с. 204—213; История СССР, 7, с. 240—245; И. И. Минц. Указ. соч. т. 3, с. 427—429. 19 М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. Воспоминания. М, 1958, с. 206—220. § 20 Попытки схематизировать процесс в соответствии с социально-территориаль­ ными критериями классификации предпринимались в последние годы некоторыми Историками. Однако сами авторы при этом оговаривались, что подобная операция (Содержит значительную долю условности. И. И. Минц (указ, соч, т. 3, с. 430—431) различает в стране 11 районов, внутренне объединенных более или менее сходными чертами. Английский историк Дж. Кип (John Keep. October in the provinces. — ••Revolutionary Russia», p. 229—275) подразделяет всю местную типологию на 5 «кате- орий», но его анализ охватывает не всю страну.

История СССР, т. 7, с. 243.

22 В. И. Ленин. Поли. собр. соч, т. 34, с. 219.

23 Советская историческая энциклопедия, т. 6.
• 24 Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 135—136.

25 Правда, 6 ноября 1917 г.

26 К. Гусев. Крах партии левых эсеров. М, 1963, с. 97.

27 И. И. Минц. Указ, соч, т. 3, с. 783.

28 Декреты Советской власти, т. 1, с. 17.

29 И. И. Минц. Указ, соч, т. 3, с. 647.

30 В. И. Ленин. Поли. собр. соч, т. 35, с. 242.

31 X. А. Ерицян. Слияние Советов крестьянских депутатов с Советами рабочих
J- солдатских депутатов в период триумфального шествия Советской власти. —
«История СССР», 1957, № 3, с. 9—37.

575

32 Е. Н. Городецкий. Указ, соч., с. 484.

33 История Советской Конституции. Сборник документов. М., 1957, с. 143 (далее-
История Советской Конституции).

34 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, с. 39.

35 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, с. 102.

36 Revolutionary Russia. Op. cit., p. 273.

37 Наиболее полная документация в кн.: Петроградский Военно-революционный
комитет. Документы и материалы в 3-х томах. М., 1966—1967.

38 Е. Н. Городецкий. Указ, соч., с. 212—252.

39 Там же, с. 194.

40 П. Г. Софинов. Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии
(1917—1922 гг.). М., 1960, с. 18.

41 Исторический архив, 1958, № 1 с. 5—6.

42 Б. Д. Гальперина, В. И. Старцев. К истории ликвидации городских дум
в 1918 г. —«История СССР», 1966, № 3, с. 124—130; И. И. Минц. Указ, соч., т. 3
с. 765—780.

43 Доклад о деятельности Народного комиссариата внутренних дел. — «Историче­
ский архив», 1956, № 5, с. 75.

44 Правда, 13 января 1918 г.

45 Ф. В. Чебаевский. Строительство местных Советов в конце 1917 и первой
половине 1918 г. —«Исторические записки», № 61, с. 224—261.

46 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, с. 21.

47 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, с. 184.

48 Е. Н. Городецкий. Указ, соч., с. 474.

49 Исторический архив, 1956, № 5, с. 66—87.

50 Там же, с. 75.

51 Там же, с. 79.

52 Декреты Советской власти, т. 1, с. 8.

53 П. Н. Абрамов. Опросный лист волостного Совета (1918 г.). — «Исторический
архив», 1960, № 3, с. 199.

54 Е. Н. Carr. La rivoluzione bolscevica, 1917—1923. Torino, 1964, p. 124—140;
Oskar Anweiler. Storia dei Soviet. Bari, 1972, p. 409—418.

55 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, с. 1 — 119.

56 История Советской Конституции, с. 145.

57 Там же, с. 147—152.

58 В. С. Орлов. В. И. Ленин и создание аппарата первого в мире рабоче-крестьян­
ского правительства. —«Вопросы истории», 1963, № 4, с. 20.