Акрополит Г. Летопись логофета Георгия Акрополита

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 31-40

31. Обнаруживая такую находчивость в изыскании средств к охранению своих владений, император Иоанн показал еще большую мудрость в том, что нашел средство достичь разом двух целей — и обессилить врагов, и обезопасить свою власть. Именно, у него был сын от императрицы Ирины, носивший имя деда своего, императора Феодора Ласкариса,— которому было в то время одиннадцать лет; а у Асана была дочь, по имени Елена, от его супруги, венгерки,— которой был тогда девятый год. Император отправил посольство к болгарскому царю с предложением брачного союза между детьми и договора насчет родства и взаимного вспоможения друг дру -{57} гу   2 . Асан принял посольство; союз и договор были заключены и скреплены клятвой обоих.

32. В это время и я, будучи объят любовью к изучению математики и высших словесных наук и объявив об этом, по воле императора, вместе с другими юношами, получил доступ к словесным наукам; учителем же нашим был Феодор Экзаптериг. Между прочим, когда мы собрались пред лицо императора, он обратился ко мне и сказал: « Этих я взял из Никеи и вручил учителю, а тебя привел из моего собственного дома учиться с ними. Докажи же на самом деле, что вышел из моего дома, и сообразно с этим занимайся и математикой. Сколько получает годового содержания от царской милости воин, столько же или еще более, по знатности твоего рода, будет отпускаемо на тебя. А когда изучишь философию, то удостоишься больших почестей и званий, потому что нет в мире людей почетнее царя и философа » . Таким образом оставив царский дворец, я поступил к учителю, будучи 17 лет от роду. Учителем, как я сказал уже, был Экзаптериг, человек не {58} очень сведущий в математике, но красноречивый, потому что долго изучал риторику и приобрел навык выражаться изящно, за что и пользовался большой известностью. А когда он умер, разъяснив уже нам хитрости пиитические и искусство сочинения ораторских речей, я вместе с другими перешел к Никифору Влеммиду   3 , которого все мы знали за лучшего знатока по части философии, и слушал у него логику. Доселе — о себе самом; впоследствии я возвращусь еще к себе, когда это нужно будет по ходу истории.

33. По заключении упомянутого союза между императорами, то есть между Иоанном Дукой и владетелем Болгарии Иоанном Асаном, первый из них, заняв предварительно Лампсак, приступил со своими войсками к Каллиополю и, придвинув к этой крепости стенобитные машины, вскоре овладел ею и освободил из рук венециан. Вслед за {59} этим прибыл в Каллиополь к императору и Асан с супругой своей Марией венгерской и дочерью Еленой, и оба скрепили здесь свою дружбу. Асан не захотел переправляться через Геллеспонт, а оставался в пределах Каллиополя; а потому император Иоанн, взяв супругу его с дочерью Еленой, переправился в Лампсак, где находилась императрица Ирина, и здесь соединили детей своих брачными узами; бракосочетание было совершено патриархом Германом. Чтобы еще более возблагодарить Асана за родство и дружбу, по императорскому и соборному определению архиерей терновский, подчиненный Константинопольскому патриарху   1 , сделан был автокефальным и провозглашен патриархом. Когда все это было кончено, императрица Ирина вместе со своим сыном и новобрачной отправились в восточные области; равным образом и супруга Асана возвратилась в свою сторону, а император Иоанн вместе с Асаном, собрав свои войска, прошли по западным областям, которые были под игом {60} латинян. Захватив там богатую добычу и превратив их в скифскую пустыню (по пословице), затем согласно сделанным условиям разделили между собой города и провинции. Так, Каллиуполь, как взятый еще до прибытия Асана императором, остался за ним, равно как и Мадита и весь так называемый Херсонес   2 . Кроме того, император взял себе укрепление Киссу и протянул границу своих владений до реки, называемой в простонародье Маритзой. Он овладел также горой Гапом и выстроил на ней крепостцу, которую охранять, а вместе и тревожить латинян, находившихся в Цуруле, поручил Николаю Коретзе, человеку испытанному в битвах и стяжавшему такую славу, что все говорили о нем, что ни до него, ни после него не было и не будет человека более искусного в делах такого рода. Асан же взял себе верхние части тех же областей, лежавшие к северу. Оба они подвинулись до самых стен Константинополя, между тем как император Иоанн сидел за ними и смотрел на них, и навели большой страх на латинян и вообще привели дела их в самое опасное положение. Но так как осеннее время уже кончалось и наступала зима, то император Иоанн и Асан, условившись между собой насчет своих дел, отправились один {61} на восток, а другой — в свою сторону болгарскую   3 .

34. Так как сын императора, Феодор, был еще несовершеннолетний, только по 12 году, как мы сказали, когда соединили его браком с царевной Еленой, то оба они жили как дети и воспитывались под руководством императрицы Ирины — женщины доброй по природе и склонной ко всему хорошему. Между тем союз двух императоров много повредил делам латинян и нанес их гордости жестокий удар. К тому же вскоре затем умер и царь Иоанн, оставив владычество над Константинополем в наследство зятю своему Балдуину. Но Асан начал раскаиваться в своем союзе с императором, как оказалось, и уже искал средств отнять как-нибудь дочь свою у супруга ее, царевича Феодора, и отдать ее кому-нибудь другому, потому что он очень опасался перемены дел на лучшее у римлян, так как владел народом, издавна подчиненным римлянам. И действительно, он придумал предлог, по-видимому, благовидный, хотя за-{62}мысл его не укрылся от людей опытных, именно: он отправил послов к императору и императрице сказать им, что он сам и супруга его, когда прибудут в Адрианополь, то желали бы видеть дочь свою и облобызать ее, как родители, и что, как скоро они исполнят это, тотчас же отошлют ее к свекру и супругу. Хотя император Иоанн и царица Ирина очень хорошо видели здесь обман и понимали ясно злоумышление, однако же послали к Асану дочь его, приказав сказать ему, что если он удержит ее и разлучит с законным супругом, то есть Бог, который все видит и наказывает преступающих клятвы и расторгающих союзы, заключенные пред лицом Божиим. Но, несмотря на это, болгарин ушел со своей дочерью, отослав назад всех сопровождавших ее, и, перейдя чрез Гем, вступил в Тернов. Когда дочь его плакала и горько жаловалась на разлуку со свекровью, царицей Ириной, и с супругом своим, то Асан, как говорят, посадив ее на седло впереди себя, стал бить рукой по лицу ее, с сильными угрозами выговаривая ей и стращая, что если она молчаливо не подчинится его воле, то он жестоко накажет ее.

35. Около этого времени скифы, теснимые татарами  1 , то есть те из них, которым {63} удалось избежать меча их, переплыв на мехах Дунай, хотя болгарам и не хотелось этого (потому что их было много тысяч), вместе с женами и детьми, заняли области Македонии: одни — раскинув свои кочевья около Гебра и по равнинам, там лежащим, а другие по низовью той реки, которая чаще называется Маритзою. Это тот же Гебр и удерживает это название до тех мест, где с ней соединяются притоки Гема и откуда она течет до самого Эгейского моря и впадает в него; с не ю соединяются и усиливают ее многие дру -{64} гие реки, и она меняет свое название у разных прибрежных жителей. Итак, они разграбили все в Македонии и в короткое время опустошили у жителей всю страну и превратили ее в пустыню скифскую, как говорит пословица, овладев при этом и некоторыми городками, которые были послабее укреплены. Многих они перебили, всех ограбили, пленили и распродали в больших городах, как, например Адрианополе, Дидимотике, Визии, Каллиополе и проч. Осталось только то, что было ограждено неприступными стенами и охранялось множеством жителей.

36. Среди этих событий латиняне, всегда враждовавшие против нас и еще более озлобившиеся по случаю недавнего нападения на них императора Иоанна и Асана и произведенного ими опустошения их земель и укреплений, искали удобного случая напасть на нас и отомстить за свое поражение и нашли, что все это они очень удобно могут сделать теперь. Для этого прежде всего они сближаются с Асаном и заключают с ним мир; потом соединяются со скифами — этими дикарями и пришельцами — и ничтожными подарками, но большими обещаниями привлекают их к себе и делают их участниками в своих предприятиях. Собрав союзное войско из болгар и скифов, итальянцы вместе с ними выступают против императора Иоанна. Приблизившись к крепости Цурульской (?? ???? ) , они осаждают ее. Асан лично присутствовал здесь со мно -{65} гими тысячами скифских и болгарских войск и итальянскими машинами. Защита цурульского укрепления была поручена императором Никифору Тарханиоту, который был кравчим, а впоследствии великим доместиком и был женат на старшей дочери великого доместика Палеолога — Марии. Это был храбрый воин, хороший военачальник, находившийся под великим Божьим покровом, как будет видно это дальше из окончания этого дела. Посему многие и думали, что он больше счастлив, чем мужествен и искусен в борьбе с врагами. Когда латиняне обложили крепость, у них было много страшных машин и стенобитных орудий, так что ими можно было разрушить не только такое укрепление, как Цурул, но и более высокие стены и более обширные города; тогда Тарханиот ясно доказал своим сослуживцам свою отвагу и воинскую опытность. Впрочем, вернее будет сказать, что все было делом Божия заступления. Он внешним орудиям противопоставил свои внутренние, огромному вражескому полчищу — такое мужество, какое можно встретить только в многочисленных воинах. Между тем император Иоанн был в затруднении не потому, что обложили эту крепость, а потому, что, как человек очень умный и знаток военного дела, он видел, что если эта крепость будет взята врагами, то пропадут для него и все его приобретения на Западе. Однако ж был рад тому, что враги приостановились за осадой этой {66} крепости и попытки их против нее встречают сильный отпор. Его мысли были более заняты Востоком, и он радовался в душе, что тамошние области свободны от войны. Вдруг во время этой осады пришло известие Асану о смерти супруги его, венгерки, сына и епископа терновского. Видя в этом знамение Божьего гнева, он сжег свои стенобитные машины и как можно поспешнее удалился в Тернов. Оставшись одни, итальянцы, так как не имели достаточно сил, чтобы одним продолжать осаду крепости, в свою очередь отправились в Константинополь, прекратив войну. Таким образом город освободился от осады неприятелей, а вместе с ним и кравчий Тарханиот, оказавшийся настоящим Никифором (победоносцем). Между тем Асан после случившегося с ним указанного нами несчастья, весьма справедливо видя в нем наказание Божие за нарушение клятвы, данной им императору Иоанну, и за разлучение своей дочери с супругом ее Феодором, пришел в раскаяние и отправил к императору послов, обвиняя себя в этом постыдном деле, прося восстановить союз и умоляя простить ему его поступок. Император Иоанн и императрица Ирина, как люди весьма благочестивые и набожные, приняли посольство и без дальних разговоров подтвердили прежние клятвы и изъявили готовность снова принять Елену в качестве супруги своего сына. Вследствие этого она и была отправлена к {67} свекру и мужу и мир опять восстановился между римлянами и болгарами.

37. Теперь ход нашей истории должен принять другое направление: нам нужно рассказать о событиях в Константинополе; так как в то время везде дела делались по-своему по причине многовластия, то естественно, что и наша история должна разбегаться по разным сторонам. Сделавшись владыкой Константинополя, как мы сказали, Балдуин, обессиленный битвами с римлянами и особенно своим соперничеством с императором Иоанном (который сильно уменьшил его владения), отправился к королю франков, соединенному с ним кровными узами, который, как единоплеменник его, был враг римлянам и всегда готов помогать против них, просить у него помощи и действительно достиг своей цели. В непродолжительном времени собралось 60000 франков, чтобы выступить против римлян. Так как им неудобно было отправиться на кораблях по причине чрезмерных издержек, то они пошли сухим путем. Миновав Верхнюю Галлию и пройдя Италию через Альпийские горы, они вступили в Острикию, затем, пройдя по Венгрии, переправились через Дунай и достигли Болгарии. На всем пути они встречали все друзей и соплеменников, и сколько по расположению к ним самим, столько же и по вражде к нам правители означенных стран принимали их очень радушно. Болгары, пре -{68} зрев союз с римлянами, дали франкам позволение перейти чрез свои границы, показывая вид, что вынуждены к этому силой. И опять крепость Цурульская была взята осадившими ее латинянами и соединившимися с ними скифами. Защищал же ее тогда Иоанн Петралифа, пожалованный великим хартуларием   1 от императора Иоанна, человек храбрый и из детства упражнявшийся в делах воинских; тем не менее, уступая многочисленности латинских войск, бесчисленному множеству скифских и сильным машинам, бывшим в большом числе, он должен был сдать крепость итальянцам. Впрочем, иные говорили, что некоторые из осажденных замышляли тайно измену, и потому он побоялся внезапного взятия крепости. Таким образом латиняне овладели Цуруллом и бывших в ней римлян вместе с Петралифой отправили в узах в Константинополь и распродали сво -{69} им родственникам. Между тем во время осады Цурулла император Иоанн, построив достаточное количество триир и собрав значительное войско, выступил против итальянцев. Поднявшись из Никомидии и миновав Харакс, он неожиданно приступил к Лакивизе и взял ее, а потом к крепостце Никитиатской — и овладел и ею. Но на триирах он был несчастлив, поелику там набраны были неопытные, а главным предводителем был армянин Исфрe — человек чрезвычайно нерадивый к военному делу. До него начальником флота был Мануил Контофрe, человек храбрый, дышавший войной и на море и на суше. Но за несколько дней перед этим он отзывался перед императором слишком невыгодно о нашем флоте (он говорил, что наши корабли, хотя бы их было и гораздо больше, не могут устоять против итальянских, потому что знал хорошо и те и другие), за что и был отставлен от должности, которую принял Исфрe и потерпел слишком позорное поражение. Имея под своим начальством тридцать кораблей, он был побежден тринадцатью и столько же потерял своих кораблей, сколько их было у противников; так что каждый неприятельский корабль получил в добычу по одному нашему кораблю и с людьми и припасами. Так все это кончилось. Хотя император и заключил опять союз с Асаном и соединился с ним родственными узами, но Асан не слишком точно исполнял {70} клятвенные договоры: он готов был разрушить их при малейшей выгоде. Вообще он только по виду и лицемерно обнаруживал приязнь и выполнял обязанности дружбы.

38. Лишившись супруги, которая, как мы сказали, была родом из Венгрии, Иоанн Асан взял в жены себе дочь Феодора Ангела Ирину, имевшую прекрасную наружность и величественную осанку, не обращая внимания на кровное родство с дядей ее по отцу, который жил с его дочерью, прижитой им от наложницы. У Феодора Ангела были два сына, Иоанн и Димитрий, и две дочери, Анна и названная нами Ирина, от которой Асан прижил трех детей: Михаила, Феодора и Марию. Это обстоятельство развязало руки Феодору Ангелу, и он с согласия зятя своего вздумал овладеть Фессалоникой и всей той страной, которой владел прежде. Получив небольшую помощь от Асана и вследствие этого не в состоянии будучи явно вступить в борьбу с братом своим Мануилом, он решился войти в Солунь тайно и, облекшись в ветхое рубище, действительно вошел туда воровским образом. Сказавшись здесь некоторым своим доверенным, которых привлек к себе благодеяниями и расположил в свои минувшие счастливые дни, и открыв им свой замысел против брата, он вскоре опять сделался владетелем Фессалоники и окружающих ее городов и областей. Впрочем, по причине глазной болезни, он не хотел именоваться импе-{71}ратором сам, а провозгласил императором сына своего Иоанна, которому и дал право носить красные сандалии и подписываться красными буквами, а сам усвоил себе управление делами общественными и право руководить своим сыном. Таким образом лишив власти брата своего Мануила и посадив его на одну из триир, велел отвезти в Аттал, а супругу его отправил к отцу ее Асану. Асан был более расположен к тестю своему Феодору, чем к зятю Мануилу, потому что страстно любил супругу свою Ирину, не менее чем Антоний — Клеопатру. Высадившись в Аттале, Мануил, сверх всякого чаяния, встретил человеколюбивый прием у агарян. А когда он сказал им, что он хотел бы отправиться к императору Иоанну, они дали ему пропуск, охотно снабдив и нужным на дорогу. Таким образом, отсюда он прибыл к императору, и император принял его внимательно как человека, принадлежащего к своему роду и носившего некогда достоинство деспота, и, дав ему денег и шесть кораблей, отпустил в Великую Влахию, взяв с него наперед страшную клятву, как человек умный и предусмотрительный. Достигнув области Димитриады, Мануил послал отсюда через письма известие о своем прибытии своим знакомым и, привлекши их обещаниями, вскоре собрал вокруг себя войско и покорил Фарсал, Лариссу и Платамон с их округами. Потом соединился со своими братьями, Константином {72} и Феодором, вступив в союз с ними; Константин был, как мы сказали, деспотом здесь, а Феодор был отцом слывшего императором в Солуни Иоанна. Когда они сошлись, то оба брата убеждали Мануила расторгнуть союз с императором Иоанном. Волей-неволей он склонился на их советы, как сказывали бывшие тут и знавшие все это, и с этого времени все трое соединились тесными узами и, довольствуясь разделенными полюбовно землями, вступили в мирные соглашения с латинянами, жившими в Пелопоннесе и Еврипе.

39. Прошло немного времени, и Мануил умер, раскаявшись, как сказывали, в вероломном поступке с императором. Умерла и императрица Ирина, женщина умная, достойная власти и обнаруживавшая величие истинно царское   1 . Она любила рассуждения и с удовольствием слушала людей ученых, которых чрезвычайно уважала, что можно видеть из следующего. Однажды во время солнечного затмения, случившегося около полудня, когда Солнце было в знаке Рака, я случайно пришел во дворец (император вместе с нею жил тогда около так называемой периклистры), и она спросила меня о причине затмения. Хотя я не мог в точности объяснить ей (потому что в то время только что начинал свое знакомство с тайнами философии под руководством ученого Влеммида), однако же от своего ума, на -{73} сколько мог сообразить в ту минуту, говорил, что причина затмения — помещение Луны между Землей и Солнцем, что нам только кажется, что Солнце затмилось, а на самом деле тут ненастоящая утрата блеска; с Луной так это действительно бывает, когда она попадает в тень Земли   2 , потому что она щеголяет (не своим, а) блеском Солнца. Так как наш разговор затянулся надолго, то начал опровергать слова мои врач Николай, человек весьма малосведущий в философии, но искусный в своем собственном деле, которое было ему знакомо особенно из практики (он был весьма любим царицей и имел достоинство актуария   3 ); опровергая меня, он болтал весьма много, а императрица между разговоров назвала меня глупеньким (??? ?) и потом, как бы спохватившись, что сделала нехорошо, обратилась к императору и сказала: « Неприлично я сделала, назвав его глупеньким » . « Ничего,— отвечал царь,— он еще мальчик » . Мне был тогда 21 год, и потому это название нельзя сказать, чтобы вовсе не {74} шло ко мне. « Тем не менее все же не следует нам,— возразила императрица,— так называть человека, высказывающего философские суждения » . Я сказал это для того, чтобы показать, как любила она рассуждения и уважала тех, которые не были невеждами относительно этих рассуждений. Таким образом, как я сказал, умерла эта императрица, и я думаю, что затмение Солнца предвещало ее смерть. Кроме того, за шесть месяцев перед этим явилась на севере комета, была она с хвостом (????????) и блуждала три месяца, переходя с одного места на другое. Вскоре умер и государь болгарский Асан,— между варварами это был человек превосходный не только для своих, но и для чужих: он принимал радушно всех чужестранцев, какие только к нему приходили, особенно римлян, и с предупредительной любезностью снабжал их всем нужным. После его смерти получил власть сын его Каллиман, рожденный от венгерки. У этого Каллимана была родная сестра по имени Фамарь. От дочери же Ангела, как мы сказали, у Асана было трое детей: сын Михаил и дочери Мария и Анна. Приняв отцовскую власть, Каллиман возобновил союз с императором Иоанном, и, таким образом, все было мирно. По смерти же Мануила, брата Феодорова, получил во владение принадлежащую ему область внук его Михаил и присоединил ее к своим прежним владениям. И эти три владетеля были в мирных между собой отношени -{75} ях; то есть Феодор Ангел, сын которого, Иоанн, управлял с царской властью Солунем и его окрестностями, дядя его Константин, деспот, и внук его Михаил.

2 В рассказе об этом же самом событии Григоры есть некоторое несходство с рассказом Акрополита. По словам Григоры, не император, а Асан послал посольство с означенными предложениями и дочери Асана был не девятый год, а десятый (Рим. ист. Григоры кн. II, стр. 28 по рус. пер.). Во всем же остальном оба историка согласны между собой.

3 Никифор Влеммид — иеромонах — был замечательным ученым своего времени. От него осталось много сочинений в разных родах. Из них напечатаны его ????????????? и ????? , также трактат об исхождении Св. Духа. Остальные его сочинения находятся в рукописях по разным библиотекам. Из рукописных его сочинений Алляций отмечает как лучшие рассуждение о том, каков должен быть царь ( ????? ? ??? ??? ? ? ???????) , и историю преподобного Павла и других отцов, подвизавшихся на горе Латре. В Ватиканской библиотеке, по словам того же Алляция, хранится одно из замечательных рукописных произведений Влеммида, которое имеет следующее название: ????? ? ???????* ? ???????, ??????? ? ????? ? ??????? ??? ?? ?? ????????? ?? ???? ?? ??? ?????????, и начинается такими словами: ????? ?? ??? ????????? ???? ???????? ?? ? ???? ? ? ??????? ? ???????.

* В книгах византийских писателей-историков, изданных СПБ-ской Духовной Академией и отпечатанных в типографии департамента уделов, в шрифтовом наборе используются две литеры, обозначающих греческую букву «сигма конечная» — и . Не будучи специалистом-историком мне трудно достоверно сказать, где необходимо ставить ту или иную букву: ясно, что литера — это обычная «сигма конечная», т. е. «?» . Литера , судя по контексту, — это лигатура двух букв «?» и «?» , т. к. ставилась наборщиками в словах, где явно шли подряд два звука, обозначаемых буквами «?» и «?» , например: ???? ????? (???? ?? ?????) («коно ст авл» — греческая переделка западного «коннетабль»); ? ??? ??? (? ??? ?? ???) — «поде ст а» — сановник в Генуэзской республике; ????? ? ( ?? ????? ? ) — ст ратег, военачальник и т. п. Дело осложняется небрежным набором греческого текста в типографии уделов (например, довольно часто встречаются перевернутые «вверх ногами» буквы), поэтому, возможно, наборщики иногда путали и ; в таких сомнительных случаях на месте я ставил подчеркнутое ?? — ?? . В переизданиях этих книг рязанским издательством «Александрия» А. И. Цепкова не делается различия между и , везде ставится «?» , что, по-моему, неправильно.— Ю. Ш.

1 Григора, напротив, говорит, что терновский архиерей был в иерархическом подчинении архиепископу первой Юстинианы. С ним согласен и Ефремий в своей хронике:

? ????????? ??????????? ?????? ,

? ? ??????? ?????????? ?? ? ,

? ? ? ?' ??? ??????? ????? ??????

?????????? ?? ??? ?????????? ? ?????

??? ? ???????? ?? ?? ?? ??? ????,

?????? ???????? ? ? ?????????? ? ?????.

2 Фракийский.

3 Все, что здесь Акрополит рассказывает о совокупных завоеваниях Иоанна Дуки и Асана в областях, признавших над собой власть латинян, Григора приписывает одному только Иоанну. По словам его, «с наступлением лета царь (Иоанн) обходит фракийские и македонские города; начав, можно сказать, от самых ворот византийских, он простерся до Стримона и подчинил себе все упомянутые города еще до окончания осени. Выполнив таким образом все свои планы, он возвратился в Никею, а войско на зиму распустил по домам». Рим. ист. Григ. кн. II, стр. 28 по русск. пер.

1 Здесь речь об известном движении монголов, начавшемся при Чингисхане и продолжавшемся при его преемниках. Григора рассказывает следующие подробности касательно этого движения: «В то время, когда римский скипетр держал Иоанн Дука, многочисленная, простиравшаяся до многих мириад часть скифов (монголов), хлынув с дальних пределов севера, неожиданно достигает до самого Каспийского моря. Между тем по смерти их правителя Чингисхана его два сына, Халай и Телепуга, оставив к северу Каспийское море и реку Яксарт, которая, вырываясь из Скифских гор, широкая и глубокая, несется через Согдиану и вливает свои воды в Каспийское море,— спускается вниз по Нижней Азии. Другой из сыновей Чингисхана, Телепуга, положив границами своей власти на юге вершины Кавказа и берега Каспийского моря, идет через землю массагетов и савроматов и покоряет всю ее и все земли, которые населяют народы по Меотиде и Танаису. Потом, простершись за истоки Танаиса, с большой силой вторгается в земли европейских народов. А их было очень много. Те из них, которые углублялись в материк Европы, были осколки древних скифов и разделялись на кочевых и оседлых... Испугавшись тяжелого и неудержимого нашествия скифов, они нашли нужным передвинуться оттуда, потому что никому нельзя было ожидать чего-либо хорошего; трепетали все: и города, и народы, потому что, будто колосья на току, были растираемы и истребляемы. Таким образом, отчаявшись в возможности сопротивления скифам, они вместо плотов употребили наполненные соломой кожи и переправились через Истр вместе с женами и детьми. Немалое время блуждали они по Фракии, отыскивая места, удобного для поселения, в числе тысяч десяти». Рим. ист. Григоры, кн. II, стр. 34—35 по рус. пер.

1 ???????????? от charta «бумага» — хранитель бумаг и секретарь. Хартуларии были разного рода. Должность великого хартулария состояла в следую щем. Когда император византийский отправлялся куда-нибудь, то, по этикету византийского двора, ему подводил лошадь протостратор и, когда император садился на нее, вел ее за узду на расстоянии четвертой или пятой части всего пространства, находившегося между дворцом и внешними воротами, на этом пункте он передавал узду великому хартуларию, который и вел коня до самых ворот; когда император возвращался назад, великий хартуларий встречал его опять у ворот и снова вел его лошадь под уздцы до известного пункта, на котором сменял его снова протостратор; когда протостратора не случалось, то всю эту церемонию исполнял один великий хартуларий. Vid. apud. Cod. cap. 5. num. 6.

1 Сн. Римск. ист. Григ. кн. II, стр. 43—44 по русск. пер.

2 То есть во время лунного затмения.

3 Чин актуария был если не исключительно, то по преимуществу даваем врачам. Из снесения этого места с одним местом у Пахимера можно, кажется, не без основания предполагать, что актуарий был главный врач при особе императора или императрицы, то же, что наш лейб-медик его величества. Вот это место: «Открылись уже признаки приближавшейся смерти (речь о смерти императора Михаила Палеолога), понятные особенно для врачей; но актуарию Кавасиле казалось небезопасным делом напомнить царю об угрожающей опасности». Pachim. lib. V. cap. 36.

1 Сн. Рим. ист. кн. II, стр. 35 по русск. пер.