Язык мой... Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Как проводился мониторинг Языка Вражды

Ограничения мониторинга

СМИ в России очень много, так что для мониторинга мы отобрали лишь небольшую их часть. Мониторингу подверглись некоторые федеральные печатные СМИ и интернет-сайты, а также печатные СМИ пяти субъектов Федерации (далее – регионов). Регионы эти:

Кемеровская область,

Краснодарский край,

Пермская область,

Рязанская область,

Санкт-Петербург.

Регионы отбирались таким образом, чтобы среди них были регионы с заведомо высоким и заведомо низким уровнем Языка Вражды, более и менее развитые экономически, с разной политической ориентацией руководства, представляющие разные географические зоны страны. Конкретный выбор обусловлен предварительной гипотезой о том, что мегаполис, два промышленных региона с высокой долей городского населения, типичный регион т.н. красного пояса и южный регион, известный грубыми нарушениями прав национальных меньшинств со стороны властей, дают относительно объективный срез общероссийской ситуации.

Мы решили не включать в мониторинг национальные республики, потому что они заслуживают отдельного изучения. Прежде всего, это связано c наличием двойного смысла термина "доминирующая нация" – в смысле этнической группы и/или религии в национальных республиках. Например, в Татарстане "господство" русских как этнической группы в стране сопряжено с концепцией "титульной" нации – татар в республике, а "господство" русского православия в стране пересекается с местным распространением ислама. Во-вторых, многие местные средства массовой информации издаются на национальных языках, что создавало бы дополнительные трудности в проведении мониторинга и анализа.

СМИ мы также стремились отбирать разные: ежедневные и еженедельные, разного тиража (с непременным включением лидеров), разной степени солидности (от газет "для тех, кто принимает решения", до изданий, многими воспринимающихся как "бульварные"), более и менее подозревающиеся в использовании Языка Вражды. На федеральном уровне в выборку были включены 10 ежедневных газет, 5 еженедельников и 5 веб-сайтов.

Федеральный уровень

Ежедневные газеты:

1. Известия;

2. Комсомольская правда;

3. Красная звезда;

4. Московский комсомолец;

5. Независимая газета;

6. Новые Известия;

7. Российская газета;

8. Советская Россия;

9. Труд;

10. Коммерсант.

Еженедельники:

1. Аргументы и факты;

2. Версия;

3. Литературная газета;

4. Мегаполис-Экспресс;

5. Россiя;

Веб-сайты:

1. Страна.Ру;

2. Утро.Ру;

3. Дни.Ру;

4. СМИ.Ру;

5. АПН.Ру.

В регионах мы первоначально планировали включить по 5 ежедневных газет и по 2–3 еженедельника, но выяснилось, что в регионах состав СМИ гораздо беднее, чем мы предполагали. Ни в одном регионе не выходит 5 ежедневных газет. Поэтому и состав, и число изданий, подвергшихся мониторингу в разных субъектах Федерации, неодинаковы.

Кемеровская область

Ежедневные газеты:

1. Губернские ведомости (периодичность - 5 раз в неделю);

2. Кузбасс (5 раз в неделю);

3. Кузнецкий край (3 раза в неделю).

Еженедельники:

1. Земляки;

2. Комок;

3. Левый берег;

4. Наша газета;

5. Томь.

Краснодарский край

Ежедневные газеты:

1. Вольная Кубань;

2. Краснодарские известия;

3. Кубанские новости;

4. Кубань сегодня.

Еженедельники:

1. 7 дней Кубани;

2. Буревестник Кубани;

3. Краснодар;

4. Отечество Кубани.

Пермская область

Ежедневные газеты:

1. Звезда (5 раз в неделю).

Еженедельники:

1. Досье 02;

2. Жизнь;

3. Комсомольская правда в Перми;

4. Новый компаньон;

5. Пермские новости;

6. Пятница.

Рязанская область

Ежедневные газеты:

1. Комсомольская правда – Рязань (5 раз в неделю);

2. Приокская газета (4 раза в неделю);

3. Рязанские ведомости (6 раз в неделю).

Еженедельники:

1. Вечерняя Рязань;

2. Мещёрская сторона;

3. Новая газета;

4. Приокская правда.

Санкт-Петербург

Ежедневные газеты:

1. Вести;

2. Вечерний Петербург;

3. Известия – Санкт-Петербург;

4. Санкт-Петербургские ведомости.

Еженедельники:

1. Жизнь. Санкт-Петербург;

2. Петербургский "Час пик".

Здесь надо сделать важную оговорку. Само понятие "федеральный уровень" для прессы довольно условно, поскольку провести четкую границу между федеральными изданиями и СМИ, ориентированными на московский регион, невозможно. Для мониторинга отбирались СМИ, издающиеся в Москве, хотя газеты и интернет-сайты в разной степени ориентированы на местные городские события, что оказывает влияние на использование Языка Вражды (впрочем, в любом регионе в прессе представлены и региональная, и более широкая проблематика, различия – только в пропорциях). Как будет видно ниже, значительная часть случаев использования Языка Вражды в федеральной прессе приходится на такие виды, как "Создание негативного образа этнической или религиозной группы" или "Утверждения о криминальности той или иной этнической или религиозной группы", что характерно для криминальной хроники и информации местного значения. Поэтому выделять федеральные (они же – московские) СМИ как принципиально иной по отношению к региональным изданиям тип масс-медиа было бы неверно. Однако объем мониторинга на федеральном уровне был действительно гораздо большим, чем в регионах, что, как уже отмечалось, вызвано объективными причинами. Этим и объясняется тот факт, что число сообщений о проявлениях Языка Вражды здесь практически такое же, как во всех регионах вместе взятых.

Вследствие вышеописанных особенностей мониторинга центральной и региональной прессы в Москве и в регионах сравнение ситуации с распространением и составом Языка Вражды на основе количественных показателей невозможно. Кроме того, мы не можем адекватно оценить влияние центральной прессы на информационный контекст в регионах. В одних регионах центральная пресса играет более заметную роль, что приводит к маргинализации местной прессы, в других региональные издания пользуются большей популярностью.

Явно националистическую прессу, воспринимаемую в регионе (или на федеральном уровне) как безусловно или относительно маргинальную, мы в мониторинг не включали: для такой прессы Язык Вражды – норма, сознательно выбранная политика. Рассматривать и оценивать такие издания (от той же газеты "Завтра" до крайне малотиражных и непериодических газеток) следует по-другому, и им мы посвящаем отдельный обзор, не связанный методологически с основным мониторингом.

Мониторинг федеральных СМИ был начат 1 октября 2001 г., ровно на месяц раньше, чем в регионах. Это позволило уточнить методику и содержание рубрикаторов (см. ниже) в рабочем порядке. Соответственно, в январе федеральный мониторинг был приостановлен с целью дальнейшей синхронизации процесса.

Конечно, асинхронность вносит некоторую погрешность в сравнение федерального уровня и регионов, но эта погрешность не представляется нам слишком значимой: опыт показал, что большинство публикаций не так уж привязано к каким-то крупным временным вехам. Единственное исключение – 11 сентября. Но и здесь разница оказалась не столь большой (эта разница далее обсуждается отдельно), так как тему нового глобального противостояния обсуждали еще долго после самой катастрофы.

Итак, данный отчет охватывает федеральный мониторинг с 1 октября 2001 г. по 30 апреля 2002 г., за вычетом января, и региональный мониторинг с 1 ноября 2001 г. по 30 апреля 2002 г., с добавлением небольшого количества октябрьских сообщений, обработанных в рамках установочного семинара для региональных мониторов. За этот период в базу данных было внесено 545 сообщений о материалах, в которых содержится Язык вражды при том или ином отношении к нему автора публикации.

Методология мониторинга

Как уже говорилось, наличие Языка Вражды в тексте (в широком смысле этого слова) определяется достаточно субъективно. Мы предлагали мониторам исходить из того, было бы им самим неприятно прочитать подобное высказывание об этнической или религиозной группе, к которой они себя причисляют. С другой стороны, была разработана подробная классификация Языка Вражды, и методика пользования этой классификацией подробнейшим образом разъяснялась мониторам, в том числе и на специальном семинаре. В дальнейшем сотрудники проекта постоянно контролировали и корректировали информацию, вводимую мониторами.

По каждой публикации, кроме необходимых выходных данных, в первую очередь отмечались две основные характеристики Языка Вражды – его вид и его объект.

Виды изначально планировались разные. Предполагалось, что будет выстроена некая иерархия Языка Вражды: от максимально жесткого криминального (типа прямых призывов к насилию или дискриминации по национальному или религиозному признаку) до максимально мягкого (типа некорректных шуток на национальную тему или просто упоминания национальной принадлежности в явно негативном контексте (классические обороты: "Иван Петров и два кавказца ограбили ларек")). Мы, разумеется, учитывали, что в одном тексте вполне может содержаться несколько видов Языка Вражды. Поэтому далее в таблицах суммарное количество видов Языка Вражды, как правило, превышает суммарное количество статей.

Но ситуация оказалась даже сложнее. В большинстве случаев определение вида, к которому следует отнести то или иное высказывание, оказалось не вполне однозначным. Таким образом, введенные нами виды не только не имеют четких границ, но и заведомо пересекаются. Впрочем, нам это не кажется недостатком данного мониторинга. Ведь его цель – не провести четкую классификацию Языка Вражды, а лишь наметить самые первые контуры такой классификации. Для такой задачи неоднозначная система классификации даже более эффективна.

Большее беспокойство вызывала необходимость пополнять и модифицировать список видов по мере работы мониторов: изменение рубрикатора, естественно, искажает картину. Но почти все изменения были внесены еще на первом этапе работы, большинство – в первый ее месяц. Так что почти во всех случаях изменений рубрикатора можно еще было внести изменения в уже введенные записи базы данных.

Практически все те же соображения относятся и к рубрикатору объектов Языка Вражды. С той разницей, что здесь мы изначально не задавались целью построить однозначную классификацию. Наоборот, в рубрикатор первоначально были внесены как объекты "широкой" ксенофобии – "не русские", "не православные", "не белые", так и более или менее конкретные объекты, казавшиеся нам априори (точнее – по опыту личного чтения прессы) наиболее распространенными. Но в результате в этом первоначальном списке оказались очень мало упоминаемые объекты, а другие пришлось затем дополнять. К тому же, сказались последствия террористических актов 11 сентября, точнее – военных действий в Афганистане (им мы обязаны появлением таких объектов, как афганцы и пакистанцы). Были и явно локальные (во времени) дополнения списка объектов (украинцы – после инцидента с израильским самолетом, сбитым украинской ракетой), но это – неизбежные издержки любого мониторинга.

Монитор должен был, кроме автора(-ов) текста, отмечать также "персонаж(и)" статьи – т.е. собственно тех людей, которые производят Язык Вражды. Ими могут быть и сами журналисты (в том числе и в тех случаях, когда они прямо или косвенно солидаризуются с чьим-то высказыванием в духе Языка Вражды), но понятия "автор" и "персонаж" принципиально не совпадают.

Соответственно, требовалось указывать, каково было отношение автора к Языку Вражды в его тексте. Понимая сложность такого вопроса, мы все же сочли возможным классифицировать это отношение только по трем позициям: "скорее положительное" (т.е. скорее поддержка Языка Вражды), "скорее отрицательное" и "нейтральное".

Далее рассмотрим списки видов и объектов Языка Вражды в том виде, в котором они были, после вышеупомянутых дополнений, зафиксированы в середине ноября. Именно в соответствии с ними будет далее строиться вся статистика. В скобках даны минимально необходимые комментарии.

Виды Языка Вражды

A. Прямые и непосредственные призывы к насилию (т.е. в связи с конкретной ситуацией, с указанием объекта насилия);

B. призывы к насилию в виде общих лозунгов (провозглашение насилия допустимым средством в своих статьях, документах и т.п.; в том числе и в виде абстрактных призывов типа "Бей жидов!");

C. прямые и непосредственные призывы к дискриминации;

D. призывы к дискриминации в виде общих лозунгов;

E. завуалированные призывы к насилию и дискриминации (пропаганда "позитивных", исторических или современных, примеров насилия или дискриминации; выражения типа "хорошо бы сделать с теми-то то-то и то-то", "давно пора …" и т.п.);

F. создание негативного образа этнической или религиозной группы (сопряжено не с конкретными обвинениями, а скорее передано тоном текста);

G. оправдание исторических случаев насилия и дискриминации (выражения типа "после всего, что творили чеченцы, естественно, что…");

H. публикации и высказывания, подвергающие сомнению общепризнанные исторические факты насилия и дискриминации (например, масштабы Холокоста или утверждение, что "чеченцев выслали за то, что они перешли на сторону Гитлера");

I. упоминание названия этнической или религиозной группы в уничижительном контексте (как правило, встречается в заголовках);

J. утверждения о неполноценности (недостаток культурности, интеллектуальных способностей, неспособность к созидательному труду) той или иной этнической или религиозной группы как таковой (идеи типа "азербайджанцы только на рынке работают", "казахи туповаты");

K. утверждения об исторических преступлениях той или иной этнической или религиозной группы как таковой (типа "мусульмане всегда распространяли свою веру огнем и мечом", "поляки всегда злоумышляли против русских");

L. указание, с целью дискредитации, на связь этнических и религиозных групп с российскими и иностранными политическими и государственными структурами (турки-месхетинцы как агенты влияния Турции, католики как агентура Запада в целом);

M. утверждения о криминальности той или иной этнической или религиозной группы (например, "цыгане – воры");

N. утверждения о моральных недостатках той или иной этнической или религиозной группы ("евреи корыстолюбивы", "цыгане – обманщики");

O. рассуждения о непропорциональном превосходстве той или иной этнической или религиозной группы в материальном достатке, представительстве во властных структурах, прессе и т.д.;

P. обвинение в негативном влиянии той или иной этнической или религиозной группы на общество, государство ("размывание национальной идентичности", "инородцы превращают Москву в нерусский город", "мормоны подрывают нашу православную идентичность");

Q. упоминание этнической или религиозной группы или ее представителей как таковых в унизительном или оскорбительном контексте (в том числе в уголовной хронике);

R. призывы не допустить закрепления в регионе (районе, городе и т.д.) мигрантов, принадлежащих к той или иной этнический или религиозной группе (например, протесты против строительства мечети в "православном городе");

S. цитирование явно ксенофобных высказываний и текстов без комментария, определяющего размежевание между позицией интервьюируемого и позицией журналиста; аналогично – предоставление места в газете для явной националистической пропаганды без редакционного комментария или иной полемики.

Объекты Языка Вражды

Объекты также приводятся в том порядке, как они стоят в рубрикаторе. Как уже говорилось, в списке соседствуют весьма общие категории и вполне конкретные этнические или религиозные группы. В общие категории (в первую очередь, в категорию "не русские") заносились не только случаи недифференцированной ксенофобии, но и те статьи, в которых был конкретный объект ксенофобии, не введенный в список. Мы не считали возможным расширять его бесконечно и пополняли только в тех случаях, когда становилось ясно, что упоминание нового объекта не носит единичный характер.

1. Не белые.

2. Не славяне.

3. Негроиды.

4. Народы Азии.

5. Народы Кавказа и Закавказья.

6. Народы Средней Азии.

7. Американцы.

8. Евреи.

9. Украинцы.

10. Цыгане.

11. Чеченцы.

12. Азербайджанцы.

13. Не русские.

14. Не христиане.

15. Не православные.

16. Мусульмане.

17. Католики (и униаты).

18. Свидетели Иеговы.

19. Саентологи.

20. Новые и малочисленные религиозные группы.

21. Эстонцы.

22. Арабы.

23. Афганцы.

24. Пакистанцы.

25. Армяне.

26. Турки-месхетинцы.

27. Курды.

28. Новые мусульманские течения.

29. Русские.

30. Татары.