Стюарт Т. Интеллектуальный капитал - новый источник богатства организаций

Отрывок из книги
"Интеллектуальный капитал - новый источник богатства организаций"
(Stewart T.A. Intellectual Capital. The New Wealth of Organizations. N.Y.-L., Doubleday / Currency, 1997. Copyright - T.A.Stewart 1997).

Работа Т.Стюарта, опубликованная в 1997г., разделена на три основные части, в первой из которых он рассматривает специфику современной экономики как порождения информационной эры, во второй обращается к понятию интеллектуального капитала как источника ценности компаний и залога их успешного развития, а в третьей исследует процесс становления глобальной экономики эпохи информационных сетей и наднациональных компаний.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ - НОВЫЙ ИСТОЧНИК БОГАТСТВА ОРГАНИЗАЦИЙ

Если вы хотите понять, чем занимается то или иное предприятие, проследите за движением его средств. Компании производят два основных вида затрат. Первый - капиталовложения. Деньги помещаются в недвижимость, оборудование и прочие долгосрочные активы, отдача от которых - в виде прибыли на инвестированный капитал - поступает лишь с течением времени. Помимо вложений в оборудование, организации производят долгосрочные инвестиции в научные исследования, опытно-конструкторские разработки и в подготовку кадров, что тоже является разновидностью капиталовложений, хотя по правилам бухгалтерского учета они обычно проходят по статье расходов. Второй вид затрат - это текущие издержки: зарплата, покупка сырья и материалов, реклама, транспортировка, арендная плата и т.п. Различие между капиталовложениями и расходами не всегда легко определить - поэтому-то, между прочим, бухгалтеры и получают такую высокую зарплату. Однако совершенно очевидно, что "информационный век" коренным образом изменил суть обоих видов затрат.

Рассмотрим ситуацию с капиталовложениями, которую анализирует Бюро экономического анализа (БЭА) при министерстве торговли США. Из его подробных выкладок видно, что с 1982 года затраты предприятий частного сектора на покупку средств производства "промышленного века" - двигателей и турбин, электрораспределительных и контрольных приборов, металлообрабатывающих станков, погрузочно-разгрузочных механизмов и машин общепромышленного назначения, оборудования для сферы услуг, горнодобывающей, нефтяной и строительной отраслей, а также сельского хозяйства - более или менее устойчиво держатся на уровне 110 млрд. долл. в год в сопоставимых ценах. Снижаясь в периоды промышленного спада, круто поднимаясь вверх во времена роста, они в среднем составляли названную выше цифру.

В области затрат на приобретение информационной техники наблюдается, однако, постоянный рост. В 1982 году на покупку компьютеров и телекоммуникационного оборудования американские компании израсходовали 49 млрд. долл. К 1987 году эта сумма подскочила до 86,2 млрд. долл. и продолжала расти. [Используя несколько иные данные, Ч.Джоншер осуществляет свое подобное же сравнение объема средств, затраченных на производственные и информационные технологии в 1965-1983 годах (см.: Jonscher Ch. An Economic Study of the Information Technology Revolution // Alien T.J., Scott Morion M.S. (Eds.) Information Technology and the Corporation in the 1990s: Research Studies. N.Y.-Oxford, 1994. P. 27)]

Если изобразить динамику капитальных затрат "промышленного" и "информационного" века в виде графиков, то будет видно, что обе линии пересекаются в 1991 году, когда расходы на приобретение промышленного оборудования составили 107 млрд. долл., а на закупку информационной техники - 112 млрд. долл. Будем считать его первым годом информационного века. С этих пор компании расходуют больше денег на оборудование, необходимое для сбора, обработки, анализа и распространения информации, чем на машины, предназначенные для штамповки, резки, сборки, погрузки и иного рода действий с материальными предметами.

Приведенные данные впечатляют, но не дают полной картины капиталовложений в информационные системы. В них не учитывается, например, новообретенный интеллект машин, доставшихся нам в наследство от "старой экономики", таких, как программноуправляемые станки. Они также не отражают того обстоятельства, что отдача в виде роста обрабатывающей способности на один доллар капиталовложений в компьютерную технику сейчас высока, как никогда. Так, при увеличении расходов компаний на приобретение компьютеров в первой половине девяностых годов почти вдвое объемы обработанной информации выросли в три раза [См. Stewart T.A. What Information Costs // Fortune. July 10, 1995. Р. 120.]. В эти данные не включаются также инвестиции в деятельность по приобретению знаний, такую, как научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Между тем некоторые компании, в частности японские фирмы, расходуют на эти цели больше, чем на покупку всех видов средств производства. [...]

Какова же отдача от этих капиталовложений? Их последствия трудно предсказать даже в краткосрочной перспективе. На предприятиях первые результаты обычно заключаются в усовершенствовании того, что уже есть: что-то делается быстрее, лучше, дешевле или в большем количестве. Однако у перемен есть и более отдаленные, неожиданные последствия: их невозможно предугадать, но они открывают новые возможности. Готтлиб Даймлер, Рэнсом Олдс, а также их союзники и конкуренты считали, что они просто усовершенствовали лошадь. Откуда им было знать, что распространение автомобиля превратит соседствующую с городом сельскую местность в пригороды, а их появление, в свою очередь, приведет к созданию тысяч новых рабочих мест - ведь нужно же было кому-то прокладывать дороги, строить дома, производить газонокосилки, продавать луковицы тюльпанов и развозить пиццу.

Изменения, происшедшие в организациях под воздействием информационной революции, пока что едва различимы, но они есть.

ПРОЩАЙТЕ, АКТИВЫ

Интеллектуальная компания перемещается налегке. После того как информация заменила собой товарные запасы и, покинув свое материальное тело, зажила собственной деловой жизнью, компания превратилась в качественно иную разновидность организации. Традиционная фирма представляет собой совокупность основных фондов, являющихся собственностью капиталистов, которые несут ответственность за их сохранность и нанимают работников для их приведения в действие. Интеллектуальная компания - это во многих отношениях нечто совсем иное. Ее основные фонды не имеют материальной формы, и вообще неясно, кому они принадлежат и кто отвечает за их содержание.

В самом деле, интеллектуальная компания может вообще не располагать фондами в традиционном смысле. Материальные активы вытесняются интеллектуальными таким же образом, как текущие активы вытесняются информацией. Финансовая структура интеллектуальной компании настолько отличается от структуры компании промышленной, что разобраться в ней с помощью традиционных понятий просто невозможно. Для примера сравним между собой компании "Майкрософт" и "Ай-Би-Эм". Как известно, жизненные пути обеих компаний уже давно переплелись. В 1983 году "Ай-Би-Эм", корпорация-талисман 50-х, 60-х и 70-х, выбрала операционную систему "Майкрософт" в качестве основного элемента производимых ею персональных компьютеров и тем самым вывела "Майкрософт" в число ведущих компаний предыдущего и нынешнего десятилетий. Последняя вошла в такую силу, что теперь можно и не вспомнить, что "Ай-Би-Эм" продает своей продукции в пятнадцать раз больше, чем крошка-захватчик [...], да и интеллектуальный потенциал "Ай-Би-Эм" чрезвычайно высок, о чем свидетельствуют [...] 3768 патентов, выданных ее сотрудникам только за период с 1993 по 1995 год.

Однако при создании "Майкрософт" Билл Гейтс и Пол Аллен использовали совершенно иную модель, нежели та, что лежит в основе фирмы Тома Уоррена. Бухгалтерские книги обеих компаний выявляют поразительные различия. Оказывается, "Майкрософт" стоит дороже "Ай-Би-Эм", хотя продает куда меньше продукции. На ноябрь 1996 года рыночная капитализация активов "Ай-Би-Эм" выражалась в сумме порядка 70,7 млрд. долл.; общая капитализация "Майкрософт" составляла 85,5 млрд. долл. Но за этими капиталами стоят совершенно разные активы. В начале 1996 года "Ай-Би-Эм" за вычетом амортизации владела имуществом, основными производственными средствами и оборудованием на сумму 16,6 млрд. долл.; остаточная же стоимость основного капитала "Майкрософт" была всего 930 млн. долл. Иными словами, на каждые 100 долларов, вложенные в "Ай-Би-Эм", приходятся основные фонды стоимостью 23 доллара, тогда как тем же 100 долларам, инвестированным в "Майкрософт", соответствуют фонды стоимостью чуть более доллара.

Ясно, что, покупая акции "Майкрософт", инвестор приобретает не фонды в традиционном смысле этого слова. Да и у "Ай-Би-Эм", "Мерк" или "Дженерал Электрик" он покупает вовсе не фонды. Доллар, вложенный в корпорацию сейчас, дает совсем не то, что давал тот же доллар, инвестированный в ту же корпорацию еще несколько лет назад. Маргарет Блэр из Института Брукингса рассчитала соотношение между материальными активами (имущество, основные производственные средства и оборудование) и общей рыночной стоимостью всех обрабатывающих и горнодобывающих компаний США, занесенных в базу данных Компьюстат. В 1982 году, в соответствии с ее расчетами, доля таких активов составляла 62,3% рыночной стоимости компаний; десять лет спустя эта доля снизилась до 37,9%. Здесь следует подчеркнуть, что обзор распространялся только на промышленные компании. [см. Blair M.M. Ownership and Control: Rethinking Corporate Governance for the Twenty-First Century. Wash., 1995. Ch. 6.]

Некоторые из фирм, добившихся огромного успеха, практически не располагают никакими материальными активами. Можно было бы утверждать, например, что компании "Виза Интернэшнл" не существует, хотя она и осуществляет финансовые сделки на сумму в треть триллиона долларов в год. "Виза" является членской организацией, союзом банков и других финансовых учреждений. Каждая компания-член владеет только той частью предприятия, т.е. портфелем держателей кредитных карточек, которую создала сама. Основатель "Визы" Ди Хок называет ее "холдинговой компанией наоборот - в том смысле, что не она владеет своими функциональными подразделениями, а они являются ее собственниками". На протяжении многих лет акционеры "Электроник Дейта Системз" (ЭДС) не являлись собственниками ее активов, хотя ее акции котировались на нью-йоркской фондовой бирже. Вся собственность "ЭДС" принадлежала "Дженерал Моторс" (ДМ), которая только в 1996 году выделила ее в отдельную компанию. Собственностью акционеров "ЭДС" была лишь отзывная гарантия "ДМ" о том, что им в виде дивидендов будет выплачена какая-то часть прибыли "ЭДС".

Для интеллектуальных компаний характерно стремление освобождать свои балансы от основных фондов. Штаб-квартира размещается в арендованном помещении; банки обращают ипотечные закладные в ценные бумаги; вместо того, чтобы содержать собственные грузовые парки, производственные компании пользуются для перевозки продукции нанятым автотранспортом; вертикальная интеграция уступает место виртуальной организации. Интеллектуальной компании не нужны активы. Поистине, чем меньше активов, тем лучше; пока у нее есть интеллектуальный капитал, она может получать доходы, не обременяя себя ни управлением активами, ни необходимостью оплачивать их содержание. Компании, подобные "Юнион Пасифик", на первый взгляд занимаются эксплуатацией железных дорог; на самом деле они управляют информационными системами, посредством которых организуют движение товарных вагонов (возможно, взятых в аренду у кого-то еще) по железнодорожной сети дорог. Банки и другие учреждения, оказывающие финансовые услуги, уже не в такой степени озабочены объемами финансового капитала, который они контролируют. Им важны доходы, будь то доходы от займов (от различия между процентными ставками, по которым банк получает средства и по которым выдает их заемщикам) или от комиссионных платежей (значение этого вида доходов постоянно возрастает). Треть своих прибылей крупные банки получают от беспроцентных операций, таких, как обработка данных, продажа ценных бумаг, обеспеченных закладной, и от комиссионных за оказанные услуги; еще в 1982 году таковые приносили банкам менее четверти их доходов. Вполне возможно, что закладная на ваш дом уже не находится в собственности банка, который выдал ее; вместе с другими закладными ее могли объединить в так называемую "ценную бумагу, обеспеченную закладной", которую банк продал инвесторам и которая котируется на бирже наравне с любыми другими акциями или облигациями.

Страховые компании традиционно имели в собственности огромные портфели активов - недвижимое имущество, облигации, акции и т.д. - и использовали доход от них для осуществления выплат держателям полисов. Теперь же активы, создаваемые новейшими продуктами страховых компаний - пожизненной рентой и плавающей рентой, - принадлежат держателям полисов, обычно в виде взаимных фондов. Страховая компания не является их собственником, а управляет ими за комиссионные, и в этом смысле ей важен премиальный доход. "Экуитабл Компаниз", например, управляет активами третьих лиц, стоимость которых более чем в два раза превышает ее собственные. Принимая в расчет тысячи исключений, все же можно сказать, что предприятия постепенно разделяются на две группы - владельцев активов и их арендаторов. Интеллектуальным компаниям активы не нужны.

В первую очередь этот факт следует осознать менеджерам, управляющим средствами по доверенности их собственников. Он имеет жизненно важное значение для конкурентной борьбы, особенно в тех отраслях промышленности, где невозможно обойтись без собственности на активы. Здесь действует практическое правило: чем более дифференцировано ваше производство и чем более частный характер оно имеет, тем выше вероятность того, что вам необходимо будет иметь в собственности соответствующие активы. "Майкрософт", задача которой - составление программ, не владеет заводами; "Интел", нацеленный на производство, строит собственные предприятия. Вот что пишет Адриан Слывотски: "Многим компаниям, владеющим большими активами, таким, как риэлтерские фирмы, химические или сталеплавильные производства, станет труднее зарабатывать деньги", поскольку значительные объемы их средств скованы материальными активами.

Заметим, что для них еще не все потеряно. Как мы видели, почти все организации являются информационноемкими. Своими специальными знаниями - умением управлять работой сетей - торгует даже такая обремененная активами компания, как "Электрисите де Франс", которая оказывает помощь Аргентине, Китаю, Кот-д'Ивуару, Португалии, Швеции, Украине и другим странам в строительстве энергоблоков и управлении энергетическими компаниями. Поскольку знания и информационные активы сегодня обрели реальность существования, доступной и важной задачей любой организации становится управление интеллектуальным капиталом. Большинство организаций едва приступило к ее решению. Они заменили товарно-материальные запасы информацией, а основные фонды - знаниями. Но это только ожидаемые, планируемые выгоды от нововведений, направленные на сокращение издержек, первые веяния информационного века.

ОТ ФИЗИЧЕСКОГО ТРУДА К УМСТВЕННОМУ

В понятиях "интеллектуальная экономика" и "интеллектуальная компания" есть что-то абстрактное. Зато нет ничего абстрактного в интеллектуальном труде. Вы занимаетесь им каждый день, и если вы прожили достаточно много лет, то знаете, насколько он отличается теперь от того, каким он был ранее. Информация - самый важный исходный материал, необходимый для решения вашей задачи. Раньше это относилось к отдельным работникам, теперь относится к большинству, а рабочие, не занимающиеся умственным трудом, уже не получают прежнего вознаграждения. Не у дел остаются и те, чей труд имеет однообразный, нетворческий характер, пусть и связанный с обработкой информации. На верхних этажах манхэттенского небоскреба, принадлежавшего авиакомпании "Пан Америкэн", за рядами железных столов когда-то сидели десятки служащих, занимавшихся сортировкой и подсчетом использованных авиационных билетов, а также сравнением их с учетными документами транспортных агентств. Делалось это для того, чтобы выяснить, получила ли компания от агентств все, что ей причитается. "Пан Америкэн" уже нет; использованные билеты пересчитываются и проверяются автоматизированными системами, а тот небольшой объем работы, который еще остается, выполняется в развивающихся странах, таких, как Доминиканская Республика.

Удивительно не то, что этот конторский "горячий цех" исчез под напором автоматизации; самое поразительное в том, что он когда-то занимал помещение в одном из самых дорогостоящих зданий в мире. Судьбу сортировки авиабилетов разделили и другие виды занятий, легко поддающиеся автоматизации: число операторов телефонных станций, например, сократилось с 244 тыс. в 1983 году до 165 тыс. в 1994-м. Кассиров в банках стали вытеснять банкоматы. Снижается и число секретарей; те, кто звонит по телефону, признают, что в случае отсутствия вызываемого лица им проще оставить сообщение на автоответчике, чем диктовать его секретарше.

Все больше и больше сотрудников, приходя на работу, погружаются в мир идей и информации. По расчетам Стивена Барли, к концу века доля американцев, чей труд связан главным образом с материальными предметами (сельскохозяйственные рабочие, механики, чернорабочие, ремесленники) и оказанием непрофессиональных услуг (работники гостиниц и ресторанов, рабочие, занятые в сфере распределения, розничные торговцы, домашняя прислуга, парикмахеры, косметологи, работники оздоровительных учреждений и т.п.), сократится более чем в два раза, с 83% в 1900 году до примерно 41%. Доля же тех, кто работает прежде всего с информацией (в торговле, на управленческих и административных должностях, в свободных профессиях, в промышленности, в учреждениях) увеличится с 17% в 1900 году до 59% в начале следующего века.

В направлении этой тенденции невозможно ошибиться: неуклонно возрастает доля людей, которые становятся "работниками умственного труда". Информация и знание составляют одновременно и исходный материал, и продукт их деятельности. В интеллектуальных компаниях, т.е. в тех, где доля работников умственного труда доходит до 40 и более процентов, занято 28% всех работающих в США, однако в последние пять лет на них приходится 43% вновь созданных рабочих мест. Но дело не только в том, что все больше людей занимаются умственным трудом: растет интеллектуальное содержание всякого труда, будь то в сельском хозяйстве, промышленности, учреждениях или в свободных профессиях. Современный врач, вооруженный антибиотиками, магнитными резонансными томографами и методами микрохирургии, привносит в свою деятельность гораздо больше знаний, нежели его предшественники до второй мировой войны, главными лекарствами которых были горячая вода и внимательное отношение к больным. Героический образ фабричного рабочего - голого по пояс, с отблесками адского пламени из доменной печи на торсе - уходит в прошлое, как до него исчез с исторической арены крестьянин. Современный работник трудится скорее в диспетчерской с кондиционером, наблюдая за рядами экранов и циферблатов. Время от времени он отлучается, чтобы взглянуть на вверенные его заботам роботы или принять участие в совещании, где вместе с коллегами изучает гистограммы, схемы Парето, графики и другие средства статистического анализа с целью найти способ сделать еще более безотходным производственный процесс.

Рабочие автосборочного конвейера, которым когда-то приходилось вручную крепить тяжелые детали к корпусу, должны овладеть навыками управления роботами, теперь выполняющими эти операции. В то же время интеллектуальная составляющая их труда возросла. Они сами устраняют неисправности в оборудовании и берут на себя многие управленческие функции; на автозаводах теперь вдвое меньше среднего руководящего персонала, чем в начале девяностых годов, и число их, как ожидается, сократится еще наполовину до конца текущего десятилетия. Десять лет назад большинство промышленных рабочих (57%) были станочниками, сборщиками и чернорабочими; остальные имели более высокую квалификацию и были заняты в точном производстве и на специализированных работах. В настоящее время соотношение обратное: 55% заняты в точном производстве, а 45% являются станочниками и чернорабочими.

Неудивительно, что для выполнения наукоемких видов работ производители нанимают более образованных рабочих. До 1947 года в отделе кадров корпорации "Форд" даже не спрашивали, сколько классов закончил нанимаемый работник. Теперь же от одной трети до двух пятых - вдвое больше, чем десять лет назад, - вновь нанятых рабочих на автозаводах получили какое-то образование после окончания средней школы.

Подобные изменения претерпела и конторская работа. Всю механическую, монотонную, иссушающую душу деятельность - сверку таблиц, перепечатку писем и т.д. - взяли на себя компьютеры, выполняющие ее с невообразимой быстротой. В 1973 году подруга моей тещи, женщина средних лет, работавшая секретарем в крошечном учреждении, получила от своего начальника в подарок на Рождество электрическую печатную машинку. Позже она не без удовольствия жаловалась, что работать на ней настолько легче по сравнению с механической, что она даже на пять фунтов прибавила в весе. Теперь же секретари говорят, что благодаря электронной почте они экономят от одного до двух часов в день: не надо ждать, пока компьютер напечатает конверты и письма для рассылки, не надо томиться возле факсов и фотокопировальных машин, упаковывать почту, чтобы ее забрал посыльный из "Федерал Экспресс". А ведь в свое время каждое из этих новшеств помогало в значительной мере сокращать непроизводительные затраты времени и труда.

В результате сокращается число секретарей; но более важный итог состоит в том, что они уже не выполняют привычную секретарскую работу: не сверяют таблицы, а помогают их анализировать, не перепечатывают письма, а готовят для них материал, не обслуживают совещания, а устраивают конференции. Из подмастерьев они перешли в разряд мастеров.

ИНТЕЛЛЕКТ ПОВЫШАЕТСЯ В ЦЕНЕ

Рынок безжалостен. Он вознаграждает все, создающее стоимость, и либо не замечает, либо карает все, что ее не создает. В этом нет ничего личностного. Невидимая Рука так же незряча, как и незрима: она движется, не зная и не заботясь о том, потрепала ли она кого-то по плечу или ударила в челюсть. На рынке труда ее движение менее заметно, чем на других рынках. На бирже инвесторы в считанные минуты могут забрать миллиарды долларов у "Эй-Ти энд Ти" и отдать их "Ай-Би-Эм". Но семьям не так-то легко в одночасье сняться с насиженных мест и отправиться пытать счастья в другой город, и не всякий автомеханик будет тратить свои выходные дни на изучение компьютерного программирования. Да и компании еще подумают (по крайней мере, какое-то время), надо ли им увольнять старых, преданных служащих и набирать новых. Понятно, что правительства скорее попытаются как-то повлиять на рынок труда, чем будут вмешиваться в деятельность других рынков: надо ведь защитить тех, кому не повезло, за счет дополнительного налогообложения тех, кто пользуется наивысшими благами рынка.

Тем не менее Невидимая Рука движет и рынком труда. Коль скоро знание является главным источником стоимости, следует ожидать, что плоды будут пожинать те, кто работает головой, а все шишки будут доставаться тем, кто этого, делать не умеет. В 1996 году писательница Сьюзан Шихен рассказала трогательную историю супружеской пары из штата Айова. Жена работает санитаркой в лечебнице: она купает, одевает, кормит больных, укладывает их спать. Муж также занят на тяжелых ручных работах в строительной компании: он укрепляет ограждения и предупредительные знаки на строительных площадках мешками с песком. Вдвоем они зарабатывают чуть больше 31 тыс. долл. в год и постепенно влезают в долги. А ведь несколько лет тому назад он один получал примерно такую же сумму. Тогда он работал на заводе по производству автомобильных моек, но его сократили, а других таких мест не было. Когда-то после окончания средней школы он поступил в технический колледж, но бросил учебу из-за неуспеваемости по математике. Его жена работала учетчицей, но у нее не ладилось с машинописью, и ее понизили в должности, поручив подшивать бумаги. Теперь, когда им обоим уже за сорок, они чувствуют, что обречены получать семь долларов в час до конца своей жизни. Супруги, пишет Шихен, "когда-то считали, что принадлежат к среднему классу". [См.: Sheehan S. Ain't No Middle Class // The New Yorker. December 11, 1996. P.82-93]

Не их вина, что они стали жертвой ожиданий, порожденных конкретным временем и конкретными обстоятельствами. И сочувствия они от этого достойны ничуть не меньше. Но на протяжении почти всей истории человечества почти во всех странах мира род их занятий - персональное обслуживание и неквалифицированный ручной труд - определял принадлежность к рабочему, а не к среднему классу. Небывалый экономический расцвет Соединенных Штатов после второй мировой войны позволил американским работодателям обеспечить уровень жизни среднего класса почти всему работающему населению страны. Но как только Европа восстановила разрушенное войной хозяйство, а в Азии начался экономический бум, между ними и Соединенными Штатами завязалась жестокая конкурентная борьба. Однако описанная Шихен супружеская пара страдает не из-за глобальной конкуренции: ведь американские больничные санитарки и дорожностроительные рабочие не конкурируют с немцами или малайзийцами. [Зато они конкурируют с латиноамериканцами - прим. вед. рассылки] Не вовлечены они и в информационную экономику, где обеспечивается наивысший уровень оплаты труда; их пребывание в рядах среднего класса было недолгим, и они снова влились в состав пролетариата.

Много сказано и написано о растущем неравенстве в доходах в США и других промышленно развитых странах, а также о мучительной борьбе за выживание, которую ведут люди, некогда составлявшие становой хребет народного хозяйства этих государств. Можно возразить, что неравенство в доходах не увеличивается, но это будет неверно. Сегодня, на пороге информационной революции, оно усиливается так же, как когда-то в эпоху индустриализации. Можно возразить, что рост неравенства не влечет за собой никаких моральных, политических и экономических последствий, и опять это будет неверно. Впрочем, рассмотрение этого предмета не входит в нашу задачу. В росте неравенства в доходах винили японцев, дешевую рабочую силу из стран "третьего мира", соглашения о свободной торговле, жадность корпораций, изменения политики в области налогообложения и социального обеспечения и т.п. В доказательство любого из этих утверждений можно привести массу статистических данных, но с таким же успехом их можно выбросить в корзину.

Неравенство растет оттого, что экономика перестала быть индустриальной, а рынок труда не успел приспособиться к происшедшим в ней изменениям. Существуют данные - и их еще никто не сумел опровергнуть, - что образованные люди в наше время получают больше, чем когда бы то ни было. Сокращая плату за физический труд, рыночные силы одновременно все более щедро вознаграждают труд умственный. Начиная с 1969 года, когда появились первые признаки упадка промышленного века, работники и работницы всех отраслей промышленности стали получать "надбавку за образование", которая постоянно увеличивалась. С 1979 года только одна группа американцев - выпускники высших учебных заведений - смогла увеличить свой реальный еженедельный доход. В тот год доходы окончивших колледж мужчин были на 49% больше доходов тех, кто закончил только среднюю школу; четырнадцать лет спустя, в 1993 году, надбавка за образование составила уже 80%. Важно отметить, что надбавка к зарплате работников с высшим образованием увеличилась, несмотря на одновременный рост предложения, связанный с расширением доли работников, имеющих такое образование. [См.: Burtless G. Worsening American Income Inequality: Is World Trade to Blame? // Brookings Review. Vol. XIV. No. 2. Spring 1996. P. 30; Boroughs D.L. The Economics of Income Inequality // US News and World Report. January 22, 1996. P. 47; Hale D. How Do We Reconcile America"s Economic Success with Its New Sense of Insecurity? // Chicago Investments. March 4, 1996. P. 2]

Существование надбавки за образование указывает на растущую роль знаний в создании стоимости и материальных ценностей. Джеймс Роч, экономист из Калифорнийского университета в Сан-Диего, доказал, что производительность труда городской рабочей силы возрастает на 2,8% пропорционально каждому году дополнительного обучения. Иными словами, если обучение среднего рабочего, скажем, из Хьюстона длилось десять лет, а среднего рабочего из Атланты - одиннадцать, то выработка продукции на одного рабочего в Атланте будет почти на 3% больше. Отчасти этот феномен можно объяснить тем, что более образованный рабочий способен трудиться с большей отдачей, но скорее всего дело в том, что образованная рабочая сила выполняет качественно иную работу, в которой преобладает интеллектуальное содержание: предоставление юридических услуг или программирование отличается от работы типографского наборщика или экспедитора. Хотя иногда говорят, что из-за внедрения компьютерной техники снижается зарплата рабочих и служащих, не входящих в управленческое звено, это совершенно неверно. На самом деле зарплата сотрудников тем выше, чем больше в организации используется компьютеров.

В соответствии с государственной политикой, проводившейся в прежде социалистическом обществе Швеции, считалось, что несправедливо выплачивать производственным рабочим меньшее вознаграждение, чем их начальникам. Соответственно устанавливались и ставки заработной платы. Вследствие того, что получение знаний не окупалось, немногие из шведов стремились продолжать обучение после окончания средней школы; происходила "утечка мозгов", так как большое число лучших выпускников высших учебных заведений искали работу за пределами страны. И напротив, все больше людей стремятся получить образование, если образованные работники получают повышенную зарплату. Среднее образование сейчас имеют четверо из пяти взрослых американцев, тогда как всего пятнадцать лет назад среднее образование имели двое из трех. Процент мужчин, обучавшихся хотя бы четыре года в колледже, вырос с 20 в 1980 году до 25 в 1994; процент женщин - с 13 до 20. В 1993 году, впервые за всю историю, число поступивших в университеты Германии молодых немцев превысило число тех, кто воспользовался немецкой системой "двойного образования", предназначенной для подготовки рабочих кадров для промышленности. В среде самих абитуриентов резко возросло соперничество при поступлении в институты, считающиеся лучшими. Так, в Гарвардский университет поступило 18190 заявлений о приеме на 2000 мест, или 11 человек на каждое место. За пять лет до этого соотношение было 8 человек на одно место.

СЛЕДУЕТ УЧИТЫВАТЬ И ТО, ЧТО НЕ ПОДДАЕТСЯ ПОДСЧЕТУ

С интеллектуальным капиталом обходятся так небрежно отчасти потому, что от него не ожидают никакой отдачи, т.е. прибыли на инвестированный капитал. Инвестор, захотевший убедиться в прибыльности "Ай-Би-Эм" или "Майкрософт" единственно на основании их финансовых отчетов, так и не узнает, из чего складывается столь высокая стоимость этих двух компаний. Активами авиакомпании "Америкэн Эйруэйз" являются ее реактивные самолеты. Однако информационная система, лежащая в основе службы бронирования авиабилетов "Сейбр", которая приносит большую прибыль, чем самолеты, представляет собой нематериальный актив и не заносится в балансовые отчеты. Подобно электронам в камере Вильсона, интеллектуальные активы проявляются в бухгалтерских книгах корпораций только в виде призрачных изображений.

Только в редких случаях они имеют на рынке какую-либо стоимость, и чаще всего последняя не соответствует их действительной ценности. В 1976 году композитор Эндрю Ллойд Уэббер, создатель мюзиклов "Кошки", "Эвита", "Призрак оперы" и "Бульвар заходящего солнца", основал "По-настоящему полезную компанию", имевшую права на все его работы. Что бы вы ни думали о музыке Уэббера, произведения, написанные руководителем "По-настоящему полезной компании", пользуются огромным успехом. В 1986 году Уэббер преобразовал ее в открытую акционерную компанию со следующими активами: театр "Палас" в Лондоне стоимостью около 2 миллионов фунтов стерлингов, права на мюзиклы и песни Уэббера (главным образом, "Кошки"), контракт на семь лет с самим Уэббером и полис по страхованию жизни Уэббера (тогда ему было тридцать семь лет). На момент оформления компании общая стоимость всех ее акций, включая ту их часть, которая принадлежала Уэбберу, составляла 35,2 млн. фунтов стерлингов. Четыре года спустя Уэббер выкупил компанию. Судя по тому, сколько он заплатил за акции, принадлежавшие другим участникам, ее стоимость составляла уже 77,4 млн. фунтов. Такая цифра была получена, главным образом, на основе расчетов инвестиционных банков, пользовавшихся установившимися правилами оценки предметов интеллектуальной собственности - авторских прав, патентов и т.д. Через год Уэббер продал 30% акций фирме звукозаписи "ПолиГрам" за 78 млн. фунтов, т.е. за сумму большую, чем та, которую еще год назад назначили за всю его компанию. Тем временем состоялась премьера его "Бульвара заходящего солнца", но не это послужило главной причиной увеличения более чем втрое стоимости компании. Скорее всего, лучшие аналитики Сити самым постыдным образом недооценили величину дохода и, следовательно, ценность старых авторских прав. [...]

Когда компанию покупают за сумму, превышающую ее балансовую стоимость, то цена обычно повышается за счет цены интеллектуальных активов - доходов, ожидаемых от патентов, связей с потребителями, прав собственности на торговую марку и т. д., а также надбавки за приобретение прав на управление компанией. Но поскольку по правилам бухгалтерского учета не разрешается платить за нечто неосязаемое, то за неимением лучшего придумали вычитать балансовую стоимость из покупной цены и обозначать разницу по существу бессмысленным термином "добрая воля" (денежная оценка неосязаемого капитала). Между тем таковая [...] зачастую составляет более половины покупной цены. Можно возражать против занесения стоимости интеллектуального капитала в бухгалтерские книги, но непростительно ее не учитывать. Невежество стоит очень дорого.

ИНФОРМАЦИЯ - НЕПРИВЫЧНЫЙ ВИД РЕСУРСОВ

Информация и знания отличаются от денежных, природных, трудовых и технических ресурсов. Экономисты называют их "общественным благом". [Оценка данного подхода содержится в: Noll R. G. The Economics of Information: A User's Guide // The Knowledge Economy: The Nature of Information in the 21st Century. Queenstown (MD), 1993. P. 29-30.] Это означает, что знания не убывают по мере их использования. Они неотчуждаемы: приобретение мною некоего объема знаний никоим образом не уменьшает вашей способности приобрести столько же, чего не скажешь, например, о порции мороженого или о месте в автобусе. На стоимость создания знаний не влияет, сколько человек будет пользоваться ими впоследствии. Затраты на создание знаний, воплощенных мною в этой книге, будут стоить одинаково, независимо от того, прочтут ли ее 5 или 500 тыс. человек. Конечно, экземпляр, который вы держите в руках, не может быть прочитан десятком людей одновременно, а стоимость печати, безусловно, зависела от тиража, но эти экономические факторы относятся к изделию, а не к знаниям. Знания и их оболочка - не одно и то же. Кроме того, средства их воспроизведения - магнитофоны, ксероксы, телевизоры, компьютеры - часто находятся под контролем потребителей, а не производителей. Производственные же возможности, по существу, ничем не сдерживаются. Так, миллиарды телезрителей каждый год смотрят церемонию вручения премии "Оскар", а Американской академии кинематографии это обходится не дороже, чем если бы вся зрительская аудитория была ограничена теми, кто сидел в "Павильоне Дороти Чендлер".

Знания существуют вне зависимости от пространства. Подобно квантовым частицам, они могут находиться в нескольких местах одновременно. Продайте мне пирог, и у вас его больше не будет. Продайте мне рецепт пирога, и он будет у нас обоих. В царстве интеллектуальных активов и неосязаемой продукции пирога не становится меньше, сколько его ни ешь. Но вы не можете забрать его назад. Продавец может вернуть себе, предположим, автомашину, но сообщив покупателю какую-либо информацию, он не может забрать ее обратно. В информационной экономике есть одна уловка, касающаяся и покупателя, и продавца: покупатель не может судить, стоит ли платить за информацию до тех пор, пока ее не получит; но как только он завладел ею, ему больше не нужно ее покупать.

Еще одна странная особенность, отсутствующая в сделках с материальными предметами, состоит в следующем: тот факт, что вы продали мне информацию, не мешает вам продавать ту же информацию другим - ведь университетский профессор из года в год читает одну и ту же лекцию. А мне этот факт не мешает перепродавать то, чему меня научили, при условии соблюдения законов об интеллектуальной собственности; этим в конечном итоге и занимаются журналисты.

Но если знания в целом не ограничены пространством, некоторые их формы чрезвычайно чувствительны к фактору времени - даже в большей степени, чем материальные активы. Хотя последние обесцениваются катастрофически, порой до полной потери стоимости (за механическую печатную машинку, хранящуюся у меня в кладовке, теперь мало что дадут), это происходит постепенно и медленно, тогда как совет, на какую лошадь ставить, который до забега потенциально стоил тысячи долларов, теряет всякую цену, как только закрывается окошко тотализатора. Чувствительность к фактору времени вызвала к жизни целые отрасли, основанные на желании предвосхитить будущие формы знаний: службу погоды, опросы общественного мнения по политическим вопросам, фондовую биржу.

Второе различие между знаниями и прочими ресурсами заключается в изобилии знаний. В учебниках сказано, что категория стоимости в экономической теории выводится из понятия редкости (scarcity). "Покупайте землю, - советовал читателям сатирик Уилл Роджерс, - а то ее больше не делают". Мы же с каждым днем "делаем" все больше знаний, и, как мы потом увидим, они зачастую вырастают в цене именно потому, что имеются в изобилии, а не потому, что их недостает.

Несмотря на отсутствие надежного способа измерения запасов знаний, накопленных в мире, самые разные показатели указывают на то, что их объем продолжает увеличиваться. Так, например, в Соединенных Штатах число заявок на получение патентов неуклонно растет: в 1953 году было 72 тыс. заявок, а в 1993 году - уже 189 тыс. Хотя знания, в особенности научные, часто вытесняются более свежими, они редко исчезают совсем. Вот что говорит французский специалист по финансам Шарль Гольдфингер, чью книгу "Полезное и бесполезное: неосязаемая экономика" я считаю лучшим сочинением об экономическом поведении нематериальных активов: "Информация структурно изобильна. Информации всегда слишком много. Каждый вид экономической деятельности производит ее больше, чем в состоянии потребить". [См. Goldfinger Ch. L'Utile et le futile: L'Economie de 1'immateriel. P., 1994] При переработке одного барреля нефти, например, происходит сокращение запаса нефтепродуктов, но при этом использование знаний нефтехимии не уменьшает объема этих знаний. Одновременно создается дополнительная информация, как-то: характеристики нефти данной партии, ее стоимость, местонахождение и пункт назначения. Может быть мало талантов, но не знаний: человечество знает сейчас больше, чем когда-либо прежде.

В-третьих, структура себестоимости большинства наукоемких товаров и услуг ("материализованного знания") резко отличается от структуры себестоимости "материализованного материала". Большая часть заключенных в них издержек приходится на подготовительный период: это означает, что себестоимость изготовления первого экземпляра непропорционально велика по отношению к себестоимости последующих. В книгоиздательском деле, например, начальные капиталовложения, включающие в себя гонорар автора, а также стоимость макета и набора, значительно выше, чем себестоимость бумаги, процесса печати и переплета тиража. Чем более неосязаем продукт - чем ближе он к чистому знанию, - тем больше разрыв между затратами истекшего периода и предельными издержками; затраты на изготовление и доставку электронной копии документа равны искре электричества, да и несет эти затраты главным образом получатель, а не "изготовитель". То же самое относится к программному обеспечению, фармацевтическим изделиям, кинофильмам и т.д. Тенденция к накоплению издержек на начальной стадии производства проявляется и при изготовлении промышленных товаров по мере роста их информационного содержания; затраты на конструкторские работы, научные исследования и опытно-конструкторские разработки при производстве самолетов, автомобилей и многих других продуктов растут относительно прямых производственных издержек. В "Фуджи Электрик", занимающей в Японии четвертое место по производству электротехнического оборудования, принята на вооружение гибкая производственная система для выпуска магнитных соединителей, используемых в электромоторах. Система состоит из очень дорогих универсальных станков, способных выпускать 8 тыс. различных модификаций данного изделия, причем для их перевода на выпуск новой модификации практически не требуется дополнительных затрат, поскольку все инвестиции в новый продукт делаются на стадии НИОКР.

Наконец, что касается творческой работы, между затратами знаний на входе и объемом знаний на выходе нет значимого экономического соответствия. Поскольку стоимость интеллектуального капитала не обязательно соотносится с затратами на его приобретение, мерилом успеха не может быть количество усилий, приложенных к его достижению.

Отдача от подготовки кадров также не соотносится с объемом затрат. Гораздо легче оценивать стоимость основных фондов. Поэтому бухгалтеры сходятся во мнении, что стоимость оборудования достаточно полно отражена в уплаченной за него цене минус аккумулированные амортизационные отчисления. Такие данные можно занести в баланс, тогда как тот же объем инвестиций, но существующий в виде неосязаемых активов, окончательную стоимость которых невозможно определить, капитализировать не стоит.

БЕЗНАКАЗАННОЕ НАРУШЕНИЕ ЗАКОНОВ

Неотчуждаемый, структурно многообразный, сосредоточенный на предварительной стадии, непредсказуемый - когда самый важный из экономических ресурсов имеет подобные характеристики, нет ничего удивительного в том, что такие насыщенные информацией виды деятельности, как финансы и составление компьютерных программ, отличаются досадной изменчивостью. Очень часто они даже выходят за рамки основных экономических законов.

Согласно закону спроса и предложения, между тем, что производят продавцы, и тем, что покупают покупатели, существует точка равновесия; слишком большому нарушению равновесия препятствует механизм ценообразования. Этот закон никто не отменял, однако на практике он применяется не столь строго и далеко на всегда. На ликвидных и хорошо отлаженных финансовых рынках, например, должно господствовать близкое к совершенному равновесие; вместо этого положение на них все более переменчиво в связи с тем, что предметы купли-продажи все чаще переводятся из материальной области в нематериальную - в информацию о будущем и о стоимости интеллектуальных активов корпораций. Закон спроса и предложения не срабатывает, в частности, потому, что многие нематериальные товары, такие, как консалтинговые услуги, профессиональная подготовка, образование, развлечения, создаются производителями и потребителями совместно. Кто же здесь покупатель, а кто продавец? Еще одна причина заключается в том, что производственные возможности (предложение) часто определяются потребителями, а не официальными производителями. Избыточная производственная мощность, наличие которой пагубно воздействует на рынки материальных благ, повышает эффективность рынков нематериальных товаров.

Наукоемкие производства нарушают и другой основной закон экономики - закон убывающей доходности. Сформулированный в восемнадцатом веке Томасом Мальтусом и Давидом Рикардо, он утверждает, что любое предприятие достигает в своей деятельности такого предела, за которым продуктивность дополнительных капиталовложений убывает по сравнению с отдачей более ранних. Двое рабочих способны увеличить производительность мусороуборочной машины вдвое, но четверо не добьются еще одного ее двукратного роста. Конкуренция из-за ограниченных ресурсов, гласит теория, уменьшает предельную рентабельность инвестиций. В связи с этим компании сокращают инвестиции до уровня средней прибыльности в своей отрасли и таким образом стабилизируют их структуру. Закон убывающей доходности влияет на экономику отчасти оттого, что, как это ни парадоксально, капитализм ненавидит прибыль и изо всех сил пытается ее уничтожить. Высокоприбыльное предприятие притягивает конкурентов; одни согласны зарабатывать чуть меньше, другие сбивают лидеру цены, потому что имеют возможность паразитировать на его инвестициях в технологию и в развитие рынка. Чем больше успех компании, тем больше ее уязвимость в конкурентной борьбе.

Тем не менее, во многих отношениях экономическая деятельность информационного века характеризуется растущей, а не убывающей доходностью. По мнению экономиста из Стэнфордского университета и Института Санта-Фе Брайана Артура, "секторы экономики, основанные на использовании или разработке ресурсов (сельское хозяйство, производство скоропортящихся продуктов, горнодобывающая промышленность), по-прежнему испытывают на себе действие закона убывающей доходности. Здесь по праву властвует традиционная экономическая теория. Напротив, секторы, основанные на использовании знаний, характеризуются растущей доходностью. Очень нелегкое дело - разработать и произвести такие продукты, как компьютеры, фармацевтические изделия, ракеты, самолеты, автомобили, программное обеспечение, телекоммуникационное оборудование или волоконная оптика. Требуются большие начальные вложения в научные исследования, разработки и оборудование, но прирост производства после начала реализации обходится относительно дешево... Издержки производства по мере выпуска все большего числа высокотехнологичных продуктов снижаются, а прибыль от их использования, напротив, увеличивается... После того, как некий продукт завоевал значительную часть рынка, у населения появляется сильная побудительная причина покупать его и дальше, чтобы иметь возможность обмениваться информацией с теми, кто им уже пользуется". [Arthur W.B. Increasing Returns and Path Dependence in the Economy. Ann Arbor (MI), 1994. P 3-4]

Там, где высока себестоимость первого экземпляра, а последующие издержки незначительны, возникает сильнейший эффект экономии, обусловленной масштабом производства. Вот простой пример: представьте себе, что две компании израсходовали по 5 тыс. долл. каждая на разработку конкурирующих продуктов; продукты реализуются по цене 10 долл. за штуку, расходы на производство, рекламу и сбыт составляют 2,50 долл. на единицу продукции. Первая компания продает 2000 единиц продукта; ее прибыль составляет 20 000 долл. - (5000 + 5000) = 10 000 долл.. Вторая компания продает 1000 единиц и зарабатывает 10 000 - (5000 + 2500) = 2500 долл. Разница один к двум при реализации влечет за собой четырехкратный разрыв в прибыли, что неудивительно, если учесть эффект масштаба.

Теперь изменим условие: увеличим наполовину стоимость разработки продукта (7500 долл.) и наполовину сократим предельные удельные издержки на единицу продукции (1,25 долл.). Первая компания, как и прежде, получает 10 000 долл. прибыли: 20 000 - (7500 + 2500). А вот вторая зарабатывает всего 1250 долл.: 10 000 долл. от продажи минус 7500 + 1250 долл. Теперь разница в доходах два к одному приводит к восьмикратному разрыву в прибыли. По мере роста соотношения затрат на производство первого экземпляра и предельных издержек возрастает и эффект масштаба.

Но компания, создающая наукоемкую продукцию, способна получать больше прибыли не только за счет эффекта экономии в результате масштаба производства. Другой источник - внешний эффект от широкого распространения продукта. Дело в том, что стоимость знаний увеличивается вследствие расширения круга использующих их лиц. В качестве наглядного примера приведем операционную систему Windows компании "Майкрософт". Поскольку Windows установлена на множестве компьютеров, программисты стремятся разрабатывать прикладные программы прежде всего для этой системы, а уж потом создают приложения, совместимые с системой Macintosh компании "Эппл" или "OS/2", применяемой "Ай-Би-Эм". В свою очередь, обилие новейших прикладных программ повышает привлекательность Windows в глазах покупателей компьютеров, благодаря чему возникает эффект нарастающей положительной обратной связи. Поскольку Windows пользуется большинство ваших друзей и деловых партнеров, вы чувствуете, что должны последовать их примеру, хотя бы для того, чтобы обеспечить совместимость с их компьютерами. Наличие большого числа потребителей и программ, в свою очередь, укрепляет сбытовые и сервисные организации. По той же причине видеомагнитофоны, использующие кассету VHS, вытеснили с рынка "Бетамакс" корпорации "Сони": как только кассеты VHS вышли на первое место по итогам продаж, кинокомпании стали выпускать большую часть своей продукции на пленке VHS, а не на пленке "Бета", а это, в свою очередь, еще больше подняло спрос на магнитофоны VHS.

Влияние внешнего фактора с особой силой ощущается в отраслях промышленности, эксплуатирующих средства связи, ибо там вырабатываются нормы, делающие коммуникацию возможной. Для сравнения, выгоды от использования английского языка (и соответственно, ценность включения этого языка в состав основных производственных фондов вашей компании) возрастают именно потому, что им пользуется множество других людей. Но в силу тех же обстоятельств, ценность средства коммуникации может почти мгновенно исчезнуть, как случилось с телексом после изобретения факсимильного аппарата. Географические карты испещрены названиями старых речных портов, городков у каналов, железнодорожных поселков, которые благополучно перестали существовать, когда на смену пришли новые транспортные сети, образованные автомагистралями и авиалиниями.

Внешний фактор распространения представляет собой разновидность клиентского капитала. Его стоимость создается совместно поставщиком и потребителем и приносит выгоду обоим. "Майкрософт" - лишь одна из многих компаний, извлекающих выгоду из широкого использования операционной системы Windows, да и объем этой прибыли не самый большой: поступления от продажи всего программного обеспечения, выпускаемого на базе Windows, от продажи компьютеров и микропроцессоров (например, микросхем Intel), производимых различными компаниями, составляют около 66 млрд. долл., из которых на долю "Майкрософт" приходится всего 4 процента.

Побежденные в играх, ведущихся по правилам нарастающей доходности, "замуровываются" в нишах рынка. Победителей же почти невозможно выбить с завоеванных позиций даже с помощью значительно лучшего продукта. Классическим примером такого эффекта "статус-кво" является клавиатура типа QWERTY (названная так по буквам на первых шести клавишах в верхнем ряду клавиатуры пишущих машинок с латинским шрифтом). Призванное помешать заеданию клавиш на механической машинке, такое расположение стало стандартным, благодаря тому, что "Ремингтон Сьюинг Машин Ко.", которая запустила в производство машинки с клавиатурой типа QWERTY, захватила первенство на рынке, что побуждало машинисток осваивать именно эту клавиатуру, а не расположение, предлагавшееся конкурентами "Ремингтона". Это обстоятельство, в свою очередь, вынудило и другие компании перейти на QWERTY. Уже созданы клавиатуры с иным расположением букв, которые позволяют печатать гораздо быстрее, но они никому не нужны. Внешний эффект распространения воплотился в клиентский капитал - сумму усилий, которые операторы вкладывают в освоение клавиатуры QWERTY, - и это уже ничем не изменить.

НОВОЙ ЭКОНОМИКЕ - НОВОЕ СТРАТЕГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ

Непривычная ситуация ставит перед компаниями ряд новых задач в области стратегии и управления. Они не могут пренебречь законами спроса и предложения и убывающей доходности; их никто не отменял, просто в них появилось множество лазеек. Но это не значит, что экономика развивается по старым правилам. Компании столкнулись с новой проблемой - необходимостью заранее делать колоссальные ставки в рискованной игре. Мы видели, что высокотехнологичные предприятия часто несут огромные начальные издержки, инвестируя в НИОКР, развитие сетей и т.д. Прибавьте сюда эффект "статус-кво", когда вложенные деньги начинают приносить прибыль и богатый становится еще богаче. В этом случае дальнейшая судьба компании зависит от объема ее первоначальных инвестиций. Подводя итоги, можно сказать, что всякий, кто хочет находиться на гребне волны растущей доходности, должен обладать не только темпераментом игрока, но и бездонными карманами крупной корпорации - сочетание, которое в традиционных компаниях встречается отнюдь не часто.

Компаниям информационного века, стремящимся получать выгоды от информационной экономики, следует знать, какой арсенал стратегий имеется в их распоряжении. Существует всего три основных вида (группы) оружия.

1). Используйте содействие друзей для создания и удержания первоначальных преимуществ на отвоеванном участке рынка.

Информационная экономика заставляет компании заключать странные на первый взгляд союзы. Например, компания "Мацусита" посчитала выгодным не оставлять за собой исключительное право на разработанную ею технологию VHS для видеомагнитофонов; напротив, она по недорогой цене продала конкурентам множество лицензий на изготовление кассет VHS, благодаря чему в промышленности утвердился стандарт VHS, который вытеснил с рынка "Бетамакс", запатентованный "Сони". Компания "Эппл", напротив, долгие годы придерживалась разумной на вид политики защиты своей удельной прибыли, не разрешая другим компаниям воспроизводить операционную систему Macintosh. Много лет спустя "Уолл Стрит Джорнэл" назвал это решение "одной из грубейших ошибок в истории бизнеса".

Однако в области производства программного обеспечения "Мацуситу" обошли "Нетскейп" и "Сан Майкросистемз", которые попросту раздают даром разработанные ими программные продукты. Пользователи ничего не платят за загрузку из Интернета принадлежащей "Нетскейп" программы просмотра "Навигатор". Но они создают огромный спрос на прикладные программы на базе "Навигатора", которые могут быть написаны только людьми, у которых есть платная версия программного продукта. Разработанный компанией "Сан" язык программирования "Ява", с помощью которого можно создавать прикладные программы, совместимые с любой операционной системой - Windows, Macintosh, IBM, Unix и другими, - предлагается пользователям и разработчикам прикладных программ бесплатно. Но если вы захотите реализовать на рынке ваш продукт, вам придется купить лицензию на все входящие в его состав элементы. Главный технолог компании "Сан" Эрик Шмидт высказал такую мысль: "Сначала мы хотим стать вездесущими, а потом уже получать прибыль".

Заключая союзы с другими организациями, особенно с оптовыми фирмами и поставщиками, предприятия любого типа получают мощную поддержку. "Дженерал Моторс", "Форд" и "Крайслер" не ушли бы так далеко вперед от паровых автомобилей и паровозов, если бы у них не было поддержки нефтяных магнатов и правительственных ведомств, занимавшихся строительством дорог. Союзы информационноемких предприятий представляют собой особенно мощное оружие: в силу низких предельных издержек производства информации - ее близкой к нулю заводской себестоимости - союзы таких предприятий создаются очень быстро, а эффект "статус-кво" способствует их укреплению.

2). Стратегия объединения для защиты лидирующих позиций.

Имея незначительные предельные издержки, ведущие компании могут позволить себе высокую степень гибкости в ценовой политике. Они способны разложить постоянные издержки на большое число потребителей и таким образом значительно потеснить конкурентов, которые вынуждены окупать равновеликие расходы на НИОКР с меньшего участка рынка. В результате снижение расходов происходит у всех участников ценовой цепочки при том лишь условии, что компания использует свое влияние для создания клиентского капитала, а не для банального давления на поставщиков и оптовых торговцев с целью увеличения своей чистой прибыли. Если мощная компания использует свое влияние для того, чтобы переместить товарно-материальные запасы со своих складов на баланс поставщиков или клиентов, она попросту взрыхляет почву, на которой может вырасти конкурент. Но если компания совместно с клиентами и поставщиками старается освободить от товарно-материальных запасов всю систему, снизить издержки каждого, распределить сэкономленные средства между всеми партнерами независимо от того, кто в итоге оказывается в выигрыше, тогда она привязывает их к себе. Есть надежный способ определить, управляете вы рынком или боретесь с ним: изучайте не только принадлежащую вам долю рынка, но и долю, занятую вашими поставщиками и потребителями. Развиваются ли быстрее других в своей отрасли самые крупные и быстрорастущие из ваших клиентов? Растет ли ваше собственное участие в их делах так же быстро (а еще лучше, с опережением), как общий объем их деловых операций? Если да, то правило растущей доходности работает на вас.

3). Познание как орудие конкуренции.

Знания о клиентах, технике и технологиях способствуют росту любой организации, как способствуют этому союзы и рыночная мощь. Но, как и последние, знания обретают дополнительный потенциал, когда становятся основной составляющей деловой активности. В этом случае они, по существу, являются частью того, чем обмениваются обе стороны делового процесса. У компаний, которые приобретают их совместно со своими клиентами (одновременно обучая их и учась у них), со временем появляется взаимозависимость. Между их сотрудниками и системами - человеческим и структурным капиталом - образуется связь более сильная, чем прежде.

Парадоксальным образом информация обретает качество долговечности именно в силу своей нематериальности и неустойчивости. Постоянство информации является проявлением ее способности проникать через границы, недоступные для материального. Как писал Виктор Гюго в своем романе "Собор Парижской Богоматери", пока Гутенберг не изобрел наборный шрифт, человечество пыталось сохранить знания, высекая их в камне. Архитектурные памятники, например соборы, были "великой книгой" человечества, в чьих порталах и скульптурах с помощью резца и краски было запечатлено интеллектуальное и духовное наследие рода человеческого - наследие твердое, как камень, и на вид несокрушимое. И тем не менее сила знаний возрастает, когда они освобождаются от этой материальной оболочки. Гюго писал: "В виде печатного слова мысль стала долговечной, как никогда: она крылата, неуловима, неистребима. Она сливается с воздухом. Во время зодчества мысль превращалась в каменную громаду и властно завладевала определенным веком и определенным пространством. Ныне же она превращается в стаю птиц, разлетающихся на все четыре стороны, и занимает все точки во времени и в пространстве... Разрушить можно любую массу, но как искоренить то, что вездесуще?"

Цифровая революция, освободившая знания от остатков материальной оболочки, сделала их еще более доступными... и несокрушимыми. Для того, чтобы преуспеть в нематериальной экономике, организациям и каждому человеку следует освоить приемы работы, которые отличаются от их прежних навыков в такой же мере, в какой птицы отличаются от камня.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Экономика и менеджмент