Библиотека Гумер - Экономика и менеджмент

Раздел IX. Экономика Союза Советских социалистических Республик

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 6 ЭКОНОМИКА СССР И «ПЕРЕСТРОЙКА»

Итак, как мы писали выше, исчерпав экстенсивные пути развития, экономика СССР начала "пробуксовывать". Опыт нескольких десятилетий убедительно показал, что принятая в стране модель хозяйствования эффективна только в экстремальных условиях. Недаром на подавляющую часть советского периода истории приходится целая череда войн внутренних и внешних, локальных вооруженных конфликтов, целая эпоха не только политического, но постоянно наращиваемого вооруженного противостояния "востока" и "запада" не как стран или регионов, а как социальных систем. Даже период коллективизации в нашей стране можно назвать весьма условно, если учесть методы, которыми она проводилась, и подсчитать человеческие потери.
Появление в конце 40-х гг. оружия подлинно массового уничтожения, а вскоре и новых средств его доставки, стало мощным фактором сдерживания мировых войн, но отнюдь не исключило локальные вооруженные конфликты, в которых охотно участвовали державы обоих противостоящих лагерей с целью как упрочения своих политических позиций, так и испытания нового тактического вооружения и новых тактических разработок.
Но если для западного лагеря, и прежде всего США, это было стимулом развития экономики, то в СССР мы наблюдали обратную картину. Развитие военно-промышленного комплекса США и других западных держав при уже достигнутом высоком уровне потребления населения позволял избегать кризисных ситуаций в экономике, а государственное финансирование научно-исследовательских и конструкторских разработок военной техники при достаточно налаженном механизме конверсии давало дополнительный импульс гражданским технологиям. Наша Наша же административная система хозяйствования четко изолировала гражданское производство от военного, а постоянно растущие затраты на оборону сокращали и без того скудную "потребительскую корзину". Робкие попытки государства сломать перегородку в рамках все того же администрирования воспринимать можно было только обладая чувством юмора. Так, за мощнейшим министерством авиационной промышленности СССР директивы закрепляли производство детских "снегокатов" — модернизированный вариант снежных санок. Поэтому принятый администрацией США в период президентства Джона Кеннеди курс на развал социалистического лагеря путем не военного, а экономического противостояния в рамках гонки вооружений надо признать достаточно успешным.
Эти процессы в основном приходились на конец 60-х — начало 80-х гг., которые тогда было принято именовать периодом "развитого социализма", поскольку ранее объявленный коммунизм не состоялся, а теперь называют "эпохой застоя". Относительно стабильный уровень жизни населения поддерживался в основном за счет продажи за рубеж первичных ресурсов, прежде всего энергоносителей, в которых Западная Европа испытывала и испытывает растущую потребность.
Другими характерными чертами этого периода нашей экономики были растущие народнохозяйственные диспропорции. Например, хронической стала нехватка рабочей силы — число рабочих мест стало избыточным. Но при этом за счет капитальных вложений мы создавали новые рабочие места, заранее обреченные на пустоту.
Наблюдался и явный кризис политической власти. Проведенная в середине 70-х гг. сверхсекретная проверка выполнения постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР дала ужасающие результаты. Решения верховной власти страны (в первую очередь экономические) выполнялись лишь на 3 (три) процента. Да другого и нельзя было ожидать, учитывая, что ежегодно, например, ЦК и Совмин принимали постановление "О дополнительных мерах по обеспечению уборки сахарной свеклы".
Участились вспышки недовольства и в странах социалистического содружества, которые в Польше уже переросли в открытое противостояние властям. Советские люди наблюдали эти процессы даже в сглаженном в средствах нашей массовой информации виде с удивлением. Раньше хватило бы одного окрика из Кремля для полного "наведения порядка".
Идея о необходимости реформ витала в воздухе. Мало кому тогда приходило в голову, что проводимые изменения могут перехлестнуть рамки существующей социально-экономической системы.
Слово "перестройка" перекочевало из русского в международный лексикон, как в свое время "спутник", а отождествлять ее принято с именем М. С. Горбачева. Действительно, став в 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС, он возглавил в стране движение по проведению значительных перемен в политике и экономике СССР, лозунгами которых стали "ускорение", "гласность", "социализм с человеческим лицом" и мало кем понимаемый термин "консенсус".
Это были реформы, проводимые по инициативе сверху, хотя и при молчаливом саботаже партийно-хозяйственного аппарата страны, который за время правления Горбачева пришлось обновить на 40%. По исконной российской традиции, традиции, определяемой чертами азиатского способа производства, реформы, равно как и социальная активность населения, в первую очередь затронули политическую жизнь общества. Это одна сторона медали. Вторая — та, что, как и любые другие попытки реформирования в рамках сложившегося социального уклада, перемены носили половинчатый характер.
Так, новый орган управления страной — Съезд народных депутатов СССР и формируемый им Верховный Совет СССР впервые как постоянно действующий орган — по советской традиции, на 3/4 состояли из практически назначаемой партийно-административной номенклатуры. Но и оставшейся части, в которую входили в основном представители критически мыслящей интеллигенции, хватило, чтобы заседания Съезда вышли из-под контроля. Немногие в то время обладатели видео в нашей стране тогда записывали все первые заседания, справедливо опасаясь, что такое зрелище может не повториться.
Общественное сознание захлестнула волна газетных и журнальных публикаций, блестящих и по форме, и по содержанию. Критической разборке подвергли все, начиная от политики и экономики и заканчивая спортом. Однако волна схлынула довольно быстро. Дело в том, что критиковать проще, а дать конструктивные предложения гораздо сложнее. Для последних просто не было теоретической базы. Выяснилось, что четкого понимания социализма нет как у его сторонников, так и у противников.
Пытаясь создать новую идеологическую платформу, команда Горбачева вновь подняла на щит труды Бухарина и Чаянова, предсмертные записки Ленина, ранее замалчиваемые, как не соответствовавшие сталинской программе построений, социализма.
Исходя из ленинского постулата о том, что "социализм это строй цивилизованных кооператоров", власти предприняли попытку развернуть кооперативное движение и превратить его в одну из основных опор перестройки. Как мы видели, исторически положительный отечественный опыт кооперативного движения подкрепляет пример сибирских крестьянских хозяйств в ходе столыпинской реформы, уроки нэпа. Но, во-первых, тогда кооперирование осуществлялось на базе собственных средств производства, а теперь объединять предлагалось лишь усилия. Во-вторых, идея кооперации морально была подорвана достаточно длительным существованием колхозов. Наконец, что особенно важно, за годы советской власти мы получили в лице большинства советских людей исторически новый психологический тип, характеризующийся социальной пассивностью. Субъективную основу нового кооперативного движения составляли в основном спекулянты и "цеховики", получившие возможность хотя бы частично легализовать свою подпольную деятельность. Во взаимоотношениях с государством первой задачей новых предпринимателей было от налогов. В этих целях модно стало привязывать создающиеся фирмочки к различным общественным организациям де Комитета защиты мира.
Создаваемые кооперативы в большинстве своем были изначально ориентированы на сферу обращения и использование дефицита на рынке товаров народного потребления и услуг и устойчивой перспективы не имели. Разрешенная "индивидуальная трудовая деятельность" тоже сводилась к реализации кустарных изделий и, например, домашней выпечки.
Доля кооператоров в совокупном объеме за весь период перестройки не превысила  %. В общем итоге кооперативное движение, если не захлебнулось, то и не стало денежным экономическим костылем для власти с ее прогрессирующим параличом.
Особняком стоит вопрос о законодательном оформлении экономических реформ того периода, которое тоже носило половинчатый характер. Так, закон о кооперации в СССР давал низшему звену управления огромные права. Без его поддержки ни оформление, ни существование любого кооператива возможны не были, и аппаратчики получали свою долю доходов, причем немалую.
Законодательно были закреплены права личной собственности граждан на полностью оплаченные кооперативные квартиры и домики в садоводческих кооперативах. В рамках существовавшей системы это уже был предел возможности пересмотра прав собственности.
Половинчатый характер носили и попытки демократизации управления экономикой, вернее ее первичных звеньев — предприятий, работникам которых было предоставлено право выбирать директоров. Но, во-первых, избранный директор подлежал утверждению в более высоком звене управления, что само по себе всегда проблематично. Во-вторых, выборные программы практически всех новых кандидатов на директорские посты отдавали демагогией.
Внесли свой вклад и подрастерявшиеся было идеологи, перед которыми в новых условиях встала реальная угроза оказаться не у дел. Они решили продолжить борьбу за Светлый образ советского человека, развернув кампанию против пьянства, экономически никак не обсчитанную и ничем не подкрепленную. Итогами всесоюзной схватки стали небывалый виток самогоноварения, спекуляции спиртными напитками, уничтожение элитных виноградников. Но, главное — невиданно мощный удар по бюджету государства, от которого советская экономика так и не смогла оправиться.
Мощнейшим, дестабилизировавшим народное хозяйство СССР фактором стал почти мгновенный по историческим меркам распад социалистического содружества. В послевоенные годы экономика стран Восточной Европы развивалась в достаточно тесной кооперации с предприятиями нашей страны, а наш внешнеторговый оборот в основном был построен на товарообмене внутри Совета Экономической Взаимопомощи. Отказ от этих связей, ставших традиционными, особенно сильный удар нанес отраслям промышленности СССР, производящим готовую продукцию, а следовательно, расположенным в наиболее густонаселенных районах страны, и по продовольственным прилавкам магазинов. Потребность в западных кредитах опять возросла, а перед отечественными предприятиями замаячила угроза пустых рабочих мест.
Авторитет М. С. Горбачева сейчас необычайно высок рубежом. Западные столицы соревнуются по признанию своим почетным гражданином, а Австралия даже провозгласила человеком столетия. Сердца же большинства соотечественников первого и последнего президента СССР для него пока закрыты, как свидетельствуют итоги выборов президента России 1996 г. Кто прав, покажет будущее, когда все это станет историей.
Тут невольно вспоминается тезис Уинстона Черчилля от неблагодарности великих народов к своим великим людям сформулированный им, когда его партия потерпела поражение на выборах в парламент немедленно вслед за победой Англии в войне с фашистской Германией.
Распад социалистической системы стал объективным стимулом для денонсации союзного договора СССР, который, потом выяснилось, в нормальной юридической форме не существовал и до того. Инициатива здесь принадлежала нарождающейся новой верхушке союзных республик, для которой разжигание националистических настроений, игра на воспоминаниях, нарочито окрашенных только в мрачные тона, иногда и просто вновь сочиненных, была самой короткой дорогой к власти. Думается, грядущие поколения некогда дружным народов им спасибо не скажут, да их это и не волнует. После нас — хоть потоп, как любил говаривать Людовик XV.
В любом случае центробежные силы подорвали и рынок СССР, и кооперированные производственные связи, этого очень тесные и разветвленные. Достаточно привести только один пример. Ведущая отрасль текстильной промышленности — хлопчатобумажная, чьи производственные мощности основном были сосредоточены на территории РСФСР, по источникам сырья зависела от Средней Азии и Закавказья на сто процентов. Она практически и "встала", причем надолго, свою очередь новые суверенные государства — производители хлопка — испытывают большие проблемы с его реализацией.
Вряд ли можно найти специалистов для объективной оценки этих центробежных процессов на территории бывшего СССР ибо в любом случае эта "оценка" будет излишне эмоционально окрашена. А вот специальная экспертная группа ООН в своем докладе, представленном пару лет назад, дает заключение: экономическое отделение бывших союзных республик от России — решение поспешное и непродуманное. Примером может служить то, что весьма значительным источником национального дохода новых балтийских государств служат их порты в качестве перевалочной базы для российских экспортных грузов. Но ведь в перспективе для России не исключено расширение сети собственных грузовых терминалов на Балтике.
Интересно и другое. В выступлении Билла Клинтона во время его первого официального визита в Россию содержалась прямая поддержка нашего тезиса о том, что с экономической точки зрения Россию, а вслед за ней и СССР надо признать "империей наоборот". Так называемые "национальные окраины" всегда были в той или иной степени дотируемые, а уровень жизни их населения всегда был немного выше, чем в Центре (исключая Москву и Петербург).
Представляется, что экономическое воссоединение бывшего СССР — процесс неизбежный и вопрос времени. Другое дело, на каких условиях оно будет проходить. Не исключено, что со стороны России они станут более жесткими.
Мешало "перестройке сверху" и внутреннее сопротивление бюрократического аппарата, порожденное прежде всего простым непониманием того, что перемены объективно назрели. И лучше их провести самим, чем дожидаться социального взрыва. Оговоримся, были и трезвые головы, честно пытавшиеся разобраться в логике происходящего. Так, один из авторов книги сам участвовал в научном исследовании по разработке "потребительской корзины москвичей", заказанном Московским горкомом КПСС, который тогда возглавлял Б. Н. Ельцин. Нас ошеломил сам беспрецедентный по тем временам факт "партийного заказа" (правда, официально его оплачивало одно из управлений Моссовета, но "конечным потребителем" стал МГК). Были, разумеется, и активные противники реформ как таковых. Беда в том, что высший эшелон бюрократии давно не имел объективной картины советской действительности, так как информация о реальных процессах многократно искажалась по мере ее продвижения наверх. Историческая же картина развития была искажена еще в школьных учебниках.
Все это убедительно подтверждает полностью непрофессиональная попытка государственного переворота по форме и реставрации власти по сути в августе девяносто первого.
На самом деле зачинщики путча заслуживают благодарности от активных сторонников реформ, ибо именно они дали последний разрушающий толчок в стену советской системы, фундамент которой давно прогнил. Де-факто заслуги признали, когда членов ГКЧП распустили из камер Матросской тишины по приватизированным дачам.
Что же получило новое общество в экономике России наследство от перестройки? Рвущиеся с треском хозяйственные связи. Начавшийся спад производства. Неимоверно возросшую внешнюю государственную задолженность (долг целиком унаследованный новой Россией, достигает 100 млр. долларов США). Пустые прилавки магазинов. Огромный по численности, но непригодный к употреблению государственный аппарат. И, как всегда, надежды на светлое будущее.
Общей закономерностью является то, что при переходе от одного способа производства к следующему сначала складывается экономическая база нового способа производства, а затем, путем революции или реформ, в соответствие с ней приводится политическая надстройка. В 1917 году такого не было.
Революция создала только новое государство. Поэтому было решено, что социалистическую экономику следует строить сознательно, и тем самым еще раз нарушить законы экономического развития. История Советского государства — это цепь экспериментов, поиски путей строительства социалистического хозяйства.
Сложность заключалась в том, что буржуазное государства не имело функции управления хозяйством, а следовательно, не было соответствующих органов. Надо было впервые создавать такие органы и вырабатывать методы государственного управления хозяйством. Но тут-то и сыграла свою роль особенность России, где на протяжении всей истории существовал большойгосударственный сектор хозяйства, государство регулировало хозяйственную жизнь, а во время войны функции государственного управления хозяйством усилились и существовал бюрократический аппарат такого управления. И этот аппарат был теперь использован.
В 1918 году была национализирована промышленность и внешняя торговля.
Военный коммунизм означал полную национализацию, централизацию управления и внеэкономические методы хозяйствования. Он был направлен на мобилизацию всех ресурсов на нужды обороны.
Новая экономическая политика (нэп, начало в 1921 г.) — политика восстановления товарооборота между городом и деревней, а следовательно, политика восстановления товарно-денежных отношений вообще. А восстановление товарно-денежных, т. е. экономических, отношений требовало в первую очередь перехода от административных к экономическим методам хозяйствования.
Главным направлением государственной политики в деревне было содействие кооперированию крестьян. Товарность сельского хозяйства была очень низкой — крестьянин проедал почти все, что производил.
К 1926 г. в стране не только было восстановлено хозяйство после страшной разрухи, но и сложились благоприятные условия для дальнейшего развития. Действовали рыночные отношения, стимулировавшие развитие производства. Наряду с государственными предприятиями, вполне успешно приспособившимися к условиям рынка, в хозяйственной жизни участвовали капиталистические предприятия, кооперативы, а крестьянство все более вовлекалось в кооперативные объединения.
В 1926—1928 гг. существовало два возможных пути индустриализации и развития хозяйства.
Первый заключался в том, чтобы использовать европейский и американский опыт (конечно, с поправками на социалистический способ производства): продолжать развитие сельского хозяйства и легкой промышленности, накапливать в этих отраслях средства, а затем использовать эти средства для развития новых отраслей тяжелой промышленности. Этот путь означал использование разных форм собственности, товарно-денежных отношений, предприимчивости ради получения прибыли. Этот путь означал продолжение нэпа.
Второй путь, административный, который стал проводиться с 1929 г., означал концентрацию всего хозяйства в руках государства и использование административных, внеэкономических методов мобилизации ресурсов для индустриализации. Индустриализация и в этом случае должна была проводиться за счет сельского хозяйства и легкой промышленности, но не за счет их развития, а путем административного изъятия средств из этих отраслей.
Переход от рынка и хозрасчета к централизованной системе распределения ресурсов. Отмирали товарно-денежные отношения и при обмине продукцией между городом и деревней. Сначала свободная торговля была заменена контрактацией, а потом переросла в систему обязательных государственных поставок. Хозяйственная техника направилась в деревню по условным ценам в порядке нормированного распределения, а затем стала поступать в распоряжение МТС. Так централизованная распределительная система охватила все хозяйство. А хозяйственные реформы 1929—1933 гг. покончили с остатками хозрасчета. Инвестиции теперь делались не за счет собственных средств предприятий, а за счет госбюджета. В условиях государственного распределения ресурсов цена теряла стимулирующее значение, да и, строго говоря, переставала быть ценой, потому что определялась не законами рынка, а решениями государственных органов.
Резко повысилась товарность сельского хозяйства — с 15% накануне коллективизации до 36% в конце второй пятилетки Государственные заготовки зерна для экспорта и снабжения городов выросли с 1925—1928 гг. до 1938—1940 гг. приблизите на 20 млн т. Из этой суммы 2—3 млн т шли на экспорт. Эти цифры и явились результатом, ради которого проводилась коллективизация.
Индустриализация страны начала осуществляться по административному пути. В 1932 г. ни одной из ведущих отраслей промышленности план выполнен не был.
В условиях мирового кризиса 1933 г. все запреты на продажу оборудования СССР были сняты, и на закупку этого оборудования были брошены все средства в ущерб другим отраслям.
В условиях коллективизации с 1926 по 1939 г. от голода погибли до 6 млн крестьян.
Главная особенность второй пятилетки (1932—1937 гг.) заключалась в том, что осваивались вновь построенные предприятия. Из-за нехватки кадров важнейшим условием роста стало обучение.
К концу второй пятилетки:
1. Была обеспечена экономическая независимость.
2. Аграрная страна превращена в индустриальную. Третья пятилетка (1938—1942 гг.) объявлялась пятилеткой качества и пятилеткой начала строительства материально-технической базы коммунизма.
К началу войны в 1941 г. СССР имел высокий военно-промышленный потенциал, но не произошло мобилизации промышленности, перевода ее на военные рельсы.
Эвакуация и мобилизация — два главных процесса в экономике в 1942 г.
К концу войны по производству оружия СССР обогнал не только Германию, но и своих союзников — Англию и США.
По официальным данным, довоенный уровень промышленности был восстановлен в 1948 г., по расчетам некоторых современных исследователей, — в 1950 г. Сельское хозяйство пострадало от войны сильнее, чем промышленность. В 1960—1980 гг. экономика СССР развивалась по пятилетним (семилетним) планам и управлялась на основе командно-бюрократической системы. Фактически плановые задания не выполнялись.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Экономика и менеджмент