Библиотека Гумер - Экономика и менеджмент

Глава 8 Историческая школа в политической экономии

ОГЛАВЛЕНИЕ

• «Измы» 
• Фридрих Лист - экономист-геополитик
• «Старая» историческая школа 
• «Новая» историческая школа: историко-этическое направление 
• «Юная» историческая школа: в поисках «духа капитализма»

1. «Измы»

С первой половины XIX в. общественная мысль Запада стала развиваться под определяющим воздействием идеологических «измов». Понятие «идеология» ввел в обиход французский политэконом А.Л.К. Дестют де Траси («Элементы идеологии», 1801-1815). Он предлагал развивать под таким названием науку об общих законах происхождения идей из опыта. Однако вскоре под «идеологиями» стали понимать системы взглядов , оформленных в программы и лозунги политических партий и общественных движений - разного рода «измы», число которых быстро росло в течение первой половины XIX в.
Классическая политическая экономия в схематизированный изложениях английских эпигонов Рикардо (Дж. Милль, Р. Мак-Куллох) и французских эпигонов Сэя (Ж.-О Бланки, Ш. Дюнуайе, Ф. Бастиа) стала идеологией экономического либерализма, с резюме в формуле laissez-faire: невмешательство государства в экономику, в том числе в отношения между нанимателями и рабочими; отмена ограничений внешней торговли. Экономический либерализм, наиболее ярко выраженный манчестерскими фабрикантами-фритредерами, сомкнулся с утилитаризмом И. Бентама (перефразировавшего laissez fairer по-английски как leave us alone) и философско-политическим либерализмом французского писателя-конституционалиста Б. Констана, обосновавшего новую трактовку свободы - не как деятельного участия в осуществлении народовластия (античный и просветительский смысл понятия «свобода»), а как независимости личности во всем, что касается ее занятий, предприятий и фантазий. Констан противопоставлял права личности как авторитарному деспотизму, так и угрозе, исходящей от масс (деспотизм большинства), и подчеркивал, что свободой дорожат лишь зажиточные образованные классы, поэтому ее охраной в конституционном государстве является имущественный избирательный ценз.
Противоположностью фритредерскому и цензовому либерализму стали оформившиеся в 1830-40-е годы доктрины социализма и коммунизма, отрицавшие частную собственность и стихию рынка, призывавшие к общественной организации производства и справедливому распределению продуктов. Понятие «социализм» ввели и сделали популярным сен-симонист Пьер Леру и французская писательница Жорж Занд (Аврора Дюпен), понятие «коммунизм» - английский журналист Дж. Гудвин Бармби и автор утопического романа «Путешествие в Икарию» (1840) француз Этьен Кабе. Прогремевший на всю Европу «Манифест коммунистической партии» К. Маркса и ф. Энгельса уже содержал отдельную главу с разбором разных направлений социалистической мысли и действия.
Общей для либерализма, социализма и коммунизма была воспринятая от философии Просвещения предпосылка об универсальной тенденции общественного прогресса. Эту предпосылку отвергли идеологии консерватизма и романтизма, оформившиеся на волне разочарования в последствиях французской революции - якобинской диктатуре и бонапартизме. Эпоха революционного террора и наполеоновской империи предстала как воплощение рационалистической философии и подавление свободы и духовных устоев. Консерватизм выразил феодально-клерикальную реакцию на просветительский материализм и революционный эгалитаризм; романтизм - рост национального гражданского самосознания и трагическое восприятие разрушительной теневой стороны исторического «прогресса».
Выявление романтизмом национальной самобытности (в противовес просветительскому универсализму) подготовило оформление идеологии буржуазного национализма, с особой силой проявившейся в европейских странах, лишенных государственности, - Германии, Италии, Польше. Национализм в политической экономии выразило историческое направление, заявившее о себе в 1840-е годы в Германии и выставившее идеалом третий путь между крайностями экономического либерализма и утопического социализма. Сторонники теоретической школы отвергали революцию и не ставили под сомнение частную собственность. Но для них были неприемлемы и модель ото economicus, принцип laissez faire и космополитизм классической школы, выраженный в выводе Сэя: «Административные границы государств, которые все в глазах политика, для политической экономии являются лишь преходящими явлениями» . Почву для исторической школы в политической экономии подготовила германская историческая школа права, установившая понятие «инстияр обобщение норм, не являющееся постоянным типом связных отношений, а имеющее значение лишь для данного времени.

2. Фридрих Лист - экономист-геополитик

Первым, кто стал широко использовать исторические как политэкономические аргументы, акцентируя при этом значение политико-правовых и социокультурных институтов для экономического развития, был Фридрих Лист (1789-1846) - запальчив тик идей Смита и Сэя, провозгласивший, что «наука не имеет права не признавать природу национальных отношений» . «Космополитической экономии» Смита и его франко- и германоязычных эпигонов Лист противоставил национальную экономию как задачу вьи условий подъема нации на высшую ступень экономического развития - «торгово-мануфактурно-земледельческое состояние».
Жизнь Фридриха Листа, выходца из среднего сословия южногерманского  города Рейтлингена, была довольно бурной; его энергичная общественная и ученая деятельность целиком пришлась на годы Священного союза, созданного Венским конгрессом держав победительниц бонапартизма (1815) и предопределившего Германии участь политически раздробленной, «лоскутной» страны, экономически остававшейся преимущественно аграрной, с многочисленными  препятствиями для образования национального рынка (таможенные барьеры, невысокий уровень развития транспорта и связи, разнобой денежных систем, мер и весов и т.д.).
Лист начал с преподавания «практики государственного управления» в Тюбингенском университете и красноречивой агитации – в печати и в парламенте королевства Вюртенберг - за отмену внутреннних германских таможен и упорядочение финансов; был лишен из-за сложившейся репутации «революционера» депутатского места, арестован и после годичного тюремного заточения эмигрировал в 1825 г. в США, где вскоре открыл (в Пенсильвании) залежи каменного угля и для их доходной разработки спроектировал и организовал сооружение одной из первых железных дорог (1831). Разбогатев, Лист устремился на родину с проектом всегерманской железнодорожной сети основал акционерное общество; вынужден был из-за интриг уехать во Францию; успешно участвовал в конкурсе Парижской академии наук на сочинение о международной торговле; вернулся в Германию для публикации своего главного сочинения «Национальная система политической экономии» (1841). В экономической истории стран, с которыми его связали перипетии судьбы, Лист черпал аргументы при создании доктрины, которую он противопоставил торжествовавшей классической «космополитической экономии».
Предлагая простую схему пятистадийного экономического развития наций от пастушеского до «торгово-мануфактурно-земледельческого» состояния, Лист делал из «уроков истории» вывод, что только для стран, стоящих на равной ступени, может быть взаимовыгодна свобода торговли. Размышляя над экономической гегемонией Англии, Лист заключал, что, создав свое коммерческое и промышленное величие благодаря строгому протекционизму, англичане нарочито стали вводить в заблуждение другие нации доктриной фритредерства, поскольку при свободе обмена между торгово-мануфактурно-земледельческой и чисто земледельческой нациями вторая обрекает себя на экономическую отсталость и политическую несостоятельность (примеры Польши и Португалии). Переход к «торгово-мануфактурно-земледельческой» стадии не может совершиться сам по себе посредством свободы обмена, так же как не может совершиться в отсутствие национального единства (здесь яркими примерами для Листа были судьбы итальянцев, ганзейцев и голландцев).
«Софизму» фритредерства Лист противопоставил идею «воспитательного протекционизма» - таможенной защиты молодых отраслей национальной промышленности, пока они не достигнут уровня международной конкурентоспособности. Вокруг этой идеи Лист очертил свою «национальную систему политической экономии» рядом противопоставлений классической школе.
1. Охарактеризовав систему А. Смита как «политэкономию меновых ценностей», Лист противопоставил ей политэкономию «национальных производительных сил», придав весьма широкое толкование понятию «производительные силы», введенному в оборой французским статистиком Шарлем Дюпеном («Производительные » вые силы Франции», 1827). По Листу, производительные силы - это способность создавать богатство нации. «Причины богатства нечто совершенно другое, нежели само богатство», и первые «бесконечно важнее» второго. В состав производительных сил Лист чал различные институты, способствующие экономическому развитию - от христианства и единоженства до почты и полиции безопасности. Учение Смита о непроизводительном труде и ограничение предмета исследований лишь материальным богатством и меновыми ценностями Лист счел непониманием сущности производите сил. Он указывал, что можно написать целую книгу о благо ном влиянии института майората на развитие производитель» английской нации, а с другой стороны, отмечал гибельное в. на промышленность Испании, Португалии и Франции идеи, дворянства предосудительны занятия торговлей и промыслами.
2. Учению о разделении труда и принципу сравнительных преимуществ Лист противопоставил концепцию национальной ассоциации производительных сил, подчеркнув приоритет внутреннее рынка над внешним и преимущества сочетания фабрично-заводской промышленности с земледелием. Земледельческую нацию Лист сравнил с одноруким человеком, и как пример близорукости Смита и Сэя приводил их мнение, что Соединенные Штаты «подобно По предназначены для земледелия. Пропагандируя германскую железнодорожную систему, Лист указывал, что национальная система путей сообщения является необходимым условием полного рай мануфактурной промышленности, расширяя на все пространство государства оборот минеральных ресурсов и готовой продукции и обеспечивая тем самым постоянство сбыта и сложение внутреннего рынка. Неизбежное при протекционной системе повышение цен, по мнению Листа, с выигрышем компенсируется за счет расширения  ков сбыта; благодаря ассоциации производительных национальных сил земледельцы гораздо более выигрывают от расширения рынков сбыта сельскохозяйственной продукции, чем теряют от увеличения цен на промышленные товары.
При «десятерной» полезности развития и удержания за собой внутреннего рынка сравнительно с поисками богатств вне страны, подчеркивал Лист, и во внешней торговле достичь большего значения может та нация, которая довела фабрично-заводскую промышленность до степени высшего развития. Земледельческая же страна не только не может получать из-за моря достаточного количества продvktob потребления, орудий производства и возбуждающих средств деятельности, но и «разрывается» внешней торговлей на приморские приречные местности, заинтересованные в спекулятивном экспорте продуктов земледелия, и внутренние области страны, оказывающиеся в небрежении.
3. С точки зрения ассоциации производительных национальных сил Лист трактовал категорию земельной ренты. Различия в естественном плодородии земель он считал несущественным фактором, а местоположение - решающим: «Рента и ценность земли везде увеличиваются пропорционально близости земельной собственности к городу, пропорционально населенности последнего и развитию в нем фабрично-заводской промышленности». Лист обобщил опыт Франции и Англии в том, что касается институциональных аспектов земельной ренты. Во Франции в эпоху расцвета абсолютизма рядом со столицей, которая превосходила и умственными силами и блеском все города Европейского континента, земледелие делало лишь слабые успехи, и в провинции сказывался недостаток промышленного и умственного развития. Это происходило потому, что дворянство, владевшее поземельной собственностью, не обладало политическим влиянием и правами, кроме права служить при дворе, и устремлялось ко двору, к прихотливой столичной жизни. Таким образом, провинция теряла все те средства прогресса, которые могло доставить расходование земельной ренты; все силы отнимала столица. Напротив, там, где «дворянство, владеющее земельной собственностью, приобретает независимость по отношению ко двору и влияние на законодательство и администрацию; по мере того, как представительная система и административная организация распространяют на города и провинцию право самоуправления и участия в законодательстве и администрации страны... с большим удовольствием дворянство и образованный зажиточный средний класс остаются на тех местах, откуда они извлекают доходы, и расходование земельной ренты оказывает влияние на развитие умственных сил и социальный строй, на успехи сельского хозяйства и развитие в провинции отраслей промышленности». Это относится к Англии, где землевладельцы, живя большую часть года в имениях, затрачивают известную долю дохода на улучшение качества своих земель и своим потреблением поддерживают соседние фабрики.
4. Отвергнув фритредерство, Лист развернул критику экономического индивидуализма. Он писал, что формула «laissez faire» столько же  на руку грабителям и плутам, сколь и купцам. «Купец может достигать своих целей, заключающихся в приобретении ценностей путем обмена, даже в ущерб земледельцам и мануфактуристам,  наперекор производительным силам и не щадя независимости и самостоятельности нации. Ему безразлично, да и характер его операция стремлений не позволяет ему заботиться о том, какое влияния называют ввозимые или вывозимые им товары на нравственность, благосостояние и могущество страны. Он ввозит как яды, так и лекарства. Он доводит до изнурения целые нации, ввозя опиум и водку» .
5. Лист взял под защиту меркантилистов, заслугой которых стал осознание важности фабрично-заводской промышленной земледелия, торговли и мореходства; понимание значения протекционизма и отстаивание национальных интересов. Вместе с, противовес меркантилизму Лист утверждал, что:
- протекционизм оправдан лишь в качестве «воспитательного» для выравнивания уровней экономического развития стран;
- нация, достигшая уровня перворазрядной промышленно-торговой державы, должна перейти к свободе торговли;
- фабрично-заводская промышленность не должна развиваться за счет земледелия;
- таможенное покровительство не должно распространяться сельское хозяйство.
Лист указывал, что систему воспитательного протекционизма может с успехом применить лишь держава с умеренным климатом, достаточно обширной территорией с разнообразными ресурсами значительным населением, обладающая устьями своих рек (а следовательно, выходами из своих морей). Островная изолированность обеспечила Англии решающие преимущества перед континентальной Европой в развитии установлении, благоприятствующих росту свободы, духа предприимчивости и производительных сил нации, - спокойное введение Реформации и плодотворная для хозяйств секуляризация, отсутствие военных вторжений и ненужность постояннойармии, раннее развитие последовательной таможенной системы извлечение из континентальных войн огромных выгод для себя .
Противоположным примером была Польша. Лист типизировал ее историю, во-первых, как судьбу страны, «которая не соприкасается с морями, которая не имеет ни торгового, ни военного флота, или у которой устья рек не находятся в ее власти», и она «в своей внешней торговле стоит в зависимости от других наций, причем господство иностранцев на приморском рынке угрожает как экономической, так и политической целостности страны» . Во-вторых, Польша была вычеркнута из ряда национальных государств из-за отсутвия в ней сильного среднего сословия, которое может быть вызвано к жизни лишь насаждением внутренней фабрично-заводской промышленности.
Заключительная часть «Национальной системы политической экономии», посвященная общим для континентальных стран «чрезвычайным интересам» в их борьбе с «островным господством Англии» представляет собой по сути геополитический трактат. По мнению Листа, Германский таможенный союз должен распространиться по всему побережью Северного моря от устьев Рейна до Польши с включением Голландии и Дании, до масштабов «Средней Европы», пока же Центр Европейского континента «не выполняет той роли, которая налагается на него естественным положением. Вместо того чтобы служить посредником между востоком и западом по всем вопросам, касающимся территориальных подразделений, конституции, национальной независимости и могущества... центр этот в настоящее время служит яблоком раздора между востоком и западом, причем и тот, и другой надеются привлечь на свою сторону эту срединную державу, которую ослабляет недостаток национального единства». Если бы Германия вместе с Голландией, Бельгией и Швейцарией составила один сильный торговый и политический союз, это стало бы прочным континентальным ядром, обеспечившим бы надолго мир для Европейского континента, а с другой стороны, позволило бы вытеснить Англию из ее «предмостных прикрытий», при посредстве которых она господствует на континентальных рынках .
Можно сказать, что Лист разрабатывал в противовес «космополитической экономии» не просто «национальную», а «геополитическую» экономию. Он писал о вероятности будущего превосходства Америки над Англией в той же степени, в какой Англия превзошла Голландию, и о том, что французы равно с немцами заинтересованы в том, «чтобы оба пути из Средиземного моря в Красное и в Персидский залив не попали в исключительное распоряжение Англии». Озабоченный судьбами Германии, Лист считал необходимыми условиями ее экономического прогресса и политической устойчивости «округление границ» и развитие среднего класса. В работе «Земельная система, мельчайшие держания и эмиграция» (1842) Лист, рассмотрел аграрный вопрос в свете широкого сравнительно-исторического анализа как различных регионов Германии, так и различных стран от США до России, но особенно выделил три типа земельных отношений в Европе, примерно соответствующих трем историческим этапам: 1) крупнопоместное сельское хозяйство на феодальной основе в странах к востоку от Эльбы; 2) отстала мельчайшие держания в странах к западу от Эльбы; 3) английское крупнокапиталистическое сельское хозяйство, расширенное «до масштабов фабрики». Оптимальным Лист считал путь «золотой середины” между вторым и третьим типами. Второй тип, характерный для Франции, по мнению Листа, не только не обеспечивал развитие М него рынка, но и готовил основу для бонапартистского режима, тогда как капиталистическое сельское хозяйство Англии, порождая огромную массу пролетариев и пауперов, грозило социальным взрывом. Идеалом Листа была освобожденная от феодальных и общинных стеснений земельная система коммерчески ориентированных владений, при которой средние и мелкие единоличные держания являются правилом, а крупные и мельчайшие – исключениями, что наилучшим образом соответствовало бы представительной политической системе и принципам национальной экономии.
Лист учитывал, что выполнение этой земельной реформы должно было сопровождаться обезземеливанием значительной части крестьян и лишь меньшинство из них было бы поглощено развивающейся германской промышленностью. Это ставило проблему колонизации, которую Лист ввел в геополитический контекст. Большинству, по мнению Листа, следовало переселиться в качестве сельскохозяйственных колонистов в область Среднего и Нижнего Дуная вплоть западных берегов Черного моря. Это направление миграции немцев Лист рассматривал как альтернативу переселению в США. Дуг колонизация могла бы преобразить сельское хозяйство Венгрии и  превратить ее в аграрную базу «Восточной империи германцев и мадьяр».
Лист строил широкие планы подъема Венгрии, ее производительных сил за счет развития ее транспортной сети и широкого товарообмена с австрийскими и германскими землями. Он пытался на поддержку своего германо-пандунайского проекта у влиятельнейших политиков, начиная с австрийского канцлера Меттерниха (которых 10 годами ранее назвал Листа «одним из самых активных и влиятельных революционеров в Германии») и вождя венгерских дворян Штефана Сеченьи. Но агитация Листа не имела успеха. Усталый и разочарованный, экономист-геополитик покончил жизнь самоубийством в гостинице немецкого города Куфстена.
В 1850 г. Листу был воздвигнут памятник в его родном Рейтлингене, и тогда же в Штутгарте вышло собрание его сочинений. Вторая половина XIX в. обеспечила Листу волну посмертного признания. В восторженных тонах писал о нем автор единственной книги о Листе на русском языке С.Ю. Витте: «Основательное знакомство с «Национальной системой политической экономии» составляет необходимость для всякого влиятельного государственного и общественного деятеля» .

3. «Старая» историческая школа

Если Ф. Лист подчеркивал, что «дельная система необходимо должна опираться на достоверные исторические факты», то у ряда германских экономистов 1840-50-х годов наметилась тенденция доводить приоритет фактособирания в экономических исследованиях до отрицания системосозидания как такового. В 1843 г. молодой профессор Геттингенского университета Вильгельм Рошер (1817-1894) выступил с «Программой лекций по историческому методу», но первый том составленного в соответствии с этой программой курса появился лишь в 1854 г. К этому времени вышли книги Бруно Гильдебранда (1812-1878) «Политическая экономия настоящего и будущего» (1848) и Карла Книса (1821-1894) «Политическая экономия с точки зрения исторического метода» (1853). Эти три автора не были связаны местом работы и личным общением; их сочинения были весьма отличны одно от другого и более декларативны, чем содержательны. В. Рошер, начав с подбора исторических иллюстраций к основным категориям классической политэкономии, механически сгруппировал в пять разделов разнородные исторические сведения касательно разделения труда, рабства и свободы, собственности и кредита («производство ценностей»); цен и денег («обращение ценностей»); трех основных видов доходов («распределение ценностей»); «потребления вообще» и роскоши; народонаселения. Исходя из формулы трех факторов производства, он счел возможным выделить в истории три больших периода: древнейший, когда главный деятель - земля; средневековый, когда значительнее становится труд, капитализирующийся благодаря корпоративно-цеховой исключительности; новый, когда господствует капитал и благодаря нему происходят возвышение ценности земли, вытеснение ручного труда машинным и обострение противоположности роскоши и нищеты. Трехстадийной схемой ограничился также Б. Гильдебранд, обозначив ее заглавием своей второй книги - «Натуральное хозяйство, денежное хозяйство и кредитное xозяйство» (1864).
У К. Книса, сочинение которого имело столь же мало общего сочинениями Рошера и Гильдебранда, сколь они имели по сравнению друг с другом, эмпиризм был доведен до отрицания дедуктивного метода и экономической теории как таковой; исторический метод в конце концов был сведен к истории экономических мнений на разных ступенях исторического развития наций.
Рошера, Гильдебранда и Книса, работавших в разных университетах и сходившихся заочно в призывах изучать экономические события и экономические мнения в их национальной и временной конкретности, стали объединять в трио экономистов «старой» исторической школы после того, как в 1870-е годы заявила о себе «новая», или «молодая», а по небезосновательному мнению ее лидера Г Шмоллера - единственная в подлинном смысле слова историческая школа в политической экономии. Она оформилась в годы, когда «железный канцлер» О. Бисмарк не только осуществил мечту Ф. Листа об объединении («округлении» границ) Германии (хотя и не в таких масштабах), но и решительно направил экономическую политику в сторону таможенного протекционизма. Кроме того, Бисмарк проводил активную политику государственного регулирования классовых отношений, сочетая реформы в области рабочего законодательства с борьбой против революционного рабочего движения («исключительны» закон» против социалистов). Здесь он нашел идейную поддержку со стороны Г. Шмоллера и других историков-политэкономов.

4. «Новая» историческая школа: историко-этическое направление

Густав Шмоллер (1838-1917), профессор университетов в Страсбурге (1872-1882) и Берлине (с 1882 г.), один из основателей и позднее - председатель «Союза социальной политики», соглашался с выводами К. Маркса о классовом конфликте предпринимателей и рабочих, но рассматривал монархию и государственное чиновничество как нейтрализующую силу в классовой борьбе. Сознание государственной властью своей ответственности перед обществом и защита интересов низших классов, социальное законодательство и гарантирование рабочим коллективных договоров с предпринимателями - таковы, по Шмоллеру, условия классового мира и эффективного фунционирования экономики. Другой активный деятель «Союза социальной политики» Луйо Брентано (1848-1931) подчеркивал, что одной из задач политической экономии является разрешение «вопросов, возбужденных агитацией». Брентано обосновывал заинтересованность предпринимателей в росте заработной платы, так как это является стимулом к повышению производительности труда.
Деятели «Союза социальной политики» - экономисты «новой» исторической школы - приняли данное им прозвище «катедер-социалистов», т.е. социалистов с профессорских кафедр. Один из них, Адольф Гельд (1844- 1880) писал в книге « Социализм, социал-демократия и социал-политика» (1878): «"Катедер-социализм" выдвинул в противовес как радикальной приверженности манчестерства к принципу laissez faire, так и радикальному стремлению социал-демократии к перевороту - самостоятельный принцип примирения порядка и свободы. Упрямому консерватизму и социальной революции он противопоставил законную, шаг за шагом продвигающуюся вперед положительную реформу».
Однако реформизмом не ограничилось стремление молодой исторической школы обозначить «третий путь» в политической экономии. В 1874 г. Шмоллер предложил новую концепцию народного хозяйства, в центр которой ставил «общность языка, истории, обычаев, идей», которая глубже, чем что-либо другое (товары, капитал, государственность), связывает отдельные хозяйства. «Этот общий этос, как греки называли кристаллизованное в обычае и праве нравственно-духовное общее сознание, оказывает влияние на все поступки человека, следовательно, и на хозяйственную деятельность тоже» .
Программа Шмоллера состояла в превращении политической экономии из «голого учения о рынке и обмене» в историко-этическую науку, которая должна была давать, с одной стороны, скрупулезное описание фактического хозяйственного поведения, с другой - теорию моральных норм хозяйствования, этику формирования предпочтений в хозяйственной деятельности. Имея в виду либеральную политэкономию и исторический материализм, а также расставленные «старой» исторической школой (особенно Рошером) географические акценты национального своеобразия, Шмоллер сформулировал свое метологическое кредо в критике «двух основных заблуждений»:
1) идеи «неизменной, вознесенной над временем и пространством нормальной формы организации народного хозяйства как некоей константы, кульминирующей в свободной торговле, свободе предпринимательства, свободе распоряжения земельной собственностью»;
2) представления, что «внешние природные и технические данности экономического развития суть абсолютные и единственные факторы, определяющие организацию народного хозяйства».
Не отрицая «ряда природно-технических причин» как «естественного фундамента народного хозяйства», Шмоллер отвергал «ложное стремление» выводить «определенные состояния экономики прямо из первого ряда причин... объяснить из технических и природных предпосылок то, что лежит по ту сторону всякой техники». Вопреки «рационализму и материализму» Шмоллер настаивал на значении иного ряда причин, возвышающегося над природным и техническим фундаментом в качестве «своего рода более подвижной прокладки». Этот ряд составляют этические и культурные факторы, и только на обоих рядах «может быть возведено здание определенной народнохозяйственной системы» .
Г. Шмоллер и его ученики резко подчеркивали не только нормативную сторону политической экономии, но и неприятие абстрактно-дедуктивного метода Рикардо и анализа экономических явлений, изолированного от истории, географии, психологии, этики, юриспруденции, от особых черт, налагаемых национальностью и культурой. Шмоллер не считал возможным применение математики в общественных науках и указывал, что человеческая психика - слишком сложная задача для дифференциального исчисления. Зато он был активным сторонником применения статистического материала и требовал от своих учеников прежде всего «историко-хозяйственных монографий», основанных на обработке массива эмпирических данных.
Благодаря близости Шмоллера к официальным кругам Германской империи «новая» историческая школа стала господствующей в немецких университетах; ее влияние распространилось и за пределы Германии - в Англии, Франции, США, России. Германская историческая школа в политической экономии способствовала формированию экономической истории и экономической географии как особых научных дисциплин.
У более молодых представителей школы уже не вызывал удовлетворения сугубый эмпиризм Шмоллера. Карл Бюхер (1847-1930) в монографии «Возникновение народного хозяйства» (1893), выдержавшей множество переизданий, предложил обобщенную схему всего экономического развития народов Западной и Средней Европы с выделением трех ступеней в зависимости от длины пути, проходимого продуктом от производителя до потребителя: 1) ступени замкнутого домашнего хозяйства, где предметы потребляются в том же хозяйстве, в котором произведены; 2) ступени городского хозяйства, где произведенные предметы непосредственно поступают в потребляющее хозяйство; 3) ступени народного хозяйства, где предметы проходят ряд посредствующих звеньев, прежде чем дойти до потребителя. С удлинением пути обмена развиваются новые формы промышленности - от работы на себя и на заказ домохозяина к городскому ремеслу и далее к кустарной промышленности и фабричному производству. Две последние формы промышленности соответствуют ступени народного хозяйства. Эволюция форм промышленности сопровождается распространением сферы влияния капитала вплоть до полного охвата им национальной экономики.
На ступени домашнего производства нет капитала, а имеются лишь предметы потребления в разных фазисах их годности. В производстве на заказ капиталом является лишь инструмент в руках работника, изготовляющего продукт для потребителя либо дома у того, либо дома у себя; в ремесле - капитал пополняют помещение и сырье, но продукт сбывается непосредственному потребителю. В кустарной системе производства и продукт становится капиталом, но не работника, а купца-предпринимателя; раньше, чем перейти к потребителю, продукт становится средством наживы одного или нескольких посредников-купцов - кустарь не имеет ничего общего с рынком сбыта своих изделий. Наконец, в фабричной системе рабочий лишается капитала в виде материала и капитала в виде орудий - все составные части капитала сосредоточиваются в руках фабриканта-предпринимателя, который сам занимается сбытом своих товаров.
Исследование Бюхера подготовило шаг нового поколения молодой исторической школы к сочетанию эмпирического и абстрактного методов, исторического и теоретического анализа.

5. «Юная» историческая школа: в поисках «духа капитализма»

Выступившее в начале XX в. новое яркое поколение «новой» исторической школы в лице Вернера Зомбарта (1863-1941) и Макса Вебера
(1864-1920) поставило в центр своего внимания историко-этическую проблематику «духа капитализма». Исследования «юной» исторической школы в этой области стали основополагающим вкладом в еще одну новую научную дисциплину - экономическую социологию.
В. Зомбарт дебютировал как исследователь в семинарии Г. Шмоллера; затем прошел через увлечение «Капиталом» К. Маркса, отвергая при этом социалистический интернационализм и оставаясь, он сам говорил, «буржуазным профессором». Громкую известность Зомбарту принес двухтомник «Современный капитализм» (1902). С ходом этой книги понятие «капитализм» стало общеупотребительным среди западных экономистов. Сам Зомбарт подчеркивал, что «капитализм для науки был открыт Марксом и с тех пор все более становится подлинным предметом экономической науки».
Зомбарт считал Маркса замечательным мыслителем, чей ясный взгляд, однако, омрачала бурная революционная страсть, но чья способность излагать свой анализ как блестящее художественное целое была впечатляющим образцом «вчувствования», необходимого да психологически достоверной картины капитализма как «величайшего цивилизаторского создания человеческого духа». Решающим условием успешности работы экономиста и социолога Зомбарт считал исходную с художественным творчеством способность к открытию великих человеческих типов. Таким типом в разных воплощениях представала на страницах сочинений Зомбарта фигура капиталистического предпринимателя.
В первом издании «Современного капитализма» Зомбарт связал истоки капиталистического «духа» с накоплением в западноевропейских городах феодальной земельной ренты и траты ее на все больше изощренные и утонченные удовольствия и предметы роскоши, что стимулировало развитие торговли и мануфактурного производства. Историки-медиевисты признали эту концепцию поверхностной и отвергли ее за вольное обращение с источниками и чрезмерную претенциозность. Последующие сочинения Зомбарта также были насыщены поспешными и рискованными обобщениями, но своими парадоксами будили исследовательскую мысль, «открывая ей новый часто неожиданные перспективы» .
Вскоре вслед за Зомбартом к анализу истоков «капиталистического духа» обратился М. Вебер - исследователь гораздо более строгий начинавший как историк-экономист и ставший крупнейшей фигурой социологии XX в. Вебер оставил несколько капитальных трудов по всемирной экономической истории, но наибольшую славу снискала его работа «Протестантская этика и дух капитализма» (1904).
Вебер рассматривал капиталистическое общество как концентрированное выражение экономической рациональности: рациональная религия - «выход аскезы на житейское торжище»; рациональное знание - наука; рациональное право; рациональное государственное управление (бюрократия) со специализированной подготовкой чиновников-профессионалов; рациональная организация предприятий, обеспечивающая максимизацию экономической выгоды. Это общество Вебер считал продуктом уникальных исторических условий, сложившихся на христианском Западе в XVI-XVII вв. Вебер предложил классификацию мировых религий в зависимости от их сотериологии (учения о спасении души). В восточных религиях спасение души обретается на мистико-созерцательной основе - медитативных упражнений, йоги, «духовного просветления». В западном христианстве, начиная с бенедиктинского монашества, складывалось понимание спасения души как воздаяния за религиозную аскезу, в которую наряду с «умерщвлением плоти» и молитвенным служением входил труд. Религиозная Реформация XVI в. приравняла труд в рамках мирской профессии к религиозной аскезе; в языках народов, принявших протестантизм, появилось слово, обозначающее одновременно профессию и религиозное призвание (немецкое Beruf, английское Calling и т.п. в голландском и скандинавских языках, без аналогов в языках романских и славянских). Наряду с обмирщением религиозного долга верующих, снятием принципиального противопоставления церковного и светского, центральным догматом протестантизма стала доктрина избранности к спасению - предопределения Божественной волей одних (еще до рождения) к спасению души, остальных - к гибели. Избранности к спасению нельзя заслужить, но следует уверовать в него и видеть в профессиональных успехах - росте мастерства и увеличении доходов - свидетельство Божьего расположения. Доходы следовало не расточать на увеселения и приобретение предметов роскоши, а вкладывать в расширение делового предприятия и воспринимать его процветание как внешнюю примету небесного покровительства и одновременно как свою религиозную обязанность, подкрепляемую упорным трудом и самодисциплиной. Протестантский профессионально дифференцированный «мирской аскетизм» стал «экономической добродетелью»; сложилась одухотворенная «самой интенсивной формой набожности» трудовая этика, наряду с духом территориальной экспансии и возникновением современной науки обусловившая уникальное развитие западного общества, дифференцировав его от остального мира.
Вебер определял капитализм как «такое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, то есть мирного (формально) приобретательства...
Там, где существует рациональное стремление к капиталистической, прибыли, там соответствующая деятельность ориентирована на учет капитала. Это значит, что она направлена на планомерное использование материальных средств или личных усилий для получения прибыли таким образом, что исчисленный в балансе конечный доха предприятия, выраженный материальными благами в их денежно ценности, превышал капитал, то есть стоимость использованных в  предприятии материальных средств» .
Исследование Вебера с момента своего опубликования стало, с одной стороны, образцом для восхищения и подражания, а с другой - предметом жарких споров (критики ссылались, например, на фаю проявления «духа капитализма» в католических государствах Италии в предренессансную и ренессансную эпоху). И наиболее обстоятельно оспорить выводы своего коллеги стремился Зомбарт, усиленно работавший над «этюдами», направляющими «взгляд зрителя» на какую-либо одну сторону проблемы генезиса «духа капитализма» - «Евреи и хозяйственная жизнь» (1911), «Роскошь и капитализм» (1913), «Война и капитализм» (1913). Наряду со статьей «Капиталистический предприниматель» (1909) эти эскизы подготовили книгу «Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека» (1913).
Зомбарт полагал, что веберовский подход охватывает лишь однусторону капитализма и капиталистического духа, которую сам Зомбарт называл буржуазным (бюргерским), мещанским духом и которая вносит в капиталистическую систему хозяйства такие добродетели, как трудолюбие, умеренность, расчетливость, верность достигли, вору. Но это как бы «тыльная» сторона «капиталистического духа», а на переднем плане выступает энергия «стремления к бесконечности», «воли к власти», «предприимчивости», бросившая людей «ни путь мятущегося себялюбия и самоопределения», вырвавшая их  мира традиционных отношений, построенных на родственных и общинных связях. Две стороны в единстве образуют душевное настроение, которое, по мнению Зомбарта, создало капитализм. Возводя истоки предпринимательства к стремлению «завоевания себе, мира», наслаждению «полнотой жизни», Зомбарт указывал, что «в сфере материальных стремлений завоевание равнозначно увеличению денежной суммы. Стремление к бесконечному, стремление к власти нигде не находит для себя столь подходящего поля деятельности, как в охоте за деньгами, этом совершенно абстрактном символе ценности, который освобожден от всякой органической и естественной ограниченности и обладание которым все в большей и большей степени становится символом власти... Стремление к власти и стремление к наживе переходят одно в другое: капиталистический предприниматель... стремится к власти, чтобы приобретать, и приобретает, чтобы добиться власти».
В концепции «капиталистического духа» и исторической типологии предпринимательства, предложенной в «Буржуа...», сказалось идейно-стилистическое влияние на Зомбарта эволюционно-биологизаторской философии Ф. Ницше - с ее дихотомией «господ и рабов» и мотивами «полноты жизни», обретаемой в творческой жажде «мощи, власти, размаха, страсти».
Предприниматели, по Зомбарту, - это «добытчики» прибыли, организаторы предприятий, обеспечивающих прирост дохода. Зомбарт насчитал шесть основных типов капиталистических предпринимателей:
1) разбойники, особенно участники военных походов и заморских экспедиций ради добычи золота и экзотических товаров;
2) феодалы, коммерциализирующие свои земельные владения (продажа зерна и шерсти, горное дело);
3) государственные деятели, насаждающие торговые и промышленные компании;
4) спекулянты, оперирующие с деньгами и ценными бумагами - ростовщики, банкиры, биржевые игроки, грюндеры (учредители акционерных обществ);
5) купцы, втирающиеся в доверие к лицам, которые облечены властью, и вкладывающие торговый капитал в процесс производства благ;
6) ремесленники - «то, что англичане называют метко «Manufacturer», французы - «Fabricant» в противоположность порожденному купеческим духом «entreprener» - мастера и коммерсанты в одном лице.
Как главные функции предпринимателя Зомбарт выделил: 1) организационные (умение подбирать и объединять людей и вещи в работоспособное целое); 2) торговые (искусство вести переговоры, завоевывать доверие, возбуждать желание покупки своего товара);
3) счетоводные (точное числовое исчисление затрат и результатов).
Рассматривая процесс развития капитализма как органический Цикл с эволюционными фазами, Зомбарт считал характерными для ранней стадии капитализма («героической юности») три первых типа предпринимателей, душевный настрой которых определялся агрессивным авантюризмом и повышенным эротизмом, наслаждением жизнью как завоеванием. На затем на первый план выходят «мирные» типы предпринимателей, особенно фабриканты, «с отвращением в их деятельности от всего насильственного и авторитарно и иными способностями - искусством достигать соглашения со; ими поставщиками, рабочими и клиентами, чувством долга и умением «считать и копить». «Мещанские добродетели», «деловая мораль», рационализация замещают порывы «бьющей через край» завоевательной энергии. Зомбарт, однако, не был склонен абсолютизировать этот процесс: обращаясь к опыту современных ему американских миллионеров (известных умением «сворачивать шеи» к конкурентам), он делал вывод о трех главных формах конкуренции в современном капитализме: 1) конкуренция эффективностью (ценовая); 2) конкуренция внушением (реклама); 3) конкуренция насилием, которая нашла себе применение у крупных компаний и направлена на стремление к монополии. По Зомбарту, великие предприниматели - это «люди, соединяющие в себе различные, обычно раздельные предпринимательские типы, которые одновременно являются разбойниками и ловкими калькуляторами, феодалами и спекулянтами, как мы это можем заметить у магнатов американских трестов крупного масштаба» .
Пребывание на орбите марксистских влияний и осознание эволюционной природы капиталистического строя обусловило внимание Зомбарта к проблеме экономических кризисов. Он ввел в экономическую теорию понятие «конъюнктура» как общее положение рыночных отношений в каждый данный момент, поскольку эти отношения определяющим образом влияют на судьбу отдельного хозяйства, слагающуюся в результате взаимодействия внутренних и внешних причин. Учение о колебаниях конъюнктуры Зомбарт противопоставил выводам Маркса и Энгельса о крушении капитализма в результате усугубления кризисов перепроизводства, подчеркнув, что «теория кризисов должна быть расширена до теории конъюнктуры».
Конъюнктурная экспансия, по мнению Зомбарта, имеет решающее значение для утверждения капитализма в его высшей форме. Ритмическое движение развитого капитализма вызывается стремлением к предпринимательству: ожидания прибыли порождают спекулятивный подъем. Он охватывает, прежде всего «неорганические благ длительного пользования» - железные дороги, энергосиловое оборудование, доходные дома, транспортные средства. Для расширение производства этих благ требуется расширение производства средств производства - машин и конструкционных материалов. Зомбарт назвал их «вторичными благами конъюнктурного подъема» .
Расширение производства благ обоих типов приводит к созданию предприятий преимущественно крупных размеров. В такие предприятия больше и легче притекает денежный капитал. Возрастает количество привлекаемого «вещного капитала»: сырья и вспомогательных материалов; развиваются средства сообщения. Наконец, быстро увеличивается число наемных рабочих.
Однако импульсивное расширение производства наталкивается на диспропорции, главной из которой Зомбарт считал диспропорциональность между размерами производства в отраслях, опирающихся на неорганическую основу, и в отраслях, перерабатывающих аграрные продукты и отстающих в темпах роста. Эта диспропорциональность «покрывается» другой: между изобилием основного капитала и недостатком денежного. Беспрерывный рост оборотов обгоняет возможности кредитования; оно достигает предела, за которым для большого числа предприятий оказывается невозможным платить по своим обязательствам - начинается попятное движение в цепи спроса.
Как периоды подъема, так и периоды спада являются необходимыми: благодаря им развиваются обе стороны капитализма - спекулятивно-стяжательская и калькуляторско-организационная. Период подъема - это период «популяризации капиталистического духа», когда основной чертой хозяйственных начинаний является порыв;
осуществляются рискованные затеи; стяжательский азарт охватывает через посредство механизма биржевой спекуляции не только предпринимателей, но и прочих обывателей, включая рабочих. Эта фаза приучает публику к установкам и требованиям капиталистического хозяйства. Периоды спада являются периодами внутреннего усовершенствования капиталистической системы, когда надо умело калькулировать, ломать голову над техническими и организационными нововведениями. В застойные периоды руководство хозяйственной жизнью переходит от «завоевателей» к «организаторам»; но одновременно «производится смотр предпринимателям и предприятиям: только сильные выживают».
В противовес «катастрофической» теории Маркса и Энгельса, согласно которой колебания конъюнктурного маятника становятся все сильнее, Зомбарт усматривал в развитии капитализма тенденцию к сглаживанию конъюнктуры. Основными причинами этого он считал: прогнозирование; рационализацию денежного обращения и банковской системы; насыщение хозяйственного организма средств производства и тем самым уменьшение доли благ конъюнктурного подъема; концентрация производства и централизация капитала в акционерных обществах, способных противостоять спаду; законодательное ограничение спекулятивной деятельности; сознательное стремление предпринимателей стабилизировать конъюнктуру, проявляющееся в заключении монополистических соглашений. В переработанном издании «Современного капитализма» (1927) Зомбарт признавал, что в США капитализм еще совершает «безумные прыжки», но в Европе видел «размеренный шаг», тенденцию к «организованному капитализму» и призывал «привыкнуть к мысли, что разница между стабилизированным и урегулированным капитализмом и технически совершенным социализмом не очень велика и что, следовательно, для судьбы людей и человеческой культуры в целом более или менее безразлично, организуется ли хозяйство по-капиталистически или по-социалистически» .
Через несколько лет Зомбарт приветствовал книгой «Немецкий социализм» (1934) приход к власти германских «национал-социалистов». «Мощь и красота» раннего капитализма теперь почудились стареющему профессору в облике экспансионистской государственной машины «третьего рейха». Тяготение Зомбарта к великогерманскому шовинизму, проявившееся в годы первой мировой войны в скандальной книге «Герои и торговцы» (1915) (развертывание антитезы «завоевательной» и «мещанской» сторон капиталистического духа в противопоставление «героической» германской культуры (с приоритет военной доблести и национальной общности) и «торгашеского» духа англичан с приоритетами индивидуального благополучия и комфорта), приняло в 30-е годы вовсе одиозные формы мифологии «крови и почвы», русофобии, антисемитизма. Скомпрометировав себя как ученого, Зомбарт стремился стать одним из идеологов нацизма, однако тщетно: автора книги «Евреи и хозяйственная жизнь» не признали за «истинного арийца».

Рекомендуемая литература

Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. Зомбарт В. Буржуа. М., 1994.
Зомбарт В. Современный капитализм. В 3-х т. М.-Л., 1928-1931. Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М., 1993. Статья «Народное хозяйство и религиозная личность».
Витте С.Ю. Национальная экономия и Фридрих Лист // Вопросы экономики. 1992. № 2, 3.
Козловски П. Этическая экономия как синтез экономической и этической теории // Вопросы философии. 1996. № 8.
Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М., 1968. Гл. I. Протест исторической школы.
Шпакова Р. Вернер Зомбарт - германский феномен // Социологические исследования. 1997. № 2.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Экономика и менеджмент