Успенский Б. Филологические разыскания в области славянских древностей

ОГЛАВЛЕНИЕ

Памяти Петра Григорьевича Богатырева и Эрны Васильевны Померанцевой (Гофман)

ПРЕДИСЛОВИЕ

В настоящей работе делается попытка вскрыть славянские языческие представления, которые обусловили специфику русского культа Николы (св. Николая) 1. Христианские истоки этого культа вполне очевидны; однако на славянской почве произошла характерная контаминация христианских и языческих верований, обусловившая существенную трансформацию исходного образа: христианские святые — и в их числе св. Николай — оказались заместителями языческих богов и, соответственно, впитали в себя ряд черт языческого происхождения. Отсюда изучение народных культов святых оказывается ценнейшим источником для реконструкции языческих представлений: в самом деле, устраняя все то, что было импортировано в процессе христианизации Руси, мы можем получить собственно языческий культурный слой.

Процесс замещения языческих богов христианскими святыми весьма типичен и характеризует не только славянские страны, однако для исследования славянского язычества он особенно важен.

Как известно, мы очень мало знаем пока о славянском язычестве. Прямые свидетельства — т. е. сведения, которые можно извлечь из литературных источников, написанных тогда, когда была жива еще память о славянских языческих культах, — крайне скудны; отсюда по необходимости приходится обращаться к информации, относящейся либо к более раннему, либо к более позднему времени. В первом случае речь идет о данных, относящихся к индоевропейской мифологической традиции, во втором — об изучении народных культов святых. Таким образом, открываются два пути, ведущие к реконструкции славянских языческих культов, которые в значительной степени дополняют друг друга, — проспективный, основывающийся на данных индоевропейской сравнительно-исторической мифологии, и ретроспективный, основывающийся на фольклорных источниках.

1 Никола — общепринятая каноническая форма имени св. Николая в России до реформ патриарха Никона (сер. XVII в.), сохраняющаяся после раскола в качестве обиходного наименования святого (Б. Успенский, 1969, с. 12—16). Мы пользуемся этой формой постольку, поскольку речь идет о специфическом русском восприятии св. Николая.

3

Здесь, вообще говоря, уместна аналогия с методами внешней и внутренней реконструкции в историческом языкознании (см. о них, например: Хоккет, 1958, с. 461—470): проспективный путь соответствует методу внешней реконструкции, тогда как ретроспективный путь ближайшим образом напоминает метод внутренней реконструкции.

Итак, в работе рассматривается славянская — и в первую очередь восточнославянская — рецепция образа св. Николая, т. е. специфика восприятия и трансформация исходного образа святого. Необходимо сразу же оговориться, что под исходным образом понимается не первоначальный образ св. Николая, который может быть восстановлен в результате специальных исследований, а тот образ святого, который пришел на Русь с принятием христианства; иными словами, мы совершенно оставляем в стороне напластования на первоначальный образ св. Николая, имевшие место еще на греческой почве, — вопрос, которому уделялось много внимания в специальной литературе (см. прежде всего: Анрих, I—II).

В соответствии с сформулированной задачей определяется структура книги, которая состоит из трех глав, существенно отличающихся по своему объему. В главе I дается общая характеристика русского культа Николы (св. Николая). В главе II снимаются те наслоения на исходный образ св. Николая, которые происходили — на славянской, а не на греческой почве — в рамках христианских представлений, т. е. независимо от конфронтации христианства и язычества; речь идет о трансформации образа св. Николая в результате контаминации его с другим христианским святым, а именно со св. Михаилом. Наконец, в главе III — наиболее обширной — демонстрируется связь русского Николы с языческим Волосом ~ Велесом.

Таким образом, на конкретном материале, относящемся к культу св. Николая на Руси, рассматривается целый круг проблем, в ряде случаев лишь косвенно связанных с основной темой работы. Сама тема с необходимостью предполагала значительное количество более или менее специальных экскурсов в область иконографии, фольклора, этнографии, мифологии, этимологии и т. п. Чтобы не загромождать основного текста работы, было сочтено целесообразным все эти экскурсы вынести в особый раздел, который занимает существенную часть книги. Чтение экскурсов, вообще говоря, не является необходимым для понимания основного изложения; вместе с тем оно может оказаться полезным при углублении в те или иные проблемы, а также для уяснения позиции автора по соответствующим вопросам; наконец, в экскурсах сообщается ряд фактов, на которых мы основываемся в своих выводах, но которые при желании могут быть приняты, так сказать, на веру в процессе ознакомления с основным текстом. Отсылки к экскурсам обозначаются звездочкой (*).

Главы книга подразделяются на параграфы. Главы обозначаются

4

римскими цифрами, параграфы — арабскими; таким образом, ссылка на § III.4.1 означает ссылку на § 4.1 главы III. Примечания имеют сквозную нумерацию в пределах каждой главы. Если при ссылке на примечание нет указания, к какой главе оно относится, имеется в виду примечание той же самой главы, в которой встретилась данная ссылка; в противном случае дается специальное указание. Замечания в квадратных скобках при цитировании, а также разрядка и многоточие в цитатах всегда принадлежат автору настоящей работы.

Даты календарных праздников даются всегда по старому стилю, т. е. по юлианскому календарю.

Автору были чрезвычайно полезны советы и замечания Г. А. Левинтона, А. Б. Страхова, С. М. Толстой и В. Н. Топорова, которые ознакомились с текстом данной работы в ее предварительном варианте.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология