Лосев А. История античной эстетики. Последние века

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть Четвертая. АФИНСКИЙ НЕОПЛАТОНИЗМ

III. СОВРЕМЕННИКИ И ПРЕЕМНИКИ ПРОКЛА

§1. Последние схолархи Платоновской Академии
1. Общие сведения

Афинский неоплатонизм прекратил свое существование вместе с последними схолархами Платоновской Академии. Надо сказать, что академические схолархи никогда не отличались большой известностью и большой значительностью. За последние два или три столетия до Плутарха Афинского такие имена, как Аттик (во времена Марка Аврелия), были редкостью. Но вот Плутарх Афинский (до 431 г.) и Сириан Александрийский (после 431 г.), судя по многочисленным источникам, являлись крупными или значительными фигурами, не в пример своим предшественникам и не в пример Домнину, который в течение короткого времени был схолархом после Сириана перед Проклом. Сам же Прокл – это огромная величина мирового значения, несравнимая ни с каким другим схолархом Платоновской Академии за несколько столетий ее существования. И вождем Академии он был в течение достаточно долгого времени, то есть в течение нескольких десятилетий. За ним последовали фигуры уже несравненно меньшего значения – Марин из Неаполя Палестинского и Исидор Александрийский. Почти ничего не известно о Гегии и Зенодоте. Последним схолархом оказался Дамаский (род. 458 г.), во времена которого и была закрыта Платоновская Академия (529 г.).

От этого Дамаския сохранился трактат о первых принципах, труд весьма больших размеров, написанный труднейшим языком, где еще раз формулировалась основная неоплатоническая система, и формулировалась пространно, детализированно и с множеством отдельных интереснейших оттенков.

После Дамаския в афинском неоплатонизме были известны Присциан из Лидии и Симплиций из Киликии, уже не являвшиеся схолархами Академии. Этого Симплиция нужно считать уже переходным этапом еще к новой неоплатонической школе, а именно к александрийской.

Кроме Дамаския, Присциана и Симплиция, обо всех этих деятелях позднего афинского неоплатонизма почти ничего не известно. Кое-что известно о Марине и Исидоре.

2. Марин

Годы его жизни на основании приблизительного подсчета – между 440 и 495 гг.

Марин прославился, как это мы уже хорошо знаем, своей биографией Прокла с весьма характерным названием "Прокл, или о счастье". Уже одно это название свидетельствует о глубочайшей заинтересованности Марина в том, чтобы изобразить Прокла особенно возвышенным образом. Прокл для него и есть высочайший образец того, как человек вообще может еще при своей жизни достигнуть высшего блаженства. Здесь мы имеем не только биографию Прокла, но и похвальное слово по его адресу и проповедь внутренних восторгов и философского энтузиазма. Об этом читатель может судить по тем сведениям о личности Прокла, которые мы привели выше (с. 315) по Марину.

С внешней стороны этому энтузиазму Марина как будто бы противоречат его слова, переданные Элием (In Arist. Categ. 8 b 23 Busse): "О, если бы все было только математикой". Это суждение Марина о математике по своему существу едва ли противоречит его общей теории философского энтузиазма. Ведь у входа в Платоновскую Академию было же написано: "Негеометр да не войдет".

Марин написал комментарий на платоновского "Филеба", но после критики со стороны Исидора сжег этот комментарий. Писал он комментарий на "Государство" Платона, причем известно, что сам Прокл посвятил свой комментарий на X книгу "Государства" именно Марину. Кроме того, сохранилось введение Марина к Dedomena Евклида. Из иудаизма он перешел в эллинство. По мнению Дамаския, состояние Платоновской Академии во время Марина было упадочным.

3. Исидор

Этот преемник Марина по схолархату Платоновской Академии известен нам по его биографии, составленной Дамаскием. Из этой биографии вырисовывается еще более восторженный и энтузиастический образ философа. После риторики и поэтики он скоро перешел к "более божественной философии" Аристотеля. Но и Аристотель его не удовлетворил, и он скоро перешел к преклонению перед Платоном. Исидор высоко ставил Порфирия, Ямвлиха, Сириана и Прокла, но об его симпатии к Плотину упоминаний не имеется. Пожалуй, можно считать, что Плотин был для него слишком, рационалистичен. Исидор и вообще не придавал большого значения учености ввиду слабости человеческого разума.

Дамаский пишет в биографии Исидора (32), что Исидор находил "близость к уму" и его "остроту" не в "удобоподвижной фантазии" как "даровании, основанном на мнениях", и не в "размышлении об истине, проворном на ходу и живучем", но в "божественном нисхождении", которое он называл "счастливым уделом". Богов Исидор почитал "в неизреченности всесовершенного неведения". Этот резкий энтузиастический уклон Исидора, по-видимому, нашел сильное противодействие в лице философии Дамаския, которая, наоборот, переполнена диалектическими и вообще логическими рассуждениями. К этому Дамаскию мы сейчас и переходим, поскольку последние афинские неоплатоники Присциан и Симплиций уже не были схолархами Платоновской Академии и находились в зависимости от Дамаския, а Симплиций, кроме того, уже был переходным звеном между всем афинским и последующим александрийским неоплатонизмом. О них удобнее будет сказать после Дамаския.