Сусов И.П. История языкознания

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 6 ЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 19 в.

Литература: Звегинцев, В. А. Очерки по истории языкознания XIX--XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963; Алпатов, В. М. История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т. А., Б. А. Ольховиков, Ю. В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин, Ф. М. История лингвистических учений. М., 1975; Кондрашов, Н. А. История лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998] (Статьи: Европейская языковедческая традиция. Классификация языков. Законы развития языка. Логическое направление в языкознании. Натуралистическое направление в языкознании. Психологическое направление. Сравнительно-историческое языкознание. Сравнительно-исторический метод. Родство языковое. Праязык. Генеалогическая классификация языков. Индоевропеистика. Германистика. Славистика. Романистика. Кельтология. Гримма закон. Вернера закон. Типология. Типологическая классификация языков. Морфологическая классификация языков. Контакты языковые. Субстрат. Суперстрат. Диалектология. Лингвистическая география. Гумбольдтианство.).

6.1. Наследование традиций и интенсивные поиски новых путей в языкознаниии 19--20 вв.

В 10--20-х гг. 19 в. завершается длительный (порядка двух с половиной тысячелетий) период развития европейской науки о языке (так называемого "традиционного" языкознания) и формируется принципиально новое языкознание, заявившее о своем суверенитете по отношению к другим наукам (и прежде всего филологии, философии и логике), о своем преимущественном праве рассматривать все, что относится к языку, его природе и сущности, к его устройству, функционированию и развитию, с собственных позиций, с использованием собственных исследовательских методов и в собственных интересах.

Было бы некорректно оценивать весь предшествующий этап как донаучный. Надо учитывать, что нет полного совпадения смыслового содержания, вкладываемого сегодня в термины типа наука, дисциплина, учение, теория, исследование, познание, и того толкования, которое им давалось в разные исторические периоды развития человеческой исследовательской деятельности и в разных культурных ареалах. Уже в древности нередко говорили о науке, имея в виду занятия по описанию языковых фактов, их классификации и систематизации, их объяснению (ср. древнеиндийскую трактовку сabd a сastra как не имеющего предела учения, науки, теории, специальной научной дисциплины о словах и звуках; употребление в позднеантичную пору греческого слова grammatikos и латинского слова grammaticus для обозначения сперва всякого образованного человека, сведущего в языке и литературе, умеющего толковать тексты древних писателей, и лишь потом грамматика-профессионала, языковеда и вообще ученого; выдвижение средневековыми учЈными, сосредоточивавшими свои усилия на решении сугубо профессиональных языковедческих проблем, противопоставления старой, описательно-нормативной грамматики как искусства и новой, объяснительной, теоретической грамматики как науки).

Представители средневековой грамматики явным образом стремились утвердить относительную автономию своей науки в кругу знаний того времени. С течением времени эта автономия возрастает. К концу 18 -- началу 19 вв. языкознание достигает столь высокой степени зрелости, которая позволяет ему в конечном итоге порвать с вассальной зависимостью от богословия, философии, логики, филологии и которая выразилась в создании в ведущих университетах специальных лингвистических кафедр, готовящих высококвалифицированных специалистов-языковедов. Европейское "традиционное" языкознание было продуктом длительного развития исследовательской мысли и послужило весьма прочным фундаментом для нового языкознания. Оно к концу 18 в. достигло серьЈзных результатов во многих отношениях: продолжение богатой античной языковедческой традиции; наличие сформировавшегося в период средневековья в рамках практической и теоретической грамматики (в процессе составления многочисленных трактатов-комментариев к классическим руководствам Доната и Присциана) категориального аппарата, с помощью которого впоследствии описывались свои родные языки, а затем и " экзотические" для европейских учЈных языки; достаточно чЈткое разграничение фонетики, морфологии и синтаксиса; разработка номенклатуры частей речи и членов предложения; обстоятельные исследования морфологических категорий ("акциденций") частей речи и выражаемых их посредством грамматических значений (прежде всего в школе модистов); существенные успехи в описании формальной и логико-семантической структуры предложения (особенно в разработанных на логической основе универсальных грамматиках, к числу которых относится и знаменитая "Grammaire generale et raisonnee" А. Арно и К. Лансло); первые попытки наметить различия между категориями, присущими всем языкам, и категориями, свойственными отдельным языкам; закладывание основ лингвистической универсологии (теории языковых универсалий); развитие учений о языковом знаке; накопление знаний о видах лексических значений, о синонимах, о способах словообразования и словообразовательных связях между лексическими единицами; достигшая высокого совершенства лексикографическая деятельность; почти никогда не прекращавшиеся с античных пор этимологические изыскания; складывание в основном дошедшей до наших дней традиционной лингвистической терминология.

Уже в средневековый период начался переход от занятий только грамматикой канонического языка, обслуживавшего церковь, науку, образование, дипломатические отношения, к созданию множества описательных грамматик и словарей новых европейских языков, отвечающих запросам возросшего самосознания народов в эпоху складывания наций, а вместе с ними и национальных литературных языков. В активе традиционного языкознания числятся: создание грамматик английского, ирландского, исландского, окситанского (провансальского), немецкого, французского, чешского, польского, словенского, русского и ряда других языков Европы; появление множества переводных словарей, в которых латинским или греческим словам ставились в соответствие слова родного языка, а вслед за ними и одноязычных словарей различного типа; осуществление реформ в области орфографии ряда языков; научно обоснованные шаги к нормированию и регламентированию своих литературных языков; активная разработка вопросов их стилистической дифференциации; внимание к территориальным диалектам в их отношении к литературному языку.

В предыдущей главе уже отмечались значительные успехи в описании и подчас подлинно научном анализе языков не только латинского и, греческого, но и древнееврейского, арамейского, арабского, эфиопского, армянского, турецкого, персидского, китайского, японского, малайского, ацтекского , кечуа и т.д., в инвентаризации и осмыслении фактов из множества ранее неизвестных языков Азии, Океании, Америки, Африки, каталогизации и классификации языков мира.

ЕщЈ до наступления 19 в. был осознан факт множественности языков и их бесконечного разнообразия, что послужило стимулом к разработке приЈмов сравнения языков и их классификации, к формированию принципов лингвистического компаративизма, имеющего дело с множествами соотносимых языков. Делались попытки применить концептуальный аппарат универсальной грамматики для сопоставительного описания разных языков и даже для доказательства родственных связей между языками (С.Ш. Дюмарсе, И. Бозе, Э.Б. де Кондильяк, К. де Габелин, И. Лудольф, Дж. Харрис, Дж. Биттни, Дж. БЈрнет / лорд Монбоддо, Дж. Пристли и др . ). Повлялись опыты не только их географической, но и генеалогической классификации либо внутри отдельных групп языков -- прежде всего германской и славянской (Дж. Хикс, Л. тен Кате, А.Л. фон ШлЈцер, И.Э. Тунман, И. Добровский), либо также с охватом языков, распространЈнных на обширных территориях Евразии (И.Ю. Скалигер, Г.В. Лейбниц, М.В. Ломоносов).

Интерес к изданию древних письменных памятников родного и близкородственных языков проявился ещЈ до 19 в. (издание Ф. Юнием готской Библии в переводе Вульфилы). Стимулом к сравнительным исследованиям послужило знакомство с древнеиндийским литературным языком -- санскритом; подтолкнувшее к накоплению сведений о нЈм, фиксации поразительных совпадений лексического и грамматического характера между этим языком и языками греческим, латинским, готским и др. (французский иезуит КЈрду, немецкий иезуит Паулин a Sancto Bartholomaeo; серьЈзное специальное исследование об этих параллелях англичанина Уильяма Джоунза). Но знакомство с санскритом было лишь внешним толчком к дальнейшему развитию лингвистической мысли.

В действие вступили более существенные факторы, повлиявшие на изменение подхода к языку и языкам и побуждавшие к поиску новых путей, к выдвижению организующего науку о языке нового исследовательского принципа, который лучше бы отвечал новому духу эпохи и способствовал бы обеспечению целостности языкознания. В общественном сознании, науках, философии, в художественном осмыслении действительности получала отражение новая идейно-научная ситуация. Коренной переворот в понимании природы и сущности языка был обусловлен сформировавшимся в конце 18 в. (под воздействием открытий естествоиспытателей Карла Линнея и Жана Батиста Ламарка) принципом историзма / эволюционизма, в соответствии с которым наиболее существенным свойством языка была объявлена его способность к историческому развитию, его изменчивость во времени (и в пространстве).

Внедрение в языкознание принципа историзма сделало актуальным выдвижение каждого отдельно взятого языка на роль объекта, достойного особого внимания в ряду многих отдельных языков. УчЈные стали переключать своЈ внимание на познание специфических, индивидуальных особенностей конкретного языка, обеспечивавших ему особое место внутри той или иной языковой общности, на выявление собственного пути развития каждого данного языка. Теперь в лингвистическом исследовании всЈ больше акцентировалось не столько сходное, общее, универсальное в языках, сколько различия между языками (и разными временными состояниями данного языка). Росло осознание неадекватности логического подхода к объяснению не только формальных, но и содержательных различий между языками и их изменчивости. Объяснения стали искать не в сфере единых для всех людей законов логического мышления, а в естествознании, психологии (индивидуальной, этнической и социальной), эстетике, этнографии, социологии, попеременно выбираемых на роль объяснительных наук тем или иным лингвистическим направлением.

Объединение уже не новой идеи множественности и многообразия языков, с одной стороны, и новой идеи исторической изменчивости языков, с другой стороны, стало идейной основой нового, компаративистского по своей сущности лингвистического мировоззрения. Лингвистический компаративизм, имеющий дело с соотнесением языков внутри того или иного их множества, включил в число своих областей прежде всего языкознание, которое является историко-генетическим по своей цели, сравнительно-историческим по методу и было первоначально индоевропейским по материалу. Почти одновременно с ним сложилось сперва находившегося на службе у лингвогенетических исследований типологическое языкознание. В последние десятилетия 19 в. начало складываться ареальное языкознание, тоже сперва подчинЈнное целям сравнительно-исторических исследований. К ним присоединилась в середине 20 в. сопоставительная (контрастивная) лингвистика.

Лидирующая роль в рамках компаративизма закрепилась за сравнительно-историческим (диахроническим по своей ориентации) языкознанием, которое вплоть до 10--20-х гг. 20 в. претендовало на роль единственно научного. Оно было впоследствии существенно потеснено лингвистическими направлениями преимущественно или исключительно синхронической ориентации (особенно структурным языкознанием). Но смена исследовательских ориентиров не умаляет роли сравнительно-исторического языкознания (благодаря его строгому исследовательскому методу и многим удачным опытам реконструкции прежних языковых состояний) в обеспечении науке о языке статуса точной науки. Оно играло и продолжает заметно влиять на многие смежные области гуманитарного знания ( сравнительное литературоведение, мифология, фольклористика, этнография, история и т.п.).

На рубеже 19--20 вв. приходит осознание того, что историко-генетическое языкознание с тем запасом идей и приЈмов описания языков, которым оно было обязано главным образом научному подвижничеству Р.К. Раска, Ф. Боппа, Я. Гримма, А.Х. Востокова, Ф.И. Буслаева, Ф.К. Дица, Ф. Миклошича, А. Шлайхера, Х. Штайнталя, А.А. Потебни, К. Бругмана, Г. Остхофа, А. Лескина, Г. Пауля, Б. Дельбрюка, Х. Шухардта и многих других учЈных, уже исчерпало свой потенциал и что опора на принципы старой, традиционной логики (в еЈ аристотелевском виде), ассоцианистской психологии, эмпирической биологии не стимулировала дальнейшего движения лингвистической мысли. Своим веком не было востребовано оригинальное, глубокое по своему содержанию, но весьма сложное для осмысления лингвофилософское учение В. фон Гумбольдта. Многие лингвисты этого периода (И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов, Ф. де Соссюр, их ученики и последователи) были крайне не удовлетворены сугубо диахроническим подходом к языку и пренебрежением к его синхроническому аспекту.

Уже в конце 19 в. нарастало понимание того, что необходим очередной принципиальный поворот во взглядах на язык, его природу и сущность, которые адекватно отвечали бы новейшим достижениям физики, математики, логики, семиотики, антропологии, этнологии, этнографии, культурологии, социологии, экспериментальной психологии, гештальт-психологии, физиологии высшей нервной деятельности, общей теории систем, общей теории деятельности, аналитической философии и других наук, исследующих не столько становление и развитие исследуемых объектов, сколько их структурно-системную организацию и их функционирование в определЈнной среде.

20 в. выдвинул в центр внимания языковедов другие проблемы. Начал утверждаться приоритет синхронического подхода к языку (тем более что его современное состояние носителю языка интересно прежде всего), что явилось результатом научного подвига, совершЈнного И.А. Бодуэном де Куртенэ, Н.В. Крушевским, Ф.Ф. Фортунатовым, Ф. де Соссюром, Л.В. Щербой, Е.Д. Поливановым, Н.С. Трубецким, Р.О. Якобсоном, В. Матезиусом, К. Бюлером, Л. Ельмслевом, А. Мартине, Л. Блумфилдом, Э. Сепиром, Дж. ФЈрсом, а также их учениками и многочисленными продолжателями. Смена синхронизмом диахронизма в роли лидирующего принципа ознаменовала собой границу между языкознанием 19 в. и языкознанием 20 в.

Наиболее последовательно синхронизм отстаивался в структурном языкознании 20--60 гг. 20 в., широко использовавшем (в целях достижения высокого уровня точности исследования и обнаружения "жЈсткой", инвариантной структуры языка) выработанные им методы имманентно-формального и структурно-функционального анализа языковых явлений, а также новые достижения и методы реляционной логики, семиотики, математики, теории систем и ряда других наук, нашедшим в семиотике инструмент для синтезирования подходов к языку как естественному явлению и как к продукту духовной деятельности.

На начальном этапе своего развития это направление сумело заметно потеснить историко-генетическое языкознание, резко с ним полемизируя, а впоследствии содействовало ему же в обогащении теоретического и методологического инвентаря, в совершенствовании приЈмов исторического исследования, в появлении на стыке обоих направлений новых дисциплин (диахроническая фонология).

Структурные методы первоначально разрабатывались в области фонологии и затем морфологии, позднее синтаксиса. Со временем реляционно-структурный подход был распространЈнн на семантику, что позволило преодолеть асемантизм, который был особенно силЈн в дескриптивной лингвистике. Рядом с фонологией, морфонологией, структурной морфологией и структурным синтаксисом сформировалась структурная лексикология (структурная семантика), исследующая системные связи между лексическими единицами (и значениями) на основе моделирования лексических (семантических) полей и компонентного (семного) анализа.

Принципы структурализма воздействовали на лингвистическую типологию, на разработку методов исследования в дисциплинах социолого-антропологического цикла, на развитие ряда отраслей прикладной лингвистики, включая и те, которые связаны с совершенствованием линий связи, дешифровкой текстов, автоматическим переводом, автоматической обработкой текста, конструированием искусственных языков. Структурализм сыграл большую роль в вооружении других направлений языкознания многими весьма эффективными и точными методами исследования.

Но к середине 20 в. уже осознаЈтся ограниченность классического структурализма, выступавшего (в крайних его разновидностях) в качестве методологии редукционизма и реляционизма, сводя природу и сущность исследуемых языковых явлений к совокупности чистых отношений между элементами системы и не интересуясь ни субстанциальной стороной этих элементов, ни связями языка и мышления, ни взаимоотношениями языка и общества, ни функционированием языка в процессах коммуникации. Начались интенсивные поиски новых подходов к языку.

В конце 50-х -- начале 60-х гг классический структурализм, не сходя полностью со сцены, передаЈт эстафету генеративному / порождающему языкознанию, которое, не отказываясь от использования логико-математических методов и идей универсальной грамматики, вместе с тем обратилось к психологии, прежде всего когнитивной. Генеративизм внЈс в языковедческое исследование моменты динамизма, которого недоставало классическому структурализму (таксономизму). Он содействовал формированию ряда новых идей, принципов, методов исследования (особенно в изучении формальной и в ещЈ большей степени семантической структуры предложения и текста). В ходе бурных и длительных дискуссий вокруг генеративизма отмечалась та же, что и у структурализма, его методологическая ограниченность, а именно замыкание интересов на изучении внутренней структуры языка в отвлечении от языковой деятельности говорящего и внеязыковых факторов, т.е. генеративизм тоже грешил использованием принципа редукционизма, который был внедрЈн в языкознание прежде всего Ф. де Соссюром и стал главным методологическим принципом структурной лингвистики.

В последние десятилетия 20 в., в связи с определЈнным разочарованием в структурализме и генеративизме, на первый план стали выдвигаться отнюдь не новые концепции, школы и течения, которые развивались одновременно с ними, находясь как бы в тени и испытывая определЈнное их воздействие. Появилось множество новых концепций и школ, которые условно могут быть объединены под именем функционально-деятельностного языкознания и которые предполагают широкое понимание языка, не ограничиваясь только номенклатурой (или инвентарЈм) дискретных языковых единиц и совокупностью структурных отношений между ними (или связывающих их порождающих операций).

Их представители стремятся исследовать языковую деятельность индивида и социума, лингвистически значимые (т.е. имеющие свои корреляты в внутренней структуре языка) компоненты актов языкового общения, "работу" языка, обеспечивающего порождение высказываний и их восприятие и понимание. Для осмысления этих процессов привлекаются как достижения традиционной, структурной и генеративной лингвистики, так и данные многих и очень многих смежных наук и используемые в них приЈмы и процедуры исследования.

К числу функционально-деятельностных лингвистических дисциплин можно отнести психолингвистику, нейролингвистику, этнолингвистику, социолингвистику, стилистику, новую риторику, лингвистику текста, теорию речевых актов, лингвистику динамически развивающегося дискурса (в том числе и диалогического), прагмалингвистику, функциональную семантику, этнографию речи, конверсационный анализ, когнитивную лингвистику, коммуникативную грамматику и ряд других дисциплин, не всегда обладающих чЈтко определЈнным лингвистическим статусом. Они строятся преимущественно на основе принципа синхронизма, некоторые из них имеют двухчастное строение (и синхронический, и диахронический разделы).

Что касается понятия научной парадигмы (в трактовке Томаса Сэмюэла Куна), то следует отметить его неадекватность применительно к истории языкознания. Смена лидера в науке не всегда означает смену научных парадигм, предполагающую революционную ломку взглядов и всеобщую переориентацию исследований на новые принципы. Такие течения в языкознаниии, как структурализм, генеративизм и функционализм (по преимуществу синхронистские течения лингвистической мысли), совместно противостоят историко-генетическому языкознанию , но, тем не менее, не могут и сегодня взять полностью на себя ни его проблем, ни его целей и задач, т.е. заменить его.

В современном языкознании наблюдается сосуществование формировавшихся в разное время исторического и синхронического, внутриструктурного и деятельностно-функционального подходов и т.п. как взаимодополнительных по отношению друг к другу. Обычное для того или иного течения на первоначальной стадии его развития резкое противостояние обычно постепенно уступает место своего рода взаимообмену идеями, понятиями, а также исследовательскими приЈмами и процедурами. В настоящее время рядом с друг с другом мирно сосуществуют ориентированные на познание разных сторон языка направления историко-генетическое, системно-структурное, генеративное, деятельностно-функциональное, которые так или иначе соотносят себя не только друг с другом, но и с языкознанием "традиционным", принципы которого сегодня трактует каждый как ему угодно.

Отсюда вытекает сложность проблемы адекватного описания какой-либо индивидуальной лингвистической концепции, научной школы, течения или направления. Приходится принимать во внимание множество признаков.

Одни признаки основаны на противопоставлении подходов глобального (или целостного) и редуцированного (неполного). Друг другу противостоят:

а) стремление лингвиста охватить в своЈм исследовании все аспекты языкового феномена, т.е. языка в широком смысле (единство языкового общения, актов порождения и актов понимания высказываний, фиксирующих их в письменной или в иной форме текстов, лежащей в основе языковой деятельности организованной совокупности языковых единиц (или схем языковой деятельности), а также связей языка с другими явлениями действительности (мышлением, культурой, обществом) -- ограничение (в соответствии с принципом имманентизма) только языком самим по себе (понимаемым как система воспроизводимых инвариантных единиц или как система схем языковых действий);

б) ориентация при этом на выявление всех свойств элементов языковой системы (и реляционных, и субстанциальных) -- сосредоточение интереса (в соответствии с принципом реляционизма) только на внутриструктурных отношениях и зависимостях между языковыми элементами;

в) описание единиц языковой системы в целом как двусторонних сущностей, обладающих и планом выражения (означающим, формой), и планом содержания (означаемым, значением) и, соответственно, языка как нерасторжимого единства выражения и содержания -- представление языка (в соответствии с принципом формализма или механицизма) как одностороннего, асемантического феномена, как системы выражения внеязыкового содержания.

Для характеристики той или иной лингвистической концепции также важны признаки антонимического характера:

г) интерпретация языка как системы динамической, действующей, работающей, функционирующей (лат. functio ‘исполнение, совершение; (служебная) обязанность') или же как статической, пребывающей в состоянии покоя;

д) акцентирование исторической изменчивости языка, его эволюции во времени или же исключение фактора времени (ахронический либо панхронический подход к языку);

е) акцентирование определяющей роли в функционировании и развитии языка внутрисистемных отношений или же внеязыковых факторов (биологические, психические, этнологические, этнографические, социальные, эстетические);

ж) определение языка как явления материальной или же идеальной (духовной, психической) природы.

Далее, для характеристики определЈнной лингвистической концепции существенны еЈ сугубо диахроническая или сугубо синхроническая направленность, признание или непризнание ею динамических моментов в состоянии языка в какой-то отрезок времени.

Важны для исчерпывающей характеристики лингвистической концепции указания на область явлений, данные которой привлекаются для объяснения закономерностей развития и функционирования языка (мифологические и религиозные системы, антропология и проблемы антропогенеза, становление сознания и языка, особенности логического мышления и иных типов мышления, отношение языка и мозга, отношение сферы подсознания и языка, строение и функционирование биологических организмов на различных уровнях, процессы передачи информации в природе, обмен информацией в животном мире и в человеческом обществе, психические процессы в индивиде и обществе, поэтическое творчество, явления культуры, этнографические особенности, социальная структура общества, процессы человеко-компьютерного общения и т.п.).

Нельзя не отметить взаимодействие во многих индивидуальных лингвистических концепциях разных подходов к языку и векторов развития, делающее возможным появление оригинальных научных систем. Существенную роль в формировании новых школ, течений и направлений, в движении лингвистической мысли играют свойства личности учЈных.

Компаративизм, структурализм, генеративизм и функционализм выступают сегодня как четыре относительно самостоятельные и вместе с тем пересекающиеся друг с другом области лингвистических исследований, каждая из которых характеризуется своими методологическими принципами и набором приЈмов и процедур. И в конце 20 в. языкознание предстаЈт перед его историографом как трудно обозримое в целом множество разнообразных направлений, принципов, школ, концепций, как стремительный процесс их размежевания и интеграции.

6.2. Лингвистический компаративизм и образующие его области исследований

Лингвистический компаративизм выступал в 19 в. в виде двух направлений. Во-первых, это историко-генетическое направление (сравнительно-историческое языкознание, компаративистика в узком смысле), обязательно учитывающее при сравнении языков фактор времени, а также зачастую и фактор пространства . Во-вторых, это направление типологическое, отвлекающееся в определЈнной степени от факторов времени и пространства, в которых существуют языки. Генетический и типологический подходы пересекались в деятельности одних языковедов, в деятельности же других либо акцентировалось только сравнение ради выяснения общих и различительных признаков языков, либо внимание сосредоточивалось на поиска путей происхождения и развития языков.

В конце 19 -- начале 20 вв. в качестве третьего самостоятельного направления лингвистического компаративизма выделяется ареальное / пространственное языкознание, которое имеет дело со взаимодействием географически контактирующих языков, могущим привести к возникновению языковых союзов, и главным методом которого является лингвистическая география. Нередко в рамках генетического компаративизма генетический и ареальный подходы смыкаются как два основных метода сравнительно-исторического языкознания.

В середине 20 в. заявляет претензии на самостоятельный статус в рамках лингвистического компаративизма сопоставительная (контрастивная, конфронтативная) лингвистики, обслуживающая в основном запросы лингводидактики и лексикографической практики.

Сравнительно-историческое языкознание является наиболее разработанной область лингвистического компаративизма, объектом которой являются семьи и группы родственных, т.е. генетически связанных, языков и которая ставит своей целью установить регулярные, закономерные соответствия между родственными языками и описать их эволюцию во времени и пространстве на основе доказательства общности их происхождения из одного языка-основы (или праязыка). Одни его представители акцентируют сравнительное (сопоставительное) начало, напоминающее во многом подход типологический, а другие языковеды -- начало историческое (эволюционное, генетическое).

Сравнительно-исторический метод выступает как основной инструмент исследования, служащего цели воссоздать модели праязыковых состояний отдельных семей и групп родственных языков мира, их последующего развития и членения на самостоятельные языки, а также построить сравнительно-исторические описания языков, которые входят в ту или иную генетическую общность.

В состав его главных приЈмов входят:

Сравнительно-историческое исследование может строиться как в ретроспективном, так и в проспективном направлении (от исторически засвидетельствованного состояния к первоначальному и от первоначального состояния к более позднему).

В качестве основы для сравнения привлекается язык с древнейшей письменной традицией (в индоевропеистике первоначально санскрит, в современных работах часто хетто-лувийские / анатолийские языки).

На более поздних этапах развития компаративистики сравнительно-исторический метод сочетается с методами типологическими, квантитативными, вероятностными, филологическими, моделирования. Сегодня он включает в свой состав также лингвогеографические / ареальные приЈмы, служащие воссозданию картины диалектного членения праязыковых общностей и выявлению ареальных связей между языками -- членами этих общностей. Считается возможным обращение к данным современных языков и особенно диалектов при отсутствии старописьменных памятников, к данным неродственных языков, к топонимическому материалу.

В качестве объяснительного принципа сравнительно-историческое языкознание сперва и очень недолгое время использовало принципы логицизма, перешедшего по наследству от предшествующего, "традиционного" этапа развития лингвистической мысли, а затем (во второй половине 19 в.) долго конкурировавшие друг с другом принципы натурализма (биологизма) и психологизма, на более поздней ступени (в самом конце 19 в. и в первой половине 20 в.) также принципы эстетизма, социологизма и формализма (имманентизма).

Формами представления результатов историко-генетических исследований являются, с одной стороны, сравнительно-исторические, сравнительные и исторические грамматики (включающие в себя прежде всего фонетику), а с другой стороны, исторические и этимологические словари.

Типология языков (лингвистическая типология) является областью лингвистического компаративизма, которая ставит своей целью сравнительное изучение структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических отношений между ними.

Главное понятие лингвистической типологии -- языковой тип. Типология языков отличается от генетического языкознания в отношениях онтологическом (по сущностным характеристикам предмета исследования) и эпистемологическом (по совокупности принципов и приЈмов исследования). Для неЈ необязательны поиски соответствий двупланового характера (одновременно в форме и в значении); она может ограничиваться сопоставлениями языков либо только в плане выражения (формальная типология), либо в плане содержания (контенсивная типология, исследующая не просто семантические категории языка, но и способы их выражения).

В наше время наряду со структурной типологией, объединяющей формальную и содержательную (контенсивной), возникла типология функциональная (социолингвистическая), группирующая языки на основе их социальных функций и сфер употребления. Формируется также стилистическая типология.

Различаются типология языковых систем в целом и типология языковых подсистем, Последняя исследует различные аспекты фонологической, морфологической, синтаксической систем. Процедуры типологического исследования могут быть фрагментарными и цельносистемными. По целям исследования типология может быть инвентаризационной, импликационной, таксономической. Таксономии языков могут быть классохорическими (если они строятся в виде открытых или закрытых классов конкретных языков) или типохорическими (они строятся в виде наборов признаков, служащих для типологической идентификации того или иного языка). В каждом языковом типе выделяется наиболее общая доминирующая характеристика, имплицирующая все прочие. Тип языка обладает свойством изменчивости.

В 20 в. активно стала разрабатываться историческая типология (включающая и диахроническую). Особьо выделяется характерология, ищущая возможные корреляции между типологическими характеристиками и семьями (и группами) генетически родственных языков. Во второй половине 20 в. получила развитие квантитативная типология, оперирующая статистическими индексами, которые отражают степень представленности в различных языках того или иного качественного признака.

Лингвистическая типология может использовать результаты и методы исследований сравнительно-исторических, структурных, генеративно-трансформационных, социолингвистических, а также широкий спектр логико-математических методов.

Конечной целью типологического языкознания является типологическая классификация языков. Глобальная по охвату языков лингвистическая типология, для которой факторы времени и пространства не являются существенными, тесно связана с лингвистической универсологией, для которой языковые универсалии панхроничны и всеобщи.

Ареальная лингвистика представляет собой область лингвистического компаративизма, исследующей распространение языковых явлений в пространственной протяжЈнности и межъязыковом (и междиалектном) взаимодействии. Она фиксирует границы распространения того или иного языкового явления на географической карте. Для неЈ существенно понятие изоглоссы. Границы диалектов или языков устанавливаются на основе пучков изоглосс.

Ареальная лингвистика видит свои задачи в выявлении языковых или диалектных ареалов, т.е. областей ареалов взаимодействия диалектов, языков и ареальных общностей языков -- языковых союзов. Большое внимание она уделяет выявлению топонимических и гидронимических ареалов. Ареальная лингвистика тесно связана с диалектологией, смыкаясь с ней в отношении приЈмов выявления диалектов. Методом ареальной лингвистики является лингвистическая география (и -- как еЈ разновидность -- диалектография).

Для ареальной лингвистики существенно разграничение синхронического и диахронического аспектов. В диахронических исследованиях она ставит перед собой такие задачи, как определение инноваций и архаизмов, определение центров распространения языковых явлений, изучение феномена языковой аттракции, определение ареалов языковых союзов, определение ареалов распространения диалектов праязыка, выявление древнего диалектного членения конкретного языка. В наше время формируется ареальная типология, исследующая типологические корреляты языков, взаимодействующих в рамках языковых союзов.

В современной ареальной лингвистике исследуются следующие проблемы и решаются связанные с ними следующие задачи:

Контрастивная лингвистика выступает как новая область лингвистического компаративизма, ставящая целью сопоставительное изучение двух, реже нескольких языков для выявления их сходств и различий на всех структурных уровнях. Источниками еЈ формирования являются: наблюдения над отличиями чужого языка по сравнению со родным, фиксируемые в грамматиках разных языков начиная с эпохи средневековья; сравнение неродственных языков с целью их типологической классификации. Сопоставление языковых фактов осуществляется, как правило, на синхронном срезе.

Контрастивная лингвистика использует методы как грамматики и фонетики "традиционной", так и структурной грамматики, фонологии и лексикологии, а также генеративно-трансформационной грамматики. Нередко наблюдается уклон контрастивной лингвистики в сторону типологии и универсологии. В качестве языка-эталона обычно выбирается родной язык. Различаются установка на сопоставление языковых форм и стоящих за ними значений и противоположная установка на выбор значения (или функции) и выражающих их формальных средств.

6.3. Подготовка лингвистического компаративизма

В проникновении в языкознание принципа историзма значительную роль сыграл культурно-исторический, философский и общенаучный контекст конца 18 -- начала 19 вв. Этот принцип требует объяснять многообразие форм из их изменчивости во времени, сосредоточивая внимание на обнаружении за внешне разнообразными фактами глубинных законов, определяющих естественным образом (а не в зависимости от божественной воли) внутреннее единство человеческого языка вообще и конкретный вид каждого отдельного языка как звена в цепи развития.

Во взглядах языковедов 19 в. отразилось философское и общенаучное понимание развития, с одной стороны, как движения по восходящей линии, от простого к сложному и более совершенному (теории прогресса А.Р.Ж. Тюрго, Г.Э. Лессинга, И.Г. Гердера, М.Ж.А.Н. Кондорсе, Ж.Б. Ламарка, Э. Жоффруа Сент-Илера, Ч. Дарвина), а сдругой стороны, как движения по нисходящей линии, от более совершенного к более простому (теории деградации Ж.Ж. Руссо, Ю. МЈзера). На формирование сравнительно-исторического подхода к языку оказали воздействие философские опыты исторического описания явлений (Д. Юм, Э. Гиббон), требования признать историю автономной наукой (А.Р.Ж. Тюрго, энциклопедисты, И. Кант) и стремление противопоставить "логическое" и "историческое" (Г.В.Ф. Гегель, Ф.В.Й. Шеллинг). В построениях первых компаративистов прямо или косвенно отразилась философия истории Гегеля, настаивавшего на различении периодов доисторического и исторического как периодов юности и старости.

Языкознание (вместе со всем гуманитарным знанием) затронули бурный расцвет естественнонаучного компаративизма и появление сравнительных анатомии, эмбриологии, палеонтологии, геологии и т.п. (Ж.Б. Ламарк, Э. Жоффруа Сент-Илер, Ж. Кювье, Ч. Лайель), выделение в естествознании в качестве объекта исторического изменения не функции, а формы, возрастание роли морфологии как учения о форме. Из естественных наук была заимствованы идея системы, определяющей взаимодействие частей внутри целого (у Ж. Кювье она выступала в виде понятие "организма"), и идея исходной модели-архетипа (Р. Оуэн), объясняющей развитие всех реально засвидетельствованных конкретных форм.

Основы типологического подхода к языкам были заложены уже в работах Р. Декарта, Г.В. Лейбница, А. Смита, И.Г. Гердера.

На становление методологии исторического исследования оказали сильное воздействие идеи Иоганна Готфрида Гердера, которые были изложены в его получившей широкий резонанс книге "Исследование о происхождении языка" (1770) и статье "О возрастах языка". В этих работах автор отказывает языку в божественном происхождении и неизменяемости, настаивает на его естественном происхождении и необходимости его развития по "естественным законам" во взаимодействии с культурой (в частности, с поэзией), на совершенствовании языка вместе с совершенствованием общества, квалифицирует язык как важнейший компонент национального духа. С именем И.Г. Гердера связано возникновение романтизма с его обострЈнным интересом к прошлому. Им был издан сборник народных песен, что нашло продолжение в последующих изданиях собраний народных песен, баллад, сказок (Л.Й. Арним и К. Брентано, 1806--1808; братья Вильгельм и Якоб Гримм, 1812--1815 и 1816--1818).

У истоков лингвистического компаративизма стоял Фридрих фон Шлегель (1772--1829). Своей нашумевшей книгой "О языке и мудрости индийцев" (1808) он побудил к активным занятиям изучением родственных языков на древнейших стадиях их развития. Им был введЈн в употребление термин сравнительная грамматика. Первоначально Фр. Шлегель увлекался древнегреческой литературой и философией, а также древнегреческим языком на архаической ступени его развития, разными его диалектами и продуктами их смешения, вопросом становления ионического литературного диалекта. Он активно участвовал в деятельности йенской школы романтиков, где сформировалось его тяготение к историческому рассмотрению культуры и языка. В юношеские годы он признавал естественное происхождение языка в процессе осуществления речевой способности, особенно в поэтической деятельности и в ранних, мистических формах религии, а в зрелые годы стал искать истоки языка в проявлении божественной мудрости.

В связи с поворотом к религиозному мистицизму, в поисках идеала красоты и смысла религии Фр. Шлегель обратился к культуре Индии и к древнеиндийскому языку. Он занялся серьЈзным изучением санскрита, возводя к древнеиндийскому (в порядке всЈ меньшей близости) латинский и греческий, германский и персидский, армянский и славянский, кельтский. ПодчЈркивались значительные их сходства не только в лексике, но и в грамматическом строе. Прародину европейских народов он искал в Индии. Им подчЈркивалась роль изучения древних периодов в развитии языков для постижения их истории. Для Фр. Шлегеля наиболее надЈжными для истории народов являются данные истории языков.

С именем Фр. Шдегеля связан первый опыт типологической классификации языков. Он ввЈл понятие флективных языков (на материале санскрита, греческого и латинского), противостоящих отличным от них по своей грамматической организации и занимающим низшую ступень в иерархии типов языков (как китайский). Им высказывалось мнение об изначальном различии флективных и нефлективных (аффиксальных) языков. Друг другу были противопоставлены два класса формообразующих морфем -- флексий и аффиксов. Нефлективные языки оценивались по степени их близости к флективным. Флективные языки были объявлены эстетически совершенными.

Фр. Шлегель верил в развитие народов, говорящих на нефлективных языках, от животного состояния и в возникновение их языков из эмоциональных и звукоподражательных выкриков. Языки типа древнеиндийского характеризовались как изначально выражающие (в силу внутреннего озарения) самые сложные и вместе с тем необычайно ясные понятия и мысли.

Фр. Шлегель предпринимал структурно-грамматические сопоставления (в частности, внутренних модификаций корня, аблаута по Я. Гримму) между санскритом и рядом европейских языков для доказательства большего "совершенства" и большей "органичности" санскрита. В ряде германских языков отмечались следы более древних состояний. Наблюдения над фактами латинского языка и восходящих к нему романских языков позволяли констатировать "стачивание" форм в результате потери этими языками своей изначальной чистоты и смешения языков. Было выдвинуто предположение о тенденции перехода от синтетизма к аналитизму.

Особое значение придавалось букве, отличной от звука. Происхождение буквенного письма объяснялость теми же факторами, что и происхождение флективного строя языков. Фр. Шлегель призывал к созданию сравнительного словаря и сравнительной грамматики славянских языков с целью уяснить их место в родственной иерархии относительно древнеиндийского и "старшинства" одного из славянских языков по отношению к другим. Он формулирует понятие "исторического родословного древа", отображающего подлинную историю возникновения того или иного языка. Классификация родственных языков должна, по его мнению, строитьтся по признаку большей или меньшей древности языков относительно друг друга. Предлагалось вновь соединить занятии философией и филологией по античному образцу.

Старший его брат, Август Вильгельм фон Шлегель (1767--1845), был: внешне менее заметен, но оставил заметный след в языкознании своего времени благодаря кропотливой и оригинальной по свои результатам разработке на протяжении 10--30-х гг. 19 в. ряда проблем индоевропейского и общего языкознания. Он ограничивал круг своих занятий частными филологиями -- в основном индийской, а также романской и германской. Ему было присуще умение глубоко проникать в историческую природу языковых явление. Многие свои идеи он формулировал на опыте работы с переводами. Им было введено различение языков, лишЈнных грамматической структуры (в более поздней терминологии -- аморфных или изолирующих), языков аффиксальных и языков флективных. Была дана подробная и точная характеристика флективных языков. Он ввЈл термины синтетизм и аналитизм, указывая на движение европейских языков от синтетического типа к аналитическому, особенно в условиях взаимодействия разных языков. Предпочтение отдавалось синтетическим языкам. Допускался параллелизма в развитии разных языков.

А.В. фон Шлегель соглашался с А.В. Бернгарди в вопросе о важности создания общей теории языка на основе философских принципов, но одновременно требовал исторического изучения индивидуальных языков, а также ступенчатого сравнения языков по их общим и различительным признакам (в рамках сравнительной грамматики, в понимании, соответствующем скорее современному термину сопоставительная, или контрастивная, грамматика). ЕщЈ в 1803 г., раньше своего брата, он говорил о местонахождении колыбели человеческого рода в Индии и сохранении древнеиндийским языком в наибольшей степени черт языка-предка, о "совершенстве" и "ясности" древнеиндийского, о происхождении из него персидского, греческого, латинского, германских и потере ими в процессе развития определЈнных качеств, о необычайности происхождения санскрита.

Занимаясь средневековыми немецкими текстами, он выдвинул требование критической точности в их толковании и предложил создать историческую грамматику немецкого языка, читая в Боннском университете (1818--1819) подобный курс. Вместе с тем он внимательно относился к истории провансальского языка, открыв тему "жизни слов" и призывая к точности этимологического анализа. Им было предложено начинать изучение древних языковых связей со сравнения форм словоизменения и способов словообразования. Указывалось на необходимость соединения древней и новой истории родственных языков. Обсуждалась проблема соотношения диалектов и литературного языка. А.В . фон Шлегель призывал серьЈзно считаться с древнеиндийской грамматической традицией.