Сусов И.П. История языкознания

ОГЛАВЛЕНИЕ

1.4. Арабская языковедческая традиция

Формированию арабского языкознания и достижению им за относительно короткое время высокого уровня развития способствовали исторические условия, приведшие к быстрому возвышению арабского народа. В 632 г. было основано военно-теократическое государство -- Арабский халифат, границы которого необычайно быстро расширились в результате победоносного шествия арабов, завоевавших обширные территории на Ближнем и Среднем Востоке, включая значительную часть Индии, в Закавказье, Северной Африке, Испании. В процесс развития арабоязычной культуры включилось множество разных этносов. Вместе с исламом получил распространение арабский язык, принявший на себя роль языка религии, государственного управления, образования и науки (аналогичную той роли, которую в средние века выполнял латинский язык на Западе Европы, будучи одним из факторов двуязычия, и в какой-то степени старославянский язык в Slavia Orthodoxa, где он был -- в силу генетической близости к народным языкам -- одним из факторов диглоссии).

Арабский мир переживал в тот период бурное развитие естественных и гуманитарных наук. Занятию языком (и именно арабским) здесь отводилось почетнейшее место, Даже сами правители Халифата проявляли живой интерес к лингвистическим штудиям (так, в арабских преданиях инициатива создания грамматики приписывается халифу Али, 656--661).

Было распространено убеждение, что Коран продиктовал пророку сам Аллах на арабском языке, превосходящем по своим достоинствам все другие языки. Запрещалось переводить Коран на другие языки и совершать на них религиозные обряды. Забота о чистоте арабского языка возводилась в разряд важнейшей общегосударственной задачи.

Арабское письмо возникло еще до принятия ислама. Оно имеет консонантно-буквенный характер, строки записываются справа налево (в соответствии с основными принципами западносемитского письма). Его прототипом явилось набатейское письмо (4 в. до н.э. -- 1 в. н.э.), восходящее, в свою очередь, к арамейскому письму (и через него к финикийскому). Набатейское письмо использовалось арабоязычными жителями Синайского полуострова и Северной Аравии вплоть до 6 в.

Собственно арабское письмо складывается в начале 6 в. в гор. Хира, столице арабского Лахмидского княжества. Дальнейшее развитие оно получает в середине 7 в., при первой записи Корана (651). Во второй половине 7 в. вводятся дополнительные строчные, надстрочные и подстрочные знаки для различения сходных начертаний, для обозначения долгих и кратких гласных, удвоения согласных и отсутствия гласных. В средние века арабское письмо использовалось многими мусульманскими народами (в том числе и для записи текстов на своих языках), что приводило к возникновению новых графических систем. Впоследствии, уже в 20 в., границы его распространения существенно сократились. Так, например, турки перевели свою систему письма на латинскую графику. То же происходило в 20-е гг. во многих союзных и автономных республиках бывшего СССР.

Одну из первых попыток составить арабскую грамматику, по преданиям, предпринял Абу л-Асуад ад-Ду'али, современник халифа Али. Он выделил три части речи: имя, глагол и частицы, ввел знаки для кратких гласных, затрагивал вопросы словоизменения и пр. Его учениками были Яхия ибн Яа'мар, ‘Анбаса ибн Ма'дан ал-Фихри и самый выдающийся из них Абу ‘Амр ‘Иса ибн ‘Умар ас-Сакафи.

ВсЈ самое лучшее и оригинальное создается в средневековом арабском языкознании в 8--13 вв., т.е. до монгольских завоеваний. Есть документальные свидетельства, что активная деятельность арабских языковедов продолжалась и позже, до завоевания турками Константинополя (1453).

Совершенство и четкая методологическая направленность созданной арабами за короткое время системы языковедческих знаний объясняются и тем, что арабы сумели творчески освоить все накопленное в течение предыдущих веков как в эллинистической науке, так и в индийской науке, и тем, что они смогли глубоко проникнуть в структуру своего языка, серьезно обогатив науку о языке многими важными положениями.

Арабская наука о языке существенно повлияла на разработку грамматик и словарей родных языков и общелингвистической теории во всем мусульманском мире, на становление еврейской лингвистической традиции, на становление и развитие в Европе арабистики и, наконец, на появление тюркологии в рамках арабской традиции.

Арабское языкознание (особенно в лице мусульманско-испанской науки) выступило посредником между античной наукой, достижения которой (в частности многие труды Аристотеля) оставались неизвестными в средневековой Европе до 11--12 вв., и европейской схоластической логикой. Под влиянием арабской гуманитарной и естественной науки в западноевропейских университетах получил распространение аверроизм как арабская версия аристотелизма.

Главнейшими из языковедческих школ, возникших на территории нынешнего Ирака после ее завоевания арабами, были Басрийская -- самая ранняя из всех, Куфийская и Багдадская. Между школами Басры и Куфы постоянно велась острая полемика по вопросам грамматики арабского языка. Басрийцы выступали как аналогисты, носители пуристских тенденций, строгие ревнители классических норм языка Корана и поэзии. Куфийцы же были аналитиками, допускавшими возможность целого ряда отклонений, особенно в области синтаксиса, ориентировавшимися на разговорную речь и считавшими эталоном арабской орфоэпии хиджазский диалект. Басрийцами в качестве исходной единицы для словообразования и формообразования была выбрана единица действия -- масдар, а куфийцами -- глагольная форма прошедшего времени.

В 762 г. центр административной, политической, культурной жизни переместился в новую столицу халифата -- Багдад, основанный в 762 г. На первом этапе деятельности багдадских грамматиков господствовали куфийские принципы, затем утвердилась басрийская концепции; в итоге сложилось эклектичное направление. Обширная преподавательская деятельность багдадских грамматиков отразилась на их стремлении к краткому и логичному изложению.

Первой дошедшей до нас арабской грамматикой является "Al-Kitab" басрийца Сибаваихи (умер в 794). Он подверг детальному научно-теоретическому описанию многие явления синтаксиса, морфологии, словообразования и фонетики, используя достижения многочисленных предшественников и современников. Это сочинение стало объектом многочисленных и обширных комментариев и обеспечило незыблемость авторитета Сибаваихи до наших дней.

Арабские учЈные обычно делили грамматику на синтаксис, морфологию и фонетику и уделяли значительное внимание вопросам словообразования, а в связи с ним этимологии, благодаря которой в 11 в. высокого уровня достигла теория корня. Синтаксис и морфология представляют собой наиболее оригинальные части арабской грамматики, не имеющие источников ни в греческих, ни в индийских трудах и ориентированные на специфику именно арабского языка.

Задача синтаксиса состояла в структурно-семантическом анализе предложения. В нЈм постулировались субъектно-предикатные отношения между двумя именами или между именем и глаголом. Различались предложения малые/элементарные и большие, образующие иерархию; предложения именные, глагольные и обстоятельственные -- в зависимости от того, какое слово стоит в начале предложения, а соответственно разные виды подлежащих и сказуемых. Выделялись и детально классифицировались второстепенные члены предложения (до пяти видов дополнений, обстоятельства разных видов, "приложения"). Различались случаи формальной и виртуальной реализации флексий. Было введено понятие подразумеваемого члена для объяснения конструкции. Анализу подвергались также отношения согласования, управления и примыкания.

В морфологии рассматривались части речи и особенности их формообразования, не обусловленные синтаксически. Сюда относились такие вопросы, как части речи (имя, глагол и частицы до 27 видов), структура корня, имена и их многоаспектная классификация по разным основаниям (имена явные -- существительные, прилагательные, имена скрытые -- личные местоимения, имена общие -- указательные и относительные местоимения и т.д.), глаголы (с детальной классификацией их форм и значений), двухпадежные и трехпадежные имена, образование относительных имен, образование композитов, образование форм числа и рода, образование деминутивов, изменения формы слова в связи с наличием слабых корневых согласных, паузальные формы и т.п. Здесь же дискутировался вопрос о масдаре.

Особенно большие успехи были достигнуты в фонетике (Халиль ибн Ахмад; Абу Али ибн Сина -- Авиценна, 980--1037; Сибаваихи). В фонетических разделах грамматических трудов описывались либо только артикуляции арабских звуков, либо также их комбинаторных изменение. Существенное влияние на арабов оказала индийская система классификации звуков, основанная на учете места артикуляции и других артикуляторных признаков. Использовался прием сравнения звуков в артикуляторном и функциональном отношениях. Авиценна ввел понятие корреляции для установления отношений между звуками. Случаи геминации квалифицировались как результат полной прогрессивной или регрессивной контактной ассимиляции. Описывалась ассимиляция частичная и дистантная. Исследовались вопросы о взаимодействии согласных и гласных, о замене согласных, о метатезе, об утрате хамзы, об элизии, о возникновении связывающего гласного, о палатализации, веляризации, о звуковом символизме.

Арабские языковеды активно исследовали лексику как литературного языка, так и диалектов. Им принадлежат многообразные классификации слов (по структуре, семантике, происхождению, частотности), подсчет возможного количества корней в арабском языке, разработка правил совместимости определенных согласных в корне. Изучению подвергаются слова устаревшие, редкие, заимствованные. Различаются слова однозначные и многозначные, значения прямые и переносные. Большое внимание уделяется синонимам и омонимам.

Существееные успехи были достигнуты в лексикографии. Составляются словари толковые, предметные, синонимов, редких слов, заимствований, переводные, рифм. Слова в словарях располагаются как по месту образования согласных, так и по алфавиту с учЈтом последнего корневого согласного либо первого корневого согласного. Первым из них был арабский словарь Халиля ибн Ахмада "Kitab al-‘ajn" (расположение слов по фонетическому принципу -- от фарингальных к лабиальным; сперва корни двухсогласные, затем трЈхсогласные, далее многосогласные; указание на все возможные модификации корня; использование метода анаграмм). Метод, который был использован в составлении этого словаря, использовался на протяжении трЈх веков.

К усовершенствование словарей в дальнейшем привели новые достижения фонетики. Они отразились в словаре ибн Манзура (умер в 1311) "Lisan al-‘arab", который явился вершиной арабской средневековой лексикографии.

Особое место в науке Арабского халифата занимал Махмуд ибн-ал-Хусейн ибн Мухаммед / Махмуд Кашгарский (11 в.), автор выдающегося двуязычного "Словаря тюркских языков" с объяснениями на арабском языке (который составлялся и редактировался с 1072 по 1083). В словарь была включена лексика с указанием еЈ племенной принадлежности, сведений о расселении тюркских племЈн, об их истории, этнографии, поэзии и фольклоре, о классификации тюркских языков, сведений по тюркской исторической фонетике и грамматике, самой старой тюркской карты мира.

Автор осознавал разносистемность тюркских языков и арабского (он отмечал использование первыми агглютинации и последним внутренней флексии). Ему было присуще чЈткое представление о вариантах аффиксов, обусловленных сингармонизмом. В словаре были рассмотрены вопросы взаимодействия (контактов) между языками тюркскими, иранскими и арабским. Махмуд Кашгарский различал букву и звук. Он провЈл обстоятельный анализ словообразовательных и залоговых аффиксов, охарактеризовал отдельные словоизменительные аффиксы. Этот мыслитель понимал природу многозначности слов. Он отграничивал омонимы от многозначных слов. Имеются у него некоторые этимологические сведения. Нужно подчеркнуть, что у Махмуда Кашгарского не было предшественников в области изучения тюркских языков. Он настаивал на признании равноправия тюркских языков с арабским.

Проблема происхождения языка пользовалась широкой популярностью в арабской лингвистике и мусульманской теологии (9--11 вв.). Сторонники божественного происхождения языка защищали первородство арабского языка. По их мнению, язык был создан в целом Аллахом, который либо научил всему его богатству Адама, либо сообщил все его богатства в результате божественного откровения только Мухаммаду, но неполно передал его остальным пророкам и в своих основах Адаму, либо, не будучи его творцом, только вмешивается в процесс его совершенствования. Противники же утверждали, что язык есть продукт творчества мудрецов либо продукт коллективного творчества, результат соглашения между людьми. Они искали причины возникновения языка в потребности установления связи между членами общества и для выражения смысла.

Как и у древних греков, велись споры между сторонниками естественной связи между звуковой оболочкой слова и предметом и сторонниками установления связи обозначающего и обозначаемого по соглашению. Важным достижением арабской лингвистической мысли было признание того, что количество слов ограничено, а количество значений бесконечно.

1.5. Языкознание в Японии

Развитие японской лингвистической мысли в 8--19 вв. в основном шло своими путями, но не без влияния на начальном этапе китайской и индийской традиций, а с середины 19 в. (после истечения первой половины эпохи Мейдзи и завершения длительной культурной обособленности Японии) и европейской традиции. В еЈ истории могут быть выделены следующие основные этапы: 8--10 вв., 10--17 вв., конец 17 -- середина 19 вв.

Знакомство японцев с китайской иероглифической письменностью состоялось в первых веках н.э. Первый известный японский памятник датируется 5 в. Такие значительные памятники, как "Кодзики" и "Нихон-сЈки", были созданы в начале 8 в. Они были записаны китайскими иероглифами, которые -- наряду с китайским -- имели и японское чтение. Со временем, с 8 в. -- в силу синтетичности японского языка в отличие от аналитичности китайского -- изобретаются специальные значки, писавшиеся сверху, снизу или сбоку от иероглифа и указывающие на морфологические формативы (система кунтэн). В это же время происходит оформление системы камбун (‘китайское, или ханьское, письмо'), которая регулировала порядок записи и прочтения текста; она использовалась в связи с изучением китайского языка и китайской культуры. В дополнение к китайским создаЈтся некоторое множество и японских иероглифов.

Слишком сложная система камбуна постепенно вытесняется складывающейся (с 6 в., сперва для передачи собственных имЈн) собственной графической системой, построенной на основе слогового принципа. Иероглифы используются как слоговые знаки (манъЈнгана), рядом с которыми появляются собственно слоговые знаки каны, что знаменовало становление вабуна (‘японского письма'). На вабуне в основном стали записываться художественные тексты. Сосуществование камбуна и вабуна было довольно долгим. Их использование было распределено между жанрами текстов. Камбун особенно влиял на лексикографическую практику, которая продолжала следовать китайским образцам словарей.

На рубеже 8--9 вв. утверждаются два варианта каны -- хирагана и катагана, которые вытеснили конкурирующие варианты и употребляются до настоящего времени. Знаки хираганы и катаганы сохранили до сих пор своЈ слоговое значение, переход к звуко-буквенному японскому письму не состоялся (под влиянием китайского канона и в силу простой структуры японского слога в отличие, например, от корейского, которое не смогло удовлетвориться слоговым письмом). Уже в 9--10 вв. складывается традиция записывать лексические единицы иероглифами, а грамматические в основном каной. Предпринимались многочисленные попытки упорядочить знаки каны, сперва с учЈтом последовательности их появления в записи стихотворения (ироха, 9 в.).

Постепенно была осознана членимость слога (под влиянием знакомства с индийскими трудами по фонетике и с алфавитом деванагари, что было обусловлено проникновением в Японию буддизма и началом изучения санскрита). ВсЈ более усложнялись опыты составления фонетических таблиц как инструментов систематизации знаков каны (10--11 вв.). Санскритолог СЈкаку в начале 12 в. создаЈт канонизированную впоследствии систему гоон (‘пять слогов'; позднее -- с 17 в. -- она носит название название годзюон ‘пятьдесят слогов'), в которой в каждом столбце таблицы группировалось по пять знаков. Ироха и годзюон сосуществуют до середины 20 в.

Японские учЈные приняли и попытались приложить к материалу своего языка трЈхмерную группировку слогов в таблицах индийского алфавита деванагари по признакам: а) место и способ образования согласной части, б) звонкость -- глухость и непридыхательность -- придыхательность согласной части, в) характер гласной части. Они, однако, строили двухмерные группировки в таблицах годзюона в связи с нерелевантностью оппозиции непридыхательность -- придыхательность и (в период возникновения годзюона) нерелевантностью оппозиции звонкость -- глухость. Гласные и согласные осознаются как самостоятельные сущности только в период влияния европейской лингвистической традиции.

Рано начинают различаться знаменательные и служебные слова, корневые морфемы и аффиксы, что было обусловлено необходимостью анализа фактов для их письменной фиксации. Начиная с 8 в. пробуждается интерес к этимологизированию, причЈм анализ не опирался на достаточно надЈжные основания. В этот же период начинают отмечаться диалектные особенности.

К 10 в. складывается собственно языковедческий подход, отразившийся в появлении комментаторской литературы и создании фонетических таблиц (годзюона). В 10--11 вв. пробуждается интерес к комментированию более ранних памятников, содержавших немало уже непонятных слов. Основными приЈмами толкования неизвестных слов были: исследование контекста употребления слова; поиск исчезнувших слов в диалектах; поиск закономерных связей древних слов с понятными по смыслу современными словами, основанных на звуковых переходах и чередованиях (в основном гласных), на процессах выпадения или добавления слога (с целью устранения зияния). Вырос интерес к этимологии, опирающейся на звуковые изменения. Но у языковедов тогда ещЈ отсутствовало понимание исторического характера этих изменений.

Словари, ориентированные на специфику японского языка и отходящие от китайских образцов, появляются в 12--15 вв. В них прежде всего описывается лексика древних текстов. Она классифицируется по тематическим группам. Фудзиара Ика (13 в.) вводит членение слов на имена вещей и непредметные слова.

Обращается внимание на изучение орфографии древних текстов, результаты исследований находят отражение в выработке (начиная с 12--13 вв.) новой орфографической нормы, учитывавшей изменения в произношении за ряд веков, но по-прежнему опиравшейся по преимуществу на исторический принцип.

В 10--17 вв. ещЈ отсутствуют собственно грамматические сочинения, обращение к грамматическим явлениям имеет место лишь в связи с решением задач совершенствования графики и особенно создания многочисленных пособий по сочинению стихов. В стиховедческих сочинениях слова делятся на заключительные (завершающие предложения) и незаключительные, частицы классифицируются по характеру сочетания с определЈнными глаголами, разграничиваются омонимичные частицы, выделяются грамматические показатели настоящего и прошедшего времени, а также показатели своего и чужого действия, знаменательные и служебные слова различаются на основе функционального и семантического критериев, появляются классификации знаменательных слов. В этих работах выдвигается понятие тэниоха -- грамматических служебных элементов, правильное употребление которых обеспечивает правильность предложения. Но в целом грамматические знания этого периода оставались несистематизированными.

РастЈт внимание к вопросам поэтики и риторики. В 10--12 вв. формируется стабильный литературный язык бунго, всЈ больше удалявшийся от народно-разговорного. Работа японских учЈных по нормализации этого языка велась вплоть до второй половины 19 в., причЈм они сознательно ориентировались на образцы 8-- 1 2 вв.

Первое знакомство японцев с европейской наукой состоялось в конце 16 -- начале 17 вв. через португальских миссионеров. Миссионером Ж. Родригесом, опиравшимся на позиции европейского языкознания, была написана первая общая грамматика японского языка. Миссионерами же осуществляются первые опыты транскрипции японских текстов посредством латиницы.

В конце 17 в. японская наука о языке вступает в новый этап своего развития. Переход к этому этапу связан с деятельностью буддийского монаха Кэйтю (1640--1701). Он противопоставил себя как специалиста по истории японской национальной культуры по текстам на вабуне учЈным, занимающимся изучением китайской культуры и памятников на камбуне. Ему принадлежит заслуга создания последовательной исторической системы орфографии. Кэйтю целенаправленно отбирает материал и чЈтко осознаЈт методологические принципы. В основном он ориентируется на тексты 8 в. как образцы единообразных написаний. Им предпринимается исправление таблицы годзюона с учЈтом реконструкции законов организации древнеяпонского слога. Он устанавливает исторически верное написание для 1986 слов. Идеи Кэйтю позднее развивает и уточняет некоторые его результаты Катори Нахико (1765).

В конце 18 в. развЈртывается новая дискуссия о взаимоотношении написания и произношения. В ней участвуют Уэда Акинари, не признававший изменений в произношении и подвергавший сомнению принципы Кэйтю, и выдающийся японский учЈный Мотоори Норинага (1730--1801), который считал фонетические изменения закономерными, заложил основы исторической фонетики и завершил воссоздание первоначальной структуры годзюона, уточнил некоторые орфографические принципы Кэйтю, обратил внимание и на орфографию китайских заимствований. Дальнейшее развитие идеи Мотоори Норинага в области истории орфографии получили в трудах Мурата Харуми (1801), ТодзЈ Гимона (1827), Окумура Тэрудзанэ, Сираи Хирокагэ. Эти достижения исторической орфографии сохраняют свою значимость и в настоящее время. Надо отметить, что Кэйтю и Мотоори Норинага заложили основы современной японской фонологии.

Письмо всегда оставалось одним из центральных объектов японского языкознания (в отличие от европейской традиции, где этим проблемам уделяется незначительное внимание). И сегодня не утратили своего значения разыскания в области истории японских систем письма, происхождения каны, манъЈнганы, японских иероглифов: Араи Хакусэки (1657--1725), Иноу Монно (1754), Сюнто (1817), Окада Масасуми (1821), Баннобу Томо. Были продолжены разыскания в области истории китайской иероглифики.

Была продолжена интенсивная работа по комментированию древних памятников, толкованию непонятных слов с использованием при их толковании перевода. Стали появляться переводы древних памятников на современный разговорный язык (Мотоори Норинага). Снова проявлялся интерес к вопросам этимологии, посвящЈнной разысканию первичного, данного богами смысла слов. При этом приЈмы этимологического анализа в Японии оказались близки тем, которые использовались в античной и средневековой Европе. Главной целью ставилось отыскать первоначальный смысл слогов, которые в японской традиции принято считать нечленимыми.

Исследования исторических изменений в лексике сводились к установлению причин "порчи" слов. Были выявлены виды лексических изменений, обусловленные фонетическими и семантическими причинами (Кайбара Эккэн, 1699; Камо Мабути).

В качестве самостоятельной дисциплины, отличной от поэтики, формируется стилистика. В этой области активно работали Араи Хакусэки (1718; исследование архаизмов и неологизмов, литературного языка, просторечия и диалектов), Банкокэй (1777; классификация стилей), Мотоори Норинага (1792; классификация стилей-жанров и распределение лексики между стилями). Ими было зафиксировано различение стилей трЈх периодов -- древнего (8 в.), среднего (9--12 вв.) и нового (с 13 в.), признаны образцовыми древний стиль и стиль среднего периода, начата борьба за изгнание слов, появившихся после 12 в., как "грубых".

Лексикографическая деятельность продолжается в русле старых традиций (с учЈтом достижений исторической орфографии). Наиболее крупным словарЈм этого периода является "Вакун-но сиори", который составил Танигава Котосуга (93 тома). Появляется диалектный словарь Косигая Годзана (1775).

В русле этимологических исканий в начале 19 в. формируется первая в Японии теория происхождения языка. ЕЈ создатель Судзуки Акира (1764--1837) говорил о четырЈх путях -- подражание голосу животных, подражание человеческому голосу, подражание звукам природы, изображений действий и состояний. Он отдавал предпочтение звукоподражательным объяснениям в силу богатства японского языка звукоподражательной и звукосимволической лексикой. Этот учЈный отходит от представлений о том, что язык был передан людям синтоистскими богами в готовом виде.

Первые эпизодические попытки сопоставления японского языка с другими предпринимают Араи Хакусэки (сопоставление японской и корейской лексики) и ТодзЈ Тэйкан (возведение японского языка к корейскому). В это время господствуют убеждения в исключительности и наивысшем совершенстве японского языка, которые поддерживал ещЈ Мотоори Норината. В лингвистических кругах закрепляется тенденция к изучению преимущественно своего языка.

Только в 18--19 вв. грамматика превращается в самостоятельную науку, независимую от поэтики, в рамках которой началось изучение тэниоха -- вспомогательных грамматических средств. В еЈ разработке приняли участие: Сасакиба Нобуцура (1760), установивший закономерности употребления спрягающихся слов в зависимости от наличия определЈнных тэниоха; Мотоори Норинага (1771, 1779), систематизировавший разрозненные наблюдения над употреблением тэниоха и осуществивший их классификацию, а также построивший оригинальную классификацию спрягающихся слов по их последним слогам.

Основоположником учения о частях речи в японском языке явился Фудзитани Нариакира (1738--1779). Он установил для японского языка 4 части речи -- имена, Јсои (спрягаемые слова глаголы и прилагательные) , ка ‘головные украшения' -- стоящие перед словами первых двух классов, аюи ‘ножные обмотки' -- служебные слова и морфемы, стоящие после слов первых двух классов. Слова первых двух классов были отнесены к основным (на основе логико-философских принципов конфуцианства), а слова двух других классов, т.е. тэниоха, к вспомогательным (на основе структурных признаков, прежде всего синтаксических). Тэниоха рассматривались как слова, не имеющие вещественного значения и выполняющие служебные функции. Была выделена особая часть речи -- Јсои ‘облачение', выражающая понятия действия (в одном из классов -- собственно глаголов) и состояния (в другом классе -- собственно прилагательных). В рамках первого класса были выделены глаголы со значением бытия. Прилагательные были разделены по типам спряжения. Была построена классификация форм изменения Јсои, учитывающая их подразделение на типы в зависимости от наличия или отсутствия определЈнных показателей. Была, наконец, дана детальная классификация вспомогательных слов.

Эту тему продолжили: Кэйтю (1695), разделивший все слова на спрягающиеся и неспрягающиеся; Танигава Котосуга (1709--1776) и Камо Мабути (1769), разработавшие -- независимо друг от друга -- схемы спряжения с опорой на годзюон и предложившие системный подход к спряжению.

Судзуки Акира (1803) явился первым японцем, создавшим грамматику своего языка. Он предложил собственную классификацию форм спряжения, учитывая как фонетические изменения в конечном слоге, так и соединяющиеся с ними тэниоха. Тэниоха он объединил в одну часть речи на основе таких признаков, как отсутствие вещественного значения и самостоятельного употребления, обслуживание изменения слов и синтаксических связей. Внутреннюю классификацию тэниоха он строил на основе их отношения к словам трЈх других классов --междометий, наречий и местоимений. Он исследовал спряжение прилагательных. Наконец, слогу он придал самостоятельный статус (как морфеме).

Сын Мотоори Норинага Мотоори Харунива (1763--1828) предложил классификацию спряжений глагола с учЈтом форм изменения в вертикальном ряду годзюона. Он сократил число форм спряжения за счЈт омонимичных форм и упростил схему спряжения, провЈл анализ проблемы переходности -- непереходности с учЈтом различий в спряжении, дал квалификацию грамматических показателей пассива, каузатива, потенциальности как глагольных окончаний, предложил семантическую классификацию глаголов. Курокава Харумура (1799--1866) уточнил трактовку переходности -- непереходности.

ТодзЈ Гимон (1786--1843) предложил отказаться от философски-онтологических характеристик при классификации слов. Он различал слова неизменяемые и изменяемые, слова материальные и нематериальные, слова вида и слова действия. Глаголы и прилагательные он объединил в один класс. Он осуществил классификацию форм спряжения и изобрЈл их наименования, используемые и сегодня. Формы спряжения были расположены в порядке гласных годзюона. При этом осуществлялся учЈт фонетических изменений в конечном слоге и присоединяемых тэниоха. Ему принадлежит создание схемы спряжения, близкой по своему духу к современным.

Тогаси Хирокагэ создал кодифицированную впоследствии классификацию на основе модификации схемы ТодзЈ Гимона. Он выделил на функционально-семантической основе три части речи (кото ‘слово' -- то, что существует само по себе, о чЈм человек говорит; котоба ‘слово; речь' -- то, что существует не само по себе, что человек об этом говорит; тэниоха -- незнаменательные изменяемые и изменяемые слова).

Японской лингвистической традиции присущи специфические черты: японцы понимают слово в ином смысле, чем в европейской традиции (для них слова -- это единицы, совпадающие со словами в нашем понимании или же являющиеся частями слов типа наших основ слова, морфем); слог они рассматривают как неделимую единицу и часто отождествляют слог и морфему; морфемная сегментация подчинена слоговой.

Культурные контакты с Голландией оказали влияние на возникновение в Японии научной школы, где изучались достижения голландской (и через еЈ посредство в целом европейской) культуры и науки. Именно в рамках этой школы появилась первая полная грамматика японского языка, написанная японцем Цуруминэ Сигэнобу (1833). В этой грамматике категории и явления японского языка подводятся под европейские мерки, выделяются 9 частей речи (включая предикативные прилагательные взамен артикля, а также местоимения и междометия), имена с пространственным значением квалифицируются как предлоги, различаются 9 падежей -- шесть для имЈн и три для глаголов. Параллельно с работами в традиционном духе после "открытия Японии" (с 60-х гг. 19 в.) появляются аналогичные грамматики, построенные по образцу как голландских, так и английских грамматик. В конце 19 в. осуществляется синтез японского и европейского начал в языкознании. После 1945 г. японское языкознание становится частью мирового языкознания.

1.6. Лингвистическая мысль в Бирме, Тибете, Индонезии и Малайзии

Научные школы в области языкознания Бирмы (нынешней Мьянмы), Тибета, Индонезии и Малайзии начали складываться в средние века в сфере влияния других, разработанных на более высоком уровне языковедческих традиций, и нередко синтезировала их достижения.

Бирманские языковеды в большей степени опирались на идеи китайского языкознания. У тибетцев наблюдается сочетание подходов, прелагавшихся индийцами и китайцами. Ориентацию индонезийского и малайзийского языкознания определяла смена ряда воздействующих на него лингвистических традиций (первоначально индийской, затем арабской и в конечном итоге европейской). И тем не менее все эти национальные языковедческие школы достаточно оригинальны в том, что касается осознания специфики своих родных языков.

В трудах бирманских учЈных, следовавших в основном китайской лингвистической традиции, довольно рано находят отражение специфические особенности своего языка как языка слогового, тонального и изолирующего. Во внимание принимается не столько фонетический облик слова, сколько его орфографическое изображение. Термином гласный фактически обозначался не гласный, а финаль как часть слога, противостоящая инициали. Установление статуса медиали, функционально входящей в состав финали, не всегда было корректным из-за особенностей графики языка. Слог и морфема по существу отождествлялись, поскольку их линейные границы в основном совпадают. Перечислялись только три тона, поскольку четвЈртый произошЈл позже и не обозначается тональным знаком. Был выделен класс преаспирированных сонантов как "грудных".

ЧЈткого различения морфологии и синтаксиса не было. Слова, обозначающие качества, сближались с глаголами. Все слова и частицы (служебные морфемы) делились на именные и глагольные. Подлежащему и дополнению давалось "ролевое" определение. В одном члене предложения (как и в китаеведении) объединялись определение и обстоятельство.

В целом к ведению грамматики было отнесено то, что наиболее частотно в речи. Господствовал своего рода "списочный" подход к описанию фактов языка, обусловленный особенностями бирманского языка (отсутствие морфологических парадигм и использование в качестве грамматических показателей служебных слов и немногочисленных аффиксов).

Тибетское языкознание тоже отличается достаточно высокой степенью оригинальности. Тибетцы пришли на занимаемую ими территорию в 6--5 вв. до н. э. из Кукунора (Китай), создали своЈ государство в начале 7 в., провозгласив в 787 г. в качестве официальной религии буддизм, который в 16 в. приобрЈл форму ламаизма. Языком этой религии служил санскрит.

Тибетское письмо возникает в начале 7 в. на основе индийской письменности брахми (в гуптском варианте) с добавлением ряда графем для отсутствовавших в санскрите звуков, Разрабатывается система тибетской транслитерации санскритских слов.

В 7--8 вв. появляются первые грамматические трактаты, посвящЈнные сопоставительному описанию (в русле индийской грамматической традиции) 50 знаков санскритского и 30 знаков тибетского алфавитов, характеристике прежде всего 20 отсутствовавших в тибетском письме графем, обоснованию реформ в тибетской графике (под возможным влиянием китайского буддизма). Характеристика звуков даЈтся в морфонологическом ключе в соответствии со специфической структурой тибетского слога. Рано проявляется внимание к комбинаторике звуков.

Тибетцы используют числовые обозначения целых групп знаков, позволяющие путЈм задания номера порождать определЈнное множество фонем (этим предвосхищаются аналогичные идеи Ф. де Соссюра и глоссематиков). В классификации звуков совмещаются артикуляторные и комбинаторные признаки, т.е. происходит синтез индийской и китайской традиций.

Авторы грамматических сочинений довольно рано осознают своеобразную структуру тибетского языка. Нумеруя падежи (вслед за Панини), они ориентируются на чисто семантическое определение падежа через роли деятеля, цели, орудия, источника, местонахождения, принадлежности (аналогичный подход наблюдается в теории "глубинных падежей" у Ч. Филлмора). Строится своеобразный семантический метаязык для описания плана содержания тибетского языка. Падежи и частицы распределяются по метаязыковым семантическим разрядам. Появляются намЈтки теории эргативного и активного строя предложения.

Наиболее известны следующие авторы трактатов: Че-кхйи-бруг (около 798--815); создатель тибетской грамматической традиции Тхонми Самбхота, которому приписываются от 2 до 8 трактатов; Атиша (11 в.), Ло-дан шэй-раб (11 в.), Сод-нам цзе-мо (12 в.). Должны быть также отмечены основатели целого направления широких филологических исследований, включающих изучение санскритской грамматики и принципы перевода на тибетский: Лодой дан-ба (1276--1342) и его старший брат Чондон до-рчже чжалцан; Дхармапалабхадра (1441--1528); возвращающийся от фонетического к морфонологическому описанию комбинаций согласных и сочетаний морфем Янчжан да-ба'и до (около 1588--1615), Махапандит Си-ту (18 в.). Комментирование грамматических трактатов становится излюбленным научным жанром, продолжавшимся до 18 -- начала 20 вв.

Лингвистическая мысль Индонезии и Малайзии формируется в сфере влияния сперва индийской традиции (в раннесредневековый период), затем арабской традиции (в позднесредневековый период) и, наконец, европейской традиции (в 19--20 вв.). Сперва внимание уделялось санскриту и потом арабскому языку, но вместе с тем рано стали изучаться языки своего этнокультурного ареала -- малайский (вариантами которого сейчас являются языки индонезийский и малайзийский, обладающие статусом литературных и официальных), яванский, сунданский и балийский.

Уже во 2--7 вв. на островах Суматра, Ява, Калимантан и полуострове Малакка предками современных индонезийцев и малайзийцев -- малайцев, обитавших ранее в горах Суматры и распространившихся оттуда в течение 1-го тыс. н.э. создаются сильные государства. Они имели тесные экономические, культурные, научные и религиозные контакты с Индокитаем и особенно с Индией, откуда переселяются многочисленные колонисты, принЈсшие с собой брахманизм-индуизм (в форме шиваизма) и буддизм. По индийскому подобию образуется каста жрецов-брахманов.

Своя системы письма формируется на основе серьЈзной модификации южноиндийского письма каганга (которое сохраняется ещЈ и сейчас в периферийных районах Индонезии).

В середине 7 в. на Суматре возникает могущественнейшая империя Шривиджайя, достигшая высшего расцвета в 9--10 вв. и бывшая до 12--13 вв. крупным международным научным центром по изучению буддизма и санскрита, по переводу и толкованию санскритских текстов. Было создано большое число пособий, из которых в связи с крахом империи до нас дошло очень немногое.

Более счастливой была судьба лингвистических текстов, создававшихся в государствах на острове Ява (благодаря их передаче на острова, где исламу не удалось одержать победу). Здесь сохранились санскритско-яванские словари, иногда включающие сведения по фонетике, метрике и правописанию, а также тематические и энциклопедические словари, предназначенные скорее для чтения древнеяванских текстов с множеством санскритизмов.

Широкой популярностью пользовалось сочинение по грамматике "Сваравьянджана", которое переписывалось и перерабатывалось с учЈтом изменений в яванском языке вплоть до 18--19 вв.. В этой грамматике давалась следующая индийской традиции артикуляторная классификация звуков, разъяснялись по-явански санскритские термины, содержалось много коротких санскритских предложений с переводом, в котором падежные флективные формы санскрита передаются с помощью служебных слов яванского аналитического языка. Немало грамматических пособий было написано на санскрите, причЈм они были снабжены подстрочным переводом.

На Яве и Бали вплоть до 18--19 вв. составлялись пособия по кави -- литературному древнеяванскому языку и тематически организованные кави-балийские словари. Появлялись словари синонимов для пишущих стихи.

В индонезийском языкознании до сих пор сохраняется множество санскритских терминов. Санскритский материал используется для калькирования европейских терминов до настоящего времени.

Начиная с 14 в. в Индонезию и Малайзию через Индию (а в Индонезию и через Малакку) проникает ислам. Провозглашается создание ряда мусульманских княжеств и Малаккского султаната, где ислам стал официальной религией, что стимулировало переход в 15 в. на основательно модифицированную форму одной из разновидностей южноиндийского письма -- джави. Это повлекло за собой новую волну литературно-переводческой деятельности (прежде всего на малайском языке как проводнике ислама). Осуществлялись переводы религиозных и светских текстов с арабского, персидского и других языков мусульманского мира (в том числе и языков исламизированной части Индии).

На Яве стали создаваться учебные пособия по арабскому языку. Особой популярностью пользовалось, в частности, написанное по-персидски и снабжЈнное малайским подстрочным переводом сочинение "Сущность грамматики". Оно содержало также и арабские грамматические термины. Автор отдавал себе отчЈт в различиях в строе синтетического персидского и аналитического малайского языков. Было много опытов переписывания арабских грамматических текстов, снабжЈнных яванскими глоссами.

В 15 в. Малакка приобретает статус крупного торгового государства на важнейших международных морских путях. В 15--19 вв. она функционирует как крупнейший центр по изучению языков региона, по подготовке переводчиков и учителей. С первой трети 19 в. бурно расцветает лингвистическая деятельность в Сингапуре. В Малакке и Сингапуре появляются пособия по малайскому языку как орудию широкого межэтнического общения в Юго-Восточной Азии, на базе которого возник ряд гибридных языков. Создаются китайско-малайский и хиндустани-малайский словари, сборники фразеологизмов, сборники этикетных формул, словари синонимов.

Широко был известен Абдуллах бин Абдулкадир (1796--1854) как автор одной из популярнейших грамматик. Ему принадлежат конкретные рекомендации по обучению малайскому языку и обоснованные упрЈки по поводу множества ошибок в миссионерских переводах на малайский язык Святого писания. Он проявил внимание к малайским диалектам.

В 1857 г. создаЈтся малайская грамматика, построенная на основе арабского грамматического канона, -- "Сад пишущих". ЕЈ автором был Раджи Али Хаджи (1809--1870). Он ведЈт изложение материала посредством арабской терминологии. Поэтому его грамматика была недоступна для не знающих арабский язык читателям. К тому же в малайском языке постулировались чуждые для него арабские морфологические и синтаксические категории. Он же пишет в 1857 г. "Книгу науки о языке", содержащую грамматическую часть и фрагмент толкового алфавитного словаря малайского языка. В целом Раджи Али Хаджи сыграл значительную роль в становлении терминологии в малайзийских и индонезийских лингвистических работах.

В 19 в. индонезийские учЈные вступают в научные контакты с европейскими коллегами, начиная усваивать принципы европейской лингвистической традиции. На новой методологической основе европейцами Винтером и Вилкенсом создаются яванские словари и индонезийцами малайская грамматика (Ли Ким Хок) и яванские грамматики (Падмосусастро, Ронгговарсито). Целиком европейская лингвистическая традиция принимается в Малайзии лишь в 20 в.

Осуществляется также перевод письма на латинскую основу -- в Индонезии в начале 20 в., в Малайзии после 1957 г. (после приобретения независимости).

1.7. Языкознание в Иране

Специальный интерес к проблемам языка в Иране пробуждается в период царствования одной из очередных персидских династий -- Сасанидов (3--7 вв.), когда в стране была наиболее распространена религия зороастризма, созданная пророком и реформатором древней системы верований Заратуштрой/Зороастром (условно между 10 и 6 вв. до н.э.). Учение Заратуштры сложилось на основе индоевропейских и индоиранских (арийских) мифов той эпохи, когда на территорию нынешнего Ирана пришли через Среднюю Азию и Закавказье и расселились здесь (2 тыс. до н.э.) некоторые из иранских племЈн -- одной из ветвей индоиранского/арийского народа (их самоназвание arya ‘арии' легло в основу имени страны Иран -- aryanam ‘страна ариев').

Сасаниды, стремившихся к укреплению своей державы, были заинтересованы в письменной фиксации и кодификации изустно передававшихся на протяжении многих веков текстов, составивших собрание священных книг в двух томах под названием "Авеста". Древнейшие гимны в "Авесте" -- гаты приписываются самому Заратуштре. Зороастризму был придан статус официальной религии, был провозглашЈн культ авестийских текстов, что потребовало кодификации языка "Авесты".

Для записи "Авесты" использовалось письмо, восходящее к арамейской графике и обслуживавшее среднеперсидский язык (в двух вариантах письма -- пехлевийском и манихейском), который в эпоху Сасанидов функционировал в качестве государственного. Вместе с тем неизвестным автором были созданы специальные, авестийские начертания для записи священных текстов. Надо подчеркнуть, что происходило это в ту же эпоху, когда создавались алфавиты армянский, грузинский, агванский.

Среднеперсидский язык представлял собой непосредственное продолжение древнеперсидского, также служившего в своЈ время государственным языком (наряду с эламским, генетическая принадлежность которого не установлена) при первой персидской династии Ахеменидов (558--330 до н.э.; имя Персия гигантской империи Ахеменидов дали, кстати, греки). Древнеперсидский (пехлевийский) имел своЈ письмо буквенно-силлабического характера с клинописными знаками (по образцу аккадского слогового алфавита), подобно тому как своЈ письмо с очень длительной историей имел и эламский язык. В пехлевийском письме было много идеограмм, лигатур, застывших написаний, в то время как манихейский вариант среднеперсидского письма был подчинЈн фонетическому принципу. С 9 в. происходил переход уже нового персидского языка / фарси на арабское письмо (с добавлением ряда знаков).

В Иране велась активная лексикографическая деятельность. Создаются многочисленные словари (авестийско-среднеперсидские, арамейско-среднеперсидские, согдийско-среднеперсидские). Появляются толковые словари к отдельным литературным произведениям или к отдельным авторам, терминологические словари. Преобладал жанр толковых словарей -- фархангов (около двухсот, создававшихся на протяжении ряда веков).

Известен авестийско-пехлевийский словарь "Frahang-i oim evak", содержавший толкование 1000 авестийских, 2250 пехлевийских и 833 арамейских слов. Он предназначался для зороастрийца, желающего изучить авестийский язык. В словарь были включены числительные количественные и порядковые, местоимения 2 л. мн. ч., относительные местоимения, прилагательные с приставкой hu-, союзы. В словаре даются примеры парадигм, приводятся перечни слов, обозначающих женщин, части тела, свойства людей и виды и деятельности, традиционные единицы измерения, части суток; описания грехов и пороков, религиозных обычаев. Довольно точно толкуются категории рода и числа.

Многократно переписывался учебный словарь "Frahang-i pahlavik". В нЈм подобраны среднеперсидские эквиваленты арамейским словам, записанным гетерограммами. Адресатами словаря были зороастрийцы, не перешедшие после арабского завоевания в мусульманство и утратившие свой язык, который стал к тому времени уже мЈртвым. В словаре приводились пехлевийские переводы и транскрипции. Впоследствии словарь был расширен за счЈт переводов на таджикско-персидский и на гуджарати (для переселившихся в Индию). В настоящее время ко всем прежним толкованиям переводов присоединяется перевод на один из европейских языков. Всего в словаре содержится около 1000 слов, распределЈнных по 31 теме. В нЈм приводятся также тексты различных зороастрийских молитв.

Внимания заслуживают словари на материале персидского языка поэта Абу Хафса Согди и поэта Асади Туси. Словарь Lu g at-i Furs заложил принципы лексикографии в средневековом Иране: в нЈм материал распределЈн по главам, а в них по алфавиту -- по последней букве. Документированы стихотворные иллюстрации. Появлялись также словари поэта Катрана, поэта Рудаки, Фаррухи.

Ранние толковые словари строились как своего рода энциклопедии по разным областям знания. Словарная работа на персидском материале была продолжена как в мусульманской Персии (после арабского завоевания в 7 в. и последующей исламизации, побудившей к переходу на арабское письмо), так и в ираноязычных странах Средней Азии до 14 в. -- до монгольского вторжения, после же 14 в. и ещЈ в большей степени после 16 в., со времени походов Бабура, по 18--19 вв. в Индии, где персидский был в отдельных княжествах официальным литературным языком.

После арабского завоевания появляется множество арабско-персидских словарей (часто переводов с арабского) и -- в условиях Малой Азии, где с конца 11 в. своЈ господство установили тюрки-сельджуки -- персидско-тюркских словарей (особенно много в 15--16 вв., когда сложился османско-турецкий язык).

С середины 14 в. словари строились по первой букве алфавита. С середины 17 в. внедряется принцип учЈта алфавитной последовательности не только первой, но и букв второй, третьей и т.д. Словарный материал делится по языкам, по лексическим и грамматическим признакам, с разграничением простых слов и фразеологизмов. Приводится информация об орфографии и произношении, вплоть до подробного описания элементов толкуемого слова. Начинают применяться специальные знаки -- харакаты для обозначения кратких гласных. Ряд принципов заимствуется из арабской лексикографии. Однако в персидской практике преимущественно используется материал поэзии, а в арабской -- извлечения из Корана и извлечения из поэтов.

Около 12 в. появляются комментированные переводы Корана -- тафсиры, свидетельствующие о значительном развитии лексикографической техники. В тафсиры включаются телеологические комментарии, примеры на живом языке. Под арабским влиянием иранские лексикографы увлекаются также составлением словарей синонимов, словарей для чтения поэтов.

Грамматики персидского языка появляются в Иране только в 18 в., хотя осмысление грамматических явлений было представлено в лексико-грамматических очерках при словарях с 14 в., а также в развЈрнутых теоретических приложениях -- с начала 17 в. Примерами могут служить очерк Хусейна Инджу, являющего основоположником персидской нормативной грамматики, "Словарь Джахангира" и обширный грамматический трактат его последователя Мухаммада Хусейна ибн Халафа Табризи.

После утверждения ислама испытывает расцвет философия языка (Ал-Фараби и Ал-Газалли, писавшие по-арабски, связывавшие античную философию и грамматику и современные теории языка, развивавшие интересные лингвистические идеи в русле средневековой мусульманской схоластики). Они используют значение возможности / потенциальности как логический инструмент анализа.

Особо ценно учение Ал-Фараби о частицах с указанием на их значение и постулированием понятия вектора (в этом отношении автор предвосхищает учение Р.О. Якобсона о шифтерах). Строится двухступенчатая классификация частиц на основе их отношения к имени или ко всему высказыванию. Выделяется тринадцать разрядов наречий (с опорой на категории Аристотеля и Теофраста).

Ал-Газалли (11 в.) даЈт детальный анализ языкового знака. Он выделяет три "слоя" реальности -- объективную, гносеологическую и языковую. ДаЈтся описание устройства каждого из уровней реальности. ПодчЈркивается неизоморфность трЈх "слоЈв" действительности. В знаке различаются имя / знак в узком смысле (звучание + значение), обозначение / наименование, обозначаемое / названное.