Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Нибур Р.X. Христос и культура

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава III. Христос культуры

3. В защиту веры с позиций культуры

Распространившаяся повсеместно в наши дни реакция против течения культурного протестантизма грозит затемнить историческую важность такого рода ответов на проблему Христа и культуры. От кавалерийского наскока на эту позицию нас удерживает мысль о том, что некоторые ее суровейшие критики стоят на той общей для всех точке зрения, которую они на словах стремятся опровергнуть. Нужно принять во внимание и то соображение, что эта постоянная тенденция — приобщить Христа к культуре и неискоренима, и очень важна в деле расширения пределов его царства.
Как часто, однако, нападки фундаменталистов на так называемый либерализм (под которыми подразумевается культурный протестантизм), сами являются выражением верности культуре, можно видеть на примере интересов ряда фундаменталистов. Не все, но многие из этих антилибералов больше пекутся о сохранении космологических и биологических представлений предшествующих культур, чем об идее Господства Иисуса Христа. Проба на верность ему — это принятие идей традиционных культур о сотворении и разрушении мира. Большее значение имеет то, что представления о нравах, которые они связывают с Христом, имеют по крайней мере так же мало общего с Новым Заветом и в такой же степени связаны с социальными

88

обычаями общества, как те, о которых говорят их оппоненты. Движение, отождествляющее послушание Иисусу Христу с практикой запретов, а также с сохранением той социальной организации, что была характерна для раннего американского общества, - это один из типов именно культур-христианства, хотя культура, которую оно стремится сохранить, отличается от той, что почитают их оппоненты. То же верно и в отношении критики христианами-марксистами «буржуазного христианства», характерного для демократического и индивидуалистического либерализма. С другой стороны, как кажется, реакция римско-католической церкви на развитие протестантизма в Х1Х-ХХ вв. весьма часто бывает одушевлена идеей возвращения к культуре века, скажем так, Xlll-го, к религиозным, экономическим и политическим институтам и философским идеям совсем другой, нежели наша, цивилизации. И пока нападки на современных культур-протестантов осуществляются в таком духе, это — лишь семейная ссора между теми, кто находится в принципиальном согласии по основному вопросу, — что Христос пребывает в культуре, и самая главная задача для человека состоит в том, чтобы поддерживать лучшее в этой культуре. Никакое другое течение в христианстве не имеет столь большого сходства с культур-протестантидмом, как культур-католичество, ничто так не похоже на германское христианство, как американское, ничто так не напоминает церковь средних классов, как церковь рабочих. Названия разные, а логика одна и та же: Христос отождествляется с тем, что люди полагают своими прекраснейшими идеалами, благороднейшими институтами, самыми замечательными философскими представлениями.
Как и в случае с радикальным ответом, в культур-христианстве присутствуют ценности, скрытые от его оппонентов. Нельзя сомневаться в том, что присвоение Иисуса Христа культурой имело в истории великие последствия, связанные с расширением его власти над людьми. Утверждение, что кровью мучеников очищается церковь, вероятно, представляет собой лишь половину правды. Если люди античности поражались мужеству христиан, которые отказывались подчиняться распространенным и официальным требованиям обычая, то привлекало их и соответствие христианской проповеди нравственной и религиозной философии лучших из их наставников, а также сходство поведения христиан с поведением их прославленных героев130. В этом отношении культура, как и церковь, имеет своих мучеников, и их могилы также стали в обществе своеобразными питомниками движений духовного возрождения. Эллины могли

89

увидеть такое же сходство между Иисусом и Сократом, как современные индусы - в обстоятельствах смерти Христа и Ганди. И хотя цель многих христиан, воспринимающих Христа как Мессию культуры, — скорее спасение или реформирование этой культуры, чем расширение власти и силы Христа, все же и они вносят большой вклад в его дело, помогая людям понять его Евангелие на их собственном языке, понять его характер их собственными образными средствами, осмыслить глубину его Божественного откровения с помощью их же философии. Мало кто из самих культур-христиан здесь преуспел: другие христиане, приступавшие к проблеме Христа и культуры, исключая только христиан-отрицателей культуры, осуществили большую часть дела, но сильный толчок движению в этом направлении был дан именно культур-христианами. То, что перевод Евангелия на «народный язык» таит в себе опасность искажения его смысла, видно на примере заблуждений этой группы, но ясно также и то, что, избегая эту опасность, оставлять Евангелие непереведенным значило бы навлечь на него опасность погребения в склепе мертвого языка и чуждого общества. Те критики культур-протестантизма, которые настаивают на возвращении к библейским формам мышления, иногда, кажется, забывают, что в Библии представлено множество культур и что, подобно тому как не существует единого библейского языка, не существует единой библейской космологии или психологии. Слово Бога, обращенное к человеку, доходит до него как слово человеческого языка; а эти слова вкупе с теми понятиями, с которыми они связаны, есть явления культуры. Если авторам Нового Завета, когда они говорили о Христе - Сыне Божьем, нужны были такие слова, как «Мессия», «Господь», «Дух», их истолкователи, как и толкователи самого Христа, могли в том же случае воспользоваться словами «Разум», «Мудрость», «Освободитель», «Аватара»28'.
Одну из лепт, которую культур-христиане внесли в расширение пределов царства Христа, весьма неохотно признают (если вообще признают) те, что сделали обращение Христа к низам источником гордыни. Культур-христиане склонны обращаться к высшим общественным слоям; они говорят с презирающими религию людьми культуры. Они пользуются языком, свойственным представителям более утонченных кругов, знакомых с наукой, философией, с экономическими и политическими движениями времени. Это миссионеры в среде аристократии и среднего класса, т.е. тех, кто приходит к власти в эпоху цивилизации. В таких условиях они могут - хотя это не обязательно - сделаться причастными к классовому самосознанию

90

тех, к кому обращаются, и могут также постараться показать, что они отнюдь не принадлежат к вульгарному стаду невежественных последователей Учителя. Прискорбная оплошность; однако это — тот же грех, в который впадают и гордящиеся своей принадлежностью к низшим слоям и потому менее благодарные Христу за то, что он разделил с ними их скромную долю, чем за то, что он сбрасывает власть имущих с их вершин. Вне зависимости от этих соображений, представляется верным, что обращение в христианство ведущих общественных групп было столь же значительным событием в деятельности церкви, что и непосредственное обращение масс. Символической фигурой является здесь Павел, в чьем обращении и в ниспосланной ему силе отразились судьбы десятков и сотен отвергавших Христа приверженцев культуры, ставших его слугами.
Как в этом, так и в других схожих аспектах позиция «Христос культуры» содействует выявлению всемирного значения Евангелия, той истины, что Христос есть спаситель не избранной небольшой компании святых, но всего мира. Она заостряет внимание на тех моментах учения и земной жизни Иисуса Христа Нового Завета, которые упускают христиане-радикалы. Иисус был актуален для своего времени, он укреплял законы своего общества, он разыскивал сам и посылал своих учеников на поиски заблудших овец Израиля, его собственного дома. Он не только указал на конец времен, но и на такие совершающиеся во времени суды, как падение Силоамской башни29' или разрушение Иерусалима. Он расходился во мнениях с политическими партиями своей страны и своей эпохи. И хотя он был гораздо больше, чем пророк, он явился также и пророком, которого, как и Исайю, заботила проблема сохранения мира в его стране. Никакая из временных ценностей не ставилась им так высоко, как жизнь души, но он исцелял больных телом, прощая их грехи. Он делал различия между основными принципами и не столь значительными традициями. Он обнаружил, что некоторые мудрецы этого времени были гораздо ближе к Царствию Небесному, чем другие. Хотя он и призывал своих учеников искать Царствия Небесного превыше всего, он не рекомендовал им презирать все прочие блага. Не был он безразличен и к институту семьи, к порядку в храме, к свободе угнетенных в мире, к исполнению обязанностей власть имущими. Свойство Иисуса быть «не от мира сего» всегда сочетается в нем с заботой об этом мире: его воззвания и явленная в нем божественная сила неотделимы от заповедания людям быть активными здесь и теперь; его будущее Царство простирается и в настоя-

91

щее время. Если было бы неверно говорить о нем, как о мудреце, проповедующем некую мирскую премудрость, или как о реформаторе, озабоченном проблемами перестройки общественных институтов, то такие интерпретации по крайней мере уравновешивают ошибки противоположного рода, согласно которым он представляется личностью, безразличной к тем принципам, которыми пользуются люди для того, чтобы как-то упорядочить Свою нынешнюю жизнь в этом обреченном обществе, потому что его взгляд неотступно прикован к тому Иерусалиму, который сойдет с небес на землю.
Для христиан-рацикалов весь внешний мир за пределами сферы, где явственно признавалось Господство Христа, является областью, где царит кромешная тьма, в то время как культур-христиане признают значительную разницу между различными движениями в обществе, и, признавая это, они не только находят точки возможного приложения сил церкви с ее миссией, но и сами получают возможность трудиться для реформации культуры. Радикалы отвергают Сократа, Платона и стоиков вместе с Аристиппом, Демокритом и эпикурейцами; тирания и империя для них равнозначны; солдаты, как и разбойники с большой дороги, одинаково прибегают к насилию; статуи, изваянные Фидием, являются гораздо более опасным искушением впасть в идолопоклонство, чем поделки умельцев; вся без изъятия современная культура индивидуалистична и эгоистична, обмирщена и материалистична. А культур-христиане понимают, что любая цивилизация содержит в себе полярные противоположности, и потому в некотором смысле можно сказать, что Иисус Христос подтверждает в философии продвижение к утверждению порядка и единства мира, в области морали — движение в сторону самоотречения и заботы об общем благе, в политике — попечение о справедливости, и церковное рвение к честности в области религии..Представляя Иисуса как мудреца, пророка, истинного первосвященника, неподкупного судию, реформатора, пекущегося о благе простого человека, культур-христианство тесно соприкасается с культурой. В то же время культур-христианство приветствует те силы, которые борются с мирской испорченностью. Гностики помогают уберечь христианскую церковь от превращения ее в удалившуюся от мира секту. Абеляр готовит путь к философскому и научному просвещению средневекового общества и к реформе системы покаяния. Культур-протестанты выступили как проповедники покаяния индустриальной культуры, которой угрожает присущая ей порча.

92

На все это можно возразить, что сама культура настолько разнообразна, что Христос культуры становится хамелеоном; что само слово «Христос» делается в этой связи не более чем почетным и эмоциональным термином, с помощью которого каждая эпоха сообщает некое священное качество своим олицетворенным идеалам. Это слово обозначает то мудреца, то философа, то монаха, то реформатора, то демократа, а то и царя. Нет сомнения в том, что это возражение не лишено основания. Существует ли хоть что-то общее у сверхъестественного героя христианизированного мистического культа и «товарищем Иисусом» с «красным партийным билетом»? Или между учителем мудрости, которая выше мудрости стоиков, и «Человеком, Которого Не Знает Никто»? В ответ на это обвинение, чтобы оправдать христиан, придерживающихся позиции «Христос культуры», можно сказать следующее. Во-первых, личность Иисуса Христа отличается чрезвычайной многозначностью, и даже карикатура помогает иной раз привлечь внимание к тем ее особенностям, которые до этого игнорировались. Во-вторых, то обстоятельство, что христиане обнаружили родство Христа и с еврейскими пророками, и с философами-моралистами Греции, и с римскими стоиками, со Спинозой и Кантом, с реформаторами-гуманистами и восточными мистиками, быть может, в меньшей степени указывает на нестабильность христианства, чем на определенную стабильность человеческого разума. Без Христа трудно было бы найти единство в том, что называют иногда великой культурной традицией, с его же помощью такое единство различить можно. Возникает искушение сформулировать это представление теологически, утверждая, что Дух исходит не только от Сына, но и от Отца, и что с помощью познания Христа становится возможным установление различия между духами времени и Духом, что от Бога.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.