Ходова К. Языковое родство славянских народов

< ЧАСТЬ 1 > < ЧАСТЬ 2 > < ЧАСТЬ 3 > < ЧАСТЬ 4 > < ЧАСТЬ 5 >

ИНСТИТУТ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ АКАДЕМИИ НАУК СССР

Капитолина Ивановна Ходова

ЯЗЫКОВОЕ РОДСТВО

СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ

(НА МАТЕРИАЛЕ СЛОВАРЯ)

МОСКВА—1960

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ В НАЗВАНИЯХ ЯЗЫКОВ

албан. — албанский каш. — кашубский

англ. — английский латин. — латинский

англосакс. — англосаксонский латыш. — латышский

армян. — армянский лит. — литовский

белорус. — белорусский нем. — немецкий

болг. — болгарский нижнелуж. — нижнелужицкий

верхнелуж. — верхнелужицкий новоперс. —новоперсидский

гот. — готский пол. — польский

греч. — греческий сербохорв. — сербохорватский

дат. — датский словац. — словацкий

древневерхненем. — древневерх­ненемецкий словен.— словенский

древнеирл. — древнеирландский старослав. — старославянский

древнепрус. — древнепрусский укр. — украинский

древнерус. — древнерусский рус. —русский

чеш. — чешский.

Славянские народы, населяющие обширные пространства Восточной и Средней Европы, Балканского полуострова, Сибири, Средней Азии, Дальнего Востока говорят на языках, имеющих ярко выраженные черты сходства в области звукового состава, грамматического строя и словаря. Сходство славянских языков есть важнейшее проявление их взаимного родства.

Славянские языки относятся к семье индоевропейских языков. К этой же семье, кроме славянских, принадлежат также индийские (древнеиндийские: ведийский и санскрит, среднеиндийские: пали, пракрит, новоиндийские: хинди, урду, бенгали и др.), иранские (древнеперсидский, авестийский, среднеперсидский, новоперсидский, а также афганский, таджикский, осетинский и др.), германские (древние: готский, верхненемецкий, нижненемецкий, англосаксонский; современные: немецкий, голландский, английский, датский, шведский, норвежский и др.), романские (мертвый латинский и живые: французский, итальянский, испанский, румынский, португальский и др.), кельтские языки, представленные ирландским, кимрским и бретонским, греческий язык (с древнегреческим и среднегреческим), армянский язык, албанский язык, балтийские языки и некоторые другие.

Из языков индоевропейской семьи к славянским ближе всего балтийские: современные литовский и латышский и вымерший древнепрусский.

Индоевропейская семья языков сложилась путем раз­вития языковых групп и отдельных языков, уходящих своими корнями в общеиндоевропейский язык-основу (общеиндоевропейский праязык). Выделение славянской языковой группы из общеиндоевропейского языка-основы произошло задолго до нашей эры.

Внутри славянской языковой группы выделяют несколько групп языков. Наиболее принятым является деление славянских языков на 3 группы: восточнославянскую, южнославянскую и западнославянскую. К восточнославян­ской группе относятся русский, украинский и белорус­ский языки; к южнославянской — болгарский, македонский, сербохорватский и словенский; к западнославянской — чешский, словацкий, верхнелужицкий, нижнелужицкий, поль­ский и кашубский. К западнославянской группе относился также исчезнувший полабский язык, носители которого, полабские славяне, занимали территорию между реками Эльбой (по-славянски — Лаба), Одером и Балтийским мо­рем.

К южнославянской языковой группе относится старо­славянский литературный язык, дошедший в памятниках письменности, начиная с конца Х в. Он запечатлел в себе древний македонско-болгарский диалект и черты некото­рых славянских языков, находившихся в IX в. на ранних стадиях своей самостоятельной истории.

Деление славянских языков на три группы основано на различиях некоторых звуковых процессов, протекав­ших в этих языках в древнее время, и на общности некоторых тенденций их развития в более поздний период.

Кроме фактов чисто лингвистического характера, из­вестное значение при разделении славянских языков на три группы имеет и географический принцип: языки каждой из трех групп распространены на сопредельных тер­риториях.

Каждая группа славянских языков близка к другим основным славянским языковым группам разными своими чертами. Восточнославянские языки по некоторым признакам являются более близкими к южнославянским, чем к западнославянским. Эта близость заключается главным образом в некоторых звуковых явлениях, развившихся еще до появления письменности (т. е. до IX в.) как на юге, так и на востоке славянского мира, но неизвестных на западе. Однако существуют и такие явления, которые сближают восточнославянские языки с западнославянскими и совместно отличают восточные и западные языки от южных. Итак, языки восточных славян, образующие компактную группу с общими признаками, имеют разные точки соприкосновения с южнославянскими и западнославянскими языками.

*

Черты сходства так заметные в звуковом составе, грамматических формах и лексике славянских языков, не могли быть обязаны своим возникновением самостоятельному, изолированному их появлению в каждом из языков.

Средства выражения языка не связаны с понятиями от природы; между звуками, формами и их смыслом нет не­обходимых, заранее предустановленных извечных соответ­ствий.

Изначальная связь между звучанием языковых единиц и их значениями есть связь условная.

Поэтому совпадение нескольких, взятых из разных языков, языковых единиц, характеризуемых одинаковостью или близостью их значений, является важным указанием на общность происхождения этих единиц.

Существование в языках многих сходных признаков есть указание на родство этих языков, т. е. на то, что они являются результатом нескольких различных путей раз­вития одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше. Иначе говоря, факт сходства славянских языков можно рассматривать как указание на существование в прошлом единого общего языка-источника, из которого сложными и разнообразными путями развивались группы славянских языков и отдельные языки.

Материал славянских языков дает широкие возмож­ности для восстановления этапов их истории и позволяет проследить развитие их из единого источника. Если, ис­следуя прошлое славянских языков, все более и более углубляться в древность, то станет очевидным, что чем древнее эпоха, тем больше сходства между отдельными языками, тем ближе они между собой по звуковому со­ставу, грамматике и словарю. Это приводит к мысли о существовании такого состояния языков, при котором они имели общий звуковой состав, общую грамматическую систему, общий словарь и, следовательно, составляли общую группу близких языков или один общий язык, из которого впоследствии развились отдельные языки. Такой общий язык невозможно восстановить во всех его дета­лях, однако многие черты его восстановлены, и реальность существования этого языка не вызывает сейчас сомнений. Язык-источник славянских языков, теоретически восста­навливаемый в научных целях средствами сравнительно-исторического языкознания, называется общеславян­ским языком-основой или праславянским языком.

* *

*

Существование у славян языка-основы в свою очередь предполагает наличие в древности единого племени или группы племен, давших начало славянским народностям и нациям более позднего времени.

Вопросы происхождения славян и их древнейшей ис­тории заключают в себе много трудностей, и в этой области еще далеко не все разрешено окончательно.

Первые достоверные упоминания о славянах принад­лежат античным писателям и относятся к I и II векам нашей эры. От более древних эпох жизни славян не дошло иных свидетельств, кроме археологических находок, обнаруженных при раскопках старинных поселений и по­гребений, которые выявляют некоторые черты материаль­ной культуры раннеисторических славянских поселений (например, тип гончарных изделий, тип построек, хозяй­ственные орудия, украшения, способ погребения умерших и т. д.).

На основании изучения археологических данных установлено, что древнейшие славянские племена складывались на территории Восточной Европы в течение тысячелетий, предшествовавших началу нашей эры.

По мнению большинства советских, польских и чехо­словацких ученых, истоки славянской истории следует искать в конце III и во II тысячелетии до нашей эры, когда на обширных пространствах между Днепром, Карпатами, Одером и южным побережьем Балтийского моря расселились земледельческо-скотоводческие племена, объ­единяемые общностью особенностей их материальной культуры. Позднее, в конце II тысячелетия и в I тысячелетии до н. э., на этой же территории обитали земледельческие племена, которые считаются ранними славянскими племенами. Эти племена близко соприкасались с фракийскими, иллирийскими, финно-угорскими, скифскими и другими соседними племенами, часть которых впослед­ствии была ассимилирована славянами. Итогом этого про­цесса было образование на рубеже нашей эры основных групп раннеславянских племен, занимавших бассейн Вислы, Поднепровье и Северное Прикарпатье. Авторы начала на­шей эры знали в этих местах племя венедов. Позднее, в VI в., здесь отмечалось существование двух крупных славянских объединений — склавин и антов.

* *

*

Язык древних славянских племен, сформировавшихся на обширных пространствах Восточной Европы, в течение долгого времени (до эпохи распада славянского единства) был очень устойчив, что выразилось в длительном неизменном сохранении целого ряда языковых фактов. Вероятно, взаимный контакт между племенами был таким тесным, что диалектные различия не выступали слишком резко.

Однако этот язык не следует представлять себе как некое абсолютно неподвижное единство. Родственные диалекты, несколько отличающиеся друг от друга, в нем существовали. Они находились во взаимодействии с язы­ками ближайших иноплеменных соседей. Установлено, что еще в общеславянский язык проникли некоторые заим­ствования из соседних языков, вошедшие впоследствии во все или во многие славянские, например из германских языков (рус., укр. и белорус. князь, болг. княз, сербо­хорв. кнез „князь“, „правитель области“, словен. knez, чеш. knez „князь“, „священник“, словац. knaz, пол. ksiaze „князь“, верхнелуж. и нижнелуж. knez „господин“, „патер“; рус. изба, болг. изба „землянка“, „шалаш“, „хижина“, сер­бохорв. изба „комната“, „погреб“, словен. isba „комната“, чеш. izba „комната“, „изба“, пол. izba „изба“, „комната“, верхнелуж. jspa, spa, нижнелуж. spa, каш. jizba (в тех же значениях); из иранских языков (например, рус. топор, белорус, тапор, словен. topor, чеш. topor „топорище“, верхнелуж. toporo, словац. topor, пол., topor)1. Широкое распространение одинаковых иноязычных заимствований на всем пространстве славянских языков иногда рассматривается как указание на длительность эпохи древнего славянского единства2.

* *

*

При установлении языкового родства особенное внимание уделяется грамматическому строю языков и их звуковой системе. Надежнейшим критерием родственной близости сравниваемых языков считается близость грамматического строя, так как из всех сторон языка грамматический строй является наиболее устойчивым и отличается чрезвычайно постепенным и медленным темпом развития.

Важным проявлением родства служит также сходство в словарном составе языков, выражающееся в сходстве древних корней слов и других словообразовательных элементов или целых слов, при условии, если грамматический строй языков, из которых извлекаются эти языковые единицы, дает право считать данные языки родственными. Материальная близость корней, грамматических формативов и целых слов дополняет и подкрепляет доказательства языкового родства.

В настоящей работе рассматриваются некоторые явления в области словарного состава, указывающие на близость между славянскими языками в наше время и на происхождение их из единого источника. Из многотысячного лексического состава славянских языков избрано некоторое количество примеров, иллюстрирующих основные пути и процессы развития древнейшей славянской лексики и показывающих возникновение по языкам новых словарных особенностей, сложность родственных связей между отдельными языками в области словаря.

Для определения путей развития словарного состава чрезвычайно важно установить характер и границы пер­воначального, праславянского словаря как исходного пункта в истории многих слов.

Древний словарь, конечно, не восстановим во всей своей совокупности. Развитие языков из единого источника не нужно понимать прямолинейно и упрощенно. В процессе исторического развития языка от эпохи к эпохе слова, входящие в него, сильно изменяются; обновляется самый состав словаря: в него входят все новые и новые единицы, другие же постепенно исчезают. В словарном составе каждого отдельного языка из группы родственных языков имеется очень много измененного и нового, а вместе с тем в нем многое и отсутствует из того, что имелось в языке-основе. При этом факты языка, утраченные бесследно, не могут быть восстановлены, так как восстановление делается на основании тех следов, которые остались в языках от древней эпохи.

Разные области языка развиваются неравномерно. Что касается словаря, то эта область характеризуется чертами особенной подвижности и изменчивости. „Жизнь способствует изменению словаря, увеличивая число причин, действующих на слова. Социальные отношения, специальность, орудия труда изменяют словарь, изгоняют старые слова или изменяют их значения, требуют создания новых слов. Деятельность сознания постоянно получает новые побуждения для работы над словарем. Короче говоря, не най­дется ни одной области, где причины изменений явлений были бы сложнее, многочисленнее и разнообразнее“, — писал французский лингвист Ж. Вандриес3.

Лексическая сторона языка является весьма восприимчивой к иноязычным заимствованиям и чрезвычайно проницаемой для них. Поэтому когда мы встречаем в не­скольких языках слова, сходные и по звуковому составу и по значению, мы должны прежде всего разрешить вопрос, не результат ли это заимствования одного языка из другого.

Касаясь вопроса о возможности восстановления древ­нейшего индоевропейского словарного состава, француз­ский языковед А. Мейе заметил: „Словарный состав — самый неустойчивый в языке. Слова могут исчезать по самым разнообразным причинам и заменяться новыми. В исконный словарный состав могут включаться новые слова, превышающие числом старые. Так, в английском языке на германский слой лексики наслоились элементы латинского и французского языков, не уступающие ему по объему. Бывает даже, что вся лексика относится к иной группе, чем грамматика; так обстоит дело в языке армянских цыган: грамматика и фонетика в их языке целиком армянские а лексика — полностью цыганская“4.

Замечание Мейе о трудности восстановления общего словарного состава индоевропейских языков в известной мере может быть отнесено и к славянским языкам.

Вместе с распадением общего славянского языка-основы на отдельные языки происходило образование из одного и того же слова нескольких слов, связанных друг с другом общностью происхождения, существующих одновременно, но в пределах разных языковых систем. Но нельзя ду­мать, что все лексические явления, совпадающие в нескольких или во всех славянских языках, развились из единого языка, относимого к периоду первоначальной об­щности. Славянские языки на протяжении своей истории взаимодействовали с языками соседних народов, испыты­вая влияние с их стороны. После возникновения письменности через литературные языки в них проникали словарные особенности церковнославянского языка, обособив­шихся славянских языков соседних групп, многие иностранные слова, интернациональная лексика.

Однако, несмотря на все влияния извне, древнейший словарный фонд славянских языков сохранился в значительном объеме — несравненно большем, чем индоевро­пейская словарная прослойка, обнаруживаемая в современных индоевропейских языках. Славянский словарь не испытал за период своего существования сильных изменений. Наряду с вхождением некоторого количества легко ассимилированных иноязычных слов и утратой ряда древних слов в славянских языках был сохранен, переработан и обогащен древний лексический фонд.

Весьма важно разобраться в том, каким образом ис­конная славянская лексика может быть отделена от ран­них и более поздних словарных заимствований.

Большая распространенность слова по родственным языкам еще не может служить указанием на его искон­ность и незаимствованный характер (ср. приведенные выше широко представленные в современных славянских язы­ках заимствования общеславянского периода).

Самым общим требованием для отделения исконных слов от заимствованных является отыскание в нескольких языках генетически тождественных (или этимологически тождественных) языковых единиц, т. е. единиц, восходящих к одной и той же единице и представляющих собой результат разного ее развития в отдельных языках.

Генетическое тождество не предполагает полного ка­чественного совпадения. Эти единицы должны быть подобными в звуковом отношении, причем звуковое по­добие должно быть основанным на регулярных закономерных звуковых соответствиях, наблюдаемых не только в данном примере, но в целой группе языковых явлений.

Такими языковыми единицами могут быть прежде всего отдельные морфемы, т. е. корни, суффиксы, приставки, окончания, затем и соединения морфем — целые слова.

Например, русское слово порох, украинское порох „пыль“, „порох“, белорусское порах „порох“, болгарское прах „пыль“, „порошок“, „прах“, сербохорватское прах „пыль“, „порох“, „порошок“, словенское prah „пыль“, „порох“, чешское prach „пыль“, „пух“, „порох“, словацкое prach „пыль“, „порох“, польское proch „порох“, „пыль“, „прах“, верхнелужицкое и нижнелужицкое proch „пылинка“, „пыль“, „прах“, „порох“, кашубское рrох „прах“, „пыль“, „порох“ можно считать генетически тождественными и исконно славянскими словами, так как все эти слова связаны нитями, идущими к каждому из них (непосредственно или через промежуточные стадии) от их праславянского источника — слова *porch, восстанавливаемого на основе развившихся из него современных славянских слов.

Изменение первоначального *porch по отдельным язы­кам строго подчинено известному закону звуковых соот­ветствий, охватывающих большую группу славянских слов. По этому закону восточнославянским сочетаниям oro между согласными соответствуют южнославянские, а также чешские и словацкие сочетания ra и северо-западные — польские, лужицкие и кашубские — сочетания ro (белорусское сочетание ора в слове порах есть следствие аканья бело­русского языка, отраженного в его орфографии). Указанное соответствие является следствием различного развития древнейшего долгого слога or в середине слова между согласными в разных местных условиях.

Важным требованием к исконным словам данной груп­пы языков является также общность морфологического членения слов или наличие общих моментов в их морфо­логическом членении.

Слово порох, которое в словообразовательном отно­шении представляет собой в настоящее время корень с нулевым окончанием, исторически представляло собой соединение морфем, возводимых к периоду общеиндоевро­пейского языка-основы. При этом корень слова порох совпадает не только с корнями генетически тождественных славянских слов, но и с корнями сближаемых с ними слов индоевропейских языков. Таким образом, обнаружи­ваются общие моменты в морфологическом членении слова не только на славянской, но и на индоевропейской почве, что ясно указывает на исконный характер этого слова и на то, что близость соответствующих слов в родственных языках не является следствием заимствования.

Морфемы и слова — значащие единицы языка. Такими же точными, как звуковые соответствия, должны быть и семантические (смысловые) соответствия единиц, имеющих одинаковое происхождение (генетически тождественных), представленных в родственных языках.

Границы между языками, отдельное применение родственных языков, делают словарный состав каждого из них лишенным непосредственных и живых отношений со словарем других языков.

В этих условиях исконные древние слова в родственных языках часто приобретают различное семантическое развитие. Различия, возникающие между ними, образовываются путем постепенного накопления нового качества и постепенного отмирания старого качества в процессе передачи языка от поколения к поколению. Изменения первоначальных значений достигают иногда большой глубины.

В таких случаях бывает необходимо объяснить соотношения значений, имеющие место в современных языках, и доказать развитие их из единого древнего значения пу­тем семантических переходов, вероятность которых не может вызвать сомнений.

Для русского порох и болгарского прах характерно не только звуковое подобие, основанное на фонетических особенностях русского и болгарского языков, но и смысловая связь, существование которой становится неоспоримым фа­ктом, как только мы обращаемся к истории этих слов.

Общие моменты в семантике русского и болгарского слов есть и теперь: значения „порох“ и „порошок“, „пыль“ объединены представлением о сыпучих телах или об отдельных мелких частицах твердого вещества, но в древности болгарское и русское значения полностью совпадали: древнерусское порох значило „пыль“ (ср. в „Сло­ве о полку Игореве“: Се вЂтри, Стрибожи внуци, вЂют ... пороси поля прикрывають). В дальнейшем, с появлением пороха, в русском языке произошло сужение семантики слова порох, специализация его значения и утрата первоначального значения „пыль“, „порошок“ (в украинском, словенском, чешском, словацком, польском, лужицком и кашубском языках одновременно существует и старое и новое значения этого слова).

Связь между значениями слов рассматриваемой группы окончательно убеждает в том, что мы имеем дело с фактами, развившимися разными путями из одного и того же источника, т. е. генетически тождественными. Таким образом, наряду с принципом фонетической и структурной объяснимости необходимо иметь в виду и принцип смысловой объяснимости соотношений между сопостав­ляемыми единицами.

Руководствуясь этими основными требованиями, можно с достаточной уверенностью отличить слова, общность которых данным языкам основана на родстве этих языков, от общих им слов другого происхождения (заимствованных).