Культурология XX век. Энциклопедия.

ОГЛАВЛЕНИЕ

НАБЛЮДЕНИЕ ВКЛЮЧЕННОЕ
- метод анализа, используемый в культурология., а также в психологич., социально-психол., социол. исследованиях. Н.в. основано на визуальном или слуховом анализе явлении и их качеств, значимых для целей исследования, а также на их фиксации в к.-л. форме (письменной, изобразит., звуковой). В зависимости от целей исследования объектами Н.в. могут служить элементы деятельности; категории действий; объект или лицо, выступающее центром внимания группы; индивид как представитель категории статуса; условия, в к-рых происходит событие.
Н.в. в отличие от невключенного наблюдения предполагает непосредств. контакт исследователя с объектом наблюдения, когда событие анализируется как бы “изнутри”. От исследователя требуется нейтральное отношение к происходящему, умение выделять значимые для исследования признаки, корректно их интерпретировать.
Скрытое Н.в., когда участники деятельности не догадываются о присутствии исследователя, позволяет минимизировать корректирующее воздействие наблюдателя. Этим скрытое Н.в. отличается от открытого, когда исследователь сообщает участникам о своих намерениях. В зависимости от условий организации Н.в. выделяют лабораторное и полевое наблюдение. В первом случае сбор информации осуществляют в искусственно созданных для наблюдений условиях; во втором наблюдение проводится в реальной жизненной обстановке.
На начальных стадиях формирования культурологич. науки (этнологии, культурной антропологии) Н.в. было связано с описанием примитивных традиц. об-в; позже Н.в. стало применяться и по отношению к совр. об-ву. В последние десятилетия повышение роли Н.в. связано с реакцией целого ряда научных школ и направлений на позитивизм и натурализм в анализе человека и культуры. Представители таких направлений, как социология культуры, “понимающая” социология и др., стремятся осмыслить социальный и культурный мир в соотнесении с представлениями, целями, мотивами реально действующих субъектов социальной практики и рассматривают Н.в. как неизбежный элемент теор. анализа.
Лит.: Ядов В.А. Социол. исследование: Методология. Программа. Методы. М., 1972.
Г.А. Аванесова, Н.Г. Багдасарьян
НАКАНЭ Тиэ (р. 1926)
— япон. социоантрополог. В 1950 окончила Токийский ун-т (отделение истории стран Востока при филол. фак-те). В 1970 — проф., позднее — директор Ин-та вост. культур при Токийском ун-те. С 1987 — почетный проф. Токийского ун-та. Н. принадлежит к т.н. партикуляристскому направлению в япон. социологии и социальной антропологии, акцентирующему внимание на релятивистском подходе к изучению япон. об-ва и культуры и близкому по своим позициям к брит. школе социальной антропологии. Наибольшую известность Н. принесла одна из самых популярных теорий “Нихондзин рон” — теория об-ва с вертикальными межличностными отношениями “татэ сякай”, в к-рой она выделяет два осн. типа группообразования в разл. об-вах мира: первый тип — группы, состоящие из качественно однородных членов и складывающиеся на основе единой атрибуции этих членов, т.е. общей принадлежности, напр., к опр. возрастным, половым, профессиональным, социальным категориям (принцип “качества” — “сикаку”); вт. тип — группы, включающие “качественно” разнородных, но связанных единым местом, “полем” деятельности членов (напр., деревня, школа, ин-т, компания) (принцип “места” — “ба”). В первом типе групп между их членами устанавливаются горизонтальные, фактически равные отношения, во вт. — вертикальные, иерархич., связанные единой институциональной рамкой. В любом об-ве сосуществуют оба типа групп и каждый индивид является одновременно членом и того и другого типа; об-ва различаются лишь по функциональной значимости этих групп. Н. называет об-ва с функциональным доминированием групп первого типа “горизонтальными об-вами” (“ёко сякай”), вт. типа — “вертикальными об-вами” (“татэ сякай”). В первых преобладает общая идентификация: например, человек, представляясь, называет обычно свою профессию — “Я — врач” или “Я — наборщик” и т.д., во вт. — идентификация по месту работы или учебы, и человек, знакомясь, называет сначала свою компанию, ин-т, школу и т.д., отождествляя
69
себя в первую очередь с опр. институцией. К первому типу об-в относятся западные, индийское, китайское, ко вт. — японское. В япон. групповой идентификации “место” (“ба”) имеет первостепенное значение, качественная принадлежность (“сикаку”) вторична. Институциональная единица (школа, компания и т.д.) фактически — основа япон. социальной организации. Прототип ее — традиц. япон. семья “иэ”. Для япон. группы типичны замкнутые, вертикальные связи между ее членами. Роль лидера определяется прежде всего местом человека в группе и его личными связями с другими членами ее. Прочные функциональные отношения в япон. группе устанавливаются на неформальной основе. В япон. об-ве невозможно, чтобы человек, являющийся главой к.-л. формальной организации, имел подчиненных, неформально связанных с лидером другой организации. Основа для япон. внутригрупповой дифференциации — ранг и статус. Вертикальные отношения более динамичны, чем горизонтальные, при них покровительство старшего оплачивается привязанностью подчиненного и его преданностью. В такого типа группах социальный обмен не эквивалентен, отношения носят эмоц. и взаимозависимый характер, роли деперсонализированы и слабо дифференцированы. “Вертикальное об-во” стратифицируется не по классам, социальным слоям, кастам, а по институциям и группам институций, что приводит к многочисл. вертикальным расколам в об-ве. Поэтому в Японии не столько рабочие борются с капиталистами, сколько одна компания против другой. На этой основе складывается вертикальная социальная структура япон. об-ва в целом.
Критика упрекала Н. за игнорирование ею элементов горизонтальной стратификации, за антиисторизм (поскольку вертикальные отношения в Японии не связывались ею с опр. истор. контекстам). Однако теория Н. была активно принята зарубежными специалистами и стала базовой социокультурной моделью япон. об-ва.
Н. активно занимается сравнит, социальной антропологией азиатских об-в (Индии, Тибета и др.).
Соч.: Татэ сякай-но нингэн канкэй: Танъицу сякайно рирон (Человеч. отношения в вертикальном об-ве). Токио, 1966; Сякай дзинруйгаку: Адзиа сесякай-но косацу (Социальная антропология: Сравнит, исследование азиат, об-в). Токио, 1987; Kinship and economic organization in rural Japan. L.; N.Y., 1967; Japanese society. Berk., 1970; Японское общество; Концепция “непрерывности” препятствует интернационализации Японии; Японцы не имеют принципов: Реф.//Пробле-мы совр. Японии. Вып. 12: Социология. М., 1975.
М.Н. Корнилов
НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА
- собирательное понятие, не имеющее четко опр. границ и включающее культурные пласты разных эпох от глубокой древности до настоящего времени. Формирование и функционирование феномена Н.к. в этнич. сооб-ве или социальных группах и общностях разного типа связано с осознанием их принадлежности к народу. Самоидентификация с народом, нар. традициями в стереотипах социального поведения и действия, обыденных представлениях, выборе культурных эталонов и социальных норм, ориентациях на определенные формы досуга, любительской художественно-творч. практики — проявления Н.к. В наше время ее общая особенность — внепрофессиональный статус в сфере совр. многослойной культуры, неспециализированный характер культурной деятельности, что, впрочем, не исключает высокого уровня мастерства, умения, знания, в основе чего лежит свободное владение традицией.
Традиционность — важное качество Н.к. во все периоды, определяющее как ее ценностно-нормативное и смысловое содержание, так и социальные механизмы его передачи, наследования в непосредственном общении от лица к лицу, от мастера к ученику, от поколения к поколению, минуя институционально-организационные формы.
Н.к. в истор. прошлом в значит, мере совпадает с этнической, затем обретает выраженный социальный, национальный компонент, смыкается с субкультурными образованиями и даже элементами идеологии (напр., в советское время). Традиционная Н.к. определяет и нормирует все аспекты жизнедеятельности общины: уклад жизни, формы хозяйственной деятельности, обычаи, обряды, регулирование социальных взаимоотношений членов сообщества, тип семьи, воспитание детей, характер жилища, освоение окружающего пространства, тип одежды, питания, отношения с природой, миром, предания, верования, поверья, знания, язык, фольклор как знаково-символич. выражение традиции, — все эти проявления Н.к. изучаются широким кругом гуманитарных дисциплин: этнологией, культурной антропологией, фольклористикой, этнолингвистикой, искусствоведением, историей культуры.
Задача культуролога заключается в вычленении нек-рого инвариантного содержания, пронизывающего все указанные компоненты традиц. культур и имеющего в значит, мере надэтнич. характер. Это, в частности, такие идеи — ценности — смыслы, как представления о природе, космосе, месте человека в мире, религиозно-мифол. понятия об отношениях человека со сверхъестественными, высшими силами, представления об идеалах мудрости, силе героизма, красоты, добра, о формах “правильного” и “неправильного” социального поведения и устроения жизни, о служении людям, родине и др.
Конкр. формы традиц. культур, как и социальные механизмы их трансмиссии, носят исторически преходящий характер. Целостная система нормативно-ценностного жизнеобеспечения народа распадается на фрагменты, к-рые со временем теряют функционально-смысловое наполнение. Вместе с тем, общие идеи и предельные ценности Н.к. остаются актуальными и переходят в область профессиональной деятельности спе-
70
циалистов разного профиля. Однако затем они могут снова вернуться в массовое сознание и в видоизмененном виде опять стать частью Н.к. Так в значит, мере происходит в наст. время, когда в России, как и в других странах, активизировался интерес к традиционным культурам, включая их ранние формы.
Ориентация на постмодернизм в культуре и постиндустриальные формы цивилизации связана с переосмыслением обширных пластов истории и опр. движением в сторону консерватизма и традиционализма, что отмечается нек-рыми учеными. Вторая (по нек-рьш определениям, вторичная) жизнь народных традиции, социальное проигрывание разных моделей включения культурных архетипов прошлого в совр. жизнь определяют актуальность разработки целостного культурологич. подхода к кругу явлений, объектов, процессов, связанных с Н.к.
Лит.: Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л., 1986; Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990; Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994; Традиционная народная культура: Сб. информ.-аналит. материалов. М., 1995.
Н.Г. Михайлова
НАУКА
— область культуры, связанная со специализированной деятельностью по созданию системы знания о природе, об-ве и человеке. Совр. научное знание представлено совокупностью естеств., обществ и гуманитарных дисциплин. Каждая из них объективирует опр. сегмент жизненного мира, говорит о нем присущими ей способами. Немалый вклад в выявление специфики научного знания, его социокультурной обусловленности внесли представители логич. позитивизма, постпозитивизма, неорационализма, структурализма и иных направлений зап. философии науки 20 в. Отличит. чертами научного дискурса являются: претензия на интерсубъективную значимость — “объективность”, системность, логич. доказательность, использование специализированного искусств, языка, теоретичность. Научное знание реализует функции описания, объяснения и предсказания относительно исследуемых явлений. Развитие научного знания связано с постановкой и разрешением проблем. Проблема — итог эволюции познават. представлений в данной области Н., своеобразное знание о незнании. Она “объективно” вызревает в поле научного знания, обретая своих выразителей в кругу ученых, способных сформулировать ее содержание. К. Поппер полагал, что проблемные ситуации в Н. относительно независимы от индивидов, к-рые делают их достоянием общественности. Вместе с тем, не следует недооценивать и роль субъекта — носителя понимания предлагающего свою интерпретацию знания о незнании. “Объективный” — интерсубъективно значимый и субъективный компоненты проблемной ситуации нерасторжимы, что говорит о ее герменевтич. природе. Разрешение проблем стимулирует рост эмпирич. базиса Н., эволюцию теор. представлений. Эмпирич. уровень научного познания так или иначе ориентирован на создание фактуального базиса теор. построений. Для этого ученые прибегают к наблюдению, измерению, эксперименту, модельному воспроизведению и т.д. изучаемых явлений, процессов. Собирание и обобщение фактов — не самоцель для ученого, ибо под покровом феноменально данного раскрывается нечто общее, повторяющееся и потому заслуживающее возведения в ранг существенного, закономерного. Эмпирич. слой научного дискурса тяготеет к теор. завершению, и первый шаг на этом пути — выдвижение гипотезы, вероятностного предположения о возможной связи между явлениями в данной предметной области, о наличии в ней закономерного порядка. Гипотеза, получающая достаточно полное дедуктивное развертывание и претерпевающая проверку своих осн. следствий на базе эмпирич. материала обретает статус лидирующей теории. Теория претендует на достоверное описание, объяснение и предсказание в данной предметной области. Она — системно упорядоченная целостность, обладающая жесткой структурой, в к-рой можно выделить ряд важных компонентов: фундаментальные понятия, теор. схема, принципы, законы и система объяснений, возникающая на их основе. Н., подобно иным формам культуры, уходит своими корнями в пространство жизненного мира. Имея своим фоном целостность культуры, картина мира опирается на эмпирич. и теор. материал, питается бытующими филос. представлениями, идеалами знания. В свою очередь она способствует формированию идеалов и норм научного знания, филос. видения универсума.
Лит.: Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление // Вернадский В. И. Филос. мысли натуралиста. М., 1988; Полон П.Ф., Крымский С.Б., Парахон-ский Б.А. Рациональность в науке и культуре. Киев, 1989; Наука и ее место в культуре. Новосибирск, 1990; Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избр. произведения. М., 1990; Пуанкаре А. О науке. М., 1990; Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990; Ясперс К. Духовная ситуация времени // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991; Библер B.C. От наукоучения — к логике культуры: Два филос. введ. в двадцать первый век. М., 1991; Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1992.
Б.Л. Губман
НАУМАНН (Naumann) Ганс (1886-1951)
- нем. этнограф. В годы господства в Германии фашизма принял существующие порядки, но от своих теор. взглядов в области этнографии, противоречащих нацистской идеологии, не отказывался, что обусловило резкую критику его со стороны фашистских пропагандистов.
Расцвет научной деятельности Н. приходится на 20-е гг., когда вышел его гл. труд “Основы нем. народо-
71
ведения” (1922), выдержавший неск. изданий. В нем были изложены и обоснованы его принципиальные теор. положения. Н. следовал взглядам швейц. этнографа Э. Гоффман-Крайера, к-рый настаивал на необходимости различать в цивилизованном об-ве два слоя культуры: низший — народный и высший — индивидуально-цивилизаторский; по его мнению, народная культура носит застойный характер, она может лишь заимствовать культурные достижения высших слоев об-ва. Развивая идеи Гоффман-Крайера, Н. создал учение о двух культурах. Культура низов цивилизованного об-ва, прежде всего крестьянства, — прямое продолжение примитивной (первобытной) культуры, она не может развиваться в качественно новом об-ве. Способна к развитию только вновь возникшая культура образованных слоев об-ва. И эта высшая культура уходит своими корнями к первобытной, но она представляет качественно отличное от нее явление. Все изменения в народной, крестьянской культуре могут быть только рез-том заимствования культурных ценностей, созданных элитой об-ва. Этот процесс Н. именует опусканием или снижением культурного достояния.
Важнейшая задача этнографии, изучающей культуру низов цивилизованного об-ва, прежде всего крестьянства, в том, чтобы определить, какие явления представляют собой пришедшее снизу примитивнообщинное достояние, а какие приходят сверху, причем культурный уровень их снижается. В книге “Основы нем. народоведения” Н. внимательно прослеживает, как сочетаются в разл. сферах духовной и материальной культуры нем. народа явления, уходящие своими корнями к первобытности, и явления, заимствованные в позднейшее время или даже в наши дни, из культуры господствующих классов и города. Несколько работ Н. посвятил влиянию языка высших слоев об-ва на язык крестьян, показав, что они постоянно заимствуют слова и обороты речи, возникшие в среде образованных людей.
Н. резко критиковал романтиков, скорбивших об исчезновении традиц. народной культуры и мечтавших о ее возрождении. Он подчеркивал, что исчезновение традиц. культуры не есть исчезновение культуры народа. Пока будет существовать народ, будет существовать и его культура.
Соч.: Primitive Gemeinschaftskultur: Beitrage zur Volkskunde und Mythologie. Jena, 1921; Grundzuge der deutschen Volkskunde. Lpz., 1922.
Лит.: Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М., 1978.
Ю. И. Семенов
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (НТР)
— понятие, используемое для обобщающей характеристики ряда процессов в развитии науки и техники, а также инициированных ими социальных процессов, свойственных совр. цивилизации, осн. содержание к-рых сводится к превращению науки в решающий фактор социокультурного развития. Начало НТР принято относить к сер. 40-х — нач. 50-х гг. XX в.; обычно считают, что она продолжается и сегодня, хотя в ряде исследований говорится о наблюдающемся затухании НТР, падении темпов научно-техн. прогресса.
Среди предпосылок НТР можно выделить две осн. составляющих: внутринаучную и социальную. Внутри-научные связаны прежде всего с достижениями точных и естеств. наук конца прошлого — начала нынешнего столетия, совпавшие по времени с активным развитием научного позитивизма. В этот период были открыты электрон, радиоактивные элементы, превращение химич. элементов, квантовая механика, неевклидова геометрия, теория относительности, фундаментальные клеточные процессы. Значит, успехи (обусловленные в первую очередь применением электричества) были достигнуты в развитии техн. средств, прежде всего в области транспорта (автомобильный и морской транспорт, основанный на применении двигателя внутр. сгорания, авиация), связи (телеграф, телефон, радио, позднее — телевидение), военной техники. В этот же период, под влиянием позитивистских настроений в философии и методологии, произошло существенное методол. взаимообогащение наук, сформулированы точные основания математич. логики и логики суждений. Однако фундаментальные открытия в области естествознания, охарактеризованные как “революция в естеств. науках” поставили под сомнение ряд оснований науки Нового времени, и заставили обратиться к общим основаниям и механизмам построения аксиоматич. и гипотетико-дедуктивных научных теорий, а также к языковым формам представления научного знания. Рефлексия науки к собственным основаниям, осуществленная неопозитивизмом или логич. эмпиризмом, позволила не только более точно определить и систематизировать методол. основания науки (механизмы построения дедуктивных и индуктивных обобщений, принцип верификации), но и существенно уточнить понятийно-терминологич. аппарат науки. Дальнейшие успехи науки и техники, связанные в основном с исследованиями атомной энергии, а также с появлением и быстрым развитием кибернетики (науки об обработке информации и управлении) и автоматизированных вычислит, средств (ЭВМ), способных к выполнению логич. операций, привели к существенному ускорению темпов научного прогресса.
Социальные процессы, обусловившие и сопровождавшие НТР, в основном вписываются в рамки общей теории модернизации. Становление развитых индустриальных об-в сопровождалось постепенной интернационализацией экономики, появлением разветвленных транснац. корпораций. Модернизационные социальные процессы, связанные с распространением демократии, построенной на универсалистской системе законов, повышением социальной мобильности, основанной на достижениях престижных личных статусов, появлением системы высокоспециализир. профессий,
72
ростом уровня общего образования способствовали и значит, повышению статуса и престижа научной деятельности. В 40-х гг. исследования в области атомной энергии (а затем в освоении космоса) привели к созданию первых крупных гос. проектов в области соединения науки и промышленности, созданию масштабных научно-производств. комплексов и проектов. Это положило начало активному вниманию развитых индустриальных гос-в (как капиталистич., так и социалистических) к развитию науки. Осуществление крупных гос. инвестиций в науку, развитие гос. планирования в области науки, интеграция науки с производством, а затем и с образованием способствовали не только быстрому расширению сети научно-техн. учреждений, но и резкому ускорению процесса внедрения научных достижений в техн. практику, увеличению числа прикладных научных разработок, росту числа высококвалифицир. специалистов, ориентированных на научно-техн. деятельность. Существ, влияние на НТР оказало быстрое развитие электронных технологий, способствовавшее автоматизации хранения и обработки информации с помощью ЭВМ, а затем — комплексной автоматизации производственных процессов.
Анализируя развитие НТР, можно выделить ряд значимых характеристик, свойственных этому процессу:
— превращение науки в решающий фактор обществ. развития, реализующееся через непосредств. влияние научно-техн. достижений на все сферы совместной деятельности людей (производство, потребление, коммуникацию, образование, рекреацию);
— интефация производства, образования и управления на базе применения и распространения достижений науки и техники;
— интенсификация научных исследований, взаимообмена наук (как на внутринаучном, так и на межгос. уровнях), значит, усиление роли исследований прикладного характера;
— высокая степень интеграции науки и техники, обеспечивающая ускорение темпов техн. прогресса;
— комплексная автоматизация производства, активная замена ручного труда машинным, проникновение машинной техники во все сферы деятельности (вплоть до творчества);
— огромная роль информационных процессов, автоматизация и глобализация обмена информацией;
— ведущая роль гос-ва в планировании, организации и управлении научными исследованиями;
— повышение уровня общего и спец. образования, профилизация образования в соответствии с кадровыми потребностями науки и техники;
— усиление роли социальных наук и эффективности применения их исследования в практич. деятельности.
Осн. направлениями реализации НТР и научно-техн. деятельности стали: автоматизация производства и управления, открытие и использование новых видов энергии, создание материалов с заданными свойствами, освоение космоса, биотехнологии, электронные микротехнологии, глобальная автоматизация информ. процессов и создание глобальных средств массовой коммуникации, создание искусств, интеллекта. НТР стала катализатором и инициатором значит, модернизационных процессов в социокультурной сфере: урбанизации и формирования специфич. социокультурной среды городов-мегаполисов, интернационализации массовой культуры и средств массовой коммуникации, возрастанию межгос. сотрудничества в научно-техн. деятельности — явлений, в конечном счете свидетельствующих об глобальных интеграционных процессах в культуре. Преобразование индивидуальной и совм. деятельности людей в сторону интенсификации и унификации ее характера, высвобождение значительного количества свободного времени и человеческих ресурсов привели к существенным качественным изменениям в образе жизни современного человека. Именно развитие НТР в первую очередь связывается с переходом от индустриального к т.н. “постиндустриальному обществу”, для которого характерны: приоритет не производственной, а информационной и обслуживающей сфер, распространение профессионализма во всех сферах деятельности и переход от классового к профессионально стратифицированному обществу, ведущая роль научных элит в определении общественной политики и управлении, высокая степень глобальной интеграции как в области экономики, так и в культуре.
Современной философии и социологии вообще, и философии и социологии науки в частности, свойственна неоднозначная оценка феномена НТР. Традиционно сложились два основных подхода к оценке научного прогресса — оптимистический (сциентистский), рассматривающий НТР как закономерный этап социального и научного развития в общем контексте модернизации человеческого сообщества, который обеспечит дальнейшее поступательное развитие человеческой цивилизации (такой подход был свойствен в т.ч. и советскому науковедению, рассматривавшему НТР как одно из явлений, сопутствующих смене капитализма коммунизмом); и пессимистический (антисциентистский — представленный рядом западных социологов науки (Г. Маркузе, П. Гудман, К. Хаффнер, П. Вигор, Т. Роззак) и общественных деятелей), концентрирующий внимание на негативных последствиях технического развития (экологические бедствия, угроза ядерного апокалипсиса, возможность манипулировать сознанием, стандартизация человеческой деятельности и отчуждение личности, отрицательное влияние техники на организм и психику человека и т.д.). Различны и оценки характера НТР: одни исследователи рассматривают ее как уникальную ситуацию (всплеск), сформированную эпистемологической спецификой развития новоевропейской науки, которая свойственна и ценна только для модернизированной “атлантической” цивилизации, другие характеризуют ее как закономерный этап эволюции человеческого сообщества в целом на пути его последовательной интеграции в единую культурную общность. Характерно, что период НТР совпал в философии и методологии науки с преодолением позитиви-
73
стских умонастроений и появлением постпозитивизма (Т. Кун, П. Агасси, С.Э. Тулмин, К..П. Фейерабенд), для которого характерны критическое отношение к исторической кумулятивности науки, признание невозможности “нейтрального” теоретически и идеологически ненагруженного знания, отказ от научного универсализма в познании мира; а в культуре — с ситуацией постмодерна, отрицающей любую универсальность и системность как в познании, так и в деятельности. Однако при всей разноречивости оценок НТР очевидна необратимость изменений, привнесенный развитием новых технологий во все сферы человеческой деятельности и культуры.
См. также: Техносфера.
Лит.: Современная НТР. 2 изд. М., 1970; Человек — наука — техника. М., 1973; Волков Г.Н. Истоки и горизонты прогресса. М., 1976; Научно-техническая революция, человек, его природная и социальная среда. Л., 1977; Общественное развитие и НТР. Л., 1982; Еремин С.Н., Семенов Е.В. Наука и образование в структуре НТР. Новосибирск, 1986; Новая технократическая волна на Западе. М.. 1986; Козиков И.А. Диалектика социальной и научно-технической революции. М., 1987.
А. Г. Шейкин

НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА КОНЦЕПЦИИ
— основаны на понятии “нац. характера”, обычно используемого для описания устойчивых личностных особенностей, характерных для членов той или иной нац. (или этнич.) группы; при этом исследуются доминирующие в группе паттерны внешнего поведения, или некие общие “глубинные” психол. механизмы, характерные для членов данной группы. При обилии всевозможных интерпретаций “нац. характера” неизменно предполагается наличие у представителей той или иной культурной традиции таких общих личностных элементов и структур, к-рые обеспечивают общие для всех них (или доминирующие у них) формы мировосприятия, поведения и мышления. Эта совокупность особых личностных и поведенч. качеств отличает членов данной группы (и группу в целом) от представителей других групп. Для разл. Н.х.к. были характерны попытки выведения особенностей истор. развития народа, его культуры, лит-ры, искусства, религии, философии и т.д. из этих особых черт нац. характера. Как писали А. Инкелес и Д. Левинсон, “изучение нац. характера, в конечном счете, может оказать нам помощь в понимании того, что является отличительным для отд. наций, а что — относительно универсальным для чело-веч. об-ва вообще”.
Развитию совр. Н.х.к. предшествовала долгая история осознания и истолкования нац. различий. Уже в “Истории” Геродота (5 в. до н.э.) была предпринята попытка выделить типичные групповые черты азиатов и греков. Различия между народами, наличие у каждого народа своего особенного характера констатируются в соч. Платона и Аристотеля. Культурные различия, своеобр. особенности образа жизни разных народов, непривычные экзотич. традиции других племен, разные способы направления культурной энергии долгое время вдохновляли мыслителей, путешественников, купцов и миссионеров на размышления; так постепенно закладывалась основа для описат. сравнит, психологии народов.
В 18 в. Монтескье использовал понятие “разл. характеры народов” (divers caracteres des nations), связывая эти нац. различия с разными климатич. условиями; аналогичная идея высказывалась также Вольтером. Руссо считал, что у каждого народа обязательно есть или, по крайней мере, должен быть свой нац. характер.
Гердер примерно в то же время ввел понятие “народный дух”. Рассматривая народ как “корпоративную личность”, он полагал, что основу ее образует народный дух, одухотворяющий культуру народа и находящий выражение в его языке, обычаях, традициях и ценностях. “Каждый народ — есть народ: он имеет свой нац. склад и свой язык”. По мнению Гердера, народный дух, представляющий собою “прирожденный или самостоятельно вырабатывающийся характер народов”, — одна из движущих сил истор. развития наций. Обращая прежде всего внимание на отражение характера народа и его склада в языке, он считал необходимой “общую физиогномику народов по их языку”. Он полагал, в частности, что “язык деят. народов характеризуется обилием глагольных наклонений”, в то время как, например, кит. грамота говорит “об отсутствии у китайцев изобретательности в крупных жизненных явлениях и о злосчастной тонкости в мелочах”.
В пер. пол. 19 в. идея о наличии у разных наций особого “нац. духа” получает развитие в романтич. и почвеннич. философии и становится предметом многочисл. историософ. спекуляций (нем. романтики, славянофильство в России); миф о “нац. душе” получает благодатную почву в популярных в то время в социальной мысли представлениях об об-ве как одушевленном нац. “организме”. Во вт. пол. 19 в. в Европе популярны расовые концепции нац. характера, интерпретирующие его как совокупность врожденных расовых способностей и дарований (прежде всего арийский миф в Германии). В России в конце века обретает популярность религиозно-мистич. толкование “рус. души”. Идея “нац. характера” становится предметом научных изысканий и толкований в социологии, истории и социальной психологии. Нем. историк фон Ранке считал, например, что отношение одной нации к другой определяется ее особым характером. В 1860 Штейнталь и Лацарус провозгласили создание новой науки — “психологии народов”; они предполагали, что каждый человек носит “на своем теле и своей душе” “отпечаток особой природы собственного народа” вследствие существования у каждого народа некоего единого “народного духа”. В Германии эти идеи развивались Вайцем, Рибо,.а также Вундтом, написавшим 10-томный труд “Психология народов”, в к-ром содержался подробный анализ про-
74
явлений человеч. духа в разл. культурных формах — религии, мифологии, обычаях, языке и т.д.
В социальной антропологии до 20-х гг. 20 в. доминировали описания осн. социальных норм исследуемых об-в, а понятие “нац. характер” само по себе использовалось довольно редко. В 20-е гг. под влиянием таких именитых ученых, как Риверс, Боас, Сепир и Малиновский, идея “нац. характеров” все более начинает занимать умы антропологов; вместе с осознанием того, что сохранение культуры происходит благодаря интернализации индивидом культурных норм и императивов и что изучение культуры, следовательно, не может быть полным и адекватным без изучения индивида как ее носителя, все более возрастает внимание к личности. На этом фоне начинают проводиться этногр. исследования “нац. характеров”. Хотя в первое время доминируют описат. исследования, демонстрирующие, каким образом в поведении индивида отражаются культурные нормы, с самого начала эти исследования тяготеют к междисциплинарности и ориентируются прежде всего на сотрудничество с психологией.
В 30-е гг. в Йельском ун-те под руководством Сепира и Долларда проходили семинары по проблеме “культура-и-личность”, положившие начало одноименному направлению в амер. культурной антропологии и оказавшие колоссальное стимулирующее воздействие на изучение взаимоотношения между личностью и культурой; с 40-х гг. исследования “нац. характеров” становятся систематическими. На методологию этих исследований оказали серьезное влияние теор. модели фрейдизма и бихевиоризма (гештальт-психологии и теории научения).
Оба подхода взаимно дополняли друг друга: если бихевиоризм помогал схватывать поверхностные, изменчивые черты личности, обусловленные “модой дня”, текущими социальными обстоятельствами и влиянием СМИ, то психодинамич. подход, акцентированный на бессознат. мотивации поведения, позволял выявлять глубинное “ядро” личности той или иной культуры. Исследования этого периода отличало все более широкое применение методов психологии и клинич. психиатрии (интервью, метод жизнеописания, анализ сновидений, рисунков, проективные тесты Роршаха и ТАТ). Осн. темами исследований были влияние культурно закрепленных практик воспитания и переживаний детства на формирование опр. черт личности, свойственные разл. культурам общие паттерны межличностных отношений, сравнит, описания культурных “конфигураций” разных народов. Важную роль сыграли в это время работы Бенедикт (1930, 1934): она провела исследование ряда индейских культур с использованием опыта психоаналитич. психиатрии. Особое внимание в ее работах было обращено на конфигурационные феномены. В книге “Модели культуры” (1934) была сформулирована важная идея о глубинной психол. связности и внутр. согласованности культурного этоса в целом; эта идея оказала во многом определяющее влияние на теор. ориентацию дальнейших исследований “нац. характера”. К. Дюбуа в 1938-39 провела комплексное исследование на о-ве Алор (Индонезия). Особенно интенсивно в эти годы исследовались индейские культуры Сев. Америки.
В годы Второй мир. войны активизировались монографич. и кросскультурные исследования проблем формирования личности в культуре. Заинтересованность амер. военного ведомства в знании особенностей психол. склада участвующих в войне наций и прогнозировании возможного поведения противника обусловила обилие прикладных исследований “нац. характеров” в амер. антропологии. Доминировали гл. обр. быстрые диагностич. исследования. Был использован прежний и накоплен богатый новый опыт реконструкции культуры на основе анализа документов (Г. Бейтсон, Дж. Горер, X. Дике, Р. Бенедикт, М. Мид, Р. Метро, К. Клакхон, У. Ла Барре и др.).
Невозможность прямых исследований “на месте” побудила антропологов разработать метод “исследования культуры на расстоянии” (М. Мид и Р. Метро): использовались такие методы, как опрос представителей культур, оказавшихся вдали от родины (иммигрантов, военнопленных), изучение лит. произведений, фотографий, искусства, фольклора, газетных статей, радиосообщений, автобиографий, фильмов. На основе анализа этого материала создавались “психол. портреты” народов; на основе обнаруживаемых доминантных “тем”, проявляющихся в анализируемом материале, выявлялись характерные для того или иного народа черты личности и иерархия ценностей. Особенно многочисл. исследования были посвящены Японии, Германии, США, России.
Мид обследовала культуры Южных морей (1939), Бали (1942), Америки (1940, 1942), России (1950). Одно из исследований, проведенное ею совместно с Бейтсоном — “Балийский характер” (1942) — стало классич. образцом использования в изучении “нац. характера” фотографий и видеофильмов. Э. Эриксон (1950) исследовал влияние воспитания на формирующуюся структуру личности в индейских племенах сиу и юрок; особое внимание было обращено на то, как разл. представления и идеалы синтезируются в культуре, образуя “единый жизненный проект”. В другой его работе (1943) был предпринят анализ “модальной личности” герм. нацизма: было выявлено характерное для населения Германии восприятие власти как юного и агрессивного старшего брата, восставшего против родительского авторитета (авторитарная установка). В работах Дж. Горера, в частности в его исследовании япон. характера (1943), акцентировалось гл. обр. влияние воспитания на формирование типичного для культуры психич. склада личности; утверждалось, например, что особенности “приучения к туалету” определяют наличие у взрослого японца повышенной тревоги по поводу нечистоплотности.
В 40-е гг. исследования данной проблематики отличались многообразием общетеор. допущений, используемых методов, исследоват. целей и задач. Вместе с
75
тем, в это время сформировались три осн. модели исследования нац. характера: концепция “базисной личности”, конфигурационный подход и описательно-этногр. подход.
Концепция “базисной личности” разрабатывалась гл. обр. амер. психиатром-психоаналитиком Кардинером. Эта модель была сосредоточена на изучении культурно оформленных первичных влияний социальной среды (семейного окружения) на развитие личности в разных культурах: “человек занимает опр. место в развитии социальных процессов и должен быть изучен генетически в его специфич. культурной среде... культурные институты накладывают на него опр. отпечаток. Этот отпечаток называется базисной личностью, и он изменяется в зависимости от институтов”. Каждой культуре свойствен свой “базисный тип личности”; культура и личность находятся в относит, соответствии друг с другом.
Центр, объектом изучения в этой модели был индивид. Метод ол. же ее основу составила “экстраполяция принципов, установленных психодинамикой на материале изучения неврозов и структуры личности”. Основной задачей исследования “нац. характера”, по мнению Кардинера, должно было стать выявление и описание мотивационных основ личности, а не поверхностных миметич. тенденций, предопределенных текущими социальными обстоятельствами. Базисная структура личности понималась как базисная психодинамич. матрица, находящая проявление в разл. внешних поведенч. манифестациях, т.е. как совокупность осн. предрасположений, представлений и способов обращения с другими людьми в межличностных отношениях, к-рые отражают доминирующие социальные институты (прежде всего институты воспитания), делают индивида максимально восприимчивым к культурным ценностям и нормам и обеспечивают ему наиболее благоприятные возможности для удовлетворения своих потребностей в рамках существующего культурного порядка. В свою очередь, базисная структура личности, согласно Кардинеру, — источник формирования вторичных (проективных) институтов — религии, фольклора, искусства и т.д. В работе “Психол. границы об-ва” (1945) — совместном исследоват. проекте Кардинера, Р. Линтона, К. Дюбуа и Дж. Веста — впервые была предпринята попытка изучения амер. характера (базисного типа личности) на примере небольшого городка Плейнвилл. Критика кардинеровского подхода была сосредоточена на том, что его анализ был предопределен клинич. опытом изучения неврозов в зап. об-ве, не учитывал классовых и иных социальных различий и отличался неполнотой и несовершенством.
Паттерны (конфигурации) культуры. Родоначальником конфигурационного подхода в исследовании “нац. характера” была Бенедикт, считавшая, что группа людей и ее культура образуют внутренне целостную и согласованную структуру, определяющую существующие в об-ве интеллектуальные, религ., эстетич. формы. Осн. идея конфигурационного подхода заключается в том, что в рамках каждой культуры отбираются и реализуются опр. возможности, к-рые образуют культурный паттерн, не допускающий реализации других возможностей, с ним не согласующихся, или серьезно ограничивающий их реализацию. Важнейшим предметом интереса было то, как разл. формы поведения совмещаются и интегрируются друг с другом в том или ином об-ве. Каждый элемент культуры в рамках данной модели должен был пониматься через сопоставление с культурой в целом, то есть ее общим паттерном; сама же культура нередко истолковывалась как своего рода “расширенная личность”. В работе 1930 Бенедикт выделила два типа культурных конфигураций: “аполлоновскую” культуру (в поведении доминирует порядок, согласованность, гармония) и “дионисийскую” (основана на крайних типах поведения). К первому типу была отнесена культура индейцев пуэбло, ко второму — культура индейского племени пима. В работе “Модели культуры” Бенедикт несколько модернизировала принцип классификации и использовала для определения паттернов “клинич.” подход: в частности, культура племени квакиутль была определена как “мегаломаниакальная”, культура добу — как “параноидная”. “Психокультурный” подход Мид может рассматриваться как одна из версий конфигурационного подхода: прежде всего он был ориентирован на социетальный анализ, изучение институционализированных культурных практик.
Описательные исследования. Многие работы антропологов, посвященные “нац. характеру”, имели описательно-этногр. характер. Одной из осн. тем исследования было влияние детства на структуру личности (Мид, Бенедикт, Горер): показывалась связь между доминирующими практиками воспитания и складывающимися в результате формами (конфигурациями) характера; особое внимание обращалось на влияние таких переменных, как отлучение от груди, приучение к туалету и т.п. В частности, в исследованиях нем. нац. характера широкой популярностью пользовалась гипотеза о доминировании у немцев параноидного характера. Б. Шаффнер объяснял это детерминизмом раннего воспитания. Горер и Рикман (1950) предприняли попытку вывести особенности личности русского — в частности, его отношение к власти, восприятие налагаемых ограничений, способы самоконтроля и выражения агрессии, — из обычая тугого пеленания во младенчестве. Этот подход получил известность как концепция “пеленочного детерминизма”. Работа Бенедикт “Хризантема и меч”, содержавшая описание общих особенностей япон. характера, практик воспитания и их влияния на формирование характера японца, стала одним из наиболее ярких и деликатных исследований культурного паттерна Японии. Э. Голдфранк (1945), исследовавший индейские племена, описывал личность индейца пуэбло через такие “крупные поведенч. особенности”, как “боязливый”, “склонный к аргументациям” и т.п. А. Халлоуэл (1940) проанализировал особенности психол. склада индейцев сольто: в частности, были выявлены особые манифестации агрессивной установки — подозритель-
76
ность, опасения по поводу возможного колдовства (при отсутствии явных физич. проявлений агрессивности).
В 40-50-е гг. был выявлен ряд недостатков в существующих трактовках нац. характера. Прежде всего, изучаемые культуры понимались как поведенчески гомогенные, следствием чего было систематич. игнорирование внутр. социальных, классовых, религ. различии и т.п. В частности, Кардинер отмечал в работе “Клеймо угнетения” (1945), что “... такие сложные об-ва, как американское, должны изучаться по частям”. В этой книге был подвергнут спец. исследованию базисный тип личности амер. негра. В рез-те исследования было выявлено, что негры в США составляют особую группу, носящую на себе психол. отпечаток кастовой системы; воздействие дискриминации на личность негра, как утверждал Кардинер, проявилось в том, что в ядре базисной личности утвердилась агрессивная установка. Линтон примерно в то же время, исходя из того, что в крупных сложных об-вах паттерны личности не представляют собой нечто неизменное, предложил использовать вместо понятия нац. характера понятие “статусной личности”, обозначающее личностные паттерны, статистически доминирующие в той или иной статусной группе об-ва.
Фромм и Рисмен использовали понятие “социальный характер” и рассматривали нац. (или групповой) характер как нечто исторически изменчивое; в качестве осн. факторов его изменения понимались социально-экон. условия. Фромм отмечал, что “разные об-ва — или классы внутри об-ва — имеют специфич. характер”. Характер, представляющий собой “те общие особенности, к-рые свойственны большинству людей данной группы”, формируется образом жизни группы; сам “характер” истолковывался психоаналитически, как “специфич. форма человеч. энергии, возникающая в процессе динамич. адаптации человеч. потребностей к опр. образу жизни в опр. об-ве”. “Структура личности большинства членов группы представляет собой лишь разл. вариации развития одного и того же “ядра”, состоящего из общих черт характера”. Тип характера определяется преобладающими побуждениями. Например, преобладание садо-мазохистских побуждений определяет садистско-мазохистский тип характера (или “авторитарный характер”); он, по мнению Фромма, преобладал в огромной части низов европ. среднего класса перед Второй мир. войной и стал почвой для укоренения идеологии нацизма. В “Бегстве от свободы” Фромм проанализировал формирование особого социального характера у европейцев под влиянием социально-экон. перемен эпохи становления капитализма: у испуганного, оторванного от корней изолированного индивида возник новый склад характера, ставший своего рода реакцией на угрозу со стороны новых экон. сил; характерными его особенностями были стремление к труду, страсть к бережливости, готовность быть орудием для достижения целей какой-то внешней силы, аскетизм, всеподчиняющее чувство долга; ответом на духовные запросы нового человека стал протестантизм, а сам такой социальный характер, кристаллизовавшись, превратился в одну из мощных производит, сил, стал важным фактором развития капитализма в Европе. Рисмен, понимая групповой характер в аналогичном психоаналитич. смысле и, подобно Фромму, подчеркивая влияние на формирование характера экон. институтов, в работе “Одинокая толпа” подверг исследованию изменение амер. нац. характера за последнее столетие. В изменяющемся об-ве, с его т.зр., могут сосуществовать разные типы характера; доминирующим в совр. амер. об-ве он считал тип характера, основу к-рого составляет “ориентация-на-другого”. Мертон, исходя из аналогичных предпосылок, проанализировал особенности структуры личности, складывающейся и лучше всего функционирующей в бюрократич. среде (1957).
А. Инкелес и Д. Левинсон (1954) подвергли критике существующие Н.х.к. и предложили понятие “модальной личности”. В особенности они подчеркивали, что нац. характер должен описываться в терминах модальных (статистически доминирующих) черт личности и не включать в себя черт, “затребованных” социально-экон. структурой об-ва. По их мнению, нац. характер есть “относительно долговечные характеристики и паттерны личности, являющиеся модальными среди взрослых членов об-ва”. Разделив “социально затребованную” и “модальную” структуры личности, они полагали, что степень их совпадения/несовпадения является важным показателем состояния об-ва. В изучении крупных наций они считали более адекватным “мультимодальное” (плюралистич.) понимание нац. характера: в каждом об-ве существуют 5-6 модальных личностей, распространяющихся каждая на 10-15% населения. Понятие модальной личности было предложено также Дюбуа, а Деверо в работе “Реальность и сновидение” (1951) употреблял аналогичные понятия “племенной” и “ареальной” личности.
50-е гг. характеризуются угасанием интереса к проблеме нац. характера. Исследования немногочисленны; сам термин подвергается критике и дискредитации как “мифотворческий”. Если прежде предполагалась опр. степень конгруэнтности культуры и личности, то в это время все больше подчеркивается концептуальное разграничение личности и культуры. В частности, Дж. Хонигман (1954) определял “личность” как индивидуально стандартизированные модели поведения, чувствования и мышления, а “культуру” — как их социально стандартизированные модели.
В 60-е гг. происходит окончат, отказ от этноцентрич. ориентации исследований, и вместе с тем вновь происходит пробуждение интереса к теме “нац. характера”. Формируются новые направления исследований. Для 60-70-х гг. характерны многочисл. исследования экстатич. ритуалов в традиц. об-вах, считавшихся прежде патологич. формами поведения (шаманизм, целительство и т.п.). Экстатич. ритуалы понимаются как характерные для этнич. групп институционализированные способы психол. защиты (М. Спиро, Э. Бургиньон). Возникает особое направление “этнопсихиатрия”, ставящая в
77
центр интереса кросскультурный сравнит, анализ нормы и патологии в традиц. и совр. об-вах; исследуются этнич. психозы (“амок” у арабов Северной Африки, “арктич. истерия” у эскимосов Гренландии и Канады, “систо” у андских индейцев, “виндиго”, “иму”) и традиц. формы психотерапии (А. Уоллис, Э. Фоукс, Дж. Деверо, Р. Болтон, Р. Принс).
В психоантропологии складывается новое понимание взаимоотношений между культурой и личностью. Например, Г. Стейн в работе “Психоантропология амер. культуры” (1985) истолковывает культуру как “вместилище” бессознат. фантазий, страхов и защиты против них, как вторичный проективный институт, как “коллективные поиски терапии”. Предметом спец. анализа становятся “групповые фантазии”.
Традиц. темы исследований нац. характера — изучение нормы и патологии, влияния раннего опыта на формирование культурных реакций, соотношения природного и культурного в человеке — получают новое истолкование в “человеч. этологии” (У. Ла Барре и др.) и дополняются новыми направлениями исследований: изучением невербальной коммуникации в этнокультурных общностях, кросскультурным анализом эмоционально-психич. состояний и т.п. В частности, И. Эйбл-Эйбесфельдт (1983) и И. Альтман (1975, 1976) подвергли исследованию удовлетворение потребностей в уединении и общении в совр. сооб-ве: было выявлено, что совр. мегаполисы удовлетворяют лишь потребность в уединении, последнее же приобретает форму изоляции; потребность в общении оказывается неудовлетворенной, следствием чего является потеря у людей чувства принадлежности к об-ву; человек проводит жизнь среди незнакомых людей (чужих), и осн. способом его адаптации к такой социо-культурной среде становится преграждение коммуникации и контроль эмоц. самовыражения (маскировка эмоций, эмоц. отчуждение).
С 70-х гг. проблема нац. характера опять выходит на первый план, но обретает новую окраску: предметом исследования становятся проблемы “этничности” и этнич. идентификации (Дж. Де Во, Л. Романуччи-Росс, Дж. Деверо, Т. Шварцман); характерным становится использование динамич. интеракционистской модели анализа. Под влиянием Дж.Г. Мида и Э. Гоффмана получают развитие исследования человеческого Я в разных культурах (К. Эвинг, П. Стивенсон, Н. Розенбергер). Розенбергером, например, была предпринята попытка изучения япон. самосознания через “народную модель Я”, согласно к-рой внешнее и внутреннее Я взаимодействуют посредством энергии “ки”, а задачей индивида является их гармонизация.
Лит.: Мид М. Культура и мир детства. М., 1988; Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990; Benedict R. Patterns of Culture. Boston; N.Y., 1934; Gorei-G. Himalay-an Village. L., 1938;.Davis A., Dollard J. Children of Bondage. Wash., 1940; Bateson G., Mead М. Balinese Character, a Photographic Analysis. N.Y., 1942; Mead М. And Keep Your Powder Dry. N.Y., 1943; Du Bois C.A. The People of Alor. Minneapolis, 1944; Kardiner A. The Psychological Frontiers of Society. N.Y.; L., 1945; Linton R. The Cultural Background of Personality. N.Y.; L, 1945; Benedict R. The Chrysanthemum and the Sword. Boston, 1946; Gorer G. The American People, a Study in National Character. N.Y., 1948; Haring D.G. Personal Character and Cultural Milieu. Syracuse; N.Y., 1948; Erikson E.H. Childhood and Society. N.Y., 1950; Kardiner A., Ovesey L. The Mark of Oppression. N.Y., 1951; Mead М. Soviet Attitudes toward Authority. N.Y., 1951; Duijker H.C.J., Frijda N.H. National Character and National Stereotypes. Amsterdam, 1960; Mead М. National Character and the Science of Anthropology // Culture and Social Character. Glencoe, 1961.
В. Г. Николаев